Текст книги "Искушение герцога"
Автор книги: Александра Хоукинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Рейн заглянул ему в глаза так, что Хантер замер на месте.
– Ты ведь еще никогда не пытался избежать того, что надлежит делать. У тебя было столько лет, чтобы забрать невесту и обвенчаться. Так какого же дьявола ты с этим тянул? Еще прошлой весной можно было привезти ее в Лондон. София и Джулиана с удовольствием занялись бы ею, а с помощью Реган, Изабеллы и Кэтрин они ввели бы ее в лондонский свет – и у тебя была бы возможность познакомиться с женщиной, на которой ты собираешься жениться.
Джулиана и София – жены Сина и Рейна, а Реган – сестра их общего друга, графа Чиллингсуорта, которого близкие звали Фростом. Реган была замужем за Дэром, тоже членом кружка «порочных лордов». Изабелла – жена графа Вейнрайта, а на Кэтрин, дочери лорда Гриншилда, минувшим летом женился еще один их друг, маркиз Сэйнтхилл.
– Я ведь только что сказал, что пытался увидеться с этой чертовкой. – Хантер бросил сердитый взгляд на Рейна. Увидеться-то хотел, но вовсе не думал привозить ее в Лондон. Боже, какой он дурак! – У тебя все слишком просто получается.
– Неужели? – насмешливо произнес Рейн. – Когда ухаживаешь за девушкой, ничего не бывает просто.
– Согласен, – подтвердил и Син.
– Ухаживаю? – задумчиво переспросил Хантер. – Я женюсь на ней. Она будет моей герцогиней. Думаю, ухаживать за ней нет никакого смысла.
Оба друга покачали головами с таким видом, будто Хантер их разочаровал.
– Если бы ты давным-давно съездил во Фретуэлл-холл, как тебе не раз советовал Портер, то сейчас не оказался бы в столь отчаянном положении, – безжалостно сказал Син.
Они с Рейном переглянулись. Из семерых «порочных лордов» эти двое первыми обзавелись женами, поэтому остальные нередко обращались к Сину и Рейну за советом, как выдержать верный курс и не потопить свой корабль в бурных водах сватовства и женитьбы.
– Ну, прошлой весной это бы не вышло, – проговорил Хантер, понимая, что начинает оправдываться. – Тогда Сэйнт вел себя странно: он слишком много ночей проводил в «Золотой жемчужине» и...
– Да разве ты не ходил с ним частенько в этот бордель? – перебил его Рейн.
В этом вопросе не было осуждения: прежде чем сам Рейн и многие его друзья женились, они все наслаждались компанией яркой и необычной мадам Венны, неизменно скрывавшей свое лицо под маской, и всеми теми удовольствиями, какие только могло предоставить ее заведение «Золотая жемчужина». Они даже заключили особое соглашение с ней в интересах своего клуба «Нокс», и обе стороны остались очень довольны.
Кому как не Хантеру было знать все детали – ведь это он вел переговоры с мадам Венной и добился соглашения с ловкой хозяйкой заведения. Как жаль, что не так давно она прикрыла свой аристократический бордель! Некоторые ее девушки и поныне оказывали свои высокопрофессиональные услуги клубу «Нокс», но многие бесследно исчезли вместе с загадочной мадам, о которой прежние ее покровители безутешно вздыхали.
Будь на то воля Сэйнта, восторженные почитатели мадам больше никогда ее не увидят.
Тут Хантер спохватился: он до сих пор ничего не ответил Рейну. Он перестал нервно расхаживать по комнате и уселся на стул.
– Конечно ходил. Кто-то же должен был за ним присмотреть, а от вас с Сином нет никакого проку, когда речь идет о развлечениях такого рода.
Ни один из джентльменов не обиделся на его умозаключение. Син задумчиво взял бронзовый, с покрытой синей эмалью ручкой нож для разрезания бумаги и попробовал пальцем остроту украшенного узорами лезвия.
– То были безумные годы, – признал он, предусмотрительно бросив взгляд в сторону двери: получилось бы очень неловко, если бы дамы решили присоединиться к ним в этот самый момент. Джулиане хорошо была известна былая репутация супруга как неотразимого соблазнителя, но Син любил жену до беспамятства и ни за что не хотел бы сказать или сделать что-нибудь такое, что ее огорчило бы. – Не раскаиваюсь в том, что было, однако то, что мне удалось создать с Джулианой, я на те годы не променяю.
– В этом я с тобой солидарен, – поддержал его Рейн, с нарастающим раздражением вглядываясь в спину Хантера.
Настал миг, когда Хантер больше не мог вынести этого сверлящего взгляда графа.
– Вы чем-то недовольны, братцы? Если хочешь что-то сказать мне, Рейн, так говори прямо, не стесняйся.
Смотреть на него таким хищным взглядом умела только покойная бабушка. Обычно это случалось, когда он вызывал недовольство старой леди какой-нибудь шалостью или ложью.
Рейн вопросительно посмотрел на Сина, и тот пожал плечами:
– Он туповат, конечно, но ты все-таки попробуй.
– Если желаете посекретничать, я тогда лучше пойду к дамам. Бог свидетель, они рассуждают куда разумнее, чем вы, кретины самодовольные, – заявил Хантер и сделал вид, что хочет подняться со стула.
– Сиди, – велел ему Рейн и толкнул Хантера, не давая ему встать. – Мне не полагалось бы вмешиваться, но я видел, как барахтались Сэйнт и Вейн, пока ухаживали за своими невестами, и мне хочется уберечь тебя от таких душераздирающих сцен.
– Разумный подход – прежде всего, – язвительно вставил Син. – Э, да это же по сути девиз «порочных лордов»!
Хантер хмыкнул. На самом деле девиз «порочных лордов», который они утвердили, открыв клуб «Нокс», звучал так: «Virtus Deseritur».По-латыни это означает: «Прощай, добродетель!» Это был еще один аргумент против его женитьбы на невинной леди Грейс.
Будь бабушка до сих пор жива, нынешние затруднения внука немало бы ее позабавили.
– Помолчи. – Рейн бросил предостерегающий взгляд на Сина. – Иначе ты заставишь его противоречить нам просто из упрямства.
– Это еще кто кого заставит, – возразил с озорной усмешкой Син, указывая на Хантера ножом.
– Не обращай на него внимания, – сказал Рейн Хантеру, досадливо тряхнув головой. – Я только хочу дать тебе один совет. Относись к ней по-доброму.
Хантер ответил другу хмурым взглядом. Не было никаких сомнений, что Рейн говорит о леди Грейс.
– В этом и заключается твой бесценный совет? Чтобы я был добрым? А как иначе я стал бы с нею поступать? За кого ты меня принимаешь?
– За человека выдающегося, – без промедления ответил Рейн, и Хантер немного смягчился. – Тебе присуща доброта, не говоря уже о чувстве юмора, незаурядном уме и умении испивать до дна чашу удовольствий.
Поняв, что граф уклоняется от темы, Син вмешался в разговор:
– Рейн пытается тебе втолковать – собственно, мы с ним вместе пытаемся, – что нам небезразличны ты и эта девушка, если ты собираешься на ней жениться и тем соблюсти заключенный твоей бабушкой договор. Скажу прямо: ситуация сложилась непростая, но несправедливо возлагать на бедную девушку вину за то, что задумал ее дед.
– Да вы оба из ума выжили! – Хантер посмотрел на друзей широко открытыми от возмущения глазами. – Я ведь в жизни ни одну женщину не обидел! – вскричал он, до глубины души уязвленный допущением, что он способен как-то обидеть женщину.
– Хантер... – сказал Син с тяжким вздохом. – По твоей милости ей пришлось почти всю жизнь провести безвыездно в деревне. Не беру на себя смелость говорить за нее, а вот ты, будь у тебя выбор, не стал бы приводить в исполнение грандиозный замысел своей бабушки. Может быть, тебе стоит подумать о том, чтобы отказаться от наследства, – тогда ты и леди Грейс...
– Ни за что! – отрезал Хантер.
– Что же это будет за семейная жизнь для вас обоих? – не унимался Рейн, но его спокойный рассудительный тон не остудил Хантера. – Ну, подумай сам. Ты ни разу не видел леди Грейс, а уже презираешь ее.
– Это было бы чересчур для женщины, которую я не видел с далекого детства, – сказал Хантер, опуская пылающий взор. Немного подумав, он запоздало добавил: – Если на то пошло, я отнюдь ее не презираю.
Ну, до известной степени. Впрочем, оба друга хорошо понимали, что Хантер не говорит всей правды. Но не виноват же он, что уже много лет одна мысль о потере свободы из-за женщины, которую не сам выбрал, вызывает в нем горький и решительный протест!
– Вот как? – Син недоверчиво хмыкнул. – Ты почти всю жизнь только то и делаешь, что укладываешь в постель всякую женщину, какая только бросится тебе на шею. Это не совсем подходящее поведение для джентльмена, который помолвлен с дочерью герцога.
– Ты изрядный лицемер! – горячо произнес Хантер, подавляя желание наброситься на Сина, повалить его на ковер и задать хорошую трепку. – Ты ведь обвиняешь меня в грехах, которых и сам не избег. Мало того, ты соблазнил больше женщин, чем все мы вместе взятые. Скольких женщин ты одаривал жемчужными ожерельями, чтобы добиться их расположения? Разве твоя жена не пришла бы в ярость, услыхав ответ на этот вопрос из твоих собственных уст?
Теперь глаза Сина полыхнули гневом, а Хантер про себя восхитился выдержкой друга. Если бы он сказал нечто подобное Сэйнту, то, скорее всего, лежал бы уже на полу с выбитым зубом. Син же только заорал на него:
– Но ведь я не былни с кем помолвлен, поэтому не имеет никакого значения, что я делал, сколько раз и с кем! Богом клянусь! Праведник выискался – негодяй, каких еще поискать!
– Друзья мои, прошу вас! – воздел руки Рейн, утихомиривая разгоряченных спорщиков. – Прошлое сейчас поминать ни к чему. – Удостоверившись, что Син не собирается никого душить прямо сейчас, граф обратился к Хантеру: – Я редко об этом упоминаю, но ведь из всех «порочных лордов», и ты сам это прекрасно знаешь, только мне хорошо известно, как безрадостно жить в браке, заключенном не по любви. Такая жизнь разъедает мужчине всю душу, и ничто его не радует: ни море коньяка, ни любовницы, ни безрассудные выходки. И я прошу тебя как следует подумать над своим решением, потому что считаю тебя братом и не хочу, чтобы ты мучился так же, как некогда мучился я.
Хантер на это ничего не ответил. Рейн не любил вспоминать свой первый брак – с Беатрисой Робертс. Он не принес счастья ни одному из супругов. Ходили упорные слухи, что родители Беатрисы вынудили ее принять предложение юного графа, хотя сердце девушки принадлежало другому. И вот однажды, после вечера, когда муж напился и долго с нею скандалил, графиню (на восьмом месяце беременности) нашли в спальне мертвой. Рейн много лет терзался мыслью, что эта смерть на его совести. Он был тогда так пьян, что совершенно ничего не мог вспомнить.
И по сей день в свете находились люди, которые задавали вопрос, нет ли его вины в смерти супруги.
– Я не собираюсь совершать никаких безрассудств, – спокойным тоном заверил друга Хантер. – Поэтому я и считал, что лучше мне ездить во Фретуэлл-холл, нежели привозить леди Грейс в Лондон. Портер меня уверяет, что характер у девушки ангельский. И все же несколько раз он предупреждал, чтобы я не считал, будто все решится само собой: как он утверждает, она недовольна тем, что считает небрежением с моей стороны. А если леди Грейс не пожелает выходить за меня замуж, то ваши с Сином опасения могут оказаться совершенно напрасными.
– Возможно, – криво усмехнулся Рейн.
Хантер протянул Сину руку в знак примирения. Слава Богу, маркиз пожал ее без колебаний.
– Можешь дать совет, как мне снова завоевать расположение этой леди?
– Могу, – сказал Син, отпуская его руку. – Только не считай, что задача эта из легких. Любовницу можно задобрить комплиментами и дорогими безделушками, но леди, достойная того, чтобы на ней жениться, потребует гораздо большей компенсации за проявленное тобой неуважение.
– Какая женщина задумывается о том, что может нанести урон чести? – пренебрежительно фыркнул Хантер.
– Такая, за которую стоит бороться, – ответил ему Рейн.
* * *
– Как прошла ваша беседа с леди Нетерли? Все благополучно? – радостно встретила Грейс ее экономка Розмари.
Грейс развязала ленты, сняла шляпку и отдала служанке.
– Приняла она меня весьма любезно, хотя и очень удивилась, когда узнала о том, что за причина привела меня в Лондон.
Розмари поцокала языком, собирая развевающиеся ленты и аккуратно укладывая их в шляпку.
– Ну еще бы! И что же сказала вам ее сиятельство?
– Обещала мне свою поддержку, – ответила Грейс, отдавая служанке перчатки. – Правда, она сразу предупредила, что главная забота – убедить Хантера пойти на это.
– Хантера? – переспросила Розмари, и брови ее удивленно поползли вверх: госпожа прежде никогда не употребляла прозвища герцога.
– Герцога так называют родственники и близкие друзья, – оправдываясь, пояснила Грейс. Она постаралась не обращать внимания на то, что сердце у нее при этом екнуло. Она почти всю жизнь была помолвлена с герцогом и даже не знала, что друзья зовут его Хантером. – Леди Нетерли с полным пониманием отнеслась к моим доводам, когда я объяснила ей суть дела. И все же она несколько раз повторила, что герцог очень любил свою бабушку, а для нее этот брак был делом очень важным.
– И для вашего дедушки тоже, милая моя.
– Верно, – неохотно кивнула Грейс. – Для дедушки это тоже было очень важно. – Встречи и беседы с дядей убедили ее в том, что ему-то доверять нельзя. Леди Нетерли, – продолжала рассказывать Грейс, когда они с Розмари поднимались по узенькой лестнице, – посоветовала мне сначала поговорить с герцогом Хантсли, а уж после этого нанимать адвоката.
– Стало быть, маркиза помогать вам не станет, – разочарованно вздохнула экономка.
– Напротив, она обещала поддержать меня в любом случае. – Грейс приподняла юбки, взбираясь по крутой лестнице. – Леди Нетерли уверяет, что в свете меня примут очень хорошо – как дочь герцога. А как только я добьюсь от герцога согласия на расторжение помолвки, то маркиза сумеет подыскать мне мужа до двадцать первого дня рождения – в этом она нисколько не сомневается.
– Правда? – с некоторым недоверием спросила Розмари. – А вам так не терпится выйти замуж?
– Не то чтобы очень, – улыбнулась Грейс, стараясь развеять тревоги наперсницы. – Я ведь почти всю свою жизнь готовилась стать хорошей женой герцогу Хантсли. Я совершенно не задумывалась о том, как жить без бремени высокого титула, без мужчины, который не выносит моего присутствия. С другой стороны, я не горю желанием променять одного хозяина на другого. Если герцог уйдет с моей дороги, все мои поместья и деньги достанутся дядюшке, а ведь он мечтает, чтобы со мной произошел какой-нибудь несчастный случай.
– Прикусите язычок, пока вы в Лондоне, – прошептала Розмари. – Вы же обвиняете герцога в том, что он покушается на вашу жизнь.
– Его обвиняли в вещах и похуже. – Грейс пожала плечами, вспоминая кое-что, мелькавшее в рассказах дедушки. – Хотя до такой крайности может и не дойти. Все, что дядюшке требуется, – это запереть меня в деревне или выдать за джентльмена, которого он выберет.
Грейс предпочитала прожить всю жизнь старой девой, чем выйти за мужчину, который будет во всем послушен дядиной воле.
– Как только помолвка с герцогом Хантсли будет расторгнута, мне можно будет выйти замуж за того, кого выберу я сама. Наконец-то я буду свободна, Розмари!
– Не обольщайтесь, – сказала Розмари, погасив восторги Грейс, будто плеснула ведро воды на горящие в печи угли. – Вы еще очень молоды, чтобы уразуметь это до конца, но я слишком сильно вас люблю и не могу не сказать: такой штуки, как свобода, не существует, девочка моя. По крайней мере, такой, о какой вы мечтаете. Мы все чем-нибудь да связаны: семьей, обязанностями, тем, чего ожидают от нас близкие, необходимостью заработать на кусок хлеба... – Женщина подняла руку, не давая Грейс возразить. – Ну-ну, я же не пытаюсь вас от чего-то отговаривать. Коль уж вам хочется освободиться от брачного договора с герцогом, то я целиком на вашей стороне. У вас есть такая подруга, как леди Нетерли, которая может во многом помочь, – ведь в Лондоне полным-полно приятелей герцога Хантсли.
Она говорила так, будто Грейс попала на вражескую территорию.
– Розмари... Его светлость добросовестно исполнил свой долг по управлению моим наследством, но на меня он девятнадцать лет не обращал никакого внимания. Скорее всего, он лишь обрадуется, узнав, что я хочу разорвать помолвку.
– Так можно подумать, да только я мужчин знаю. Они страшно не любят отдавать то, что им принадлежит.
– Не говорите глупостей! – Грейс дернула плечом, стряхивая руку экономки. Они уже шли по коридору. – Я не принадлежу ни одному мужчине!
Уж герцогу Хантсли – наверняка!
От одной этой мысли она испытала воодушевление.
– Вы убедитесь в том, что я права, когда я наберусь храбрости и встречусь с ним.
Быть может, лучше сначала повидаться с мистером Портером. Если на ее стороне будут и он, и леди Нетерли, герцогу Хантсли придется учтиво ответить на ее великодушное предложение.
– Вы только не забывайте: большинство мужчин терпеть не могут неожиданностей. А вы, милая девочка, явно не походите ни на одну из тех женщин, с кем приходилось иметь дело его светлости.
Грейс остановилась, не в силах понять, хотела ли экономка этими словами сделать ей комплимент.
– Мне плевать, будет ли после этого Хантерстрадать от несварения желудка. Я желаю одного – освободиться от всяких обязательств перед ним.
Глава пятая
Это был первый бал Грейс в Лондоне.
Она с трудом сдерживала возбуждение, стоя рядом с леди Нетерли и ее младшей дочерью, леди Эллен Кортленд. Обе дамы любезно пригласили ее в свою карету, чтобы ей не пришлось в одиночку появиться в доме лорда и леди Лавлейс.
Грейс хотелось бы, чтобы и Розмари вместе с нею участвовала в этом действе. Но бывшая нянюшка, такая приятная компаньонка во Фретуэлл-холле, никак не могла бы появиться в лондонском обществе. Здесь разница в их положении была очень заметна, Грейс это понимала, однако жалела, что не в ее силах изменить общепринятые правила.
– Волнуетесь? – шепнула ей на ухо леди Эллен, когда они засвидетельствовали свое почтение графу и графине.
В свои двадцать девять лет младшая из дочерей лорда и леди Нетерли демонстрировала такую же независимость и твердость характера, как и ее мать. К большому огорчению всей семьи, она упорно отказывалась выйти замуж.
Грейс, однако, уже успела понять, что статус незамужней женщины – отнюдь не следствие отсутствия претендентов на руку леди Эллен. Эту тему ей хотелось бы когда-нибудь обсудить с Эллен очень подробно.
– Волнуюсь? Отнюдь! – ответила Грейс, обводя взглядом бальную залу.
– Волноваться ничуть не зазорно, – продолжала новая подруга. – Ведь стоит матушке захотеть, и к концу вечера за вашу руку будут соперничать не менее шести джентльменов.
Эти слова очень ободрили Грейс.
– Ш-ш-ш, Эллен, – с легким упреком остановила ее леди Нетерли. – Если бы мне все так легко удавалось, тебя я бы выдала замуж много лет тому назад.
Леди Эллен округлила глаза, снова услыхав от маменьки упрек, который слышала уже бессчетное число раз.
– Если вы столь умны, как кажетесь, леди Грейс, вам следовало бы сбежать прежде, чем матушка бросит вас на растерзание львам.
– Послушай, дочка. – Старая маркиза опиралась на руку дочери, пока они обходили бальную залу. – Чего ты добиваешься такими рассуждениями? Если у тебя есть хоть капля здравого смысла, ты должна объяснить нашей милой спутнице, что просто шутишь.
Грейс рассеянно подумала: «Интересно, леди Нетерли держится за руку дочери, чтобы ей легче было передвигаться или же чтобы Эллен от нее не сбежала?»
– Но ведь в таком случае я сказала бы неправду, разве нет, маменька? – широко улыбнулась леди Эллен.
– Несносный ребенок! – покачала головой леди Нетерли, притворяясь сердитой.
Грейс старалась идти рядом, если это получалось, а когда толпа становилась гуще, она шла позади. Еще раньше, пока не стала упрекать дочь за то, что она до сих пор не замужем, маркиза предупредила, что на балу она познакомит Грейс со своим сыном и невесткой.
– Я изо всех сил стараюсь быть послушной, – весело отозвалась леди Эллен. Потом повернулась к Грейс и прошептала: – Я не шутила. Считайте, что предупреждены должным образом.
Странное заявление, тем более что исходило оно от едва знакомой леди. С другой стороны, достаточно было посидеть пару минут с обеими дамами на диване, чтобы убедиться: леди Эллен весьма утомляет настойчивость матери, пытающейся подыскать ей жениха. Быть может, она полагала, что и Грейс будет относиться к этому точно так же.
– Я с нетерпением жду минуты, когда смогу познакомиться с вашими родными и близкими! – горячо воскликнула Грейс, обращаясь к старой маркизе.
– Святая простота! – Леди Эллен хихикнула. – Посмотрим, как вы к этому отнесетесь на обратном пути!
– Эллен, мне кажется, твое внимание пытается привлечь леди Чайлд, – сказала леди Нетерли, чувствуя, что пора сменить тему разговора.
Молодая женщина взглянула в направлении, куда указывала мать.
– Да нет, она... – Леди Эллен прикусила губу и приветственно помахала рукой. – Если бы я не стояла все время рядом, то подумала бы, что ты это нарочно подстроила.
– Что-то не так? – спросила Грейс, удивленная тем неприкрытым недовольством, которое сквозило в голосе спутницы.
– У леди Чайлд, – надула губки леди Эллен, – имеются младший сын и племянник, которых ей не терпится сбыть с рук.
– Уши, милая доченька, тут повсюду чужие уши, – тихонько пробормотала леди Нетерли.
– Ее сиятельству совершенно безразлично, за которого из двоих я выйду замуж. Она была бы не против, чтобы сразу за обоих, если бы закон такое дозволял, – сказала леди Эллен, однако говорила она вполголоса, чтобы не сердить маменьку.
– О! – воскликнула Грейс, заметив, что леди Чайлд все еще машет рукой леди Эллен, приглашая присоединиться к ней и джентльмену с очень бледным лицом. – Тогда я вам сочувствую.
– Есть повод. – Леди Эллен вскинула голову и расправила плечи. – Быть может, я сумею уговорить Вейна вызвать на дуэль всю эту семейку – после такого этой даме придется выпустить меня из своих коготков.
– Я запрещаю тебе говорить о леди Чайлд и ее родственниках с Вейном или Изабеллой, – решительно произнесла маркиза и с силой стукнула своим посохом по паркету, подчеркивая серьезность своего требования.
– Не кипятись, матушка. – Леди Эллен поцеловала мать в щеку. – Если ты так хочешь, я не стану говорить с Вейном об этом нынче вечером. Я скоро вернусь. – Она повернулась к Грейс: – Желаю всяческих успехов в общении со львами.
Грейс наблюдала, как новая подруга самым учтивым образом здоровается с леди Чайлд и ее сыном (или же племянником?), а сама тем временем размышляла над ее последними словами.
– Что она хотела сказать этой фразой о львах? – спросила она у маркизы, не сразу сообразив, что ответить на пожелание леди Эллен.
– Ровно ничего. У моей младшенькой своеобразное чувство юмора, – ответила леди Нетерли, подхватила Грейс под руку и увлекла за собой. – По правде говоря, такой же недостаток есть и у моего сына, поэтому я вам разрешаю и на него не обращать никакого внимания. Бог свидетель, если бы я внимательно прислушалась хоть к половине того, что он говорит, то ни за что в жизни не стала бы знакомить его с будущей женой.
– Понятно, – протянула Грейс, не зная, что на это сказать. Складывалось впечатление, что в этой семье все со странностями. Может, зря она так понадеялась на леди Нетерли?
– Пойдемте, милая моя, – проворковала маркиза, и ее морщинистое лицо осветилось улыбкой: вдалеке она кое-кого разглядела. – Не сомневаюсь, что нынче вечером нас ожидает много интересного.
У Хантера в этот вечер было куда менее радужное настроение.
Днем посланный во Фретуэлл-холл гонец привез ему тревожные новости. Хантер намеревался известить тамошних обитателей о своем приезде, однако выяснилось, что леди Грейс нет в поместье. Если верить дворецкому, его госпожа перебралась в Лондон, желая подыскать себе супруга.
Супруга! Неужто маленькая плутовка позабыла, что помолвлена с ним?
Хантер даже не мог решить, что огорчило его сильнее: известие о том, что леди Грейс не соблюдает правил, им самим установленным для ее же блага, или же ее решимость подыскать вместо него другого жениха?
Отправившись в Лондон самостоятельно, леди Грейс подвергала себя опасности. Здесь полным-полно разбойников и всяких негодяев, к тому же в городе у нее нет ни единого друга, ей даже не у кого остановиться! Он знал, что богатая дама всегда привлекает к себе внимание подозрительных личностей. В общем, он готов был без рассуждений придушить ее собственными руками.
Девица стала ягненком в волчьем логове.
Людям Хантера понадобилось три часа лихорадочных поисков, прежде чем они выяснили, что леди Грейс не испытывает недостатка ни в средствах, ни в друзьях. Он и сам мог бы догадаться, что «бедного заблудшего ягненочка» непременно приютит леди Нетерли.
У маркизы, между прочим, была репутация хорошей свахи. Просила ли леди Грейс достойную даму помочь ей уже в нынешнем сезоне в приискании подходящего мужа?
И как могла отреагировать на подобную просьбу леди Нетерли? У матушки Вейна слишком доброе сердце, чтобы она отказала попавшей в беду даме. Разумеется, она ей поможет. Несомненно, для леди Грейс он человек весьма сомнительных достоинств, а уж маркиза, вне всякого сомнения, наслышана о любовных победах Хантера.
Когда Хантеру сообщили о том, что невеста сбежала, у него в гостях были Сэйнт и Кэтрин. Вообще-то ему хотелось сразу встретиться с леди Нетерли и попенять ей за ту роль, которую она играет в этой неподобающей затее. Сэйнт с ним не согласился. Ведь старая маркиза – мать Вейна, а тот даст отпор любому, кто вздумает ее огорчить. Кэтрин тоже посоветовала проявить осторожность в отношении несговорчивой невесты. Если уж леди Грейс задумала разорвать брачный контракт, она может встревожиться и сбежать, а тогда она окажется среди совершенно чужих людей. Сэйнт поддержал жену.
Очутившись в меньшинстве, Хантер не стал мчаться к леди Нетерли и требовать раскрыть ему местопребывание леди Грейс. Сэйнт же дал слово, что они с Кэтрин нанесут маркизе визит и будут блюсти его интересы.
Через час явился посыльный с запиской от друга. Они не застали леди Нетерли дома, но Сэйнт заверил, что обязательно с ней переговорит и сразу же уведомит Хантера о том, что ему удалось узнать.
И он до сих пор ждал этого уведомления.
Проведя несколько часов в размышлениях, Хантер почувствовал некоторую досаду на леди Нетерли, которая не сообщила ему о том, что Грейс появилась в ее доме. Ему было ясно, какое мнение составила маркиза о нем, узнав о его возмутительном небрежении по отношению к своей невесте.
И в эту самую минуту не знакомит ли леди Нетерли его нареченную с возможными претендентами на роль достойного супруга? От этой случайно пришедшей в голову мысли у него зачесались кулаки.
Хантер предположил, что придется выслушать суровые нотации от леди Нетерли, прежде чем та даст ему возможность увидеться с леди Грейс. Она, уж конечно, напомнит, что он сам виноват в том, что все так обернулось. Если бы он ухаживал за леди Грейс, как она того заслуживает, та давным-давно вошла бы в их круг. Скорее всего, они уже успели бы пожениться, и его обещание бабушке было бы полностью выполнено.
А самое главное – кузен оказался бы у разбитого корыта. Как только он женится и разделит со своей герцогиней ложе, все надежды кузена завладеть наследством Хантера пойдут прахом.
Если бы речь шла не о матери Вейна, даме очень милой и добросердечной, Хантер непременно узнал бы адрес, по которому остановилась леди Грейс, и за час устроил бы так, что она оказалась бы под надежным присмотром. Стоит ему официально попросить ее руки – и всем глупым разговорам о браке с другим мужчиной будет положен конец.
Однако Хантер вместо того, чтобы разыскивать свою невесту, сидел в кабинете лорда Клемента в компании Рейна, Дэра и Сина, вполглаза глядя на свои карты. Мысленно он путешествовал по тем улицам, где могла бы появиться леди Нетерли, доброй подругой которой была леди Лавлейс.
– Не думай ты об этом! – посоветовал ему Син, не отрывая взгляда от своих карт.
– Не пойму, о чем ты говоришь, – отозвался Хантер, прикидываясь невинной овечкой.
Сегодня вечером везло, похоже, Дэру: он выигрывал. Теперь был его ход, но это не помешало ему поддержать разговор.
– Думается, Син говорит о том, что ты хочешь пренебречь нашим единодушным советом и отправиться на бал к лорду и леди Лавлейс.
Хантер с досадой поглядел на свои слабые карты. Черт побери, если так пойдет и дальше, Дэр их всех сделает нищими!
– Я бы не советовал, – подал голос Рейн, выразительно посмотрев на Хантера. – Не будет никакой пользы, если ты ворвешься в бальную залу и поссоришься с матушкой Вейна из-за воображаемого оскорбления, нанесенного тебе.
– Зато я почувствую себя гораздо лучше, – стал оправдываться Хантер. – К тому же оскорбление вовсе не воображаемое. Леди Нетерли надлежало соблюсти приличия и известить меня о том, что моя невеста приехала в Лондон.
– Ясно ведь, что у маркизы были свои резоны не сообщать тебе об этом, – задумчиво проговорил Дэр. – А если станешь дерзить ей на глазах всего света, ты не заручишься поддержкой пожилой дамы.
– Я уж не говорю о том, что Вейн тебе язык подрежет, если станешь обижать его матушку, – заметил Син.
– Я никого еще не обидел. Пока. – Хантер, крайне недовольный и своими картами, и этим разговором, сложил карты и швырнул их на стол. – Ничья поддержка не потребуется, стоит только перехватить леди Грейс. Мне она вынуждена будет подчиниться.
Син, Дэр и Рейн дружно хмыкнули. Дэр даже покачал головой, видя, что Хантер так ничего и не понял.
– Друг мой, я бы воздержался от таких слов, как «подчиниться», пока ты не обвенчался с девушкой.
– Женщины – существа капризные, – кивнул Рейн. – Если их рассердить, они склонны делать все наоборот.
– Я – человек рассудительный. – Хантер шутливо поднял руки, как бы сдаваясь. – Если крошка станет вести себя прилично, мы с ней поладим.
– Ты, – указал на него пальцем Син, – никогда не проявлял рассудительности, коль скоро речь заходила об этой самой леди. Ты даже не в силах вымолвить вслух ее имя.
– Не смеши меня, – фыркнул Хантер, не желая признавать, что маркиз сказал, по сути, чистую правду. – Леди Грейс. Вот тебе. Ну что? Теперь ты удовлетворен?
– Ага. А ты вот никогда не будешь удовлетворен, если и дальше будешь вести себя как свинья, – парировал Син, и все трое от души посмеялись, считая, что Хантер ничего толком не понимает в женщинах.
Ладно, с него хватит. Хантер поднялся со стула.
– Я еду на бал. Нет ничего дурного в том, чтобы засвидетельствовать свое почтение лорду и леди Лавлейс. А леди Нетерли и не узнает, что я там.
Ну, в том случае, если там же не будет леди Грейс. Вот если окажется, что молодая леди стоит рядом с маркизой, никакая сила не помешает ему подойти к ним.
– Я с тобой, – сказал Син, откладывая в сторону карты.
– И я, – подхватил Рейн, смиряясь со своим проигрышем.
