Текст книги "Тёщин подарок (СИ)"
Автор книги: Александра Гусарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Глава 27
Ехали не очень долго. Кристина хотела определить, куда ее везут, но, к сожалению, ничего не вышло. Ей банально завязали глаза. Похоже, опасались, что она может сбежать.
– Господи, какие скоты! – нелицеприятно думала она о своих похитителях. – Никакого уважения к женщине. Хотя, чего хотеть от шиитов?
Она и раньше замечала, что они всегда встают, когда в комнату заходит женщина, обязательно уступят место, если в этом будет потребность. То есть физически, вроде, как и уважают. Но морально не ставят ни во что.
Мужчины, не стесняясь, переговаривались между собой. А Кристина в очередной раз порадовалась, что скрыла свое знание языка. Спасибо отцу!
– Что мы должны сделать? Только показать ее и все? – уточнил один, который сидел рядом с ней.
– Да, этот архитектор должен передать какие-то бумаги. А мы сразу, как он это сделает, хватаем ее и садим обратно в машину, – ответили откуда-то спереди. Так Максим реально там будет? Скорее всего, он решил не рисковать со штурмом отеля, а попытается освободить ее сейчас. Но как любимый думает справиться с четырьмя головорезами? Это как минимум. Никто не даст гарантии, что их сзади не сопровождает еще один автомобиль.
– Прямо как королеву возят, с почетным эскортом! – невесело усмехнулась про себя девушка.
– А если этот русский привезет не те бумаги? Что в этом случае делать с немцем? – снова уточнил ее сосед.
– В смысле – что? – недовольство послышалось в голосе, похожем на голос Аль-Джазири. – Мы свое условие сделки выполнили. Русского шантажировали. Он что-то привез. Про содержание документов разговора не было. Можем забирать девчонку и увозить ее домой.
Домой? Фройляйн Рух задумалась, а где сейчас ее дом? В Берлине или в пригороде Питера? Только точно не в Абертоне. Это арабам дом, а ей нет. В итоге пришла к выводу, что дом для нее там, где Макс. Тут же вспомнились слова бабушки Маши:
– Главное не где, а с кем! – так она ответила кому-то из гостей на вопрос, не устала ли она переезжать за свою долгую жизнь с места на место.
Философию ей пришлось прекращать. Приехали. Это она поняла по тому, что мотор машины заглушили. Девушку бесцеремонно выволокли из автомобиля. И тут же получили замечание от главного:
– Поаккуратнее вы там! Нам её еще замуж выдавать! Товар нельзя портить!
– Да она уже скорее всего и так порченая! – неприятно хохотнул один из мужиков, держащих ее за руку.
– Это уже не наше дело. Да и за ее миллионы девку замуж возьмут и с выводком дочерей!
– И чем им дочки не угодили? – отстраненно подумала девушка. Голые ноги тут же неприятно чем-то кольнуло, и она непроизвольно ойкнула.
– Надо было быть примерной, тогда бы в нормально виде на свидание приехала! – по-английски среагировал Рамин. – А сейчас придется потерпеть. Не волнуйся, это ненадолго.
– А ты уверен, что они полицейских с собой не приволокут? Надо было вторую машину с брать! – заволновался один из охранников.
– Это слишком заметно было бы, – возразил главный. – А так они же не самоубийцы. Мы их предупредили, чтобы в полицию не смели обращаться.
– Предупредить-то предупредили… – ворчливо пробубнил охранник, но продолжать не стал.
Тут раздался шум мотора. Подъехала еще машина и остановилась.
– Господин Боярский, что-то вы задержались? А это кто с вами? Я же сказал, чтобы никого посторонних! – возмутился Аль-Джазири.
– Это не посторонний. Это семейный адвокат Рухов, – ответил Максим. – Он должен своими глазами убедиться в правомерности сделки. И неужели вы думаете, что такой пожилой мужчина может быть чем-то опасен?
– Рамин, я этого адвоката знаю, – сказал второй охранник, который до этого молчал. – Он действительно законник и очень порядочный.
– Ты думаешь, мы всё делаем по закону? – фыркнул главный. Потом помолчал несколько секунд, над чем-то размышляя, и бросил небрежно на английском:
– Ладно, пусть будет! Документы привез?
– Конечно, – ответил Макс. А Кристина задрожала. Как она успела по нему соскучиться. Неужели они ничего не придумали и её сейчас увезут обратно в этот чертов отель, а затем в Абертон? Нет, не верит она, что он ее бросит. Только два мужчины, один из которых почти старик, вряд ли смогут устоять против четырех головорезов. Она не сомневалась, что водитель машины с остальными заодно.
– Давай их сюда! – скомандовал Рамин.
– Девушке глаза откройте. А то вдруг вы мне не ту привезли! – потребовал Боярский.
– Мы честнейшие из честнейших, – неприятно захохотал араб. – А ты нам не веришь?
– Глаза развяжите! – мужчина был непреклонен.
Повязку все же сняли. Но держать стали крепче. Пришлось несколько секунд морщиться. Глаза отвыкли от света. Макс удовлетворенно кивнул и неожиданно сказал по-русски:
– Беги налево!
Она удивленно вскинула брови. Зачем налево, ведь их машина стоит справа?
– Налево! – повторил Боярский.
– О чём вы там бормочете? – недовольно уточнил Аль-Джазири.
– Здороваемся, господин! – Макс склонился в шутовском поклоне, протягивая ему документы. – Вы свое обещание выполнили, я тоже исполняю.
И неожиданно взмахом ноги вырубил одного из охранников. Пока второй соображал, ему досталось тоже. Следом на Макса набросились Рамин и водитель.
– Беги! – крикнул Боярский, прежде чем получил кулаком в челюсть. Крис не стала мешкать, понимая, что толку от нее мало, и побежала, куда он велел.
На пути девушки встретились разросшиеся кусты снежноягодника. Но она даже этого не заметила, перескочила через них, словно сидела верхом на лошади или как минимум на пони. В детстве отец учил ее выездке. И тут же девушку схватили крепкие руки.
Она не на шутку испугалась. Вроде бы вырвалась из одного плена и сразу угодила в другой? Этого бы крайне не хотелось. Но краем глаза заметила темно-синий рукав форменной куртки и надпись «Polizei». Кристина выдохнула. Все же Максим пренебрег предупреждением арабов и подключил полицию. Сердечко девушки радостно забилось. Арабы такой подставы не ждали!
Но ей мгновенно закрыли ладошкой рот и приказали молчать. Понимая сложность ситуации, она мотнула головой, давая понять, что все поняла. Ее рот освободили и усадили в машину. К сожалению, место битвы из неё видно не было. Она пару раз порывалась встать и посмотреть, что там происходит. Последнее, что она видела, это дернувшаяся голова Максима и струйка крови, потекшая из губы. Но незнакомый полицейский осадил ее:
– Фройляйн, не мешайте, пожалуйста, проводить нам операцию по поимке серьезных преступников! Нам еще освобождать вашего жениха, чтобы он вернулся живым и здоровым, – голос мужчины звучал приглушенно из-за маски, надетой на лицо.
Все внутри девушки болезненно сжалось.
– Господи, пусть с ним все будет в порядке! – Крис сложила руки в молитвенном жесте и попросила помощи у Бога. Это всё, что она могла сделать в данный момент.
Тут кусты зашевелились и на полянку буквально вывалился герр Клаус. Его ловко подхватили полицейские и усадили с другой стороны рядом с девушкой.
– Дядя Вольф, что там происходит? – срывающимся голосом спросила она.
– Освобождают твоего любимого, – усмехнулся он. – Герр Боярский умеет драться не хуже любого спецназовца.
Слово «освобождают» напугало Кристину. А то, что он отлично дерется – обрадовало. И теперь она пребывала в растерянности, радоваться или огорчаться.
Наконец из-за кустов вынырнул и Максим. Его лицо было разбито. Кровь на губе успела запечься, но опухоль под глазом была свежей и грозила перерасти в фиолетовый фингал. Кристина тут же расслабилась и выдохнула. Можно успокоиться.
– Там Керны явились собственной персоной! – недовольно сморщился любимый. – Оба: и дядя, и племянник. Терпения не хватило неоварм дома дожидаться.
Дежуривший рядом с машиной полицейский попросил на немецком:
– Присаживайтесь в машину, пожалуйста!
Макс кивнул. Оценил обстановку. И так как рядом с Крис сидел адвокат, подошел к передней двери автомобиля. Дернув ручку, он выпрямился, чтобы развернуться и устроиться внутри. И тут внезапно грянул выстрел. Боярский в миг побледнел и упал на траву. Кристина пренебрегла всеми мерами предосторожности и с криком:
– Макс! – выскочила наружу.
К ее огромной радости жених был жив и в сознании. Он матерился по-русски такими цветистыми фразами, которых девушка никогда не слышала ни на одном из знакомых ей языков. И зажав левой рукой правое плечо, катался по траве.
Она присела рядом и прошептала:
– Максимушка, милый, что с тобой?
Максимушкой его никто не звал с тех пор, как умерла Бронислава Львовна. А вид растерянного и испуганного лица Кристины заставил его замолчать. Он тут же сел на траву и слабо улыбнулся:
– Так, поцарапали немножко!
Она вздрогнула, села рядом и заревела. Слишком много потрясений пережила сегодня эта совсем юная девочка.
– Мышонок, что с тобой? – не на шутку испугался Борский, тут же забыв про собственное ранение и погладил ее здоровой рукой по колену.
– Все хорошо, – выдохнула в ответ она, вытирая слезы. – Ты ранен, тебя нужно перевязать.
– Посмотри, у меня сзади рана есть или нет?
– Нет, – округлив глаза сообщила она, не понимая к чему этот вопрос.
– Черт, я надеялся, что пуля навылет прошла, – попытался пошутить он. – А так придётся хирургам отдаваться в руки, чтобы ее достали. Я из нее кулончик сделаю и на шею себе повешу.
На поляну вышли трое спецназовцев.
– Как у вас дела? – спросил один из них на немецком.
– У нас один раненый, – отрапортовал дежурный. – Нужна перевязка и больница. Пуля не вышла, требуется операция. У вас как дела? Всё?
– Всё, – скривился старший, снимая с лица маску. – Представляешь, стрелял не араб, от которого можно многого ожидать, а немец. Этот самый Керн, из-за которого началась вся заварушка.
Кристина охнула, прикрыв рот ладошкой.
– Что там? – поинтересовался Макс, который из сказанного понял не больше половины.
– В тебя Керн стрелял! – с ужасом в глазах ответила девушка. Но дальше поговорить им не дали. Полицейские достали пакет первой помощи и начали колдовать над раненым, оттеснив девушку.
С поляны раздавался шум и короткие команды спецназовцев. Там грузили в машины задержанных похитителей и вымогателей. Минут через десять подъехала скорая, вызванная полицейскими.
– Кто-то поедет с раненым? – уточнил врач.
– Я поеду! – отозвалась фройляйн Рух.
– Куда? – возмутился стоящий рядом Клаус. – Без обуви, без денег!
– Вы едете? Мы торопимся. Раненый теряет много крови, – спросил медик.
– Да! – торопливо кивнула Крис и пошла к машине. Адвокат нагнал ее и сунул в руку несколько купюр:
– Хотя бы на такси до дома доедешь!
Глава 28
В скорой помощи Кристина сидела рядом и держала Боярского за руку. Он же лежал, закрыв глаза. Сначала она его тормошила и спрашивала:
– Макс, ты живой?
Он же лишь слабо улыбался, открывал глаза и кивал ей в ответ. Но чем ближе они подъезжали к больнице, тем слабее становился раненый. И в ответ на ее вопрос только пожимал девичью руку. Но глаз уже не открывал.
В приемном покое его быстро раздели и отдали команду поднимать наверх в операционную.
– А что мне делать? – спросила испуганная девушка.
– Домой идти! И там ждать, чем закончится операция и когда больной отойдет от наркоза, – хмуро бросил ей принимавший хирург.
– Но как же так? – она недоуменно охнула и хотела бежать следом.
– Стой, милая. Тебя туда все равно никто не пустит, да еще в таком виде, – тормознула ее пожилая санитарка. – Хочешь здесь подождать?
– Конечно! – взволнованно ответила Кристина, взглядом провожая каталку, на которой увозили Максима.
– Вот возьми халат, бахилы и ступай на четвертый этаж. Там в коридорчике можешь посидеть и подождать. Но увидеть своего пока не сможешь. Кстати, кто он тебе? – уточнила женщина.
– Жених! – обреченно выдохнула фройляйн Рух. Она прекрасно знала, что к больным в реанимацию пускают лишь близких родственников.
– По крайней мере итоги операции тебе скажут! – покачала головой санитарка.
Девушка послушно облачилась в предложенную одежду и побрела в указанную сторону.
Фойе возле дверей, отрезающих операционный блок от остального мира, было большим и светлым. Окна, выходящий на больничный парк, кто–то заботливо приоткрыл. И в них раздавалось чирикание воробьев. Жизнь продолжалась.
Девушка устало опустилась на бежевый диван, стоящий у стены. Пара пожилых немцев и женщина на соседних диванах удивленно на нее посмотрели.
Она оглядела себя, представляя, как выглядит со стороны. Исцарапанные голые ноги прятали ступни в бахилах. Бахилы были ее единственной обувью на данный момент. Из-под больничного халата выглядывало зеленое платье длиной почти в пол, по подолу украшенное золотой вышивкой. Светлые волосы торчали в разные стороны.
– Совсем беженцы обнаглели! – ворчливо поделилась со спутником пожилая фрау. – Посмотри, в каком виде в больницу заявилась.
Она, видимо, рассчитывала, что девушка ее не поймет. Только Кристина посмотрела на разговорчивую даму из-под нахмуренных бровей, поджала губы и коротко ответила:
– Фрау, я коренная немка.
– Простите, но вы так странно одеты! – зарделась дама.
– Магдалена, вечно ты свой язык не вовремя распускаешь! – пожурил ее спутник.
Ввязываться в дальнейшие разборки девушка не стала. Она расчесала пятерней волосы и заплела их в косу. Так голова стала выглядеть чуть приличнее. Затем откинулась головой на стену и прикрыла глаза. Мир вокруг перестал для нее существовать.
В какой-то миг вышел хирург и что-то сообщил пожилой паре. Фрау заплакала, мужчина приобнял ее и повел прочь. Женщина, сидевшая одна, тоже дождалась сообщения и покинула холл с улыбкой на устах. А Кристина всё ждала, не реагируя на внешние раздражители.
Она в уме просчитывала все возможные варианты. И в это мгновение окончательно согласилась с бабушкой Машей: главное – не где, а с кем. Да, она любила Германию. Но Максим был здесь чужим. И она уедет в Россию и будет жить там. Её историческая родина ей понравилась.
Вышел хирург и спросил, смешно выговаривая сложную русскую фамилию и ставя ударение на первый слог:
– Кто здесь с герром Боярским? – хотя она одна сидела в помещении.
– Я, – в миг подскочила девушка. – Я его невеста.
Она сразу предпочла установить свой статус, чтобы потом не было недоразумений.
– О! – устало улыбнулся мужчина. – Поздравляю, ваш жених оказался крепким малым. Потеряв много крови, он всё же дотерпел до операционного стола. Все прошло хорошо. Сейчас мы его отвезем в реанимацию.
– А пуля где? – вдруг вспомнила она.
– Какая пуля? – растерялся врач.
– Как какая? – удивилась она. – Которую вы извлекли!
– Не знаю, – пожал плечами хирург. – Наверное, в мусоре. Санитарки потом выбросят.
– Отдайте ее мне, пожалуйста! – она в мольбе заломила руки. – Максим мечтал из нее кулончик сделать.
– Хорошо, сейчас скажу! – махнул он рукой, удаляясь обратно.
Пульку в пластиковом пакетике ей действительно вынесли через две минуты. Она еще попыталась хоть краешком глаза увидеть Макса. Да только выезд в реанимацию был закрыт от глаз посетителей.
Кристина спустилась в приемный покой. Сдала обратно халат. Озадаченно посмотрела на бахилы и решила их не снимать. Хоть какая-то защита от пыли берлинских улиц. Телефона с собой у неё не было. Он так и остался лежать в сумочке, забытой в кафе, где они отмечали ее совершеннолетие. Возможно, после заварушки Максим и забрал сумку с собой, только жалеть её девушка не собиралась. Купит новый смартфон и начнет забивать контакты уже из новой жизни.
Папа её всегда учил верить только в лучшее.
– Плохие мысли притягивают неприятности, а хорошие помогают удачно складываться событиям! – говорил он.
Сердобольная санитарка дала ей еще одну пару бахил, чтобы было сподручнее шагать по асфальту. Такси поймала практически сразу, оно как раз кого-то привезло сюда, и поехала домой с верой в светлое будущее.
Дома девушка разделась и первым делом встала под горячие струи душа. Очень хотелось смыть с себя грязь прошедших дней. Все те липкие взгляды и дурные мысли, полученные от абертонцев, казалось, въелись под кожу, и их оттуда уже ничем не достать. А ещё захотелось хорошо пахнуть. Для него. Для любимого. После душа она сбрызнула влажные волосы духами, которые ей однажды подарил Боярский. Аромат был нежным, солнечным. Он так и сказал:
– Этот запах напоминает мне тебя! Солнышко вперемешку с корицей и ароматом летних яблок из домашнего сада.
Затем завернулась в банных халат и села гипнотизировать домашний телефон. Его номер она оставила в больнице, и, если произойдет что-то непредвиденное, позвонить ей должны были именно сюда.
Но аппарат молчал. И ей предстояло решить: хорошо это или плохо? Следуя бабулиным заветам, решила, что Максим сейчас спит, значит, его организм потихоньку сам себя исцеляет. Следовательно, всё идет хорошо.
Неожиданно тишину разрезал дверной звонок. Она испуганно вздрогнула, секунд десять посомневалась, но к дверям подошла и сдавленным голосом уточнила:
– Кто там?
– Крис, это Ирма! – представилась посетительница, да и голос точно был ее. – Я тебе сумочку принесла.
– Сейчас! – отозвалась хозяйка квартиры, проверив посетителей через дверной глазок и трясущимися руками пытаясь открыть замки. Еще минуту назад она саму себя считала спокойной. Адреналин точно не зашкаливал. И лишь трясущиеся руки, которые не могли выполнить простейшие действия, выдали ее истинное состояние.
Ирма была одна и действительно принесла сумочку, забытую в кафе. Она протянула ее подруге, но та решила, что не стоит морить гостью на пороге и позвала девушку в дом. Ирма посчитала это хорошим знаком. Прошла, села на диван и вопросительно уставилась на Кристину.
– Что ты на меня смотришь, как будто в первый раз увидела? – поинтересовалась с усмешкой подруга. – Я не музейный экспонат.
– Прости, конечно, но вчера был экзамен. И перед его началом приходила директриса и сказала фрау Меджик, что тебя не будет по уважительно причине. Якобы тебя выкрали террористы и сейчас ведётся розыскная работа по твоему спасению, – озабоченно поведала Ирма, пожав при этом плечами.
Кристина поморщилась, сжала кулаки и непроизвольно выпрямила спину, словно королева на приеме подданных.
– Да, почти правда, – выдохнула хозяйка дома. – Просто они не террористы, а мои земляки из Абертонского эмирата. Или я неправильно выразилась? В Абертоне каждого мужчину можно считать террористом.
– Ты как, сама-то, главное, в порядке? – уточнила подруга.
– Да со мной без проблем, – вздохнула она и махнула рукой. – Меня гораздо больше волнует, что Максима ранили. Он сейчас в больнице. Ему операцию сделали. Вот сижу, новости жду. Надеюсь, что они будут хорошими.
Кристина прикрыла глаза, потрясла головой, отгоняя непрошенные эмоции. И неожиданно для себя всхлипнула, а затем и разревелась. Сказалось напряжение последних дней. Ирма всегда была доброй и отзывчивой девушкой. Она приобняла подругу и стала гладить её по спине и по волосам. Ревела она долго. Но подруга мужественно сносила её всхлипы. И всё это дружеское участие помогло Кристине немного успокоиться и выпустить нервный пар наружу.
Когда же она немного пришла в себя, гостья рискнула задать вопрос:
– А кто в него стрелял? Эти твои абертонцы?
– Они не мои, – нахмурилась хозяйка дома. – Во мне арабской крови лишь одна четверть. Остальная русская.
Что там ещё евреи примешались, она уточнять не стала. Для немцев все, кто жили в России, считались русскими.
– Я слышала из разговора полицейских, что в Боярского стрелял Керн, – она сказала то, что слышала. А у Ирмы округлились от ужаса глаза:
– Наш Генрих? То-то его на экзамене не было. Сказали, что он в тюрьму загремел.
– Нет, – Крис отрицательно покачала головой, – это его дядя Гуго Вальтерович. Он хозяин строительной компании. И я знаю, что он очень хотел получить секретные разработки по отапливаемым окнам Боярского.
– Кошмар! – охнула гостья, приложив ладошки к щекам. – Ради денег готовы погубить человека.
– Он будет жить! – твердо ответила Кристина, поджав губы. Иначе быть просто не могло.
Ирма посидела еще полчаса. Рассказала о последних событиях в гимназии, вернув Кристину в мирную обыденную жизнь. Выпила с хозяйкой дома чаю и, распрощавшись и пожелав всего хорошего, пошла домой.
Крис тут же начала потрошить свою сумочку, пытаясь определить, что в ней осталось живо. К ее великой радости, телефон был на месте. Просто разрядился. Она поставила его на зарядку и занялась домашними делами. Когда Максим вернётся в дом, здесь должно быть чисто и пахнуть пирогами. Это была еще одна из заповедей бабушки Маши.
Уборка заняла весь остаток дня. Хорошо, что пироги печь не пришлось. Да она, честно говоря, делать этого не умела. Выпечку семейство Рухов всегда заказывало в ближайшей булочной. Когда Боярского выпишут, она обязательно закажет там пирог с капустой по-дрезденски. Пекари не скупятся на начинку и всегда добавляют много мяса, шпика и специй. И дома появляется именно тот запах, который нужен.
В итоге за день девушка так устала, что уснула с мыслями о пироге. А утром ее разбудил телефонный звонок с незнакомого номера.
Она спросонья схватила гаджет, но долго не рисковала поднять трубку. В какой-то миг всё же решилась, поняв, что не смогут ее выкрасть сквозь телефонную сеть. А решающим моментом стало то, что вдруг там что-то с Максимом произошло, а она сидит вся в размышлениях?
– Ало? – спросила она на русский манер. – А затем уже по-немецки добавила:
– Рух слушает.
– Крис, любимая, это я!
