Текст книги "Фея и лорд кошмаров (СИ)"
Автор книги: Александра Гринберг
Соавторы: Анна Змеевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Взгляд упал на изящный чайный столик, на котором красовалась большая ваза с фруктами, и Себастьян вмиг ощутил, что готов сожрать оленя. Целиком. Даже сырым. Но придется потерпеть – оставаться в доме Мэйр нельзя, а за оленем придётся поохотиться. Однако чтобы охотиться на кого-либо, надо ещё раздобыть лук или хотя бы какой-никакой нож – на животных его сила не действует.
Шум, говоривший о присутствии в доме кого-то ещё, раздавался откуда-то сбоку; оттуда же доносились манящие запахи жареного мяса и свежего хлеба. Значит, о ноже придется забыть – Себастьян не питал ложных надежд. Один взгляд Мэйр, взмах пушистых ресниц и робкая улыбка – и он лично привяжет себя к ножке ближайшего стула. Ну или вон перила у лестницы какие красивые. А уходить надо, ведь рано или поздно вновь проснется монстр – и нет никакой гарантии, что не останется вместо него навсегда. Подобного допустить никак нельзя. Мэйр должна быть в безопасности, а значит, как можно дальше от Себастьяна со всеми голосами в голове и поехавшей магией.
Одно из окон за множеством тончайших занавесей было чуть приоткрыто; с улицы тянуло прохладой и свежестью; отчетливо и так знакомо пели птицы да шумела листва, наверняка уже чуть тронутая осенней желтизной.
«То, что надо», – решил Себастьян. Деревья, зверушки и никаких волшебных феек вокруг – самое оно для полоумного менталиста, неспособного контролировать себя.
Неподалеку от окна нашлась и дверь, тяжелая и крепкая даже с виду. Без всяких оповещалок, по крайней мере изнутри, без сложной сети охранных заклинаний. Себастьян, ступая как можно тише, в несколько шагов добрался до неё.
И замер, едва коснувшись резной ручки. Мысль, что свою целительницу он больше не увидит, отдалась внутри глухой болью. Так лучше для них обоих, да только от этого не легче ни на гран. Если ему доведется видеть сны, в ближайший год в них будут колдовские глаза, сияющая улыбка и трогательно узкие запястья.
«Так лучше», – повторил Себастьян, прикрыл глаза на секунду и решительно потянул ручку.
– Ну и далеко ты собрался? – послышался за спиной ровный, чуть тягучий голос
– Далеко, – коротко отозвался он, не поворачивая головы. Хотел этим и ограничиться, но не смог. – Так надо, Мэйр, пойми.
– Эта затея обречена на провал, – невозмутимо сообщила Мэйр, забросив на плечо полотенце, которое до этого нервно комкала в руках. – Предлагаю тебе по-хорошему уняться и сесть завтракать. Иначе придется по-плохому – а я уже говорила, что не люблю насилия.
От этого тона, отстраненного и чужого, снова кольнуло внутри. Себастьян неосознанно скользнул в чужие мысли, но вместо холода и злости увидел только печаль и обиду.
– Зато я люблю, – с трудом заставил себя произнести Себастьян. – Он любит. Те люди… я убил их. Без сожалений и сомнений. Мне лучше уйти, Мэйр... Я принесу в твой дом только беду.
Мэйр тяжко вздохнула и покачала головой; нервно заправила за ухо прядь волос, что на свету отливали не то зеленью, не то лазурью – как воронье крыло.
– Иногда я очень хорошо понимаю, почему Киара ведет себя как распоследняя сука, – сокрушенно пробормотала она себе под нос – а затем скрестила руки на груди и хмуро продолжила: – С вами по-другому никак… Послушай, радость моя: даже если ты каким-то образом справишься со мной и уйдешь, то идти всё равно некуда. На севере – Руот'Шэрре, непроходимые топи; в юго-восточном направлении – сплошь города и крупные поселения, а в западной стороне – бескрайний лес. Зачарованный лес, где всем заправляет тысячелетнее полуразумное дерево, которое тебя сожрет и не подавится. Повторяю вопрос – куда ты, мать твою так, собрался?
Что ж, доводы разумные. Видимо, не зря Себастьяна так легко отпустили именно сюда – безопаснее места для психа-убийцы не придумаешь. И убиться при случае может, и другим не навредит.
Поправочка – не навредит никому, кроме Мэйр.
– Выживу как-нибудь. Десять лет выживал, уж с лесом сумею договориться.
Мэйр задрала подбородок кверху и хмыкнула – то ли высокомерно, то ли торжествующе, то ли всё сразу.
– Я уже говорила про долбанутое дерево, которое тебя сожрет? Ах, ну да. Так вот: это моё долбанутое дерево и мой долбанутый лес, – заявила она, – и договариваться тоже нужно со мной. А я тебя не отпускала. Ещё варианты будут? Там еда стынет вообще-то…
– Так отпусти! – не выдержал Себастьян, в два шага преодолел расстояние между ними и, схватив Мэйр за плечи, с силой встряхнул. Чужой испуг, пусть и мимолетный, вмиг заставил устыдиться. Он вздохнул и неожиданно для самого себя уткнулся лбом в плечо целительницы. – Отпусти меня, пожалуйста, Мэйр. Я хочу уйти.
– Похоже, у нас с тобой проблема, Себастьян, – в переливчатом голосе зазвучали смешливые нотки; легкая рука осторожно провела по волосам, замерла на затылке. Небось опять сжульничать хочет, пользуясь этой своей странной, умиротворяющей силой. – Ведь я-то очень хочу, чтобы ты остался здесь, со мной.
Но нет, никакой магии, только тепло ладони и ласковые прикосновения. Тоже то ещё жульничество, если подумать – уходить от неё и прежде не хотелось, а уж так… Нужно оторваться от чужого плеча, отойти, не слушать ни слов, ни чужих мыслей, беспокойных, сумбурных. Мэйр явно не была готова к таким разговорам; до Себастьяна доносилось настойчивое «Ведь я твой целитель!», правды в котором нет ни на долю.
Себастьян сам не понял, как вышло, что он вдруг отстранился и зарылся руками в чужие волосы, такие же шелковисто-мягкие на ощупь, как и на вид. Вряд ли вышло ласково, потому как Мэйр сердито зашипела, хоть вырываться и не стала. Внутри поднималось что-то тёмное, тягучее – не монстр, но очень похожее на него. Что-то, заставившее по-другому посмотреть на происходящее между ними.
Целитель, как же.
«И лапать ты себя позволяешь в целительских целях».
Он подался вперед по наитию, потому что просто смотреть на эти губы было никак невозможно. Их хотелось почувствовать, ощутить жар и вкус, просто дотронуться…
Поцелуй, неловкий, после стольких лет одиночества неумелый и какой-то дурацкий, отдался на губах хвоей и карамелью, сухостью и приятной твердостью. Себастьян втянул носом воздух, понимая, что его не отталкивают, только чужие пальцы с силой впились в плечо, наверняка оставляя синяки. Плевать – Себастьяна боль не пугала, да и что магу какой-то синяк? На денек-два, не более. А вот поцелуй и память о нём – совсем другое дело. Вряд ли удастся забыть эти бесконечные мгновения в ближайшую сотню лет.
Если он вообще столько проживет.
Глава 19
– Ты справишься со мной? – отстранившись и не давая Мэйр выплеснуть возмущение, твердо спросил Себастьян.
– Я все эти годы как-то справлялась с долбаным Неметоном, – ворчливо поведала Мэйр, отпрянув на безопасное (как ей, наверное, казалось) расстояние и недовольно сверкая глазищами, – а уж обнаглевшего белобрысого засранца угомоню за десять секунд. Или даже за пять, я вообще-то талантливая.
– Ты угрожаешь мне? – невольно усмехнулся Себастьян. Он успел достаточно неплохо узнать свою целительницу, чтобы понять – та не станет возмущаться, как следовало любому нормальному человеку, а будет старательно делать вид, что ничего особенного не произошло.
«Нельзя, НЕЛЬЗЯ травмировать пациента! Даже если очень хочется!»
– Ставлю перед фактом, – отчеканила Мэйр и круто развернулась, чтобы уйти. – Ты сядешь сегодня за стол или силком тащить? Не стесняйся, мне несложно.
– Иду, – как мог серьезно ответил Себастьян, хотя на лицо так и норовила вылезти глупая улыбка.
Немудрено, после такого-то поцелуя. Ну, то есть ничего особенного, можно и лучше, но…
Но впредь не стоит проявлять подобный энтузиазм. И вообще в обозримом будущем надо бы поменьше лезть к Мэйр.
«Вообще не лезть».
– Извиняться не буду. И я останусь. Но если он снова… завладеет мной, я уйду, Мэйр.
– Помечтай ещё немножко, – эта ехидная реплика донеслась уже из кухни. – Уйдет он… да кто ж тебя отпустит, наивное ты создание?
Впору было бы разочароваться, да только…
Какая-то часть Себастьяна (внушительная часть на самом деле) была только рада, что его никуда не пустили. Нет, оставить Мэйр в покое и не подвергать её опасности он всё еще хотел. Да только врать себе – самое безблагодатное дело.
Вздохнув и посетовав на собственную слабость ко всяким симпатичным целителям, Себастьян поплелся на кухню. Раз уж сделать ничего нельзя, так хоть пожрать и полюбоваться своей феей, пока есть возможность. Та хлопотала у жаровни с почерневшей решеткой, в окружении кастрюль и посуды, с полотенцем на плече. Снова одетая во всё черное – Себастьян мог по пальцам одной руки пересчитать, когда видел на ней одежду других цветов. На вопрос о своих странных некромантских предпочтениях Мэйр лишь пожала плечами и ответила: «У меня же мантия попугайской расцветки, под неё мало что подходит. Чёрное смотрится лучше всего».
Целительская мантия и впрямь оказалась кричащего зеленого цвета, хотя Мэйр и в ней была хороша. Что уж лукавить, такая в любой одежде будет хороша…
«И без одежды тоже», – авторитетно заявил очнувшийся монстр, как всегда язвительный и наглый. Или это просто внутренний голос? Во всём, что касается Мэйр, они с чудищем поразительно единодушны. Быть может, это путь к выздоровлению?
Через красивую целительницу. Почему бы и нет? Мэйр живая, настоящая, тёплая и знакомая будто бы уже лет сто. Желание дотронуться до неё, такого уютной, домашней, напевающей под нос песенку на незнакомом языке, было нестерпимым. Себастьян с трудом удержал себя на месте, вцепившись в столешницу. Но промолчать не мог – что-то внутри так и подбивало на сомнительные комплименты.
– Ты знаешь, что ты очень красивая?
– А ты знаешь, что сейчас договоришься и получишь по башке вот этой лопаткой? Заткнись уже и сиди спокойно.
Выдав сию страшную угрозу, Мэйр снова отвернулась к плите. Правда, это не слишком помогло ей сохранить невозмутимость: чудные эльфийские уши предательски порозовели, выдавая смущение. Вдоволь наглазевшись (и в который уже раз подавив идиотское желание потрогать заостренный кончик), Себастьян неохотно уселся за стол. Не то чтобы деревянная лопатка выглядела так уж опасно, однако казалось недальновидным бесить того, кто готовит тебе завтрак.
Добрых минут десять он просто любовался прямой спиной, порозовевшими кончиками ушей и ловкими руками, умело управляющимимся с кухонной утварью. Верх кулинарных талантов самого Себастьяна – засолка мяса, рыбы и овощей в дубовых кадках, чудом уцелевших во время пожара. Зимы в Сером Доле были долгими, приходилось запасаться впрок, невольно сравнивая себя с хомяком. Эту простую истину он познал после того, как едва не сдох в первую зиму, когда остался в Сером Доле совсем один. Ни охотиться, ни готовить вчерашний домашний мальчик толком не умел, да и поехавшие мозги были плохим помощником в искусстве выживания.
– Мэйр, – позвал он. – А можно как-нибудь… раздобыть лук?
– Я так понимаю, ты не про репчатый, – криво усмехнулась она, отвлекшись от своей кухонной магии и замерев вполоборота к нему. – Раздобыть не проблема, только сначала я должна убедиться, что тебе в руки можно давать оружие, – она снова хмыкнула и принялась расставлять тарелки на столе. – Лук, серьезно? Вот сразу видно, сынок лорда; нормальные-то люди давно на арбалеты перешли. У меня тоже был… не боевой, конечно, учебный, со времен Академии остался.
– «Был»? И куда делся?
– Следаки забрали – орудие убийства и всё такое. Я с него грохнула пару человек, ну и… – Мэйр пожала плечами и уселась за стол. – Забрали, да и демонс ним; всё равно я фехтовальщица. Ты ешь давай, на меня ещё успеешь наглядеться.
Себастьян послушно кивнул и принялся за еду, стараясь не торопиться – в глазах Мэйр выглядеть совсем уж дикарем не хотелось. А вот расспросить о «следаках» и«орудии убийства» – очень даже. Он с трудом удержался от неуемного любопытства. Уж ему ли не знать, что некоторые воспоминания лучше оставить в прошлом и вытряхивать только в крайних случаях.
Когда мясо на тарелке закончилось (непозволительно быстро), Себастьян снова поднял голову и проговорил, мрачно усмехнувшись:
– Мне не нужно оружие, чтобы убивать людей. Просто… – он запнулся и бросил быстрый взгляд в окно, – зима же скоро, нужно запастись. Да и мне надо чем-то заниматься.
Усмешка исчезла со смуглого лица, сменившись на уже знакомое отрешенно-задумчивое выражение. В который раз осталось подивиться, как Мэйр умудряется корчить такую каменную физиономию и параллельно испытывать добрую дюжину эмоций кряду. В такой мешанине разобраться – проще сдохнуть.
– Мы же в городе, – наконец проговорила она. – Здесь не нужно ничем запасаться, проще сходить и купить. Но если уж тебе так хочется, то я что-нибудь придумаю. Один демон здесь и пристрелить некого. Охотники держатся на пару миль подальше от Неметона, я им помогла отметить на картах все безопасные зоны; ну а кроме них в этот лесок не каждый рискнет сунуться.
– Из-за долбанутого дерева? – усмехнулся Себастьян, припомнив обещания Мэйр натравить на него психованный лес. Отличная компания подобралась, ничего не скажешь.
– В основном из-за него, да. Я как в силу немного вошла, так его и угомонила, но местные всё равно побаиваются. Помнят старые времена, когда Неметон нет-нет да впадал в бешенство и начинал жрать всех без разбору.
Себастьян задумчиво уставился в пустую тарелку. Охота, как и любой труд, была отличным способом привести мысли в порядок. И побыть наедине с собой. При всей привлекательности Мэйр и подспудном желании стать цивилизованным человеком, он понимал, что ещё не раз и не два захочет побыть один.
– Придумаем что-нибудь, – словно прочитав его мысли, успокоила Мэйр. Краем глаза Себастьян заметил, как она протянула руку, чтобы коснуться его ладони, но тут же отдернула. – Заканчивай рефлексию уже. Добавки хочешь?
– Какой маг откажется от еды? – Себастьян резво протянул тарелку. – Даже если он психованный менталист.
– Особенно если он психованный менталист, – поучительно заметила Мэйр, прежде чем отойти к жаровне. – И да, посуду моешь ты. Труд облагораживает и прочищает мозги.
И то сказать, уж ему-то не помешает прочистить мозги. Да и хоть как-то отблагодарить Мэйр за всё, что та делает.
Глава 20
Последнее утро месяца Херфис выдалось холодным и влажным – в противовес солнечной и по-летнему теплой погоде, что стояла в Западном Пределе последние пару недель. «Тень приходит с моря», – говаривали с умным видом всякие глазастые фейские умники – как будто озвучивали некое божественное откровение, а не прописную истину, для любого синтарийца ясную как день.
Впрочем, сегодня было ощутимо холоднее, чем положено в начале осени. Выйдя из родной лечебницы, Мэйр в раздражении тряхнула головой, натянула капюшон чуть не до самого носа и сунула в карманы пальто мигом замерзшие руки. Перчатки она взять не додумалась. А следовало, учитывая, что даже пруд в её саду затянуло тоненькой пленкой льда. Хорошо, что гололедицы не случилось… Зато пузырящихся грязных луж хоть отбавляй.
Вот в такой луже Мэйр и очутилась, едва вышла из портала посреди Солнечного колеса.
– За-ме-чательно, – проворчала она себе под нос и зашагала вниз по Южной улице, хмуро поглядывая на грязно-серые тучи, плотным заслоном скрывшие небо. Нынешним утром оно казалось угрожающе низким, словно подумывало рухнуть людишкам на глупые (и мокрые) головы.
И Мэйр горячо одобряла сию задумку. Она любила жару и поспать, а нынче была жестоко лишена и того, и другого; посему хотелось то ли кого-нибудь прибить, то ли самой убиться и больше не мучиться.
Лечение шло Себастьяну на пользу, однако имелись и побочные эффекты. Если в полуподвальной камере лечебницы он намертво вырубался на добрых двенадцать часов, то на вторую ночь в доме Мэйр, понемногу обретая контроль над собственным разумом, уже смог заснуть естественным сном.
Вот только сон был некрепкий, полный кошмаров. Магия Себастьяна – душная, темная, злая – растекалась по дому, стремясь отыскать и устранить фантомную угрозу. А находила только Мэйр. Та горела в огне, тонула в бездонном черном озере, её резали десятки острых ножей, рвали на части жуткие звери – «Вот ведь фантазия у белобрысого засранца, мать его так!» – в итоге просыпалась, взвинченная и взмокшая от ужаса, да брела к недужному пациенту. И сидела рядом с ним, вливая свою силу – по чуть-чуть, крошечными капельками, чтобы разум не привыкал, чтобы успокоение казалось естественным.
В общем, прошлой ночью Мэйр не спала. А нынешней не выдержала и задремала на краешке постели рядом с Себастьяном. Как ни удивительно, проспала три с половиной часа, прежде чем подорваться по сигналу ментального амулета и, кое-как вырвавшись из крепкой хватки пациента, умчаться на смертельную битву с начальством. Целитель Макферсон готов был скорее убить свою лучшую работницу, нежели дать отпуск.
Но Мэйр и сама не промах. Правильно подобранные волшебные слова – «личное распоряжение лорда-канцлера», «новое слово в целительстве», «уйду от вас нафиг, злой вы, как некромант на инвентаризации морга!» – мигом погасили в главном целителе жажду крови. Отпуск он подписал («Продлевать не буду, пакость ты из-под холма; мне прибить тебя проще и дешевле!»), и по крайней мере одна проблема была решена.
Решение второй проблемы тоже нашлось. Однако она не была морально готова к тому самому решению. Милуйте боги, личного пространства и так становилось всё меньше и меньше! – нагловатый белобрысый парень вроде и не был навязчив, однако умудрялся быть везде (и болтать втрое больше, чем прежде). Кроме того, Мэйр на дух не выносила как чужие постели, так и чужие физиономии в своей спальне.
Вот только кто её спросит? Да и чего тут спрашивать? Чтобы Себастьян не отправился на разделочный стол к душечке Киа Блэр, можно и нужно потерпеть временные неудобства. Глупо злиться, когда от «неудобств» зависят чужая жизнь и рассудок; еще глупее – становиться целителем, если не готова жертвовать ради пациента временем и спокойствием.
И репутацией отъявленной одиночки, любящей только свой поехавший лес вместе с его флорой и фауной. Иначе как объяснить, что Мэйр, не сдержав-таки скорбного вздоха, направляется в лавку матери вместо того, чтобы топать домой и отсыпаться? Ради Себастьяна – смотреть на этого новоявленного лорда, разгуливающего по дому в очередной вытертой рубахе и таких же штанах, было невыносимо. Себастьяну-то на свой внешний вид наплевать, куда больше его интересовал сам дом, лес вокруг (соваться вглубь он, по счастью, пока не рвался), книги, которых на полках имелось немало. А вот у Мэйр чувство прекрасного страдало.
А ещё хотелось порадовать Себастьяна хоть чем-то. Просто за то, что оказался хорошим соседом (если опустить жуткие кошмары), старался изо всех сил давить свою паранойю и честно выполнял обещание не распускать руки.
«А жаль», – замечал внутренний голос каждый раз, когда Мэйр этими самыми руками невольно любовалась.
Неуместные мысли едва удалось подавить – не хватало еще уподобляться своему недужному пациенту и болтать с воображаемыми друзьями. Реальных будет достаточно, когда те прознают, что их подарок из-под холма обзавелся симпатичным сожителем. А они точно прознают: сначала мама не выдержит и разболтает всё сестрице, та поделится секретом с мужем, а там и до Френсиса недалеко… И ведь об отношениях «целитель-пациент» никто даже не подумает.
Мэйр обреченно вздохнула и, покосившись на расписанную цветочками изящную вывеску, толкнула резные двери «Шалфея» – известной в Синтаре модной лавки, что принадлежала её матушке.
Едва звякнул колокольчик, как дремлющий за прилавком шафрийский мажонок встрепенулся, спешно поправил форменный галстучек и засиял ослепительной улыбкой, явно готовясь выдать стандартное приветствие. Но, разглядев посетителя, поскучнел и плюхнулся обратно.
– А, это ты.
– Утро доброе, Ахмед, – фыркнула Мэйр. – Ну что, много продал сегодня?
– Очень смешно, дорогуша, – в тон ей откликнулся Ахмед, подперев щеку кулаком и явно мечтая поспать еще хоть часок-другой. – Десятый час, какой долбак в такую рань да при такой погоде за тряпками пойдет?
Мэйр кисло ухмыльнулась и развела руками.
– Вся как есть перед тобой! – она подошла ближе и, облокотившись на прилавок, заговорщицки понизила голос: – Слушай, касательно тряпок… у меня тут дельце есть. Поможешь?
Старший продавец «Шалфея» снова оживился.
– А что же госпожа Элинор? – делано изумился он и тут же хитро сощурил черные глаза: – Ну-ка, ну-ка, и кого одарить хочешь? Неужто парня подцепила?
– Бездна, у тебя только одно на уме! – отмахнулась Мэйр с досадой. – И давай уж как-нибудь вдвоем, ладно?..
– Ну ясен хрен, дорогуша!..
– Манеры, Ахмед! – послышался сверху властный окрик.
– Да ладно, мама Элли, это всего лишь подменыш! – тут же заныл Ахмед, распластавшись по полированному дереву прилавка. «Всего лишь подменыш» обреченно закатила глаза – ну конечно, как она понадеялась что-то утаить от матушки, наивное лесное дитя?
– Не зови так мою девочку, она этого не любит! – Элинор Шиан-Макинтайр грациозно проплыла вниз по лестнице, взирая на своего подопечного с явной угрозой. Изумрудно-зеленое платье очень шло к волосам цвета темной меди, уложенным в модную прическу; оттеняло бледное лицо, приятно округлое и слишком молодое для дамы шестидесяти четырех лет. Пусть матушка Мэйр не обладала даже толикой магии, однако нынешняя косметика и не такое могла сотворить; были бы деньги.
– Мэйраэн, иди сюда, моя хорошая! – она заметно смягчилась и протянула к ней руки, мигом превратившись из строгой госпожи в любящую мать. Мэйр улыбнулась и послушно обняла её, позволив расцеловать себя в обе щеки. – Соскучилась по тебе, милая, как же давно не виделись… эта мне твоя работа… Ух ты, холодная какая! – матушка отстранилась и грозно уперла руки в бока. – Так, ты почему опять без шапки? Ведь простынешь!
– Ну мам, ну какая шапка? – Мэйр смущенно покосилась на Ахмеда – но того уже и след простыл; только из кладовки доносилось придушенное ржание старшего продавца. – Ещё не так холодно!
– Тебе точно хватит, с твоими-то волшебными ушами, – недовольно проворчала Элинор и решительно поволокла её наверх, где располагались подсобные комнаты, швейная мастерская и кабинет «мамы Элли», как её называли все работники без исключения – даже господин Нолан, солидный пожилой мужчина, что помогал ей вести бухгалтерию. – Ну-ка, идем, выпьешь горяченького!
Мэйр послушно шагала следом, даже не пытаясь увильнуть. С её матушкой – необычайно интеллигентной, всегда и со всеми любезной, вкрадчивой как лиса, – спорить бывало пострашнее, нежели с грозной леди Фалько.
Спасибо, хоть с порога не начала выбивать, на какое число у них с «парнем» свадьба назначена.
Но нет, её мама была не такова. Она заварила её любимый мятный чай, выставила на столик пирожные, шоколад и сливочный ирис, всласть перемыла кости отцу, Дейдре и Брену… И только уверившись, что младшенькая дочка отогрета и напичкана сладеньким, мило поинтересовалась:
– Значит, ты познакомилась с мальчиком? Кто его родители, я их знаю? Или это девочка?
– Мам, ну какая девочка?!
– Боги, да хоть кто-нибудь! Ты же совсем одичаешь одна в своем жутком лесу!..
Мэйр мученически застонала, сползая по спинке кресла и остро желая прикрыться диванной подушкой как щитом.
– Мам, это твой Ахмед всё сочинил! Сама знаешь, у него одни шашни на уме. А мне для пациента нужно, вот… – она вытащила из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок. – Я записала, чтобы долго не объяснять.
Мама ухватила листок, развернула и прошлась по списку цепким взглядом.
– Да тут же полный гардероб, включая верхнюю одежду. Он у тебя погорелец, что ли? – изумилась она. – И мерки нормальные ты, конечно, не сняла. Ахмед подгонку наколдует, но сама понимаешь, приличная выйдет сумма…
Мэйр досадливо отмахнулась. Уж что-что, а финансовый вопрос её давно не волновал. А если Себастьян заартачится – всегда можно сказать, мол, потом отдашь, ты теперь целый пафосный лорд с титулом, землями и счетом в Имперском банке.
– Не беда, ты, главное, подбери ему что-нибудь покрасивее. И нет, мама, «покрасивее» – это не золоченая хрень с воланами в стиле лорда-генералаЭйнтхартена!
– Манеры, дорогая! – строго одернула мама и одарила её взглядом, полным укоризны. – Но как же я подберу, если в глаза не видела твоего пациента? – простодушно изумилась она, однако в карих глазах мелькнула хитринка. Кажется, Мэйр уже в чём-то подозревали. – Привела бы его с собой, и всем нам было бы куда проще.
– У него проблемы с контролем силы, – коротко ответила она, не вдаваясь в подробности. – Да и вообще… не положено мне о нём особо распространяться. Ради его же блага.
– Как жаль… – протянула мама и тем же скучающим тоном прибавила: – Дозволено ли твоей недалекой матушке узнать, как выглядит этот особо секретный тип? О, дай-ка угадаю… блондин. Высокий, стройный, самоуверенный и наглющий.
– Откуда ты знаешь? – возмутилась Мэйр, едва не поперхнувшись глотком чая. И уже понимая, что её развели как дитя малое.
– И впрямь угадала. Боги и богини, видела бы ты свое лицо! – матушка заливисто, по-девичьи расхохоталась и подцепила ложкой одинокое земляничное пирожное, лежащее на блюдце. – Горе ты мое ушастое, я тебя знаю. Не будь глупенькой, о простых пациентах так не пекутся. Как и о том, будут ли они одеты «покрасивее».
– Ложь и провокация.
– Так и я о чём? Негоже обманывать свою любимую маму!
– Ну знаешь ли!..
Как и ожидалось, убедить любимую маму в том, что пациент и впрямь всего лишь пациент, Мэйр не смогла. Да она и не надеялась, а посему от дальнейшего обсуждения предпочла увильнуть, выбирая цвета и фасоны для будущего гардероба. Выбирала тщательно и придирчиво, так что в итоге матушка развеселилась пуще прежнего – «Да побойся богов, Мэйраэн, ты бы так о своей одежке пеклась! Ходишь вся черная как ворона!» – и отправила погулять на часок-другой.
Мэйр, естественно, не стала тратить время зря – дел ещё хватало, да и одними тряпками сыт не будешь.
Глава 21
Проснулся Себастьян с ощущением, что отлично выспался. Прежде он вообще не страдал проблемами со сном, но после переезда в дом Мэйр ему стали сниться кошмары. Утром он практически не помнил, что в них было, но чувство гадливости пополам со страхом неизменно присутствовало.
К тому же он подозревал, что его неспокойный сон (о боги, Себастьян никогда не думал, что будет скучать по влиянию его монстра) неплохо так действует и на Мэйр. Та, к счастью, умирать, вспарывать себе живот и делать все те вещи, которые делали остальные при воздействии его силы, не собиралась. Но поутру выглядела так, будто либо пила всю ночь напролет, либо дралась с каким-то чудовищем.
«С моим чудовищем», – скорбно подумал Себастьян.
«Эй, я бы никогда!» – возмутился монстр. Кажется, даже всерьез обиделся – ему отчего-то претило всякое предположение о вреде Мэйр.
Ну хоть в чём-то они со этим злобным мудаком солидарны. В последние пару дней монстр был особенно тих, только тоскливо вздыхал при виде вымотанной целительницы, опускался до сочувствия и всячески подталкивал Себастьяна «пожалеть и порадовать нашу фею». Жалость и радость по отношению к Мэйр с его стороны выражались в вещах не совсем пристойных, отчего горело лицо.
«Придумай что-нибудь получше», – огрызнулся Себастьян на очередное предложение потрогать целительницу. Делать с Мэйр что-либо выбивающееся из схемы «целитель-пациент» он больше не собирался.
Пройдясь по дому, он понял, что остался совсем один – Мэйр нигде не наблюдалось, и даже привычно забытой на столе чашки с остатками чая не было. Судя по всему, она ушла совсем рано, даже не позавтракав.
– Надеюсь, не в лес гулять, – проворчал Себастьян, с тоской глянув в окно, за которым вовсю лил премерзкий осенний дождь. – Ну и погодка…
Идея приготовить для гулены-целительницы что-нибудь пришла внезапно, удивив самого Себастьяна. В делах кулинарных он не силен по понятным причинам, в изысканной кухне тем более. Но кое-что умеет – за десять лет одинокой жизни в лесу чему только не научишься. Даже разбираться, когда можно есть мухоморы без опаски для жизни, а какая трава делает изрядно поднадоевших жестких зайцев чуть более съедобными.
За одной из дверей точно была кладовка – Себастьян помнил, хотя сам по дому и кухне в частности особо не бродил. Он наугад открыл одну из них и тут же едва не оказался погребен под многочисленной домашней утварью в виде тряпок, ведер и Бездна знает чего еще. За второй дверью, спрятавшейся в небольшой нише, что-то подозрительно шуршало.
«Крысы, что ли?» – скривился Себастьян, с неохотой кладя руку на резную ручку.
«Ой ну надо же, жуткий маг-убийца боится крыс?» – ехидно поинтересовался монстр.
«Заткнись».
Заранее поморщившись (и вооружившись стоявшей в углу метлой), Себастьян распахнул дверь… и первым делом увидел вовсе не припасы. А огромные золотистые глаза на черной морде. Внушительных размеров лохматый кот смерил его насмешливым взглядом и как ни в чём не бывало вернулся к своим делам. А именно – к пожиранию говяжьей вырезки, которой хватило бы на четверых. Себастьян, как ни пытался, не мог припомнить, чтобы видел его тут прежде. Но что-то мешало замахнуться метлой и прогнать шерстяное чудище, и теперь он попросту смотрел, как то уничтожает мясо.
Пауза затягивалась.
– Что тебе нужно, человек? – осведомился кот таким надменным тоном, что бородатому пижону Дориху и не снилось. Да и выглядит он попредставительнее всяких там лордов – здоровенный такой котяра с суровой массивной мордой, почти шарообразный – потому как раскормленный и длинношерстный. Шерсть ухоженная, лоснящаяся, будто кота вот только что вычесали щеткой. – Ты немой, человек? Ежели нет, то изволь отвечать, когда я обращаюсь к тебе!
Похоже, лечение впрок не пошло. Иначе какого такого демона с Себастьяном беседует грёбаный кошак? С надеждой, что галлюцинация пройдет, он захлопнул дверь, досчитал до десяти, для порядка прислушался к собственной магии (на редкость спокойной) и снова дернул за ручку. Кот остался на месте, а вот кусок вырезки чуть уменьшился.
– Ты что, псих?
– Ну вообще-то да, – выдал Себастьян, несколько раз открыв и закрыв рот, взъерошив волосы и на всякий случай оглядевшись. – Иначе как объяснить, что со мной разговаривает кот? Ты же ненастоящий?
– Я тебе не какой-то кот, ничтожество! – высокомерно протянул «не какой-то кот». – И я такой же настоящий, как и ты. О, Мать Тьмы, с чем только не приходится иметь дело… Вечно эта соплячка Мэйраэн тащит в дом всякую пакость. Надо было оставить её умирать в лесу… – он обошел Себастьяна вокруг, вызывающе задрав кверху до неприличия пушистый хвост. – Ты её новый парень? Предыдущий был симпатичнее… или нет? Вы, людишки, все на одно лицо, – кот совершенно по-человечески покачал головой и только что глаза не закатил. – Ладно, будем работать с тем, что есть. Можешь называть меня Лир, или же кайт-ши. Надеюсь, в твоей ушибленной голове достаточно извилин, чтобы запомнить сие нехитрое откровение… И не держи дверь открытой, от этого чары выветриваются!
