Текст книги "Фея и лорд кошмаров (СИ)"
Автор книги: Александра Гринберг
Соавторы: Анна Змеевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Еще немного, и Мэйр бы не выдержала – её так и подмывало обернуться, глянуть гаденышу в глаза и высказать всё, что она думает о его умственных способностях. Посмотреть он хотел, видите ли!
Не успела, то ли к счастью, то ли к сожалению, – напоследок расстроено вздохнув, Себастьян повернулся к Фалько и своим бумажкам.
– А без оборудования можно? Примерно?
Клятый лорд, не переставая распространять в воздухе флюиды веселья, немного помолчал и с сомнением выдал:
– Седьмой высший, наверное?
– Восьмой базовый, – сухо поправила Мэйр. – Может, он самую малость не дотягивает, но тут честнее округлить. Один демон к концу обучения будет десятый базовый, а то и средний.
– И что это значит? – озадаченно уточнил Себастьян.
– Это значит, что надо было читать книжку по теории магии, а не насиловать несчастную дверь, мои нервы и…
– Тихо, дорогуша! – одернул её лорд Фалько. Вроде и дружелюбно, а понимаешь, что ни фига не просьба. – Не стерви. Хватит парня третировать, он уже не знает куда деться… Хотя книжку почитать действительно было бы нелишним. Что ж, если очень упростить, то всё, что выше пятого базового уровня – по умолчанию много. Тебе двадцать восемь лет, это всего-ничего, и при этом ты не обучен. Исходя из этих данных, восьмой базовый – просто охренеть как много. Так что быть тебе архимагом, Себастьян, – тут он выразительно фыркнул. – Себастьян и Гейбриел. Боги, а кузен Эдди впрямь был затейник.
Себастьян задумчиво кивнул в ответ на эту тираду и прошелся по камере, то и дело поглядывая в сторону двери.
«Намазано ему там, что ли?» – возмутилась Мэйр.
Фалько, судя по всему, мучил примерно тот же вопрос.
– Итак, раз уж мы ответили на твой вопрос, не расскажешь, при чём здесь дверь?
– Она, – Себастьян небрежно махнул рукой в сторону выхода, – ни при чем. Но у неё есть защита. Хотел узнать, как работает.
Мэйр переглянулась с недоумевающим Фалько. Судя по выражению его лица, Уилл тоже тщетно пытался увидеть связь между величиной резерва, дверью и её магической защитой. Зато Себастьян видел отлично. И тоже непонимающе пялился на них добрую минуту, прежде чем подойти к столу, отыскать там книгу («Чтоб я тебе ещё хоть раз что-то кроме дамских романчиков принесла!») и нагло усесться рядом с Мэйр.
– Здесь написано, что у ментальных магов врожденная ментальная защита, – он пролистал книгу, нашел нужную страницу и ткнул в изображение человеческого мозга, заключенное в круг. – У всех, но у меня нет. Больше нет. А я хочу восстановить. Чтобы выйти из этой камеры. Не возвращаться в лес. Для этого нужна стена, как у вас, – он указал пальцем на свою голову, а затем на Фалько. – И если всё так, как вы сказали – про мой уровень, – она должна быть очень крепкой. Как эта дверь с заклинаниями.
Глава 12
– Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, – кивнул Уилл. – И ты молодец, Себастьян. Вот только поумерь пыл – в одиночку у тебя вряд ли выйдет что-то дельное. И быстро тоже не получится.
Себастьян коротко глянул на картинку в книге и зачем-то на свои руки. Красивые, надо сказать – крепкие, с широкими ладонями и длинными пальцами, при взгляде на которые в голове возникали совсем уж неприличные мысли.
Настолько неприличные, что оставалось лишь отвесить себе мысленного тумака – «Веди себя прилично, это же пациент!» – и заодно понадеяться на собственные ментальные щиты. Которые, увы и ах, явно не рассчитаны на монстров вроде Фалько и его родича.
– Я знаю, – тем временем ответил Себастьян. К счастью, ему было не до Мэйр и её занимательных мыслишек. Вроде как. – Мне нужна ваша помощь. Вам – менталист вроде меня. А времени у меня достаточно.
– Вот именно – времени достаточно, – кивнул Фалько, вертя что-то в руках – кажется, то был амулет ментальной связи. – Напоминай себе об этом почаще и не забегай вперед. А если уж решил сотворить какую-нибудь глупость, то хотя бы спроси у нас для начала. Убьешься об нестабильную сеть заклинаний – и плакала моя пенсия!
«Пенсия? Ой, лукавишь, старый хрен, – едко подумала Мэйр, направляя мысль прямо адресату. – Он тебе нравится, и ты уже немного к нему привязался».
Лорд-менталист насмешливо вскинул брови – услышал, а как же! – и сунул амулет в карман сюртука.
– Что ж, пора возвращаться на работу – меня сюда прямо из допросных выдернули. Дела, – он многозначительно хмыкнул, – не терпящие отлагательств. Счастливо оставаться, детишки! Не поубивайте друг друга, пока папочка работает.
Легко сказать. Мэйр всё ещё злилась на Себастьяна. Возможно, не так сильно, как сначала, но огреть чем-нибудь тяжелым по непутевой голове до сих пор мечтала.
– Я тоже пойду, пожалуй, – как можно более прохладно проговорила она и привстала было с кровати.
Не успела – Себастьян поймал её за руку и потянул обратно. Отпустил, правда, практически сразу же, и прежде чем Мэйр успел возмутиться, принялся оправдываться.
– Послушай, Мэйр… Я, наверное, и правда зря это сделал, – он кивнул на злощастную дверь. – И ты говорила, чтобы я не колдовал, но… Я должен был. Просто посмотреть, ничего больше, поверь.
Должен.
Он, видите ли, должен был.
Первым порывом было уронить-таки что-нибудь на непутевую белобрысую башку, однако Мэйр строго-настрого запретила себе это делать. Целитель не должен лупить пациента. Даже если очень хочется.
(Грегор Нэльтан не в счет: сексуальные домогательства от всяких светлых фанатиков, которые тебе неприятны до зубовного скрежета, следует пресекать на корню.)
– Я сразу поняла, что ты умный парень, – начала она подчеркнуто бесстрастным тоном. – Именно на твой ум я и понадеялась, когда сказала, что колдовать нельзя, и что необученные маги – потенциальная угроза. Видимо, зря.
– Мэйр, я…
– Ничего не желаю слушать.
Сидеть на месте стало невыносимо; она поднялась и прошлась по камере туда-сюда, сама не понимая, отчего внутри по-прежнему такая прорва раздражения и досады.
– Мне, как и тебе, всего двадцать восемь, однако я вылечила немало людей. И никогда не нуждалась в чьей-то там благодарности. Но всё же, знаешь… я ведь вкладываю в тебя грёбаную уйму сил, без малейшего сожаления трачу свое личное время… О, я получу щедрую подачку от лорда-канцлера и твоего нового дядюшки, однако и в ней я не нуждаюсь – я бы лечила тебя и задаром, потому что в жизни никому не отказывала в помощи, – Мэйр поморщилась и досадливо помотала головой. Гнусный эмоциональный шантаж не должен был превращаться в эдакое самовосхваление. – Мне неприятно говорить это, и всё же прошу тебя, Себастьян: в следующий раз, когда тебе захочется сотворить некую смертоубийственную херотень, – будь мне хоть чуточку благодарен и не пытайся похерить в клятую Бездну всё, что я для тебя делаю.
Чувствуя, что с неё хватит, она искоса глянула на Себастьяна – тот с преувеличенным вниманием уставился на каменные плиты пола, до белизны стиснув руки на коленях. Похоже, его проняло, и это не могло не радовать.
Про себя выдохнув с облегчением, она куда более сердечным тоном прибавила:
– Я сказала всё, что хотела. Теперь давай закроем эту тему и, надеюсь, больше не будем к ней возвращаться.
– Я благодарен тебе, – не поднимая головы, проговорил Себастьян. – И обещаю, что не буду делать ничего опасного. Но… проблема в том, что опасность во мне, – он поднялся с кровати и приблизился к ней. Трогать, правда, не стал, просто смотрел внимательно и устало. – Если для того, чтобы быть с вами, мне придется разобрать эту камеру по кирпичику – я сделаю это. Я хочу защитить вас от самого себя. И он хочет. Пока. Я не мог отказаться от такого… шанса.
Злость испарилась, полоумного бедолагу предсказуемо стало жаль чуть не до слёз. Себастьяном двигало не дурное любопытство и не тоска по лесным дебрям – он просто боялся навредить магам, которые ни с того ни с сего взялись ему помогать. И никак не мог понять, что один из этих магов многоопытен и чудовищно силен, а другая… ну, хоть и соплячка, а тоже не последний магистр в Империи. Может, Мэйр и бездарь в боевой магии, однако есть другие способы постоять за себя.
– Я не буду извиняться за то, что наорала и побила подушкой, – проворчала она, насупившись. – Конечно, мне не следовало так делать, но ты ужасно меня напугал!
Себастьян после этих слов понуро опустил голову, потерянный и жутко несчастный. Мысленно ругая себя на все корки, Мэйр со вздохом провела рукой по его плечу. А затем и обняла – это лучшее, что сейчас можно было сделать.
И худшее, что вообще можно было сделать. Между ними двумя и так установился чересчур тесный эмоциональный контакт, и любая физическая близость только усугубляла ситуацию. Мэйр чувствовала сильные руки, сжимающие чуть не до боли, тяжелое дыхание над ухом, жар чужого тела; шквал эмоций, близко не похожих на благодарность к доброму доктору, – и понимала, что должна это прекратить.
Но не могла. И не очень-то хотела. И вообще, кажется, теряла контроль над ситуацией.
Боги и богини, ну до чего же стремно! (И приятно.)
– Я больше не сержусь, – пробормотала она, чуть отстранившись и тщетно стараясь вернуть хоть какое-то подобие превосходства. – Ну и… раз уж хочешь стенку – будет тебе стенка. Только без самодеятельности, я тебя прошу.
Себастьян отпустил её неожиданно легко – убрал руки, напоследок проведя пальцами по запястью, отчего Мэйр едва смогла сдержать совсем уж неприличный вздох.
– Хорошо, – кивнул он с выражением абсолютной серьезности на красивом лице. – Начнем сегодня?
Всё, что оставалось Мэйр – закатить глаза… и отступить к разложенным на столе книгам. Этому проще дать, чем объяснять почему «нет».
Глава 13
Себастьян редко чувствовал себя хорошо. Ну, то есть настолько хорошо, чтобы бешеная магия успокоилась, не грозя снести всё на своем пути. И даже внутренний монстр подзаткнулся, лишь изредка вставляя свои комментарии по делу и без. Особенно часто, когда дело касалось Мэйр – что с чудищем было не так и почему ему вдруг понравилась целительница, Себастьян понять не мог. Боялся, что тот задумал что-то ужасное, и старался держаться подальше.
Хотя с этим возникли трудности – никак не получалось не обращать внимания на чарующие глаза, острые уши, которые почему-то очень хотелось потрогать, и теплую, будто бы знакомую уже лет сто магию. Мэйр нравилась ему, особенно когда улыбалась, демонстрируя ровные белые зубы и чересчур острые для человека клыки.
О природе своей симпатии Себастьян предпочитал не думать: душевное (и умственное) расстройство, тоска по общению с людьми и благодарность за помощь – причин находиться рядом с Мэйр предостаточно. Хороших людей («Магов», – раз за разом поправлял он себя) приятно любить.
«И лапать тоже», – ехидно добавил проснувшийся монстр.
«Не было такого!» – возмутился Себастьян, чувствуя, как начинает гореть лицо.
Кажется, он и впрямь переборщил с прикосновениями – не зря же она первые пару дней после происшествия с гребаной дверью шарахалась от него, как от прокаженного. Но что Себастьян мог поделать? Ведь Мэйр был так расстроена и обижена; непременно хотелось обнять и убедить, что вот он, живой и даже здоровый (не считая головы, но от этого никуда не деться).
Теперь он старался не трогать целительницу без причины, невзирая на свои порывы и назойливое нытье монстра о том, что он, Себастьян то есть, дурак и ничего не понимает в отношениях.
«Можно подумать, ты понимаешь», – огрызнулся он тогда в ответ. Кажется, даже вслух, но, к счастью, он был один.
«Да уж побольше твоего, идиот».
Нет, кое что Себастьян всё же понимал. Например, то, что думать о Мэйр в ключе, отличном от «доктор-пациент», неправильно в принципе. Мало того, что смахивает на зависимость, вызванную болезнью и десятью годами жизни в одиночестве. В Сером Доле его по-настоящему никогда не интересовали романтика, секс и прочие такие глупости. Потребность организма, не более того. За десять лет жизни в лесу он ни разу не задумался о том, что ему кто-то нужен. Жить среди людей хотелось только из желания иметь нормальную крышу над головой, теплую постель и вкусную еду. И чтобы не думать о том, переживет он очередную зиму или нет.
А отношения… нет. Их Себастьян хотел разве что лет в тринадцать, когда после пары-тройки поцелуев за старым сараем уже представляешь себе семейную жизнь и общего кота.
– О чём задумался?
Он вздрогнул. Приход Мэйр каким-то чудным образом прошел мимо его внимания.
– Да так… – Себастьян развернулся, приблизился в два шага и забрал у неё из рук очередную стопку книг. – «История магии»? Зачем она мне сейчас?
– Вместо романчика почитаешь. Нет, я подумывала принести тебе «Любовницу для темного лорда», но решила, что ты не оценишь.
Себастьян поежился, представив себя читающим любовный роман (и припомнив одну такую сказочку, которую Мэйр со злорадной усмешкой притащила на следующий день после его «диверсии»).
– Уж лучше «История магии».
– Вот и я так подумала.
Сложив книги, он не спешил поворачиваться – думал, как бы получше напомнить об обещании помочь с защитой. Не то чтобы ему на самом деле этого хотелось. Подобное… предприятие с участием ни в чем не повинной целительницы казалось жутко опасным. И Себастьян был бы рад, если бы на её месте оказался кто-то другой. Сама мысль о вреде Мэйр давила на мозги, отдавалась глухой болью где-то внутри. С другой стороны, если не она, то кто? Монстр не выказывал желания сотрудничать с кем-то еще. Он и на охранников за дверью посматривал как на… обед; что говорить о том, чтобы впустить сюда кого-то, кроме Мэйр и Фалько?
«Они тихие, – говорил он. – И мы им нравимся».
«Надолго ли?» – мрачно спрашивал Себастьян, на что монстр непременно ухмыльнулся бы, не будь он надежно заперт в чужом теле.
– Мэйр, я хотел спросить, – начал он, – как много времени может занять создание защиты?
– А ты куда-то торопишься? – со смешком поинтересовалась Мэйр и встала рядом. Подцепила один из листков, исчерченный линиями – Себастьян, оставаясь один, по памяти перерисовывал плетения заклинаний на двери. – Никак не успокоишься?
– Не успокоюсь. Надо же мне чем-то заниматься здесь? И да, тороплюсь, – он развернулся к ней, аккуратно забирая изрисованную бумажку. – Я чувствую себя хорошо сейчас. Благодаря тебе и Фалько. Но… я не знаю, сколько это продлится. Ему может не понравиться что угодно. И тогда ты пострадаешь. Все вы. А я этого не хочу.
Мэйр уже привычным нервным жестом заправила за ухо прядь непослушных густых волос, что всё время выбивались и лезли в глаза.
– Мне сложно делать выводы касательно твоей ментальной защиты, – наконец, проговорила она чуть извиняющимся тоном. – Твой случай необычен, почти уникален. Каркас защиты – или, если тебе так понятнее, ее фундамент – будет ставить Уилл; он же покажет тебе, как слои наращивать. Что-то будет нарастать само, но это очень медленно – как если сравнивать естественную регенерацию и воздействие целителя. Что касается сроков… ну, думаю, дня через три-четыре я разрешу ему начать. Не раньше.
– Почему не сейчас?
– Потому что твое состояние, хоть оно и улучшилось, всё еще нельзя назвать стабильным. Ну, то есть… поставит Фалько каркас, а тут откуда ни возьмись твой… злобный близнец. И всё насмарку, – на лице Мэйр проступило нечто сродни неприязни пополам с любопытством. – У него есть… не знаю… имя? Ты всё время говоришь «он», но, возможно, придумал ему какую-то кличку?
Этот вопрос – давно ожидаемый, но всё равно внезапный – изрядно смущал. И злил, причём Себастьян сам не понимал, почему именно. Монстр был слишком уж личной стороной его непростой жизни, и рассказывать о нем означало снова окунуться в воспоминания о Родерике, о том дне, когда был уничтожен Серый Дол…
О Сэре.
– Я стараюсь не обращаться к нему. Тем более по имени. Это слишком… – Себастьян запнулся. Слишком нездорово? Не ему говорить о здоровье. – Просто слишком. Но поначалу называл Эдом.
– Эдом, – повторила Мэйр безо всякого выражения, но отчего-то казалось, что она сделала в голове некую мысленную пометку. Так и тянуло подглядеть, но Себастьян, худо-бедно совладавший с собственной дурной силой, не стал лезть в чужое сознание. Невежливо, да и опять получить подушкой не хотелось. – Ты прав – ни к чему звать его по имени. Никакого Эда на самом деле нет.
От этих простых слов, очевидных к тому же (особенно если рассуждать здраво), Себастьян дернулся, будто его ударили. Не от обиды, вовсе нет – напротив, он как будто подсознательно ждал, что кто-то скажет ему это. Но…
«Зря она это сказала», – мрачно отозвался монстр, его голос был пропитан недовольством и злобой.
Он злился на Мэйр, пробуждая магию. Темную, страшную, волной проходящую по телу вместе со страхом самого Себастьяна.
«Не трогай её!»
Дернуть силу на себя удалось с трудом, впившись ногтями в ладонь – боль отрезвляла. Иногда. Когда удавалось ее почувствовать.
– Именно об этом я и говорю, – для Мэйр его метания не прошли незамеченными, однако она и бровью не повела. – Видишь ли, у ментальных магов нестабильная, подвижная психика: это подразумевает низкую стрессоустойчивость, что компенсируется крайне высокой адаптивностью. Я не так много знаю о твоем прошлом – пока что, – но кое-какие выводы сделала.
Легкая рука целительницы легла на предплечье; тонкие пальцы сжались с неожиданной силой, почти причиняя боль – но только почти. Чужая сила потекла по коже, под кожу, заставляя монстра присмиреть. Хотя его недовольство ощущалось и сквозь марево неестественного спокойствия.
Монстру не нравилось, что его, великого и ужасного, держат за какой-то жалкий глюк.
– Он определенно существует, – пробормотал Себастьян. – И он зол. Не зли его. Пожалуйста…
Мэйр ответила недоброй клыкастой ухмылкой – словно бросая вызов «злобному близнецу».
– Его нет, – повторила она неожиданно резким тоном.– Просто однажды случилось то, чего ты, после множества пережитых стрессов, уже не смог вынести. И тогда, чтобы избежать полного безумия, ты разделил сознание на две части: на одну налепил ярлык «хороший», на другую – «плохой». И «плохой» ныне ответственен за большую часть того дерьма, которое ты натворил.
Себастьян судорожно помотал головой и попытался отстраниться, однако Мэйр не дала. Теперь уже обе его руки были в плену хрупких с виду, но таких сильных и цепких пальцев.
– Нет-нет, я вовсе не хочу тебя пристыдить, – продолжила целительница вкрадчиво и тихо, почти полушепотом; её глаза мягко вспыхнули – бледное золото и ледяная зелень, точь в точь блуждающие огни, что загораются на болотах в лунную ночь. – Ты спасал свой разум, делал это как умел… Ты молодец. Так было нужно. Но теперь эта вынужденная мера обернулась большой проблемой. Ты не сможешь жить среди людей, оставаясь таким; и тебе придется исправить то, что ты сделал. Понимаешь меня? – Себастьян рассеянно кивнул и только затем, опомнившись и нервно выдохнув, снова мотнул головой. – Исправить – значит, вернуть целостность личности. Иными словами, ты либо научишься жить с тем, что когда-то сделал – как бы ужасно оно ни было, – либо умрешь. Всё в твоих руках ив твоей воле, Себастьян.
На этом, видимо, Мэйр сочла разговор оконченным и отпустила его руки. Или попросту хорошенько выложилась, судя по тому, как неуклюже она опустилась на краешек стула, с силой растирая виски. Её стало жаль. Так сильно, что Себастьян опустился перед ней на одно колено и уже сам сжал её ладони в своих, аккуратно отнимая их от головы. Удивительно, но то была не столько его реакция, сколько монстра – ему словно было жаль, что он причинил «фее» столько неудобств.
«Она мне нравится», – ворчливо пробормотал он, неохотно отступая куда-то вглубь сознания и забирая с собой взбесившуюся магию.
Глава 14
– Извини, – проговорил Себастьян тихо. Мэйр не ответила, но голову подняла, смотря внимательно, будто ожидая продолжения. Говорить о прошлом отчаянно не хотелось, но и молчать под этим взглядом было совершенно невозможно. – Мне нечего рассказывать о себе, Мэйр. Большую часть ты знаешь – об отчиме, сестре и деревне. С момента, как проснулась сила, до того дня, как их всех не стало, я хорошо помню только тьму, плетения чужих заклинаний и боль. Когда стало совсем невыносимо, пришел он и остановил всё это. Убил всех, до кого дотянулся, но спас меня. Я ненавижу его за то, что он сделал. Но не уверен, что готов избавиться от него.
– Да не нужно от него избавляться! – сердито воскликнула Мэйр. Но тут же смущенно потупилась и сбавила тон: – Прости, пожалуйста, я с дежурства, задолбали малость… Но нет, нет, он тебе нужен – и подспудно ты это понимаешь. Проблема в том, чтобы признать это, принять его как часть себя. Неотъемлемую часть – но не главенствующую. В противном случае… ну, итог немного предсказуем.
«Да, я стану главным, и жизнь будет намного веселее», – протянул на задворках сознания монстр, заставив усмехнуться против воли. Справедливости ради (и не считая тяги к насилию), он и впрямь куда интереснее – не знает страха, не испытывает стыда и намного быстрее соображает, что ответить. Как будто только Себастьян торчал в лесу грёбаных десять лет, в то время как монстр тренировался в язвительности и сарказме.
– Он утверждает, что понравился бы тебе куда больше. А я зануда и взять с меня нечего, – он неохотно выпустил ладони Мэйр из своих и поднялся. – Может, тебе стоит прилечь?
Его – ну разумеется! – одарили возмущенно-высокомерным взглядом.
– Благодарю покорно; я пока что далека от состояния «упасть и не встать», – заявила Мэйр. – Но если ты в порядке, то мне и впрямь лучше пойти домой и лечь спать. И да, своему подельнику можешь передать, что он мне уже не нравится. Злобные кровожадные мудаки слегка не в моем вкусе.
Себастьян всё же протянул руку, помогая ей подняться, с трудом удержавшись от того, чтобы поддержать за плечи. Не оценят, судя по сверкающим глазам и сумбурным мыслям о всяких обнаглевших пациентах – они были настолько явными, что не подслушать не вышло.
– Извини, – ещё раз проговорил он, на этот раз не зная, за что именно извиняется. За всё, наверное.
Мэйр только отмахнулась:
– Тебе не за что просить прощения. Просто постарайся смириться с мыслью, что есть только ты. Собери себя в одно целое.
Несколько заторможено, но Себастьян кивнул. Если для того, чтобы не представлять больше опасности для Мэйр и не видеть её такой… измотанной после общения с собой, нужно избавиться от монстра – он готов попробовать. Даже если придется вновь столкнуться с кошмарами прошлого. В любом случае, тот тёмный период его жизни никогда уже не вернется – Родерик мертв, а вместе с ним и тот деревенский мальчик. Прежний Себастьян.
– Постараюсь.
Когда Мэйр ушла, на прощание попросив всё же не увлекаться чужими заклинаниями («Отстань уже от грёбаной двери, всеми богами молю!»), Себастьян, недолго думая, принялся за изучение «Истории магии». Сам не знал почему, просто внезапно стало интересно. Особенно раздел про менталистов – в самом деле, не читать же про некромантов и их жуткие эксперименты над людьми, живыми и мертвыми? Хотя кое-что о слугах Хладной выцепить всё же успел – согласно информации, некросов ментальная магия почти не берет, а уж поджечь им мозги вовсе практически невозможно.
«С некромантами не ссориться», – сделал он себе пометку и отложил книгу в сторону.
Нужно было всерьез поразмышлять над тем, что делать с монстром в его голове. Как там говорила Мэйр – смириться, что они одно целое, и научиться жить с тем, что он натворил.
Воспоминания о том дне – первое число месяца Левис – навалились быстро. Себастьян будто бы снова ощутил холод, совершенно не весенний, услышал шум дождя за окном, почувствовал запах опаленной плоти. Своей собственной, потому что из-за боли в голове запутался в плетениях на очередном артефакте, дернул не за ту нить и ожег руку.
Он всего лишь хотел помощи, а в итоге узнал, сколько стоит. Две тысячи золотом (и аванс в пятьсот) – цена менталиста, готового выполнять любые приказы своих хозяев.
Когда именно внутри проснулось чудовище – когда услышал это, или же когда Родерик заметил его и велел убираться, – Себастьян точно не знал. Только помнил, как поднялась внутри магия, затопила сознание, а голос в голове велел убить отчима, отомстить за всё, что он сделал. За то, что мучил почти год ради горстки золота. И Себастьян уступил, охотно и легко, позволил вгрызться в чужой разум, разлиться по дому темной волной.
Себастьян хотел, чтобы Родерик горел, как он сам несколько минут назад. А вместе с ним и те люди, для которых он был лишь товаром, а вовсе не человеком. Он слышал их мысли, планы на себя, видел их глазами собственное будущее – кровь, смерть, лицо женщины, застегивающей на его руке серебряный браслет. Что ж, не считая загадочной незнакомки, они получили всё, о чём думали. Даже золото свое оставили при себе – монстр заставил их глотать рассыпавшиеся монеты одну за другой.
Когда в дом вернулась Сэра, остановиться он уже не смог. Она просто не выдержала чудовищной силы, обрушившейся на нее; успела только позвать его и Родерика по имени, прежде чем…
Прежде чем его маленькой сестренки не стало.
Ей было всего восемь, и она уж точно не желала ему зла, в отличие от отчима и его денежных друзей.
– Я не мог этого сделать… – прошептал он, уставившись в потолок. Замотал головой, вцепившись в волосы. – Я не мог убить её. Только не её.
«В войне потери среди мирного населения неминуемы», – прозвучала в голове фраза из давно прочитанной книги.
Монстр книг не любил.
За раздумьями о своей личности – о том, кто их них более настоящий, – Себастьян не заметил, как уснул. Просто в один момент провалился в душное марево кошмара – впервые за долгое время красочного, яркого и слишком реального.
Вокруг него снова полыхало пламя, кто-то очень злой снова кричал о смерти, оглушая и заставляя зажимать уши. Бессмысленно – никогда еще не помогало. Себастьян беспомощно огляделся, ища взглядом сестру. Она где-то здесь, в этом доме; быть может, сейчас её удастся…
– Выпусти меня! Выпусти, выпусти! – знакомый голос оглушил, испугал даже; магия потекла в пальцы охотно, как и всегда делала это во время опасности.
– Нет, нет, здесь же Сэра, нельзя…
– Выпусти меня, ну же, зануда!
«Что?»
Себастьян моргнул и увидел перед собой… самого себя, с глазами черными настолько, что не видно даже белков, окруженного тенями и очень, очень злого. Отражение – неправильное, ненастоящее – открывало рот, говоря что-то, но Себастьян, сколько ни силился, не мог услышать. Он протянул руку, то ли желая прогнать, то ли ударить его, но пальцы прошли сквозь пустоту. Зато теперь он смог услышать голос – нет, крик – своего близнеца:
– Проснись! У нас гости!
Себастьян распахнул глаза, на этот раз по-настоящему, и понял, что находится не в кровати, а перед дверью. За которой – он чувствовал это, видел, отчего-то чужими глазами, – уже корчился в предсмертных муках один из охранников.
Очередное «Выпусти!» проорал уже Себастьян, пиная дверь. Охранник, очевидно, услышавший его, потянулся к засову, но не успел – меч прошел через его руку, как сквозь масло.
– Поздно, – прошептал Себастьян, с ужасом наблюдая, как старый кошмар становится реальностью.
«Поздно, – согласился монстр, склонив голову набок. – Но кое-что мы сделать можем. Хочешь?»
«Хочу».
Глава 15
…всё вокруг сияло пронзительной белизной: огромная круглая луна в темном небе, заснеженная прогалина, стволы голых деревьев; волосы девушки, чуть заметно отливающие зеленцой, её острое лицо, длинноносое и красногубое; опушка на капюшоне светлого плаща; тонкие руки, держащие ручку плетеной корзинки…
…девушка прошла к менгирам – нагромождению камней чуть не в два её роста – и плюхнула корзину на грубо вытесанную каменную плиту дольмена. Но не ушла, замерла на месте, разглядывая содержимое корзины со странной смесью брезгливости и сожаления.
– Уродина, – выдохнула она. – Была бы ты немного посветлее… Может, тогда бы я тебя оставила. А с такой рожей на что ты мне годна?..
Мэйр заглянула в корзину, уже зная, что там увидит – чернявого младенчика с жуткими горящими глазами, крепко спеленатого и закутанного в толстое одеяльце так, что видать лишь толстощекое, лупоглазое личико да вихор черных волос надо лбом.
Девушке не следовало так закутывать ребенка – ведь она хотела, чтобы тот замерз до смерти…
Девушка ушла, ни разу не оглянувшись.
…зловещая темная фигура запятнала белизну платановой рощи. Незнакомец, закутанный в черное с головы до ног, склонился над дольменом и долго разглядывал корзинку – точнее, то, что в ней.
– Впрямь уродина. Но забавная, – хмыкнул он. И протянул руки к ребенку.
Мэйр беспокойно дернулась, рванула к стрёмному мужику… и проснулась.
Она всегда просыпалась на одном и том же моменте этого сна, гадкого и чересчур подробного.
– Опять твои фокусы? – хрипло осведомилась она, садясь на постели и грозя кулаком – для проформы, ничуть не рассчитывая, будто Неметон увидит и оценит этот грозный жест в сторону зашторенного окна. – Пущу на дровишки!
Неметон не откликнулся, изображая глубокую дрему. Сердито качая головой, Мэйр выбралась из одеяла – она в него вечно куталась как в кокон, даже когда холодно и не было, – наспех оделась и поплелась вниз. Времени было чуть больше трех утра, но сон после эдакой пакости не шёл; так хоть не ворочаться, а согреть чайник и уничтожить часть запасенных на утро сладостей.
Увы, амулет на груди согрелся куда раньше чайника.
Уилл был немногословен и не шибко изящен в выражениях:
«Трижды долбаное чудище славно поразвлеклось и ждет тебя».
– Рада за него, – выдохнула Мэйр тоскливо, стиснув камешек в кулаке. – Эх, плакали мои сладости.
Выскакивать на улицу в одних штанах и тонкой рубашке оказалось не слишком хорошей идеей – всё-таки уже не лето. Благо портал у Мэйр был свой, стационарный, влетевший в кучу золота, но неизменно полезный.
– Ну, гад белобрысый, – ворчала она себе под нос, зябко ежась и настраиваясь на портал столичной лечебницы, – если ты расхреначил-таки дверь, то я тебе искренне не завидую…
Фалько встречал её на выходе, непривычно растрепанный и тоже одетый наспех. Лицо лорда было ещё бледнее обычного, а его эмоции – раздражение, досада, злость, усталость – неприятно холодили кожу вместе со шквалом осеннего ветра.
– Что случилось, Уилл? Чудище дорвалось до вожделенной дверки? Ну я ему…
– Дорвалось, – сумрачно поведал Фалько, пригладив растрепанные светлые волосы. Костяшки на его руке были сбиты и алели свежей кровью, словно блистательный и манерный лорд-менталист кому-то съездил по физиономии. – Только в том не его вина.
Вся досада на «гада белобрысого» немедля испарилась, сменившись зудящим беспокойством.
– Уилл, в чём дело?
И, не дожидаясь ответа, она быстро зашагала уже знакомым маршрутом, уверенная, что Уилл поспешит следом и будет трепаться прямо на ходу.
