Текст книги "Контракт на молчание (СИ)"
Автор книги: Александра Гейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глядя на две спины впереди себя, я с удивлением отмечаю, что визуально Боуи ниже Эперхарта всего-то на дюйм, но при этом кажется намного его меньше. Интересно, это так на меня действует подавляющая CEO-энергетика?
– Ты сегодня играешь в Капитана Очевидность, Боуи? – раздраженно спрашивает Эперхарт. – Если завуалированно намекаешь, что благодаря этим ленивым арабам мы упустим еще один грант?
– Поправьте меня, босс, но разве мы не получили прошлый грант?
– Но под ЮАР и только благодаря Сибил. С втрое урезанным финансированием, – не скрывая раздражения, выплевывает Эперхарт. – Сейчас, как ты понимаешь, мы даже на такой успех рассчитывать не можем. Ты объяснил мисс Хадсон суть проблемы?
– Пока нет, сэр, – напрягается Боуи. – Мне казалось, эта информация конфиденциальна.
– Окей, я сам, – непривычно легко соглашается Эперхарт. – Мисс Хадсон, почему вы идете позади? Чтобы меня нервировать? После вашего утреннего опоздания я все время жду, что вы где-нибудь потеряетесь. Как у вас с ориентированием на местности?
Он так резко тормозит, что я чуть не врезаюсь в его спину. Едва успеваю сделать шаг в сторону, лишь рукой задевая манжету. Ладонь будто обжигает от близости чужого тела.
– Простите, мистер Эперхарт, – стараюсь говорить я максимально нейтрально. Хватит и того, что утром чуть не вышла из себя после его замечания про пожарную сигнализацию!
– Я задал вопрос. – Эперхарт смотрит прямо мне в лицо – кожей чувствую – и не спешит следовать далее.
– Вы задали три вопроса. Я иду позади, чтобы не растягиваться на всю ширину коридора, мешая другим людям. Я не планировала вас нервировать. И я понятия не имею, как у меня с ориентированием на местности, потому что никогда не интересовалась туризмом.
Боуи низко опускает голову, явно силясь скрыть улыбку.
– Если вы идете со мной, то растягиваться на всю ширину коридора можно и нужно, – невозмутимо заявляет Эперхарт. – Нервировать меня у вас получается так хорошо, что диву даешься. А с ориентированием у вас совсем неважно, учитывая, сколько времени вам потребовалось, чтобы добраться от ворот до административного здания. Я проверил, во сколько сработал ваш пропуск на входе. Можете указать эту отличительную особенность в своем резюме для следующего работодателя.
Внезапно мне становится страшно подписывать контракт, учитывая, какую характеристику по итогам года выкатит мне Эперхарт. Список обнаруженных им моих «достоинств» растет как грибы после дождя!
Но раздражения от такого прессинга, конечно же, больше. И я буквально прикусываю губу изнутри, чтобы не ляпнуть еще что-нибудь лишнее.
– Итак.
Он возобновляет шаг, и я срываюсь с места, семеня на этот раз по левую его руку и каждый раз уворачиваясь от спешащих навстречу сотрудников. Несмотря на слова Эперхарта, никто не собирается уступать путь сопровождающим начальника личным помощникам. И здесь все куда-то бегут. Вообще все. Сразу вспоминается танцевальная грация, с которой передвигается Боуи. Может, через пару лет и я такому научусь? Хотя какие пару лет? Год бы продержаться и уехать. Я уверена, что никакого продления контракта в обозримом будущем не захочу.
– До того, как вас нанять, я рассчитывал провести переговоры с заказчиками из Эмиратов самостоятельно. У меня имелся весьма положительный опыт сотрудничества с их соотечественниками. И, учитывая, какие деньги на кону, игра, казалось, стоит свеч. Но, увы, на этот раз все движется с ужасным скрипом, и я уже сотню раз пожалел о своем решении.
Я бросаю короткий взгляд на строгий профиль Эперхарта и, как следствие, врезаюсь в женщину, спешащую навстречу и уткнувшуюся в телефон. На мое извинение она никак не реагирует. Впрочем, Эперхарт как будто ничего не заметил тоже.
– Нынешняя делегация уже дважды срывала нам сроки, подкармливая бесконечными обещаниями. Я не волен распоряжаться своим временем столь свободно, чтобы заниматься ими и дальше или перекидывать на них каждый раз Боуи. Теперь арабами займетесь вы. Понимаю, что пунктуальность – не ваша сильная сторона, но придется работать именно над ней. Еще не передумали?
Шпильку я игнорирую, стараясь сразу дойти до сути.
– Такова культурная особенность представителей ислама: они не любят спешить.
– А вы представитель ислама, мисс Хадсон?
Мне хочется остановиться и побиться головой обо что-то твердое. Железобетонную уверенность Эперхарта в моей полной несостоятельности, например.
– Я имела в виду делегацию из Эмиратов.
– Я задал вам вопрос. На этот раз единственный. Вы вообще умеете отвечать на вопросы?
– Да, я умею отвечать на вопросы, мистер Эперхарт. Это был ответ на второй. И я агностик. Это ответ на первый.
– И второе ваше положительное качество, мисс Хадсон, из обнаруженных мной, – даже не взглянув на меня, сообщает Эперхарт.
– А первое какое?
Ляпнув это, я тут же понимаю, что пожалею. Называется это женской интуицией.
– Ваша внешность, конечно же. У вас неплохое резюме, но на это место можно было подобрать куда более опытного и образованного человека, – вообще не меняя скучающе-равнодушного тона, сообщает Эперхарт.
Я останавливаюсь на месте.
– То есть вы хотите сказать…
– Я уже сказал, что хотел. Если вас оскорбляют причины, по которым вы получили место – явно не своего уровня, – то можете не подписывать контракт. Тогда мне придется найти менее хорошенького, но более квалифицированного помощника. Это как минимум удовлетворит вашим высоким целям. И если вдруг вы предпочитаете, чтобы вас уважали за профессиональные качества…
Он окидывает мой наряд настолько многозначительным взглядом, что у меня загораются уши. Еще пара минут в обществе Эперхарта, и я переоденусь в монашескую рясу и начну разговаривать с окружающими только на арабском – в подтверждение своих профессиональных качеств. Не потому, что считаю это правильным, просто иначе меня сравняют с грязью под ногами великих. И почему я столько лет пренебрегала маминым опытом?!
Но, вообще-то, личный помощник – не предел мечтаний. Тем более не моих. Мне, выросшей в Эмиратах, разговаривающей на арабском, как на родном диалекте, с почти совершенным знанием культуры, тут определенно не место, потому что я могу намного больше. Да я вообще согласилась здесь поработать только из-за возможности уехать. Да, заработная плата здесь выше моих ожиданий, но это всего лишь приятный бонус. Еще раз, моя мама была очень уважаемым ученым, высокооплачиваемым, и нужды я не испытываю. Отнюдь!
Так и тянет высказать все этому местному божку, развернуться и уйти. Только разочарование Клинта останавливает.
За спиной Эперхарта я замечаю, как Боуи, округляя глаза, мотает головой. Черт меня дери, я начала спорить с начальником, несмотря на предупреждение этого парня вообще ни с кем тут не спорить. Ох и прав он был. Но ведь я такая. Вспыльчивая, как и, наверное, все рыжеволосые люди. И если это синоним непрофессионализма – что ж, большой босс не так уж голословен.
– Я вас поняла, мистер Эперхарт. Не смею отвлекать дальше.
Смерив меня на этот раз подозрительным взглядом, большой босс отворачивается от меня и движется дальше по коридору. В какой-то момент, немного отстав, я замечаю, как Боуи незаметно показывает мне поднятый вверх большой палец. Так он пытается меня подбодрить и сказать, что я сумела закрыть рот до того, как договорилась до непоправимого. Но я точно знаю, что не молодец. Совсем-совсем не молодец.
То, что Эперхарт действительно крут, я понимаю по тому, как он приветствует арабов. Оставляя за дверями всю свою холодность и европеизированность, он принимает гостей по их законам. Целует каждого из четырех мужчин в щеки, даже тепло обнимает господина Кайеда – главного среди этих людей. И если раньше я видела босса только хмурым, то сейчас его лицо лучится, казалось бы, совершенно искренней улыбкой. Боуи также целует каждого из мужчин, но при этом он как раз не в своей тарелке. Затем Эперхарт представляет мне мужчин, и только после этого им – меня.
Но затем что-то идет не так: Эперхарт, нарушая арабские традиции, везде приглашает их пройти первыми. И если бы не прошлый разговор, я бы могла это списать на его ошибку, но тут до меня доходит, что происходит на самом деле. Арабы потратили его бесценное время, нарушив тем самым золотое правило Эперхарта, и он решил ответить им тем же, наняв для переговоров молодую симпатичную незамужнюю женщину, которая одним лишь чудом не появилась в офисе в короткой юбке и в блузке с открытыми руками. Это все-таки подстава. Входя в конференц-зал, я сверлю начальственную спину ненавидящим взглядом и сажусь на место секретаря по левую сторону от стола, рядом с Боуи. Тот застыл с открытым ежедневником в руках и выглядит в точности как настроенный на нужную частоту приемник. Разве что уши вперед не потянулись.
– Господин Кайед, пока мы ждем напитки, я с сожалением вынужден сообщить вам, что сегодня мисс Хадсон присутствует здесь как наблюдатель с ознакомительной целью. Но далее вашим контрактом будет заниматься она.
Мужчины не могут полностью скрыть изумление и недовольство, бросают на меня короткие взгляды. Я сжимаю зубы, потому что мой собственный контракт еще не подписан, но и цель не в этом. Эперхарту просто нужно продемонстрировать полный контроль над ситуацией, и его устроит даже если я уйду. Посадят кого-нибудь вместо меня, назовут почту «Валери Хадсон», и будут арабы до следующего визита думать, что общаются со мной. Злость во мне взвивается пружиной. Надо ли говорить, что моему разочарованию нет предела? Как я вообще могла подумать, что такое везение, какое я себе напридумывала, существует?
Несколько следующих минут, пока Эперхарт общается с арабами на традиционно неделовые темы, как предписывает мусульманский этикет, я смотрю на этого мужчину и понимаю, что почти ненавижу этого человека. Он своим предложением работы подарил мне мечту и отнял ее. Конечно, никто не может нести ответственность за ожидания другого человека, но этот действительно отнесся ко мне как к существу второго сорта. Использовал в личных интересах. А я ведь напридумывала, как мы с Клинтом проведем здесь под одной крышей целый год, наслаждаясь солнцем, морем и природой. И тут появился он. И все перекроил под себя.
В один момент будто почувствовав мой взгляд, Эперхарт оборачивается и смотрит на меня в ответ, но я не отвожу глаз. Я настолько зла, что готова встать и уйти вот прямо сейчас. Сама себя не понимаю, почему до сих пор этого не делаю. И вместо того, чтобы вникать в затянувшиеся переговоры, я составляю мысленные списки причин, которые запрещают мне отказаться от подписания контракта. Они все смехотворные. Моя гордость дороже. Если бы не этот дурацкий вызов из разряда «я могу», я бы уже наверняка паковала чемоданы в обратный путь. Но ведь правда глупо пытаться доказать что-то человеку, который навсегда исчезнет из твоей жизни уже завтра.
Краем уха я улавливаю лишь то, что речь идет про какую-то связь, телескопы и прочее-прочее. Я ничего не понимаю. И все становится только хуже и скучнее, когда после перерыва на намаз (и это учел!) к нам присоединяется какой-то эксперт и начинает сыпать формулами.
Мои математические способности заканчиваются умением рассчитать кредитный период по карте. И то зачастую напоминает мне об этом действии Клинт. Как я собираюсь в этом работать?
Эперхарт прощается с гостями в шесть пятнадцать вечера, когда солнце уже клонится к закату. Гости покидают зал перегруженные информацией и как будто бы ею придавленные. Наш большой босс выжал из этого визита все возможное, обозначил сроки и «очень надеется на скорое решение заказчика». Его недовольство было совершенно очевидно, и, если арабы проигнорируют сроки снова, боюсь, Эперхарт пришлет за ними авиацию и будет держать здесь в плену до тех пор, пока они не дадут окончательное решение. Он даже не утруждает себя личными проводами, подчеркивая свое отношение к происходящему. Мол, я и без того потратил на вас уйму своего драгоценного времени. В общем, провожает делегацию Боуи. А меня Эперхарт, напротив, задерживает для разговора.
Услышав приказ, я застреваю в дверях, подавляя неясное беспокойство, и разворачиваюсь, но в этот момент Эперхарт выключает свет в конференц-зале и бесцеремонно подталкивает меня к выходу.
– Если вы до сих пор не передумали подписывать контракт, то вас ждут в отделе кадров, – буднично напоминает он.
А я не могу, просто не могу сдержаться. В приглушенном свете нечастых коридорных софитов (ведь рабочий день уже официально закончился) я с надеждой заглядываю в лицо босса.
– Скажите мне, мистер Эперхарт, что выбрали именно меня на это место не для того, чтобы отомстить арабам за промедление. Мне достаточно известно о восточной культуре, и это назначение… оно на самой грани. Будь эти люди не из Эмиратов, а, скажем, из Саудовской Аравии, они бы посчитали ваши действия оскорбительными. Это все умышленно, мне ведь не кажется?
Он проходится по мне очередным оценивающим взглядом, будто не ожидал такой прозорливости. Отчего-то щеки снова заливает жаром. Интересно, когда я уже перестану краснеть? Хоть когда-нибудь перестану? И что вообще такого в его взгляде, что мне каждый раз становится ужасно не по себе?
– Вам не кажется, мисс Хадсон. Я трепетно отношусь к своему времени и никому – запомните это – не прощаю пренебрежительное к нему отношение. Мои минуты стоят достаточно дорого, чтобы с уверенностью заявить: арабские заказчики меня разоряют. Я бы никогда не добился этого, – здесь он широко раскидывает руки и поворачивается из стороны в сторону, обозначая то ли здание, то ли концерн, то ли весь остров, – если бы вел переговоры таким образом. И мне глубоко плевать, если некоторые лингвисты считают мои методы недостаточно этичными.
Молча проглотив «некоторых лингвистов» и лишь записав их в бесконечный список того, что мне не нравится в Эперхарте, я отвечаю строго по делу:
– Я здесь не для того, чтобы давать субъективную оценку вашим действиям, сэр. Я могу лишь принять их и подписать контракт или нет. И, пожалуй, вы были правы: для меня это слишком. Вы назвали меня непрофессиональной, притом что разговаривали со мной от силы десять своих бесценных минут и практически только о моем вопиющем опоздании. Я понимаю, что таким образом потратила ваше время так же, как и арабы, однако это вышло случайно, и хоть я и признаю свою ошибку, я не могу гарантировать их отсутствие в будущем. К тому же вы сами сказали, будто выбрали меня из всех кандидатов исключительно за внешность для того, чтобы разозлить арабов. И вне зависимости от того, подпишу ли я контракт, вам это уже удалось. Вы своей цели добились. По всему выходит, что этот мой контракт вам не нужен, а как сотрудник я вас не устраиваю. В профессиональном смысле все это меня унижает. Надеюсь, мне удалось донести свою точку зрения.
После моей эмоциональной тирады глаза Эперхарта темнеют от гнева. Он прибавляет шагу, и мне ничего не остается, кроме как последовать за ним.
– Я вас услышал, мисс Хадсон, но позвольте заметить, что в данный момент я еще раз трачу на вас свое, как вы выразились, бесценное время. А это значит немало, не считаете? Да будет вам известно, что по критерию смазливости вы в моем списке шли не на первом месте. – Услышав еще и такое, вдогонку ко всему вышеперечисленному, я краснею, кажется, до самых корней волос. И в этом, оказывается, недостаточно хороша, да что ж за человек он такой невыносимый?! – Вашей предшественнице я контракт так и не предложил, как нетрудно догадаться, по профессиональным соображениям. И я уж точно не отрывал бы Боуи от его прямых обязанностей ради человека, которого не собираюсь брать в штат, который меня не устраивает по профессиональным соображениям или что вы там еще себе навоображали. – В этом месте он бросает на меня насмешливый взгляд. – Кстати, в чем дело, мисс Хадсон, вас уязвило и то, что я не считаю вас самой хорошенькой из кандидаток? Противоречивая вы особа. Если вас это утешит, в жизни вы интереснее, чем на фото в резюме.
– Мистер Эперхарт, я решительно вас не понимаю! – тут я начинаю злиться и терять терпение несмотря на то, что мне этого делать никак нельзя.
– Само собой, и то, что мы с вами не поймем друг друга, было очевидно с первых минут знакомства, – сообщает он буднично и вдруг так резко останавливается, что я по инерции делаю еще шаг и только потом оборачиваюсь. – Но задевает вас не это, а то, что вы весь день обдумывали, как отнестись к моему заявлению о вашей привлекательности. В итоге решили оскорбиться, но стоило мне сказать, что есть кто-то лучше, все профессиональные порывы вылетели в трубу и выступила вперед она: уязвленная женщина.
Я с трудом сдерживаюсь от того, чтобы по-детски обхватить себя руками. И не могу не признать, что он прав: я ужасно непоследовательна и веду себя слишком импульсивно. Я в принципе вспыльчива, но когда речь идет об Эперхарте, я вспыльчива сверх меры и сама не понимаю отчего.
– Если это единственная причина, по которой вы не хотите подписать контракт и избавить меня от поиска новых кандидатов на это место, давайте с ней разберемся и покончим с этим. И будете вы мне доказывать свой профессионализм целый год.
– Я не понимаю…
– Я выбрал вас по двум причинам: потому что вы действительно жили в Эмиратах и отчетливее большинства соискателей представляете, с чем столкнетесь, но кроме того вы юная и привлекательная женщина, что обязано смущать заказчиков минимум из-за культурных особенностей. Меня сей факт не смущает, потому что я отдаю себе отчет, по каким критериям отбирал кандидаток на эту вакансию. Глядя на фото на сайте, я читал резюме, а затем задумывался именно над тем, хотел бы я переспать с женщиной, запечатленной на нем, или нет. – А вот так я не краснела еще и ни разу в жизни! У меня даже воздух в легких заканчивается: приходится стоять и ловить его ртом. От удивления, оскорбления или смущения? Все сразу, наверное. Коктейль по-настоящему взрывоопасный! – То есть, если это для вас препятствие, я еще на берегу предлагаю вам переспать со мной и навсегда закрыть этот вопрос, избавив таким образом нас обоих от грез «как бы оно было». Поверьте, это все упростит.
– Что… вы… я… я не могу… у меня есть жених!
И только сказав это, я понимаю, что назвала совершенно не ту причину, которую стоило бы. Я должна была холодно высказаться о сексуальном домогательстве и том, что подобные Эперхарту типы меня совершенно не привлекают! Настолько наглые и самовлюбленные, чтобы подбирать себе персонал по критерию внешности и запугивать рабочими сложностями, если те откажутся от интимных услуг.
– Мисс Хадсон, еще одна попытка. Если после этого отказа вы все же подпишете контракт, это будет для вас ужасно мучительно.
– Вы угрожаете усложнить мне жизнь за ответ и еще смеете говорить что-то о контракте? Думаете, я могу его подписать после подобного…
Эперхарт закатывает глаза, и я вдруг отчетливо понимаю, что, вообще-то, он более охотно меня придушит, чем позовет в свою постель. Наверняка это просто шутка, розыгрыш, проверка, если угодно, притом ужасно жестокая. Унизительная! Не домогательство, но сексизм, ведь я более чем уверена, что мужчин здесь никаким таким способом не проверяют.
Боже, как я вообще могла принять это за чистую монету? Даже мысленно нельзя было допускать ничего подобного! И дело вовсе не в Клинте, это я не из таких! И Эперхарт, каким бы красавчиком ни был, совсем не в моем вкусе. Он озлобленный, мрачный и мстительный. Это фу, фу и еще раз фу.
– Да вы себе сами что угодно усложните, мисс Хадсон. Значит, так, отдел кадров налево, выход направо. Счастливо разобраться со своей совестью. Я и так потратил на вас уйму своего «бесценного» времени.
– До свидания, – рычу я ему в спину.
Еще и невоспитанный!
К сожалению, я вынуждена признать тот факт, что чертов Эперхарт был прав: с ориентированием у меня очень плохо. Оказывается, с огромной территории предприятия два выхода, и мне посчастливилось найти не тот, где осталась моя машина. Охранник сочувственно (ну хоть кто-то здесь не обделен даром эмпатии!) рассказывает мне, как пройти по городу к другому, чтобы не блуждать по путаной территории концерна. Я благодарю его и, окончательно раздавленная, перехожу на другую сторону улицы, просто чтобы идти вдоль витрин, а не глухой стены.
Использую это время, чтобы обо всем подумать и вдоволь позлиться на наглеца Эперхарта. Зачем я опять возвращаюсь к нему мыслями – неясно. Я же завтра уеду, нужно только сдать ключи от кондоминиума. Вот о чем нужно думать: как правильнее связаться с мистером Дейтсом. Но дело в том, что мистер Дейтс не предлагал мне переспать, он вообще задевает мои мысли едва-едва. А вот Эперхарт со своим липовым непристойным предложением поселился в них, кажется, навечно! Я не могу не думать о том, что, быть может, он усмотрел что-то эдакое в моем поведении. Ведь я действительно посчитала его симпатичным. Ладно, очень симпатичным. И все равно этого недостаточно, чтобы устраивать мне проверку на прочность «еще на берегу»… Это все ужасно неправильно! Выходит, все же виновата не я, а Эперхарт. И его это ужасное заявление о том, что он выбирал меня исходя из оценки внешности…
Боже мой, я будто извалялась в грязи. Как теперь показаться на глаза Клинту? Я ведь даже никогда не думала о сексе с кем-то, кроме него. Мне нравилось думать, что он всегда будет моим единственным.
Я так обескуражена, что едва замечаю, куда иду. Дойдя до развилки сразу трех дорожек, я оглядываюсь по сторонам внимательнее и обнаруживаю, что оказалась прямо около витрины, на которой выставлен манекен в женском брючном костюме. Это как ужасная насмешка над моим решением. Хлюпнув носом, я все-таки обхватываю себя руками и неожиданно начинаю… жалеть. Ну, почти жалеть. И чего я так завелась? Потому что думала, что эта работа окажется приятнее? С такой-то ставкой?! И ведь сама еще удивлялась тому, как все идеально складывается. Хотела ложку дегтя для достоверности, и ее же испугалась. И это предложение… ну хочет меня Эперхарт, пусть хочет дальше. Если я буду достаточно профессиональна, жизнь он мне испортить не сможет, как ни будет стараться. А у меня точно хватит мозгов вытянуть работу какого-то личного помощника! И я могу это всем доказать, стать отличным посредником между Америкой и Арабскими Эмиратами.
И тут мой мобильный оживает.
Сначала я вздрагиваю, увидев на экране надпись Оф. Рэперхарт, только потом осознаю, что так назван у меня Боуи.
– Валери, привет, – говорит он бодро, будто бы ничего не случилось. – Видимо, произошла какая-то ошибка, и девушка из отдела кадров, так тебя и не дождавшись, принесла мне твой контракт. Зайди ко мне и подпиши его перед уходом.
Я зажимаю рот рукой, чтобы не всхлипнуть в трубку, потому что мы оба с Боуи прекрасно понимаем: он в курсе, почему я не подписала контракт. И что не собиралась подписывать. Он понял, как меня оскорбили дневные высказывания Эперхарта и пытается все исправить. Надеюсь, он хотя бы о вечерних не догадывается. Это неожиданное дружеское участие вызывает у меня настоящий слезоразлив.
– Конечно, Боуи, я скоро буду. Ты пока не уходишь?
– Нет, я тут допоздна. Из-за этих арабов полдня работа стояла, – вздыхает он. – Ну да тебе это неинтересно.
И это уже давление на совесть. Исключительно талантливый парень! Я ловлю в витрине свое заплаканное, но улыбающееся отражение.
– Окей, скоро буду, – повторяю я и отключаюсь.
Но прежде чем поспешить обратно на территорию предприятия, я захожу в магазин и покупаю тот самый брючный костюм. Он садится на меня так идеально, будто только и ждал, что заплаканную Валери Хадсон.
Глава 2
Я возвращаюсь к Клинту только в половине восьмого вечера. Уже вполне успокоившаяся, уверенная, как ни странно, в правильности своего поступка. По крайней мере все закономерно и объяснимо, а я не показала себя трусихой. У всех нас есть маленькие слабости, но правда в том, что этот день сделал меня сильнее, а спустя год я смогу гордиться достигнутым. Желательно еще получить хорошую характеристику. Над ней тоже придется поработать.
Полчаса назад Боуи встретил меня в приемной с контрактом в одной руке и ручкой – в другой. Мне было не по себе от мысли, что я отвлекаю его от дел, но он выглядел так, будто все помощники Эперхарта обязаны местом исключительно ему. Может, так и есть. Пожалуй, не принимай Боуи мер по вербовке новичков во вражеский стан, он бы исполнял обязанности всех одиннадцати – хотя нет, уже двенадцати – личных помощников в одиночку.
Все пять минут, что я провела в приемной, я испуганно косилась на дверь, из-под которой лился свет, но Эперхарт так и не явил свою грозную персону. Боуи тоже никак не комментировал мое поведение, явно заподозрив между мной и большим боссом тяжелый разговор, вылившийся в мое нежелание подписывать контракт. Но виду он не подал, за что ему огромное спасибо.
Клянусь, если бы не этот парень, я бы сейчас уже паковала чемоданы.
– Я подписала контракт, – сообщаю я с порога, не зная, радоваться или плакать. И не уверена, можно ли мне говорить даже об этом. Хотя ну смешно же. – И это последнее, что я могу тебе сказать, – шучу мрачно, стараясь поменьше обо всем думать. Я уже додумалась до одного разговора, вылившегося в предложение, к которому я оказалась морально не готова.
– А я уже знаю, – хитро улыбается Клинт. От его теплых глаз мне становится в тысячу раз легче, вот только…
– Откуда? – Я хмурю брови, предвосхищая очередную подлость.
И тут он достает из-за спины бутылку шампанского.
– Что это?
Сорвавшись с места, я подхожу ближе и выхватываю бутылку. Дорогое шампанское, хорошее. Попахивает проделками совершенно определенного человека. Впрочем, я на этом острове знаю только Эперхарта, Боуи и мистера Дейтса. Ах да, Карла еще, чуть не забыла.
– Когда доставили бутылку?
– Примерно час назад, – удивленно вскидывает брови Клинт. – А в чем дело?
Я закусываю губу, осознав, какой я была наивной. Боуи, значит, звонил мне. Боуи, черт его дери! Ну он у меня получит! Доверчивая, доверчивая девчонка. Эперхарт разводит меня как последнюю идиотку, и уже не впервые. Это по его приказу отдел кадров передал Боуи контракт и по его приказу Боуи мне позвонил. Розыгрыш. Все один сплошной розыгрыш. И мое назначение тоже. Чертов манипулятор! Выходит, предложение переспать действительно было проверкой, а согласись я (ну, в другой реальности, конечно же), он бы тотчас вышвырнул меня с острова лично? Отлично, надеюсь, теперь он в моей профпригодности не сомневается.
– Карточка была? – спрашиваю я, с трудом подавляя желание выбросить бутылку нераспечатанной.
Клинт уже не спрашивает, зачем я интересуюсь, он благоразумно молча передает мне карточку, подписанную острым, размашистым почерком: «С новым местом. Р. Эперхарт».
Этот гад не просто заставил меня подписать контракт – он заставил меня понять, благодаря кому я его все-таки подписала. Хотела, чтобы твои деловые качества оценили, Вэлли? Получай. Тебя обманом захомутали на целый год!
– Вэл, а что это за мешок? – уточняет Клинт, придирчиво рассматривая мой унисекс-костюм, соответствующий моде: мужского кроя пиджак и брюки в пол, как у Виктории Бэкхем. – Или в твоем контракте прописано и это тоже?
– В моем контракте прописано, что если я тебе об этом скажу, то отдам сумму, которую заработала бы за год, поэтому давай просто откроем эту чертову бутылку и включим фильм.
– Работа мечты оказалась не такой славной, как представлялось? – понимающе щурится Клинт, ловко снимая пробку.
– И не говори, – вздыхаю я, подставляя уже припасенный бокал. – Кино выбираешь ты!
– Идет, – легко соглашается он. На самом деле, это даже не вопрос, Клинт куда лучше моего разбирается в новинках. Да и не в новинках, если совсем честно.
– А ты чем занимался?
– Зарегистрировал хостинг для собственного сайта, отдал взнос за три месяца и теперь точно буду спешить, иначе деньги на ветер. Стимул такой. Потом позагорал на пляже, почитал статьи по работе…
– Я тебя ненавижу, – грустно хлюпаю я носом. Я бы тоже с удовольствием повалялась на пляже, а не вот это вот все. – И что такое хостинг?
– То, что ты, к счастью, никогда не узнаешь, Вэл, – сладко тянет он, наслаждаясь этой мыслью. – Я теперь тоже буду оберегать свои секреты. Для ровного счета.
Засмеявшись, кажется, впервые за этот день, я послушно тянусь к подставленным для поцелуя губам, а затем переодеваюсь под жадным взглядом жениха в его же футболку и веду его на диван смотреть очередное творение Гая Ричи. Я немного тушуюсь, когда Клинт начинает задирать футболку, поглаживая кожу над резинкой танга. Но потом вспоминаю, что мне совершенно нечего стыдиться, и позволяю ему делать со мной все, что он хочет. Сегодня его родное тепло многократно желаннее. Я бы никогда не променяла его на Эперхарта. Никогда!
* * *
На второй день я приезжаю на работу сильно раньше положенного (ибо в моем контракте появился пункт о неопоздании), но уже застаю на рабочем месте Боуи. Помимо воли с досадой замечаю, что его образ подобран так же вдумчиво, как и вчера. Должно быть, скоро я все же попытаюсь переодеть Клинта. Ему бы пошло такое… Стоп. Я же пришла сюда ругаться!
– Еще раз проделаешь со мной такой трюк, и я запишу тебя в стан высокомерных ученых. Неужели ты не догадывался, что Эперхарт даст мне понять, кто на самом деле «заставил» меня подписать контракт.
– Валери, – серьезно говорит Боуи, поднимая на меня глаза за стеклами очков. – Я не прочь подружиться с тобой, ты мне нравишься. Но еще я работаю на Эперхарта, и тут дружба отходит на второй план. Да и потом, я искренне считаю, что это отличное место, а ты прекрасно впишешься в коллектив.
– Отлично, я безмерно счастлива. Но мое обещание в силе!
Поймав слабую ответную улыбку Боуи (а он, к слову, совсем не улыбчивый тип, несмотря на все прочие положительные качества), я перехожу к рабочим вопросам. И выясняю, что хоть он и советовал мне расспросить его обо всем и даже больше, сделать это ой как непросто, учитывая его общую загруженность. Согласовывая со мной график посещения частей концерна, он ориентируется сразу по двум блокнотам, в одном из которых расписание дел Боуи, а в другом – Эперхарта.
– Так, – морщится он наконец, – перед самым обедом у меня небольшое оконце, можно будет посетить научный центр и коротко рассказать тебе об основных направлениях…
– Не трудись, Боуи, – вырастает в дверях высокая фигура Эперхарта.
Я почувствовала, как он подошел, секунд десять назад: каждой клеточке моего тела стало не по себе от его взгляда. И как бы я ни уговаривала себя, что виной моему ознобу включенный на полную мощность кондиционер, это отнюдь не так. Я бросаю на этого ужасного человека один-единственный взгляд и тотчас жалею об этом, натыкаясь на усмешку. И мне еще с ним работать.
