355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александра Флид » Семь портретов » Текст книги (страница 11)
Семь портретов
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 10:32

Текст книги "Семь портретов"


Автор книги: Александра Флид



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Он работал быстро и без лишних движений – раздавал указания и двигался, глядя в объектив своей камеры. Готлиб семенил мелкими шагами, обходя вокруг Риты и не уставая восхищаться ее лицом.

Наконец, раздался щелчок, и к потолку взвился сероватый дым.

– Благодарю, – протягивая ей руку, медленно и с чувством сказал Готлиб. – Вы оказали Артуру бесценную услугу, надеюсь, вы понимаете это?

– Понимаю, – все еще очень тихо и неуверенно ответила она. – Это только для него.

Глава 23  Рита. Фотография Готлиба

Майские дни медленно перетекали в летнюю безмятежность, и Рита вынесла все свои цветы в беседку. Еще осенью ей казалось, что они могут занять всю площадь деревянного пола, но теперь было ясно, что даже если расставить все горшки по местам, здесь останется достаточно места. Решив не беспокоиться об устройстве парника еще хотя бы месяц, Рита попросила Робби перенести в беседку стол и стул. Теперь она работала не в доме, а у себя на заднем дворе. Приходилось брать с собой книги и ставить их поверх легких картонных шаблонов, для того чтобы ветер не разнес всю ее работу по двору, но теплый воздух, хороший свет и приятное ощущение свободы того стоили.

С того момента, как они с Артуром побывали в печатной мастерской прошла целая неделя. Для нее каждый день был занят разными делами, которых со временем становилось все больше.

Она полагала, что когда наступит летний сезон, спрос на открытки снизится, но в последнее время на почте стали заказывать уже по пятьдесят открыток, и ее это стало утомлять.

Беспокоиться и искать второе почтовое отделение, уже не было нужды. На поиски подходящих сюжетов не оставалось времени, но это было и не нужно – за те месяцы, что она проработала, продавая свои открытки, в отделении осталось достаточно образцов. Теперь, каждый раз, когда она забирала свои деньги, девица с отполированными ногтями вынимала из ящика секретера несколько открыток и показывала ей, давая понять, какие именно нужно сделать к следующему разу. Рита не интересовалась причинами, по которым те или иные открытки пользовались спросом, но сумела заметить, что с наступлением лета все варианты с цветами утратили свою популярность. Люди начали дарить настоящие, живые цветы, которые приятно и тонко пахли пыльцой, дарили солнечное тепло и так красиво умирали, зажатые и спрессованные сотнями страниц тяжелых книг.

Настало время романтики – покупатели хотели видеть пруды и лебедей, зеленые дали, лазурное небо и сверкающую водную гладь. Люди уезжали на курорты и приглашали с собой друзей. Рита рисовала все, что было нужно, хранила шаблоны и переделывала эскизы. К лету у нее скопилась своя собственная коллекция, из которой она постепенно выбирала лучшие образцы и переводила рисунки на карточки.

Эти деньги кормили ее и Робби, и она очень этим гордилась. Еще никогда ей не была знакома эта радость – купить что-то только на свои деньги, подарить сыну галстук к ближайшим выходным и оплатить покупку своими средствами. Она не шила для него одежду, предпочитая покупать рубашки на сэкономленные деньги. Урезать расходы можно было по-разному – к примеру, она больше не покупала свечи, сама пекла хлеб и даже научилась чистить обувь, не обращаясь к мастерам. Они обходились без сладостей уже достаточно давно, и лишь Артур иногда приносил что-нибудь к чаю. Впрочем, он не появлялся уже неделю, и Рита решила, что поступила неправильно, позволив Готлибу сделать тот снимок.

Да, возможно, она совершила ошибку, но отчего-то в ее душе не было сожалений. Артур был способен на большее, и ей хотелось, чтобы он тоже это понял. Она видела в нем большой потенциал, а он отказывался расходовать силы на что-то другое, кроме бесполезных портретов разведенной женщины. Готлиб не только заметил в нем талант – он предложил помощь. И если для этого требовалась ее поддержка, то Рита сделала все, что от нее зависело. Не Бог весть, какой труд, но зато появилась возможность увидеть нечто лучшее и побудить Артура двигаться дальше.

В это воскресенье она не была занята обычными заботами – ей хотелось выпить чаю в тени своей беседки, но она не решалась сделать это. Казалось, что удовольствие от теплого вечера и горячего напитка будет неполным, если ей не удастся разделить его с Робби или кем-то еще.

Флинт лениво подал голос и почти сразу же успокоился – к ним пожаловали знакомые. Кроме Антона или Артура приходить было некому, и Рита покинула гостиную, чтобы узнать, кто почтил дом своим визитом.

За калиткой стоял Артур. До чего же он вежлив – она уже давно показала ему, как открывать воротца снаружи, но он до сих пор предпочитал ждать, когда она сама даст ему разрешение. Не утруждая себя лишними шагами, Рита помахала ему с порога:

– Проходи в дом, я ждала тебя.

Он робко кивнул и последовал ее словам.

– Я не решался зайти к вам, потому что не был уверен. Но я хотел, правда.

– В чем не был уверен?

– Сейчас объясню.

– Тебе не будет сложно пройти на задний двор? Я хочу выпить чаю, сидя в беседке, кажется, это будет прекрасно.

– Да, конечно.

Задний двор являлся территорией, где бывали только три человека – двое хозяев и один гость. В этом было что-то приятное и необычное – по дорожке к парадной двери проходили коммивояжеры, случайные знакомые, одноклассники Робби и даже ее бывший муж. Однако другая сторона дома была закрытой для посторонних – здесь можно было устраивать все только по своему вкусу и не стесняться своих вещей. Она доверяла Артуру настолько, что впускала его на задний двор, без страха открывая перед ним самую закрытую часть дома, если не считать своей спальни или комнаты Робби.

Она усадила его в беседке, пообещав вернуться через некоторое время с чаем и вторым стулом. Когда все было готово, Артур сам появился на пороге столовой, откуда она хотела взять стул, и она в очередной раз удивилась его проницательности. Оставалось только принести поднос и устроиться за столом.

– Рассказывай, – улыбаясь, попросила она, когда с приготовлениями было покончено.

Артур сглотнул и облизнул губы.

– Не знаю, как приступить. Наверное, для начала покажу вам ваш портрет.

Он вынул из внутреннего кармана пиджака карточку и протянул ей.

Рита оказалась совершенно не подготовленной к тому, что увидит. Это был настоящий портрет, не в полный рост, а как полагается – крупным планом, вполоборота, до линии груди. Все лишнее осталось за кадром, а с фотографии на нее глядела красивая и немного смущенная женщина. Мягкие тени лежали под подбородком и полями шляпки, но оттенки красиво обрисовывали линию губ и бровей, так что это лицо казалось почти незнакомым. Впервые за долгие годы Рита поняла, что ей нравится собственное лицо.

– Что скажете? – спросил Артур, отвлекая ее от снимка.

– Мне нравится.

Лгать и скромничать смысла не было – наверняка он уже понял, как сильно она была поражена.

– Это совершенство, – вздохнул он. – Я забрал снимок уже на следующий день. Не мог ждать, помчался во время перерыва, опоздал в кондитерскую и  получил выговор от Юдифи, но уже с фотографией в кармане. Оно того стоило, можете мне поверить. Оставляя снимок, Готлиб попросил Конрада, чтобы он передал мне вопрос. Хотел узнать, не смогу ли я прийти еще раз. Я ничего не ответил, но пришел еще через день, и Конрад сказал, что я встречусь с Готлибом, если зайду поздно вечером. Сразу после работы отправился к нему, стал ждать.

Бедный мальчик – он так много волновался. Должно быть, он чувствовал себя полным ничтожеством после того, как увидел работу Готлиба. Даже зная, что Артур делает отличные снимки, Рита могла с уверенностью сказать, что образец Готлиба был намного красивее.

– Он пришел в восьмом часу. Сказал, что может учить меня. Обещал показать все приемы и секреты, если я буду ходить всюду за ним, наблюдать и слушать. И еще я буду должен платить ему за уроки.

Ну, разумеется, ничего не делается просто так – у всего есть причина. Чаще всего она оценивается в деньгах и легко исчисляется в купюрах, а затем помещается в кошелек. Рита понимающе кивнула, стараясь поддержать его и побудить продолжить рассказ, но Артур замолчал.

– Что ты ответил?

– Я сказал, что не могу.

– Почему?

– Это слишком большая роскошь. У меня работа, каждый день занят делами, и я не могу тратить деньги, которых и так почти ни на что не хватает.

– На что же ты их тратишь? – полюбопытствовала она, делая небольшой глоток из своей чашки.

– Я коплю.

– Что хочешь купить?

– Еще не знаю.

Она помолчала, кусая губу и глядя на него.

– А ты не хотел бы купить эти знания, возможность стать лучшим фотографом и чего-то добиться? Как ни странно, сейчас ты можешь сделать это. Такой шанс выпадает редко.

– Готлиб обучает еще двух молодых людей с камерами, и это длится уже полгода.

– Сколько месяцев он собирается учить тебя?

– Сказал, что два или три месяца, если соглашусь.

Ей хотелось настоять на том, чтобы он подумал и принял другое решение, но Рита прекрасно знала, что заставлять нельзя. Она не позволяла себе подобного даже с родным сыном, а Артур был для нее совершенно чужим человеком. И все же, ей хотелось хотя бы попросить его подумать еще немного.

Наверное, это было вызвано родившейся уверенностью в том, что предложение профессионального фотографа – шанс, который ни в коем случае нельзя упускать. Робби всегда знал, что для него лучше, и она не вмешивалась, просто поддерживая и выслушивая его, если он делился с ней мыслями. Артур был другим, он еще не знал, что для него лучше, и она страстно хотела ему помочь.

– Два месяца не такой уж и большой срок, – заметила она.

– Мне бы хотелось согласиться, – поднимая на нее глаза, серьезно сказал он. – Мне бы хотелось фотографировать так же красиво или даже еще лучше, но я не могу себе этого позволить. Разве можно бросить кондитерскую, прогулять два месяца, израсходовать все деньги, а потом вернуться обратно, если ничего не получится?

– Совсем не обязательно думать о том, чего может и не быть.

– Я о том же говорю.

– Нет, я говорю о том, что твое обучение может стать началом новой жизни, а не концом всех надежд.

– А если не получится? Что я буду делать, когда он закончит меня учить? Какая польза от этих знаний?

– Это ты уже сам решишь. Впрочем, ты и сейчас абсолютно свободен в выборе.

– Ну а если я хочу учиться, если хочу в один прекрасный день прийти и сделать ваш портрет, а потом с гордостью показать его вам? Что если я хочу, но не могу на это пойти?

Он впервые показывал ей свои эмоции и сомнения. Артур хотел чего-то большего, и его привлекала перспектива обучения, но он боялся того, что совершит непоправимую ошибку. Такие решения не принимаются за несколько дней – для них нужно больше времени.

– Артур, – она положила руку на стол, повернув ее ладонью вверх. Он принял ее жест, накрыв ее пальцы своими и легко сжимая их. – Артур, ты не должен привязываться к чему-то одному. Если тебе тесно в этой кондитерской, то хотя бы попробуй.

Он опустил глаза, сильнее сжимая пальцы.

– Я боюсь нищеты, Рита. Я так ее боюсь, просто не могу объяснить этого. Не хочу оказаться на улице, потерять все, что имею и перебиваться с хлеба на воду.

Рита улыбнулась, крепче смыкая пальцы и поддерживая его движение.

– Видишь рододендрон? – спросила она.

Он поднял лицо, и в его глазах явственно читалось удивление.

– Я поставила его здесь, среди своих любимых цветов. Смотри, какой он красивый.

– Он все еще маленький, но выглядит гораздо лучше, чем в то время, когда я его только купил, – по-своему согласился он.

– А почему ты его купил?

– Потому что хотел подарить его вам.

– У меня был свой рододендрон.

– Его разбили воришки.

– Помнишь ту ночь, когда это произошло?

– Да, конечно.

– Что ты сказал в ту ночь Филиппу?

– Я не помню.

Было ясно, что он помнит все до последнего звука, но ожидает, что она сама скажет правильные слова.

– Ты сказал, что я не одинока, и в этот дом нельзя забраться безнаказанно. Я не совсем поняла, что ты имел в виду, поскольку в действительности я живу одна, но сейчас я все вижу довольно отчетливо. Ты был прав, Артур, я не одинока, потому что ты всегда рядом. Не знаю, как так получилось, но ты всегда рядом со мной, и ты знаешь почти все обо мне.

– Не все. Я хотел бы знать намного больше.

– Все еще впереди. Знаешь, к чему я это говорю? Я всегда поддержу тебя, так же, как и ты всегда будешь готов помочь мне. Ты не останешься на улице, даю слово.

Его ресницы дрогнули, но он ничего не сказал.

– Я не могу заставить тебя принять решение, но прошу тебя – поверь мне.

– Я должен подумать, – прошептал он. – Я верю вам, но мне нужно еще поразмышлять.

– Не торопись, – сказала она. – Не нужно спешить, у тебя еще очень много времени, и я ни на чем не настаиваю.

Он огляделся, пытаясь отвлечься и сберечь свои слезы для более подходящего случая.

– Здесь красиво, – все еще шепотом сказал он. – Самое подходящее место для того чтобы пить чай. Лучше просто найти невозможно.

– Я впервые это делаю, и рада, что могу разделить этот момент  с тобой, – просто сказала она.

Глава 24 Артур. Решение

Что имела в виду Рита, обещая, что он не останется на улице? Говорила ли она о том, что позволит ему жить в своем доме, если у него не будет денег на оплату собственного жилья? Впервые Артур жалел, что так безрассудно потратил деньги на мотоцикл – теперь они могли бы пригодиться для того чтобы заплатить за комнату на полгода вперед и не беспокоиться хотя бы об этом.

Он хотел заниматься фотографией, сменить профессию и попробовать жить иначе, но страх перед неудачей останавливал его. Артур слишком долго прожил в нищете, страдая от голода и унижений, и теперь ему не хотелось лишаться единственного заработка и стабильности. Работа в кондитерской приносила настоящие деньги и уверенность в том, что завтра все будет так же хорошо, как и сегодня. С другой стороны, он не мог сказать, что любил эту профессию – он просто выполнял свои обязанности, но не стремился к большему. Он не смог найти друзей в кондитерской, не видел ничего приятного в ежедневной суете большой пекарни и даже не знал, сможет ли работать там всю жизнь. Никто из окружавших его людей не загадывал наперед, но при этом их судьбы отличались поразительным постоянством. Они не искали большего, стараясь держаться за старое, но проверенное добро, которое отпустила им жизнь. Они рождались, ходили в школу (или не ходили вовсе), получали места на фабрике, в магазинах, лавочках и кафе, а после женились или выходили замуж. На этом все перемены заканчивались – оставалось лишь рождение детей. Женщины рожали столько, сколько могли, а мужчины работали до поздней ночи. Они становились почти одинаковыми, но при этом каждый из них по праву гордился собой. Эти люди вели жизнь, в которой им нравилось почти все.

Рита, очевидно, хотела, чтобы он использовал свой шанс и доверился Готлибу. Ей было просто судить – там, откуда она пришла, не принято сидеть в углу, ожидая, когда наступит твое время. Богатые люди совершают подчас непонятные поступки, идут на авантюры, и им все сходит с рук. Взять хотя бы ее бывшего супруга, Антона. Чем он зарабатывает на жизнь? При таком достатке он наверняка может позволить себе подобную роскошь – отлучиться от бизнеса на пару месяцев и попробовать себя в новой профессии. Если ничего не получится, он просто снова начнет вести дела. Артур не мог так поступить – ему было необходимо знать, что он не совершит промах, и ему не придется за это расплачиваться.

Размышления и сомнения жгли его голову еще три дня, прежде чем он решился рассказать об этом Юдифи. Дождавшись, когда все уйдут на перерыв, он вернулся на кухню, зная, что найдет ее за столом – обычно она отдыхала, читая книгу или просто глядя в окно, выходившее на задний двор.

– Ты вернулся? Что-то забыл? – поднимая глаза от книги, спросила она.

– Я хотел посоветоваться.

– Со мной? – Казалось, она была удивлена. – Что ж, я польщена.

Он сел напротив нее и положил руки на стол.

– Один фотограф предлагает мне учиться у него.

– Хорошо.

– Если соглашусь, то мне придется проводить рядом с ним все дни – с утра до вечера.

– Ты уходишь? – она подняла брови.

– Я еще не знаю.

– А что говорит Рита?

– Сказала, что поддержит меня.

– Так значит, ты сомневаешься, раз тебе нужна поддержка.

– Конечно, сомневаюсь. Это очень рискованное дело, поскольку я не знаю, сумею ли стать фотографом, а после двух месяцев никто меня не примет обратно в пекарню.

– Разумеется, на твое место найдут кого-то другого, и увольнять его уже не станут.

– Ну, вот, ты и сама все понимаешь.

– Но Артур, послушай, что я тебе скажу: ты должен уйти отсюда. Тебе все равно рано или поздно придется это сделать или ты всю жизнь будешь несчастлив.

– Многие люди живут так же, как и я сейчас, и они счастливы.

– Тогда найди себе молодую жену, накопи денег на дом и наплоди кучу детей, раз ты хочешь жить так же, как и они. Но разве ты будешь доволен такой жизнью? Они-то счастливы этим, разве ты не понимаешь? Поэтому они так и живут – потому что им нравится такая жизнь. А тебе она будет нравиться?

Нет, такая жизнь не могла сделать его счастливым, и Артур знал это совершенно точно.

– Но бедность и голод нравятся мне еще меньше, – сказал он.

– Разве она не пообещала, что поддержит тебя?

– Рита – слабая женщина, ей и самой нужна помощь. Она работает, расписывая открытки, и зарабатывает не так много. К тому же, она разведена.

– Я знаю. А теперь подумай вот о чем, родной. Рита, как ты и сказал, слабая женщина. Но она ушла от мужа, забрала с собой сына и стала работать. Думаешь, женщине легко сделать это? Думаешь, она не боялась, когда поступала так со своей жизнью? Она тоже легко могла остаться на улице или обнищать, а ведь она привыкла жить в роскоши, и ей бедность незнакома. И все равно она сделала это, взяла на себя ответственность и избавилась от того, что мешало ей жить. Я думаю, Рита знает, о чем говорит, и тебе стоит ей довериться.

Юдифь не была поклонницей длинных споров, и это чувствовалось во всем. Там, где Рита шла деликатно, но твердо, Юдифь предпочитала выставлять стенобитные орудия упрямых фактов. Сомнения разбивались прямыми ударами, и у Артура не осталось другого выхода – пришлось согласиться.

Несмотря на это, он все же думал о том, что Рита просто не знала, как тяжело жить в крайней бедности. Вероятно, вещи, с которыми мы не знакомы, не вызывают у нас сильного страха.

– Она поддержит меня? – спросил он, с надеждой глядя Юдифи в глаза.

– Она сделает для тебя все, что будет нужно, только ничего от нее не требуй. Боже, да посмотри хотя бы на это – ты выбрал особенную женщину, вместо того чтобы обратить внимание на какую-нибудь девушку из кондитерской. Чем тебе не нравилась Роза? Почему ты не выбрал себе невесту нашего круга?

– Роза? Пфф…

Идея о том, что он мог бы завести дружбу с Розой, была просто смешной и нелепой, и Артур не видел в этом ничего хорошего.

– Правильно, она не по тебе. Ты хотел встретить кого-то необычного, и твой выбор пал на Риту – на ту, что старше тебя. У нее такая странная жизнь, такой сложный характер, такая изящная внешность, и ты не отходишь от нее уже около года.

– Восемь месяцев.

– Считаешь дни?

– Просто это намного меньше года.

Юдифь рассмеялась:

– Ты просто должен признать то, что я тебе говорю. Тебе не достаточно того, чем довольствуются все, ты хочешь большего. Я видела это в тебе, но ничем не могла помочь, потому что я одна из тех, кто счастлив в своей жизни.

– Я еще не знаю, чего я хочу.

– Все ты прекрасно знаешь, просто ты боишься себе в этом признаться.

– Зачем же мне бояться собственных желаний?

– Потому что если быть смелым, то придется двигаться навстречу своим желаниям. Ты этого не делаешь. Тебе дали спутницу и билет до нужного города, а ты боишься бросить свои пожитки на станции, потому как думаешь, что изменишь решение по пути.

Хотелось возразить, но сказать было нечего. Единственное, что требовало уточнения, это утверждение касательно спутницы.

– Мне не давали Риту. Я сам добивался ее дружбы и потратил немало времени, чтобы она говорила со мной, но при этом я до сих пор не могу сказать, что покорил ее.

– Тебе ни за что ее не покорить, если и дальше будешь трусить.

– Не знаю, в этом ли дело.

– Ты себе все запрещаешь, Артур. Тебе уже двадцать шесть, вредно ограничивать себя во всем, сделай хоть что-то.

– Не хочу возвращаться к тому, откуда начал. Туда, где ты меня нашла.

– Тогда оставайся здесь на всю жизнь и перестань морочить этой женщине голову. Если ты не можешь на ней жениться, то оставь ее в покое.

– Она не собирается замуж.

– Откуда ты знаешь?

– У нее был не очень счастливый брак, раз уж он закончился разводом.

– Ну, ты и мерзавец. Ты ее хоть раз спросил о том, почему она решила уйти от мужа и разрушить семью?

– Это невежливо.

– А сидеть здесь и говорить о ее жизни без ее присутствия – это вежливо?

Артур опять зашел в тупик, и на мгновение прикрыл глаза, стараясь припомнить, с чего все началось.

– Ты говорила, что я не могу на ней жениться. Ты права – не могу, потому что я ничего собой не представляю, и не хочу, чтобы стало еще хуже.

– Постарайся стать кем-то и что-то представлять собой, и тогда ты почувствуешь себя смелее.

– А если я не хочу жениться на ней?

Юдифь прыснула со смеху, прикрываясь ладонями.

– Трус и обманщик. Ты понял, кто ты? Ты просто лгун и трусишка.

*

Значит, нужно поговорить с Ритой. До этого момента Артуру казалось, что он все еще недостаточно хорошо знает ее, а потому не имеет права задавать вопросы, но теперь, после слов Юдифи, в нем зажегся интерес, который он должен был утолить. Иначе было просто нельзя.

Не желая откладывать важное дело до следующего воскресенья, он отправился в Пятый переулок тем же вечером, сразу после работы. У калитки его встретил Робби, который собирался уходить. Через плечо у него была перекинута увесистая сумка – как обычно, набитая книгами. Из-за спины выглядывали какие-то свертки, наверное, планы или чертежи. Но откуда велосипед?

– Я могу войти?

– Конечно, я сейчас предупрежу маму. – Робби прислонил велосипед к забору и помчался в дом.

Это были чистые формальности. Артур знал, что Рита примет его, даже если будет очень занята, и через несколько минут она уже показалась на пороге.

– Добрый вечер, – улыбнулась она.

Почему ее улыбка каждый раз выглядит по-разному?

– Я хотел бы поговорить.

Она с любопытством посмотрела на него.

– Конечно. Робби, ты идешь или остаешься?

– Уже ухожу, – с готовностью ответил Робби.

– Возвращайся пораньше.

– Постараюсь.

Мальчик скрылся из виду, Артур закрыл за ним калитку, а потом прошел в дом, придержав для нее дверь.

– Мы идем на задний двор, – объявила Рита, подходя ко второй двери.

– Хорошо.

– Тебе ведь понравилась беседка? – спросила она, отворяя уже третью дверь, за которой открывался двор.

– Очень.

– Вот и славно. Я сейчас работаю, но буду рада, если ты посидишь рядом.

Так вот, где она проводит свои трудовые будни. В окружении своих любимых обитателей глиняных горшков, за высоким столом и под тенью обветшалой крыши старой беседки? Без нее вид был бы уже не таким удивительным – именно она наполняла это место собой, делая этот своеобразный сад прекраснее.

– Что за разговор? – усаживаясь за стол, спросила она.

Артур заметил, что его стул все еще стоял здесь же, хотя с момента их последней встречи прошло достаточно времени.

– У меня много вопросов, и я не знаю, с чего начать. Составил план, но забыл его.

– План?

– Да, просто распределил вопросы.

– Ну и отлично, – Рита весело улыбалась, разрезая ножом толстый кусок картона.

– Я могу помочь вам, – предложил он.

– Нет уж, лучше спрашивай то, что тебе интересно.

– Вы сказали, что поддержите меня. Что это значило?

– Это значило, что ты не будешь один, даже если из обучения не выйдет толку. Ты боишься обеднеть, но я могу сказать точно, что не оставлю тебя.

– Вам и самой приходится тяжело работать.

– И ты можешь помогать мне. Я могу найти еще одно почтовое отделение, и если у меня появится ассистент, то дело пойдет быстрее. Эти деньги, хоть и не самые большие в мире, но кормят меня и отчасти приносят пользу Робби, так что, думаю, хватит и тебе. Видел его велосипед? Это, конечно, не мотоцикл, но он куплен на мою зарплату. Я копила с самой зимы, и вот, теперь даже смогла себе это позволить.

Артур ожидал чего угодно, но только не делового предложения. Рита оказалась более реалистичной, конкретной, уверенной и спокойной, чем он думал. С одной стороны это успокаивало, а с другой немного разочаровывало.

– Я не умею рисовать.

– Это и не нужно – ты можешь размечать и резать картон, выделять места для марок, пользоваться вторым трафаретом. Работа акварелью – самое простое и приятное, а в основном приходится заниматься скучным делом, которое вполне тебе подойдет.

– Вы уже все здесь знаете, – грустно заметил он. – Поначалу наверняка было гораздо сложнее.

– Не хочу об этом вспоминать.

– Жаль, я как раз хотел задать не вполне корректный вопрос.

Она оставила работу и внимательно посмотрела ему в глаза. Ее взгляд был тяжелым, серьезным и неудобным, Артур почувствовал что краснеет.

– Что за вопрос?

– Как вы решились начать новую жизнь?

Казалось, будто она не слышала его, но он не осмелился повторять свои слова, которые и без того обожгли ему язык.

– Я не начинала новую жизнь. Во всяком случае, это не то, чего я хотела, поверь, – через некоторое время ответила она. – Я просто хотела избавиться от старого и ненужного.

– Что же было ненужным?

Неужели она говорит о своем муже? О живом человеке?

Она вновь замолчала, но Артур знал, что Рита просто выбирает правильные слова. Или она сама ищет ответ? Может быть, она не задумывалась об этом? О, нет, такая женщина как Рита не могла совершить подобный шаг без раздумий.

– Ты знаешь, как чувствует себя человек, которым пренебрегают все подряд. – Не вопрос, а утверждение. Артур даже поежился от этой холодной уверенности. – И я была такой. Думала, что просто не заслуживала лучшего, а потом, когда стало хуже, поняла, что такая участь тоже не для меня. Я развелась, потому что не могла иначе.

– Простите меня.

– Не извиняйся, Артур. Я думала, что тебе все равно, и это было больно. Поначалу меня радовало то, что ты не задаёшь вопросов – так было удобно и просто. Удавалось забывать о том, что у меня есть прошлое, которое имеет значение, и я поступала глупо. Прошлое есть, и оно часть нас, оно сложило наши жизни в определенную картину. И если мы не интересуемся прошлым, значит, нам безразлично, что за люди окружают нас. Ты не спешил делиться своими впечатлениями, и я молчала о своих.

– Есть вещи, которых я не расскажу даже вам.

– Я с тобой тоже не всем готова поделиться.

– Но ведь это не значит, что мне все равно! Я хочу узнать вас, хочу этого так сильно, как ничего никогда не желал.

Рита не ответила, и лишь слегка порозовевшие щеки говорили о том, что его слова достигли цели. Она вновь принялась аккуратно работать ножом, глядя исключительно на картон. Короткие рукава легкого цветастого платья просвечивали в лучах вечернего солнца, и Артур сам не понял, как у него вырвалось:

– Если я и пойду учиться, то только лишь потому, что хочу сохранить вашу красоту. Пройдут года, и мы с вами постареем, но я хочу, чтобы остались фотографии, на которых вы будете такой же, как и сейчас.

– Твои снимки передают достаточно сходства, для этого не обязательно учиться и платить деньги.

– Мне нужно не только сходство. Я приму предложение Готлиба, но для этого нужно обдумать еще много деталей. Придется поговорить с хозяином кондитерской, а также прийти вместе с вами в почтовое отделение. Возможно, понадобится еще что-то, просто сейчас я не могу учесть всего. Стыдно, что я не в состоянии сделать этого в одиночку, и без вас мне не обойтись.

Рита подняла глаза.

– Артур, ты… ты стал первым мужчиной в моей жизни, который попросил у меня помощи, даже мой сын всегда обходился без меня.

– Мне действительно стыдно.

– Нет, не нужно стыдиться. Ты признал, что тебе нужна помощь, и это кажется мне по-настоящему мужественным поступком. Ничего соблазнительнее никогда не слышала.

– Вы… опять шутите?

Она вернулась к своим шаблонам, почти безразлично пожав плечами:

– Нет, не шучу.

Глава 25 Рита. Второе знакомство с Антоном

Воскресенье стало для нее особым днем. Нет, не потому что в этот день большинство людей отдыхало от работы и спешило в церковь. Рита вообще не ходила на богослужения, даже в те времена, когда еще не была замужем. По воскресеньям всегда происходило что-то необычное,  поэтому она боялась и ждала этих дней с нетерпением.

На сей раз, она должна была впервые отправиться на почту в компании другого человека. Ее уже не удивляло, что все новые шаги в ее странной жизни открывались с Артуром. Если в начале весны это еще приводило ее в замешательство, то теперь все казалось естественным.

Она думала оставить Робби в доме, приготовить обед и уйти на почту в компании своего молодого друга, и даже то, что Антон пришел к девяти часам и все это время просидел в гостиной, не меняло ее планов.

– Ты опять уходишь? – не скрывая своего раздражения, спросил Антон, когда она вышла в гостиную.

Рита надела красивое темно-зеленое платье длиной чуть ниже колен – ей удалось сшить его из остатков старой залежавшейся ткани, которую она привезла еще из прежнего дома. Она стала стройнее, и теперь могла позволить себе носить широкий пояс, затягивая его на талии. Такие мелочи придавали ей решимости, в которой она так нуждалась всякий раз, встречаясь с той заносчивой девицей. Впрочем, когда она стояла перед зеркалом, ей казалось, что выглядит она вполне прилично, но стоило выйти за ворота, как вся уверенность пропадала

– Ухожу, – согласилась она.

– В новом платье. И почему ты не наряжалась в те дни, когда была моей женой?

– Я наряжалась, когда мы с тобой выходили в свет.

– Мне нравились те платья?

– Если ты не помнишь, значит, не так уж и нравились.

– Ты идешь одна?

– С другом.

Она остановилась напротив Антона, стараясь держать спину прямо и не сжиматься под этим изучающим взглядом. Теперь платье казалось слишком коротким, пояс был уж очень вызывающим, а туфли вдруг стали неудобными.

Может, стоит вернуться в комнату и выбрать что-то другое, пока есть время?

– Я с ним, разумеется, не знаком.

– Ты с ним знаком, но больше не задавай мне вопросов, – вдруг сказала она. – Я тебя ни о чем не спрашиваю, постарайся и ты не любопытствовать сверх всякой меры.

– Мать моего сына собирается выйти замуж вторично?

– Отец нашего сына не планирует связывать свою жизнь с кем-нибудь из своих прежних любовниц?

Он отступил на шаг, и его взгляд из изучающего превратился в удивленный и настороженный.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю