Текст книги "Настоящая принцесса и Летучий Корабль"

Автор книги: Александра Егорушкина

Соавторы: Вера Полищук,Анастасия Бродоцкая
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Александра Егорушкина
Настоящая принцесса и Летучий Корабль

Настоящая принцесса-2

Пролог,
в котором Лиза смотрится в зеркало

Лиза, поджав губы, вертелась перед Бабушкиным трюмо. В чем же дело? В веснушках? Нос крупноват? С ногами что-то не то? Она чуть приподняла подол. Ноги как ноги… Потом, в этом платье их не видно толком… Может быть, в этом-то и дело? Или всё-таки рост? Проклятый рост…

И ведь расскажешь кому-нибудь– засмеют. А обидно было до слёз.

На дискотеке по случаю окончания шестого класса её никто так и не пригласил потанцевать.

– Подумаешь, дискотека! – сказала Лиза своему рыжему отражению, чтобы не расплакаться. – Тоже, выдумала себе проблему! – добавила она строгим Бабушкиным голосом. – И вообще, настоящие принцессы, наверно, на дискотеки не ходят! Или ходят? Вот в Радинглене в День Королевского Кота будет большой карнавал, это другое дело!

Но отражение ничего не желало слушать: оно обиженно скривилось и жалобно заморгало.

– Но-но-но! – дрожащим голосом сказала себе Лиза.

Потом отвернулась и зашмыгала носом.

Она представила себе, что скажет Бабушка.

Бабушка скажет, что не в красоте счастье.

Бабушка скажет, что настоящих принцесс не волнуют подобные пустяки.

Бабушка скажет: «Они ничего не понимают».

А ведь всех прочих приглашали! Вон Юля Южина, главная отличница и первая красавица, была прямо нарасхват!

Внизу скрипнула парадная дверь и послышались очень лёгкие и очень знакомые шаги. С четвёртого этажа такое, конечно, расслышать можно только волшебным слухом. «Ты можешь слышать то, чего другие не слышат», – сказал как-то Лизе Филин, учитель музыки. Это было совсем недавно, в ноябре, и с этого-то всё и началось. Лиза слышала, как тает снег и как растёт трава и ещё множество других удивительных звуков. К тому же этот слух можно было включать и выключать, а то бы играть на скрипке, наверное, совсем бы не получалось. И спать тоже…

А шаги всё приближались, и Лиза помчалась открывать дверь, не дожидаясь звонка и позабыв все свои горести. Бывают люди, которые никогда не появляются не вовремя, точнее, появляются всегда вовремя просто потому, что их всегда немножечко ждёшь, и Король Радингленский был как раз из их числа.

Глава 1,

в которой Филин сердится, а Король Радингленский чинит электричество

В тот же день, но несколько раньше, король Радингленский Инго Четвёртый и Филин, придворный маг, сидели на нагретом сумасшедшим июньским солнцем ковре и наводили порядок в среднем ящике громадного письменного стола. Когда-то это был стол Филина, и стоял он в комнате придворного волшебника, а комната располагалась на вершине самой высокой из дворцовых башен. Когда умеешь превращаться в птицу, можно входить через окно в десятках метров над землей – никто и не узнает. Теперь здесь обитал Инго. Башня ему нравилась, потому что тут король мог побыть в блаженном одиночестве. Мало кто из придворных потащится по крутой лестнице в семьсот тридцать девять ступенек узнавать, не угодно ли чего Его Величеству. А ещё из круглого окна были видны крыши Радинглена и далёкая гавань. Правда, Инго не слишком часто бывал в собственных покоях. Вот и до стола руки дошли только сейчас.

– Ого, а это что такое? – спросил король, разглядывая обтянутую бархатом коробочку.

– Открывается вот тут. – Филин щелкнул крышкой. – Амберхавенский янтарь.

– В Северном море же нет янтаря, – удивился Инго.

– Как видишь, есть.

На полу уже лежало несколько потрепанных записных книжек, толстая тетрадь в голубой обложке, жестянка из-под леденцов, горсточка карандашных огрызков, маленький фарфоровый совёнок с круглыми глазами, калейдоскоп в мизинец длиной и много чего ещё. На каждую вещь у Филина находилась своя история.

– Глядите, Филин, тут альбом какой-то… – Инго потянулся и выдвинул следующий ящик.

– Ничего себе! Это, между прочим, мой университетский выпуск. Ну и ну… А я-то думал, куда он делся, всё дома перерыл…

– О, футляр для очков. Ваш?

– Мой, спасибо… И очки целы… Будут запасные. – Филин открыл футляр. На ладонь выкатился маленький серебряный бубенчик.

– Вот это да, – тихо сказал волшебник и поднялся на ноги. Он позвенел бубенчиком над ухом – раз, другой, третий. И почему-то помрачнел.

Инго осторожно взял бубенчик и повертел его в пальцах. Вещица тихо позвякивала. С одной стороны была выгравирована крошечная длинноклювая птица.

– Знаешь, что это? – тихо спросил волшебник. – Не знаешь, конечно… Их делают в Амберхавене, на Магическом Факультете. Полезнейшая вещь. – Услышав слишком хорошо знакомое слово «Амберхавен», Инго почему-то сжал губы. – Если кто-нибудь подарит тебе такую вещицу, стоит в неё позвонить – и даритель тут же откликнется. Телепатически. Хоть с края света. – Филин вздохнул. – Теперь это просто бубенчик. Возьми, может, Лизавете понравится. – Он помолчал. – Мне эту штучку подарил один мой друг. Однокурсник. Коракс его звали.

– Молчит? – спросил Инго.

– Молчит, – подтвердил волшебник. – А молчат в таких случаях только мёртвые. Эх, Коракс… Он умел в ворона превращаться, мы иногда летали вместе.

– А давно…

– Тринадцать лет почти, с тех самых пор, – невесело отозвался Филин. – Наверно, он тогда и погиб. Я так и думал. И в Амберхавене этой весной мне сказали, что никто ничего о нём с тех пор не слышал… Да, – Филин положил бубенчик на ладонь Инго и отдернул руку, будто холодное серебро жглось. – Знаешь, я, оказывается, всё это время надеялся, что ошибаюсь. Эх…

– Я о нём от вас никогда не слышал.

– Мы в последнее время почти не разговаривали, – объяснил Филин. – Мы ведь были очень дружны, а потом у него в голове завелась странная идея. Хотя и не новая – что добро должно быть с вот такими кулаками.

Инго слушал молча. Будь тут Лиза, она услышала бы, что молчание это звенит от напряжения.

– …Ко всеобщему удивлению, связался он с одной нехорошей магической компанией. Были у нас в Университете и такие. Никто ничего про его планы не знал, кроме меня. Я его отговаривал, да куда там! Кораксу подвигов захотелось – ввинтиться в какой-нибудь чёрный орден изнутри, что твой Штирлиц, и разбить в пух и прах для всеобщего блага. А для этого нужно, чтобы за своего считали… Иначе никак… Знаешь, я довольно быстро перестал ему верить, и это было больно. Старые друзья – они как родственники, их не выбирают. А потом он пропал – тогда же, когда и твои родители. Боюсь, что бывший друг мой Коракс умер скверно… Послушай, у меня же и фотография его есть, – Филин кинулся к альбому.

– Вот!

На старой черно-белой фотографии самозабвенно хохотали трое. Несусветной красоты девушка в белом платье сидела на спинке садовой скамейки, а у её ног – маленький светловолосый в ковбойке, в коем угадывался Филин, только без очков и бороды, и высокий брюнет в вышитой жилетке.

– Узнаёшь? – странным голосом спросил Филин. – Это Коракс, это я, а это, между прочим, твоя бабушка. Июнь тысяча девятьсот пятьдесят девятого, – добавил он, – мне здесь девятнадцать, на год больше, чем тебе сейчас. Такие дела.

Инго долго разглядывал фотографию. Филин смотрел в окно. Если очень постараться, отсюда можно было различить море.

– А дедушка мой…

– А дедушки твоего, – волшебник подбросил в воздух звякнувший бубенец, – ещё даже в проекте не намечалось. У меня было два таких, – сказал он. – Второй мне подарила Таль.

– Ого, – сказал Инго.

– Вот и ого. Я его вернул в день её свадьбы. Как и подобает джентльмену. – Филин хмыкнул. – Кстати, об Амберхавене, – добавил он другим голосом. – Как ты смотришь на то, чтобы там немного поучиться?

– Нет.

Всякий знакомый с нравом Его Величества знал твёрже твёрдого, что чем тише у Короля голос, тем хуже обстоят дела. Сейчас Инго было почти не слышно.

– Такой маг, как я, человечеству не нужен, – продолжал Король, садясь на широченный подоконник и щурясь на солнечные блики на горизонте. Лето начиналось на славу. – Я думаю, Филин, что не стоит делать из меня волшебника. Совсем наоборот – надо бы мне отсюда куда угодно, только бы подальше, но…

– Стоп. – Филин поднял брови. – Почему это «куда угодно»?

– А я ведь не хотел вам ничего рассказывать, – произнес Инго.

– Я слушаю.

Инго Четвёртый опустил голову и поёрзал.

– Ну, в общем… – выдавил он.

Филин ждал.

– Ox, – Инго наконец собрался с духом. – Филин, только не смейтесь… Мне тут одна вещь пришла в голову. Давно. Ещё до всего. Я боюсь, что мне это все… эти двенадцать лет в Чёрном Замке даром не прошли… – он сглотнул тугой комок в горле. Слова, обычно смирные и послушные, никак не шли на язык. Филин ждал.

– Понимаете, – окрепшим голосом продолжал Король, глядя на море, – ведь никто же не знает всего про Мутаборскую магию… Филин, я ведь всё это время по ночам просыпался и думал: а вдруг я – мина замедленного действия? Вдруг он какой-то будильничек во мне завёл и я взорвусь – сейчас, завтра, через десять лет? Так лучше пусть это будет подальше от дома, правда? Знаете, Филин, ведь вы меня должны были тогда просто убить на всякий случай…

– Допрыгаешься, убью сейчас – волшебник развернулся и яростно полыхнул глазами. – Кому это я должен, скажи на милость, а?

– Но это было бы разумно! Элементарные меры предосторожности!

– Разумно?! – почти закричал Филин, прикрыл глаза на полсекунды и продолжил тоном ниже:

– Инго, рассказывай немедленно и честно, с чего ты вдруг об этом речь завёл, – велел он. – Что ты в себе заметил?

– Что-то происходит, – Инго снова отвернулся и смотрел в окно. – Что-то происходит с тем, что я говорю. Происходит просто на каждом шагу! И от этого всем плохо. Во-первых, меня все слушаются. Ну, придворные. Бабушка говорила – королевская воля, наследственность, фамильные черты, но, Филин, не тот я человек, чтобы меня слушаться – подумаешь, король… А тут на днях слышу – Циннамон главе гильдии кузнецов, Герту, тихонько так говорит: вы, мол, королю нашему лучше не перечьте, а то будет как с соседом моим, сапожником, у которого в одну ночь мыши все кожи в кладовой поели… Куда это годится?

– Не смешно, – кивнул Филин и сел рядом с королем на подоконник. – Дальше.

– Таких историй было много, но я даже не очень дергался – мало ли что подумают. Но вот потом… В апреле Лизка мне сказала, что в школу лень ходить, одни контрольные. Заболеть, говорит, что ли… А я ей и сказал – ну, заболей… У неё две недели температура было, никто не понимал, в чем дело, – помните? И лекарства её не брали! И даже вы температуру сбить не могли!

– Помню, – кивнул Филин. – Во-первых, могло быть чистой воды совпадением. Школьники иногда болеют. Бывает так, что температуру не сбить. А если нет… Я же тебе про это говорил. По всей видимости, ты от природы маг-словесник. Словеснику надо учиться, чтобы управлять своими словами. Учат этому в Амберхавене. А пока что слова управляют тобой. – Он старался говорить спокойно.

– Подождите! – умоляюще продолжал Инго. – Мне же ещё и снится теперь такое, что лучше бы вообще не засыпать! Нет… Нет, расскажу. Как вам сон, в котором я, Инго Великий, правлю смирным таким Радингленом, в котором опять вечная ночь и зима? И даже не только Радингленом, в некоторых снах размах у меня побольше. Кого хочу – казню, кого хочу – милую, но в основном, конечно, казню, а кругом все трепещут, а вас нет, и Лизки нет, и Конрада – никого нет. И при этом я такое могу… И самое жуткое – это всё мне во сне нравится, очень нравится, понимаете?.. Филин, мне снится то, что мне предлагал Мутабор, давно, ещё в самом начале!

– Так, вот это уже серьёзно. – Филин нахмурился. – Только не пори горячку. Мне кажется, что это не тебе снится, это тебе кто-то снит… Вопрос в том, как этот кто-то до тебя дотянулся и с какого расстояния – выхода-то в Чёрный Замок в Радинглене, слава Богу, уже нет, отрезало.

– Кто-кто, – сумрачно сказал король. – А вдруг это и есть я настоящий? Вдруг это ОНО во мне прорастает?!

– Знаешь, ответ не сходится. Это делает кто-то, кто хорошо знает твои слабые места. Ты же мне сам рассказывал, как тогда, в Замке, старался поменьше спать, чтобы в Библиотеку забираться, когда на тебе ночного заклятья не было – помнишь? – Филин заметил, что Инго мучительно скривился, и тронул его руку. – Прости, что напоминаю – надо.

– Думаете, я забыл? – уронил Инго.

– Ничего я не думаю. Просто складываю картинку из кусочков. И самое главное. Если бы в тебе была заложена мина замедленного действия, – любая мина, – нипочем бы ты не спустился в некий подвал и не вынес оттуда некую клетку с филином…

– Он мог успеть потом, – горько отозвался Инго. – Он мог успеть в последний момент. И вообще – вот, посмотрите.

Король вынул из кармана джинсов измятый бумажный самолетик, исписанный неразборчивым почерком.

– Вот. – Он протянул самолетик Филину. – Вы только не подумайте, я…

Филин жестом остановил его и углубился в чтение. Потом повертел самолетик так и сяк и, сняв очки, спросил:

– Почерк, вроде, твой. Откуда это взялось?

Инго почему-то посмотрел на свои ладони.

– Мне приснилось, что он влетает в окно. А когда я проснулся, он был у меня в руке.

Филин впился в листок глазами. Воцарилось молчание. Было слышно лишь, как далеко внизу шелестит под теплым летним ветром листва дворцового парка.

– По-моему, это значит, что всё совсем плохо, – еле слышно проговорил король. – Именно поэтому я и хочу отсюда подальше. В конце концов, я волен распоряжаться своей судьбой…

– И моей заодно? – поинтересовался Филин и вернул листок королю. – Ты не думай, я понимаю, что говорю недопустимые вещи. Я ведь тебя правильно понимаю?

– Погодите, – удивился Инго. – Почему – вашей?

– Мои тёплые чувства к Радингленский королевской семье и к тебе лично можно, конечно, в расчёт не принимать, – раздельно сказал Филин. – Ясное дело, отсюда подальше ты отправишься вместе со мной. Не обсуждается.

– Филин, не сердитесь, пожалуйста, – попросил король.

– Сердиться?! Да я никогда не смогу на тебя рассердиться, остолоп, и ты это прекрасно знаешь и напропалую этим пользуешься! Это так не называется… Ладно. Вопросов многовато остается, – желчно добавил волшебник. – Что-то не вижу я никакого радингленского флота. – Он тоже посмотрел в окно. – Уговаривать Зильбера с его «Гиппокампусом» я не берусь. А иначе как морем и на волшебном корабле нам в другие миры не попасть.

– А я его уже уговорил, – отозвался Инго.

– Что?!

– Уговорил. Капитан Зильбер согласен меня отвезти, куда я скажу. И вас. И Конрада. Шар-проводник у нас в Сокровищнице есть. Я только пока не знаю, куда именно нам плыть, но вы мне всё скажете.

Филин уставился на ковёр.

– Не молчите, – попросил Инго.

– Слишком много сказать хочется, – процедил волшебник. – Что ты сам думаешь об этом послании?

– Ничего, – растерялся Инго. – Я как раз хотел спросить…

– Ну да, – Филин поднялся, походил по сводчатой комнате. – Конечно. Откуда тебе знать. Это и в Амберхавене знали считанные люди. Слушай, Твое Величество. Слушай и запоминай. Книгу, о которой здесь идет речь, называют по-разному – кто «Белой Книгой», кто «Книгой всей правды», кто «Книгой всех заклинаний». Говорят, что она действительно дает ответы на вопросы. Может и не дать, но уж если ответит, то яснее ясного. Говорят также, что страницы у неё пустые – белые. И когда её открываешь, на них проступает… то, что попросишь. Дальше всё просто – произнёс заклинание и получил, что хочешь. – Волшебник поднес к глазу калейдоскоп, встряхнул, поглядел, отложил. – Хорошая полезная вещь, правда? Не придерёшься.

– Но?.. – Инго подался вперед, как гепард перед прыжком.

– Но, во-первых, не у всех в руках Книга открывается. Насколько мне известно, её открыть может только маг, причем маг с чистой совестью. Как ты понимаешь, чистая совесть – не совсем ясное понятие, но все источники на этом сходятся. В понятие чистой совести, кстати, входит отсутствие в человеке чёрных чар. Если ты подумаешь, то поймёшь, что это связано.

– А проверить? – начал Инго и осёкся.

– Второе «но», – Филин говорил, глядя на извилистые узоры ковра. – Если её попытается открыть простой смертный с нечистой совестью или с неправедными намерениями – у него попросту ничего не выйдет. Я читал отчёт одного такого, – Филин нашёл в себе силы усмехнуться. – Не книга, говорит, а кирпич кирпичом. Сплошное разочарование.

– Третье «но», – попросил Инго.

– Чёрных магов, дерзнувших к ней прикоснуться, она убивает.

Инго вздрогнул.

– Именно так, – в голосе волшебника прозвучал металл. – Благодаря этому мы все ещё живы, думается. А то попала бы Книга Всех Заклинаний в руки бессовестному честолюбцу – и привет… Хотя… Хотя лет пятьсот назад была ужасная история – в Зеенландии, кстати. Один мерзавец сообразил заставить молоденького волшебника открыть книгу – обманом, – а потом убил бедолагу. Плохо было… – Филин помолчал, потом принялся очень старательно протирать очки, будто стараясь не смотреть на Инго. – Потом Книга пропала, потом нашлась в пещере одного ныне покойного дракона, но с тех пор за ней следили, так что больше такой фортель никому провернуть не удавалось. К счастью.

Инго выдохнул и расплел стиснутые пальцы.

– По последним данным, она сейчас во владении королевского рода Ажурии. Так что в Ажурию мы и плывем. – Филин водрузил очки на нос. – Что ты на меня так смотришь? Я же специалист по магическим книгам, я же в Амберхавене кафедру библиотечного дела заканчивал, тьфу! И у меня были всякие однокурсники! А одна дама по имени Кристабель специально легендой о Белой Книге занималась! От неё и знаю!

– И правда – птица укажет дорогу, – поразился король, покосившись в бумажку. – Всё как по-писаному.

– Тьфу! Птица я тебе! Пять кило пуха! – взъерошенный Филин заходил по комнате, перешагивая через тетради и книги. Раздосадованно щёлкнул фарфорового совёнка по клюву. – И что мне сказать Наталье и Лизе, например?

– Ну, всю правду, наверное, не надо… – задумчиво протянул Инго. – Не надо Лизку пугать.

– Если ты ждёшь, что я за тебя буду врать, то… – грозно начал Филин.

– Нет-нет, врать тоже не придётся, – с облегчением сказал Инго. – Да и не выйдет – Лизка вранье за два километра слышит.

– У тебя, помнится, была идея собрать кого-то из бывших радингленских магов, – напомнил Филин. – Фрикен Нинон, Лазурски-старшего, Амальгамссена, Тави-Булочку, – Филин лирически крякнул, – пана Лисовского, наконец. Может, и в самом деле кого найдём между делом.

– Идея-то была, – кивнул Инго. – Ну да, если мы скажем, что отправляемся их собирать, это, в целом, не враньё. Хотя какой маг согласится жить в этом королевстве – при таком-то короле…

– Я, – отрезал Филин. – А Наталье я скажу, что вся эта затея нужна мне!

– Правда? – обрадовался Инго. – Спасибо!

– Тьфу! А королевство на кого оставишь?

– На Бабушку, естественно… Сегодня вечером прогуляюсь в Петербург, договорюсь обо всём. Только сначала на море схожу. Послушайте, Филин, а может, нам Бабушку насовсем на трон посадить, а? – В глазах Инго что-то блеснуло. – Нужна мне эта королевская власть, как рыбке зонтик…

Филин на это только головой покачал, а Инго задумчиво добавил:

– …и вообще, гори оно все синим пламенем…

Из нетопленого камина, в котором по летнему времени и дров-то не было, полыхнули голубые языки огня и с шипением разлетелись искры. Пламя выплеснулось на коврик перед камином, пробежалось по полу, жадно лизнуло ближайшую книгу.

Инго замер, потом спрыгнул с подоконика и, выхватив книгу из огня, стал яростно затаптывать горящий коврик. Филин бросился на помощь.

– Вот видите?! – отдышавшись, сказал король.

– Сказано тебе, следи за словами! – Филин сердито отряхнул руки. – И марш в университет этой же осенью!

Инго упрямо помотал головой.

Горелым почему-то не пахло.

Мимо окна; надсадно крикнув, пролетела чайка.

– Вы про Книгу мне чего-то не досказали, – голос короля звучал очень спокойно.

Филин взял со стола карандаш и повертел в пальцах.

– Не врать же мне тебе, – обреченно продолжал он. – Четвёртое «Но». Очень сильного мага – очень сильного! – Книга убить не может. Очень сильный маг при попытке открыть Книгу превращается в доппельгангера. Мгновенно.

– Вот всё и сошлось, – уронил Инго.

– Что?!

– Филин, есть одна штука, про которую я вам не рассказывал.

Волшебник застыл.

– Я вам говорил, что Мутабор… разговаривал со мной. Я вам говорил, что он… предлагал мне… всякое. Я не говорил, что именно.

Филин кивнул и стал рассматривать карандаш так пристально, будто на нём вот-вот должно было проступить что-то важное.

– Так вот. Сначала он начал предлагать мне… В общем, он говорил, что если я буду его слушаться… Ха! Если я буду сговорчив, он сделает из меня такого же, как он. Доппельгангера.

Инго помолчал. Ему даже дышать стало трудно.

– Он говорил, что процесс превращения болезнен, но краток. Он говорил, что в этом много выгод. Практическое бессмертие. Опять же доппельгангер – совсем не человек, так что никаких вам душевных мук ни по какому поводу. Власти и всего прочего – сколько угодно. Вы же понимаете – если можно сделать себе любое тело…

– Не объясняй, – резко перебил Филин. – Дальше.

– Мне было так страшно, Филин, что я не смог промолчать. Я очень резко отказался. А он понял, что мне страшно.

– Ясно, – очень тихо произнес Филин. – Он стал тебе этим угрожать.

– Знаете когда? – Инго усмехнулся. – В последнюю неделю перед коронацией. Особенно накануне.

– За меня?

– Ну… ну да. И за то, что я старшего Конрада столько времени прятал, и за то, что в город удрал, с Лизкой и Мурремурром разговаривал. И он сказал – если я так сильно не хочу, чтобы это было быстро – прекрасно, замечательно, пусть это будет медленно! Он сказал, что он может меня так заколдовать, – Инго запнулся, – что на превращение в эту бессмертную тварь у меня уйдут годы!

Филин свел брови.

– Фантастическая гадина, – пробормотал он. – Что ж ты раньше молчал?

– Было очень страшно.

– А теперь стало ещё страшнее, – Филин потер шею. – Только я ничего не вижу, – медленно произнес он. – Думаю, такое колдовство я бы уж как-нибудь заметил.

– Филин, простите, но вы сами говорили, что Мутабор вас сильнее.

– Говорил.

– А вдруг он действительно вас сильнее? Может, тот ночной карлик – это было только начало, сущий пустяк? Если он успел это сделать и сделал так, что вам не видно? А увидите – поздно будет?!

Филин яростно отмахнулся и снова уставился на карандаш.

– А теперь скажи мне, пожалуйста, вот что. – Глаз он не поднимал. – Предположим, ты найдёшь Книгу – зачем тебе она?

– Как – зачем? – удивился Инго. – Я попробую её открыть. А дальше… Будем надеяться, что она просто не откроется.

– Просто – исключено, – Филин остро взглянул на Короля. – Ты маг.

– Ну что ж… Если то, что я о себе думаю – правда, то, я надеюсь, вы со мной как-нибудь… вы сразу всё поймёте и найдёте способ со мной справиться. А кроме вас никто его не найдёт и не сможет потом объяснить… остальным. Я не хочу медленно, Филин. Пусть уж сразу всё узнаю и… Лучше ведь так, чем при большом стечении народу, правда, Филин?

Карандаш в пальцах волшебника хрустнул и сломался. Филин подошел к окну и с неожиданной яростью вышвырнул обломки в сад.

– Да, я сразу всё пойму, – с трудом проговорил Филин. – Я ведь видел Myтабора как он есть. Инго, я не хочу этого всего…

– Простите меня. – Инго обессиленно опустился на подоконник и обхватил колени руками.

– Что – простите? – почти простонал Филин. – Ну что?! Мы с бабушкой уже один раз тебя теряли – хватит! Ты понимаешь, чего ты от меня требуешь? Ты хочешь, чтобы я тебя убил! Своими руками!

– Я тоже видел Мутабора как он есть, – очень тихо ответил Инго. – Это буду уже не я. Вам даже не придется себе заставлять. Правда. – Король умолк и снова смотрел на море. Его рыжая голова горела на солнце.

– Так вы плывете со мной?

– А куда я денусь? – с горечью воскликнул волшебник. – Боже мой! Я же сам себе яму копаю!..

Король отвернулся.

– Инго, – сказал Филин в тоске, – Инго, если он сумел тебя отравить – то только этим! Опомнись! Тебе недостаточно моего слова?!

– Мне достаточно вашей фразы о том, что вы с Бабушкой меня уже теряли, – очень тихо ответил Король и снова сел на подоконник. – А если вы меня потеряете потому, что я окажусь ещё одним Мутабором? Кто тогда вообще уцелеет? А?

Филин ахнул.

Король на подоконнике не шелохнулся, но по нему было прекрасно видно, что он уже давно всё решил, и спорить бесполезно. Не прощаясь, волшебник вышел за дверь, поборов искушение ею хлопнуть. «Вот оно что…» – бормотал он, стремительно шагая по дворцовым коридорам и рассеянно кивая в ответ на разнообразные поклоны встречных.

Филин пронесся по дворцу, более обычного напоминая нахохлившуюся птицу. Он едва не наступил на компанию дворцовых домовых, старательно драивших мозаичный пол в одной из бесчисленных галерей. Он лишь издалека помахал рукой господину Циннамону, министру двора и волшебнику-кондитеру, прогуливавшемуся по террасе дворцового парка. До Филина донеслось вдохновенное бормотание: «Между вторым и третьим коржом – цукаты и тертый миндаль… А вензель Её Величества выложим из земляничин по сливочному крему…» Углубившись в шелестящий древесный сумрак парка, Филин с облегчением выдохнул, поднял голову, высмотрел подходящий просвет в ветвях – и через мгновение рябая ушастая птица взвилась в воздух над башенками и шпилями Радинглена. Вопреки расхожему мнению, филины очень даже летают днем.

– Инго! – запрыгала Лиза, распахивая дверь.

– Тебе привет от господина Циннамона, – Инго протянул сестре многообещающего вида и размера коробку с пирожными. – Здравствуй, котёнок. Какая ты хорошенькая… Ой, ты куда-то уходишь? Я некстати?

– Нет, – Лиза помрачнела. – Наоборот, только что пришла. А ты всегда кстати. Пора бы запомнить.

– Погоди, – встревожился Инго. – Что случилось? У тебя что-то с лицом не то… Смотри, вот тебе ещё, на море набрал утром… – Он полез в карман, вытащил горсть мелких затейливых ракушек и высыпал на подзеркальник, где уже лежала и стояла всякая мелочь – не убранные ещё на лето перчатки, тюбик Бабушкиной помады, флакон духов, Лизина троллейбусная карточка на апрель… Беспорядок был на подзеркальнике, что и говорить.

– Ух ты, красотища! – восхитилась Лиза. – Всё прибрать, а их оставить – пусть так и лежат… – Ракушки были круглые шипастые, плоские полосатые и длинненькие пятнистые. – Ой, а это что? – среди ракушек оказался крошечный серебряный бубенчик.

– Да вот, нашёл в столе, – почему-то грустно сказал Инго. – Бери. Можно на форточку повесить, чтобы от ветра звенел.

Лиза звякнула бубенчиком над ухом.

– Странно, серебряный, а звучит как-то фальшиво… – Она положила бубенчик на подзеркальник. – Вот что, пошли лучше есть. Лучшее лекарство! – Лиза убежала на кухню, залезла в холодильник и мгновенно уставила кухонный стол угощениями.

– Куда столько? Королей неплохо кормят, – напомнил Инго, оглядывая стол. – Неужели я такой жалостно тощий?

– Не без этого, – отозвалась Лиза.

– Слушай, Лиллибет, убери половину, а то я в Радинглене ужинать не смогу, и Циннамон обидится.

– Ого! – Лиза выгружала из коробки пирожные. – Привет от нас господину Циннамону.

– Ку-ку, сестренка, случилось-то что? – спросил король Радингленский.

Лиза села за стол, поковыряла вилкой в салатике и, ужасно смущаясь, рассказала брату о своих печалях. Инго не улыбнулся.

– Только не говори, что не в красоте счастье, – звенящим голосом предупредила Лиза. – И не говори: «Они ничего не понимают».

– Счастье, действительно, не в красоте, – пожал плечами Инго, – и это даже жалко, потому что ты чертовски мила. И «они» всё прекрасно понимают. Я тебе скажу, в чём дело. Только между нами.

– Ну и в чём? – Лиза уныло смотрела в тарелку. Пёстрый холмик салата венчала сметанная клякса.

– Ты принцесса.

– Я что, такая воображуля? Бузюзю! – возмутилась принцесса Радингленская.

– Что? – переспросил Инго.

– Бузюзю! – повторила Лиза. – Слово такое, дарю. Сама придумала. На все случаи жизни годится. А то все, как из инкубатора: «вау!», «ойес!», «супер-пупер!» – ехидно передразнила она.

– Ну вот, сама же говоришь, что все, как из инкубатора. А ты не такая, как все, и к тому же принцесса.

– Инго, но я никому-никому, честное слово…

– Это неважно. Ты просто совсем особенная. Честное слово. Я в этом немножко разбираюсь, – король всё-таки улыбнулся, но довольно грустно. – Это-то все и чувствуют.

– Это ты меня так утешаешь? – подозрительно уточнила Лиза.

– Совсем нет. Какое это утешение? Вот смотри. Ты – рыжая. Ты – со скрипкой. Ты – маленькая. А все они – одного среднего роста, одной средней масти, и скрипок у них нет. За что им тебя любить?

– Ой! Инго, ты что? Я не хочу так даже думать! – испугалась Лиза. – Они очень даже ничего себе!

– Да, и ещё как. По отдельности. А на дискотеке-то все вместе! Чувствуешь разницу? Нет, Лизка, пойми меня правильно, у них масса достоинств, которые нам с тобой и не снились, и они так же не виноваты в том, что они такие, как все, как и ты – в том, что ты особенная. Между прочим, достойно быть как все тоже очень и очень непросто. А у нас с тобой от рождения нет выбора. Ты посмотри лучше, кто тебя любит – не самые обычные люди, правда?

Лиза уставилась на круглое шоколадное пирожное и перебрала в памяти тех, кто, видимо, её любит. Среди них были гномы, сильфы, кошачий рыцарь Мурремурр, пара драконов и даже один оборотень, он же волшебник Филин. Да уж…

– Лизка, мне тоже часто хотелось быть просто мальчиком из простой семьи. Честное слово.

Лизе даже стыдно стало – с одной стороны, кому ещё жаловаться на глупые девчоночьи горести, как не родному брату, с другой – как вспомнишь, в какой совсем не дискотечной обстановке Инго хотел быть просто мальчиком из простой семьи… Именно из-за королевского происхождения Мутабор долгих двенадцать лет держал его в Чёрном Замке, опутанного душными злыми чарами. А был бы Инго просто мальчик – его бы и не похитили.

– Выбора у нас с тобой нет, вот в чём дело. – Продолжал Инго и отодвинул тарелку.

Лиза набрала в грудь воздуху, не зная, что отвечать, и тут очень вовремя зазвонил телефон.

– Лизочка? – послышался в трубке приторный голос. – Здравствуй, крошечка. Ты уже дома?

Южинская мама! Больше никто и никогда не называл Лизу Лизочкой.

– Лизочка, я попрошу Юлечку, чтобы она после праздника зашла к вам и занесла Наталье Борисовне денежку… Вы ведь будете дома?

Лиза наморщила лоб и вспомнила, о какой денежке идет речь: некоторое время назад с родителей собрали деньги на сегодняшнее мороженое и лимонад, видимо, потратили не всё, и теперь Бабушке – председателю родительского комитета, между прочим, – предстоит поделить остаток на всех и раздать.

– Да, конечно, будем, – вежливо ответила Лиза, сдерживая вздох. Ещё Южиной не хватало для полного счастья!