Текст книги "Преданный (СИ)"

Автор книги: Александра Дюран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 25

Мама и правда приготовила бесконечное количество еды. Кажется за все годы своей жизни, я уже должна была привыкнуть к тому, что все в нашей семье, кроме меня, любят готовить, но всё равно каждый раз удивлялась.

Так же я не привыкла и к тому, что готовила мама просто замечательно. Все её кулинарные таланты перешли не к кому-нибудь, а к Артёму, который сам был не в восторге, но всё равно готовил так вкусно, что шеф повара могли позавидовать.

Сначала мы ели, потом пили, потом ели, потом снова пили. И так по кругу, а перерывы между этими прекрасными занятиями заполняли разговорами и смехом. Я по настоящему скучала по всему этому, по светлому смеху, ночным ужинам, шутках Артёма, когда все рядом.

Мы сидели так несколько часов до тех пор, пока у всех сидящих за столом не начали слипаться глаза. Мы отправили родителей спать, а сами в полном составе принялись убирать со стола, мыть посуду одновременно с работой посудомоечной машины, потому что так выходило быстрее. Наш смех и разговоры не смолкали, казалось, что смех заключён в вечном двигателе, которые никогда не прекращает свою работу.

Так как спален стало на одну меньше, а нас на одного больше, родители перед тем, как ушли спать, распределили нас по полу, будто мы все до сих пор были шестилетними детьми. Больше всего спорил Марат, наверно спать без Влады для него было пыткой, меньше всего Артём, ему по просто было всё равно. Мы с Егором просто стояли в стороне, понимая, что нас всё равно не определят в одну комнату.

В итоге мы с Владой оказались в комнате Марата, а парней отпустили в свободное плавание, чтобы они легли там, где захотят, в итоге они все выбрали гостиную, из которой ещё некоторое время доносились голоса и смех, пока мы с Владой лежали в полной тишине. С того момента, как мы оказались в этой комнаты, мы почти не говорили, если дело не касалось того, кто с какой стороны кровати ляжет.

– Это странно, правда? – неожиданно спросила Влада, когда я уже думала, что она заснула.

– Что именно? – уточнила я.

Я могла назвать как минимум несколько странных вещей в данной ситуации.

– Ощущение, будто всё снова повторяться, – ответила она зевнув.

Я кивнула, не зная видит ли Влада мой жест. Я понимала её, но я не чувствовала, что всё повторяется, скорее ощущала себя два года назад. Машина времени заключалась всего лишь в этой квартире, всей семье и Егору впридачу.

Когда со стороны Влады послышалось ровное дыхание я аккуратно выскользнула из кровати и поспешила на выход. За дверью меня уже ждал широко улыбающийся Егор, мгновенно притянувший меня к себе.

– Что-то мне это напоминает, – прошептал он, прикоснувшись к моим губам, и не разрывая поцелуй повёл меня в сторону кухни.

Нельзя было пересчитать сколько раз мы делали это в прошлом, пока мои братья мирно спали в своих комнатах. И хотя пару раз мы были на грани разоблачения, нам всё сходило с рук, будто кто-то более всесильный дарил нам удачу.

Егор поднял меня с пола, словно я была пёрышком и усадил на барную стойку. От соприкосновения с холодной столешницей мои ноги мгновенно покрылись мурашками. Ладно, возможно и не от столешницы, а от парня, который сейчас стоял между моими бёдрами и с уверенностью покрывал мое тело поцелуями. Стон сорвался с моих губ, когда он снял с меня старую футболку Артёма, которая служила мне пижамой, и прильнул ко мне всем телом.

– Тише, – прошептал Егор, прикоснувшись ко мне губами, – мне совсем не хочется сегодня умирать.

Я рассмеялась, хотя в любой другой момент перспектива быть пойманной как минимум бы окунула меня в бочку страха, а сейчас было лишь желание. Возможно я просто сошла с ума. Я забралась под футболку Егора и вцепилась в его спину, притягивая так близко, насколько это было возможно, чтобы между нами не осталось ни единого миллиметра. И тут уже не играла особой роли и одежда, даже несмотря на то, что на мне всё ещё осталось бельё, а Егор был полностью одет, я чувствовала всё, что должна была и так хотела. Я сжала его ягодицы и притянула к себе, потерявшись о его пах так, будто между нами и не было никакой одежды. С губ Егора слетел гортанный стон, который я в последний момент успела поймать. А потом он принялся ловить мои стоны, когда остатки нашего самообладания, как и одежды полетели в сторону.

***

Егор: У нас проблемы.

Такое сообщение пришло мне с утра, когда мы все сели с утра завтракать. Мы встали так поздно, что папа с мамой уже ушли на работу. Не знаю каким образом они встали в такую рань, особенно если легли глубокой ночью. На столе снова стояла цела гора блюд, я была не уверена, что её приготовила мама, но Артём отказался в этом сознаваться.

Я подняла полный непонимания взгляд на Егора, но он старательно игнорировал меня и выглядел слегка… смущенно? Я бы точно отнесла этот взгляд к смущению, если бы не знала Егора. Но кажется его было почти не реально смутить, так что тогда происходило сейчас?

На моё плечо легла рука Марата, которые сел на стул, разделявший меня и Владу.

– Выспалась? – спросил он.

Этот вопрос был почти невинным, так что я просто кивнула, уставившись в стол.

– Значит ваши с Егором ночные похождения нисколько вам не помешали? – спросил Артём с другой стороны стола.

Я резко подняла взгляд, почувствовав, как кровь отлила от моего лица. В голове сирена кричала: «Тревога! Тревога! Тревога». Так вот о каких проблемах говорил Егор.

– О чём ты? – спросила я, сделав вид будто не понимаю о чём он говорит, надеясь, что мне поверят.

Ну не могли они этого знать наверняка.

– О твоих полуночных стонах и том, что Егор еле мог передвигать ноги после того, что ты с ним сделала, – ответил Марат вместо брата.

Я боялась пошевелиться, страшась их реакции. Со стороны Артём послышался смешок, но он резко закрыл рот рукой, чтобы скрыть это.

– Извините, – прошептал он, когда все лица повернулись к нему.

Ещё пару секунд висела абсолютная тишина, а потом рассмеялся Марат. Но не тем смехом, что должен пугать, а самым настоящим веселым смехом. Я повернула голову к нему, не понимая, что происходит.

– Что тут смешного? – обиженно спросила я.

Я то ожидала совсем не этого, а как минимум несколько минут криков, так что я даже не знала как реагировать на смех. Я беспомощно уставилась на Егора, который всё так же был смущён, хотя по логике вещей, при любых других обстоятельствах, должен был быть напуган. Я перевела взгляд на Владу, надеясь найти ответы на вопрос, что здесь происходит, но она лишь пожала плечами, глядя на моих братьев так, будто они были ненормальными. Я сама уже начала сомневаться в их психологическом состоянии, когда парни понемногу стали приходить в себя.

Я уже почти встала из-за стола, когда Марат схватил меня за руку и притянул обратно, извиняюще глядя на меня.

– Это не смешно, – сказал он, – просто очень мило.

– Мило? – спросила я с таким отвращением, будто это слово вполне могло считаться ругательством.

Мы не были милыми. И эта ситуация уж точно могла быть какой угодно, но милой? Нет уж, увольте.

– Да, Арина, это мило, – подтвердил Марат.

– Но почему ты не злишься? – спросила я, ведь именно такой реакции я и ждала.

– А почему я должен злиться? – с полным непониманием спросил он.

Не знаю, может потому, что твоя младшая сестра спит с твоим лучшим другом, которого раньше ты угрожал убить, если подобное произойдёт?

– То есть ты совершенно спокойно к этому относишься? – решила уточнить я.

Марат кивнул.

– Только до тех пор, пока он не заделает тебе детей, – добавил он.

О, Господи, какие дети? Кто он и куда дел моего брата? Мне совсем не верилось в эти слова, потому что я знала его. Я вздохнула и отвернулась, потому что таким образом я всё равно ничего не добьюсь. Марат врал, и я это прекрасно понимала, но вот ради чего?

Я молча принялась за завтрак, хотя есть мне совсем не хотелось, а спустя секунду моему примеру последовали все остальные. Я чувствовала на себе взгляд Егора, но игнорировала его.

После завтрака мы все должны были отправиться на замечательное развлечение под названием «Сделай так, чтобы Арина захотела домой» по преображению моей комнаты, а Марат, как самый старший из нас всех (каждый раз причины, придуманные нами, становились всё страннее), остался мыть всю посуду, которой мы его наградили, пока все остальные направились переодеваться.

Егор попытался дождаться меня, чтобы поговорить, но я лишь натянула на себя улыбку и покачала головой.

– Мне нужно поговорить с Маратом, – сказала я, проследовав мимо Егора в столовую, стараясь игнорировать беспокойство в его взгляде.

Марат сразу заметил меня, но работу свою не прервал, продолжая всё так же раскладывать тарелки в посудомоечную машину, а я просто молча наблюдала за ним, надеясь найти в нём хотя бы что-то, чего не заметила раньше.

– Что не так? – спросил он, когда ему надоел мой пристальный взгляд в сочетании с абсолютным молчанием.

– Как ты на самом деле относишься к тому, что между нами с Егором? – спросила я, уверенная, что сейчас он ответит честно.

Он вздохнул и на повернулся ко мне, уперевшись руками о столешницу.

– Ты на самом деле так хочешь моей честности? – спросил он.

Я кивнула. Марат глубоко вздохнул, собирая все свои силы.

– Тогда ладно, я в бешенстве, – честно ответил брат, – меня бесит, что ты не рассказала мне правду. Снова. Снова, Арина, – воскликнул он, – ты снова сделала это, хотя я надеялся, что сейчас всё будет по другому.

Я вздохнула. Сама напросилась, так что страдать не собиралась, хотя его слова и приносили боль. Я сложила руки на груди, чтобы хоть как-то защититься от этой боли.

– А что на счёт самих отношений? – упрямо спросила я, не намереваясь сдаваться.

– Что ты хочешь услышать? – вздохнул Марат.

– Правду, ведь ты всегда был против, почему сейчас это не так?

Я видела, что Марат медленно выходит из себя.

– Господи, Арина, я не знаю почему ты решила, что я главный злодей твоей истории и вечно встаю против твоего счастья. Ты когда-нибудь вообще задумывалась о том, что я могу быть не против ваших отношений с Егором? Что я могу быть даже за них? Так вот представь, это правда, ведь я видел, как сильно он тебя любит. О чём ещё для тебя я могу мечтать?

Я отвела взгляд, потому что эти слова повергли меня в лёгкий шок вкупе с возмущением, потому что я не верила в его слова.

– Два года назад ты сказал, что не будешь моим братом, если я не вернусь домой, а снова останусь у Егора, – напомнила я, стараясь говорить спокойно и чётко, не срываясь на крик или всхлипывания, хотя слёзы уже подходили к глазам. Я даже не знала почему собиралась плакать.

– Два года назад мы все говорили и делали то, о чем потом жалели, – парировал брат, хотя его слова и не звучали обвинением. – Ты осталась у Егора не потому, что тебе не к кому было пойти, а потому, что хотела сделать мне больно. Лишить меня друга, как я лишил тебя подруги.

Я вздрогнула от его слов, будто от удара.

– Это не так… – прошептала я, повернувшись к нему.

Марат вздохнул, будто я была ребёнком, которого он безрезультатно пытался вразумить.

– Перестань врать себе и признай правду, – сказал он, – Это была твоя месть за то, что я встал на сторону Влады, а не тебя. Теми словами я защищал не тебя, а Егора, который точно не заслужил быть игрушкой в твоей борьбе за моё внимание. Арина, я люблю тебя, и ты это знаешь, но ты до сих пор играешь другими людьми. Ты играешь Егором, когда пытаешься сделать мне больно; мной, когда начинаешь испытывать к нему настоящие чувства, которые пугают тебя. Тебе страшно, и я это понимаю, но, пожалуйста, перестань прикрываться мной, когда какой-то человек затронет твою душу.

Я тихо всхлипнула, хотя и не плакала. Это короткого и тихого звука хватило, чтобы Марат смягчился. Он подошёл ко мне и обнял.

– Я всегда был рядом, всегда старался понять тебя и простить. И я всегда буду это делать. Просто, пожалуйста, перестань отталкивать людей.

Я кивнула. Легче было сказать, чем сделать. Легче было судить о моих поступках, чем проживать мою жизнь.

Марат всегда понимал меня, но не сейчас. Он думал, что между нами с Егором есть чувства, но мы даже не встречались. Мы не были парнем и девушкой в привычном понимании этого слова. Мы просто были любовниками. Просто секс без чувств и обязательств. Да, приятно, но о какой любви вообще могла идти речь? Да, он любил меня раньше, но раньше я и была другой. Прежнюю меня можно было любить, а сейчас?

Сейчас я точно не заслуживала это, даже если бы и хотела всем сердцем. Да, у меня остались всё те же тёмные глаза и шелковистые волосы, высокий рост и прекрасная фигура. Но любят не за это, не за красивую внешность и взгляд из под ресниц, любят за то, что внутри. А мне нечего было предложить. Всё внутри меня было выжжено болью без остатка. Такую меня нельзя было полюбить.

Мы постояли ещё немного, пока Марат пытался успокоить меня. Это он думал, что успокаивает, на деле же я и так была спокойна. Эту ледяную невозмутимость, когда хотелось плакать, я считала своим достоинством.

Когда брат отступил, он казался немного взволнованным, будто боялся, что своими словами сделал мне слишком больно. Нет, мне не больно, мои стены защищали меня. Главное поверить в это самой и всё сразу станет лучше.

Я хотела натянуть на себя улыбку, но сил притворяться не хватало, поэтому я просто вышла из кухни, оставив брата наедине с работающей посудомоечной машиной, и направилась в его же комнату, где на кровати сидела Влада. Я думала, что она просто ещё не переоделась, но по взгляду, который она бросила на меня, когда я зашла, поняла, что ждала она меня.

– Если он вёл себя, как дебил, я могу врезать ему, – сказала она.

Я почти готова была рассмеяться, но пришлось напомнить себе, что она говорила не о моем брате, а о своём парне. Просто девушка моего брата.

– Всё нормально, – сказала я, стараясь, чтобы вышло убедительно. – Ты хорошо на него действуешь, он кажется более спокойным.

Влада слегка улыбнулась и покачала головой.

– Он просто любит тебя. Хотя все-таки возможно стоит признать, что он повзрослел. Ответственность из Марата так и прёт, – улыбнулась она, – но это точно произошло не из-за меня.

Это всё было так мне знакомо, что даже на сердце потеплело.

– Ты всегда недооценивала себя, – улыбнулась я.

– А ты всегда переоценивала мои заслуги, – рассмеялась Влада.

– Не правда, – возразила я, когда мне в лицо прилетела подушка.

– Смотрю Марат наконец научил тебя кидать подушки, – рассмеялась я, кидая её в ответ, но Влада успела пригнуться.

– Салага, – рассмеялась она, кинув подушку обратно, и прежде чем я смогла повторить попытку, выбежала из комнаты.

Это дало мне определённое спокойствие. За это я была благодарна Владе, она всегда дарила мне покой, что бы не происходило в моей душе и с какими бы демонами я не боролась. Она даже не представляла, какой силой надо мной обладала раньше, даря умиротворение или наоборот забирая его.

К полудню я окончательно выбросила из себя весь стресс, пока отдирала обои, штукатурила, а потом красила. Хотя иногда приходилось выдирать кисточку из рук парней с их вечными «Нет, давай я», «Иди отдохни», «Я сам справлюсь». Раньше мне всегда казалось, что чем больше людей задействованы при ремонте, тем легче и быстрее всё пройдёт, но кажется это правило не работало в нашем случае. Но зато мы проделывали всю работу с таким усердием, будто от этого зависела чья-то жизнь. Когда никто не пытался забрать работу другого, шутки лились рекой, и где-то между ними я наконец-то смогла расслабиться и выкинуть из головы все лишние мысли.

Когда вся работа была проделана, мы с Владой принялись готовить, пока парни собирали мебель. Перед уходом её даже пришлось разделить, чтобы бедные маленькие мальчики не поссорились, не поделив мой новый стол. Дети, ей Богу.

Влада была явно лучше в готовке, чем я. Она даже любила это дело, чего мне было не понять. Поэтому в основном я лишь выполняла её поручения, нарезая овощи или сливая воду с макарон.

Этот увлекательный процесс был прерван Артёмом, который залетел в кухню с такими большими глазами, что даже мне стало страшно.

– Если вы что-то сломали, то получите от меня, – предупредила я.

– С чего ты взяла, что мы что-то сломали? Невысокого же ты мнения о своих братьях и своем парне, – ответил Артём, но на его лице всё ещё было странное выражение.

Парень. Он сказал парень, имея в виду Егора. «Он мне не парень!» – хотелось сказать мне, но я промолчала. Именно это было одной из причин того, почему я держала наши с Егором отношения в секрете. Люди очень любили делать преждевременные выводы.

– Тогда почему ты здесь? – спросила я вместо этого.

– Мы закончили, – с гордостью ответил брат, будто они строили атомный ледокол, а не собирали кровать, – правда без травм и не обошлось. Марату вот например придётся пришивать палец.

Он сказал это так просто и естественно, что первые пару секунд я думала, что он говорит правду, как и Влада, которое мгновенно стала мертвенно бледной. В одно мгновение она стояла рядом, а в следующее уже бежала по квартире в поисках Марата.

– От твоих шуток она чуть в обморок не упала, – сказала я, укоризненно взглянув на брата, на лице которого не было ни капли сожаления.

– Думаю она захочет убить меня, когда увидит, что с Маратом всё в порядке, – поморщился Артём, – надеюсь она поймёт, что всё это ради благих целей.

– Какие тут благие цели? – удивилась я, монотонно мешая готовящийся на плите соус.

– Марат опять завёл своё любимое «Скучаю не могу». Вот пусть они там пообщаются или уж не знаю чем парочки там занимаются, когда скучают друг по другу.

Я поморщилась от пошлого намёка.

Не могу сказать, что Артёму были чужды привязанности. Были люди, которых он любил и ценил. Но они семья. Возможно он просто не понимал, как между просто парнем и девушкой может завязаться такая привязанность. В конце концов даже Владу он любил не потому, что она была девушкой Марата, а потому, что для него она была сестрой. Семья, пусть и не одной крови.

– Эти сантименты называются чувствами, – сказала я, – и ты когда-нибудь поймёшь это.

Артём едва заметно поморщился.

– Не дай Бог мне стать таким сентиментальным. Не хочу чувствовать себя плохо лишь от того, что провёл всего одну ночь вдалеке от своей девушки, – сказал он так, будто это было просто ужасно, – надеюсь, что даже слова «моя девушка» я никогда больше не произнесу. Я не готов зависеть от кого-то настолько сильно.

Он отрицал вовсе не саму любовь в привычном нам понимании. Он отрицал их перспективу развития. «Секс? Да, давайте. Страдания? Нет, не для меня». И я такой была, да что уж там я и сейчас была такой.

Но теперь я уже перешла ту грань не возврата, когда ты чувствуешь, что теряешь себя, когда твой человек далеко. Мне самой было это ненавистно, но Егор словно был моим наркотиком. Возможно именно это и была любовь. Хотеть касаться. Но не только тела, нужна была ещё душа.

Но сейчас моя жизнь не о любви, хотя все принципы есть. Возможно я все-таки не умею отличать любовь от привязанности или простой зависимости. Но чем бы это не было, это чувство было прекрасным, словно окрыляя тебя.

– Когда-нибудь ты встретишь ту самую, вы заведёте детей, а по вечерам дружно будете смеяться над тем, что когда-то ты так считал, – уверенно сказала я.

Я верила в это. У всех из нас всё должно было быть хорошо. Мы заслужили это.

Артём печально улыбнулся и покачал головой, будто это идея была абсурдной.

– Иди посмотри, как выглядит твоя новая комната, – перевёл он тему, – надеюсь тебе понравится.

– Не могу, – сказала я, подняв лопатку над сковородкой, – я тут типа готовлю.

– Вот именно, что типа, – сморщился брат, забирая у меня орудие перемешивания, – иди, я точно справлюсь с этим.

Это было чем-то новым.

Я вряд ли в полной мере осознавала, что мы сейчас делаем до того момента, как зашла в свою новую комнату. Вроде та же, что и старая, но уже не она. Было странно не видеть вокруг это море розового везде, где его вообще можно было разместить.

Сейчас комната выглядела пустой, но такой она нравилась мне определённо больше. Стены теперь были бежевыми, что было точно практичнее розового. Хотя когда-то я считала, что розовым всегда будет в моем сердце цветом номер один.

Огромная высокая бежевая кровать, которая при первом взгляде на неё так и манит прилечь. Мы даже покрасили мой старый шкаф, чтобы он подходил под стены. Возможно это было не лучшим решением, но вышло достаточно не плохо. Большой телевизор напротив кровати, чтобы лежать было ещё удобнее. Длинный белый комод под ним. Пустой письменный стол рядом. У большого панорамного окна стояли два светлых кресла и несколько цветков в горшках.

– Не плохо, правда? – улыбнулся Егор, заходя в комнату с несколькими коробками в руках, в которых лежали всякие мелочи, которые должны были разбавить эту комнату и сделать её более уютной.

Я кивнула и подождав, пока Егор поставит коробки на пол, обняла его, зарывшись лицом в его футболку, на которой кое-кто оставил пару следов краски. Впервые с сегодняшней ночи мы остались вдвоём, поэтому просто стояли рядом, пока я крепко обнимала его, а Егор гладил меня по голове.

Он слегка отстранился и заглянул мне в глаза.

– У нас всё хорошо? – обеспокоенно спросил он.

Я кивнула.

– Прости меня, пожалуйста, – прошептала я, легонько коснувшись его губ своими.

Весь день я игнорировала его, почти не смотрела в его сторону и избегала его компании. Мне надо было успокоиться, но я бы приняла, если бы после этого Егор послал бы меня далеко и на долго. Но я в который раз убеждаюсь в его идеальности, когда он просто ждёт и ждёт, будто ему вовсе не было больно от моих поступков.

Я знала, что бывала жестокой, и точно не заслуживала этого. Но я не могла его отпустить. Точно не сейчас.

Перестань отталкивать людей.

Слова Марата, но это были и мои слова. То, во что сейчас я и сама верила. Мне действительно пора перестать это делать. В конце концов не важно, что происходит между мной и Егором, мы друзья. И мне пора начать доверять друзьям.

Когда Егор отступил, на его губах играла лёгкая улыбка. Я сама не смогла сдержать улыбку. Я посмотрела вниз на коробки и увидела то, что лежала на самом верху одной из них. Точно так же, как и розовый цвет, в детстве я любила писать дневники. Приходишь вечером и пишешь своим кривым и непонятным почерком с ошибкой в каждом слове то, что происходило сегодня в твоей жизни. А ещё я любила писать в них любовные признания.

Отгадайте какого цвета был дневник? Естественно, розового.

Я взяла его и немного пролистав показала Егору.

Арина + Егор = Любов.

Егор рассмеялся, а я пролистала ещё пару страниц, где большими буквами было выведено:

Я болше не льюблю Егора!!!!

– Что я сделал тебе в тот день? – удивился он.

Я немного покопалась в памяти, хотя, справедливости ради, идти пришлось не далеко.

– В школе я увидела тебя в какой-то девочкой, которая хохотала над твоими шутками, – ответила я.

– Арина, это был второй класс, – рассмеялся он.

– Вот именно, во втором классе смех какой-то девочки над твоими шутками считался изменой, – обиженно пробормотала я.

Он широко улыбнулся.

– Могу поклясться, что в тот момент думал только о тебе.

– Ммм, – протянула я, улыбнувшись, – уже подлизываешься?

Егор наклонился и быстро чмокнул меня в губы.

– Дальше есть признания в любви? – спросил он, с надеждой глядя на меня.

О, дальше из так много, что мне даже стыдно.

– Ты об этом никогда не узнаешь, – сказала я, закрывая дневник перед его носом, но Егор его выхватил из моих рук и поднял над головой.

Я несколько раз пыталась подпрыгнуть, но у меня мало что получалось, и я обиженно сложила руки на груди, надув губы.

– Со мной это не пройдёт, – ухмыльнулся Егор.

Это ты так думаешь.

Я улыбнулась и похлопала ресницами, а потом кинула единственный взгляд на мою новую кровать.

– Ну и ладно. Ты не хочешь испробовать мою кровать? – сказала я так, чтобы это звучало максимально невинно.

Я видела, как Егор сжал челюсть и с сомнением поглядел на меня, размышляя над тем шучу я или нет. Я шагнула к нему ближе, натянув на себя самую обольстительную улыбку и провела рукой по его груди.

Егор нервно сглотнул и уже открыл рот, чтобы ответить, но я выхватила блокнот из его рук, воспользовавшись его замешательством.

– Это всегда работает, – ответила я, шлёпнув его по груди дневником, а потом закинула его обратно в коробку.