Текст книги "Что за чертовщина?! (СИ)"
Автор книги: Александра Захарченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Пролог
Солнышко светит, птички поют, эпично летит через лестничную площадку сумка с вещами…
– И чтоб больше я тебя здесь не видел! – взревел уже бывший жених и громко захлопнул дверь.
Поднявшись с холодного пола, Ника потерла ушибленную гордость и, подхватив сумку, решила, что бабушкиным сервизом он может и подавиться. Ломиться обратно и продолжать скандал желания не было.
Скандал за всю их недолгую совместную жизнь был первый и потому последний. Парнишка решил, что идеальная в отношениях девушка – идеальна во всем и шастал где-то всю ночь. Вот вы знаете, что такое “не везет”? Не везет – это когда ты утром ругаешься с женихом, с которым прожила всего лишь три дня, причем в его квартире, и он с треском вышвыривает тебя прочь, прекрасно зная, что идти-то тебе не куда.
Может быть, он ждал, когда девушка испугается и прибежит мериться, соглашаясь со всеми требованиями… Но Вероника была не такой. Ника по натуре своей человек не унывающий и добрый, но даже солнышко иногда прячется за тучки. Как сейчас, например. Когда погода успела испортиться?
Стоило Веронике только отойти подальше от подъезда, как хлынул самый настоящий ливень. Небо расчертили ломанные белые линии, а следом раздался оглушающий грохот, сопровождающий столкновение разных по температуре потоков воздуха.
– Беда не приходит одна, – с умным видом изрекла девушка, пытаясь под этим потоком воды вообще что-то разглядеть и потопала к остановке, игнорируя громкие всплески воды, рекой, текущей по дороге.
В кроссовках хлюпало, в носу тоже. Одежда стремительно напитывалась дождевой водой и тянула девушку вниз по средствам земного притяжения и когда, казалось бы, цель совсем близка, она самым обидным образом шмякнулась в воду.
– Думаешь, – с умным видом мыслителя изрек сильно небритый мужчина, сидя под крышей остановки и замерший с недонесенной до рта самокруткой, – Вплавь быстрее?
Ника покраснела ни то от стыда, ни то от злости и стремительно вернула себе вертикальное положение. Еще не хватало бомжей местных веселить.
И очень вовремя – к остановке тут же подъехал автобус, в который она и поспешила зайти.
Путь был не близкий, можно было попраклинать злодейку-судьбу за такой подарочек на летних каникулах, не боясь прозевать свою остановку. Но, как было уже сказано ранее, Ника унывала редко и в этот раз желание на предмет поныть возникло, но не окрепло и быстро сошло на нет.
Телефон, молчавший в кармане, нервировал немилосердно, Ника даже решила, что он повредился от воды, но маленькая проверка показала, что устройство работает исправно, просто звонить и извиняться никто не собирался, взволнованно выспрашивая: "Где ты?".
Родная Ивантеевка за каких-то полгода ни капли не изменилась – встретила на пустынной дороге одинокой покосившейся постройкой, гордо именуемой "Остановка".
С трудом вытянула из автобуса свою неравномерно утрамбованную сумку и оставшись среди золотистых полей одна одинешенька, поплелась вдоль обочины в сторону поселения.
Вскоре поля сменились редкой лесопосадкой, а после и вполне густым лесом, а дорога все тянулась и тянулась вперед. Ника запоздало подумала, что отвыкла от сельской местности.
Стоило подумать, что могло быть и хуже, как она уловила звук мотора. Этот уникальный звук нельзя было не узнать – на трехколесной тарахтелке по селу рассекал только один человек – Косой. Косой он был не по паспорту, и даже не по состоянию здоровья, а по велению души. Как правило, катался Косой всегда в компании, не сильно ушедшего от него в развитии друга – Рыжего. Вместе они терроризировали местную интеллигенцию, дам своей возрастной категории и негласно избранного стража порядка – бабу Зину. Становиться жертвой чужого затянувшегося пубертатного периода не хотелось, поэтому Ника, предвидя очевидные проблемы, решила срезать до бабушкиного дома через лес.
Казалось бы, что может пойти не так? И лес вроде с детства знаком, и с каждой белкой едва ли не за руку здоровались, и направление она не меняла, да только чем дольше шла, тем чуднее становилось. Не могла никак понять, почему меж деревьев только другие деревья виднеются, когда давно уже крыши домов должны быть?
Она остановилась, оглядываясь по сторонам – со всех сторон одна картина и даже позади уже давно дороги не видно, а на небе-то солнце не вечное, дело к закату идет. Поняв, что что-то здесь не так, она, испугавшись, повернула обратно, пытаясь отыскать свои следы. Ей показалось, что вернуться обратно на дорогу и идти, как изначально задумывалось будет куда надёжнее. Коварная ветка думала иначе и зацепила воздушную ткань блузки, безжалостно надорвав и оставив себе кусочек на память. Раздраженно отпихнув настырную ветку, Ника продолжила идти дальше, боясь сбиться с курса.
Чего она никак не ожидала, так это того, что в глаза ударит неестественно-яркий свет и земля из-под ног куда-то убежит.
Голова кружилась, стены тоже, а потом все встало в единую картинку и Ника увидела немолодого мужчину. Тот быстро справился со своим удивлением и гордо выпрямившись, надел корону, которую до этого держал в руке, поправил и опустился на трон.
– Как звать? – осведомился он, пригладив роскошные седые усы под крупным смуглым носом.
– Вероника, – дрожащим голосом ответила девушка, не понимая, что происходит и с ужасом обнаружила себя сидящей на чьей-то крупной тушке.
Тушка болезненно застонала и Ника, вскрикнув, соскочила с нагретого места. На полу корчился и пытался подняться какой-то парнишка с ножом в руке.
– Я не специально, – заблеяла девушка, но ее перебили, ввалившиеся в зал стражники:
– Княжа, делать с ним чего? – испуганно вопрошали они, скручивая, пришибленного Никой паренька.
– Его в темницу, – как само собой разумеющееся ответил он, – Повесим завтра, – добавил он и взял в руки бумагу с пером, – "Даровать Веронике по прозвищу Рухнувшая титул баронессы и земли в Нижних Бесовках" – зачитал он, записав на бумаге и после громкого "шлеп" продемонстрировал княжескую печать.
Ника как под гипнозом взяла грамоту, свою сумочку, переступила неудачного убийцу и послушно пошла, куда послали. Послали вслед за стражником, который привел в конюшню и что-то там наговорив конюху, ее усадили в телегу.
Трясло немилосердно, но Ника так усердно пыталась понять, где находится и что происходит, что этого даже не замечала.
Закат быстро сменился ночью, а бессонная ночь прохладным утром. У Ники было время подумать и четко она поняла только две вещи: она, кажется, спасла царя, упав на голову его убийце и ее в благодарность сослали в какую-то глухомань.
Повернувшись к вознице, Ника подергала его за рукав:
– Уважаемый, а ехать долго ли еще? – поинтересовалась она.
– Дык, дня за два доберемся, – добродушно ответил он с едва уловимым акцентом, – Ежели чего не приключится.
Вот приключений с Вероники пока было достаточно. Только хотелось уточнить пару вопросов:
– Уважаемый, а пожевать у вас ничего нет? – спросила она, прислушавшись к урчанию в желудке, – И еще хотелось бы знать, во что я вляпа… Э-э, что это за Нижние Бесовки?
– Пожевать в корзине возьмите, что вместе с Вами принесли, а Бесовки… Чертовщина там раньше какая-то творилась, вот и Бесовки. Там еще немного болот осталось, но жить можно. А еще земля та – граница между нашим княжеством, эльфийскими лесами и землями Нечисти.
– А нечисть – это кто? – сварливо уточнила Ника, ну мало ли…
– Дык… – мужик замялся, оглядываясь на нее, и Ника поняла, что он удивлен её необразованностью. – Знамо кто. Русалки, лешие, кикиморы, водяные, оборотни, иногда еще кровососы попадаются, ну и прочие всякие пакостники. Так-то им хода в наши земли нет, а вот в Бесовках и в окрестностях иногда шалят. Да Вы, госпожа баронесса, сами все увидите. Туточки недалече.
Ну да, недалече. Два дня пилить…
Ника не знала, было ли её перемещение сюда закономерностью, но то, что обратное возвращение находится под большим вопросом – это точно.
В общем, утром третьего дня впереди показалась деревня. Близко к ней подходить ни воины, ни возница не стали. Девушку высадили у окраины леса, через который они ехали всю ночь, вручили корзину с едой, отдали сумку с вещами и… Укатили, бросив посреди дороги. Делать было нечего, пришлось идти в деревню, виднеющуюся впереди за полями. Не идти же ей обратно пешком, верно? Да и кто её там ждёт? У первого же дома она увидел босую женщину, выгоняющую корову пастись. На вид ей было лет сорок, темно-зеленый платок с коричневыми разводами покрывал ее голову, да и сарафан был расшит узорами из таких же оттенков, а под ним была надета простая светлая рубаха.
– Здравствуйте, – поздоровалась она первой.
– И ты здрава будь, красавица. Ищешь чего али так к нам забрела?
– Да я… Как бы… Баронесса ваша новая.
Глава 1
Женщина, с которой я встретилась всего час назад, отвела меня к старосте. Этот мужик напомнил мне гнома своей длинной бородой, небольшим ростом и громовым низким голосом. Он представился Бориславом и повел меня знакомиться с местом жительства.
Домик оказался небольшим и замок барона не напоминал ни в малейшей степени, но все равно выгодно выделялся на фоне крестьянских хаток. Скорее, это был двухэтажный терем, сложенный из бревен. Этакая старорусская классика с резными ставнями и всякими такими изюминками вроде лошадиной головы на коньке крыши и петуха-ветряка. Крыльцо с перилами, семь ступенек, раскрашенная какими-то вьюнками дверь, и вот мы в доме. Внутри тоже все было просто, две комнаты и кухня – внизу, и две спальни – наверху, а вот удобства были на улице позади терема, как и колодец. Эх, быт деревенский, здравствуй! Но мне, к счастью, было не привыкать.
Только пыльно здесь было, видно, давно без хозяина дом обходился. Когда мы вышли снова на крыльцо, я замерла, не понимая, что происходит. Вся деревня собралась перед домом, в котором мне предстояло жить, сверля меня хмурыми взглядами, и теперь вокруг нас царила мертвая тишина. И даже ни одна собака не гавкнула.
– Кхм-кхм, здравствуйте, – начала я, чувствуя, как комок подкатил к горлу, вынуждая откашляться еще раз, – Меня зовут Вероника, – представилась я, – Я нечаянно спасла вашего царя, вот он меня сюда и сосл… Отправил, назначив баронессой.
Обвожу собравшихся взглядом и понимаю, что прямо сейчас бить меня не будут, но моему приезду здесь как-то не рады. И что делать? Как завоевать любовь народа? Раздавать обещания как политики в моем родном мире? Родном мире… Даже звучит по-дурацки. Так, тут народ простой, за невыполненное обещание могут и на вилы насадить, ни в Белом, ни в Желтом доме от мужичков не спрячешься. Раздавать по примеру древних римлян хлеб и организовывать зрелища? Так нет у меня ничего, что можно раздать… Значит, надо брать быка за рога и делать умную моську при плохой игре.
– Жалобы или пожелания у кого-нибудь есть? – спросила я, а в ответ вновь тишина, – Если нету, я…
Договорить мне не дала дородная дама в ярком сарафане, раздвинув ряды селян и вырвавшись вперед:
– Подати как собирать будешь? – голос ее был сильный, но некрасивый и я лишь чудом не вздрогнула под ее напором, – Со двора али с голов?
Подати? Налоги, что ли? Что там в учебниках по истории писали? Часть себе, часть князю? Во что ввязалась-то, а…
– Это, конечно, вопрос серьезный, – начала я, – но ответить на него сейчас я не могу, поскольку не видела еще документации предыдущего барона и не знаю, какие… Подати надо будет отчислять в государеву казну.
– Хм, – Борислав хмыкнул, привлекая мое внимание, погладил себя по бороде, глядя в небо, и мне даже захотелось поднять глаза вверх, чтобы глянуть, на что он там уставился, – от податей в государственную казну Нижние Бесовки освобождены.
– А-а, спасибо за информацию, – улыбнулась я, – Тогда все просто, – заверила, – Продуктами снабдите и ладно, – немного подумав, добавила, – К зиме хотелось бы дров запасти, ну, а там посмотрим.
Люди переглянулись и зашептались, обсуждая мое решение. А что? Мне много не надо. Морковки там, картошки, муки, яичек, дальше я и сама управлюсь. Даже дрова могу сама наколоть, было бы чем. Да и от мытья полов руки не отвалятся, дело привычное.
– Если вопросов больше нет, тогда можете расходиться, – проговорила я, не сильно стараясь переорать галдеж, – Спасибо за внимание, – брякнул и сразу же сбежала, пока еще чего не спросили.
Народ же еще немного пошумел на улице и рассосался по своим делам, дав мне возможность внимательнее осмотреть свое хозяйство.
Ничего нового или полезного я не нашла. Почти. В кухне даже тарелок не было. Там вообще из посуды имелись только чугунок и сковородка, да и за ними пришлось в печь сунуться. В подполе, куда можно было попасть из кухни, не обнаружилось ни единой картошины, я уж молчу о чем-то более существенном, так что, если бы не корзинка, сунутая мне в руки возницей, померла бы я тут голодной смертью. В комнатах тоже было пусто, если не считать скудной мебели на втором этаже. В шкафах и сундуках, кроме паутины, не нашлось ничего интересного, зато на чердаке я обнаружил целые ворохи одежды самых разных размеров.
Поскольку делать было нечего, съела то, что имелось в корзине, погрустила о судьбинушке своей горькой и взялась за наведение порядка в доме. Несколько вещичек с чердака на тряпки пошли, воды я натаскала, благо, в кухне и бочка для нее нашлась, и ведро, а от работы я бегать с детства не привыкла. Закатала рукава, подвернула джинсы почти до колена, взял тряпку, и уже через три часа кухню и одну из комнат внизу можно было обживать. Вытерев пот, я подхватила ведро с грязной водой и обернулась, собираясь вылить ее на двор, чтобы набрать свежей, только оказалось, что в доме я была уже не одна. Позади в дверях стояли три женщины, таращившиеся на меня с таким удивлением, что в рты им не только мухи, туда и слоны могли спокойно залетать и вылетать.
– Чего вам? – удивленно спросила я их, – Эй! – я помахала свободной рукой у них перед лицами, привлекая к себе внимание, – Зачем пришли, спрашиваю?
А они молча протягивают мне узелки. Пришлось ведро оставить, взять то, что принесли, и поглядеть, пристроив подарки на столе. Н-да, это, скажу я вам, были не подарки, а настоящие дары! Сало, картошка отварная в мундире, курочка запеченная, пирог с ягодами, зелень всякая и бутылочка с мутным, молочно-белым содержимым и резким запахом, чувствовавшимся даже через пробку. Поблагодарить женщин стоило, но когда я обернулась, открывая рот для соответствующих слов, их уже и след простыл.
– Ладно, потом поблагодарю, – решила я, присматриваясь к аппетитной золотистой ножке.
Со вздохом откладываю еду, выливаю грязную воду, мою руки, а вот потом… Эх, жить, как говорится, – хорошо! А хорошо жить – еще лучше! – поддерживаю я свой внутренний голос. Ну, что сказать? Было вкусно. Плотно пообедав, я вышла на крыльцо и чуть не упала, запнувшись о стоящий там мешок.
– Какого?.. – оглядываюсь, потрясенная увиденным.
По всему крыльцу стоят корзины, бочонки и мешки со всякой снедью, стопка глиняной посуды, несколько живых кур, связанных за лапы, даже какой-то красивый цветок в глиняном горшке.
– С ума сойти, – констатировала я ситуацию, но отказываться от подобных подарков могла только дура, так что я взялась за работу, пока моя жадность радостно потирала лапки.
Перетаскав все, кроме кур, в подпол, чуть не надорвалась, зато радует мысль о том, что завтра точно будет что поесть. Когда последний мешок занял свое место, я вылезла, с трудом переводя дыхание. Чихнула, рассеяв вокруг белые клубочки пыли, и тут дверь в дом с грохотом распахнулась. Тяжелые шаги возвестили о приходе кого-то очень крупного. Честно говоря, я струхнула, когда в дверях появился громадный бородатый мужик с бочонком на плече.
Пока я стояла, открыв рот, не зная, что сказать, мужик отстранил меня одной рукой и полез в подпол. Когда он выбрался наружу, бочки у него не было, зато теперь этот медведь добродушно оскалился, демонстрируя прекрасный набор зубов из-под черной бороды и… Дружески хлопнул меня по плечу. На вас когда-нибудь падала балка? А я теперь вполне могу ответить утвердительно. Хорошо, позади меня оказалась лавка, так что плюхнулась я на нее, а не на пол. Спасибо, судьбинушка, за малые радости. Мужик, выразив мне свое расположение, ушел, и тут же в дверях появился Борислав.
– Все в порядке, хозяюшка? – участливо осведомился он, по-отечески улыбнувшись.
– Еще не знаю, – ответила я, потирая плечо, – А кто это был?
– Ратибор, наш кузнец, – пригладив бороду, он добавил, – Его отец из оборотней-медведей, вот парень в отцовскую породу и пошел. Жёнушка его, Любава, больно уж капусту хорошо квасит.
– И много тут таких?.. – я попыталась изобразить что-то руками, силясь выразить свой вопрос без слов, но Борислав меня понял, что удивительно.
– Так, почитай, большая часть деревни, – пожав плечами, ответил он, – Тут нечисти много водится, что до любви охоча, вот и балует помалу. За лесочком болота начинаются, аккурат на границе с эльфами, там водяные и кикиморы балуют. В озере лесном – русалки. В самом лесу леший и мавки озорничают. По другую сторону – земли оборотней. Иногда сюда вампиры забредают, но те больше пожрать ищут, а бывает, попадаются и вовсе чудища.
Говорит все это Борислав, а сам с меня глаз не сводит, словно мысли прочесть хочет. Жуткое ощущение, доложу я вам. Даже мурашки по спине побежали.
– А сам-то ты из каких будешь? – спрашиваю его.
Борислав пожал плечами:
– Дак, дед мой гном, знаешь ювелир какой? Во! – он продемонстрировал мне большой палец.
– Все чуднее и чуднее, – отстраненно пробормотала я и посмотрев, на кур, скачущих по полу со связанными ногами, подхватила на руки – Борислав, не мог бы ты вернуть их хозяевам? Курятника у меня все равно нет, а резать я… Жалко мне их. Передай хозяевам большую благодарность. Куры очень хорошие.
– Понял, – кивнул мне староста и забрал кур, а я, облегченно вздохнув, отправилась домывать дом, вечер скоро.
***
Проснулась, на удивление, не от криков соседского петуха, а от непонятного скрежета за распахнутым окном – ночью было душно, пришлось открыть.
Минуты две я пыталась осознать то, что уже не сплю и неведанный звук мне не приснился. Пришлось вставать и брести к окну. Со второго этажа хорошо просматривался весь двор, который неожиданно показался мне до ужаса пустым… Ничего, исправим. А вот и источник шума нашелся – какой-то мальчишка в заборе застрял. Бросаюсь вниз, с такого расстояния и не разглядишь чего там. На крыльце я едва не споткнулась об оставленный кем-то букет полевых цветов, очень красивый. Подхватываю благоухающий веник и спускаюсь с крыльца, глядя на незваного гостя. Мальчик застрял головой между досок, которая торчала с той стороны, а тело осталось на этой. Комичная картина, однако. Выхожу через НЕЗАПЕРТЫЕ ворота и подхожу к приунывшей голове.
– Зачем через забор-то полез? – спрашиваю, улыбнувшись, – Ворота же открыты.
– Побоялся, что они скрипеть будут, – обиженно вздохнул ребенок, – А оно вона как.
– Твои цветочки? – спрашиваю, присев у забора в поисках выхода из сложившейся ситуации.
– Теперь ваши, – гордо ответил мальчишка, – Тут за полем в лесу така-а-ая полянка есть, там таки-и-ие цветы растут…
– Стой, подожди, – нахмурившись, поднимаю осуждающий взгляд на этого юного романтика, – Ты что, в лес один бегал?
И мальчишка, видимо поняв, что так легко спалился, затихает, испуганно глядя на меня своими большими глазами.
– Не говорите матушке, пожалуйста, – тихо просит мальчик, а в глазах прямо-таки слезы крокодильи.
– Звать-то тебя как? – опускаю руку на золотистый курчавый затылок и вынуждаю опустить голову ниже, пока не окажется в месте пошире и спокойно заталкиваю обратно во двор.
– Елисей! – доносится до меня, пока направляюсь обратно к воротам и распахнув ни разу не скрипнувшую дверь, выпускаю страдальца.
– Вот что, Елисей, не скажу никому, если пообещаешь мне больше в лес в одиночку не ходить, – пытаюсь делать строгий голос.
– Обещаю! – заверяет мальчик и расплывается в счастливой улыбке, – Хорошего дня! – кричит он, уже убегая и машет рукой.
Машу в ответ и не могу перестать улыбаться. Мне начинает нравиться в этом новом мире, хотя все еще не могу поверить, что это не сон. Вдыхаю полной грудью утреннюю прохладу и осматриваюсь. Несмотря на ранний час, кто-то уже и в поле виднеется, и скот накормлен, и запах свежей выпечки уловить можно. Ну разве не сказка? Даже в дом заходить не хочется, а на дворе пустырь и даже присесть негде.
– Хозяюшка, утра доброго, – ворвался в мои мысли громогласный Борислав, – Потревожил вас кто в такую рань-то?
– Доброго, Борислав, – улыбнулась я, глядя на загруженного темными мешками мужчину, – Нет, нормально все, – заверила его я, лукаво глянув в сторону умчавшегося мальчишки.
– Если что, госпожа баронесса, я сегодня в поле со всеми, – сообщил он, опустив мешки с плеча на землю, – Если что понадобится, крикните кого из детей, они мигом передадут.
– Хорошо, – киваю и припомнив, кое-что, неловко спрашиваю, понизив голос, – Борислав, а тут нет лекаря или еще кого…?
– Ну, – хмыкнул он, – Лекаря у нас никогда не водилося, травница есть, – кивнул сам себе и пояснил, – Хворь или еще чего, все к ней идут, – а после обеспокоенно спросил, – Случилось чего хозяюшка?
– Да я вчера порядок наводила и руку порезала, а в доме ничего нет чтоб промыть, – нехотя призналась я.
– А-а, – понятливо протянул он, – Это дело серьезное, надо, надо промыть, – согласился он, – А то вона как у нас лесничий голосу разума не внял, рану не обработал, по сей день хромает.
– Тоже порезался? – уточнила я.
– Не, – рассмеялся он, – Медведь укусил, – невольно и я губы в смешливой улыбке растянула, – А травницу Лия зовут, тут на краю деревне живет, – он указал рукой направление, – Только это, она с причудой, но в беде не бросит.
– Спасибо, Борислав, – он коротко попрощался и поспешил по делам, ибо, итак, заболтался.
Я же обошла дом, набрала в колодце ведро воды и вернулась в дом. Не пойду же я с местной панацеей знакомиться не причесанная, не умытая и в мятом ночном платье. Цветочки заодно в воду поставила, красивые они всё-таки. А как пахнут…
Домик оказался и правда на самом краю, как этой травнице не страшно так близко к лесу жить, я не знаю. Сама бы я вряд ли смогла спокойно уснуть в таком месте.
Узкая тропинка вела от ограды к домику через душистые кусты мяты, смородины и… моркови. Морковь торчала везде между кустами и невысокими деревьями. А сам домик перекрывали раскидистые тяжелые ветви высокий яблони, усыпанные наливными яблочками.
На крыльце сидела молодая девушка и очень аппетитно хрустела… морковкой. На её коленях лежал пушистый светлый кот, лениво прикрыв глаза и когда я подошла, даже ухом не повёл.
– Утро доброе, госпожа баронесса, – ехидно, но как-то по-доброму поприветствовала она и протянула мне миску с еще двумя очищенными корнеплодами.
– Доброе, – ответила я и решив не расстраивать хозяйку дома, взяла предложенную морковь.
– Что привело тебя ко мне? – спросила она, похлопав рядом ладонью по деревянной ступеньке.
– Говорят ты людей лечишь, – мне было как-то неловко, но я села рядом и с удивлением обнаружила, как здесь на самом деле уютно.
В тени дерева открывался красивый вид на сад, как я это про себя назвала. Над мятой кружили бабочки, играючи меняясь местами и перелетая с кустика на кустик.
– Но ты здорова, – странно приглядевшись ко мне, ответила она, – Значит не лечиться пришла.
Я пригляделась – что-то странное в ней определённо было. На ее голове лежал красивый венок из тех же полевых цветов, но на русых волосах сильно выделялись светлые седые локоны и их было много.
– Мне ссадины промывать, отвар какой может? – предположила я, невольно потянувшись к котику, уж больно милый он.
Неопределенно хмыкнув, она сгрузила мне на колени кота, а сама скрылась в доме.
– Пушистый, по всем законам жанра ты должен быть черным, – тихо засмеялась я, поглаживая кота, он тихо муркнул и вытянулся сонливо.
Дверь была немного приоткрыта, и я могла слышать шорохи, стуки посудин друг о друга и тихие шаги.
– Вот держи, – вернувшись, она протянула мне глиняный кувшинчик, – Лучше накладывать вымоченные в нем повязки.
– Может я тебе с чем помогу? – неуверенно спросила я, – Ну… в обмен на это, – я указала взглядом на кувшин, перекочевавший ко мне в руки.
– Ну если тебе не трудно, – она пожала плечами, – Мне скоро на другой конец деревни идти, сынишка у кузнеца прохворал, – она заглянула в дом и взяв что-то, протянула мне, – Вот в этот мешочек надо собрать лапиусы.
– А что это? – непонимающе посмотрев на травницу, я взяла в руки маленький тканевый мешочек с красивой красной вышивкой.
– Да тут недалеко растут, – успокоила она, – Они невысокие, стебли тонкие, а листья большие, на лапки кошачьи похожи, – призадумавшись, она добавила, – Не перепутаешь, у них усики белые, других в этом лесу нет.
– И чего, их нарвать надо? – спросила я, поднимаясь с крыльца.
– Ни в коем случае, – ужаснулась травница, – Находишь кустик, делаешь рядом подкоп, берешь ОДИН корнеплод и тщательно закапываешь ямку, примяв землю.
– Один куст – один корнеплод, я поняла, – закивала я головой, – А почему?
– Лес – это территория детей природы, им не понравится, если мы будем неуважительно относиться к их дому, – с умным видом поведала мне травница.
Не только местная панацея, но еще и Гринпис, ага, понятно.
– И сколько таких надо? – уточнила я.
– Пять, – ответила она и развернувшись к саду, грозно на кого-то прикрикнула, – Мотька – скотина курчавая, оставь морковь в покое.
Все, что я видела – мяту, виляющую хвостом… Что?
– Мотя! – вновь позвала травница и мяты появилась еще и голова с радостно вываленным языком, – Этого с собой возьмешь, – сказала она мне.
– Ага, – только и ответила я, смотря на пса, скосившего глаза к носу, на который села белая бабочка.
Пёсик оказался на редкость послушным. Он спокойно шёл за мной к дому, частенько забегая вперед, но держался рядом. За сельской пернатой живностью не кидался только потому, что гордо нёс в зубах длинную, пушистую сочно-зеленую ботву и болтающуюся над землёй малюсенькую морковинку.
Пока я переодевалась этот уникум закопал свою прелесть на моем дворе. Когда я вышла на крыльцо, успела приметить, как пес с нежностью приминает лапами влажную землю.
Не знаю зачем, но пошли мы в обход поля, на котором сегодня трудились селяне. Не хотелось объяснять старосте куда и зачем, а он ведь обязательно спросит. Хотелось быстрее собрать плоды, отнести травнице и с чистой совестью гулять. Гулять – это громко сказано, потому что мысленно я постоянно возвращалась к своему пустому и неприметному дворику. Мыслей относительно его преображения не было, это же вам не мой родной двадцать первый век с его магазинами "Все для сада и огорода". Даже элементарно засадить цветами крайне проблематично, ну, где взять семена или саженцы?
Из задумчивости меня вывело недовольное пыхтение – Мотя уселся посреди тропинки и увлечённо вычесывал задней лапой ухо. Перевела взгляд на тонкие стволы деревьев, начинающийся уже через каких-то пару метров и притаившиеся за ними многовековые необъятные и темные.
– Ну что, пошли? – неуверенно спросила я у Моти, но тот мне, естественно, не ответил, – Мотя, а ты не оборотень-пёсель? Нет? Жаль.
Делать было нечего, пришлось идти вперед. Лес, как лес. Может я зря опасалась и этот чужой мир не такой уж и чужой? Трава, деревья, да цветочки… Красота. Я прислушалась, где-то недалеко шумела вода, но травница предупредила, что за лапиусами реку переходить не надо.
– И совсем не страшно, – приободрила я себя, но тут кусты зашуршали, и я вся напряглась, ожидая увидеть самое страшное.
Листья затряслись и разлетелись в стороны, пропуская двух шустрых зверьков. Они один за одним пронеслись мимо и исчезли под туннелями выглядывающих из земли корней. Я выдохнула.
Через полчаса мне уже надоело вглядываться в каждую травинку в поисках нужной, но тут я их увидела. Крохотную полянку окружал покрытый мхом булыжник, а посередине, из-под прошлогодней листвы тянулись вверх зеленые лапки с белыми усиками. Их было немного, но на заказанные травницей пять штук хватало.
– Мотя, мы нашли их, – поделилась я радостью с псом и присела у крайнего.
Все как учили. Положила рядом тканевый мешочек и примерившись, не без труда подняла ладошками твердую землю. В ямке показался круглобокий желтый кусочек, и я сосредоточенно продолжила его выкапывать.
Опустив плод примерно с грецкий орех величиной, перешла к следующему кустику. Так увлеклась работой, что когда щеки коснулось теплое дыхание, я раздраженно потребовала:
– Мотя, не отвлекай меня, – и не глядя схватила за морду, отворачивая от себя. А мне казалось у пёселя поменьше мордочка, а на деле едва в руку уместилась.
Я заботливо похлопала по последней закопанной ямке и опустила пятый плод в мешочек. Уха коснулось дыхание, заставив выбившиеся волосы всколыхнуться, а по спине побежали мурашки от неожиданности.
– Мотя, не дыши на…, – я подняла взгляд и увидела в нескольких метрах боязливо выглядывающего из-за дерева пса, – …меня.
Он прижал уши к голове и смотрел на меня очень сочувствующе, но на помощь не бросался. Я перевела взгляд влево и едва сдержала эмоции чтобы не закричать и не умереть со стопроцентной вероятностью. Рядом стоял огромный черный волк… Он плавно водил хвостом из стороны в сторону и не спускал с меня своих завораживающих желтых глаз.
– Здрасти, – пискнула я, стараясь не делать резких движений и не поднимать шум, – Чудесная погодка, не правда ли?
Скосила взгляд на Мотю, тот обреченно прикрыл морду лапой. Мог бы и помочь, трус пушистый.
– Знаете, нам уже пора, – я медленно поднялась на ноги, отползая подальше, – Не волнуйтесь, мы помним дорогу назад…
Было у меня такое стойкое ощущение, что эта жуть на нами издевается. Жёлтые глаза глядели на меня насмешливо и снисходительно, как сытый кот на мышку.
Я отступала спиной к Моте, боясь, что вот сейчас волчара опомнится и бросится на меня, а кто там между его клыками и моей тушкой победит гадать не приходится.
Заинтересованно дергая хвостом, зверюга вдруг опустилась на камни, словно дав понять, что кидаться не намерен.
– Ну мы пойдем, – зачем-то сказала я и мы действительно поспешили уйти.
Все время зудело между лопаток, будто кто-то непрерывно сверлил взглядом, но оглянуться я себе не дала.
Не знаю, как дошла до домика травницы, да только ждать ее пришлось. На крылечке под яблоневыми ветками я медленно приходила в себя.
– Ау-у, – перед глазами помахали рукой, – Ты меня слышишь? – надо мной возвышалась Лия, уставшая и бледнее даже чем с утра.
