Текст книги "Королева Таврики"
Автор книги: Александра Девиль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Значит, все мужчины, которые возьмут тебя насильно, погибнут? Или только первый – тот, кто лишит тебя невинности?
Губы девушки едва шевельнулись, когда она с мрачным и непроницаемым видом ответила:
– Все. Но первый – это уж точно.
Заноби хмыкнул и, задумавшись на несколько мгновений, вдруг объявил Марине:
– Здесь тебя никто не обидит, оставайся на ночлег и будь спокойна. За себя и своих людей я ручаюсь.
Девушка не успела удивиться неожиданной приветливости генуэзца, как в хижину вернулись трое его слуг, оттащивших на дорогу бездыханное тело четвертого.
– Дело сделано, господин, – отряхивая руки, сказал тот, что был, судя по всему, доверенным человеком хозяина.
– Хорошо, Ингилезе, – кивнул Заноби и, подойдя к помощнику, что-то быстро ему прошептал.
Марина оглянулась на Донато, словно ища у него поддержки, и он ей слегка улыбнулся.
– А теперь все укладывайтесь на ночлег, – скомандовал Заноби. – Надо выспаться, чтобы завтра с утра начать поиски знахаря. Для синьорины есть место в углу за занавеской, а остальные пусть лягут где придется. Выпьем на ночь вина, чтобы лучше заснуть.
Пока Ингилезе разливал вино по кружкам, а двое слуг суетились вокруг стола, на мгновение заслонив собой господина, Донато успел шепнуть Марине:
– Не пейте вина.
Она насторожилась, но не подала виду; напротив, всячески старалась подчеркнуть, что совершенно спокойна и от усталости засыпает на ходу.
– Возьмите, синьорина. – Ингилезе с учтивым поклоном протянул ей полную кружку.
– Не надо, я не пью вина, в нашей семье это не принято, – сонным голосом пробормотала Марина и зевнула, прикрывая рот рукой. – Если прямо сейчас не лягу спать, то свалюсь с ног…
Она нетвердым шагом направилась в отгороженный занавесками угол, где стоял топчан, и легла, не раздевшись и не разувшись. Со стороны могло показаться, что девушку мгновенно сморил сон. На самом же деле она решила как можно дольше бороться с дремотным забытьем и прислушиваться к окружающим звукам.
Заноби, слегка приподняв край занавески, взглянул на Марину и вернулся к столу.
– Эта и без вина уснула, как сурок, – пробормотал он в сторону Ингилезе, затем обратился к Донато: – Выпей и ты с нами. Если уж Симоне водит с тобой дружбу, то и мы к тебе отнесемся по-приятельски.
Он протянул Донато кружку с вином, и римлянин подошел к столу, оказавшись напротив окна. Взяв кружку, он вдруг испуганно вскрикнул:
– Смотрите, там, за окном, кто это?..
Генуэзцы разом повернулись к окну, а Донато в этот миг молниеносным движением поменял свою кружку на другую.
– Что тебе там привиделось? – насторожился суеверный Заноби.
Его помощник выглянул в окно и тут же с усмешкой объявил:
– Да просто луна выплыла из-за облаков, а этому парню, видно, примерещился сам дьявол. Ты, приятель, кажется, трусоват? – Ингилезе снисходительно похлопал римлянина по плечу.
Донато, сделав вид, что смущен, быстро хлебнул вина. Генуэзцы тоже выпили – причем один из них взял ту кружку, которая предназначалась Донато. Через полминуты римлянин стал зевать, пожаловался на усталость и, шатаясь, отошел от стола.
– Спи, приятель, ложись прямо на пол! – со смехом посоветовал ему Заноби.
Донато споткнулся и, словно невзначай, упал как раз на медвежью шкуру, лежавшую в том углу, где за занавеской спала Марина. Повернувшись на бок, он тут же стал похрапывать, и никто из генуэзцев не обратил внимания, что римлянин так и не отстегнул от пояса свой меч.
Скоро тот из телохранителей Заноби, который выпил из кружки, предназначенной Донато, стал клевать носом и с грохотом повалился на пол, опрокинув при этом скамью.
– Эй, Ванино, ты что это вздумал уснуть раньше времени? – воскликнул Ингилезе, пытаясь его растолкать. – Вы поглядите, бездельник спит прямо мертвецким сном!
– Потому что он мертвецки пьян, – хохотнул другой слуга. – Он же всегда пьет за троих!
– Да, в пьянстве он первый, не то что в сражениях, – проворчал Ингилезе и обратился к Заноби: – Что с ним делать, хозяин? Кажется, он нам не помощник.
– Обойдемся без этого ничтожества. – Заноби с досадой пнул ногой заворчавшего во сне Ванино. – Он больше не будет у меня служить. Пьяные бездельники нужны мне не больше, чем вороватые шакалы вроде Бальдо.
Донато, продолжавший похрапывать в углу, на самом деле чутко прислушивался к разговору, который вели между собой Заноби и его помощник.
– Может, подождем до утра, хозяин? – раздался приглушенный голос Ингилезе.
– Нет, нельзя. Нельзя, чтобы кто-то нас увидел рядом с этой девкой. Сейчас перенесем ее в заброшенную кошару, а завтра ее оттуда заберет Хаким. Это ведь, наверное, его люди и напали на нее сегодня утром, а? – Заноби хохотнул. – Не будем лишать нашего дикого татарина его законной добычи. А в награду потребуем только одного – продать опасную красотку в гарем Яшлава. Говорят, бей охоч до юных девственниц. Вот мы и проверим, может ли она принести погибель насильнику.
– А если она просто придумала эту сказку, чтобы нас испугать?
– Это не такая уж сказка, Ингилезе. Здесь, в Таврике, много всяких колдовских мест, где можно встретиться с горными духами. А еще от Симоне я слышал о зельях, которые готовятся из особого корня. Если женщина съест такое зелье, то первый мужчина, который ее возьмет, обязательно погибнет.
– Господи, вот страсти-то какие… – Ингилезе перекрестился. – Значит, девку сейчас связываем и увозим в кошару? А что с этим будем делать? – Он указал на Донато.
– Я бы, конечно, его прикончил, он мне не нравится, – заявил Заноби. – Но этот бродяга нам нужен, чтобы найти Симоне. Да и не хочется из-за него ссориться со знахарем. Ладно, пусть живет. Утром, когда проснется, мы ему скажем, что девка ночью куда-то сбежала.
– Так что прикажете делать? Вязать ее?
– Вяжи. Да заткни рот, чтобы не кричала. – Заноби повернулся к третьему слуге: – Ты тоже иди сюда, помогай.
Когда Ингилезе с веревкой в руках шагнул к занавешенному углу, случилось неожиданное: Донато, мгновенно пробудившийся от сна, вскочил на ноги и ударом меча поразил генуэзца прямо в грудь. Ингилезе упал на пол, корчась в предсмертных судорогах, а Заноби, чуть отступив назад и выхватив из ножен меч, отчаянно завопил:
– Сумасшедший мерзавец!.. Ты убил моего лучшего помощника! Теперь тебе не жить!
С лязгом скрестились клинки двух сильных противников. Марина, вскочив на ноги и прижавшись к стене, с ужасом наблюдала за поединком, от которого зависела ее судьба. А через несколько мгновений опомнился третий слуга и тоже выхватил оружие; теперь двое были против одного, но Донато им не уступал, заслоняя Марину.
– Кто ты такой, что тебе надо? – отражая удары, выкрикивал Заноби. – Почему ты защищаешь эту девку, ради нее рискуешь жизнью? – Бросив взгляд в сторону Марины, он приказал слуге: – Хватай ее и тащи отсюда подальше!
Телохранитель тотчас кинулся выполнять приказ своего господина, но, прежде чем он дотянулся до Марины, девушка, отчаянно завизжав, успела набросить ему на голову занавеску. Тех двух мгновений, что он выпутывался из ткани, хватило, чтобы Донато достал его своим мечом. От полученной раны генуэзец скорчился, выронив кинжал, который Марина тут же подняла.
– Хватай девку, трус! – приказал раненому Заноби, одновременно толкая ногой спящего Ванино: – Вставай, бездельник!
Зажав левой рукой рану на правом боку, генуэзец, словно в беспамятстве, с безумными глазами двинулся на Марину. Когда его правая рука уже коснулась ее плеча, девушка, вскрикнув, наугад взмахнула кинжалом прямо перед собой. Удар пришелся по горлу противника, и он с хриплым стоном упал к ногам Марины, забрызгав своей кровью ее платье. Девушка застыла от ужаса, от сознания, что невольно оказалась убийцей, а ее побелевшие пальцы продолжали судорожно сжимать рукоять кинжала.
Заноби, увидев, что оказался один на один с противником, отступил назад, споткнулся о скамью, упал на пол рядом со спящим Ванино и тут же заслонился его телом от меча Донато. Удар, предназначенный хозяину, пришелся в грудь слуги.
Мгновенной заминки оказалось достаточно, чтобы Заноби, сбив мечом светильник, погасил его и, пользуясь наступившей темнотой, выбежал из дома.
– Дьявол!.. Он не должен уйти живым!.. – пробормотал Донато, бросаясь вслед за генуэзцем.
– Не оставляйте меня здесь одну!.. – вскрикнула Марина.
– Не бойтесь, я сейчас вернусь! – Донато, пошарив рукой возле двери, нащупал свой арбалет.
Он выбежал во двор, где Заноби, отвязав своего коня, уже вскочил в седло. Донато прицелился, но в слабом свете луны сделать это было непросто. Стрела вылетела в тот момент, когда генуэзец, пришпорив коня, помчался прочь со двора. В его прерывистом, хриплом голосе прозвучала угроза:
– Я запомнил тебя, висельник, и расправлюсь с тобой!
Римлянин понял, что промахнулся, и хотел выстрелить еще раз, но в этот миг луна скрылась за облаком и темнота ночи стала непроглядной.
Повернув к дому, Донато почти столкнулся у двери с Мариной, которая кинулась во двор вслед за ним.
– Мне страшно… там кровь, трупы… – она задрожала, стиснув руки на груди. – На мне кровь… я убила одного из них…
– Не бойтесь и не корите себя: вы убили, защищаясь. – Донато взял ее за плечи. – Пойдемте в дом, вам надо успокоиться и выпить вина для бодрости.
– Нет, вначале зажгите светильник, там темно. Я боюсь наткнуться на чей-нибудь труп, – сдавленным голосом пробормотала Марина.
Донато выполнил ее просьбу, и скоро в окне дома засветился огонек. А где-то рядом, со стороны двора, послышались осторожные шаги. Девушка тотчас кинулась в дом и, задыхаясь, воскликнула:
– Там кто-то есть, кто-то подбирается к дому!..
Донато, заслонив собой Марину, шагнул к двери и резким движением распахнул ее. На пороге стоял Симоне.
– Слава Богу, это вы, синьор, – сказал Донато, отводя назад руку, в которой сжимал меч.
Увидев три трупа на окровавленном полу, отшельник ужаснулся:
– Что за бойня здесь произошла?..
– Негодяи напали на эту девушку, – пояснил Донато. – Хотели похитить ее и продать татарам.
Марина вышла из тени на свет, и Симоне, разглядев ее лицо, спросил:
– Кто вы, синьорина, и как здесь оказались?
– Меня зовут Марина, я падчерица покойного Андроника Таги из Кафы, из квартала Айоц-Берд. Вы, может быть, ничего не знаете о нашей семье, но нас хорошо знает аптекарь Эрмирио, которому вы иногда поставляете травы. И ваши сыновья Томазо и Бартоло немного знакомы со мной.
– Падчерица Андроника Таги? – переспросил Симоне. – Это армянский купец, женатый на славянке?
– Да, и я ее дочь, Марина Северская, – подтвердила девушка. – А здесь я оказалась потому, что попала в беду… По дороге из монастыря на наш отряд налетели татары, но мне удалось от них скрыться, потом я добралась до вашего дома, и вот здесь эти бандиты чуть не схватили меня… – взглянув в сторону окровавленных тел, Марина невольно вздрогнула и запнулась.
Донато тут же пришел ей на помощь, завершив ее рассказ:
– Синьорина проявила мужество и находчивость: она сказала им, что побывала в волшебном месте, где ей явилась богиня, обещавшая охранять ее от насильников. Заноби поверил, что каждый, кто возьмет эту девушку силой, погибнет, и решил продать ее тому самому бею, от которого хочет избавиться.
– Моя участь могла бы оказаться очень страшной, если бы в доме не появился мессер Донато, – сказала Марина.
– Я не хотел кровопролития, – пояснил римлянин, – но их было четверо, а я один, и мне бы не удалось с ними договориться по-хорошему. К тому же я видел, что Заноби скор на расправу – своего слугу, уличенного в воровстве, убил сразу, на месте. И потому мне оставалось только упредить разбойников, напав на них неожиданно.
– Наверное, я был не прав, что оставил этих бандитов в своем доме, – пробормотал Симоне. – После того как мы расстались с тобой, Донато, у меня появилось предчувствие беды, я повернул обратно и оказался возле дома в тот момент, когда Заноби уже мчался верхом и выкрикивал угрозы.
– Я выстрелил в него, но промахнулся в темноте, – с досадой сказал римлянин. – Этот негодяй не должен был остаться в живых.
– Да, не должен был, – согласился Симоне. – Теперь он вдвойне опасен, потому что озлоблен против тебя. И против этой девушки тоже. Не хочу вас пугать, но отныне вам надо быть очень осторожными. Такие мстительные бандиты, как Заноби, не прощают своих поражений. – Он повернулся к Марине: – А вы, дитя, и вправду побывали в местах силы или выдумали, чтобы обмануть генуэзцев? Как вы догадались, что Заноби – весьма суеверный бандит?
– Меня словно свыше осенило сказать то, что сказала. Но в моем рассказе все правда, кроме одного: девушка с чашей ничего не говорила о том, что я… что близость со мной может убить насильника.
Симоне повернулся к Донато:
– Если Заноби этому поверил, то постарается похитить Марину и через каких-нибудь работорговцев продать бею.
– Что?.. – растерялась девушка. – Похитить меня? Да мы ведь живем в Кафе, а не в диком лесу. Есть закон, Устав…
– До Кафы вам с Донато еще надо добраться, – вздохнул Симоне. – Боюсь, что разбойник может напасть по дороге, исподтишка. В окрестностях ему будет нетрудно набрать себе в помощники всякого отребья. Да и охотник за людьми Хаким околачивается где-то недалеко. Meo voto [27]27
По моему мнению (лат.)
[Закрыть]вам нужно возвращаться в город поскорее, пока Заноби еще не успел опомниться.
– Уезжать сейчас, среди ночи? – невольно поежилась Марина.
– Иного выхода нет, – развел руками отшельник и обратился к Донато: – Только прежде помоги мне вытащить эти трупы на дорогу. Пусть люди думают, что разбойники чего-то не поделили между собой и перерезали друг друга. Потом натаскаем воды из колодца и смоем кровь, чтобы моя хижина не была похожа на скотобойню.
Когда мужчины наклонились над одним из окровавленных тел и, взяв его за руки и ноги, понесли к выходу, Марине стало дурно и она выбежала во двор. Постояв на прохладном ветерке под деревьями и подождав, пока уймется тошнота, девушка медленно вернулась к дому, где Симоне и Донато уже смывали водой кровавые следы.
– А что заставило тебя так яростно защищать эту девушку? – спросил Симоне, покряхтывая от тяжелой и неприятной работы.
Марина, повинуясь безотчетному любопытству, прислонилась спиной к наружной стене дома возле двери и стала прислушиваться к разговору мужчин.
– Разве я не должен был этого делать? – вопросом на вопрос ответил Донато.
– Это был просто рыцарский порыв или нечто большее? – продолжал допытываться Симоне. – Ты знаком с этой девушкой?
– Видел ее пару раз в Кафе.
– Она тебе нравится? Может, ты имеешь на нее какие-то виды?
– Нет, видов я на нее не имею. Она красивая и, кажется, умная, смелая девушка, но мы с ней обитаем в разных мирах.
– Да, римлянин… ты из тех, кто никого не пустит в свой внутренний мир… Однако же во внешнем мире тебе сейчас грозит опасность. Тебе и этой девушке. Ей даже больше, чем тебе. Ведь ты можешь вернуться в Италию, а она, живя в Кафе, не укроется от Заноби Грассо. И если уж ты взялся ее защищать, то защити до конца, обратись за помощью к консулу.
– Я что-нибудь придумаю.
Донато выглянул во двор, и Марина, сделав вид, будто только что подошла к дому, встревоженно спросила:
– Нам пора ехать?
– Да, – кивнул он в ответ. – У вас хватит сил для ночной поездки?
– Думаю, что справлюсь. – Марина постаралась улыбнуться. – Ведь, как сказал Симоне, иного выхода нет.
Глава шестая
Симоне дал путникам на дорогу хлеба и вина и посоветовал ехать через Отузы:
– Там вы можете постучаться к кому-нибудь из поселян и переждать до рассвета. Но в Кафу отправляйтесь как можно раньше, с первыми лучами зари.
– Спасибо, мессер Симоне, – откликнулся Донато. – А вам я советую где-нибудь укрыться до утра, а потом сделать вид, будто только что вернулись и ничего не знаете о ночных событиях.
– Да, пожалуй, так будет разумно, – согласился отшельник. – Ну, Бог вам в помощь, прощайте!
Некоторое время он постоял у забора, вглядываясь в ночную темноту, быстро поглотившую фигуры всадников.
Марина ехала на лошади одного из убитых генуэзцев и чувствовала бы себя весьма неуверенно, если бы рядом не было Донато. Она искоса поглядывала на своего спутника, не решаясь заговорить первой. В призрачном сиянии ночного светила гордый профиль римлянина напоминал ей статую какого-то античного бога.
У Марины не шел из головы подслушанный ею разговор Симоне и Донато. Из этого разговора следовало, что римлянин хоть и заметил ее красоту и другие достоинства, но не считает возможным сближаться с девушкой из другой среды, «из другого мира», как он выразился. «Что же он имел в виду? – пыталась угадать Марина. – Разницу в вере, воспитании или что-то другое? Неужто он такой гордец, что считает меня ниже себя? Но ведь кинулся меня защищать, рискуя жизнью! Или он для каждой женщины сделал бы то же самое?»
Ее раздумья были прерваны внезапным вопросом Донато:
– Скажите, синьорина, вы мне верите? Верите, что я не посоветую вам плохого?
– Конечно, верю, синьор! – с невольной пылкостью откликнулась Марина. – Вы спасли мне жизнь, честь, и я вам безмерно благодарна.
– Тогда вот что я вам скажу. Ехать сейчас в Кафу небезопасно. Возможно, где-то поблизости притаился Заноби и следит за кафинской дорогой, чтобы напасть на нас.
– Но что же делать?
– Я считаю, что мы должны избрать другой путь – в Солдайю. Там Заноби нас не ждет и не будет искать. В Солдайе тоже действует консульский устав, и мы найдем там защиту. А в Кафу вернемся с обозом каких-нибудь купцов.
– Хорошо, я согласна. Полагаюсь на ваш разум и опыт. – Марина немного помолчала. – А можно мне узнать, почему Заноби со своими разбойниками оказался в доме Симоне? И зачем он вдруг захотел отдать меня какому-то бею?
Донато не стал скрывать правду:
– Заноби враждует со знатным греком по имени Василий и изгнал бы его с пограничных земель, но этому мешает один татарский бей. Вот генуэзец и задумал отравить татарина медленно действующим ядом. А вину свалить на Василия. За ядом-то он и пришел к Симоне, но отшельник предпочел скрыться, чтобы не участвовать в этих грязных делах. Теперь вам понятно, для чего Заноби решил вас похитить?
– Понятно. Значит, своим рассказом о пещере я хоть и спасла себя от насилия, но навела Заноби на мысль о похищении.
– А знаете ли, синьорина… – его глаза блеснули в темноте, когда он повернул к ней голову, вглядываясь в ее лицо. – Меня очень заинтересовал ваш рассказ о пещере с магическим знаком. Признаюсь, я тоже искал в Таврике подобные места силы, я верю в них, и мне бы хотелось побывать в той пещере. Ведь это чудо, что она открылась именно вам, о ней даже Симоне не знает.
– Вход в нее такой незаметный, он похож на тень от выступа скалы, и я обнаружила его случайно. Это действительно было как чудо, которое помогло мне спастись.
– И вы запомнили дорогу к той пещере? Она находится отсюда на юго-запад?
– Да. Я хорошо запомнила и дорогу, и местность. Они словно нарисованы у меня в голове.
– И вы могли бы мне их показать?
– Охотно. Как только будет случай…
– Зачем же нам ждать другого случая? – с некоторой поспешностью заметил Донато. – Ведь мы сейчас как раз направляемся в ту сторону. Почему бы по дороге на Солдайю не побывать в пещере? Может, магическое место придаст нам новых сил.
– Ну… как вам будет угодно, – немного растерялась Марина. – Боюсь только, что в темноте опасно ехать к тому месту, там с одной стороны – скала, а с другой – пропасть.
– Значит, остановимся где-то по дороге, дождемся утра. Рассвет уже не за горами.
– По дороге есть одно греческое селение, очень маленькое – скорее даже хутор. Но не знаю, пустят ли нас на ночлег.
– Поехали вперед, а там посмотрим.
Марина не стала возражать, во всем полагаясь на своего загадочного спутника. Она ехала рядом с Донато по ночной дороге и думала о нем: «Нет, он не такой, как многие другие латиняне – алчные торгаши и проходимцы, для которых нет ничего высокого, святого. Он даже словом не намекнул о награде за мое спасение, но, напротив, интересуется такими духовными вещами, как места силы».
Задумавшись, она невольно вздохнула, и Донато тотчас обратился к ней:
– Вы устали, синьорина? Или, может быть, вам плохо?
– Нет, просто не по себе после всего, что произошло. Еще никогда не приходилось видеть так близко кровь, смерть… И печальные мысли одолевают. Мне-то удалось спастись от татар, а вот мои слуги… что с ними? Кто бы мог подумать, что охотники за людьми окажутся так близко?
– Да, чаще они привозят пленников из других земель, а в Таврике продают. Но некоторые особо жадные охотятся и на местных. Симоне рассказывал, что здесь появился какой-то дикий татарин Хаким, который даже беям не подчиняется. Скорей всего, на вас напали разбойники из его ватаги.
– И Заноби упоминал Хакима. Наверное, они связаны между собой. – Марина немного помолчала, искоса поглядывая на Донато. – Татары бы не превратили Кафу в невольничий рынок, если бы им в этом не помогали итальянские купцы и корсары. Я слышала, что на вашей родине, в Италии, много просвещенных людей, они сочиняют стихи, пишут картины, поклоняются всему прекрасному. Отчего же к нам в Таврику попадают совсем другие люди?
– Но разве все знакомые вам итальянцы лишены благородства?
В темноте Марина разглядела, что Донато улыбается, и ей стало неловко, она поспешила ответить:
– О нет, конечно, я этого не хотела сказать! К вам и мессеру Симоне это совсем не относится. Я говорила не обо всех, а о большинстве.
– Нет ничего удивительного в том, что к далеким землям в поисках богатой добычи устремляется много проходимцев. Всегда так было и будет. Но даже корсары и отъявленные головорезы не все такие, как Заноби. Среди них можно встретить весьма неплохих людей. Каждый человек неповторим. И не всех гонит за моря жажда наживы. Бывают путешественники совсем иного рода. У поэта Данте, о котором вы слышали, есть такие стихи:
Земные чувства, их остаток скудный
Отдайте постиженью новизны,
Чтоб солнцу вслед увидеть мир безлюдный…
– Наверное, и вы чувствуете так, как сказал Данте? – спросила Марина с невольным волнением в голосе.
– Нет, это не про меня, – усмехнулся Донато. – Я не столь уж разочарован жизнью, чтобы говорить о «скудном остатке» земных чувств. И меня позвало в дорогу не только желание увидеть мир, но и… нечто другое.
«Может быть, несчастная любовь?» – промелькнуло в голове у Марины, а вслух она сказала:
– Здесь, на чужбине, вы сегодня так рисковали ради меня. А если бы с вами что-то случилось? Ведь в Италии у вас, наверное, осталась семья…
– Не будем говорить обо мне, это совсем неинтересно, – прервал ее Донато. – Лучше поговорим о вас. Вы печалитесь о своих слугах, которые, наверное, попали в плен к татарам, но не вспомнили о женихе… как его имя… кажется, Варадат?
– Он не жених мне, – поспешно заявила Марина. – Отчим с матерью хотели выдать меня за него, но я решительно отказалась, Варадат никогда мне не нравился. К тому же он богатеет на работорговле, а я презираю это занятие. А сегодня в стычке с татарами он проявил себя отъявленным трусом.
– Вы строги в своих суждениях, – с усмешкой заметил Донато. – А если бы я, например, занялся работорговлей или корсарством, вы бы и меня презирали?
– Вас?.. – Марина слегка растерялась. – Но разве вы?..
– Нет, пока еще нет. Я ищу способ иным путем поправить свои дела.
– По всему видно, что вы человек военный. Наверное, хотите служить в гарнизоне консульской крепости?
– Вряд ли это возможно сейчас. Нынешний консул меня не знает. А если он к тому же имеет какие-то выгоды от Заноби Грассо, то мне служба в Кафе не светит. Подожду лучших для себя времен.
– Лучших? А что вы имеете в виду?
– Нынешний консул скоро должен смениться новым. И я знаю, кто будет назначен консулом Кафы на следующий год. Надеюсь, он поможет мне занять достойное место.
– Он ваш друг?
– Нет, мы с ним едва знакомы. Просто Джаноне дель Боско – враг моих врагов, а стало быть, у нас с ним есть нечто общее… Но, однако же, синьорина, я с вами что-то слишком разговорился. Наверное, ночь и пережитые вместе опасности способствуют откровенной беседе. Но, знаете ли, нам лучше немного помолчать. Здесь, в тишине, даже приглушенные голоса далеко разносятся. Мало ли кто нас может услышать? Опасность-то еще не миновала.
Некоторое время путники ехали молча, и скоро Марина стала ощущать, что засыпает на ходу. Усталость, накопившаяся за целые сутки мытарств и душевных потрясений, теперь давала о себе знать. Девушка не заметила, как голова ее склонилась на грудь, глаза закрылись, и сама она едва не упала с лошади. Донато успел удержать ее в седле, и Марина, очнувшись, пробормотала:
– Не пойму, что со мной случилось…
– Вас чуть сон не сморил, что неудивительно. Сегодня на вашу долю выпали такие злоключения, что не всякий мужчина перенесет, а уж хрупкая девушка… Вот что, синьорина. Если мы сейчас не остановимся и хоть немного не отдохнем, наш путь может окончиться плачевно.
– Но где же тут остановиться? – Марина завертела головой. – Домов поблизости не видно…
– Но в поле я приметил стог сена, можно в него зарыться и подремать до рассвета.
Они спешились возле стога, и Донато привязал лошадей к ближайшему дереву. Затем, слегка раздвинув сено в том месте, которое не просматривалось со стороны дороги, он простелил там плащ и предложил Марине забраться в это походное укрытие. Она, немного смутившись, что может здесь оказаться бок о бок с Донато, поспешно спросила:
– А вдруг нас увидят разбойники, пока мы будем спать?
– Спать будете только вы, а я постараюсь отдохнуть с открытыми глазами, чтобы вовремя заметить опасность.
Он сел, прислонившись к стогу на угол от Марины, чтобы видеть одновременно и дорогу, и своих привязанных лошадей. Тогда, уже не сомневаясь, девушка нырнула в предназначенную ей нишу и, блаженно ощутив измученным телом душистую мягкость сухой травы, прошептала:
– О, синьор Донато, даже не знаю, как вас благодарить за все, что вы сделали для меня… Вы сегодня мой ангел-хранитель…
– Погодите меня хвалить. Ангелом-хранителем я стану, если доставлю вас в целости и сохранности в ваш дом. – Он немного помолчал. – Но мне, синьорина, тоже есть за что вас благодарить.
Услышав эти слова, Марина, уже охваченная сонным оцепенением, встрепенулась:
– Благодарить? За что? От меня вам сегодня одни лишь опасные хлопоты и мытарства.
– Зато от вас я узнал о пещере с чудесным знаком. Если бы не вы, то я, может быть, никогда бы ее и не нашел.
– Неужели это для вас так важно? – удивилась Марина.
– Может быть… А скажите, синьорина, вам и вправду там привиделась девушка с золотой чашей?
– Клянусь.
– А как она была одета?
– Как гречанка или римлянка на старинных вазах. А чаша у нее в руках была похожа на ту, что в церкви Святого Стефана… на фреске… – Марину опять начал одолевать сон.
– Да… так и есть. Священная Чаша Грааля…
– Чаша Грааля… – повторила девушка заплетающимся языком. – Я знаю, что у латинян есть такие легенды… многие рыцари ищут Святой Грааль… Наверное, вы тоже…
Стремительно погружаясь в сон, Марина успела услышать тихие слова Донато:
– Нет, я ищу сокровища моих предков.
– Духовные?
– Пожалуй, да…
– Чаша… духовные сокровища… – пробормотала девушка и унеслась в царство Морфея.
Она не видела, как Донато встал и принялся ходить вокруг стога, подставляя лицо прохладному ветерку, чтобы отогнать дремоту.
Скоро неодолимая усталость заставила его сесть, прислонившись к стогу, и Донато решил немного отдохнуть с открытыми глазами. Он был уверен, что не уснет, постоянно пребывая настороже.
Но сон подкрался незаметно и продлился до первых рассветных лучей. Правда, это был чуткий и тревожный сон; едва ощутив на себе чей-то взгляд, римлянин тотчас проснулся и привычным движением потянулся к оружию.
Две пары глаз оглядывали Донато с расстояния примерно двадцати шагов. Он сразу понял, что двое мужчин подозрительного вида подбираются к его лошадям. А еще почти мгновенно узнал в них игроков из таверны Гуччо. Они тоже узнали его, и один сказал другому:
– Гляди, Чоре, да это же тот негодяй, который не дал нам выиграть коня у задиры Бартоло! Пусть теперь отдает нам своих коней, а не то…
Игрок не успел договорить, потому что в следующую секунду Донато прицелился в него из арбалета и приказал:
– Убирайтесь отсюда, пока целы! Предупреждаю: у себя на родине я считался метким стрелком.
Противники были вооружены только кинжалами, а меч и арбалет Донато смиряли их воинственный пыл. Свирепо поглядывая на римлянина, они все же не решались начинать драку.
И в этот миг на дороге появился всадник, в котором Донато еще издали узнал Заноби.
Генуэзец, бросив взгляд на римлянина и двух его противников, быстро оценил обстановку и закричал игрокам:
– Смелее, парни, расправьтесь с этим негодяем, а я помогу! Да еще доплачу вам за смелость!
Донато мгновенно перенацелил арбалет с игроков на Заноби и выстрелил. Но генуэзец успел поднять своего коня на дыбы, заслонившись им, как до этого, в доме отшельника, заслонился телом спящего слуги. Один из игроков, воспользовавшись тем, что противник отвлекся, метнул в него свой кинжал, задев Донато левую руку повыше локтя. Римлянин тут же ответил своей стрелой, которая попала игроку в грудь, заставив его скорчиться и отступить.
Но в этот момент Заноби, выкарабкавшись из-под раненого коня, подскочил к Донато с обнаженным мечом, и вчерашние противники снова скрестили клинки.
Возгласы и лязг оружия разбудили Марину, она выглянула из своего укрытия, и генуэзец ее заметил. Он тут же приказал второму игроку:
– Хватай ее, парень, я тебя щедро награжу!
Игрок бросился к Марине, но Донато успел ударить его по руке мечом, заставив взвыть от боли и выронить кинжал. Но, отвлекшись в сторону, римлянин на мгновение оставил неприкрытым себя самого, чем и воспользовался Заноби, сделав сильный выпад своим мечом. Генуэзец рассчитывал проткнуть противника насквозь, но римлянин успел повернуться боком, и клинок Заноби, соскользнув с широкой пряжки пояса Донато, лишь ранил его в бедро. Однако рана была глубокой, и Донато почувствовал, как кровь заливает его ногу горячей струей. Он знал, что скоро может потерять силы от боли и потери крови, но не подавал виду, чтобы не осмелели два других противника. Один из игроков был ранен опасно, другой – легко, но оба они, видя, что имеют дело с сильным бойцом, не захотели дальше рисковать и, взобравшись на украденных лошадей, покинули поле битвы, хотя Заноби и кричал им вслед, чтобы вернулись.
Марина заметила, что Донато опасно ранен, и страх за него придал ей смелости. Она схватила брошенный одним из игроков кинжал и, оббежав вокруг стога, сзади приблизилась к генуэзцу. Предполагая, что его туловище под камзолом защищено кожаным панцирем, который кинжал не проткнет, девушка вначале хотела ударить Заноби в шею, но, побоявшись промахнуться, изо всех сил всадила ему кинжал пониже спины. Взвыв от внезапной боли, генуэзец обернулся, и в этот миг Донато нанес ему смертельную рану в грудь.
