Текст книги "Ты украл мою жизнь, предатель (СИ)"

Автор книги: Александра Багирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 24

Собираюсь быстро, любопытство не дает покоя. Ваня Петрушин? Впервые слышу это имя. Может дикарь хочет мне запудрить мозги? А какой ему в этом толк?

Доверять ему точно нельзя, но выслушать очень хочется.

Пока я собираюсь, он стоит, скрестив руки, огромный как медведь, не двигается. Даже через ткань пальто, виден рельеф мышц. Какие же у него огромные лапищи. Шею может одним мизинцем мне скрутить.

Впрочем, если бы хотел, уже бы это сделал. Избавляюсь от остатков страха.

– Я готова, – стою перед ним в черных джинсах, водолазке и короткой курточке. Окидывает меня прицельным взглядом, будто под одежду пробирается. Веду плечом, пытаюсь сбросить странные ощущения.

– Пошли, – выходит из квартиры.

В лифте становится нечем дышать, настолько он огромный, что тут же заполняет собой маленькое пространство. Еще и его глаза безумные, вроде бы молчит, а взгляд не дает покоя. Дикий он у него, необузданный.

У подъезда он открывает передо мной дверь черной огромной машины. Сам садится на переднее сиденье, за рулем шофер.

– Мы едем загород? – спрашиваю, когда замечаю, что автомобиль пересек городскую черту.

В ответ мне молчание.

Громко фыркаю. На что тоже не получаю никакой реакции.

Ну не закапывать же он меня в лес везет? Смысл?

Мы едем еще минут пятнадцать, потом сворачиваем с трассы, проезжаем по вымощенной дороге и автомобиль заезжает в огромные деревянные ворота. «Сосновый рай» – так гласит большая вывеска на огромном здании похожем на лесной домик из сказки.

Тут огромная территория и различных домиков очень много. Напоминает базу отдыха. Туда-сюда снует персонал. Жизнь кипит. И мне становится немного легче.

– За мной, – следует команда дикаря.

– Тебя культуре общения не учили? – бросаю ему в спину.

Ожидаемо, ответа я не получаю.

Дикарь двигается уверенно, очень шустро, как хищник, что удивительно с его габаритами. Едва за ним поспеваю. Верчу головой в разные стороны, осматриваю местность. Тут очень красиво и уютно, пахнет сосной, хвоей, лесом.

Мы подходим к дальнему домику, дикарь открывает передо мной двери.

– Ох, неужели, – хмыкаю, проходя внутрь.

– Добрый день! – нас встречает улыбчивая девушка в зеленом платье. – А мы вас ждем! Позвольте помочь, – помогает мне снять куртку. – Проходите!

Внутри все очень уютно, как-то по-домашнему. Коридорчик, небольшой зал, где накрыт стол, а в конце лестница наверх. Там, скорее всего, комнаты отдыха, но не думаю, что я интересна дикарю в этом смысле… очень на это надеюсь…

Дикарь подходит к столу и выдвигает для меня стул, не удается скрыть удивления в глазах. Подобного от него точно не ожидала.

– Спасибо, – сажусь за стол, ерзаю, не знаю как себя вести, чего ожидать.

Девушка кладет передо мной меню.

– Поешь, – снова привычный приказной тон.

– Я не голодна, благодарю. Мне мятный чай, – даже не открываю меню.

На самом деле я не помню когда ела в последний раз. О еде я не думаю, иногда на ходу что-то жую, чтобы были силы.

– Заметно, – ухмыляется, оглядывая меня насмешливым взглядом.

Знаком руки подзывает официантку и делает заказ на двоих.

– Мы зачем приехали? Ужинать и вести светские беседы? – не выдерживаю, срываюсь, когда девушка уходит. – Зачем вообще тащиться за город? Мы что в квартире не могли поговорить?

Я засыпаю его вопросами, а он сидит с невозмутимым видом, никаких эмоций на лице.

– Так и будем сидеть молча? – делаю очередную попытку разговорить его.

В ответ получаю скучающий взгляд.

Мне бы встать и уйти. Но понимаю. Что он меня не отпустит, раз привез, значит, преследовал какие-то цели. Ладно, подожду. Хоть терпение мое уже лопается по швам, а руки так и чешутся врезать по каменному лицу дикаря, чтобы увидеть хоть какую-то реакцию.

Через минут десять наш стол ломится от еды. Он будто на целую компанию заказал, а не на двоих человек. Дикарь наливает мне напиток в бокал, небрежно кивает головой на стол и бубнит себе под нос:

– Приятного аппетита, – придвигает к себе тарелку, на которой красуется огромный стейк и запеченная картошка и принимается а еду.

Он так впивается в мясо белоснежными крепкими зубами, что невольно возникает ассоциация, что так же он может только зубами разрывать горло противнику.

– Приятного, – шепчу еле слышно. Кусок в горло сейчас мне точно не полезет.

– Ешь, – заметив, то я сижу, попивая свой чай, отдает очередную команду.

– Не голодна, благодарю.

– Мне тебя из ложечки кормить? – скалится так, что я мгновенно представляю картину, как он своими лапищами заталкивает мне еду в рот. Почему-то глядя на него, могу представить только подобный исход.

– Не надо! – придвигаю к себе салат, и пытаюсь хоть что-то проглотить.

Нервы и еда для меня вещи совсем не совместимые.

А дикарь, наоборот, быстро справляется с содержимым тарелки, делает глоток из бокала, тщательно вытирает рот, и впивается в меня звериным взглядом. Таким жутким, что мне кажется, с меня кожу живьем сдирают.

Ленивым движением достает из внутреннего кармана пиджака фотографию и кладет передо мной.

– Знаешь ее?

На меня со снимка смотрит девушка с пшеничными волосами, круги под глазами, она вымученно улыбается, волосы растрепаны, ничего примечательного или запоминающегося.

– Нет, – отвечаю уверенно. – А кто это?

– Наталья Климушкина, – и снова этот пронизывающий взгляд.

Он будто меня сканирует, пытается понять, вру я или нет.

– Мы с ней не похожи… – смотрю на фото девушки, лишь бы не смотреть на него.

– Ему без разницы. Расчет был верный. Ее никто не должен был искать, никто не вспомнит, как выглядела Натаха… – поднимаю голову, он будто и не со мной разговаривает, а сам с собой. – Но всего Ванька учесть не мог…

– Ваня, это ты про Арсена говоришь? Почему ты его так называешь?

Он не отвечает. Смотрит поверх моей головы. Брови сведены на переносице. Молчание длится минут пять. Потом он резко оживает, снова сканирует меня животным взглядом.

– Все правильно, ты станешь Натальей Климушкиной. Не будем расстраивать Ванька.

Глава 25

– Мне все равно кем быть, мне нужен только мой сын! – восклицаю, сжимая руки в кулаки.

Заглядываю в глаза дикаря, теряюсь, ничего в них не прочесть. Он сидит невозмутимый, огромный, устрашающий.

– И ты решила, что я рыцарь, который увидев твои сопли, кинется решать твои проблемы? – губы выгибаются в ироничной ухмылке.

– Ты тоже ищешь Наталью, наши интересы немного пересеклись. Но не льсти себе, на рыцаря ты походишь меньше всего, – делаю большой глоток чая. – На этом и закончим нашу встречу. Я справлюсь сама. А о твоем существовании с удовольствием забуду, – встаю из-за стола. – Спасибо за чай, – намереваюсь пройти к выходу.

– Сидеть, – спокойный голос, в котором так четко улавливаются властные приказные ноты.

– Свои команды прибереги для своей собаки. Хотя, – окидываю его презрительным взглядом, – У такого как ты, она вряд ли есть.

Иду к выходу, внутри все кипит от ярости. С каким бы удовольствием я расцарапала наглую рожу дикаря. Я терпела, пыталась быть вежливой, в итоге заработала очередную порцию оскорблений.

Хватит. Даже если он что-то знает, все равно. Сама разберусь.

– Я сказал, сядь на место, – я не успеваю дойти до двери, как его огромные лапищи хватают меня за локоть.

– Отстань! – пытаюсь вырвать руку, но стальные пальцы только сильнее сжимаются.

Синяки будут, проносится мысль.

Дикарь тащит меня назад к столику.

– Что тебе от меня надо? – все же сажусь, взглядом пытаюсь передать, насколько он мне омерзителен.

Понимаю, уйти не получится, пока он не выскажет все.

– Ты как собираешься сына возвращать? – смотрит на меня как на мелкую букашку. – Как ты хочешь противостоять Ваньку, если ничего из себя не представляешь? Всю жизнь под крылом родителей, потом растворилась в мужике. Ты размазня.

– Я работала! – меня передергивает от его оскорбительных слов. Щеки горят так, словно он только что отхлестал меня по ним.

– И продолжала раболепно заглядывать ему в глаза, угадывая любое его желание, – барабанит пальцами по столу.

– Я любила! – выкрикиваю. – Такому чурбану как ты не понять! Когда есть чувства, ты многое можно сделать ради дорого человека. У меня была семья. Я верила! – он прошелся по моим незажившим ранам своими грязными ботинками.

Не выдерживаю, срываюсь. Непрошеные слезы катятся из глаз.

– Снова сопли, – морщит нос. – Так как ты собираешься противостоять бывшему мужу, будучи такой размазней? Ты только пикнешь, он тебя щелчком пальцев в порошок сотрет.

– Я найду способ… – лепечу, всхлипывая, вытирая салфеткой слезы.

– Серьезно? – он откровенно смеется надо мной.

– Ты не представляешь, на что мать готова ради сына!

– А ты хоть осознаешь, кто твой муж? Его связи, его влияние? – откидывается на спинку кресла. Выглядит расслабленным, но это обманчивое впечатление, в глазах первобытная дикость, сила, неуемная энергия.

– Арсен влиятельный человек. Но и у него есть слабые места, – в душе осознаю, дикарь прав. Я не имею ни малейшего понятия, как забрать сына и выжить.

Только я не могу этого признать. Только не глядя в глаза этому странному человеку, имени которого я до сих пор не знаю.

– Ваня Петрушин, тот еще кусок кала, но он сделал себя сам. Из забитого деддомовского пацана, он стал тем, кем сейчас является.

– Он был в детском доме? – от удивления даже перестаю плакать.

– Да. И там его избивали, гнобили, все кому не лень. Это то, что мне известно на данный момент.

– И как тогда он стал Арсеном? Как заработал состояние? – хмурюсь.

Муж мало говорил о прошлом. Но он рассказывал про отца, мать, про то, что жил в обеспеченной семье. Упоминал, что родителей уже нет в живых. Но изгой в детском доме, это мало сочетается с уверенным в себе Арсеном, которого прозвали пираньей.

– Стартовый капитал получил, женившись на богатенькой престарелой вдовушке. Супруге стукнуло семьдесят шесть годков, ну и через три года она отправилась в мир иной. А в вашем городе появился подающий надежды молодой бизнесмен Арсен Дементьев.

Сижу не двигаясь. Шоковое состояние. Пытаюсь осмыслить информацию. А ведь это лишь верхушка, уверена в шкафу бывшего мужа еще очень много скелетов.

– Пять лет он был мне мужем, – мой голос звучит глухо. – Зачем столько притворялся? Почему потом решил похоронить?

– Такой человек ничего не делает просто так.

– Он заставил родителей от меня отказаться, лучшую подругу…

– На жалость напрашиваешься? – выгибает дугой бровь.

– Размышляю. Хватит! Ни жалости, ни помощи, я от тебя не жду и не прошу! Так что прекращай свои издевки! – срываюсь на крик.

– Тем не менее, – широко улыбается, показывая ряд ровных, белоснежных зубов, – Я тебе нужен. Другой вопрос, зачем мне ты? На Ванька я найду рычаги давления. А вот ты как мне пригодишься? Будешь болтаться обузой и ждать, когда я решу твои проблемы?

Ощущаю, как на меня вылили ушат помоев. Они стекают по мне, отчетливо чувствую их смрадный запах.

– Докажи мне, что ты чего-то стоишь, Теона, – продолжает тем же насмешливым тоном.

На языке вертится сотня ругательств, но не успеваю озвучить ни одного из них.

– Гаспар, кто это? – к нашему столику подходит длинноногая женщина и по-хозяйски кладет руку на плечо дикаря.

Он поднимает голову, окидывает ее оценивающим взглядом с ног до головы.

– Мой проект, – отвечает равнодушно.

Будто плюнул в меня. Вздрагиваю. Хочется провалиться сквозь землю, что бы они перестали пялиться на меня, как на зверушку в зоопарке.

***

Мои хорошие! Хочу попросить у вас прощение за долгое отсутствие. Знаю, что поступила очень некрасиво. Вы ждали продолжений в моих книгах. И они обязательно будут дописаны.

Хотела бы объяснить свое отсутствие. Буду с вами откровенна. Ранее я писала вам, что у меня в семье произошла трагедия. И вначале я держалась, писала, двигалась, решала проблемы. Вначале был шок, не принятие, не осознание. А потом меня накрыло, осознание потери, то, что моя жизнь в корне изменилась и ничего не будет как прежде. Ничего не могла делать. Пустая голова и невидящий взгляд. Это все время, я пыталась собрать себя по кусочкам, начать жить двигаться, писать. Очень долго не получалось написать ни строчки. И я даже не знала когда смогу, и смогу ли. Но я преодолела это состояние. Понемногу начала писать. И сейчас я снова с вами.

Очень надеюсь на вашу поддержку и понимание! Я снова с вами и с любимыми книгами!

Глава 26

– Ааа, – протягивает томно, садится рядом с ним за стол. – Мне доложили, что ты приехал, и я голову ломаю, почему ко мне не зашел.

Женщина гладит его по руке, глаза блестят, на губах соблазнительная улыбка. Про такую бы мой отец сказал – породистая. Все в ней идеально, каштановые волосы уложены шелковистыми локонами, высокая грудь, узкая талия, ровный нос, соблазнительные губы, движения грациозные как у кошки.

Только глаза выдают возраст. Она явно старше дикаря, навскидку лет десять разницы между ними. Но могу, конечно, ошибаться.

Как она его назвала, Гаспар? Иностранец? Говорит без акцента. А внешность… сложно сказать, слишком он устрашающе выглядит.

– Причина перед тобой, – кивает в мою сторону.

Женщина лениво поворачивает голову. Еще раз проходится по мне цепким взглядом.

– Вы уже закончили? – снова возвращает взор к дикарю. – Я соскучилась, – тонкие, длинные пальцы, касаются его шеи.

Ощущаю непонятный укол в груди и дикое желание надавать ей по рукам. Чем дольше она сидит за столом, тем большее раздражение вызывает.

– Да. Отвезу ее домой, – задерживает плотоядный взгляд на груди женщины.

– Не стоит утруждать себя. Сама доберусь, – встаю из-за стола, с непреодолимым желанием, как можно быстрее сбежать от них.

– Отлично, – мурлычет женщина. – Всего хорошего.

– Нет, – дикарь тоже поднимается. – Я подвезу.

– Но, Гаспар, она же сказала… – надувает губы.

– Татьяна, я вечером заеду, – жестко обрывает ее.

– Не утруждай себя, оставайся, – выпаливаю не глядя на них, быстрым шагом направляюсь к выходу.

На улице останавливаюсь. Жадно втягиваю в себя свежий воздух, такой чистый, что голова кругом. Отличное место, если бы не компания дикаря и его спутницы.

Сынуле бы тут понравилось… болезненная мысль заставляет сердце обливаться кровью.

– Пошли, – вздрагиваю от его голоса.

Оборачиваюсь. Он стоит позади меня, женщина обвивает его руку.

Как пиявка присосалась, проносится в голове. Тут же ругаю себя за странную реакцию. Какое мне до них дело?

Просто задело ее отношение, и его тоже. Именно поэтому так реагирую.

– Не утруждай себя, – веду плечом и иду по тропинке.

– В машину, – звучит приказ.

Внутренне закипаю. Прикусываю язык, чтобы не опустится до скандала при Татьяне. Ведь дикарь все равно не отступится. Не сяду сама, так силой затащит.

Пусть довезет меня до дома. На этом все. Надеюсь, больше никогда его не увижу!

Его мадам с нами тоже поедет? От этой мысли становится совсем гадко. Мало мне унижений и проблем, так еще эти на голову свалились.

Доходим до машины. Я впереди, они сзади. Дикарь открывает переднюю дверь, жестом приглашая меня в салон автомобиля.

Послушно занимаю переднее сиденье, презирая себя за покорность. Но если я буду сопротивляться и выкрикивать ругательства, буду выглядеть куда более жалкой. Только не при ней!

Дикарь хочет обойти машину и сесть за руль, но Татьяна его удерживает, обвивает руки вокруг шеи, прижимается к нему стройным, гибким телом и целует в губы.

Хочу отвернуться, но темная сила не позволяет, заставляет смотреть на их жаркий, чувственный поцелуй. Ощущаю запах желания, от которого мутит.

Они так естественны и искренни в проявлении эмоций. Невольно задумываюсь, а было ли так у меня с Арсеном. Я, безусловно, отдавала ему всю себя. А он? Испытывал хоть что-то? Или просто так искусно играл?

Ранее я ни капли не сомневалась в его чувствах. Но если он смог жениться на семидесяти летней женщине… то, подозреваю, я его ни капли не знала, как и его способности затуманить разум.

– Я буду ждать тебя, – Татьяна нежно проводит рукой по небритой щеке.

Дикарь кивает и садится в автомобиль.

– Не стоило прерываться. Я могла добраться сама, – не выдерживаю молчания в салоне.

Закипаю от душащей меня ярости. Злость требует выхода.

– В твоих рекомендациях не нуждаюсь, – расслабленно ведет автомобиль, в мою сторону даже не смотрит.

– На сколько она тебя старше? – ругаю себя за заданный вопрос, но любопытство слишком донимает.

– Девять лет, – лицо непроницаемая маска.

Мне бы заткнуться, но я уже не могу остановиться. И не знаю, как угомонить свой нездоровый интерес.

– Странно… я думала, мужчины вроде тебя предпочитаю девушек гораздо моложе, – выдаю на одном дыхании.

– Вроде меня? – удостаивает меня мимолетным взглядом.

– Судя по внешности и характеру, – краснею, отворачиваюсь.

Едва подобрала нейтральные слова. А хотела ведь выразиться куда жестче.

– По внешности судят недалекие люди, – ухмыляется. – Ну и судить о характере человека, практически ничего о нем не зная, тоже далеко не умная затея.

Снова словесная пощечина.

– Что с тобой не так! – невольно повышаю голос. – Стараюсь нормально общаться, но нет, ты снова так и норовишь унизить! Ты кобель, дикарь, и это видно сразу! Потому и думаю, что прыгаешь на первую попавшуюся юбку! И уж поверь, твои манеры, твой способ общения, твои унижения я оценила в полной мере, – выпаливаю на одном дыхании.

Я сгораю от негодования, стыда и еще не пойми чего, а он хохочет. Так искренне и от души, что невольно мой яростный запал пропадает.

Замечаю ямочки у него на щеках, что смягчают образ дикаря, делают его похожим на человека.

– Впечатление бывает обманчивым, не так ли? Своего мужа ты считала идеальным мужчиной, не мне тебе говорить, кем он оказался, – голос у него тягучий, хриплый, завораживающий. – Татьяна умная женщина, точно знает, что хочет от жизни и добивается этого. Знает, что нужно мужчине, изобретательна и сообразительна. А смазливые девки, – снова его смех, от которого внутри появляется непонятное тепло, – У них мозг работает на то, как бы подцепить богатого мужика, развести его на подарки, при этом они уверены, что их молодое тело – предмет мечты любого мужика. Презираю глупость, слабость, недальновидность, нежелание самостоятельно брать от жизни все. Не вижу смысла размениваться на таких дешевок. Татьяна меня полностью устраивает. Это ее база отдыха, и получила она ее не в наследство от богатого любовника, а заработала своими мозгами.

Как он нахваливает эту Татьяну. Сжимаю зубы до скрипа. Не понимаю, почему меня так задевает? Почему в ответ хочу сказать какую-то гадость в ее адрес.

Я уже не говорю, что про слабость и жизнь за спиной мужа – это явно камень и в мой огород тоже.

– А чувства? Или у тебя другие ориентиры при выборе женщины?

– Симпатия, безусловно, должна быть. Но так, чтобы голову не сносило. Ничего хорошего не выходит, если мозг плавится. Башка должна быть ясной. Всегда.

– Несмотря на предательство Арсена. Я верю, что есть чистая, искренняя любовь, – говорю очень тихо, опустив голову. – Можешь не утруждать себя оскорблениями, ты снова скажешь, что я дура.

– Жизнь, лучший учитель, Теона, – он смотрит на дорогу, но по тому, как дернулась его рука на руле, понимаю, что нечто болезненное было в его прошлом, то, что возможно и превратило в дикаря.

– Гаспар… необычное имя, – решаю перевести тему.

– Моя мать итальянка, – вздыхает, и снова эта непонятная боль в воздухе. Она касается меня, проникает гораздо глубже, чем мне бы хотелось.

– Ты вырос в Италии? У тебя акцента нет.

– Тут вырос. Никогда там не был. Язык немного знаю, мать учила, – сжимает руль так, что костяшки пальцев белеют. – Давно это было.

– Где она сейчас? – нутром чувствую, что ступаю на зыбкую почву, только почему-то продолжаю задавать вопросы.

– Нет ее. Наивная глупышка в розовых очках, – столько в его голосе горечи и нежности, что у меня ком в горле образуется.

– Извини, – хочу еще что-то добавить, но никаких подходящих слов в голову не приходит.

– Не бери в голову, – отвечает глухо. Включает музыку в салоне, явно намекая, что разговор окончен.

Остаток дороги больше никто из нас не проронил ни слова.

Гаспар останавливается у моего подъезда.

– Спасибо, – открываю дверь и покидаю салон.

– Давай, не раскисай!

Машина тут же трогается с места и уезжает. Смотрю ему в след. Нет, раскисать я точно не буду. Мне безумно хочется доказать им всем, что я чего-то стою. Что могу быть не хуже, а то и лучше этой Татьяны.

Вперед только бороться и никогда не сдаваться.

Глава 27

Два месяца спустя…

Арсен

Он стоял неподвижно, позволяя ветру обдувать лицо, практически не мигая смотрел на могилу. Арсен приходил сюда часто. Слишком часто.

Там похоронено чужое тело, но для него эта могила стала своеобразной точкой отсчета. Вместе с чужим телом он тут похоронил и свою семейную жизнь.

Когда тоска становилась невыносимой, он неизменно отправлялся на кладбище. Прокручивал в голове прошлое, вспоминал жизнь с Теоной и в тысяче первый раз убеждал себя, что иначе было поступить нельзя.

Он дал ей много денег. Отпустил на волю. Он сделал ей самый большой подарок, на который способен.

А у него остался их сын. Его якорь в выгребной яме, именуемой жизнь.

Все идет по плану. Он движется к своим целям. Только отчего не ощущает триумфа?

Ведь об этом он так долго мечтал. Продумывал каждую мелочь. Не раз прокручивал в голове, как будет упиваться страданиями своих врагов.

Реальность оказалась слишком горькой. Где-то он потерял то немногое, что осталась в нем от человека.

У него сейчас есть все. Суммы денег, которые и его внукам не потратить. Власть. Уважение в обществе. Страдания его врагов. Так почему он ощущает себя проигравшим?

Нужны ли ему эти миллионы?

Нет.

Никогда не были нужны.

Но деньги – это власть. Без них возмездие невозможно.

Арсен вспоминает свое детство. Он был так счастлив, бегая с парнями по деревне, прыгая по лужам, и возвращаясь домой по колено в грязи.

Он родился в маленькой деревушке, с одним сельским магазином, с двумя улочкам с покосившимися домиками. До ближайшего города было очень далеко. Но именно там он чувствовал себя живым и любимым.

Ванька Петрушин… вспоминает свое имя… Это был другой человек. Открытый, добрый ребенок. Он не знал, насколько люди могут быть жестоки. Зло его еще не коснулось.

Своего отца он никогда не знал. Мать рассказывала, что он был археологом, и сгинул где-то в очередной командировке. Но даже его фотографии в доме не имелось.

Врала, конечно. Но это Арсен осознал гораздо позднее.

В деревне практически все дети росли без отцов. Многие воспитывались бабками и дедами. Молодежь всеми силами старалась вырваться из деревухи. Частенько девушки приезжали навестить своих стареющих родителей, и нередко подкидывали им детей. Обещали за ними скоро вернуться, но так и не возвращались.

А те парни, у которых все же имелся отец, были куда несчастней. Потому как самогон там лился рекой, и в пьяном угаре, нерадивые папаши часто колотили своих отпрысков.

Арсена же мать любила. Никогда не била. Она у него была красивая и добрая. Так ему тогда казалось. Другой жизни он себе не желал и до восьми лет был уверен, что родился под счастливой звездой.

Даже ежедневный полтора часовой путь в школу и обратно, вызывал в нем только положительные эмоции. С одноклассниками было весело, дорога проходила незаметно. Летом можно было покупаться на речке, а зимой поиграть в снежки.

Все оборвалось неожиданно, когда мать решила уехать.

– Ванечка, в этой дыре нам ничего не светит. Нам надо ехать в город. Я там найду работу, ты будешь ходить в нормальную школу, – сказала ему как-то вечером за чашкой чая.

– Мам, у меня отличная школа. У меня тут друзья. Я не хочу уезжать! – слова матери напугали его.

Неизвестность. Город. Это значит отказаться от всего, что он тут любит? Ваня этого не хотел, уже тогда подсознательно противился.

– Ты не понимаешь! – выкрикнула мать, – Я молодая женщина тут загниваю! Тут дыра! Тут нет перспектив!

– Ты работаешь в сельсовете. Уважаемый человек, – работа матери была предметом его гордости.

– Бумажки туда-сюда перекладываю? – фыркнула мать. – Не смеши меня! И что я за это получаю? Копейки!

– Нам хватает, – серьезно ответил Ваня. – Свой огород есть. Все свежее, вкусное.

– Ой, Вань, – махнула рукой мать. – Ты просто настоящей жизни не видел.

Лучше бы и не видел, всегда думал он, вспоминая тот разговор с матерью. Лучше бы остался в той деревне навсегда.

Но мать решила иначе. Дождалась окончания учебного года. Собрала вещи, взяла сына и повезла в город.

Первое, что почувствовал Ваня, глядя на высоченные дома, на огромное количество людей, спешащих не пойми куда, на поток машин, летящих на бешеной скорости – это смрад.

Он не ошибся.