Текст книги "Тамерлан. Эпоха. Личность. Деяния"

Автор книги: Александр Якубовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 44 страниц)

Тем временем Маллу-хан, вышедши из крепости с отрядом около четырех тысяч всадников и пяти тысяч пехотинцев при двадцати семи слонах, приблизился к победоносному войску. Из победоносного войска на берегу реки Джаун стояли Сунджик-бахадур и Сайид Хаджа «мубашир» с отрядом около трехсот человек. Неприятель стал их обстреливать. С этой стороны Джаханнумая перешли два больших воинских отряда, зашли в тыл врагам и стремительным ветром обрушились на этих презренных; с первой же атаки последние повернули в направлении Дели и, подобно буквам алфавита, рассыпались в разные стороны. Перед страхом многочисленного победоносного войска они нашли путь спасения в проходе бегства. Во время этого бегства один из боевых слонов упал и издох. Из этого факта здравый ум вывел заключение, что последствием сего явится проявлениезнаков божественной милости; из указаний этого происшествия дальновидный ум познает, что конечные результаты счастья – всё, что покажется наиболее прекрасным. Разумный человек, когда увидит признаки рассвета, он уже точно знает, что освещающее мир солнце хочет бросить на горизонты мира свой свет, а когда он наблюдает восход молодой луны, ему становится известно, что руководитель небес и предопределяющий ночь и день Аллах доведет ее до полнолуния, освещающего ночь. Проницательность ума от апрельского облака переносится к веселью садов роскошной летней поры; обоняние предвидения в веянии живительного зефира весны уже постигает запахи свежих розовых лепестков. Надо надеяться, что пока чудесный подол истины царствования будет незыблемым и прочным в своей основе, устои сего государства бесконечные годы будутнезыблемы и постоянны.

ГЛАВА О БИТВАХ С СУЛТАНОМ МАХМУДОМ. ЦАРЕМ ДЕЛИ, И О ПОБЕДЕ НАД НИМ

Сказал Аллах достохвальный и всевышний: «У нас сокровищницы всех вещей». Смысл сего коранского стиха тот, что ключ от сокровищниц счастья находится в обладании предопределения господа господ, а ключ к сокровищу желаний – в руках обладания первопричины всех вещей.

Божеству в предвечности было нужно, чтобы всякого добродетельного раба, от чистого сердца обращающегося к чертогу вечного, он одел платьем счастья из сокровищницы своих бесконечных милостей и над каждым избранником похвальных поступков, крепко вцепившимся руками веры и просьбы о помощи в полы божественного милосердия, феникс незыблемого счастья распростер бы над его августейшею головою разлет своих, приносящих благоденствие крыльев. Хадис господина пророков, Мухаммада избранника: «да почиют на нем наилучшие благословения!» – «Рай окружен дурными делами, а огонь окружен плотскими вожделениями»… указывает на то, что созерцание красоты Кабы вершины желаний не осуществляется без перенесения пустыни страданий и любование красивым лицом возлюбленной невозможно без следования по долине огорчений. Счастливый монарх вроде эмира Тимура достигает рая счастья, когда он в кровопролитном бою не думает об опасности, угрожающей его драгоценной жизни. Завоеватель мира вроде его величества воссоединяется с райскими садами счастья, когда он не уносит ног из неприятных и опасных положений. Ветвь счастья зелена и цветуща благодаря тому, что она орошается созидателем умения и старания; молодое деревце государства прекрасно от воды орошающего ее райского источника Каусара, называемого старанием; оно крепнет и цветет вследствие неусыпного труда по уходу за ним. Невозможно достичь источника жизни без того, чтобы не идти в поисках его во мраке, как невозможно закинуть за плечо руку желания, чтобы заставить другого полюбить себя без терпеливого перенесения тягостных картин мнительности и воображения.

Кому нужен свет солнца и счастья, тому нужно видеть мрачный день битвы, а чтобы попасть на свежий и цветущий луг желания, нужно видеть, как идет кровавый дождь из облака войны. У кого меч в ножнах, у того нет порядка в делах. У кого нет пьющего кровь кинжала, у того не может быть постоянно высокого положения. И нет сомнения, что егохаканское величество – да распространится тень его покровительства над головами людей ислама до пределов небесного вращения и до крайних пунктов населенных мест мира! – ищет происхождения благородства и высоких доблестей в своих последовательных военных предприятиях и в постоянных походах и требует плодов царствования и богатства от дерева бодрствования и благоразумия. На это указывает то, что когда знамя завоевателя мира было направлено в сторону Индийского царства и произошло всё, что мы перед этим изложили, и его величество, проходя станции и остановки, переправляясь через моря и реки, покоряя крепости и города, очистил области и районы от многобожников, злодеев, мятежников и неверных, а гебров и идолопоклонников ниспроверг во прах и, когда до его высочайшего слуха дошло, что после того как покойный султан Фируз-шах переселился из этого тленного мира в мир вечности, в городе Дели и в других городах, принадлежащих к городам ислама, сборища неверующих рабов протянули над мусульманами руки тирании и угнетения, выйдя из пределов справедливости и правильного образа действий, – тогда его величество направил свое победоносное знамя к Дели и в первый день месяца раби ал-ахира 801 года (11 декабря 1398 г.) достиг окрестностей Дели.

Веревки лагерных палаток убежища государева были натянуты на территории этой равнины.

В пятницу третьего числа месяца раби ал-ахира, выступив из пункта, противолежащего Джаханнумаю, где находится сооружение покойного султана Фируз-шаха, его величество соизволив остановиться восточнее крепости Луни. В этом его местопребывании у ступеней престола убежища вселенной собрались все счастливые принцы, великие эмиры, десятитысячный отряд сансыз, являвшийся личной охраной государя, состоявший из рабов, купленных за золото, и приближенных его двора, и начальники войск. Все они сделали прах высочайшей территории сурьмою счастья для своих глаз. На этом особом собрании и на этом высоком совещании его величество, убежище халифского достоинства, у которого вечно бодрствующая мысль осведомлена о тайнах неба и поверхность светозарного сердца есть зеркало, созданное божественным искусством, а в отношении познания способов ведения войны высокодостойные государи не рассекали пыль, поднимавшуюся его кортежем, ни в какое сравнение с ним не могли идти, и великие монархи не удостоились достичь его положения, – открыл свои благословенные уста, из которых – да будут всегда истекающими слова, исповедующие единство Аллаха! – и соизволилпреподать указания, что в суровых сражениях жертвовать жизнью следует по закону и правилам древних царей, а равно изложить руководящие правила и методы ведения войны с неприятелем, расстройства его рядов, отправления в глубины рек сражения и благополучного выхода из водоворота боя. Он объяснил им все обязанности, налагаемые военными действиями, изложил предпосылки и следствия их таким образом, что если бы ты имел время слышать это, то выслушал бы с величайшею для себя пользою. Он определил также, в каком месте каждый останется на правом фланге и на левом, в авангарде, и в его личном отряде, каким образом ехать вровень друг с другом, как отражать атаки врага. Присутствовавшие, слушая эти назидательные, смешанные с любовью слова, кои суть слова царей и цари слов, переполнились ими, как отборным царственным жемчугом. Они выслушали это приказание и повеление ухом разума и слухом души, выпили из чаши царственных милостей по приятному глотку, поцеловали землю служения его величеству устами благовоспитанности и раскрыли уста для молитвенных возношений за него…

Все были единодушны в своих чувствах к счастливому монарху и возблагодарили владыку мира и творца неба и земли за помощь, дарованную государю, завоевателю вселенной.

В тот же день принцы и эмиры почтительно доложили его величеству, что от берега реки Синда до сего места взято в плен около ста тысяч индусов из неверных гебров и язычников, которые собрались в лагере. Принимая во внимание, что во время военных действий они склонились бы на сторону гебров Дели и, произведя нападение на победоносные войска, присоединились бы к этим гебрам, последовал приказ покорителя мира – и всех индусов, захваченных войсками, перебили, из их крови пролились целые потоки.

Из числа придворных Маулана Насираддин Омар, который в отношении превосходства храбрости является только замечательным знатоком стихов Корана и ясных богословских доказательств, имел в числе своего окружения десять пленных индусов. И он, никогда в жизни не заклавший ни одного барана, в тот день последовал приказанию его величества и всех десятерых индусов предал мечу борцов за веру. Затем последовало высочайшее повеление, чтобы из каждых десяти солдат было выделено по одному и оставлено в данном месте для охраны жен и детей индусов и награбленного скота. После этого его величество принял твердое решение выступить походом против города Дели. Астрологи и знатоки звезд, которые основы всех дел связывают с указаниями звезд, втайне говорили о предстоящем походе с точки зрения счастливых и несчастливых созвездий. Его величество, убежище халифского достоинства, исходя из решений людей святости, освобождающих божество от всех могущих возникнуть в уме представлений о нем, кои не говорят ни о троице, ни о шестерице божества, своею чистою верою не поверил указаниям звезд и рукою надежды вцепился в веревки господней милости, которою возжжены небесные огни. Правоверные, обладающие истинным знанием и называющие узы Аллаха крепкими, не признают каждое действие, происходящее в мире бытия и исчезновения, возникающим под влиянием небесных светил, и из того, что совершается в мире, не относят ни к чьему велению, кроме влияния высшей истины, – да прославится и возвеличится она!

Судьба, хоть и бывает под знаком добра и зла, звезды, сколько бы ни были свидетельствами о счастье и беде, однако ничто из этого само собою не осуществляется, и без божьего желания и господней воли никакое добро и зло от небесных светил не происходит, потому что они все в беспрекословном подчинении и повиновении велениям творцаи все находятся в сфере его творений. Подобное совершенное августейшее начало, которое есть проявление чудес божественного могущества, как может думать о том, приносят ли звезды счастье или несчастье? Благословенная личность, ради счастливого существования которой Венера устроила бы пир всему царству, а солнце зодиака величия возвышает свое знамя превыше вершин славы, могла бы допустить у себя чувства горя или радости, вызываемые соединением несчастных и счастливых созвездий?

Его величество после утренней молитвы, в утренний час, каковое время является временем победы и триумфа, следуя божественным указаниям и словам достохвального Корана: «Ложь не подходит к нему ни спереди, ни сзади», поставил перед собою обязанность первым делом ради похода на город Дели прибегнуть к гаданию на преславном Коране: вышел следующий стих из суры Иона: «В самом деле, чему подобна здешняя жизнь? Она подобна воде, которую низводим мы с неба и которою питаются земные растения, какие едят люди и скот. В то время как земля наденет на себя красивые уборы, нарядится в них, и обитатели ее думают, что это они делают с нею, в течение какой-нибудь ночи или дня приходит к ней наше повеление и она делается как бы пожатою, как будто она и не была вчера так богатою». Смысл этого стиха, который лучезарен как начало утра, тот, что жизнь этого мира похожа на дождь, которым замешиваются растения, служащие пищею людей и животных, до тех пор, пока не покроется земля одеждами великолепными и платьем разноцветным и не украсится всем этим. А обитатели ее думают, что зерновые хлеба и плоды обязаны им своим возникновением. Между тем это наше повеление коснулось земли, и те же произрастенья мы превращаем в ничто. Ты сказал бы, что вчера их не было, теперь они появились. Этот стих ясно указывал на пороки и заблуждения противников его величества, на жителей города Дели, а также на замыслы Маллу-хана, который был стержнем войска, опорою и убежищем Индийской страны. Его величество вторично загадал на Коране и открыл такой стих из суры Пчелы: «Аллах указал нам сопоставить раба, не властного ни над чем, с тем, кого мы наделили от себя прекрасным содержанием, вследствие чего он тайно и явно делает из него пожертвования». Смысл этого стиха тот, что всевышний творец привёл притчу о правоверном и неверном. Один, на положении купленного на золото раба, слабый и ничтожный, другой – свободный человек, счастливый имогущественный, который и тайно, и явно живет в свое удовольствие, и потому никогда они не будут равны друг с другом.

Этими двумя обнаруженными гаданием стихами Корана, которые чрезвычайно соответствовали создавшемуся положению, выявились и подтвердились чудо Корана и чудеснаяпроникновенность счастливого монарха эмира Тимура. Постигающие тонкости таинственных знаний и знающие истины божественных слов потребуют ли более ясного, чем это, указания на то, что миссия его хаканского величества – особенная?

Руководимый небесной помощью и призираемый божественным попечением – «поистине в этом есть поучительное для людей, обладающих рассудительностью» и, полагаясь на предсказание преславного Корана, его величество в воскресенье пятого числа упомянутого месяца раби ал-ахира двинулся по берегу реки Джаун. Перешедши через нее, он остановился на другой ее стороне; в целях предосторожности опустился в ров, прилегающийкхолму, называемому Пуштайи-Бахали. Отсюда во вторник седьмого числа раби ал-ахира в первый день, сев на коня, он построил правый и левый фланги армии, авангард и центр ее и привел ряды в боевой порядок. На правом фланге были: принц Пир Мухаммад-бахадур, принц Сулайман-шах-бахадур и остальные эмиры; на левом фланге: принц Султан Хусайн-бахадур, пРинц Халил Султан-бахадур, Джаханшах-бахадур и другие эмиры, в передней части в авангарде – принц Рустам-бахадур, эмир Шайх Нураддин-бахадур, эмир Шах Малик, Аллахдад и другие эмиры. Его величество же собственною благословенною персоною стал во главе центра армии. Законченное в своей боевой готовности войско казалось таким, что с тех пор как древнее небо сделало площадь земли местом своего обтекания, подобное войско в ряде войн не появлялось на ней; с тех пор как движутся в просторах неба копьеносец Солнце и разящий кинжалом Марс, такого невероятного множества храбрецов не участвовало ни в одном сражении. С неприятельской стороны царевич Султан Махмуд с Маллу-ханом и другими военачальниками и командирами Индийской страны, десять тысяч кавалерии, двадцать тысяч отборной пехоты и сто двадцать боевых слонов волновались, как страшное море от ветра, будучи расположены в боевом порядке в вооружении и боевых доспехах. На спинах горообразных слонов были положены круглые деревянные сиденья, подле ряда слонов стояли извергающие мрак и гром орудия; на каждом слоне сидело по нескольку стрельцов из лука, а хоботы слонов были соединены вместе. Сколько бы ни были победоносному войску обычны и знакомы войны, военное дело, битвы и проявления храбрости и хотя оно участвовало во множестве страшных сражений и в водоворотах смертей, но это препятствие послужило для него ареною многих размышлений, особенно из-за этих огромных, как тучи, слонов, которые издали казались особенно страшными. Таким образом, некоторые из выдающихся мужей стали сомневаться в своем мужестве, вроде таких, как маулани-йи азам Хаджа-Фазл, сын султана ученых и шейхов, Джалал ал-Хакк вад-Дина Каши, «великого господина» Абдалджаббара, сына царя судей в мире, Нуманаддина Харази, кои оба принадлежат к известным ученым теологам и кои были из числа лиц, безотлучно пребывающих при дворе убежища вселенной. Его величество спросил их: «Где вы будете находиться?» Они от большого страха и чрезмерной растерянности ответили: «Наше место там, где находятся женщины». Его хаканское величество, счастливый монарх, улыбнулся. Когда оба войска сблизились друг с другом, его величество остановился посреди своей ставки, расположившейся на склоне высокого холма Бахали, и зорко осматривал окрестность. Караульные отряды и передовые части обеих армий встретились, и битва началась.

В тот час его величество, убежище халифского достоинства, соизволил указать рабу своего двора, маулана Насираддин Омару, чтобы он положил на камень молитвенный коврик, и его величество, спустившись на него, благоговейно и с мольбою сделал два молитвенных поклона, прося у не требующего признательности дарователя всяческих благ, – да будет он прославлен и возвеличен! – победы и помощи. В это время эмиры, бывшие в передовой части армии, вроде Шайх Нураддина, эмира Шах Малика и эмира Аллахдада, подумали: его величество – счастливый государь, и если божественная помощь станет нашим спутником и проявятся знаки божественного благоволения, то от центра армии в направлении к правому флангу и к нам, рабам, господь пошлет помощь.

Когда его величество закончил молитву, заявив всевышнему о своей нужде, то сообразно вдохновленным свыше владыкам государств он приказал послать из центра армии подкрепления на правый фланг и передовым частям. На правый фланг поспешил Али Султан «таваджи» с отрядом, и подобная же помощь пришла к передовым частям. Сердца и руки их эмиров правого фланга и передовых частей обрели крепость, и, не обращая ни на что внимания, они вступили в бой. Их имя и честь на этом посту получили в мире известность. Это похоже на то, что лев выходит на охоту, и пища обеспечена другим животным, которые проводят дни под его покровительством. Каким же образом в бдительное хаканское сердце и в хаканский неусыпный разум запало то, что его величество приказал послать подкрепления названным эмирам, чтобы таким образом имена их были вписаны в летопись подвигов? Подобно тому как пища зверям поступает от охоты страшного льва, так и свежесть луга государства получается из милостей источника попечения и искусства хакана, счастливого монарха.

Теперь мы подошли к началу рассказа о сражении двух армий, которые, как два синих моря, заколыхались одна перед другой.

С этой стороны храбрецы времени и мужи войны, которые не думали ни о зубах льва, ни о клыках слона, ни о когтях леопарда, ни о пасти крокодила, ударами блестящих мечей и огнем сверкающих копий наносили раны людям и слонам. Ударив на ряд боевых слонов и прорвавшись в центр этих движущихся гор, сбрасывали их вожаков на землю, а головы начальников кидали, словно шары в чауган, под ноги быстрых, как ветер, коней. На правом фланге принцы Пир Мухаммад-бахадур и Сулайман-шах-бахадур приложили большие усилия к достижению победы, а на левом фланге принцы Султан Хусайн-бахадур, Халил султан-бахадур и эмир Джаханшах-бахадур с Гийасад-дином «тарханом» стяжали большую славу своими подвигами. Принц Джаханшах, появившись следом за ними, приблизился к воротам города. Центр и передовая часть армии тоже окружили вражеское ядро. Принц Пир Мухаммад-бахадур самолично поразил саблей слона. Принцы и юахадуры окружили и захватили слонов. Противник проявил на поле боя большую стойкость и в предсмертной агонии судорожно отбивался. Но, подобно мошкаре при губительном пронзительном ветре, чем больше он упорствовал, тем больше приближался к своей гибели. Как ни старался он, подобно острию стрелы и губительному огню, сила его сопротивления уменьшалась. Да и то сказать, какое влияние могут иметь капли дождя на основание такой крепости, как Харман, и какой вред может нанести ураган горным массивам?

В конце концов выявилась тайна смысла небесного откровения: «Не вспоминал ли ты, как поступил господь твой со спутниками слона?» Солнце победы и торжества взошло свостока августейших знамен и вихрь счастья запорошил глаза врагов пылью несчастья. Столько тысяч индусов с лицами, черными, как сажа, и с телами, как будто смолой покрытыми, было перебито, окрасив в красный цвет сабли бахадуров, что число их превосходит всякое воображение. Даже ужасные избиения в Исфагане и Сеистане ничто в сравнении с этим. Поле битвы от тел раненых и убитых стало похожим на горы и холмы. Головы непокорных врагов под ногами коней, словно стали катающимися шарами для чауганов. Реки крови переливались волнами. Султан Махмуд и Маллу-хан с небольшим отрядом обратились в бегство и, вырвавшись из гущи боя, укрылись в городе Дели. В то время когда огонь сражения пылал вовсю, принц Халил султан-бахадур, которому было пятнадцать лет, как уже упоминалось в предисловии к этому августейшему «Дневнику», действовал саблей усерднее всех. Он захватил слона, привел к его величеству, за что удостоился особенного внимания и разного рода ласк от своего августейшего деда. В истории не отмечалось и никто из людей не сообщал, чтобы какой-либо принц в таком юном возрасте в такой страшной битве стяжал себе подобную славу. Да будет далеко от пределов его величия само совершенство и да будет его враг постоянно в несчастии и всеми покинут! В этом положении вещей «великий наш господин» Насираддин Омар передавал со слов своего отца, «великого нашего господина» Саид Ала ал-Хакк вад-Дин Али, который был из числа ближайших лиц прежних государей, что падишах Барак имел младшего брата по имени Баср в возрасте восемнадцати лет. Когда у падишаха Барака обнаружился в Сыкнаке враг, он собрал войско и отправился в Сыкнак, где и сразился с ним. Брат падишаха, Баср, в тот день проявил геройство, сбросив с коня одного человека из неприятельского войска. Присутствовавшие при этом эмиры доложили падишаху Бараку: «Если какой-нибудь слуга, представляющий одного из многих ему подобных людей, проявляет отвагу, мы его встречаем с почетом и ласкою, сколько и как это требуется,но если принц проявляет на поле битвы мужество и храбрость, то достоинство жалуемого ему платья, уместность и меру его поощрения определяет сам государь». Падишах Барак ответил: «Да, я это знаю», и отдал приказ, чтобы из каждой части войска вывели по нескольку человек и ввели их в состав войска его брата, а также пожаловал ему вовладение один город и одну область

Как только принц Халил Султан-бахадур, захватив слона, доставил его в место высочайшего присутствия, принц Пир Мухаммад-бахадур с состоявшими при нем эмирами прибыл к его величеству и доложил: «Сегодня благодаря господней помощи и блеску хаканского счастья я во время сражения подумал, что не пристало храбрым людям допускать страх перед слоном в свое сердце, и, уповая на милость всеблагого Аллаха, я бросился на слона и сбросил на землю его вожака, прибегнув к защите владыки величия. Достославная и всевышняя истина вследствие всемилостивого внимания к высокоблагороднейшей особе вашего величества сохранила меня невредимым». Всякое живое существо, прибегающее к покровительству царя царей, не думает о тварях, и всякое сердце, которое пребудет с истиною, не убоится ни неба, ни ангелов.

Он доложил и другое: «Принцы и эмиры из ближайшего к его величеству окружения проявили немалые успехи в сражении и совершили отличные атаки на врагов. Для оказанияим милостей да знает об этой группе лиц мироукрасительная мысль его величества и его светоносное сердце!»

У его величества при этом выступили на благословенных глазах слезы, и он, растрогавшись, вознес благодарность всевышнему творцу за то, что он даровал своему избранному рабу столь великую милость, как существование таких счастливых детей и беззаветное служение помощников и сподвижников, и сотворил молитву за этих львов из чащи храбрости. «Давуду мы дали Сулаймана; каким прекрасным слугою был он; с истинным раскаянием обращался он к богу!» – сказано в преславном Коране, потому что бытие храброго сына или внука есть великий дар творца и огромная его милость.

Засвидетельствовано очами сердца и глазами прозорливости, что бесподобная личность государя времени представляет совокупность всех совершенных качеств: принуждение и расправу – до той границы, которая определяется остановкою и предметом его суждения; милость, сострадание, сочувствие и жалость – в таком достойном виде, что в месте изъявления признательности за блага, ниспосылаемые господам миров, он проливает слезы; совершенство щедрости в такой у него степени, что по одной просьбе ондарит целый мир; его чудесная проницательность такова, что он угадывает помыслы; его смирение и мольбы к всевышнему таковы, что результаты благосклонного принятияИх божеством очевидны для всех; красота его веры такая, что, отвернувшись от астрологов, он придерживается указаний лишь преславного Корана; его справедливость и правосудие достигают такой степени, что он дает приют мусульманам в убежище безопасности и под покровом покоя.

Когда Султан Махмуд с Маллу-ханом, потерпев поражение и оказавшись в бедственном состоянии, вошел в город, он сильно раскаялся в своем поведении, потому что оказал сопротивление самому небесному преуспеянию, осмелился солнце измазать грязью и измерить полную луну аршином.

Августейший кортеж его величества достиг ворот Дели во время полуденной молитвы, не встретив никакого сопротивления вступлению в город своих войск, за исключением собственной милости к населению Дели, чтобы победоносные войска не причинили жителям какого-либо бедствия. Повернув коня, его величество со всем своим окружениемвернулся назад и расположился в местности, называемой Лаб-и хауз-и хасс, где и пробыл до конца дня. Султан Махмуд, Маллу-хан и Туган-хан в ночь на среду, когда солнце золотым милом положило сурьму мрака на глаза дня и когда прошла половина ночи, – бежали через южные ворота города, ставши скитальцами в лесных зарослях и пустынях. Его величество тотчас сел на коня и, посоветовавшись с эмирами, послал отряд для преследования беглецов.

В среду восьмого числа месяца раби ал-ахира, когда султан небесных светил появился на востоке и поплыл по поверхности блестящего неба, его величество прибыл к воротам Майдан и тотчас расположился в айдгахе, где разбили августейший шатер для аудиенций. Сейиды, великие люди, судьи и знать города Дели, собравшись, вышли из города и встретились с августейшим знаменем. Фазлаллах Балхи, бывший наибом Маллу-хана, и служащие государственной канцелярии Дели все вместе удостоились поцеловать прахнебовидного порога чертога его величества. Сейиды, ученые и шейхи попросили у эмиров пощады для жителей столицы. Принцы Пир Мухаммад-бахадур, Сулайман-шах-бахадур,Джаханшах-бахадур и другие эмиры обратились с просьбой об этом к его величеству, и он жителей Дели пощадил.

В пятницу десятого числа упомянутого месяца Маулана Насираддин Омар получил назначение войти в город в сопутствии великих и знатных людей и прочитать там хутбу, украшенную августейшими титулами. А до этого было обусловленно, что на хутбе поминались имена Фируз-шаха и других покойных султанов, теперь же, принимая во внимание арабское выражение: «Когда пришла река Аллаха, стал не нужен канал Макил», этот обычай отменялся и хутба украсилась упоминанием государя эпохи и времени, его величества, и наследника хакана времени, принца Мухаммад Султана – да длится его время!

В таком состоянии дел молва о справедливости и благодеяниях счастливого султана взяла в руки поводья моего пера, и кое-что следует написать о подвигах его государственного служения. Он обладатель счастья, умный, ученый, высокостепенный, покровитель талантов, благоразумный счастливою рукою своею представил царям мира доказательство совершённого им завоевания вселенной. Он стер с поверхности времени пыль насилия и несправедливости, достоинство его как наследника престола и халифского достоинства его величества сияет перед всеми разумными сынами Адама и обитателями благоустроенного мира, достигнув высшей точки действительности и высоты очевидности. В соответствии с коранским выражением: «Аллах избрал его властвовать над вами и увеличил его превосходство в знании и телесной силе» на площади славы он похитил у султанов мира шар упреждения его.

Просвещенные жизненным опытом старцы и искусные секретари описали своим распространяющим мускус пером эту славную победу, и водолазы фактов, извлекши из моря размышления блестящие, пронизывающие мрак ночи, жемчужины, довели это великое радостное известие до слуха обитателей вселенной, и слава о войне за веру счастливого монарха и упоминания о его царственных трудах и подвигах распространялись по всему миру. Молва о доблестных государевых деяниях дошла до всех концов суши и морей. Личный секретарь небес записал на шелке неба указ о власти над миром на имя хакана, завоевателя вселенной, а хатиб с девятиногой кафедры государств всех сами поясов земли провозгласил хутбу, украшенную блеском и прелестью августейших титулов…

В четверг шестнадцатого числа того месяца раби ал-ахира перед воротами Дели собралось скопище войск его величества. Как голодные волки, устремляющиеся на стадо овец, или как исторгающие жизнь орлы, признающие своею пищею всех слабых птиц, войска спешили обрушиться на население столицы и нарушить его покой. Последовал высочайший приказ, чтобы великие эмиры выступили в защиту населения. Тем временем господа государыня и принцесса – да будет всегда окружен занавес целомудренности их убежища божественной благосклонностью под сенью хаканского покровительства! – отправились погулять в город Дели, а эмиры высочайшего дивана сели перед городскими воротами, занявшись подсчетом дани с пощаженного населения. Несколько тысяч военных, имевших на руках бумаги на получение сахара и зернового хлеба, направились к городу. Последовал высочайший приказ, чтобы каждый из эмиров захватил по отряду окрестного населения, которое, взбунтовавшись, бежало в город. Вследствие этого многие извоинов бросились в город. Его величество в этот момент был занят веселым и приятным пиршеством, и никто не имел возможности доложить ему о происходящем. Как ни отбивались эмиры стрелами и саблями, всё было бесполезно, потому что поток бедствия поднялся столь высоко, что усмирить его не было возможности. Неодолимый натиск войска достиг такой степени, что отразить его не предавалось возможным. Когда бы прославленный всевышний творец пожелал какому-нибудь народу причинить убытки и нанести вред, то во всяком случае причины для этого нашлись бы; в таком случае никакое противодействие и сопротивление этом не помогли бы. «Когда Аллах пожелает сделать людям зло, то не существует для него препятствия, а для них, кроме него, – защитника», – говорится в предвечном слове. По этой причине отряды индусов и гебров из разных частей Дели, из Сари, Джаханпанаха и из Старого Дели начали сражение. Многие из них подожгли свои дома и имущество и сожгли себя вместе с своими женами и детьми. Войска Тимура в один час разбили двери домов и начали всё грабить. Ни у одной твари не было силы довести это обстоятельство до высочайшего сведения, ибо его величество был погружен в удовольствия и наслаждения. Однако из-за страха пред его величеством эмиры заперли ворота, чтобы войска, оставшиеся вне города, не смогли войти внутрь его.Тем не менее в эту ночь около пятнадцати тысяч воинов находились внутри крепости. С наступлением ночи они опять начали грабеж и стали поджигать городские постройки. В некоторых местах гебры продолжали сражаться. Когда стало светло, солдаты подняли крик, и остановить их было невозможно.