Текст книги "Тамерлан. Эпоха. Личность. Деяния"

Автор книги: Александр Якубовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 44 страниц)

После того как его величество полностью упрочил дела областей Фарса и Арабского Ирака и привел в порядок их интересы, он соизволил направиться в обитель мира, Багдад. Когда веревки, поднимающие завесы царской ставки, возвысились в этой земле до ореола Луны и до знака Рыб, Султан Ахмад, правитель Багдада, при наличии всякого военного снаряжения и войска, казны и сильных крепостей, страшно испугался царственной доблести его величества и душа в его теле затрепетала, как отражение солнечногосвета на воде.

Подготовив план вывоза своего имущества, домашних и семью, он со всем этим направился в Аравийскую пустыню. Багдад и его районы были завоеваны знаменами покорителя мира. Все области Ирана от Алеппо и границ Сирии, города Малой Азии и крепости тех стран, через нижайшие точки которых не проникал блеск зрения и до вершин коих не достигало самое пылкое воображение, – все они вошли в сферу власти его величества, головы же их начальников стали шарами на ристалище войны и пучками волос на копьях. Казнохранилища и драгоценности мира вручили специальному казначею. Высота его копий орошена водным потоком победы. Почему бы дереву его счастья не приносить плодов и его мирозавоевательному мечу не орошаться источником безмерно развитой распорядительности, почему бы ему самому не быть веселым, когда исполнилось осуществление его цели?

В это время поступили сведения, что Туктамыш-хан после удаления высокославного стремени его величества позволяет себе ходить по ковру возмущения и дерзкою рукою открывать двери неблагодарности за оказание ему милости.

Его хаканское величество, уподобляясь искусному наезднику звезд вложил ногу в покровительствующее миру стремя, взял в руки поводья решимости и дорогою через Ширван, Шимаху и Дарбанд направился в Дашт-и Кипчак. По существующему похвальному обычаю его величество послал Туктамышу увещательные и смешанные с любезностью вести ради необходимости отговорить его от таких опасных шагов, которыми он идет, и устранить поводы к извинению в будущем.

Однако Туктамыш имел пред собою уже проторенный путь дерзости и упрямства. То, что составляет исполнение долга – идти стопами искренности по большой дороге повиновения его величеству, он не исполнил. Он прислал известие, изложенное языком стрелы и меча. Его хаканское величество с группою своих сподвижников, которым кровь сражений доставляет такое же удовольствие, как для других луг, усеянный тюльпанами, и которые признают опьянение лишь чашей вина от вкушающего кровь меча, выстроил войска в боевой порядок.

С другой стороны и Туктамыш-хан выставил против Тимура большое войско, по численности подобное муравьям и саранче. И с обеих сторон были построены ряды, как железные горы.

Смельчаки, бросающие вызов, и храбрецы войска убежища вселенной, как копья, протянули руки к перлу жизни врага и, как стрелы, устремились ногами в дома погибели противников; подобно арканам, они закинули за плечи неприятелей руки желания; как сабли, весело сверкающие при дневном солнце, они разили и убивали; каждый их блестящийкинжал ежесекундно сбрасывал на землю по одной голове, а каждый их горящий меч все время пускал на ветер смерти по одной человеческой жизни, пока враги не обратились в бегство. Туктамыш-хан с большим трудом спас свою жизнь из этого водоворота битвы; вырвавши из его центра несчастье, он заключил его в объятия и стал побежденным и обращенным в бегство. Всякая тварь, которая выходит с дороги повиновения его хаканскому величеству, ничего не имеет своим уделом, кроме отчаяния и гибели. Жребий каждого, кто отвертывается лицом от этого средоточия счастья эмира Тимура, не что иное, как несчастье и отверженность.

Хвала всевышнему Аллаху, второй раз возвещающие победу и одоление коранские стихи соединились с августейшими знаменами. Серп луны высочайшего, касающегося купола ясного неба, пришел вместе с солнцем счастья и победы на стоянку встречи. Последовал приказ отправиться на границы Дашт-и Кипчака и в другие области Туктамыш-хана от Сарая и Астрахани до Крыма и земель франков. И вся эта беспредельная страна была очищена от сопротивления противников его величества и освобождена от смуты его недругов.

Из огромной добычи, захваченной у Туктамыша, было столько луноликих рабов и с мускусными волосами рабынь, что и счету им не было; из них несметное количество стало рабами его величества, убежища вселенной, и слугами его слуг. Каждый из них, открыв яхонтовым ключом ларчик с редкостной жемчужиной и сложив вынутые из источника наслаждения жемчужины на блюдо искренней признательности, представил на высочайшее благовоззрение освещающие ночь перлы, вынутые из жемчужной раковины.

По сути дела не нуждаются в пояснениях извещения о победе, которые были написаны в стихах и прозе сыплющими перлы перьями специальных, личных его величества секретарей и ученых века, рабом объяснений которых и слугою пальцев коих достойно было само древнее небо. Они сверлили алмазом размышления жемчужины своих мыслей, а окрашенными в черное перьями, кои суть соловьи сада красноречия, излагали красивые метафоры и изящные фразы, подобные тем, что создаются ослепительно блестящей рукой. Так что на этом основании невозможно недостаточными по своей невыразительности фразами слабых людей извлечь из источника их скудоумной природы достойный сего словесный жемчуг.

ГЛАВА О ПОХОДЕ НА ИНДИЮ

По высочайшему указанию аромат сих подобных реляций прежде всего ощутило это счастливое сочинение. Целью его составления является описание покорения стран и крепостей Индостана, что ниже будет изложено и подробно описано. Внешне дело обстояло так. Когда прошел тридцать один год со времени владычества и царствования над государствами всех поясов земли и над областями стран мира его величества, счастливого монарха, и он изволил возвратиться в резиденцию своего могущества и счастья, когда тиран-небо положило на плечи концы попоны служения и повиновения ему, когда злобное время опоясалось поясом любви к государю, заботящемуся о своих рабах, а жестокий рок продел себе в ухо кольцо верности повелителю земной поверхности, – тогда последний пожелал предоставить каждое владение, бывшее до сего в обладании того или иного государя, назначенному им принцу из числа могущественных, как небо, принцев своего дома, кои суть драгоценности счастливого царственного ларчика и звезды в зодиаке могущества его величества. Из всех государств владение султана Махмуда Гази – да освятит Аллах его гробницу! – его величество препоручил отпрыску владыке людей, принцу Пир Мухаммаду, – да длится его правление! Тот счастливый молодой султан отправился в отведенные ему пределы и водрузил там свои счастливые знамена.

До августейшего слуха его величества, счастливого монарха, дошло затем, что то новолуние Пир Мухаммад в повседневных затеях владычества над вселенной осадил крепость Мултан, бывшую одним из больших городов Синда. В этой же области преобладают гебры огнепоклонники, язычники и разные еретики. Уместно было бы объявить «священную войну» им и постараться, чтобы возобладала среди них мусульманская религия. Его величество счастливый монарх, ради возвеличения славы высшей истины и возвышения знамени ислама выступил походом против тех стран. Ради уважения к вече Мухаммадовой – да почиют над ним, пророком, благословения и приветствия Аллаха! – он много испытал трудностей и перенес бесчисленные лишения. До оного места было по нескольку горных перевалов, так что мнение было такое, что много счастливых людей пожертвуют своею жизнью на вершине их и много драгоценных душ покинут свои тела у подножия этих гор. Таким образом, со времен Сулаймана пророка – да благословит его Аллах и да приветствует! – ни один государь не достигал тех пределов.

Его величество с божьей помощью остановился в том опасном месте, которое называют Китвар, в рамазане 800 года (май – июнь 1398 г.) и с твердостью и непоколебимостью распорядился, чтобы осуществились победа и преуспеяние. Одни из неприятелей были перебиты, другие захвачены в плен; от последовавшего грабежа и расхищения дым поднялсяиз домов с имуществом китварцев, и знамя неверия и многобожия было ниспровергнуто, как это говорится в предвечном слове: «И потому народ, предававшийся нечестию, был истреблен до последнего человека. Хвала Аллаху, господу миров».

«Поистине сердца царей – сокровища Аллаха на его земле». Смысл этого хадиса тот, что как лик солнца сияет из-за завесы, так и сердца государей на земле являются сокровищницей божественных тайн; сокровенные мысли государей мира суть проявления бесконечных милостей. Как движется перо предвечной воли, исполняя то или иное божественное приказание из ряда других предначертаний, так в высоком уме счастливого монарха выявляется некое твердое намерение, которое он решает осуществить силою. Подобно тому, как калам божественной воли направляется для выявления того или иного большого дела и великого общего решения, так и в глубине светозарного сердца нового Александра нашего времени и Фаридуна эпохи возникает нечто такое, из-за чего он старается приступить к делу. Чистая внутренность и бодрствующее сердце могущественного, как небеса, государя есть разведыватели сокровенных тайн и чаша, показывающая мир, а его бдительный разум, призираемый милостивым взором творца, – свеча, разгоняющая мрак, и солнце, украшающее мир.

Цель составления настоящего предисловия та, что так как всегда до слуха величия достигает то, что в областях Синда и Инда множество гебров, язычников и разного рода еретиков упорствуют в своем уклонении от истины и в заблуждении, то благороднейшая и высочайшая мысль его величества обратила внимание на это обстоятельство с тем, чтобы в тех районах поднять пыль своим походом, дабы там улеглась пыль смуты и неверия, и обнажить меч злобы для того, чтобы вложить в ножны саблю тирании и многобожия. С этой целью его величество принял решение объявить священную войну против упомянутых выше неверных и опоясался поясом рвения ради прославления славы Аллаха, возвышения знамени ислама и ниспровержения знамени неверия. С войском, многочисленным, как пылинки, сверкающие в солнечных лучах, и подобным неисчислимым каплям дождя, он выступил в поход из столичного города Самарканда, являющегося центром его могущества, величия и восхода солнца его вечного совершенства.

С этим твердым решением его величество совершил переход в первый день месяца зу-л-хиджжа 800 года (15 августа 1398 г.) со времени бегства господина всего сущего и сущности существующего, Мухаммада-избранника, – да благословит его Аллах и да приветствует! – и остановился в месте сияния двух лучей, в Кабуле, который является пограничным городом с Индостаном. Неусыпное счастье было вождем августейшего знамени, а несокрушимое могущество безотлучно находилось при счастливом высочайшем кортеже. В этом походе благодаря удаче принца людей, султана Пир Мухаммеда, луч солнца справедливости и благодеяний послужил основанием зданий могущества и величия.

Особенно отличился благодаря покровительству Аллаха, всевышнего владыки, принц Халил Султан-бахадур, – да длится его господство! – в благословенной внешности которого светятся око мира и взор вселенной, а не его благородном челе безотлучно были видны и запечатлены знаки доказательства его миродержавия. И как это будет ниже объяснено, он целиком погрузился в кровопролитие сражения и в водовороты смерти. В одном из сражений, где был выстроен ряд могучих, огромных и страшных, как море, слонов, спешивших на арену боя подобно огню и ветру, Халил Султан, повернувшись лицом к неприятелю, бросился с саблей на одного из слонов, горообразного, свирепого, сущего дьявола по качествам и демона с виду, хобот которого, действуя, как чауган, подхватывающий шары, хватал и уносил людские головы. Из истории неизвестно, чтобы в какую-либо эпоху тот или иной принц в расцвете юности и в пору молодости, в возрасте пятнадцати лет, так бы выступил и таким образом вписал в книгу времени свое славное имя и честь! Да, Абу ан-Назр Утби – да смилуется над ним Аллах! – в книге «Китаб-и Йамини» рассказывает, что султан Махмуд Гази – да озарит Аллах его гробницу! – был в, возрасте пятнадцати лет, когда его отец, эмир Насираддин Сабуктеген – да будет ему мир! – препоручил ему командование войском и его построением. Утби приводит по этому случаю такое арабское четверостишие.

Смысл этого тот, что он, султан Махмуд, в возрасте пятнадцати лет уже вел войска, тогда как его ровесники были заняты играми; их незрелый ум находился еще в стадии слабости и недоразвитости, а у него царственный разум, царская отвага и храбрость достигли высшей степени. Однако между водительством войска, между разгромом врага и управлением в войне слонами существует большая разница. От предводительства войсками до риска своею жизнью расстояние весьма большое. Из тонкостей божественного промысла и день ото дня увеличивающегося счастья, каковые чудесно проявлены над его хаканским величеством, следует отметить те, кои украсили его царственное семейство и его державную династию блеском и величием его мужественных детей. Что же касается его царственной могучей руки и его величия, то они придали их драгоценному бытию силу и крепость. Секта пророка, кои суть цари избранной страны, просили у всемогущего господа достойное дитя, а касты пророков, кои восседают на избранных тронах, требовали у божественного порога благородное потомство. Сказал в Коране Аллах благословенный и всевышний: «Господи, даруй мне по благости своей хорошее потомство. Поистине ты слышишь мою мольбу!» Отсюда следует, что нет более благородного дара свыше, как счастливое дитя, нет никакого подарка, противопоставляемого преуспевающим потомкам. Прямой смысл небесного откровения категорически указывает на это: «Господи наш, даруй нам отраду очей в женах наших и детях наших и соделай нас вождями благочестивых!» Ибо высокодостойные дети – свет счастливых дней своих могущественных отцов, что ясно подтверждается словами Корана: «Мы дали Давуду Сулаймана, какой он был прекрасный наш раб! Поистине он постоянно каялся перед нами» Блистательный довод в пользу того, что счастливые дети бывают результатом прибежища родителей к святейшему творцу мира и плодами их устремления и обращения к чертогу милостей и благодеяний господа-питателя. Хвала всевышнему Аллаху, вид непоколебимо существующего государства украсил с прелестью мироукрасительной грации именитых потомков его величестве ибо море, рассыпающее перлы их природных качеств, есть сокровищница божественных тайн. Величием же подобный небу внушительный высочайший двор осветился светом жизни царственных потомков, потому что их высокая энергия есть фокус бесконечного счастья, особенно тем светом в зрачке государства, светом в саду убежища веры, который осеняется тенью феникса счастья Халил Султана. Применительно к арабской пословице: «Львенок еще учится», он, подобно льву, способен возвыситься до степени миродержавия. Высоко парящий над его головою сокол счастья извещает его, что он достигнет осуществления великих целей и высоких стремлений. Из горы его храбрости будет сверкать, как солнце, рубин власти; из моря его энергии будет блистать, как светлый день, перл царского достоинства. Солнце – в апогее его счастья, которое светит с самых первых дней его жизни, а новая луна на небе – начало его господствования, которое увеличивается раз от раза в стадиях совершенства. От четырех опор его слов и действий слышится, что власть пять раз стучит перед дверью его покоя и с шести сторон мира слышится голос, что под сенью милостей его могущественного, как небесная сфера, деда, его счастливого отца он добьется осуществления своих желаний. По существующему арабскому выражению: «Он пойдет стопами счастья по широкой дороге безопасности». Язык фактов говорит о его врожденных качествах и свойствах словами последующих стихов, правдиво выражающих смысл сего…

Так как убежище шариата, наш господин, величайший верховный судья в мире Насир ал-Хакк ва-ш-Шариат ва-д-Дин Омар, – да продлит Аллах над ним тень своего покровительства! – достиг высоких степеней совершенства в извлечении пользы из очагов знания и в распространении мудрости, и поскольку в нем гармонично сочетались превосходствов храбрости и мужество с красноречием и ученостью, то уместно заметить, что он является и брачным покоем благородных нравственных качеств. Опередивши в них великих людей, обладателей нравственных доблестей, он и в опасных сражениях, где отказывались принимать участие ученые мужи и люди, подобные им, опередил храбрейших людейпрежнего времени. На поприще искренней преданности и доброжелательного отношения к сему высокому дому убежища вселенной, – тень благостей которого дома да будет Распростерта над головами людей до крайних пределов мира! – названный выше Насираддин Омар опоясался поясом ведения священной войны и самоотверженности, несмотря на то, что в этом походе всё время безотлучно находился при его величестве и ни при каких обстоятельствах не отлучался от высочайшего стремени и мирозавоевательногокортежа.

Так как своим проницательным взором и знакомством с истинным положением вещей он понимал, насколько глубоки милость и сочувствие его величества, убежища халифского достоинства, к сему первому плоду из сада его царствования и государства, то по желанию его хаканского величества он украсил предисловие к сей августейшей истории и счастливой книге всяческого преуспеяния высоким именем этой молодой ветви из сада величья и могущества Халил Султана, который в рядах войск, участвующих в сражении, в битвах и стычках, со всем пылом юности, как свирепый лев, и страшный тигр, представил доказательства своей военной опытности.

Несомненно, что упоминание государей в исторических текстах является причиною увековечения их имен, а упоминание красивого молодого человека, как Халил Султан, по этой же причине навсегда останется на страницах дня и ночи. Иным способом не запечатлеть в памяти людей высокую степень и большое состояние великих людей, и никакой из даров не может заменить этого…

Теперь мы опять перейдем к изложению обстоятельств, сопровождавших каждую остановку, упоминаний о стоянках и войне за веру его величества, счастливого монарха, подробно остановившись на движении и покое победоносного его знамени в районах Индостана.

В этом походе были участниками высокая колыбель, Балкис своей эпохи и своего времени, убежище и пристанище всех госпожу мира Сарай Мулк-ханым – да умножится ее величие и да будет вечным ее целомудрие! – и победоносный принц человеческого рода, блеск господа, царственный именной перстень и рубин из копей бесконечного счастья, принц Улугбек-бахадур – да длится его правление! В тот же день последовало разрешение, чтобы они во избежание трудностей похода в благополучии и под счастливою звездою направились в столичный город Самарканд, что объяснялось любовью его величества к сему красивому, благонравному и похвальных качеств принцу, у которого на благословенном челе ясны и видны, как солнечный свет, сияния зрелости и миродержавия и признаки божественного блеска как при движении его, так и в спокойном состоянии. Всёэто было -. выражено в такой степени, что без вида его счастливого лика и без августейшей с ним встречи меньше всего чувствовалось спокойствие сердца и душевное удовольствие, а не видя его дорогие черты, трудно было быть веселым.

Как ни хотелось его величеству, чтобы они находились при нем неотлучно, чтобы не расставаться ему со светом своих очей и с плодом сердца, но он подумал, что не дай бог, если жара Индостана дурно повлияет на благословенное здоровье Улугбека. Если разлука с тем дорогим его сердцу принцем создавала затруднительное положение для его величества, тем не менее высшие побуждения религиозного порядка его величества явились причиною того, что он предпочел разлуку с этим любимым ребенком. Правда, любовь, составляющая потребность человеческой природы, не давала разрешения хотя бы на один час разлучиться с принцем, но поскольку его величеству, счастливому монарху, свойственны избранные постановления и одобряемый законом образ действий, то религиозные соображения одержали верх над чувствами любви к Улугбеку. Страсть же к войне с неверными, гебрами и тиранами крепко вцепилась в подол августейшей энергии. Как бы сам принц тварей мира Улугбек-бахадур внешне ни был далек от всегдашнего присутствия при хаканском дворе и от ковра монаршего благоволения, всё же он всем своим существом, всем сердцем и душою всегда присутствовал на пространстве высочайшего двора, подобно тому, как солнце небес пророческой миссии и луна неба величия, глава послов и пророков, Мухаммад-избранник, – да благословит его Аллах и да приветствует! – когда в некоторых ведшихся им священных войнах его сподвижники – да будет над всеми ними благоволение Аллаха! – по необходимости не принимали в них участия и лишались общения с пророком и служения ему; говаривал: «Ни на одной остановке, ни в одной долине не случалось перехода без того, чтобы они не были в общении с нами и в созерцании нас, иначе говоря, перед нашими духовными очами они были неотделимы от безотлучного при нас пребывания». Сказал посол Аллаха: «да благословит его Аллах и да приветствует!» – «Поистине Аллах не смотрит на образ ваш и дела ваши, но он взирает на сердца ваши и на ваши намерения». Художник предвечности, – да будет он могущественным и великим! – создав всякий цвет, заключил в него определенное значение, кроме которого обширный ум ничего другого не признает. Извечный мастер, выводя из-за завесы потустороннего мира на равнины всеобщего обнаружения каждый образ, заключает в него определенное качество, которое святой дух, кроме него, другому не отвешивает.

Его хаканское величество также на всех станциях и переходах хранил в памяти дорогой образ своего внука и уделял воображаемому созерцанию его потаенный уголок в своем сердце.

Словом, мирозавоевательная мысль его величества приняла решение отправиться «священною войною» на неверных и приложить всяческие усилия, чтобы устранить тиранию и злоумышления разбойных элементов и даровать мусульманам освобождение от всего этого, чтобы купцы и все приходящие и уходящие могли посещать эти страны в полнойбезопасности, а мусульманеСоспокойною душою могли бы жить под покровительством справедливости и хорошего обращения.

Государь рода человеческого, султан султанов мира, наиболее достойный из царей суши и океана, есть Гийас ал-Хакк ва-д-Дин султан Махмуд-хан, высота происхождения и величие дома которого возвышаются над эфировым сводом, над вершиною солнца и блестящего месяца, превосходство военных достоинств которого признает его хаканское величество. Исходя из нужд миродержавия, его величество всячески заботится об укреплении его могущества на престоле государства и во всякой стране ислама, которая оказалась захваченной его величеством, он хутбу и монеты украшает его августейшим именем и титулами, так что молва о благородстве сего потомка великого рода Чингисхана охватила весь мир, а упоминание о его правлении, о его достоинстве, как венценосца, и о его царственном господстве с быстротою ветра распространилось по разным странам мира, будучи написано пером Меркурия на страницах Солнца и Луны. Этот славный султан Махмуд-хан соизволил отправиться из вышеназванной остановки из Кабула; с ним выехали сопровождавшие его на правах служения ему именитые принцы и великие эмиры, кои суть свет очей святых, огонь, прожигающий вражескую грудь, и крепкая мышца царства и нации, вроде принцев Султан Хусайн-бахадура, Рустам-бахадура и Джахашнах-баха-дура, Гийасаддин «тархана», Хамза Тугайбуга «барласа», эмира Шайх Арслана, Сунджик-бахадура и прочих эмиров.

Девятого числа месяца зу-л-хиджжа явились послы от Тимура Кутлуг-углана, от эмира Идику и Хизр Хаджа-углана. Удостоившись облобызать высочайшую подстилку, они сделались полными соучастниками вкушения вина царской милости. Они были обласканы его величеством, в честь их было устроено пиршество; на них были надеты великолепные халаты; их просьбы были удовлетворены в форме писаного высочайшего победоносного указа, и они получили разрешение вернуться обратно. Смысл посольской миссии каждого и содержание привезенного каждым послом письма, поскольку послы были приняты, как высокочтимые начальники, были такие: «Мы все выкормлены милостью его величества, счастливого государя; введенные в чертог убежища вселенной и допущенные к его небоподобному двору мы в течение некоторого времени по наущению сатаны и под влиянием наших дурных страстей вышли из пределов служения и из сферы повиновения ему и, подобно смущенным и растерянным ворам, скитались в пустынях без пристанища. Теперь же вследствие направления руководящего ума и правильного образа мышления мы снова обрели правильный путь и настоящую дорогу, открывшуюся нам от очей мудрости, овладели опять пониманием необходимости подчиняться ему, которое до сего вышло было из рук содействия нам. Несколько времени мы шли, повинуясь влечению своих страстей и не зная, какого отчета от нас потребует жизнь. Мы раскаиваемся теперь перед этим великим государем и надеемся, что оттуда, где содержатся хаканские милости, он прикроет наши прегрешения подолом поблажки и снисхождения, зачеркнет чертою прощения страницы наших грехов и проступков, чтобы после сего мы были на большой дороге повиновения и подчинения ему непоколебимыми и стойкими. И мы – те же самые рабы и слуги его, как и все; слуги и подчиненные, какими мы были…

Его хаканское величество благосклонно принял их извинения, удовлетворил их просьбы и нужды, пожаловал им указы, украшенные прощением и укрепленные высочайшею печатью милостей, и послал вместе с ними достойные подарки его царственного благоволения. Веселые, довольные, счастливые и в спокойном состоянии они вернулись восвояси. Роза радостного настроения выставила лицо из бутона достигнутой цели: запах удовольствия с луга удовлетворения желания донесся до обоняния сердец. Получив полную долю из сокровищницы его беспредельных милостей, взяв обильную часть из казны его бесценных благодеяний, счастливые и умудренные люди со всех концов мира с надеждою стремятся к тому, чтобы занять благородное место у этого порога, касающегося райских садов. Благосклонно принятые и удостоенные высокомилостивого взора, они ожидают и надеются, что достигнут у сего небоподобного по могуществу порога благоприятного для себя случая.

В тот же день было и то, что эмирский сын Шайх Нураддин Мухаммад, сын эмира Сарыкбуга, который, принадлежа к знати н приближенным высочайшего двора, достиг при двореубежища вселенной, счастливого монарха, высоких степеней и цветущего положения и был утвержден его величеством в должности даруга в области Фарса, с захваченной добычею, счастливый и радостный, прибыл в августейший лагерь. Прояснив свои счастливые глаза прахом благоприятствующего высочайшего кортежа, он доставил в этот юрт,в ставку его величества, солидные подношения: охотничьи птицы, вереницы верблюдов, мулов и арабских коней, обитые золотом седла, дорогие конские уздечки, превосходные щиты и другое оружие, разные редкие вещи, традиционные девятки платьев и одеяний, драгоценные камни и золотые и серебряные приборы. Всё это ошеломляло зрителя, пальцы же счетовода от подсчета подношений приходили в утомление. В течение трех дней секретари дивана последовательно записывали всё это на приход. Приготовив в надлежащем порядке тетради, они и великие эмиры представили их на высочайшее благовоззрение.

Все эмиры в этот день собрались и представили доставленное на могущественное обозрение счастливого монарха. С самого появления утра на подковообразном горизонте, когда небо положило, как подарок на блюдо, золотой диск солнца, почти до полудня он пропускал перед высочайшими глазами эти подношения Шайх Нураддин Мухаммада. В тот день на этом собрании присутствовали послы, посланники, высокие представители войска окрестных областей вроде Тайзи-углана, прибывшего с посольством из Китая, ипослов Тимур Кутлуга. Все они смотрели на эти драгоценные вещи и на все эти бесподобные формы выражения услуг и удивлялись тому, что один из рабов его величества вроде этого эмирского сына смог представить такого рода подарки на высочайшее благовоззрение. Его величество изволил пожаловать всем посланникам и представителям от военачальников разнообразные предметы из этих превосходных подарков, сделав их издольщиками в представленных ему редкостных вещах. Старания эмирского сына ШайхНураддина удостоились чести получить высочайшее одобрение и похвалу, и он был по-царски обласкан. Вследствие этого его голова от гордости поднялась до небес, и он языком фактов говорил: «Могу ли я не быть обязанным его величеству за такую милость, от которой глаз моей надежды осветился светом счастливого лица и августейшим его хаканского величества видом, а площадь моего желания превратилась в цветник от дуновения зефира счастья, выпавшего на мою долю»,

На этой же остановке многие из подданных и народа области Ирийаб принесли жалобу на притеснения и несправедливости, испытываемые ими от разбойников-афганцев, племя которых называлось вазказни. Они говорили: «Этот сбившийся с пути народ предал на поток и разграбление наше достояние, захватил наши земли и имущество, напал ночью на эмира нашей тысячи, который был из числа рабов вашего величества, убежища халифского достоинства, и в ночной резне убил его. Теперь этот вилайет захвачен афганцами, которые засели у начала путей, и ни одно существо не сможет по ним благополучно пройти и проехать от чинимых ими обид».

Когда его величество услышал об этом, в нем загорелся огонь заботы о благе подданных и поднялся кверху небывалым языками; его благословенное лицо изменилось, и знаки злоб показались в складках его бровей и августейшего лба. Оставив вследствие этого путь на Газнин, он избрал путь на Ирийа Он шел, сопутствуемый со дня на день увеличивающимся счастьем в степени постоянного согласия с его желаниями и благоприятствующей удачей в местах, где он требовал подчинения и сдачи себе, когда, наконец, его мирозавоевательное знамя достигло подступов к крепости Ирийаба и в ее окрестности натянулись веревки шатра величия и счастья. Крепость та была известна; она была так обширна, что посреди помещались соборная мечеть, другие большие мечети, дома и разные высокие здания, но афганцы опустошили эту крепость и сильно ее разрушили. Его величество прежде всего решил восстановить здание основ религии, которая была в поле зрения августейшего внимания, и поставил целью своего высокого ума восстановить благосостояние мусульманской страны, что всегда являлось неразлучной спутницей его светозарной мысли. Ради народа и обитателей той области, ради безопасности путей и благополучия будущего и настоящего положения последовал письменный мирозавоевательныи указ, чтобы ту крепость Ирийаб опять восстановили. Всё сословие ремесленников и подмастерьев, собравшись, столь большую крепость в течение четырнадцати дней восстановило и привело в благоустроенный вид; дома, бывшие внутри крепости, были заново отстроены. Окончание восстановления и отделки соборной мечети, расположенной посреди крепости, было возложено на эмира Шах Малика и величие ислама. Всех разбойников, которых называют вазказни, привели в августейший лагерь, где они внешне выразили покорность и явно положили головы на черту рабского служения его величеству, а ноги поставили в круг повиновения и подчинения ему. Два-три дня они исполняли условия службы и, находясь в составе высочайшего кортежа, медь, покрытую золотом лицемерия, выдали за наличные чистые деньги верности. В конце концов мерзость их сердец, уловки и коварство воочию обнаружились, и их воровской характер, который глубоко пустил корни в их природу, вырвали с головою.