Текст книги "Прогулки с динозаврами"

Автор книги: Александр Кулькин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Слушай, Чи, и учись. Как говорил, в свое время, один мой хороший знакомый: «И нашёл я, что горче смерти женщина, потому что она – сеть, и сердце её – силки, руки её – оковы…»

– Наслаждайся жизнью с женой, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, и которую дал тебе Бог под солнцем на все суетные дни твои; потому что это доля твоя в жизни и в трудах твоих, какими ты трудишься под солнцем. – Немедленно отпарировала Аполлинария, и Фея громогласно её поддержала. Даже металлическая животина, особенно укоризненно пыхнула дымом.

Неловкое молчание заползло в рубку и ехидно усмехнулось, – «шо, спалились?» Чи поднял голову от какого-то журнала и невпопад спросил:

– Шеф, а почему корабли ходят?

Мы с девушкой встревожено переглянулись и вдвоем, чуть не порвав, выхватили журнал. Тут Аполлинария вспомнила о своём воспитании, и пристроилась за моим плечом. Журнал назывался «Золотая заклёпка» и весь был посвящен обсуждению какой-то рынды. Статьи, одна грознее другой, сурово кляли какого голландца, и его защитника старого пня, империалиста. Оказывается, эти два ретрограда совсем не учитывали давление воздуха, направления и силы ветра, влажности воздуха и ориентации судна по отношению к магнитному полю планеты. Причём тут вопрос Чи, совершенно непонятно. Совсем запутавшись в графиках, и градиентах гравитационного поля в районе Африканского Рога, периодически прерываемых заклинаниями и проклятьями в адрес писак, я отдал журнал Аполлинарии, и попытался ответить на вопрос своего друга:

– Видишь ли, Чи, моряки очень не любят, когда говорят, что их корабли плавают. Они считают, что суда ходят. Хотя лично я всегда считал, что на воде всё должно плавать.

– А корабли – ходят, – задумчиво ответил Джо.

– Как они могут ходить? – Возмутился я, – У них ног нет!

– У тех, что по правому борту, есть. – Так же спокойно продолжил Стилл, подумал и добавил, – Много.

Все бросились к иллюминаторам правого борта, и остолбенели. Среди барханов неторопливо топали парусники. Первым, как мама-гусыня, переваливался с лапы на лапу пузатый галеон, за ним пристроилась прочая компания. Юные шнявы весело бегали среди барханов, играя в прятки, фрегаты, из-зо всех сил, стараясь быть серьезными, зорко смотрели по сторонам, а красавицы бригантины, степенно плыли над песком, время от времени, кокетливо поправляя латинские паруса. Неожиданно галеон заволновался, и его бушприт стал тревожно покачиваться из стороны в сторону. Тут же самый большой фрегат, распахнул орудийные порты, и со всех лап кинулся за дальнию дюну. Вскоре он показался оттуда, и замер, ожидая кого-то. На вершину бархана, со второй попытки залезла маленькая дубль-шлюпка, и гордо игнорируя развернутые шлюпбалки старшего брата, скатилась прямиком к форштивню галеона. Убедившись, что малышка крепко держится за спущенный якорь, галеон успокоился, и потопал дальше.

– А что они тут делают? – Удивилась наша красавица, – Здесь же моря нет.

– Наверное, у них тут гнездо, – ответил я, переглядываясь с видеокамерой Джо.

– Но корабли строят! И строят их люди!!

– Да, их строят люди. Но корабли для легенд и сказок рождаются сами. Так появился на свет парусник капитана Грея, отсюда вылетели в свет «Катти Сарк» и «Фермопилы». И пусть Летучий Голландец проклят, но вряд ли он смог выйти в свой последний рейс, на построенном корабле.

– Смотрите… – В голосе Чи-Хая звучало волнение, и в самом деле, вид летящих кораблей заслуживал этого.

– Они улетают, улетают в легенды, в сказки. Они летят, чтобы принести людям счастье и надежду. Счастливого полета, друзья!

Машина поехала дальше, но все ещё молчали, переживая прикосновение к Чуду. Машинально накручивая локон на пальчик, Аполлинария задумчиво произнесла:

– Но сейчас моря принадлежат пароходам, почему же, по-прежнему, парусники?

– Кто знает? – Так же раздумчиво ответил Стилл, – Легенды не только пишутся, они еще и куются. Возможно, именно в эти минуты, где-нибудь на верфи, стапеля окутываются романтичной дымкой, и в грохоте клепальных молотков рождается стальная легенда будущего. Я не могу согласиться, что такое гнездо может быть только одно. Это неправильно, и так не должно быть.

Стальная уверенность в голосе разумной машины успокоила всех, и дамы вновь вернулись к любимой теме. Мы обменялись мягкими улыбками, ах, невеста в белом… ах, жених в строгом костюме… Что еще нужно женщине для счастья, кроме обсуждения чужой свадьбы? И пусть большая часть сегодняшних собеседников никогда не наденет фаты и флердоранжа, но восхищаться… Восхищаться они будут, потому что это их природа, и суть. Это поразительно, но при всей внешней анархичности, женщины есть основа порядка и дисциплины в нашем мире. Пусть мужчины совершают подвиги, и творят чудеса, при входе в дом им всё равно придётся вытереть ноги, и сменить обувь на тапочки. В доме должен быть уют!

– Странно, – прервал молчание Чи, – На горизонте торчит какая-то башня, а откуда она может быть в пустыне?

– В этой пустыне может быть всё, что угодно, – проворчал я, но с кресла всё-таки поднялся, – особенно часто здесь встречается то, чего не может быть…

Башня казалась живой, она постоянно колебалась, и поворачивалась из стороны в сторону. Несколько минут я рассматривал эту колонну, потом облегченно вздохнул:

– Всё в порядке, мы почти у цели.

Почти с небес спустилась огромная голова и большие, впрочем, почти незаметные на фоне остальных размеров, глаза заглянули в кабину. Бронтозавр смотрел очень строго, что и говорить, молодежь всегда ревностно относится к своим обязанностям. Низкий голос заставил Фею прижать уши, а юную даму схватиться за уши:

– Кто вы? Почему прибыли к границе Благословенной долины?

Все посмотрели на меня, и с тяжелым вздохом я пошёл к люку. Хочешь, не хочешь, но положение обязывает. Ноблесс оближе, как любили повторять мои приятели в римских термах.

Как хорошо снова стать настоящим… Изнуряющая жара превратилась в приятное тепло, песок, затягивающий в себя, после каждого шага, стал почти каменной площадкой. Ветер, срывающий шляпу теперь ласково обдувал огромное тело, и даже гигантский ящер скромно склонил голову перед настоящим Архивариусом! Но нельзя забывать о долге, о том, что в металлической коробке возле твоей правой лапы ждут помощи друзья. Нет, всё подождёт, и приятное купание в водах виднеющегося озерка, и незабываемый вкус молодых побегов гингко, и волнующие душу изящные изгибы чьей-то длинной шеи в рощице возле озера. Пусть само слово «долг» придумали люди, но его давящее чувство известно всем разумным.

– Приветствую мудрейш-ш-шего. Ваша цель достигнута, и вы вернулись?

– Нет, собрат. – Я отрицательно покачал головой, с наслаждением катая на языке, весомые слова древней речи, – У меня это только остановка на Пути. Прошли ли в долину два человека с одним зверем?

– Да, почтеннейший. И Тиран в сомнениях, по поводу их судьбы.

– Открой границу, Страж. Мы поможем глубокочтимому Тирану, разрешить сомнения.

– Слушаю и повинуюсь!

Удивленный визг, и мелькнувшие из машины две тени, были наградой нам на исчезновение Границы. Одна тень, это был, конечно, Чи. Уже в прыжке он обратился и расправив крылья, взмыл над долиной. Обрывок рубашки спланировал вниз, и колыхаясь, повис на стволах гатлинга. Вторая тень была небольшой и серой. Фея слишком долго ждала возможности высказать этому мужлану, Бирюшу, всё, что она о нём думает! Мысль о том, что в незнакомом месте её кто-то может обидеть, в её головку не поместилась. Она – кошка! И она в своём праве!!

Я не торопясь прошёл вперёд, и, отметив взглядом высокую чёрную скалу, нетерпеливо повернулся, сколько можно ждать? Но сердился я зря, девушка стояла возле застывшей машины, нервно открывая и закрывая солнечный зонтик. В который раз я удивился непрактичности юной женщины. Ведь отлично же видит, что пробираться придётся через непроходимые для человека заросли хвощей, а оделась как на прогулку по бульвару. Платье цвета (не сомневаюсь, что женщины, и потакающие им модельеры, называют этот оттенок как-нибудь типа «Рассвет на Антильских островах, в момент лунного затмения») спелого абрикоса с целомудренным вырезом, шляпка с кружевами, неизвестно как державшаяся на пышной прическе, туфли на каблуке, высота которого, заставляла мою голову кружиться… Ох, женщины… С этими мыслями я наклонился к земле, и подставил согнутую переднюю лапу поближе к Аполлинарии. Всё-таки зря я ворчал, она догадалась мгновенно, и хотя рассыпалась в извинениях, тем не менее, быстро забралась ко мне на шею. Острожно поднявшись, я пошёл прямо, хотя и сгорал от стыда. Дожился, чужой жене позволил себе на шею сесть… Не успели мы выбраться из рощи, как мимо нас промчался возмущенно рычавший саблезубый тигр с каким-то серым комком на хвосте.

– Фея! – Громко закричала Аполлинария, – Немедленно выплюнь его хвост! Он – грязный!!

Мысленно пожав плечами – то же мне, оптимистка. Приказать кошке что-нибудь сделать? Ну-ну… Тигр скрылся за большим валуном, а из рощицы арукарий высунулся любопытный нос молодого игуанодона. Заметив меня, он почтительно поклонился, и ломающимся баском, спросил:

– Почтенейший, этот маленький зверь не будет на нас охотиться?

– Не думаю, – ответил я, обрадовавшись вежливости подрастающего поколения, – Надеюсь, вы не обижали млекопитающих?

Игу смешно пожал плечами, и, стараясь говорить солидно, ответил:

– Тиран приказал их не трогать, так что, может только малышня с ними баловалась. Но после того как у них, у млекопитающих, появились свои малыши, и особенно когда пришёл небольшой лохматый зверь, мы не пускаем туда детей. Они такие неуклюжие…

Быстро оглянувшись, игуанодон извинился, и, задрав хвост, помчался куда-то в глубь рощи. Вероятно, сегодня была его очередь следить за порядком на детской площадке. Бедный паренек, эти детеныши, они такие проказливые… Девушка тяжело вздохнула, и не обращаясь ни к кому конкретно, почти простонала:

– Боже, как здесь Алекс смог выжить? Он же такой неуклюжий, обязательно попадет или в войну, или в революцию.

Я только усмехнулся, разумеется, про себя, у нас динозавров, мимика, в общем-то неразличима, но с женщинами рисковать не собираюсь. Никогда не забуду древнюю легенду о возникновении первой женщины. Мои знакомые в Палестине всерьез уверяли, что существовал прототип Евы, некая Лилит, и искренне верили, что первый вариант был отвергнут и развоплощен. Не стал я с ними спорить, пусть верят. Действительность гораздо ужасней, но… «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман!»

Мы шли дальше, я вежливо отвечал на приветствия встречных, а Аполлинария крутила головой, кого-то высматривая. Мимо нас несколько раз пролетала песочно-рыжая тень с азартно визжащим серым комочком на хвосте. Я только вздыхал, опять шум, визг, беспорядок… Тиран будет сердиться. Неожиданно, Аполлинария радостно закричала и стала в азарте дергать меня за рожки (не знаю даже, как перевести на человеческий название, для антенн телепатической связи. Пусть будут – рожки). Тяжело вздохнув, пришлось остановиться, ага, вот один и нашёлся.

На полянке перед аккуратно сделанной пещерой возились несколько толстеньких тигрят. Они «грозно» щелкали своими клычочками, потихоньку вырастающими из пасти, и смешно кувыркались от ленивых движений собачьей лапы. Впрочем это не мешало им вновь и вновь бросаться на заманчиво шевелящийся собачий хвост. Пёс лежал спокойно, только иногда морщился, когда зубки маленьких безобразников добирались до его уха, или кончика хвоста. Девушка скатилась с шеи, вновь погрузив меня в задумчивость. В таком платье, на таких каблуках!! Нет, это всё-таки, врожденное. Небрежно отпихнув в сторону возмущенную тигрицу, и мимоходом приласкав озадаченных тигрят, она обхватила за шею пса, и стала ворковать:

– Бирюш, умница Бирюш. Как я рада тебя видеть, как я счастлива… Пойдём быстрее к Алексу, прошу тебя, пойдём.

Тигрица, полностью выбитая из колеи, подошла ко мне, задрала голову, и стала жаловаться на нарушение привычного порядка вещей. Она же грозная зверя, она же таких человеков гоняла в своё время по прерии целыми трибами… А сейчас… Безобразие! В мысленной речи я извинился за нарушение, и пообещал максимально быстро устранить источник безобразиев. Тем временем, пёс встал, и, вылизав тигрят так, что они закувыркались к своей маме, коротко взрыкнул – «Пойдём». Я наклонил голову, в знак приветствия, и для удобства Аполлинарии, но она крепко вцепилась в холку собаки и не хотела оставлять надежную опору даже на секунду. Посочувствовав псяке, породы «Храни и защищай», я пошёл за ними. Всё равно нам было по пути. Бирюш шёл к скале совета, и там нас ждал Тиран, и окончание затянувшейся истории.

Возле вздыбленного к белесому от зноя небу черного каменного столба, у ручейка сидели трое. Перед огромным ящером, не обращая внимания на кинжалы его зубов, неторопливо прогуливался мужчина, попыхивая трубочкой. Время от времени он останавливался и, склонив голову с пробивающейся сединой, внимательно слушал собеседника. Потом или отвечал сразу, или же задумчиво курил, прежде чем ответить. Второй человек сидел, опустив ноги в журчащую воду, и не обращая ни на кого внимания, потерянно перебирал тускло-жёлтые камни. Аполлинария завидев курящего, резко остановилась, отпустила загривок пса, и замерла, напряженная, как узкогорлая высокая ваза, задетая на бегу. Бирюш сделал несколько шагов, остановился, и недоуменно обернулся к женщине. А она стояла, не сводя глаз с бесконечно дорогого человека, и время опасливо огибало её фигуру, боясь прикоснуться к взведенной пружине сумбурных чувств. Алекс запнулся на полуслове, почувствовав что, в безмятежной атмосфере долины вдруг запахло порохом, обернулся, замер. Потом, не глядя, сунул трубку опешившему Тирану, и пошёл быстрым шагом к нашей компании. Аполлинария задрожала, но всё же не сдвинулась с места. Только когда крепкие руки обняли её, и прозвучали слова любви, напряжение ушло, и она сладко, как в детстве, разрыдалась, уткнувшись в грудь своего мужа. О чём говорили они, и кто просил и тут же получал прощение, не знаю. При слиянии душ, которое люди зовут любовью, рождаются слова, понятные только двоим, и у каждой пары они свои. Зачем нам их слушать? Мы все равно не поймём. Учтиво приветствовав владыку, я стал обсуждать с ним новости, что накопились со времени моего предыдущего визита. Неторопливо обсуждая изменения в семействе великочтимого Ихтиозавра, и рассуждая о шалостях его отпрыска, который, страшно подумать, укусил за кончик хвоста самого Тирана! При этом мы, как могли, закрывались от ослепительно сверкающего клубка человеческих страстей, горящих возле наших ног.

– Как они яростно живут… – задумчиво проговорил Тиран, кося глазом на особо затянувшийся поцелуй, – Нам такое не дано.

– Нам дана долгая жизнь, и знание, – стараясь быть учтивым, возразил я, – А они ищут знание сами, не думая ни о последствиях, ни о цене.

– Иногда я им завидую, – тихо признался тиранозавр, и, подумав, добавил, – С этими двоими всё ясно, и я даже рад за них. Но что нам делать с человеком, который потерял смысл жизни?

– Вы о ком?

– Вот, – Тиран кивнул на несчастного, беспечно сидящего на берегу ручья, – Его зовут Изя, и он не знает, зачем ему теперь жить.

– Во время путешествия мы наслушались самых жутких рассказов об этом неуловимом Изе, – осторожно ответил я, внимательно разглядывая невысокого худого мужчину средних лет, так же лениво перекладывающего куски золота из одной кучки в другую, – Но лично я представлял его в облике трёхметрового (как минимум) исполина, с рогами, хвостом и копытами. Что же случилось с ним в нашей благословенной Долине?

– Как он сам выразился, «Нет! Этого не может быть!! Как можно быть умным, и ходить по золоту?!! И совсем даже не торговать?!!!» После этого он впал в прострацию, и всё возится с этим бесполезным металлом. Что с ним делать, ума не приложу?

– Придётся объяснить ему, что в жизни есть и жизнь. Да, жизнь во всех её проявлениях. Хотя…

Мы, не сговариваясь, повернулись к молодым людям. Женщина только что прошептала, что-то очень важное, и будто испугавшись своих слов, спрятала раскрасневшееся личико на груди у своего мужа. А он замер, не в силах сразу воспринять изменение, и такое решающее, в своей жизни. Потом… Нас буквально отбросило в сторону яростной вспышкой радости, которая в ментальном виде представляла собой комок сжигающего всех, ликования!! «У меня… У нас будет СЫН!!! Ребенок, кровиночка НАША!!!»

Тиран ошеломленно тряхнул головой:

– Я от них точно сойду с ума! Разве можно так кричать, подумаешь, самка яйца отложила.

– Вы ошибаетесь, почтеннейший владыка. Вы ошибаетесь, и в этом беда нашей расы. Мы не знаем своих детей, вернее они все наши, и мы не можем жить ради кого-то одного. А они, люди, могут, и в этом их счастье и боль.

– Вы говорите загадками, архивариус, – укоризненно заметил тираннозавр, – Прошу вас, будьте проще. Знаете сами, что хищники всегда предпочитают простые слова и простые решения.

– Ну, какие тут могут быть загадки? – Тактично возразил я, с улыбкой наблюдая за кружившимся по поляне с Аполлинарией на руках Алексом, – У людей рождаются дети, и они живут, ради того чтобы их дети жили лучше. Они строят новый мир для своих детей, для того, кого они знают. Согласитесь, глубокочтимый, что есть большая разница между жизнью для умозрительно представляемого следующего поколения, и жизнью для родного тебе существа.

Тиранозавр нахмурился, и, проворчав что-то вроде «Надо подумать», ушёл куда-то быстрым шагом. Увы, старина Тиран предсказуем как следующий рассвет. Сейчас пойдёт и кого-нибудь съест, от раздумий у него всегда просыпается аппетит. Хищни-и-ик… Слегка перекусив ближайшей арукарией, я глубоко вздохнул и превратился в человека. Пора было разбираться со всеми, и счастливыми и несчастными. На поляну я вышел к моменту жарких поцелуев, и явлению гордой Котофеи. Разобравшись с «похитителями» она с удовольствием поприветствовала беглым «мурр» Алекса, ласково теранулась о руку Изи и с удовольствием принялась воспитывать здоровущего пса. Как она возмущенно махала хвостом! С какой болью в своём мурлыканье она жаловалась на стёртые в поисках лапы!! Как рыдала она о жутких муках холодными ночами!!! В общем, мастер-класс для Аполлинарии был представлен во всей красе. Жаль, конечно, что хозяйка ничего и никого не замечала. Она была счастлива, и для неё весь мир был сосредоточен в глазах её мужчины, отца её будущих детей. Бирюш был растерян, деморализован, и побеждён. Он конечно, был счастлив от того, что оба хозяина снова вместе, но кошечка была такая несчастная… Глубоко вздохнув, пёс стал вылизывать мурлыку, и я отвернулся, чтобы никто не видел мою улыбку. Бедный собак, он не первый и не последний мужчина, который угодил в тщательно устроенную ловушку женских, или в данном случае, кошачьих слёз. Бедняга… Мои размышления о женском, нет, кошачьем (впрочем, какая разница?) коварстве, прервал тяжкий вздох:

– Ви только посмотрите… Всем кто-то нужен, и все счастливы. Один только старый, больной Изя не нужен никому, кроме кредиторов, пусть они составят завтрак, обед и ужин этого мудрого ящера. Ой! Ты кто?!!

В тревоге я резко повернулся, неужели, нахальный отпрыск ихтиозавра пробрался по ручью в запретную для молодняка зону?! Нет, это оказалась мышь, творение нашего Джо. Бесшумно подкатившись к несчастному Изе, она пролезла под его руку, и замерла в ожидании чего-то непонятного мне. Изя осторожно провёл рукой над бугристой от заклепок металлической поверхностью, и поколебавшись, опустил ладонь. Да чтоб мне в фэнтези двадцать первого века написания попасть, но я ясно услышал мурлыканье! Изя снова погладил механизм, и уже спокойно сказал:

– Ты тоже один, механический чудак? Значит, мы будем теперь вместе, ибо сказано в Книге – «Ибо, если упадёт один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадёт, а другого нет, который поднял бы его». Сейчас я упал, но поднимусь с твоей помощью, а дальше… Потом будет потом!

– Пора. Нам всем пора прощаться, господа, – вышел я из тени скалы. – Госпожа, мы выполнили свой контракт?

– Да, да! – Закивала своей головкой женщина, и неохотно оторвавшись от мужа, полезла в сумочку, – Вот возьмите деньги, возьмите всё.

– Мы в расчете, – улыбнулся я, и поинтересовался, – Куда вас доставить?

– Не знаю, – зарделась Аполлинария, и с надеждой посмотрела на мужа, он большой и сильный, он решит.

Алекс посмотрел мне в глаза и бесшабашно подмигнул. С грустью я подумал, что вряд ли мы снова встретимся, но вслух попросил просто идти по тропинке, и не оглядываться. Так они и сделали.

Я стоял и смотрел вслед уходящей компании. Они шли прямо в опускающееся за горизонт солнце, и фигуры их окутывало красноватое сияние.

– И когда ты успел посмотреть голливудские фильмы? – Неслышно подошедший Джо Стилл был циничен и вновь дымил своей вонючей сигарой.

– А чем тебе не нравится подобный финал? – Задал я этому стальному гению встречный вопрос.

– Фи-и, штамп. Куда ты отправишь?

– А не все ли равно? Для них двоих, дом там, где они. Кошке и собаке дом там, где их люди, а Изя с мышью устроятся везде.

– Но все-таки?

– Наверное, в Южную Африку, у них еще остались там дела.

Компания на секунду замерла в солнечном сиянии, и исчезла.

– Вот и всё, – облегченно выдохнул я, опершись на надежное металлическое плечо, – Это путешествие закончено, и нам пора отправляться дальше.

– Куда? – Чи-Хай был опять в облике человека, и на скарабезный вопрос Джо, только пожал плечами, – Я еще молод, и мне рано оставаться здесь.

– Вперёд! Во все времена, и на всех континентах, есть ещё люди, звери и остальные, кого надо спасать и защищать! У нас друзья, еще очень много работы.