Текст книги "Вечный экзамен"

Автор книги: Александр Гомельский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

КТО ТЫ, ТРЕНЕР?

Мне хочется рассказать здесь об увлекательной, но всегда нелегкой, сложной судьбе тренера, о тех, кто, на мой взгляд, может и должен стать тренером. Ведь тренер – это, по моему убеждению, человек, который, не щадя прежде всего самого себя, свои нервы, отстаивая до конца свои принципы, всю свою жизнь находится в поиске многотрудных путей к совершенствованию, к победе. Мне хочется вспомнить и о тренерах–коллегах, единомышленниках, о тех, кого хорошо знаю по совместной работе в сборной СССР, ЦСКА, рижском Спортивном клубе Армии.

Хотя любовь к спорту да и его роль в жизни людей ныне предельно возросли, роль тренера, его обязанности, заботы остаются пока еще для многих загадкой. По представлению многих людей, тренер – это человек, который руководит тренировкой. Кстати, в большинстве наших словарей именно так и разъясняется слово «тренер».

Вот что говорится в словарях о тренерах. Энциклопедический: «Тренер – это руководитель тренировки, воспитывающий, подготавливающий спортсменов к соревнованиям и установлению рекордов»; словарь Даля: «Тот, кто руководит чьей–либо тренировкой, спортсмен – специалист по тренировке»; словарь иностранных слов: «Специалист в каком–либо виде спорта, руководящий тренировкой спортсменов». Примерно то же определение понятия «тренер» и в словаре русского языка, составленном проф. С. Ожеговым («специалист по тренировке кого–либо»), и в толковом словаре русского языка под редакцией проф. Д. Ушакова («человек, профессионально занимающийся тренировкой кого–нибудь: спортсмена, приучаемого животного»).

Как видим, по представлению языковедов, тренер – это человек, который занимается только тренировкой. Я не хочу вступать в споры с уважаемыми составителями словарей, но думаю, что они имели в виду лишь внешнюю и далеко не единственную сторону деятельности тренера. Но вот как–то в газете «Советский спорт» выступил один из наших маститых преподавателей, заведующий кафедрой Института физкультуры. И, к моему удивлению, он тоже считал, что сегодня тренер – это всего лишь тот, кто проводит тренировки и опекает какую–либо команду или спортсменов на соревнованиях. И только! Не хочу обижать преподавателя с большим стажем, но как же он далек от жизни, если считает, что работа тренера заканчивается после тренировки. Если бы это было так, то тренер просто не был бы тренером. В этом одна из самых больших трудностей нашей интересной работы. Тренер всегда тренер – днем и ночью, дома и в гостях, в метро и в машине. Он всегда в творческом поиске, в придумывании новых технических упражнений, тактических построений, в тревогах и заботах о команде, о каждом игроке.

И швец, и жнец,

и в дуду игрец…

Итак, каков он, образ современного тренера, во всяком случае в моем представлении? Тренер – это военачальник и, если хотите, фантазер, это организатор и администратор, педагог и оратор. Тренер – это психолог, и отец, и друг. И обязательно человек в самом высоком понимании этого слова. Ясно, что, если все отмеченные здесь качества сочетаются гармонично в одном человеке– тренере, – это прекрасно. Увы, в жизни так не бывает. Но в чем же тогда главное, что должно приниматься в расчет при оценке тренеров прежде всего? По–моему, это профессиональное мастерство тренера, его искусство педагога, твердая вера в правоту нашей коммунистической морали, безграничная преданность Родине. Это умение прививать важнейшие черты коммунистической морали своим воспитанникам, ученикам, без чего немыслимы сегодня не только спортивные победы, но и тренировочные будни.

Главное в профессиональной подготовке тренера – умение трудиться и любовь к тренировочному процессу. Именно здесь закладываются все основы становления спортсмена. Тренер должен прежде всего воспитать в себе умение и терпение, желание работать с командой ежедневно по нескольку часов, не меньше, а больше своих учеников. Так же как и школьный учитель, настоящий тренер всю жизнь не только учит, но и учится сам. Он кропотливо готовится к каждому занятию, выискивая все новое, интересное и обязательно полезное из того, что есть в современной специальной литературе, нашей и зарубежной. На каждом занятии он не ремесленник, а творец, и при этом эмоционален, страстен, но предельно собран при выполнении каждого упражнения. Иначе, глядя на него, спортсмены не будут сами гореть на тренировках, а без эмоций, особенно в игровых видах спорта, сегодня вряд ли добьешься большого успеха.

В команде ЦСКА мы стремимся делать так, чтобы наши тренировки по накалу и страсти, по насыщенности технико–тактическими упражнениями превосходили соревнования. Ведь действительно, в каких играх, например, Валерий Милосердов или Евгений Коваленко будут противоборствовать таким именитым игрокам, как Сергей Белов или Станислав Еремин! И в большинстве случаев наши тренировки получаются интересными и насыщенными. А удовлетворение от таких занятий испытывают все баскетболисты, участвующие в тренировке, и, конечно, я, как тренер.

Ясно, что кроме умения и страсти, желания хорошо и интересно проводить тренировку тренер должен уметь управлять командой в соревнованиях. Это сложная наука, о которой сейчас много говорится. Я уже писал об этом более или менее подробно в книге «Управление командой в баскетболе». Напомню лишь о главном. Сюда относятся и умение провести установку на матч, и разбор игры после ее окончания, и руководство командой в перерыве, в тайм–ауте, и обязательные индивидуальные беседы с каждым игроком до и после соревнований. Очень важно уметь управлять командой и во время сбора, и тогда, когда игроки дома, воздействуя на них нередко с помощью их родителей и жен. Как бы ни было трудно, тренер всегда должен быть информирован о каждом своем воспитаннике, его жизни, возможностях, планах.

Тренер–демократ или тренер–военачальник? Нередко приходится сталкиваться с такой дилеммой. Как говорится, или–или. Не хочу высказываться категорично, но все же отношу себя к числу вторых. В баскетболе, где от умелого и оперативного руководства игрой часто зависит успех дела, тренер действительно военачальник. Со своего командного пункта он единолично руководит действиями всей команды, своего войска, бросает в бой свежие силы, делает замены, останавливая игру минутными перерывами, сбивает темп, меняет тактику. Однако каждый тренер на командном пункте ведет себя по–своему. Это зависит от характера, взглядов и отношения к своей профессии.

Есть тренеры–диктаторы, уверенные в своих действиях, требовательные, не терпящие возражений. Такие тренеры обычно все решают единолично. Разве что советуются со своими помощниками. Я себя причисляю именно к такой категории тренеров. Примером единоначального управления командой являлся Анатолий Владимирович Тарасов, один из самых наших ярких хоккейных тренеров. Тарасов не просто командовал, он умел своими мыслями и планами как бы зарядить своих воспитанников, создавая впечатление коллективного управления командой. Тарасов умело опирался на комсомольский и партийный актив команды, правда, оставляя за собой решающее слово.

О Тарасове как тренере, педагоге, пропагандисте, новаторе хоккея можно и должно говорить много. Как личность Тарасов очень не прост. Это натура сложная, противоречивая, увлекающаяся и неугомонная. Он не избегал конфликтов, не боялся их, а, наоборот, как будто искал их и постоянно находил. Он конфликтовал с игроками, с тренерами–коллегами, с журналистами, начальством, он заставлял постоянно говорить о себе. И это, как ни странно, поднимало его популярность и, хотите того или нет, популярность самого хоккея.

Думаю, что самоуверенность Тарасова, а это необходимо в нашем тренерском деле, была больше внешней, показной. Наедине с собой он терзался, мучался, не спал, искал лучшее решение, продолжение. Но на соревнованиях это был смелый, дерзкий тренер–военачальник. Не могу умолчать здесь и о своей «линии поведения». За мою активность болельщики команды соперника, а иногда даже и судьи не раз обрушивались на меня во время игр, зато в пассивности никто обвинить меня не мог. Я всегда сражался за победу своей команды, я воевал, жил во время игры полной, нервозной, но увлекательной жизнью тренера. Знаю, конечно, что такая борьба – жизнь на износ, но иначе не могу. В нашей профессии компромиссов быть не может. По моему представлению, тренер – это воля и мозг команды. И сдается тренер, как правило, последним.

Есть тренеры и другого плана. Спокойные, уравновешенные, они за демократическое решение всех вопросов управления командой. Они даже замены во время игры хотели бы согласовать с тренерским советом. Это не значит, что тренеры–демократы слабее тренеров–единона– чальников. Но у этих педагогов другие принципы, методы и приемы управления командой.

Характерным примером тренера–демократа был знаменитый баскетбольный тренер Павел Миронович Цейтлин. Его выдержка, умение в самые критические моменты сдерживать себя и команду поражали всех, кто его знал. Этот вдумчивый педагог многое сделал для становления всего нашего баскетбола. Его сдержанность стоила ему дорого – он умер во время игры, страстно переживая в себе перипетии борьбы.

Пожалуй, таким же спокойным, уравновешенным был преемник Цейтлина на посту старшего тренера сборной СССР Степан Суренович Спандарян. О его стойкости ходили легенды. «Железный Степан» никогда не повышал голоса. Он много раз приводил динамовские команды и сборную страны к большим и заслуженным победам. В. Шаблинский, Л. Мосешвили, А. Крауклис, А. Алберг, И. Куллам, И. Панин, М. Валдманис, Г. Авалишвили, Е. Алексеев – все это тренеры–демократы, обладающие большим тренерским искусством, умеющие побеждать, оставаясь при этом предельно сдержанными.

Так какой же тренер лучше – демократ или единоначальник? Ответить однозначно на этот вопрос невозможно. Видимо, лучше тот тренер, у кого больше побед, кого больше уважают, ценят, кто больше сделал для нашего любимого дела. Тренер–отец… Тренера часто можно сравнивать с отцом. В рижской команде СКА, где я работал с 1953 по 1966 год, были игроки моего возраста, такие, как Г. Силиньш, знаменитый снайпер, отличный тактик, весельчак, балагур; как Я. Круминьш, лучший центр страны и Европы 60‑х годов; защитник В. Скалдерс; центр Т. Кал– херт и другие. И меня ничуть не удивляло, а даже радовало, когда их родители, друзья, жены приходили ко мне со своими бедами, жалобами, просьбами. У Иварса Ве– ретиса не ладились отношения с женой, и я их мирил, советовал им, как относиться друг к другу, хотя сам я только что женился. Г. Муйжниекс плохо занимался в школе. И меня вызывали к директору школы, а затем «разбирали» на партийном собрании СКА. Я считал, что так и должно быть – ведь Г. Муйжниекс мой игрок.

В команде ЦСКА я занимаюсь не только тренировкой В. Милосердова, С. Белова, Н. Ковыркина, но всегда в курсе их учебы. А. Лопатова привезли из Инты родители, отдали мне и сказали; «Сделайте из него человека и баскетболиста». Лопатов интересный, очень перспективный баскетболист ростом 208 сантиметров. Мне думается, что этот талантливый парень со временем станет достойной сменой нашим лучшим высоким игрокам. Семейные дела Виктора Петракова, Николая Ковыркина заботят меня так же, как важное, ответственное дело.

Тридцать лет я работаю тренером. За это время у меня было, образно говоря, не меньше 25 дочерей и более 100 сыновей. Поверьте, всегда их радости, заботы были моими радостями и заботами, их неудачи, огорчения в жизни были моими огорчениями. Помочь каждому игроку устроить свой быт, свою семью, получить образование, помочь игроку, когда настанет время, уступить свое место в команде более молодым – в этом я вижу долг тренера. Вот почему тренера можно и должно называть отцом. Ну, а раз отец, значит, игроки должны его любить? А он должен стремиться завоевать эту любовь? Думаю, что это не совсем так. Одно дело отношение тренера к своим воспитанникам, другое дело – их отношение к тренеру. Мне часто хочется сказать игроку теплое, ласковое слово, обнять, обогреть его, но делаю я это крайне редко. На тренировке, как в бою. Здесь не до сентиментальностей. Вот и прячешь свои чувства подальше, требуя, заставляя тру–диться, постоянно выдвигая новые, более сложные задачи.

Есть, правда, тренеры, которые вслух говорят, что игроки их любят. Это не сильные люди и тренеры. По–моему, хороших тренеров в большинстве случаев не любят. Их ценят и уважают за специальные знания, педагогическое мастерство, за опыт, волю, логику, эрудицию, справедливость, преданность команде. Игроки понимают, что тренер помогает им побеждать, что он правильно управляет командой и в тренировках и в соревнованиях. А любовь появится тогда, когда игроки закончат играть и поймут, чем был для них тренер в жизни и в спорте. Вот почему сегодня, закончив играть, моими друзьями стали такие известные баскетболисты, как'рижане Янис Круминьш, Валдис Муйжниекс, Майгонис Валдманйс, Ольгерт Хехт, ленинградец Олег Кутузов, москвичи Аркадий Бочкарев, Модест Паулаускас, Зураб Саканделидзе и другие. А пока тренер заставляет ежедневно трудиться до седьмого пота, и при этом он всегда недоволен. Ему всего мало, лишает всех прелестей жизни, а жизнь одна, и молодость коротка. А не дай бог поймает тебя тренер с папироской ворту или с рюмкой – неприятностей не оберешься! Какая уж тут любовь! А конфликты? Сколько их у тренера с игроками! Одни из–за слабой тренировки, другие из–за опоздания, третьи из–за плохой игры. Бывают и специально созданные тренером конфликты, чтобы разозлить игрока, заставить его лучше тренироваться и играть. А вы говорите, любить. Нет уж, пусть лучше тренера уважают, ценят и даже побаиваются.

Тренер–психолог

В последнее время в командах привлекают специальных помощников тренера – психологов. Конечно, иногда консультация специалиста–психолога может принести определенную пользу. Но если тренер сам не психолог, никакой постоянный помощник по психологии большой пользы ему не принесет. Бывает, что игроки, привыкшие играть на поле, оказываются иногда на скамейке запасных. Причины разные: травмы, плохая форма или просто тренер решил временно заменить игрока. И всегда эти игроки говорят, что играть куда легче, чем сидеть на скамейке, на этом «стуле пыток», как называют теперь скамейку запасных в баскетболе. А каково. же тренеру? Ведь ему надо испить чашу терпения на «стуле пыток» до кон– да! Добавлю, что управление командой в ходе игры – важная, но не единственная функция тренера. Поэтому без серьезной психологической подготовки тренеру не обойтись никак. Я имею в виду такую подготовку, которая бы позволяла наставнику команды не только твердо и трезво смотреть на вещи, постоянно владеть собой, но и систематически воздействовать на игроков.

Вы просто болельщик, и ваша команда проигрывает. Вам, конечно, обидно, неприятно, у вас испорчено настроение. А ведь тренер несет ответственность за выступление всей команды, и от удачи или неудачи зависит подчас его судьба, его завтрашний день. Что греха таить, пока еще наша профессия никак не гарантирована от всяких неожиданностей. Вы можете честно и с энтузиазмом трудиться, быть примером в быту, во всех сферах деятельности, но ваша команда проигрывает более сильному сопернику, а еще хуже не самому сильному, и руководители вашего спортивного общества спешат сделать оргвыводы. Или, к примеру, вы, тренер, конфликтуете с ведущими игроками или с группой игроков, причем вы правы, но игроки идут к руководству и, как говорится, ставят вопрос ребром: или мы, или он! И увы, руководство делает так, как хотят игроки. Ведь играют–то они. Так случалось у меня и у Тарасова, у Бескова, Травина, Амалина и у многих других известных тренеров. Ясно, что мы не безгрешны, и нас следует воспитывать, направлять. Но всегда надо помнить при этом, что все–таки мы делаем спортсменов, а не спортсмены делают нас, тренеров.

Чем выше классом спортсмен, чем больше у него ярких побед, тем сложней, трудней им управлять, тренировать его. Так же и с тренерами: чем больше у тренера заслуг, тем сложнее становится воздействовать на него. Однако не все руководители спорта способны терпеливо трудиться с тренерами и предпочитают их просто менять.

После опытного, мудрого председателя Всесоюзного комитета по физкультуре и спорту Николая Николаевича Романова наш спорт возглавил молодой и обаятельный Юрий Дмитриевич Машин. В тот период, когда он стал во главе нашего спорта, ему было 33 года. И молодой руководитель, не имевший еще достаточного жизненного опыта, стал рьяно выдвигать молодых тренеров. В 1962 году меня назначили старшим тренером сборной СССР. Мне было 34 года. На смену первым радостям пришло тщеславие. Меньше всего я понимал тогда, какая ответственность, тяжесть ложилась на мои плечи. Моему помощнику Юрию Озерову тоже было 34 года. И хотя я уже имел солидный опыт работы с клубной командой, которая четыре раза была чемпионом СССР, хотя я уже два года работал помощником у Степана Суреновича Спандаряна, но назначение наше было поспешным. Нам не хватало опыта, выдержки и мудрости Спандаряна. Ошибок мы наделали немало. Основной состав команды меняли после каждой тренировки, ошибались в игроках. На чемпионат мира 1963 года в Рио–де–Жанейро состав был продиктован мною по телефону, и я забыл включить в команду Валдиса Муйжниекса, игрока нужного и очень сильного.

Много воды утекло с тех пор, много было проведено матчей, прежде чем мы с Ю. Озеровым по–настоящему поняли, как руководить сборной, как вести психологическую подготовку в команде.

Вот лишь несколько примеров такой психологической подготовки. Гундар Муйжниекс в рижской команде СКА был основным, ключевым игроком и выступал в роли второго центра. При росте 207 сантиметров, но не будучи, внушительной комплекции, Г. Муйжниекс не старался играть близко к щиту, всегда уходил чуть дальше штрафной площади. Как тут быть! Ведь чтобы успешно справляться с ролью второго центра, надо играть жестче, играть ближе к кольцу! И вот мы решили поручить опеку Г. Муйжниекса на тренировках самым жестким игрокам, таким, как Альгерт Хехт.

Муйжниекс на опеку Хехта, который держал его действительно грубовато, поначалу реагировал весьма болезненно: он обращался ко мне, к команде, дескать, его обижают, бьют, но я делал вид, что ничего не замечаю, а Хехт жестко, как говорят в баскетболе, «массировал» нашего Гундара. И кончилось это тем, что Гундар сначала замолчал, потом стал привыкать к такой жесткой опеке и, наконец, сам стал сражаться под щитом. Из мягкого, либерального баскетболиста Г. Муйжниекс превратился в довольно жесткого игрока, умеющего сражаться под щитом.

Или другой пример – с Владимиром Андреевым. Когда в 1965 году мы с Озеровым пригласили его в сборную страны, он отлично играл в обороне. «Пройти» Андреева под нашим щитом было довольно трудно. Но Андреев почти не атаковал кольцо противника. Ему казалось, что, если он при росте 215 сантиметров промахнется, публика будет над ним смеяться. Надо было что–то делать, чтобы Андреев стал полноценным игроком и в защите и в нападении. И мы с Озеровым решили, что в отдельные моменты не очень ответственных игр нападение надо вести только через Андреева, он один получал право атаковать. И волей–неволей Андреев уже не мог отдавать мячи своим партнерам и, делать нечего, отправлял их в корзину. Постепенно Андреев привык атаковать, пропала прежняя робость в бросках по кольцу, он в конце концов стал активным нападающим центром, который забивал одно время в нашей сборной больше всех. Правда, это в какой–то степени ухудшило его игру в обороне, но во многом мы добились того, чего хотели.

Геннадий Вольнов, один из лучших снайперов страны и Европы, не любил поначалу проходить к щиту, потому что там его в общем довольно сильно «массировали». И поэтому на тренировках мы не разрешали Вольнову бросать со средних дистанций, а требовали, чтобы играл он только на проходах. В конце концов он овладел и тем и другим.

Александр Петров и Сергей Белов – игроки самолюбивые и ревностно относились к критике, особенно при команде. И мы, тренеры, использовали самолюбие игроков с тем, чтобы позлить их в решающих матчах. Помню решающую игру во Вроцлаве на чемпионате Европы 1963 года. Тогда перед матчем мы нашли причину, чтобы поругать при команде не очень виноватого Петрова. Он замкнулся, обиделся, но мы знали, что финальный матч Петров сыграет отлично. Так в общем и случилось. Еще более болезненно принимает замечания Сергей Белов. Обычно у каждого игрока есть какие–то огрехи, за что его можно ругать. Но тренер должен еще и чувствовать момент, когда лучше прибегнуть к критике. Лично я всегда делаю замечания С. Белову перед решающими матчами, и это, как правило, приводит к тому, что он проводит самые ответственные игры очень здорово.

Думается, что систематическое психологическое воздействие на игроков команды в большой степени определяет способность и умение тренера добиваться поставленной цели. От подъема до отбоя…

Тренера часто называют организатором и администратором. Действительно, команда – это коллектив, который должен работать по планомерному, строгому графику, с обязательным исполнением каждым игроком своих обязанностей. Для этого организаторские, административные способности тренера необходимы. Самоорганизация режима дня, питания, отдыха, работы и организация режима дня всей команды – важные условия успешной игры. Сам тренер от подъема до отбоя, от начала тренировки до ее конца собран, подтянут и не отступает от намеченного плана. Организовать работу команды, ее тренировочный процесс, отдых, быт, питание, постоянно думать о резервах, готовить, выискивать их – все это также относится к организаторским обязанностям тренера.

Держать связь с руководством спортивного клуба, Комитетом физкультуры, Федерацией баскетбола, судейской коллегией, тренерским советом, прессой, коллегами– тренерами и при этом успевать быть в курсе всех баскетбольных дел страны и мира – все это также неотъемлемая часть организаторской работы тренера.

Если тренер не педагог, он не тренер. Даже глубоко зная свое дело, но не умея передать опыт и знания другим, вы не можете считать себя тренером. Обучая баскетбольному мастерству, надо неустанно воспитывать игроков в духе нашей морали, терпеливо и тактично, так как грубое воспитание вообще не воспитание. Конечно, нужно при этом знать и постоянно изучать всех игроков. Интересен пример с Иваном Едешко, одним из сильнейших и популярнейших игроков нашей страны и ЦСКА. В 1972–1974 годах меня возмущали технические ошибки Ивана Едешко, обилие брака в его игре. На них я концентрировал свое и его внимание и из–за этого нередко держал Едешко в запасе, на что он, естественно, обижался. Мои отношения с Едешко складывались трудно. Сезон 1974/75 года я начал не как тренер ЦСКА, а как главный тренер Вооруженных Сил СССР и, наблюдая за Едешко как бы со стороны, увидел в нем много того, чего не замечал, будучи постоянно ответственным за результат на пульте управления команды. Я понял, что Едешко можно многое прощать. Свои ошибки он с лихвой компенсирует быстрой игрой, результативностью, голевыми передачами, умелыми действиями в прессинге. Во втором круге я снова стал тренером армейской команды. И решил изменить отношения с Иваном Едешко, построив их на взаимном доверии: Почувствовав мою поддержку, Едешко заиграл совсем по–другому и отлично провел сезон.

Очень важно, воспитывая игроков, быть воспитанным – самому. Личный пример здесь, просто необходим. Если вы требуете от игрока самопожертвования в интересах команды, то игрок должен видеть, что вы ни в чем не щадите самого себя. Если вы требуете от игрока безукоризненной трезвости, сами при этом должны быть безукоризненны. И так во всем.

Игроки должны верить, чувствовать, знать, что они постоянно прогрессируют, повышают свое мастерство. Они должны видеть поставленную тренером цель и стремиться к ней. Для одних игроков–это попасть в основной или дублирующий состав команды мастеров, для других – получить высокое звание мастера спорта, а затем и заслуженного мастера спорта. Естественно, маяком может служить самая высокая цель – попасть в сборную команду страны, стать чемпионом Европы, мира, олимпийских игр. Важно уметь требовать от игроков объемной, интенсивной и. эмоциональной работы. Но при этом они всегда должны знать, что трудятся не зря.

Для каждого игрока хорошим примером в труде и стимулом может быть коллектив в целом, который также стремится к завоеванию высоких наград. Весь коллектив работает как единое целое. Поэтому в коллективе не может и не должно быть людей, которые работают вполсилы.

Трудно тренеру в острых ситуациях борьбы всегда оставаться спокойным, выдержанным, корректным. Но стремиться к этому надо. Иногда в горячие минуты игры хочется бросить в лицо игрока, допустившего ошибку, самые горькие, обидные слова. Но ты должен научиться превозмогать себя и делать нужное замечание предельно тактично..