Текст книги "Ужасы французской Бретани"

Автор книги: Александр Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

ЧАСТЬ VII. ТАЙНЫ МОРЯ

Море Содомское извергнет рыб, будет издавать ночью голос, неведомый для многих; однако же все услышат голос его.

3 Езд.5:7

В среде ценителей кельтских традиций чрезвычайно популярен миф о счастливых островах, располагающихся на западе (или на севере), достичь которых можно только после долгого морского плавания. Из трех локусов, ассоциирующихся с иным миром, по классификации Гюйонварха и Леру, два принадлежат морю – далекие острова и дно моря или озера с дворцами из золота и хрусталя, доступ к которым открывается порой случайно. 1ельтскии инои мир, по заключению этих ученых, напоминает германо-скандинавскую Вальгаллу и даже мусульманский рай (!) с их радостями и наслаждениями, изысканной пищей и любовницами необыкновенной красоты. А откуда являются в мир живых чудовища? Или это те, кому недодали кушаний и обделили женщинами?

По замечанию Бондаренко, иной мир кельтов – «это не только и не столько мир мертвых, а в первую очередь мир сверхъестественных существ и сверхъестественных ситуаций». Еду и женские ласки к сверхъестественному точно не отнесешь. Мертвецы же, утратив земную оболочку, вполне могут быть приняты за волшебных существ. Море, а следовательно, иной мир древнеирландской литературы буквально кишит монстрами. Морская стихия представляет собой темную хтоническую силу, жилище фоморов и других тварей, улавливающих людей в свою утробу, – кельтский вариант архаической пасти.

Сурово и недружелюбно море Бретани. Оно не в последнюю очередь формирует облик бывшего кельтского полуострова. Топоним «Арморика» происходит от галльской фразы «аге-mori» («на море») и суффикса «іка», использовавшегося для географических названий. Таким образом Арморика – это «страна у моря».

Острова и корабли мертвых

Откуда взялись современные фантазии об «островах блаженства»? Александрийский поэт Клавдиан, уточняя местоположение кельтского иного мира, писал о нем: «Там, где простирается самое удаленное побережье Галлии, есть место, окруженное водами океана, и где, говорят, Уисс кровавыми возлияниями привел в движение молчаливый народ мертвых. Там слышится слабое посвистывание, жалобное стенание, которое издают тени. Крестьяне видят, как проходят бедные призраки, стада мертвых».

Из всех мест, связанных с островами мертвых, наибольшей известностью в древности пользовалось именно «самое удаленное побережье Галлии», то есть Бретань. Прокопий Кесарийский оставил подробное описание ночного плавания на эти острова (Война с готами, 4: 20). О том же, по-видимому, говорил Плутарх, на чьи слова ссылался византийский филолог Иоанн Цец. В художественную форму свидетельства этих авторов облек сэр Вальтер Скотт в романе «Граф Роберт Парижский».

По информации Прокопия, бретонцы, живущие в деревнях «на берегу океана, обращенного к острову Бриттия» (Британским островам), хотя и были подчинены франкам, дани им не платили. На них была возложена обязанность по перевозке душ умерших. Те из местных жителей, кому назначено ночное дежурство, ложатся спать пораньше, а глубокой ночью пробуждаются от оглушительного стука в дверь. Чей-то хриплый голос призывает их на работу. Они следуют за невидимкой на берег, где видят чужие корабли, осевшие в воду «до края палубы и до самых уключин», но совершенно пустые. Целый час они гребут на них, пока не пристают к Бриттии (Прокопий думал, что Британия – это и есть остров мертвых), где ждут, когда мертвецы высадятся, и уплывают обратно на судах, освободившихся от груза.

Это далеко не худший расклад. Случается, корабли мертвецам не предоставляют, и они усаживаются в пришвартованные к берегу рыбацкие баркасы. Тогда несчастные рыбаки вынуждены тратить сутки на перевозку. Они никого не видят, а только слышат сонное бормотание и жуткий голос, отдающий команды мертвецам. «Рыбак пересекает пролив, отделяющий материк от острова, испытывая непонятный ужас, всегда охватывающий живых, когда они ощущают присутствие мертвых. Он добирается до противоположного берега, где белые меловые скалы образуют поразительный контраст с вечным мраком, царящим там, причаливает всегда в одном и том же месте, но сам из лодки не вылезает, ибо на эту землю никогда не ступала нога живого человека. Тени умерших, сойдя на берег, отправляются в назначенный им путь, а лодочник медленно возвращается на свою сторону пролива, выполнив, таким образом, повинность, которая дает ему возможность ловить рыбу сетями и жить в этом удивительном месте»[54]54
  Скотт В. Граф Роберт Парижский / Пер. Б.Т. Грибанова и Н.С. Надеждиной.


[Закрыть].

В Средние века репутация обители мертвых, к которой направляются лодки бретонцев, закрепилась за островом Иль-де-Сен (Финистер). Правда, нога живых его основательно потоптала – остров обитаем, и на нем расположено кладбище, навещаемое родственниками усопших. Призрачные корабли дожидаются ночных перевозчиков в бухте Трепасе (Бухта умерших), расположенной вблизи мыса Рац на территории коммуны Плогоф. «Пустынные равнины этого мыса напротив острова Иль-де-Сен с его озером Кледен, вокруг которого каждую ночь танцуют скелеты утонувших моряков, и болотами, усеянными памятниками друидов, делают этот пейзаж подходящим для того, чтобы здесь собирались души перед своим призрачным путешествием» (Баринг-Гоулд).

 Вдова Иль-де-Сен. Картина Э. Ренуфа (1880). Остров мертвых давно населен живыми людьми, но кладбище его по-прежнему навевает ужас

Существуют альтернативные версии такой перевозки. В Трегье (Кот-д'Армор) принято отвозить трупы на кладбище в лодке через реку, названную Проходом в преисподнюю, хотя путь по суше намного короче и удобнее. А море в тех местах очень опасно – песчаные мели выступают из воды, беря в плен шлюпки, а пожаловавшие из небытия гигантские спруты поджидают плывущие вдоль берега корабли, чтобы опутать их своими щупальцами и утащить в бездну.

Кроме ночных кораблей, обслуживаемых рыбаками, на северо-западном побережье Бретани не раз замечали корабль-призрак, так называемую Барку ночи (Баг-ноз). Он тоже нагружен мертвецами, более того – считается эквивалентом сухопутной перевозки Анку и оставляет не менее гнетущее впечатление. Близко подплыть к нему невозможно, но издали отчетливо слышны печальные стоны и крики членов экипажа. Свидетели видели на борту Барки ночи одинокую фигуру рулевого, претендующего на роль морского Анку и тоже принимаемого за умершего человека – последнего, кто утонул в текущем году. Очевидно, этот корабль предназначен для душ проклятых или умерших неестественной смертью.

Перевозимые по бретонскому морю души на счастливцев не похожи, а острова, служащие местами их посмертного обитания, мало напоминают пиршественные чертоги с гуриями. Тем не менее косвенные указания на загробные блаженства у нас имеются.

Помпоний Мела утверждал, что на том же острове Сен вещает некий оракул галльского божества, которому прислуживают девять жриц, давших обет девственности. Их называют галликены. Они наделены исключительной силой: «При помощи своей магии они могут поднимать ветры и моря, превращаться в любое животное, лечить ранения и болезни, которые другие не в состоянии исцелить, предсказывать будущее. Но все это они делают только для мореплавателей, которые отправляются туда специально, чтобы проконсультироваться с ними». Судя по тому, что Спенс сравнивает галликен с Корриганами, общение моряков с девами к консультациям не сводилось. Позднее галликены-консультантки размножились, заселили весь остров, а когда места стало не хватать, перебрались на материк и сделались родоначальницами лесных фей не только Франции, но и всей Европы.

Об острове женщин рассказывал Страбон (География, IV, 4: 6), ссылаясь на авторитет Посидония. Остров располагался к югу от Бретани, напротив устья Луары, а жили там самнитские вакханки. В отличие от галликен они не допускали на остров мужчин, но сами навещали их на материке. Также Страбон упоминал со слов Артемидора об острове «поблизости от Бретании, где совершают жертвоприношения, подобные приносимым на Самофракии в честь Деметры и Коры»[55]55
  Пер. Г.А. Стратановского.


[Закрыть].

Герой ирландской саги Руад, сын Ригдонна, отправился на трех лодках к берегам Северной Ирландии. Лодки сели на мель, и Руад вплавь добрался до берега, где встретил девять красивых и сильных женщин. С ними «провел он девять ночей подряд, без смущения, без слез раскаяния, под морем без волн, на девяти кроватях из бронзы». Одна из этих женщин впоследствии принесла ему ребенка. Женщины могли оказаться местными жрицами, хотя число «девять» само по себе ни о чем не говорит: ирландские саги изобилуют «компаниями из девяти человек», и в большинстве случаев девятка состоит из вожака и восьми равноправных членов (например, свита королевы Медб в саге «Похищение быка из Куальнге»).

В некоторых легендах Кухулина перевозит за море прекрасная вестница в ладье из стекла или хрусталя. Эта вестница нередко превращается в возлюбленную героя.

В «Плавании Брана, сына Фебала» и «Плавании Майль-Дуйна» рассказывается о Стране (Острове) женщин, улавливающих корабли посредством волшебного клубка нитей. Майль-Дуйн и любой другой из его спутников, схватив брошенный королевой острова клубок, уже не мог его отпустить, и корабль притягивался к берегу[56]56
  Женщина с клубком, веретеном или нитью имеет свою символику, тем не менее нельзя не обратить внимание на сходство поимки моряков королевой с повадками водяных лошадок и мурьоша.


[Закрыть]. Спастись удалось, лишь отрубив руку одного из моряков, держащую клубок.

 Ночь духов в Бретани. Картина Ж. Даржена (1899). Взгляд бретонца на морских чудовищ

Легенда о волынщике Кердеке из Бретани.

Картина Ф. Ле Кена (1890). Взгляд парижанина на морских чудовищ

Таковы указания на связь кельтских мореплавателей с островными женщинами. Однако о смерти и путешествии в иной мир здесь речь не заходит. Скорее всего, в легендах об островах иного мира, рисующих их царством удовольствий, женщины подменили те невидимые силы, что сопровождают и расселяют души усопших. Сумрачная обитель превратилась в притон морских нимф, жриц и весталок.

Рассмотрим фольклорные аналоги бретонской перевозки мертвых. Самый известный из профессиональных коллег бретонцев – древнегреческий старец Харон, перевозящий тени усопших через подземные реки Стикс, Ахерон и Коцит в узкой двухвесельной лодке. По утверждению Диодора Сицилийского, греки скопировали погребальные обычаи, в частности перевозку через реку, у египтян, называвших перевозчика «хароном» (Греческая мифология, 1: 92). Однако мы видели, что свое имя хмурый старец получил от этрусского демона с молотком.

Харон оказывает милость только тем, чьи тела похоронены в земле, а погибшим в кораблекрушении отдельного судна не полагается. С законно погребенных старик берет плату в один обол, поэтому греки клали своим покойникам монету под язык. У египтян же фараон, направлявшийся в небесное обиталище на Востоке, должен был переплыть озеро «с извилистыми берегами» («Тексты пирамид»), ответив на ряд хитрых вопросов, задаваемых перевозчиком.

Положение монет в гроб практиковалось у славян. Вероятно, деньги предназначались для кого-либо из языческих перевозчиков, чьи имена нам неизвестны. В христианскую эпоху эту роль выполняли Илья Пророк и святой Николай (сербская песня) или Михаил Архангел (русский стих о Страшном суде), которых в сребролюбии никак не упрекнешь. Архангел переправляет души праведников через огненную реку «к пресветлому раю». Ряд прочих обязанностей Михаил перенял у Перуна. Неужели сей воитель занимался и лодочным бизнесом?

Очень может быть. Перевозками не гнушался даже Один, управлявший золотым судном, везущим убитых героев в Вальгаллу. Однако большинство кораблей скандинавов, живописно пылающих на волнах, приставали к берегу отнюдь не в райских чертогах. Ни погребальный костер, ни посмертное плавание небесных блаженств не гарантировали, а корабли так прямо уносило «вниз и к северу», то есть в преисподнюю Хель. Для этого и спускались на воду ладьи Фрейра и Бальдра.

Скандинавы и русы снабжали умерших вождей не только монетами, но и всеми радостями загробного жития, включая пиршественную посуду, вооружение, котлы на котельных цепях, чтобы привешивать их над очагом, и юных девушек. Покойник не всегда оставался доволен набором посмертных удобств, складируемых в ладье. Котел прохудится или девушка не понравится, и глядишь, мертвец тут как тут – преследует своего родственника, поджигавшего судно (меры предосторожности, принимаемые при таких погребениях, описаны в заметках Ахмада ибн Фадлана).

Народы победнее не имели возможности снаряжать целые ладьи. Ханты и манси опускали в вырытые могилы лодки: мол, вот тебе гроб, а вот корабль – плыви с глаз долой. Этими лодками управлял Кынь-лунг (у хантов) и Куль-отыр (у манси), властитель злых духов, перевозивший души усопших в низовья Оби, где находится «тот свет».

Неудивительно, что корабли, оккупируемые покойниками, в конце концов стали вызывать страх. Владычица преисподней Хель собирает полчища мертвецов, которые при кончине мира воссядут на корабль Нагль-фар, изготовленный из их ногтей, и отправятся на бой с богами.

Гервазий Тильсберийский описывает интересный случай, происшедший в Англии. Огромный корабль, плывущий по небесному морю, скрытому облаками, сбросил якорь, зацепившийся за каменное надгробие у церкви, так что якорный канат повис и болтался в воздухе. Испуганные прихожане наблюдали, как по канату, быстро перебирая ногами, спустился матрос, чтобы освободить якорь (ср. со сказкой о бобовом стебле и великане). Он захлебнулся от слишком влажного и тяжелого воздуха и испустил дух. Его товарищи наверху перерубили канат, и невидимый корабль уплыл.

 На борту «Мальборо». Рисунок 1913 г.

В «примере» Этьена де Бурбона корабль, наполненный чертями, движется против течения реки. Ростовщик, за которым пожаловали черти, видит их и впадает в панику, но его близким кажется, что кораблем никто не управляет.

15 февраля 1340 г. в охваченную бурей венецианскую бухту вплыла галера, полная демонов. Они собирались погубить город, погрязший в грехах, но святые Марк, Георгий и Николай, неприметно взойдя на рыбацкий баркас, своими молитвами погрузили демонический корабль в пучину вод.

О кораблях-призраках и пропавших судах я повествовать не буду. Упомяну лишь об одном, на мой взгляд, самом впечатляющем исчезновении. 11 января 1890 г. парусник «Мальборо» с экипажем из 23 человек вышел из Новой Зеландии в Англию. Последний раз его видели 13 января вблизи Огненной Земли. В Англию «Мальборо» не прибыл. Было решено, что он погиб в штормах, свирепствовавших в том районе. Однако в 1913 г., ровно двадцать три (!) года спустя, парусник заметили близ Пунта-Аренас у берегов Огненной Земли. Он был абсолютно невредим, а от экипажа остались 20 скелетов, покрытых обрывками одежды. Складывалось впечатление, что мертвецы управляют кораблем: один скелет вцепился в штурвал, десять занимали свои посты на вахте, трое дежурили на палубе у люка, шестеро сидели в кают-компании. Вахтенный журнал весь заплесневел, и его записи были неразборчивы.

Утонувший город

Легенда о городе Ис (Кер-Ис) – одна из известнейших в Бретани и за ее пределами. Многочисленные версии легенды по-разному трактуют причины затопления города, но действуют в них одни и те же персонажи – король Градлон, его дочь Дахут, ее любовники или любовник, а также святой Гвеноле.

Градлон – противоречивая фигура. В одной из версий он пиратствовал на море и совершал набеги на Британские острова, в другой – был справедливым и набожным правителем и покровительствовал монастырям. Сдается мне, первая версия ближе к истине. Во всяком случае, она объясняет порочность Дахут и беспечность ее отца. Из северных земель Градлон привез черного огнедышащего коня по кличке Морварх и рыжую женщину по имени Мальгвен. Сочетание катастрофическое – колоритные чужеземки приносят мужьям одни неприятности, а кони завозят своих хозяев туда, где вдоволь черноты и огня.

При жизни Мальгвен не успела навредить королю и его народу, но оставила после себя малютку дочь, восполнившую материнское упущение. После смерти жены Градлон опустился и запил (или умножил свое благочестие), так что Спенс даже принял его за бретонского бога виноделия. К губам статуи короля на соборе города Кемпер (Финистер) в XIX в. подносили кубок с вином, приобщая ее к ежегодному местному празднику.

Дахут, лишившись отцовского надзора, последовала скорбным путем Жиля де Рэ. Сначала она бегала на дикий пляж, плескалась в волнах нагишом, а выйдя на берег, расчесывала свои огненные волосы, унаследованные от матери, и напевала гимн собственного сочинения, адресуемый «прекрасному синему Океану». Иногда в шуме волн девушке чудился голос, отвечающий на ее песню, – то баловались рыбаки, притаившиеся за соседней скалой.

Настал, наконец, их черед. Красивые стройные юноши получали тайные приглашения на рандеву в королевский дворец, и живыми их больше никто не видел. То ли их забирал ревнивый Океан, то ли сам дьявол (разница, впрочем, невелика), являвшийся к Дахут в облике черного человека. Дьявол подарил своей протеже заколдованную маску, которую она передавала молодому человеку якобы для конспирации. Всласть наигравшись с юношей, Дахут позволяла ему снять маску и с увлечением наблюдала за его мучениями – чем сильнее он тянул маску, тем прочнее она сжималась, пока бедняга не падал задушенный на пол. Приходил черный человек, запихивал труп в мешок и отвозил его к мысу Рац, в Бухту умерших, в надежде, что его подберет один из ночных кораблей.

Градлон, несмотря на свою праведность или благодаря своему алкоголизму, о проделках дочери не ведал. Заботясь о ближних или томясь с похмелья, он был занят обустройством города Ис. Город стоял на берегу моря и соединялся с ним огромным бассейном, спасавшим от наводнений во время прилива. В плотине, отделявшей бассейн от города, имелась потайная дверь (шлюз), ключ от которой висел у короля на шее на золотой цепочке. Ключ выкрала у отца Дахут, в результате чего город затопило море.

Зачем Дахут отомкнула ворота шлюза? На этот счет существует несколько мнений: 1) Ее подговорил дьявол, который исполнял волю Бога, решившего покарать Ис за нечестие его жителей. Реализация божественного плана вины с Дахут не снимает – незачем слушать дьявола! 2) Гибель Иса предсказал святой Гвеноле, а там уж как получилось. Естественно, Дахут не была его сообщницей – не дело святого приводить приговор в исполнение. 3) Желая впустить своего возлюбленного, Дахут перепутала ворота бассейна с воротами дворца. Это мнение отчасти оправдывает девушку – говорят даже, что возлюбленный был у нее единственный. Как обычно, всплеск чувств компенсируется оскудением ума. Дахут, впрочем, могла отпереть шлюз не по глупости, а сознательно – вдруг она ждала в гости Океан? 4) Бестолковая дочь получила роковой ключ прямо из рук папаши, допившегося до чертиков. 3) Дахут действовала в порыве отчаяния: дворцовые двери сотрясались под напором толпы родственников погибших юношей.

Ужаснувшись содеянному, Дахут бежит к своему отцу с криком «Океан, сэр!», тот мгновенно трезвеет (по другой версии, его растолкал Гвеноле), седлает Морварха и, усадив дочь позади себя, спасается бегством из обреченного города. Во время бешеной скачки по волнам Дахут падает с лошадиного крупа в море. И вновь не скажешь в точности, кто поспособствовал падению девушки. Может, это был Океан, настигший сладкоголосую певунью. Может, ее стянули с коня выплывшие на поверхность любовники, так и не взятые на корабли мертвых. А может, она упала сама, оглушенная призывом Гвеноле, обращенным к ее отцу: «Брось демона, сидящего позади тебя!» Есть, наконец, простейший вариант – Морварх не выдержал двоих.

Полет короля Градлона. Картина Э.В. Люмине (1884).

Удерживает ли король свою дочь или помогает ей упасть? Непонятно, откуда Гвеноле раздобыл второго коня, умеющего летать по морю

Первоначальная легенда на этом завершается. Но у нее есть продолжения, касающиеся судеб Градлона, Да-хут и города Ис. Праведный король продолжил свою деятельность на благо отечества, а его конная статуя украсила арку западного портала Кемперского собора, где ее впоследствии нагло спаивали вином. Судьбу пьяницы легко предугадать. Существует, правда, версия, что под воздействием обрушившегося на него горя он образумился и принял христианство, отрекшись от веры Дахут и грешных жителей Иса. Однако в другой леген-де, с Исом не связанной, Градлон встречается и беседует с последним друидом Бретани, а затем присутствует на его погребении по языческому обряду. Поскольку вразумления не состоялось, Морварх имел полное право увезти короля в уготованное ему пристанище в аду.

Дахут продолжает распевать океанические гимны или ублажать своих любовников на дне морском. У нее вырос рыбий хвост, но она по-прежнему выбирается на берег и расчесывает свои роскошные волосы. Она получила новое имя Моргана (Мария Моргана), совпадающее с именем великой колдуньи из цикла легенд о короле Артуре. По мнению Мурадовой, поводом для отождествления русалки Иса с феей послужило созвучие бретонского аг vorganez (от древнебретонского morgen, вероятно, от mor + genel или «море» + «рождаться») с именем Морганы. Однако, кроме Дахут, известны и другие морганы, например, те, что обитают у острова Уэссан (Финистер). Да и в легендах средиземноморских народов фею, живущую на морском дне и обманывающую путешественников призрачными видениями, зовут именно Моргана. Отсюда возникло италоязычное выражение «фата моргана», характеризующее мираж сложной формы.

Ну а Ис, погрузившись в море, в свою очередь стал порождать легенды. Самая горделивая из них гласит, что франки переименовали Лютецию в Париж, так как по-бретонски «Par Is» означает «подобный Ису». Согласно бретонским поверьям, Ис всплывет, когда Париж будет поглощен водой. Легенда двусмысленная. Париж может восприниматься и как город, подобный Ису по красоте, и как столь же развратный и погрязший в грехах. Его наказание станет прощением для Иса.

 Статуя Градлона на фасаде Кемперского собора (XV в.). Благочестивый король печально ждет„когда его вновь начнут поить вином

Указать точное местоположение затонувшего города невозможно. По слухам, звон его колоколов, предупреждающих о шторме, отчетливо слышен возле приморского городка Дуарнене (Финистер). Одна из местных баек, по сути, повторяет рассказ Гервазия Тильсберийского о заоблачном корабле. Якорь рыбацкой шхуны зацепился за окно подводной церкви, по канату спустился моряк, увидевший совершавшееся в храме богослужение. По возвращении в Дуарнене настоятель прихода объяснил моряку его видение: «Если бы ты предложил священнику помочь отслужить мессу, город Ис выплыл бы из вод». Раз в Исе служат мессу, значит, город не был гнездом языческих пороков. Но с другой стороны, что это за священник, которому должен сослужить простой моряк?

Ис регулярно высылает на сушу делегатов, морочащих голову простым смертным. Одна женщина, спустившись на пляж, застала там целую ватагу купцов, торгующих возле своих лавок. Они стали наперебой предлагать ей товар. «Честные бретонки не берут на пляж деньги», – заявила она купцам. Огорченные купцы посетовали на ее здравомыслие – уплати она хотя бы одно су, подводный город был бы спасен.

Двое молодых собирателей водорослей работали ночной порой на берегу, когда к ним подошла старуха, сгибающаяся под тяжестью дров.

– Голубчики, окажите услугу бедной уставшей бабушке, донесите дровишки до моего домика, – прошамкала она.

– Бабуся, ступай с Богом. Не видишь – мы заняты!

В ответ последовала многоэтажная тирада:

– Будьте вы прокляты, гнусные сосунки! Чтоб вы сгнили живьем! Чтоб водоросли забились вам в глотку! Чтоб у ваших матерей отсохли ноги!

Молодые люди ошеломленно взирали на разбушевавшуюся бабушку, а та, завершив перечень благих пожеланий, подвела неутешительный итог:

– Если бы вы сказали «да», вы бы воскресили город Ис!

И тут же испарилась. Юноши вернулись домой молчаливые и задумчивые. На прощание один из них признался другому:

– Может, оно и к лучшему. Мне почему-то не хочется воскрешать город Ис…

Легенда о Градлоне и Дахут по оригинальности и сложности не знает себе равных в мировом фольклоре. Но о кое-каких городах и странах необходимо упомянуть. Библейские Содом и Гоморра были уничтожены за грехи горожан и, по преданию, располагались в районе Мертвого моря. Страна атлантов была затоплена за «роскошь, алчность и гордыню» ее жителей (Платон, диалог «Критий»). Ведическая Трипура пострадала из-за оскорбления, нанесенного богам населявшими ее демонами (асурами). «Их падение обусловлено собственной массой, их губит избыток величия» (Шри Ауробиндо).

Русские церкви и монастыри уходят под воду, оскверненные языческими празднествами и неслыханными грехами паствы или заселенные нечестивцами и разбойниками, а село в Черниговской губернии проваливается в болото из-за занятий сельчан ведовством. Мрачным случаям можно было бы противопоставить светлый град Китеж, но скудные сведения о нем появились не ранее XVII столетия, а в письменном виде они оформились во второй половине XVIII в. в среде старообрядцев-бегунов. Это очень поздняя и сугубо литературная легенда, ставшая популярной в образованных кругах России благодаря роману «В лесах» П.И. Мельникова-Печерского (показательно, что Афанасьев о Китеже вообще не упоминает).

Невидимый град Китеж. Картина К. Коровина (1930)

Перечисленные города и страны, кроме Содома и Гоморры, продолжают жить под водой, но жизнь в них несладкая – из тех же русских озер изредка всплывают трупы злодеев, заражая воздух нестерпимым смрадом. Ниспосланная им кара вынуждает принять версию о нечестии бретонского Иса.

У ирландцев и валлийцев сохранились похожие легенды о затоплении. В Уэльсе уверяют, что потонувший город находится под заливом Кардиган, в Ирландии – под озером Лох-Ней. Ирландскую легенду пересказал Гиральд Камбрийский. И в его изложении некое злокозненное племя было наказано за свои грехи, а вся земля, где они обитали, затоплена. Непосредственной виновницей опять выступает женщина, то ли по глупости, то ли по забывчивости не закрывшая чудесный колодец. Вырвавшаяся оттуда вода покрыла всю поверхность грешной страны, превратив ее в озеро.

Непонятно, как из всего этого могли возникнуть представления о блаженном мире со стоящими под водой красивыми дворцами. Вот, например, видение такого мира из «Плавания Майль-Дуйна». Морякам, чей корабль заплыл в волшебное море, открывается панорама подводной страны. Она действительно кажется прекрасной. Но внезапно они замечают чудовищного зверя, сидящего на дереве, человека со щитом и копьем и пастухов со стадом. При виде чудовища воин и пастухи кидаются врассыпную. Зверь же, не слезая с дерева, вытягивает шею, достает пастью до ближайшего быка, втаскивает его наверх и жадно пожирает. «Когда Майль-Дуйн и его спутники увидели это, ужас и трепет еще сильнее охватили их, ибо им казалось, что они не смогут переплыть это море, не упав на дно: рыхлой, как облако, казалась вода его. Все же после многих опасностей они проплыли его». На ирландцев это счастливое место произвело не менее радужное впечатление, чем добрая бабушка из Иса на двух бретонцев.