Текст книги "Нарушая приказы"

Автор книги: Александр Владимиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Между тем стало темнеть. Похолодало. Золотарев поежился, и достал из рюкзака епанчу (ее на охоту Афанасий надоумил взять) накинул на плечи.

От родной (теперь для эстонца) деревни ушли далеко. Вначале через Шексну на лодочке переправились. Привязали ее, с помощью длиной пеньковой веревки, к растущему поблизости дереву. Дальше пошли пешком. Впереди кузнец с собакой, позади с рюкзаком (сшитому в Нарве одной из белошвеек) граф. Углубились в лес. Первое, что бросилось в глаза Андрею, так это грибы, которые росли здесь в немерном количестве. Мухоморы, поганки, белые, подберезовики. Изредка попадались подосиновики. Один раз Золотарев видел, как дорогу им перебежал заяц. Собака встала в стойку. Граф хотел было скинуть мушкет и выстрелить, но кузнец его удержал.

–Не надо. Вкуснее лосятины мяса все равно нет. – Проговорил Афанасий. Крикнул собаке, – Фу, – и продолжил. – Если уж на то пошло, так лучше крупного зверя завалить, а не размениваться на мелочевку.

–А мы, что на лося идем? – спросил Андрей.

–Нет. Сейчас лучше всего охотится на белую куропатку. Выводок уже поднялся на крыло. В это время их можно обнаружить на ягодниках или неподалеку от моховых болот. А уж если на перепелов набредем. Ты, граф, когда-нибудь охотился на перепелов?

Андрей вздохнул, и кузнец понял, что такого счастья в жизни эстонца не было.

–Пересечем болото. Слава богу, пес у меня опытный не раз этим путем ходил. Бывало тонул, но кое-как приспособился и тропочку через трясину помнит. А там выйдем в бор, переночуем, а уже поутру будем двигаться по лугу, пытаясь спугнуть птицу.

Эстонец из слов Афанасия ничего не понял. Решил, что по месту разберется, что к чему.

Вскоре земля стала влажной, то тут то там стали попадаться хиленькие деревца. Почва стала какая-то неустойчивая.

–Впереди болото. – Молвил кузнец.

Он подошел к молоденькой елочке. Вынул из-за пояса топор. Несколькими ударами обтесал ветки, превращая ее в шест.

–Идите за мной граф, – проговорил он, – и старайтесь ступать след в след.

Почва качалась под ногами, а затем и вообще пришлось ступать по кочкам. Андрей подумал, как тяжело собаке. Он подумал было отыскать глазами где, она но вовремя передумал. Тут не по сторонам глазеть нужно.

–Сейчас болото пройдем, а там за ним лесок просто загляденье. – Молвил впереди идущий Афанасий.

«Интересно, а как мы понесем дичь?» – подумал вдруг Андрей. Решил положится на опыт кузнеца.

Прошли насквозь топь, вышли на поляну. Афанасий остановился.

–Смеркается барин, – проговорил он.

И вот они сидели у костра. Кузнец рассказывал о крае, а эстонец слушал. Ему вдруг вспомнились родные места под Таллинном. Там он тоже ходил на охоту. Лицензия, карабин и полное одиночество. Сколько же в будущем было преград. Начиная от приобретения оружия, кончая все той же охотой. Нет, подумал Андрей, сейчас все куда проще. Главное на земли какого-нибудь боярина не забрести. С таким компаньоном, как Афанасий, такого просто не могло произойти.

Теперь же выяснилось, что пройдя несколько верст можно было выйти на разработки железной руды. Возникло вдруг желание взглянуть на это хотя бы издали.

–О, нет барин, – произнес кузнец, – ты, как хочешь, а я в те места не пойду.

Как-нибудь в другой раз решил Андрей. Может удастся кого-нибудь из крестьян, более сговорчивых, уговорить, показать ему дорогу.

Между тем стало холодать. Собака прижалась к ногам кузнеца.

Лето уже подходило к концу. Несколько дней оставалось до сентября. Попади он в прошлое не в начало этого века, а чуть раньше, или вообще во времена отца Петра Алексеевича, то сейчас бы новый год наступал. Шесть тысяч девятьсот какой-то там. Вряд ли с фейерверками и ассамблеями. Обычная календарная дата, свидетельствовавшая, что Земля сделала оборот вокруг Солнца.

–Вы, как хотите граф, – молвил Афанасий, – а я спать буду. Охота она ведь с утра самая хорошая.

Почему с утра, Золотарев спрашивать не стал. У каждого свои причуды. Хочет спать, пусть спит. Сам же Андрей, прилег и закрыл глаза, но спать не хотелось. В голову лезли мысли об Андларе. Сейчас, когда он был в опале, единственный способ, с помощью которого можно было бы вернуться в окружение Петра, так это усовершенствование шара. Паруса, мускулолет, казались чем-то фантастическим. Попытаться внедрить их стоило, но был бы от этого толк? Да и проблема нахождения в воздухе определенное время, так и останется. Усовершенствовать горелку? Вполне реально. Вот если бы найти способ добывания водорода? Увы, даже если газ и обнаружен, то процесс этот еще в истории не описан.

За раздумываниями Андрей не заметил, как уснул.

Возвращались окружным путем. Впереди бежал пес Афанасия. Было ясно, что этим маршрутом тот ходил уже не раз. Кузнец что-то рассказывал, но Андрей его не слушал. Всю дорогу он думал, а смогли бы они вот так вот в будущем удачно поохотиться? Почему-то, но эстонец не был в этом уверен. Его прошлое нравилось все меньше и меньше. Сейчас, когда эстонец прожил несколько лет в настоящей патриархальной России, он вдруг начал понимать, что эта страна и та, в которую он мчался на своем «Мерседесе» в двадцать первом веке, разные. Мир был покалечен человеком. Как же правильно сказал герой фильма «Собачье сердце» профессор Преображенский: «Разруха она в головах». Изменения произошли не в лучшею сторону, и произошло это не сейчас, когда государь Петр вдруг начал глобальную реконструкцию страны, а на много позже. И виной этих трансформаций стали его потомки. Это они допустили в начале двадцатого века, чтобы к власти пришлю люмпены. Люди, для которых нет ничего святого. Людишки, которые потеряв мораль, готовы были мочиться в подъезде, пить горячительный напиток на улице, причем прямо из горла, покупать для подростков курево, и приставать к прохожим обкуренными. Всех этих Швондеров, Шариковых, Климов Чугункиных, сейчас в том виде в котором они появятся после октября тысяча девятьсот семнадцатого, еще нет. И не хотелось, чтобы появились.

Вот и берег. Собака запрыгнула в лодку и прямо на нос. Уселась поудобнее и радостно завиляла хвостом. Андрей придерживал челн, пока кузнец отвязывал его от дерева.

–Ну вот, мы почти и дома, – прошептал Золотарев, закидывая в нее рюкзак.

Над деревенькой в воздух подымался дым. Мужики уже баньку для охотников затопили. Знают, что те вернутся уставшими.

Причалили, а их уже встречал один из монахов, явно посланный не просто так отцом настоятелем.

–Что-то случилось, – проговорил Афанасий привязывая лодку.

–Похоже, – согласился граф, – вот только за кем послал батюшка?

Монах подошел к ним, когда эстонец доставал из лодки ружье.

–Ваше сиятельство, – обратился он к Золотареву. – Прибыл человек, от государя Петра. Он сейчас ждет вас в монастыре. Велел вас, как только вы приедете, к нему доставить незамедлительно.

Золотарев посмотрел сначала на монаха, потом перевел взгляд на кузнеца. Интересно было понять с чего это он вновь понадобился государю. Было только два варианта: первый – монарх вновь гневается, понял что ссылка слишком легкое наказание для эстонца, как-никак указ осмелился нарушить, и второе – Петр Алексеевич отошел от гнева и решил призвать его вновь к себе. Правда в последнем Андрей не был уверен. Чтобы вернуть расположение государя, он должен не иначе, как подвиг совершить, а ведь он ничего для этого не сделал. По любому узнать можно было только поговорив с человеком царя. Интересно, а заступится за него настоятель монастыря? Скорее всего нет. Да и с какой стати. Сосед он спокойный, безобразий не чудит, да вот только пользы от графа Золотарева никакой.

–Ступайте граф, – молвил Афанасий. – Я, отнесу добычу в ваш дом. В том, что мы так удачно поохотились ваша заслуга.

Эстонец протянул ему рюкзак, и последовал за иноком. Поднялись в горку и остановились у ворот монастыря. Калитку в них открыли, словно уже ждали. Впустили внутрь.

Монах, отворивший дверцу затребовал, чтобы оружие граф оставил у ворот.

–Я уж за ним ваше сиятельство посмотрю. Но в храм божий с этим безобразием не пущу. –произнес тот.

–А, как же человек от государя? – поинтересовался Андрей.

–Так, вон его пистоль лежит, – пояснил служка, и показал рукой в сторону лавки, где покоилось оружие, – можете рядышком свое ружьишко примостить.

Пришлось графу оружие у лавочки пристроить, а самому за монахом, что ждал его на берегу, следовать.

Гость прибывший от государя ютился в келье настоятеля. Когда монах открыл дверь в комнату, он лежал на деревянной кровати и посапывал. Инок покашлял, таким образом привлекая внимание человека. Тот зашевелился. Поднялся с койки и накинул кафтан. И тут в приехавшем Андрей узнал князя Квятковского.

–Сколько лет, сколько зим, – произнес эстонец. – Рад тебя вновь видеть, Юрий.

Малость неестественно прозвучало. Не то, чтобы Андрей не рад был приезду бывшего своего начальника, просто вдруг ему подумалось, что тот привез везти дурные. Будь они хорошие, Петр скорее всего кого-нибудь другого послал, а так неприятные известия со слов старого приятеля, руководителя Преображенского приказа, прозвучат не так зловеще.

–Садись Андрей, – проговорил князь, – в ногах, как говорится, правды нет.

Золотарев отпустился рядом с ним на койку. Юрий достал кисет и протянул.

–Закуривай. Разговор у нас с тобой долгий будет.

–А может лучше на улице поговорим? – предложил Андрей.

–Да нет. Лучше здесь.

Вот и пойми, что сейчас ожидать.

–Казацкое восстание сейчас на Дону, – проговорил не понятно к чему князь. – От нищеты и повинностей крестьяне сейчас из южных губерний на Дон бегут. Петр приказал навести там порядок, вот и отправил туда князя Долгорукова. Меня хотел направить, да вот только планы внезапно изменились, – что за планы говорить Квятковский не стал, а лишь покосился на Золотарева. У Андрея по спине мурашки пробежали. – Не, бойся. – Продолжил Юрий, видя, как побелел его друг, – ни смерти, ни ссылки в еще дальние края я тебе не привез. Семейство твое теперь до скончания веков, если вдруг что-то не изменится, здесь проживать будет. Задание тебя одно Петр хотел попросить, чтобы ты выполнил. – Что за задание, не стал князь пояснять, словно понимая, что рано еще ошарашивать эстонца. Считая, что тут нужно, окружными путями.– Попросил, – сделал акцент на слове Квятковский.

Золотарев вновь удивленно взглянул на приятеля. С чего бы это Петр решился попросить его, сосланного в Тмутаракань графа о чем-то. Не проще ли было приказать. Распорядиться на худой конец. Или действительно случилось, что-то из вон выходящее, что монарх решается попросить, зная заранее, что Андрей Золотарев ему в просьбе не откажет.

– Не тяни князь, – проговорил эстонец, – молви, что там случилось.

– Проблемы у государя нашего с сыном.

– То, что жениться малец против воли отца хочет, знаю, – сказал Андрей. – Не буду отговаривать. Не ребенок. Так и передай Петру.

– Да не в этом дело.

– Свидетелем на свадьбу? – с надеждой в голосе поинтересовался Андрей.

– Если бы.

– До свадьбы еще дожить нужно.

– Ну, тогда не знаю. – Вздохнул эстонец, развел руками в сторону. – Не когда мне с тобой в бирюльки, князь, играть. Ты вроде человек серьезный, а сказать толком, что Петр повелел, не можешь.

– Могу, – проговорил Юрий, – Да вот ты только слова мне молвить не даешь.

Он встал, подошел к маленькому окошечку кельи. Минуты две вглядывался в него, пытаясь разглядеть, что там делается за стенами божьей обители. Потом резко повернулся и произнес:

– Петр сначала думал сына в Москву отправить, подальше от войны, но потом понял, что эти действия только все испортят. Во-первых, там много тех, кто захотел бы мальчишку на свою сторону перетянуть. Во-вторых, Алексею нужно как можно лучше изучить европейские государства, а лучше всего познать это можно только изнутри.

– Ну, а я-то тут причем?

– Причем? – Переспросил князь, – Причем. Государь хочет, чтобы ты, сопровождал мальчишку в Европу. Тайно.

II

Жизнь царевича Алексея изменилась в одно мгновение. Случилось это на следующий день после отъезда бывшего коменданта Нарвы (с женой и детьми) куда-то под Устюжну. Как ни пытался расспросить Меншикова, куда именно, приятель Петра молчал, как рыба.

Человек от государя пришел в Белозерский полк утром. Сунул бумагу прямо под нос полковнику Барнеру. Иоганн пробежался по тексту глазами и приказал Монахову, привести к нему поручика Михайлова. Явились оба в кабинет через пару минут. Солдат тут же получил разрешение уйти, а царевич, вытянувшись по стойке смирно, стал ждать, что соизволит сказать ему Барнер. А тот и не торопился, прошелся от стола к окну, затем обратно. Казалось, полковник не знал, как сообщить Алексею, что его вызывает отец.

– Господин поручик, – произнес Иоганн Барнер, – поступил приказ от вашего батюшки. Вы, должны явиться сегодня в дом, – полковник замялся, подумал чуточку и проговорил, называя комендантский дом по старой традиции, – дом графа Золотарева.

Мальчишка тяжело вздохнул. Это не ускользнуло от цепкого взгляда полковника. Он прекрасно понимал, что у Алексея были свои планы на этот день. Вчера тот попросил разрешение на увольнительную в город. Зная, что тот встречается с Эльзой, дочерью одного из горожан, Иоганн решил пойти тому на встречу. К тому же служба царевича в Белозерском полку, по мнению Барнера, была чистой формальностью. Молод тот, чтобы почувствовать на своей шкуре все прелести армейской жизни. Не смотря на звание поручик, полковник считал Алексея только – сыном полка. Иоганн Барнер предположил, что вызов царевича к монарху связан именно с этими отношениями. Как ни как, но сын пошел против воли отца, и отношения с девушкой для государя не были тайной.

– Разрешите выполнять? – спросил Алексей.

– Да, – молвил полковник. Царевич хотел было уже идти, но тут Барнер его остановил. Оглядел его с ног до головы. Остался в целом доволен. Единственное, что сделал, так это поправил у мальчишки ворот на камзоле. – Вот теперь, можешь ступать, поручик.

Последняя фраза вышла у полковника как-то не по уставу.

Алексей вышел из кабинета и в приемной встретился со своим денщиком. Онегин ждал его уже минуты две. Царевич подошел к нему, и чтобы никто не услышал, прошептал:

– Ступай к Эльзе. Она ждет меня у водопада. Скажешь, что меня вызвал к себе государь и встреча не состоится. Проводишь до дому и сообщишь, что встретимся лучше вечером. Я постараюсь к тому времени решить все проблему с отцом. Когда вернешься, жди меня в моей комнате.

Алексей взглянул на стоявшего у стены бывшего адъютанта Лемме и подмигнул. Тот явился к полковнику с просьбой выделить ему людей. Граф Золотарев выпросил разрешение вывести из Нарвы те металлы, что он обнаружил в окрестностях города. Петр возражать не стал, понимая, по всей видимости, что эстонец еще может повлиять на события Свейской войны. Именно из-за воздушных шаров, государь и решил так мягко наказать зарвавшегося коменданта.

Юстас проводил взглядом покинувшего приемную царевича, и подошел к дверям кабинета. Постучался.

– Можно, полковник Барнер? – Спросил он, заглядывая внутрь.

– Заходи, друг любезный, – проговорил Иоганн.

Юстас проскользнул в комнату.

Между тем Алексей покинул башню замка. Он прошел через центральные ворота и оказался на городской улице. Там его ожидала карета, посланная Петром.

Монарх остановился в бывшем доме графа Золотарева. Новый комендант пожелал, чтобы здание, в котором он будет жить, находилось недалеко от ратуши. Лучше всего в нескольких минутах ходьбы. На счастье ему просто повезло, в том квартале оказалось несколько домов горожан, отказавшихся принять присягу. В этот раз они были вынуждены последовать в ссылку, вслед за бывшим комендантом.

Карета остановилась. Кучер отворил дверцу, выпуская паренька. Тот грациозно спустился по откидной лесенке и замер. Осмотрел дом своего учителя.

Особняк изменился. По приказу Петра Алексеевича над входом закрепили личный штандарт государя. Плюс ко всему у дверей несли стражу два служивых Семеновского полка. Оба стояли вытянувшись по стойке смирно. Алексей даже подумал, что отец его всерьез взялся за дисциплину. Взгляд царевича скользнул по второму этажу дома. Окно, несмотря на жару, где раньше находился кабинет коменданта, было закрыто.

Царевич поправил парик, который с удовольствием снял бы, и надел треуголку. Сделал несколько шагов навстречу судьбе. Стража приветствовала сына государя, и пропустила внутрь. Алексей медленно, словно чувствуя, что сейчас решится его судьба, добрался до дверей кабинета. Дежуривший офицер знаком остановил его и попросил подождать. Затем скрылся за дверьми. Тут царевич заметил, что ботинки покрылись пылью. Хотел было их обтереть, да не успел, вернулся адъютант.

– Государь ждет вас, Алексей Петрович.

Назвал по имени-отчеству. Отворил дверь, пропуская мальчишку в кабинет.

Петр сидел за столом, заваленным бумагами, что-то писал. В углу, разглядывая глобус, стоял, покуривая трубку Меншиков. Государь сперва взглянул на сына, затем на фаворита.

– Открой окно, Алексашка, – приказал он.

– Но, мин херц, ветер.

– Открывай, чертяга, жарко. – повторил Петр. – Не бойся, бумаги не унесет.

Меншиков пожал плечами. Дескать, дело хозяйское, но если на пол упадет, хоть один из листков, то он их подымать не будет. Алексашка выполнил просьбу. Распахнул створки. Прохладный ветерок ворвался в помещение.

– А, теперь можешь идти, – приказал Меншикову Петр, – я желаю с сыном поговорить тет-а-тет, – фразу сию государь явно перенял у Золотарева. Если бы не эстонец, он вполне возможно, если бы эта нелепейшая ситуация возникла, сказал – с глазу на глаз, но вышло иначе. – Сейчас мне лишние уши, даже твои, ни к чему. Дело семейное и тебя не касается, так что ступай, Светлейший, ступай.

Данилыч недовольно фыркнул, но кабинет покинул.

– Все равно подслушивать в замочную скважину будет, – проговорил Петр, – но, по крайней мере, не будет лезть со своими советами. А ты, Леша присаживайся. В ногах правды нет, а разговор предстоит долгий.

Царевич сел в кресло, снял с головы треуголку.

– Можешь и парик снять, – посоветовал монарх, – вижу, что маешься.

Парик Алексей снимать не стал, назло отцу.

Петр прошелся к окну. Минуты две стоял и молчал, вглядываясь в даль. Потом развернулся и произнес:

– Вот что Алексей! Через три дня, вместе с караваном, ты отправляешься в Москву.

– Но, отец, – начал было царевич, но царь не дал ему договорить.

– Поедешь, поедешь. Мне по крайней мере спокойнее будет. Один раз я уже совершил ошибку, позволив тебе остаться в Белозерском полку. Было у меня предчувствие, что шведы на Нарву выступят, но к голосу разума не прислушался. Внял рассуждениям золотаря, а он видишь какую игру затеял, – щека у монарха задергалась. – Приказ сдать город не выполнил, тебя под удар подставил. Хорошо, хоть ума хватило в Санкт-Петербург за помощью послать. Так опять же выделил для твоего сопровождения всего пару человек, а если бы разбойники.

О том, что отряд по дороге подвергся нападению шайки, царевич умолчал. Слава богу, у Шредера с Шипицыным ума хватило об том случае царю не доложить.

– Так что Алексей, – продолжал между тем Петр, – ты едешь в Москву.

– Но, отец – вновь взмолился царевич, – а моя служба в Белозерском полку?

– Твоя служба, – удивленно посмотрел на сына монарх, – всего лишь формальность. А в Москве ты будешь ждать свою невесту. Я лично подышу ее для тебя. – Петр вдруг задумался, – или из дочерей местных королей, или из боярского рода.

О том, что жениться по любви не может ни один король, Алексей был наслышан.

– Не надо отец, – проговорил мальчишка, – я сам выберу себе супругу.

– Ты, выберешь, – произнес Петр, – ты, выберешь! Знаю, кто тебе нравится. Дочь местного купца.

Явно о похождениях царевича государю доложили.

–Но, она не станет твоей супругой. У меня тоже до твоей матери были женщины, но ни одна из них, не должна была стать царицей.

Петр вдруг вспомнил Анну Монс. С ней он познакомился в таком же возрасте в котором сейчас был его сын на Кукуе. Тогда Петр ни мог понять, почему мать Наталья была против его отношений. Теперь, он вдруг оказался в ее положении.

–Так, что готовься к отъезду.

Алексей вернулся в Нарвский замок. Прежде, чем идти к себе зашел к полковнику Барнеру и сообщил о решении Петра. Иоганн покачал головой и произнес:

–Зря он так. Вспомнил бы себя в твоем возрасте. Видно государь погорячился. А насчет твоей красотки. (Полковник был в курсе амурных дел царевича) Тут скорее всего Петр Алексеевич прав. Ни в одном из государств Европы, а уж тем паче в старые времена на Руси ни один правитель не женился по любви. Так что с этим, поручик, тебе придется смириться.

Он уже хотел приказать царевичу ступать к себе, но Алексей попросил выполнить его просьбу. Дать увольнительную.

–Ладно, так и быть. Попрощаешься со своей ненаглядной, что я зверь какой.

Полковник подошел к столу и выписал пропуск.

–И не думай бежать, – вдруг молвил он, словно прочитав мысли Алексея. – Этим ты только батюшку рассердишь. А уж во гневе, тот неизвестно что может учудить. И полетят наши с тобой головы.

Протянул пропуск. Алексей поклонился и вышел из кабинета. Чуть ли не бегом добрался до своей комнаты. Там разместившись в кресле дремал Онегин. Стараясь не напугать царевич разбудил его.

–Ну, поговорил? – спросил Алексей.

–Поговорил, – сказал денщик. – Она вас в четыре часа вечера ждать у водопада изволит.

–А сейчас сколько?

Онегин назвал время.

–Надо спешить.

–А пропуск? – поинтересовался денщик, – Без него вас за пределы города не выпустят.

Лешка вытащил из кармана камзола бумагу.

–А может тебе бежать Леша?

–Ты, что сдурел. Если и совершать побег то не сейчас. У меня в запасе еще два дня. Да и полковник не советовал.

–Поставит караул к тебе?

–Не думаю. Держать и сторожить он меня не будет. Но посоветовал, чтобы я не бежал. Может какая мыслишка в голове Барнера появилась? А?

–Не знаю господин поручик, не знаю. Но от полковника всего можно ожидать.

–Черт, – вдруг пробормотал Алексей, – я ведь и опоздать могу.

Он взял перчатки со стола, поправил треуголку и выскочил в двери.

Онегин видел, как тот через пару минут выбегал в ворота замка. Хотел было опять вернуться в кресло и вздремнуть, когда внизу раздался голос полковника. Тот приказал привезти лошадь.

–Интересно, – прошептал денщик, прилег на подоконник, чтобы разглядеть происходящее внизу.

Барнер впрыгнул в седло и тут же поскакал в ворота.

–Интересно, – повторил Онегин, – и куда это он?

Они встретились у водопада. Она хотела бросится к нему на шею, но он отстранил ее.

–Это наверное наше последнее свидание, – проговорил Алексей.

–Почему? – спросила Эльза.

–Мой отец против того, чтобы мы с тобой встречались. Это первое, а второе. Я вынужден через два дня уехать в Москву. Там мне будут искать невесту.

–А как же я?

–Ты, увы, не знатного рода. Будь ты дочкой графа или местного барона, то может быть и проблем было бы меньше, а так.

Царевич махнул рукой. Снял кафтан и постелил его на траву. Они сели.

–А так, – продолжил он, – теперь все в руках государя.

Просидели, глядя на то, как водопад падает вниз, аж целый час. Говорили. Он и сам не заметил, как обнял девушку, а та незаметно для него прильнула к его плечу.

–А как все было хорошо, – прошептали они хором.

Засмеялись.

–Мысли у дураков сходятся, – молвил Алексей.

Эльза сначала насупилась, но потом сообразила, что это русская поговорка.

Потом провожал до дома. Еще минут пять простояли у крыльца. Долго смотрели друг другу в глаза. Алексей готов был поклясться ей, что когда станет монархом, он вернется за ней. Вовремя удержался. Испугался, что вдруг не сможет сдержать его. Потом они поцеловались и она вбежав по ступенькам скрылась в доме.

Возвращался мимо бывшего дома коменданта. На несколько секунд остановился, увидев привязанную лошадь полковника Барнера.

–А этот, что тут делает? – прошептал Алексей.

Взглянул на окно кабинета коменданта. Там в проеме отчетливо был виден силуэт отца. Тот курил. Казалось Петр кого-то внимательно слушал. Иногда кивал. Потом отложив трубку на подоконник, что-то стал говорить невидимым собеседникам.

–Может моя судьба решается? – предположил Алексей, но тут отогнал эту глупую мысль. Экая он фигура, чтобы за него полковник Барнер заступаться стал. Вряд ли тому удастся уговорить государя не отсылать его из Нарвы, да еще и оставить в Белозерском полку.

Взглянув еще раз на окно, направился в замок. Караульный на посту забрал у него пропуск. Пожелал спокойной ночи господину поручику.

Алексей же вернулся в комнату, где застал спавшего денщика. Стараясь не будить, подошел к окну, чтобы закрыть ставни, но тот проснулся. Онегин вскочил. Сначала вытянулся по стойке смирно, но признав Алексея, расслабился.

–Полковник Барнер куда-то ускакал, – молвил он, подходя к комоду и зажигая свечи.

–Он у государя, – проговорил царевич, – я видел у домика графа его коня.

–Думаешь он просит, чтобы тебя оставили в полку?

–Не уверен. Думаю завтра мы с тобой узнаем ответ на этот вопрос.

–Пропадет поручик в Москве, ох пропадет, – проговорил Барнер, когда дверь за царевичем закрылась.

Решение принято молниеносно. Нельзя было отправлять Алексея в Москву. Там все еще витал дух прежней России. Тут нужно было поступить точно так же, как когда-то в молодости поступил Петр. Путешествие по Европе, работа на Амстердамских и Английских верфях. В отношении царевича это вряд ли пойдет – тяги у него к труду, как отмечали многие в Белозерском полку, просто не было. Зато любовь к морю и небесам преобладали.

– Государь-флотоводец, – бывало говорил Скобельщина за чаркой вина, и в этом полковник Барнер был с ним согласен.

Царевича нужно было отправлять не в Москву, как хотел государь, а в Европу. Для начала в навигацкую школу. Есть такая конечно в бывшей столице, но уровень, так считал полковник, был еще не тот.

Полковник схватил со стола треуголку. Бегом, несмотря на свой возраст, словно ему было около двадцати, он спустился по лестницам во двор Нарвского замка. Заметил, как исчез в воротах фиолетовый кафтан царевича. Потребовал коня. Тут же дежурный офицер выполнил его приказ. Вскочил в седло и помчался к бывшему домику коменданта.

Реакция монарха на его появление не оказалась неожиданной. Петр гневно взглянул на полковника, показал рукой на кресло.

–Присаживайся полковник, – проговорил он, – в ногах правды нет. Знаю, для чего ты явился. Желаешь, чтобы я отменил свое распоряжение и не отправлял бы поручика Михайлова в Москву. Хочешь, чтобы я его оставил под твоим командованием в Нарве.

–Никак нет, государь, – сказал Барнер.

–Нет? – Выразил удивление Петр. Вот этого он и не ожидал. – Тогда ради чего ты явился, полковник?

–Раз уж у государя, – молвил Иоганн, – решение принято и он ни за что не желает оставлять царевича в городе Нарва, то я хотел бы попросить все же не отсылать поручика в Москву, – вновь удивление возникло на лице монарха (даже не понять, что и желает офицер) – а отправить Алексея Михайлова в Европу.

–Вот-вот, – проговорил Меншиков, – я ему об этом уже целый час говорю, только государь, – Алексашка, стоявший у окна, развел руки в стороны, – не хочет об этом слушать.

Фаворит отошел от окна и присел напротив Барнера. Сейчас Александр Данилович вдруг ощутил уверенность, что вдвоем с полковником ему удастся убедить монарха. Он, как и Иоганн считал, что если и отправлять сына Петра подальше от войны, так это в Европу. Ну, и что, что придется большую часть пути преодолеть по вражеским территориям.

–Навигацкая школа, – пояснил Барнер.

–Навигацкая школа есть и в Москве.– Парировал царь.

–Есть, – согласился полковник, – но в там есть и сторонники царицы Софьи. Я не думаю государь, что они расстались с мыслю отстранить вас от престола. А мальчонка еще молодой. Ваших идей еще не впитал в себя. Сосуд наполовину пуст. Упустить возможность и заполнить его своими идеями, для ваших врагов будет большой ошибкой. Государь?

–Что?

–Ты желаешь, чтобы твои идей и планы, все что ты сделал рухнуло в одночасье?

Петр отошел от стола. Немного прогулялся по комнате, остановился у окна. Минуту стоял молча. Он думал. В голове все перемешалось. С одной стороны в Европе для Алексея было опасно, с другой если тот будет в Москве, монарх тоже не будет чувствовать себя спокойно. Пусть и не от любимой женщины, но все же в нем текла его кровь.

–Хорошо, – проговорил царь, – я отправлю его в Европу. Но, как это сделать так, чтобы не поднимать слишком много шума. Если шведы узнали в свое время, что мой сын находится здесь, то информация о том, что он покинул пределы русского государства, также достигнет ушей Карла. И беды будет не избежать.

–Выделишь ему небольшую охрану, – проговорил Меншиков.

–Пусть, возьмет с собой Шипицына, Онегина. – сказал полковник, – Еще если государь не будет возражать Христофора Шредера. Отряд небольшой и не будет сильно выделяться.

–Надеюсь. – Проговорил Петр, махнув рукой. – Слава богу, люди названные тобой уже подтвердили свое доверие, когда сопровождали царевича из Нарвы в Санкт-Петербург. Вот что полковник, завтра утром сообщите Алексею, чтобы он немедленно прибыл сюда. Скажите, что его отец желает с ним поговорить насчет предстоящей поездки. А теперь можешь идти господин Барнер.

Полковник стал с дивана. Учтиво поклонился.

Через полчаса, он уже был в своем кабинете. Скинул кафтан, расстегнул камзол и расслабил узел галстука. Достал из ящика стола бутылку с вином и кубок. Наполнил его и отпил. На душе вдруг стало хорошо.

–Может и Монахова с ними послать? – проговорил неожиданно он, вспомнив что в предыдущий раз тот был в отряде с царевичем. – Нет, нельзя. Рожа у него больно русская. Приметная.

Утро приносит сюрпризы. Иногда бывает составишь планы на следующий день, но проснувшись неожиданно узнаешь, что все поменялось в одночасье.

Сразу же вызвали к Барнеру. Полковник был у себя в кабинете, стоял у распахнутого окна и курил трубку. Он повернулся, когда дверь скрипнула и в кабинет вошел царевич. Рукой показал на кресло.

–Садись, и слушай. Государь тебя вызывает к себе.

–Он решил меня отправить в Москву, уже сегодня? – уточнил Алексей.

Полковник покачал головой. Совсем мальчишка. Перебивает и непочтительно относится со старшими по званию. Делать замечания, что царевич не прав, Барнер не стал. Да и зачем. Формально, тот еще вчера вышел из его подчинения. Полковник выпустил колечко дыма в голубое нарвское небо.

–Мне не ведомо, – слукавил Иоганн. Пусть уж Петр сам сообщит сыну свое решение. Даже сейчас передавая приказ, Барнер боялся, что монарх человек импульсивный, мог запросто, встав не с той ноги, все переиграть и причем не в пользу царевича. – Так, что ступай. Экипаж ждет у ворот.