Текст книги "Бойцы Лупы (СИ)"

Автор книги: Александр Чичулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Карл и Риккардо, скинув одежды, бросились в бассейн, прихватив с собой местных голеньких девушек. И хотя вода была очень теплой, и даже немного горячей, как будто кто-то забыл вынуть кипятильник, она все же была прохладней воздуха.

Потом они лежали на облезлых, плохо надутых матрацах, пили ледяное пиво и лениво ласкали женщин, которые были топлес.

Главной темой разговора был строго засекреченный, но всем известный приказ «готовиться к эвакуации». Ура, всех уже задолбала до самой печени, эта дурацкая военная компания и эта планета с невыносимым климатом.

Пока они тут убивали и погибали, где-то там, в кулуарах правительства, велись переговоры, проходили конференции, на которых пытались выторговать, как бы по удачней вывести войска с планеты Евросоюза, искали предлог, чтобы поприличнее закончить военную кампанию, и убраться оттуда, где их никто не звал, куда они вторглись и оказались оккупантами, где весь народ, кроме кучки продажных чиновников, был враждебен по отношению к ним и сражался против них с оружием в руках, требовал их ухода.

А они, оккупанты, мечтали о возвращении домой. Но все ли? Нет, конечно. Вот еще один солдат из их отряда длинный, жилистый, как культурист перекаченный, лейтенант, уже хлебнувший с излишком, разоткровенничался и жаловался:

-Черт бы их побрал, – говорил он о своем высоком начальстве. – Они получили звезды себе на грудь, заняли высокие чины, бабла немерено хапнули с того что мы здесь умираем. Все, мерзавцы, на себя работали, на собственный бизнес. Выкачали отсюда все что можно, а теперь их ждут теплые местечки. Между прочим, в бою я их что-то не видел. Им к фронту ближе ста километров приближаться категорически запрещено. А мне вот нет, пиздуй в пекло! И то, что мне всего ничего накопить осталось, им на это плевать! Сволочи! Мрази! Ублюдки! Это не мы здесь людей губим, а они... Знал бы, давно этими камушками занялся. Только опосля мы и начинаем соображать...

Он еще что-то долго бормотал плаксивым голосом. Наконец Карл не выдержал:

-Хватит ныть! Знаю я тебя, небось уже дома себе виллу отстроил и блядями дорогими все комнаты набил. Радуйся, что ты живой и невредимый остался. Я вот все трачу и твоим грязным бизнесом не занимаюсь. Вернусь, уж как-нибудь устроюсь, о ветеране позаботится наше родное государство. Все же наш президент сам из военных структур.– Карл хитро посмотрел на своего приятеля.

Но Рикк смущенно промолчал, внимательно изучая перламутровую ящерицу, поделку из местного драгоценного металла.

Друзья снова вместе с бабами и всплеском бросились в бассейн, но потом долго молча лежали, устремив взгляды в черное небо, украшенное мерцавшими крупными звездами.

Карл размышлял о том, что где-то идет настоящая жизнь, работают, учатся, любят, путешествуют, читают, коллекционируют марки, занимаются сексом и обмениваются партнерами, а он болтается на этой богом забытой планете, в этом богом забытом краю, где в жаре и духоте, у него в голове остались лишь одни мысли о ненависти тех, кого здесь убивают его соотечественники и кто убивает их.

Все это показалось Карлу бессмысленным. Бессмысленное существование, потраченная жизнь в пустую, неосуществленные мечты, ушедшее здоровье.... Впрочем, здоровье пока не ушло. Карл самодовольно поиграл мощными, напряг бицуху, затем железные мышцы живота, погладил могучие ляжки, поковырял пальчиком в жопе. Ребром ладони он легко рассекал кирпич, ребята изо всей силы ударяли ему по животу палкой, и палка ломалась, как солома. Самбо, каратэ, айкидо, джиу-джитсу – все эти боевые искусства учили драться и побеждать голыми руками и не были для Карла тайной. Он был мастер всех этих боевых искусств, впрочем, как и многие другие отбитые десантники в его прославленной дивизии. Он освоил все это еще там, в лагере, спасибо инструктору, чтоб крокодилы этого пидора съели, разорвали на части, на куски! Карл, после тренировочного лагеря, усовершенствовался здесь, в схватках с противником. Еще он кое-чему научился вдобавок. Вернется, попросится в личную охрану главы государства. На худой конец, какого-нибудь министра, ну ладно, хрен с ним с министром, вышибалой в пивную или деньги будет вымогать своими кулаками для мафии из несостоятельных должников. Все эти мысли вызвали у Карла внезапный приступ смеха, особенно про мафию его развеселило, Риккардо с удивлением посмотрел на своего друга.

-Ты чего? – спросил Рикк.

-Ничего, планы на жизнь строю.– Карл опять рассмеялся.– Воздушные замки, такие грандиозные у меня планы, послушай: вот возьмут меня на государственную службу. А если не возьмут, так стану правой рукой мафиози какого-нибудь.

-Да брось ты...– Риккардо явно раздражали фантастические планы друга.– Я вот думаю открыть ресторанчик или бар...

-Точно.– Карл продолжал смеяться.– А я к тебе пойду вышибалой! А?

-Опять! Ну хватит фигню нести, я серьёзные вещи говорю,– поморщился Риккардо,– я ведь серьезно. Ну? Не могу только название придумать. Ты учти,– озабоченно продолжал Рикк,– название это уже половина дела. Публика любит пестрое, что-то запоминающееся, название должно быть ярким. Я уже десяток перебрал, все не то: «Котлован», «Канал», «Песчаная пустыня», «Сто богов», «Планета», «Под солнцем», или «Планета под солнцем» ...

-Что ты все какие-то здешние названия берешь?– Карла увлекла игра.– Есть же и другие... Можно же придумать что-то другое...

-Нет, у меня идея, надо, чтоб экзотика этого места была, понимаешь, чтобы клиенты чувствовали атмосферу, как будто они тоже попали на эту планету. Они пришли в ресторан, где хозяин ветеран военной компании, прошел огонь и воду, ему все нипочем, он отчаянный малый. Ты меня понимаешь? Вот входит человек в большой зал ресторана, там полутьма, со стены смотрит на него голова из руин, на потолке звездное небо и звезды такие огромные как здесь и другие планеты видно близко, близко, а под потолком вентиляторы, а лопасти как лопасти нашего транспортника, на стенах украшения из местных безделушек, официантки голожопые, похожие на местных красоток. А?! Голенькие официантки! Ух! Как тебе идейка?

-Нашел!– неожиданно вскричал Карл и даже вскочил на ноги.– Нашел название! С тебя пиво?

-Если название хорошее, разрешу тебе в моем баре пить пиво бесплатно. Только не напиваться! А то какой из тебя вышибала. Ну?

Карл сделал эффектную паузу и торжественно произнес:

-"Гагра"! «Гагра»! А?

Некоторое время Рикк молчал, переваривал услышанное. Потом вскочил, хлопнул себя по ляжкам, заорал:

-Гениально! Здорово! Молодец! Будешь и виски пить бесплатно! «Гагра»! Это то, что надо. Одену официанток в бикини как твою подругу, – деловито добавил Рикк.– Молодец, Карл, просто здорово!

Просто здорово! Название есть, остались пустяки: выжить, вернуться домой, заиметь деньги, купить бар, приобрести клиентуру.... А так порядок, главное, название есть!

Карл участливо посмотрел на друга.

Вдруг события помчались стремглав. Риккардо провернул какую-то особенно удачную «сделку» и перевел домой солидную сумму. А тут вышел как раз приказ о возвращении на родину. Солдат начали быстро эвакуировать. По алфавиту. Карл шел раньше Риккардо, но в дела мирские вмешались высшие силы, и из соображений начальства первыми уезжали те, кто по алфавиту стояли дальше, и настал день, когда Риккардо вернулся из штаба с сияющими изумрудами вместо глаз, он уже успел где-то пропустить от большой радости стаканчик другой, Рикк размахивал официальным предписанием. Через три дня его отправляли домой.

-Не грусти, друг мой!– Риккардо обнял Карла за плечи,– ты бы посмотрел, что там делается! Очередь! Всех так спешат отправить, словно повстанцы уже в городе. И недели не пройдет, тебя отправят тоже. Встречу тебя у трапа и прямо ко мне в бар, бочонок пива привезу прямо на гипердром. Ха-ха!

Карл действительно расстроился. Уезжал его друг. А ему еще сидеть здесь оставалось неизвестно сколько...

Риккардо уехал, обещав прислать письмо; они долго прощались у гигантского зеленого транспортного корабля, хлопали друг друга по плечам, обнимались, прикладывались к фляжке...

Карл посмотрел вслед исчезнувшему в миг гигантскому межпланетному судну и размышлял о том, что скоро такой же транспортный корабль прибудет за ним и унесет и его в родные края. В конце концов, оставалось ждать недолго. Обещали же, блин...

Эх, если бы он знал, что скоро должно было случится!

Недаром среди людей распространена поговорка: «Если у вас все хорошо, не расстраивайтесь – это скоро пройдет».

Неожиданно на следующую ночь роту подняли по тревоге: группа партизан напала на военные склады. Сонные, недовольные, живущие уже в будущей мирной жизни, солдаты примчались в полис в нескольких километрах от города, где находились эти сраные, уже подчищенные и без того, склады. Все горело синем пламенем. Растерявшаяся охрана, к тому же не очень, как выяснилось, трезвая, разбежалась. Партизаны прятались в окрестных домах и пускали оттуда мины и короткие очереди. Огонь грохотал, мины рвались, жители полиса, боявшиеся за свои жалкие домишки, кричали. Росли пожары над полисом!

Прибывшее подкрепление открыло беспорядочную стрельбу по домам чьи окна были открыты, увеличив сумбур и тревогу местных. Карл, проклиная все па свете, строчил из автомата в темноту и вдруг почувствовал сильные удары в ногу, в спину, в ягодицу, и в шею. Боль была адская, и он потерял сознание.

Он пришел в себя в госпитальной палате, где было светло, прохладно от кондиционера, хорошенькие сестры в голубоватых коротких халатиках, из-под которых высовывались чулочки, спешили выполнить любое его желание...

Но особых желаний не было. Кроме одного: скорей убраться от сюда к чёртовой матери! Оказалось, что шальная мина, разорвавшаяся у него далеко за спиной, добросила до него несколько осколков. Осколки были на излете и серьезных ран не нанесли, но все же впились в мышцы. Пустяковые, но очень болезненные, эти раны не давали спать, жгли, и Карл ругался матом, иногда стонал, капризничал как ребенок и вообще вел себя как фуфел, сознавал это, а потому злился еще больше. Но медсестрички хихикали и жалели его.

По ночам в городе слышались выстрелы, взрывы, свет то и дело гас, переставал работать кондиционер, тут же наваливалась невыносимая жара, услужливые сестрички куда-то исчезали, а раны начинали жечь огнем, словом, жизнь становилась веселая до безобразия.

И вот однажды под вечер во двор с ревом въехали крытые брезентом грузовики, раненых без особой нежности погрузили в них и отвезли на гипердром. Наконец-то! Сука, наконец-то дождался! Наконец-то домой, Карл готов был стерпеть все на свете, лишь бы скорей покинуть эту сраную адскую планету, жителям которой причинил столько зла и на которых был так зол. Впрочем, логически мыслить он сейчас не мог. А даже если бы и мог, то пох.... Все равно, по его и его товарищей логике, виноваты во всем были эти проклятые политики и дипломаты, которые почему-то считали, что когда по их приказам пытают, убивают, насилуют женщин и сжигают целые рабочие поселения, то это делается во имя всеобщего блага. И что вообще Карл и его соотечественники всегда и во всем правы. Ну да и в пизду, главное он отправляется домой и гори оно синем пламенем!

Но, очередная улыбка судьбы! Не домой его отправили, а пока что просто перебазировали на какой-то блок пост, островок безопасности, военная база, над которой развевался флаг его родины.

На голом, унылом плато, за колючей проволокой и рвами стояли бараки. Здесь долечивали вывезенных с материка раненых. Значит та база сдалась под натиском повстанцев, сделал для себя вывод Карл.

Ерундовые ранения, а провалялся он с ними еще два месяца. Особенно угнетало Карла то, что шрамы у него останутся на спине, на икрах, на ягодицах. Как же он теперь будет щеголять по нудистскому пляжу с таким задом, подумают еще, что он убегал, струсил, бежал со всех ног с поля боя, а его сзади достали.

Пришел день, когда угрюмый пожилой военный врач, осмотрев его, долго писал что-то, ставил печать и наконец сказал:

-Все, парень, считай здоров. Пора тебе отправляться домой и постарайся не снимать штаны на людях, а то еще подумают, что ты не из храбрых. – посмеялся добрый дядя доктор, но Карлу это показалось очень несмешным, и тут он вспомнил чему его учили в тренировочном лагере: «Ненавидеть всех».

Тогда-то и настиг Карла новый удар. Комендант госпиталя посмотрел справку, выданную врачом, и сказал:

Поздравляю с выздоровлением. А вот с отъездом придется подождать. У нас тут народу не хватает. Охраны никакой. Так что ненадолго выздоровевших задерживаем. Ты не бойся, это, ха, ненадолго. Очередной выздоровеет и на твое место, а ты домой.

Он внимательно и сочувственно выслушал бурные протесты Карла и, когда тот выдохся, сказал:

-Все бля? Больше ничего сказать? Ну и прекрасно. Ты еще тихий, вежливый, другие в истерике задыхаться начинают. Ты же контрактник, тебе хорошее вознаграждение за службу капает на счет. Ну? У нас тут спокойно, без происшествий, не то что там, от куда тебя приволокли. Ну все бля, теперь иди служи. Оружие получишь в шестом бараке. И не стесняйся, как захочется ругаться, приходи... я привык. А то что-то скучновато здесь, я же тебе говорю, совсем без происшествий. Но охрану все равно положено...

Карл поплелся в шестой барак, получил автомат и стал «служить, служивать, добра наживать», как в сказке бля.

Служба была легкой. Раз в два дня он заступал на пост. Шел к складу, к штабу, в порт, садился в тенек и, отложив автомат, сладко спал. Остальное время бездельничал.

И в этой дыре он проболтался еще без малого полгода.

Но постепенно поток раненых иссяк. Выздоровевших отправляли домой, и, да ну не может быть, пришел день, когда, как всегда, в жуткой спешке весь госпиталь, да и вообще всю эту временную базу стали эвакуировать.

Кто-то грузился на серые длинные военные транспортные корабли, которые, покачавшись возносились в небо, и мерно исчезали за горизонтом.

Кто-то грузился на вертолеты и после пересадки на другом большом острове безопасности пересаживался на транспортные гиперлеты.

Карлу давно уже все это стало безразлично. Ну завтра улетит, ну через неделю какая разница, если задуматься, то лететь, то ему было некуда...

Он знал все последние новости, всемирная и межпланетная информационная сеть работала без помех. Карл прекрасно знал, что дурацкая война, да какая война, какой-то нелепый, никому не нужный конфликт, даже не конфликт, а карательная операция, закончилась, непрошеным гостям пришлось убраться. И ему в том числе. Ну и значит пора возвращаться домой, только где он, его дом.

Первые восторги от приветствия и возвращения ветеранов, героев военной кампании на далекой чужой и агрессивной планете быстро прошли, и все эти отучившиеся работать, но научившиеся убивать и вести себя аморально и нагло по отношению к другим людям и женщинам, отчищены войны, стали всех раздражать. Количество «рабочих мест», как изящно выражались СМИ, сокращалось, безработных и так хватало.

Словом, ждать теперь на родине восторженного приема не приходилось. Хорошо, если Риккардо окажется верным другом, тогда на первых порах он найдет у него пристанище. А у кого же еще? Родителей, жены и детей у Карла не было, а старший брат, это старший брат, Карл сам не хотел лезть в его семью. Жаль, а может, как раз наоборот, хорошо. К благополучному брату он ни за что не поедет, они и не общались, и не переписывались совсем, да и ну его в задницу.

Немного тревожило то, что от Риккардо не было никаких вестей. Карл писал ему, пытался связаться по мобильнику или интернету, но ответа так и не получил. А ведь прошел уже без малого год...

Вертолет, проболтавшись часа два над морем, опустился на голую бетонную платформу большого острова. Им выдали сухой паек, напоили водой и загнали в гигантский транспортник, выкрашенный во все оттенки зеленого цвета.

Карл покрутился, стараясь поудобнее усесться в безалаберно установленном кресле, застегнул ремни и почти мгновенно заснул.

Так прошёл весь путь он спал и видел сны, как он возвратился в родные края...

 

 

«Стиль нового гражданина»

Карл спал и не видел синие небо и лазурные заливы, не видел безбрежную океанскую ширь и бесконечную даль Аравийских пустынь, ослепительно белые города и искрящиеся разноцветными огоньками мегаполисы.

Не видел чарующих красок восхода, когда небо начинает светлеть, золотиться, потом желтеть и розоветь, следом красные полосы расходятся по горизонту и сначала медленно и неуверенно, а потом напористо и настойчиво, с неудержимостью и от натуги извергающее потоки горящего воздуха, солнце всходит из-за дальних пределов, рвется в вышину и наконец заливает золотым светом все вокруг. И ночи Карл тоже не видел, и заката, и черного неба с огромными, кажущимися такими близкими, звездами... Полет длился ещё долго, а он все спал, иногда тревожно просыпался, но понимая, что все без изменений снова проваливался в свои ленивые сны.

Порой его расталкивали на обед или завтрак, или ужин, Карл потерял ощущение времени, но все съедал и снова закрывал свои глаза.

Сквозь сон слышались песни, громкий смех, шум, крики. Многие из ребят не только ели, но и пили, а кто-то успел уже и нажраться. Удивительно что баб с той планеты с собой не прихватили, а то мало-ли чего может произойти по пьяной волне.

Прибыли наконец-то, путь Карла закончился рано утром, но только это был еще не его дом, а очередная военная база, только уже на своей родной земле.

Все зашевелились, собирая свои бесформенные мешки, кто-то за время полета, так соскучился по дому что разделся, чуть-ли не до гола и спал в кресле укрывшись своей военной курткой. Поскорей бы выйти на свежий воздух, салон провонял снятыми ботинками бойцов и Карла в том числе тоже.

Выходили сонные, протирая опухшие от долгого путешествия и бесконечной пьянки глаза, спускались по трапу. Было свежо, дул легкий ветерок. Родина, может даже, кому-то хотелось заплакать от восторга и поднявшихся в искалеченных войной душах, чувств, но мужчины не плачут, тем более такие головорезы и ублюдки – десантники.

Огляделись, взяли огромные бесформенные мешки песочного цвета, в которых была вся их жизнь, и двинулись к армейским автобусам. Автобусы, были такого же цвета, что и их бесформенные мешки, армия как будто давала понять, что человеческая единица для нее, как и для государства, это бесформенный мешок с провонявшим грязным бельем.

Армейский автобус привез бойцов, среди которых был и Карл к длинному одноэтажному зданию.

Тут начался всеми не любимый бюрократический карусель и бесконечные, как им казалось, бумажные формальности: сдача одних документов, выдача других, заполнение каких-то бумаг, хождение от стола к столу, перенос листочков нужного формата с приседанием на стул, печать и обратно.

-Куда билет нужен?– спросил Карла, недовольный и даже злой по выражению лица офицер, по тому как не выспавшийся из-за этой ранней суматохи с прибывшими контрактниками.

-Что? Какой билет?– не понял Карл, его впервые спросили куда бы он хотел отправиться, а не сунули мордой в пекло, как это было всего до этого момента.

Но не выспавшийся офицер все понял по-другому:

-Ты что, думаешь, тебе здесь крутую тачку дадут за службу р-родине, а? Наверно все миллионерами там стали, контрактники, разбаловались, разнежились там! В какой город поедешь, спрашиваю? Только на железнодорожном транспорте поедешь, гиперлайнер теперь только за свой счет. – Злорадно произнес офицер.

«В какой город? Действительно, в какой?», – задумался Карл, как-то раз он уже задавался этим вопросом, но это было так давно. Задачка. В конце концов он назвал торопившему его офицеру тот самый город, в котором, его дружище Риккардо, должен был открыть ресторан «Гагра» и куда он приглашал неоднократно Карла. Большой приморский город, кстати, не столь уж далеко расположенный от этой военной базы, последний пункт дислокации Карла в этой сраной армии.

Офицер бросил ему какую-то бумажку, заставил расписаться в толстой книге, и не удержался от замечания, что пишет Карл «как курица лапой, как криворукая девочка с той самой планеты, как ...», офицер замолчал и не стал продолжать свои скабрезности взглянув в глаза Кару и вспомнив с кем, из какого рода войск, человеком он разговаривает, наверно пожалел свои зубы.

Карл забрал билет, подобрал свой бесформенный мешок и двинулся к автобусу, чтобы на нем отправиться на вокзал, а дальше по курсу удачи.

Торжественная встреча, о которой столько болтали офицеры перед их отправкой домой, не состоялась. Ни знамен, ни оркестров, ни ковровых дорожек. Только ворчанье тощих тыловых офицеров и вонючий, пропахший вековым солдатским потом, автобус да железнодорожный билет в плацкарте.

На вокзале многие прощались друг с другом, все разъезжались в разные края на разных поездах. Все же как кто к кому не относился, но эти люди месте ходили под пулями, вместе рисковали жизнями, вместе прошли через ад и жрали землю тоже вместе и прощались они уже ставшие братьями.

Карл сел в пустой вагон, еще бы, семь утра выходной день, а еще через всего-то пять часов он прибыл в выбранный им город. Всю дорогу он смотрел в окно. Слева шел берег с пустынными пляжи, заставленными кабинками для переодевания, барами под соломенными крышами, где-то были бассейны, вырытые в двух-трех десятках метров от берега, с вышками и искусственными волнами для тех, кто боялся настоящих волн, или просто лужи с песочницей для самых маленьких. Вдоль пляжей, под самой железной дорогой, раскатилась лентой автодорога на две полосы. Справа из окна были видны огромные отели, рестораны, лавки, и вся остальная, обычная для курортных мест архитектура. Изредка городишки и поселки перемежались высокими сосновыми рощами или уходящими к горизонту фруктовыми садами. Где-то высились пальмы, а где-то обширные места заполняли заросли кустарников, в какой-то промежуток пути возникали целые рощи лиственных, а потом снова пальмы.

Наконец поезд остановился, и Карл торопливо выбрался из вагона, и хоть стоянка одна минута, но как же хорошо вдохнуть воздух мирной жизни у себя на родине.

Карл прошел через прохладный зал вокзала, вышел на площадь и огляделся.

«Куда дальше идти?»

Город, в который он приехал и в котором бывал лишь однажды и очень давно, был и курортный, и промышленный, и портовый, урбанистическое сочетание, прошлый век.

Подобные города напоминают слоеный пирог. Какую-то часть, чаще центральную, занимают жилые кварталы. И все как всегда вперемежку, были целые улицы невысоких жилых домов типа – таунхус, которые были намертво приклеены друг к другу; ещё были скопления высоких и гордых новостроек; И конечно, то что помнил Карл, были кварталы колодцы, состоявшие из зданий построенных еще за долго до его рождения; Также был еще район дорогих красивых особняков; еще скопления небоскребов – банков, отелей, офисных зданий, в портовых городах не обходятся без судовладельческих компаний и они тут были тоже, еще всевозможных торговых фирм; еще были в городе и величественные площади с памятниками и по настоящему королевскими фонтанами; вся роскошь городской жизни близко соседствовала с захламленными пыльными кварталами бедноты; бульварами и парками, а где-то со свалками и пустырями. Как в любом большом городе все было вперемешку и выйдя из парадной с позолоченными периллами и сделав два шага, за углом открывалась неприглядная подворотня с выпотрошенными мусорными баками и бомжами.

Словно квест, по всей территории города были рассыпаны магазины, универсамы, рестораны, бары, кафе, кинотеатры, казино, стрип-бары, и клубы стендапов с их яркими кричащими вывесками, рекламами, которые зазывали и днем и по ночам своими фасадами.

По улицам среди машин в пробках ходили полуобнаженные красотки, сексуальные женщины и трансгендеры и зазывали поклонников зайти к ним в гости на приват, молодые ребята и девчата, только вставшие на путь комедийного шоу бизнеса, прогуливаясь по тротуару громко отпускали скабрезные шуточки, и раздавали визитки своих заведений, где принять участие со своим промо может любой желающий.

Все это было ядром города, его сутью, начинкой со сливками. За этим крылось кое-что уже менее интересное, у подножия гор, у которых раскинулся этот славный город, размещался промышленный слой, где дымили скопище заводов, различной мануфактуры, размещались склады и гигантские резервуары: газовые, нефтяные, а также хранилища особо опасных припасов и топлива для центральной электростанции. Над всем этим шумным, чадящим муравейником висел густой пропитанный антрацитовой пылью смог, уходили к небу столбы производственного выхлопа и расплывались плотные белые облака водяного пара атомной электростанции. Что, бля, за такое стремное будущее, раз все прошло-вековое дерьмо осталось с человечеством, задавались вопросами в СМИ.... А вот, озадачится надо было в свое время, когда срать садились.

Ну и наконец море, побережье, переходящее в портовый район, который по протяженности можно было сравнить с самим городом. Тут бесконечной лентой вытянулись все многообразие морских снастей и приспособлений для любых типов водоплавающих судов и даже амфибий, в море врезались десятки причалов, словно калечные роботы трансформеры застыли подъемные краны, беспрерывный потоки грузовиков, автокаров, и других погрузочно-разгрузочных механизмов бороздили асфальтированную набережную рядом с необъятными складскими постройками, а облезлые огромные сухогрузы, грузились доверху, надстраивали на палубах небоскребы из контейнеров и еще большая суматоха происходила вне глаз наблюдателей.

Вокруг города, шла курортная зона. Там, вдалеке от шумного искрящего огнями развлечений всех типов центра, и вдалеке от порта, и вдалеке от заводов, в тишине, на легком свежем ветру покоились роскошные виллы и усадьбы, некоторые побогаче, некоторые поскромней, еще высились белоснежные отели, а в глубине густых парков стояли дворцы с голубыми бассейнами, в которых наверно плавали голубые люди, и золотились частные и общественные пляжи, на которых тоже было полно голубых людей. Почему-то Карл часто думал про голубых людей, но он был не из них. Он же десантник. Он их всех ненавидит! Его на это и учили.

Здесь, в дали от суеты, раздавалось только пение птичек и играла приглушенная музыка, дети играли в мяч, взрослые трахались по кустам, и лишь тихий шелест автомобильных покрышек по гладким и широким тенистым улицам.

Еще дальше от города, за спальными районами, раскинулись коттеджные поселки. Эти поселки образовывались в основном из близлежащих деревень, которые потихоньку отмирали или сами по себе прирастали к черте, все беспрерывно расширяющегося города. А дома новой и современной архитектуры были шаблонные, их производили на фабрике, и уже готовые, с полным интерьером внутри, привозили на выбранный участок – заезжай и живи, жизнь, как говориться, удалась.

Также в каждом таком поселке всегда были свои рестораны, магазины, школы, обязательно была своя частная служба охраны и интернет, куда без него, всемирная, уже межпланетная информационно развлекательная сеть, связующим звеном объединяла современный мир, навязывая гуманизм и любовь к ближнему, но при этом все было окружено оградой с колючей проволокой.

Вот такой вот был этот город с населением в полтора миллиона человек. Все жители этого города гордились своим портом, своими пляжами и своим знаменитым на весь мир Университетом, в котором училось более сотни тысяч студентов из многих десятков стран. Этот Университет занимал по своей площади огромную территорию с несколькими корпусами и общежитиями.

Университет находился в южной части города и имел собственный стадион, теннисные и баскетбольные площадки, спортзалы, бассейны, и собственную базу подготовки олимпийцев.

Университет был достопримечательностью города. И название города многие в стране знали лишь по названию Университета.

Хотя порт был одним из крупнейших в стране, а продукция некоторых заводов, особенно военных, рекламировалась всюду и даже успела многим надоесть до чертиков, но все же гордость пронимала перед туристами. А какие дивные пляжи, это одно из самых манящих и привлекательных мест для туризма, вот поэтому со всех концов света сюда приезжали люди чтобы насладится отдыхом на золотых пляжах.

Но, как не крути, студентов со всей страны и даже по обмену, тоже было с излишком. Университет был на высоте.

Вот в этот город и прибыл, чтобы начать новую жизнь, Карл Алварис, демобилизованный солдат, прошедший огонь, и воду, и пройдя по трупам убитых им врагов, знавший множество способов убивать без оружия, без промаха попадавший в монетку с пятидесяти метров, умевший выбить любые признания из любого виновного и заставить невиновного признаться во всех грехах человечества, почти что супергерой мать его, но при этом больше не умевший ничего.

Главные свои надежды он возлагал на Риккардо, но где он, его друг, дружок его где, и достиг ли он, чего хотел, открыл ли он ресторан и назвал ли он его, как придумал Карл «Гагра»?

Вопрос этот засел в башке Карла, но..., надо и о другом подумать, все же, на друга надейся, а сам хлебало не разевай и ушами не хлопай.

Карл прибыв со службы имел очень, даже очень, приличную суму на своем счете.

Хоть Карл и не занимался на службе, финансовыми махинациями и аккумулированием своих накоплений, это за него делал его банковский вклад, но все же у него получилось стать богатым человеком. Поэтому в любой момент, Карл мог распорядится своим капиталом как ему вздумается. И первым дело прибыв в город Карл отправился в свой банк, чтобы снять немного кэша или оформить кредитку, что выгоднее Карл даже не догадывался, так как кроме этой сраной войны больше ничем другим не занимался. Новая жизнь, с чистого листа, без крови и убийств и с полными карманами кэша, вот это жизнь удалась называется.