Текст книги "Тайны открытий XX века"

Автор книги: Александр Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)

Морские кочевья гоминидов

Итак, моря и в глубокой древности не разделяли страны и племена, а соединяли их. «Мы должны, наконец, признать, какую огромную роль сыграла вода в развитии и распространении гоминидов», – говорит Филип Тобайес. Наши предки обычно собирали пищу по берегам морей, рек и озер, куда чаще обычного сходилось зверье. В поисках добычи люди привыкли заходить в воду, не боялись бултыхаться и плавать; здесь они научились передвигаться, оседлав плавучие стволы деревьев. Отсюда недалеко и до идеи скреплять несколько стволов кряду, чтобы можно было увереннее преодолевать большие расстояния.

И все же, стоит взглянуть на карту современной Европы, как вкрадывается недоверчивая улыбка. От Туниса до Сардинии – 175 километров. И этот путь люди проделали на небольшом плоту, не зная, куда приведет их игра волн? Кажется, наука, а вместе с ней и род человеческий, совсем потеряла почву под ногами. В эпоху плейстоцена периоды потепления чередовались с длительными периодами похолодания. Тогда Северную и Центральную Европу, словно Антарктиду, накрывали ледники. Их высота достигала 2,5 километра. В это время уровень Средиземного моря падал почти на 120 метров. Обширные шельфовые участки моря пересыхали. Острова Капри и Эльба становились частью Италии. Сардиния и Корсика соединялись сухопутным мостом. Их отделял от суши пролив шириной всего 25 километров. Расстояние между Европой и Африкой в районе Гибралтарского пролива уменьшалось до пяти-десяти километров.

Значительно ближе к Тунису оказывалась и Сардиния. В 2001 году итальянский палеоантрополог Сержио Гинесу обнаружил в пещере на севере Сардинии ископаемую человеческую кость. Ее возраст – не меньше 250 тысяч лет, то есть она попала сюда задолго до того, как в Европе появился анатомически современный человек. На этом же острове был найден скелет Mammuthus larmarmorae – африканского слона, жившего в среднем плейстоцене. Кстати, о слонах: нидерландский палеонтолог Пауль Сондаар, обследовав 17 средиземноморских островов, обнаружил, что на десяти из них в древности водились слоны и стегодонты. Очевидно, животные могли пересекать отдельные участки Средиземного моря вплавь. Возможно, сказанное относится и к человеку. Некоторые исследователи предполагают, что само присутствие слона на том или ином острове – словно маркер – свидетельствует, что когда-то сюда добрался и человек.

Где слон, там и человек. И в воображении историков, разгоряченных тайнами прошлого, возникает трогательная картина. Волны моря тихо стремятся вдаль. В их лазури серым пятном проступает широкая спина слона. Зверь медленно уплывает в открытое море. Он тянет хобот, указывая путь стайке людей, приютившихся на плоту. Спина слона обвязана веревкой, сплетенной из лыка. Другой ее конец прицеплен к плоту. Слон буксирует несколько стянутых вместе бревнышек на другой берег. Этакий водно-гужевой транспорт далекой древности.

«Мы знаем, что в Индии слоны чрезвычайно привязаны к своему погонщику. И тут я задаюсь вопросом, не сумел ли человек до некоторой степени приручить хоботных животных еще в плейстоцене?» – говорит Филип Тобайес. Вопросы, вопросы, на которые предстоит найти ответ ученым XXI века…

4.5. О ЧЕМ ДУМАЛОСЬ ЭРЕКТУСУ

Еще недавно ученые верили, что лишь представители нашего биологического вида – Homo sapiens – наделены интеллектом. Лишь с появлением нас, «людей разумных», возник такой феномен, как культура. Однако недавние археологические находки и новые датировки давно известных окаменелостей позволяют заключить, что еще наши предки – особи вида Homo erectus – выделялись блестящим умом и демонстрировали недюжинные способности.

В XXI веке археологи открывают особую человеческую культуру – культуру Homo erectus. Недаром такой интерес вызывают проводимые сейчас раскопки в немецком местечке Бильцингслебен, где археологи исследуют деревню, в которой люди жили почти 400 тысяч лет назад.

Лишь совершенное мимолетно?

Мы привыкли считать, что Homo sapiens тем и был разумен, что создал уникальную культуру и открыл в себе дар речи. Мы как будто забываем, что многие животные тоже пользуются звуками, выражая страх, боль или симпатию, хотя в их клохтании и урчании не распознать привычных нам фонем. Язык и культура – вот орудия, коими утвердился человек. Они мощнее рубил и дубинок. Иначе как объяснить, что из всех гоминидов уцелели лишь те, в ком сверкнула «искра Божия» – разум?

«Теория, гласящая, что творческое начало зародилось лишь у Homo sapiens, заслуживает того, чтобы ее признали исторической фальшивкой высшего пошиба, – пишет австралийский исследователь Роберт Г. Беднарик. – Основополагающие открытия в области техники совершил вовсе не тот вид человека, к которому мы принадлежим, то есть Homo sapiens, как неизменно утверждали большинство исследователей, а предшествовавший нам вид – Homo erectus. Именно ему мы и обязаны освоением Земли».

Именно человек прямоходящий впервые научился обходиться с огнем. Это событие мы вправе назвать эпохальным достижением человечества. Оно определило его дальнейшую судьбу. Горстка углей, тлевшая в углу пещеры, была таким же по своей значимости артефактом, как и несколько иероглифов, высеченных на камне. Огонь был человеку оберегом и проводником. Он защищал его от хищных кошачьих – самого опасного в ту пору врага для всех особей рода Homo. Его тепло помогло человеку продвинуться далеко на север и выбраться за пределы Африканского континента. Возможно, еще миллион лет назад жители Африки начали использовать огонь. На стоянках человека в Азии и Европе, обустроенных полмиллиона лет назад, находят следы древесных углей, а также обуглившиеся кости.

В пещере Аудиторум в Индии в 1992 году Роберт Г. Беднарик обнаружил наскальные гравировки, выполненные человеком полмиллиона лет назад: чашеобразное углубление диаметром около 5 сантиметров и меандр длиной около 16 сантиметров. В течение двенадцати лет проверялась их датировка, и лишь в 2004 году результаты были обнародованы. К этому времени в Индии, в пещере Дараки-Чаттан, индийский археолог Гирирай Кумар обнаружил скальную поверхность, на которой виднелось более 500 чашеобразных углублений! Полевые исследования этих артефактов, проводившиеся в 2003 – 2004 годах, пока не закончены. И, может быть, задолго до появления знаменитых пещерных галерей в Альтамире и Шове люди – Homo erectus – полюбили рисование? Возможно, холстом им служила их собственная кожа. Или они рисовали на песчанике, коре, древесине – в таком случае по прошествии десятков и сотен тысяч лет не осталось и следа ни от их картин, ни от самих материалов. Ничего – пыль на ветру, и все!

Само время обернулось против человека прямоходящего, притворно обличая его в невежестве и неумении. В удел археологам остались лишь каменные орудия, изготовленные им: ручные рубила, топоры, скребки. Поэтому ученые полагали, что люди данного вида умели обрабатывать только камень – материал грубый и неказистый, ничуть не похожий на те, что использовали, например, ремесленники неолита и более близких к нам эпох.

А чего же иного могли ожидать ученые? Ведь дерево, кость, кожа, кора, сухожилия животных, волокна, как и прочие органические материалы, бесследно гибнут уже по прошествии нескольких тысяч, а то и сотен лет. Поэтому древние культуры поневоле кажутся нам более примитивными, чем близкие к нам. Чем грубее культура, тем старше. Время изнашивает культуру, как человек – одежду. По грязному, засаленному клочку ткани трудно угадать, каким нарядным могло быть платье десять лет назад. Удаляясь в глубь времен, археологи имеют дело лишь с подобными неказистыми клочками и обманываются, принимая их… за высшее достижение той эпохи. Им ведома цена их находкам, но они не знают, что потеряли. Многое, многое безвозвратно гибнет. Лишь совершенное – мимолетно, лишь грубое и ничтожное – вечно.

Нравился ли застой питекантропам

Давно укоренилось мнение о том, что эпоха Homo erectus (1,8 миллиона лет назад – 200 тысяч лет назад) – это время невероятного застоя. Все эти полтора миллиона лет ущербный умом эректус, знай себе, высекал да высекал каменные рубила – тюк, тюк, тюк. Ни на что иное этот олигофрен эволюции не годился.

Однако именно он, этот плосколицый гоминид, почти два миллиона лет назад завоевал всю Африку и Евразию. Его останки можно встретить и в Кении, и в Англии, и на окраине Пекина. Голый, бессвязно бормочущий Homo erectus пустился в этот всемирный марафон, повинуясь лишь «животным инстинктам», пишет американский антрополог Иан Таттерсолл. Его сознание было «чем-то промежуточным между сознанием крупной обезьяны и современного человека».

Лишь анатомически современный человек разорвал путы животного начала и выбрался из тупика эволюции. Его появление в Европе около 40 тысяч лет назад сродни «Большому Взрыву». Он изобрел живопись и музыку, научился шить и строить хижины. Однако в последние годы привычная концепция пошатнулась. Вчера считалось: се – человек, мыслитель и творец; это же – прямоходящая образина или неандертальский мужлан, воплощенная, брутальная дикость. Сегодня археологи обнаруживают артефакты, которые в десять, двадцать, а то и тридцать раз старше прославленных пещерных галерей. Очевидно, искусство и культура зародились задолго до появления Homo sapiens!

^{В пещере Чжоукоудянь близ Пекина найдены останки человека прямоходящего, жившего здесь около полумиллиона лет назад}

Еще 250 тысяч лет назад человек прямоходящий, – об этом свидетельствуют находки, сделанные в Алжире, – сооружал постройки, напоминавшие шалаши. Он же научился разводить огонь и, чего доброго, 800 тысяч лет назад придумал мастерить надувные матрасы, дабы «почивать на этих лаврах», подобающих гениальному изобретателю. А каких восхищенных слов заслуживает «навигация в эпоху плейстоцена»?! Homo erectus пересекали морские проливы, например, Гибралтарский пролив, либо на плотах, либо, как, например, считает немецкий археолог Мартин Кукенбург, «на связках тростника или надутых воздухом звериных шкурах». Эти «человекообезьяны» (питекантропы), как их недавно еще называли, знали толк в украшениях и магических ритуалах.

На месте стоянки Homo erectus в Сахаре (ее возраст – 200 тысяч лет) обнаружили бусинки из скорлупы страусиных яиц. Их диаметр составлял менее одного сантиметра. Кстати, бушмены Южной Африки до сих пор изготавливают подобные бусы, отбирая небольшие кусочки скорлупы и просверливая посреди них отверстия.

Возраст фигурки человека, вылепленной из глины, – ее обнаружили на юге Марокко, – составляет от 300 до 500 тысяч лет. На ее шее и ягодицах видны следы механической обработки. По мнению некоторых исследователей, это «древнейшее в мире произведение искусства».

Итак, мы недооценивали роль Homo erectus в мировой истории? Ученые-традиционалисты с этим по-прежнему не согласны. Они склонны объяснять все случайными совпадениями.

Огонь? – Попадание молнии. – Следы хижины? – Естественные контуры, образовавшиеся в гравии.

Однако в последние годы все громче звучат голоса приверженцев так называемой «долгой хронологии» – тех, кто считает, что искусство и техника, язык и подлинно человеческое мышление зародились задолго до появления Homo sapiens.

В Германии, в карьере Ноймарк-Норд, обнаружен каменный скребок со следами вещества, которое применяют при дублении кожи. Химический анализ показал, что возраст этого скребка – около 220 тысяч лет.

В немецком Кёнигсауэ найдена каменная пластина, прикрепленная к деревянной рукоятке с помощью «клея» – березовой смолы, которую можно получить лишь путем сухой дистилляции. Для этого толченую березовую кору подвергают частичному коксованию при температуре от 340 до 400 °С. Знание подобной технологии никак не вяжется с прежним образом «хомо эректуса». Он все больше и больше выглядит достойным соперником анатомически современного человека.

В мясном отделе истории

Особенно примечательны его достижения в двух главных промыслах гоминидов – в охоте и собирательстве.

Долгое время доминировала теория американского антрополога Льюиса Бинфорда, утверждавшего, что древние гоминиды были лишь «пожирателями падали», способными разве что поймать гусеницу, порыться палочкой, как обезьяна, в термитнике и полакомиться плодами и орехами. Разве могли они методично преследовать зверье, договариваться с товарищами о совместных действиях в разгар охоты или поражать добычу ударами, наносимыми издалека – «дистанционным оружием»? Бинфорд категорично отказывал Homo erectus в подобных талантах. В представлении ученых его школы первые покорители Земли были стаей грязных, неуклюжих зверей, голых обезьян, рыскавших по континентам в поисках недоеденной кем-то добычи.

Однако открытия последнего десятилетия показывают, что, если нам и угодно по-прежнему называть Homo erectus «животным», следует помнить, что это было умнейшее животное, умевшее перехитрить любого зверя, а затем копьем или ножом нанести ему смертельный удар. Сейчас с помощью микроскопа ученые могут, исследуя кость доисторического животного, определить, оставлены ли крохотные царапины на ней, например, зубами гиены или же орудиями первобытных людей. Подобные исследования показывают, что более миллиона лет назад наши далекие предки охотились на носорогов, слонов и бегемотов; они пользовались деревянными копьями и костяными пиками; они отваживались нападать даже на «царя зверей» _ льва, хотя подобная охота выглядела безумием и плохо вооруженный охотник, казалось бы, обрекал себя на смерть.

Постепенно из растительноядного существа, каким Homo erectus был по своей комплекции, он превратился в агрессивного хищника. После удачной охоты люди жадно поглощали мясо, поджаренное на огне, – доисторические бифштексы с кровью. По оценкам исследователей, желудок Homo erectus мог вмещать до пяти килограммов пищи. Насытившись, питекантропы отползали от костра и забирались в шалаши, чтобы спокойно переварить пищу. Siesta palaeolithica. Подобные пиры закатывали, например, в местечке Бильцингслебен, под Эрфуртом, 370 тысяч лет назад. Напоминают о них кости бобров, слонов и оленей, найденные здесь, на месте стоянки клана Homo erectus. Постепенно облик человека менялся. Коренные зубы становились меньше, кишечник короче, а вот мозг – благодаря богатой протеинами пище – все увеличивался. У гоминидов, населявших Бильцингслебен, его объем составлял уже около 1100 кубических сантиметров. Без длительного – в течение многих поколений – потребления мяса такой мозг не сформировался бы.

Гоминиды начали питаться мясом сравнительно давно. По некоторым предположениям, его употребляли в пищу даже австралопитеки, жившие в Южной Африке, около 1,8 миллиона лет назад. Свидетельствует об этом исследование, проведенное несколько лет назад археологами из ЮАР Люсиндой Бэкуэлл и Франческо д'Эррико. Они изготовили каменные орудия по образцу артефактов, найденных на палеолитических стоянках Суорткранс и Стеркфонтейн и попробовали выкапывать ими клубни. Ведь считалось, что орудия предназначены именно для этого. Ради любопытства ученые поковыряли этими орудиями и в термитнике. Уже после второй попытки на орудиях появились характерные царапины, которые, как показал анализ, проделанный под микроскопом, в точности напоминали царапины, сохранившиеся на оригинале. Значит, предположили ученые, Australopithecus robustus добывали себе в пищу также термитов. К подобному выводу пришли и другие ученые, проделавшие изотопный анализ ископаемых костей. Содержание изотопов углерода показало, что меню австралопитеков было богаче протеинами, чем считалось прежде, а значит, в него входили мясо животных или же насекомые и термиты.

В 2003 году американский антрополог Питер Унгар, исследовав зубы Homo rudolfensis с помощью специального программного обеспечения, убедился, что, по всей видимости, эти первые представители рода Homo, жившие 2,5 миллиона лет назад, не были чистыми вегетарианцами, а питались мясом, в то время как знаменитая Люси, судя по зубам, лишь размалывала ими зерна и разгрызала орехи. Впрочем, долгое время гоминиды питались в основном падалью. Тем, что оставят от своих трапез львы, леопарды, саблезубые тигры и гиены. Каменными молотками разбивали кости, чтобы добраться до костного мозга. Однако если бы гоминиды были жалкими, беспомощными падальщиками, то вряд ли бы они в обличье Homo erectus сумели покорить полмира, полагаясь лишь на милость других – более сильных, сытых хищников. Нет, «Исход из Африки» совершался огнем и мечом. Homo erectus рано начал охотиться на диких животных.

Так, на берегу Генисаретского озера в Израиле обнаружены груды костей бегемотов. Поверхность многих костей усеяна царапинами и надрезами, сделанными кремневыми ножами. Многие поколения Homo erectus охотились в здешних краях на бегемотов, убивали и разделывали этих животных, весивших не одну сотню килограммов. Даже антропологи поражены тем, что первыми жертвами первобытных охотников были именно исполины – бегемоты, носороги и слоны. История становления современного человечества начиналась с брутально-кровавых оргий. Пара десятков двуногих верзил, приблизившись к дремавшему зверю, бросались на него и кошмарно колотили, колошматили его, пока он, не успев подняться и разбросать обидчиков, не испускал дыхание.

Постепенно охотники совершенствовали свое ремесло. Затачивали колья, чтобы проколоть толстую шкуру зверя. Прикрепляли к ним кремневые пластины, чтобы повысить убойную силу. Древние люди стали ловкими доками в древнейшем искусстве человека – умении убивать любое живое существо. Во глубине глубин человеческой натуры до сих пор прячется дух прирожденного убийцы. Пройдет не одна сотня тысяч лет, пока эта хитроумная бестия, человек, не научится – De profundis clamavi – взывать к чему-то высшему из той бездны коварства и хитрости, в которой погряз он со времени оно.

Но перенесемся от брега вод, где Христос прельщал рыбаки, на крайний норд-вест, в доисторическую Европу. От расселившейся здесь популяции Homo erectus потребовалась новая стратегия выживания.

По тундре, по тундре Центральной Европы

Поражает умение Homo erectus приспосабливаться к самым разнообразным условиям проживания. Это позволило ему заселить большую часть планеты. Темнокожие жители тропиков притерпелись к северным краям. Группами по 20—30 человек они упорно шли вперед, штурмуя горные хребты и удивленно поглядывая на сполохи северного сияния, разукрасившие небо. Впрочем, когда Homo erectus впервые достиг Европы, климат здесь был сравнительно мягким. К северу от Альп росли самшит и кизил. В горах Гарца водились небольшие обезьяны. Под Гейдельбергом плескались гиппопотамы. Однако рай этот был обманчивым. Европа, как западня, заманивала людей, но неожиданно ее климат резко менялся. Вновь и вновь ледники надвигались на Европу с полюса, заставляя людей отступать. 450 тысяч лет назад Северная Европа, например, совсем обезлюдела. И все же около 400 тысяч лет назад гоминиды уже научились выживать в тундре.

Что же загнало людей в этот неуютный край – в Европу? Ревматизм и обморожения им были здесь обеспечены. Из растительной пищи можно было сыскать лишь дягиль и горец змеиный, да еще орехи, да еще крапиву. Людей привлекало другое. Мясо! Стада бизонов, северных оленей и гигантских оленей, а особенно степных слонов. Первобытные люди нещадно преследовали этих огромных животных, достигавших в высоту четырех с половиной метров. Долго оставалось загадкой, как люди ухитрялись убивать слонов, ведь толщина их шкуры составляла почти два сантиметра. Такой «панцирь» не пробить обычным копьем.

Лишь недавние находки показали, что люди орудовали длинными пиками, чрезвычайно остро затачивая их тонкие концы. Шкуру слона прокалывали, словно шилом, целясь прямо в сердце животного. По-видимому, кланы Homo erectus охотились на слонов примерно так же, как еще сто лет назад добывали слонов пигмеи: обмазывались их испражнениями, чтобы животные подпустили людей поближе, потом какой-нибудь смельчак подползал к зверю и, размахнувшись пикой, изо всей силы вонзал ее в грудь, нанося смертельный удар. Истекая кровью, исполин пытался скрыться. Охотники бежали за ним. Другим уязвимым местом были глаза. Археологи встречают черепа слонов со следами ударов, нанесенных в область глаз. Часто подобные удары были неточны, но охотники не отступали; окружив жертву, они били ее, преследовали, травили до смерти. Из мяса забирали лучшее. Уносили слонину на ребрышках, а лопатки и кости таза бросали на месте. После удачной охоты оказывалось так много мяса, что грех было не стать гурманом. В поисках крупных зверей приходилось порой уходить километров на пятьдесят, а то и больше от места стоянки. Взвалив на себя куски туши, охотники осторожно пробирались по неуютной местности. В любую минуту они готовы были сразиться с гиенами или волками, привлеченными запахам свежего, сочащегося кровью мяса.

В унылом северном краю – Европе Ultima – требовалось проявить недюжинную смекалку, чтобы выжить. Огонь высекали огнивом; от непогоды укрывались в шалашах; в холод носили одежду из шкур. В обиход вошли сосуды из коры деревьев. Все эти изобретения появились задолго до «Большого Взрыва» – торжества культуры, принесенной в Европу 40 тысяч лет назад «человеком разумным». По мнению немецкого археолога Дитриха Маниа, – он руководит раскопками в Бильцингслебене, – «холодный климат был мощнейшим стимулом, способствовавшим формированию интеллектуальных способностей человека».

Еще недавно многие специалисты по древнейшей истории считали становление Homo sapiens счастливой случайностью – результатом генетической мутации, которой могло и не быть. ДНК любого вида животных вновь и вновь частично изменяется, мутирует. Отдельные мутации оказываются выгодными для вида в целом и закрепляются в потомстве. Человек – не исключение. За последние 2,5 миллиона лет, по оценкам некоторых антропологов, сформировалось до девяти видов гоминидов. Современный человек постепенно вытеснял своих собратьев, потому что, занимая ту же биологическую нишу, лучше остальных соображал. Человек взял интеллектом над ними.

Однако в последнее время антропологи все сдержаннее относятся к этой «чересчур биологичной» модели. Поколения первобытных людей не ждали, сложа руки, «благословенной мутации» – этого вмешательства Случайности в нашу судьбу, вмешательства сродни Божественному. Нет, все эти люди постоянно приспосабливались к условиям жизни, развивали свою материальную культуру, обретали все новые способности, создавали свою особую – с большой буквы – Культуру. Как метко выразился знаменитый австралийский археолог Гордон Чайлд: «Человек сам сотворил себя».

Пока сторонники той и другой теории ведут ожесточенные споры, важнейший бастион «традиционалистов» – цифра «40 тысяч лет», время резкого переворота в образе жизни человечества, постепенно тускнеет. Появляется все больше фактов, доказывающих, что и 50, и 100, и 200, и 300 тысяч лет назад у людей было достаточно ума, чтобы изобретать и творить что-то новое – чересчур сложное для животного, вполне естественное для человека.