Текст книги "Иной жизни для себя не представляю! Книга вторая. Опасный маршрут (СИ)"

Автор книги: Александр Воронецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Я покивал головой, полностью с Палычем соглашаясь – был у меня револьвер, и на него разрешение, только из сейфа в домике, как и Леня свой Вальтер, мы их еще ни разу не доставали. Потому что с материалами в партию, или туда же за зарплатой для отряда, которые мы обязаны были охранять, ездить пока не пришлось.

В домике, когда я вернулся, Леня заканчивал убирать стол. Я схватил веник, быстренько подмел пол, его же протер мокрой тряпкой – на десять минут станет прохладней. Оба устроились на кроватях, и Леня пустился в рассуждения:

"И как тебе наши гости?"

Я пожал плечами:

"Мужики как мужики. Думаю, простые контрабандисты – возят товар от границы на север, наверное китайский, а может и еще чей".

"Правильно думаешь", – поддержал меня Леня, – "я об этих ребятах еще в прошлом году слышал, встречались они с моими знакомыми. Те о них хорошо отзывались".

"Только что б с наркотой не были связаны. А если возят просто ширпотреб – ну и пусть. Хотят ребята заработать – вот и рискуют, их дело. Только", – я Леониду улыбнулся, – "у них всех оружие есть, боевое!"

"Знаю!" – не удивил я начальника, – "Отстреливаться они будут от бандитов. С ментами – отлично поладят: откупятся. А нам даже помощь. Я уже договорился: в следующий раз они нам с югов свежих овощей привезут, дешевых".

Здесь в дверь домика бухнуло, и появился Виталий, в не меньшем, чем мы состоянии подпития, и с лучезарной улыбкой. С геологом Славой занимал он домик от нашего через два, и как я понял, был у них выпивон с другими тремя гостями, о чем я догадался, когда Виталий тут же нам предложил:

"Ребята с Камазов говорят, что рядом с нами сайги немерено! Такыр ровный, как асфальт! Надо ночью на охоту съездить!"

Но Леонид Дмитрович – так его величаю, потому что дальше он отдал команду как начальник отряда – погрозил любителю ночной охоты пальцем:

"Сегодня – даже не думай! В зеркало на себя посмотри – стоять ровно не получается! А в партии двое деток папу ждут!"

У Виталия улыбка с лица исчезла, он как слон потоптался на одном месте, и с начальником согласился:

"Ладно, завтра прокатимся", – и из домика, стараясь держаться прямо и не шататься, осторожно вышел. Только на чем кататься, если вторая машина, дай бог с нормальным шофером, непонятно когда в отряде появится.

Когда начало темнеть, Камазы зарычали. Человек шесть, в том числе я и Леня к ним подошли, с гостями распрощались, пожелали доброго пути. И три машины, с интервалом метров в двести – меньше не позволяла поднимавшаяся из под колес пыль – поползли на север, в пятисот километровое безлюдье и темноту ночи. Удачи вам, и никаких поломок!

Часть четвертая.

В понедельник я планировал прямо с работы к разведанному роднику подъехать, и на нем посидеть. Но, после вчерашних гостей голова... сами понимаете. Да и Виталий собирался сгонять на такыр, если не сегодня ночью, то завтра. И потом: я на роднике одного рогача добуду – больше 30-40 кг мяса тащить на себе пятнадцать км в отряд просто не смогу. А команда Виталия может добыть сколь получится, им-то на себе ничего тащить не нужно. Короче говоря, собираясь на завтрак, начал оправдывать свою лень и необязательность,

А когда шел в столовую, по склону ближней горки четыре каракурюка отряд обходили, причем не торопясь, домики и публику разглядывая. Два молодых парня рванули в палатки за ружьями, с ними суматошно кинулись животине наперерез. Я же и ухом не повел: зря ребятки стараются, каракурюки их уже просекли, и теперь ни за что, как бы они не старались, к себе на выстрел не подпустят. Остальная публика вниманием их тоже не обошла, и в столовой я, Виталий, и еще кое-кто, известные как охотники, много чего выслушали в свой адрес: вокруг ничейные животные гуляют, чуть ли не в палатки заглядывают, а мы тушенкой травимся.

Этого стерпеть я не смог, и одностволку в маршрут прихватил. А после работы шофер-тихоход меня к роднику подбросил, попетляв между горок и на равнину не выехав, что бы сайгу на ней не спугнуть. После чего поехал собирать людей, везти их в отряд.

Ждать возле водички пришлось с час, не больше. Не в пример вчерашнему, по ровнятине сайга гуляла везде! И откуда только взялась! Одна семейка ко мне подошла совсем близко, и непонятно зачем – пить явно не собиралась, гуляла метрах в ста, щипала травку. А я из-за камней за ней наблюдал, пока не надоело. Заменил в одностволке картечь на пулю, и уложил хорошего рогача – тащить пришлось с остановками на отдых.

А к вечеру в отряде появилась вторая машина, с нормальным шофером. И следующей ночью Виталий с такыра привез двух сайгаков. Теперь отряд мясом обеспечен, работяги и техники уже и работой, и вечера оставались свободными для отдыха и личных дел.

Как всегда, определились компашки. Народ постарше составил одну -начальник Леонид Дмитрович, геологи я и Слава, две женщины техники документаторы, геофизик Виталий, надежный все знающий Егорыч. Народ помоложе собирался в другой компании, более шумной, с гитарой. В нее попали четыре молодых специалиста – два геолога и два техника, три молодые женщины тоже техники, в данный момент свободные от мужей. В этой компании ребята очень надеялись, что в отряд пришлют парочку студенток, у которых вот-вот должна начаться практика.

Зеленая молодежь – радиометристы и топики из недавних школьников и проваливших первую попытку поступить в институт или техникум – кучковались отдельно. Но девушки постарше, кое-что успевшие повидать, в шумную компанию с гитарой с удовольствием перебегали, если кто-то их приглашал. И с неудовольствием возвращались назад, чаще всего по причине излишней скромности в атмосфере довольно свободных нравов.

У работяг компании не было. Им не до развлечений: канавщики приехали заработать, лопатой и киркой махали по двенадцать часов в день, и после ужина уходил на покой. Верховодил ими все тот же тощий высокий авторитет с наколками, с приклеившейся кликухой "Пахан". В не рабочее время они иногда собирались в одной из палаток, о чем-то разговаривали, и только самый молодой парень среди них выделялся. Тем, что не слишком заработать старался, с работы возвращался в отряд с геологами раньше, чем остальные канавщики, за которыми машина позже делала специальный рейс, а по вечерам навещал самую молодую компанию топиков и радиометристов, хотя был чуток всех в ней постарше.

Как и в любом отряде, в большой палатке-камералке, с полом из досок, стоял теннисный стол, а на ровной площадке за домиками было размечено уменьшенное футбольное поле и волейбольная площадка. После обеда и недолгого отдыха везде жуткие баталии! И первенство по теннису, и бесконечные турниры по футболу и волейболу: старики с молодыми, техники с инженерами, геофизики с геологами. Откуда только сил хватало, после тяжелого трудового дня! Наверное, из-за отсутствия рядом магазинов и пивбара, не иначе. А пивка холодненького, в нашу жару, очень хотелось. Да и ...от вина и водочки вряд ли бы кто отказался.

В субботу бензовоз из партии привез горючку, продукты, не требующие холодильника, свежий хлеб, и долгожданных студенток. Им обрадовалась не только молодежь, но и все геологи, потому что техников на документации канав катастрофически не хватало. Девушек – очень красивую блондинистую Розу, и просто симпатичную темненькую Вику – Леня поселил в единственную свободную двухместную палатку, крайнюю в ряду, и уже вечером возле нее наблюдалась повышенная концентрация лиц мужского пола.

"Студенточки у нас – дипломницы", – сообщил Леня в темноте ночи, когда кто-то вырубил движок освещения, – "на практике уже побывали, и мне кажется, многому "научились". Видел, как возле палатки ребята выпендривались? А они рады, скромниц из себя не строят! Особенно та, которая цветок", – помолчал, пока не вспомнил, – "Та, что Роза".

"Везде и всегда так!" – ответил я со смешком. А как студенткам вести по другому, если ребят вокруг, уже и инженеров, много, а их всего две? И очень симпатичных, цену себе знающих.

"Не скажи", – не согласился Леня, – "ты у меня на глазах женихался, и Света твоя студенткой была большой скромницей!"

"В этом повезло", – ответил, и глубоко вздохнул: как там, у родителей, моя радость? Скоро рожать, а первый раз... – ой-ой-ой, мне даже подумать страшно! Новые студентки из головы разом вылетели.

В воскресенье, по привычке проснувшись рано, я начал собираться. Хотел пробежаться по долине, в которой стоял отряд, к ее началу в глубине горного массива. Спросите зачем, если отряд мясом обеспечен? Отвечаю вопросом: а зачем вегетарьянцы одну траву едят, другие каждый день делают пробежки в пять-десять километров, третьи по воскресеньям запоем читают книги и больше ничего им не нужно, а кто-то бегает по магазинам, все смотрит и ничего не покупает? И можно продолжить до бесконечности.

"К обеду вернись", – предупредил Леня, с закрытыми глазами, – "и чтоб не опаздывал".

"Зачем?" – надеюсь, что не для срочной работы.

"Придешь – узнаешь", – и отвернулся к стенке домика.

Первым прибежал в столовую на завтрак, и из отряда налегке – с одностволкой, биноклем и фляжкой воды в рюкзаке – пошагал по долине к ее истоку. Красота кругом! И сама долина, шириной в пол километра, с несколькими сухими руслами, в меру заросшая тамариском, еще каким то кустарником, рощицами саксаула. И окружающие ее горки, с причудливыми скалами, промоинами с тем же кустарником. И везде, где это можно увидеть, следы зайцев, лис, сайги или каракукюков.

Шагал не торопясь, поднимался вверх по склонам горок, что бы просмотреть долину впереди и от одного до другого ее края, подворачивал к руслам, если в них и рядом зеленела травка или пучки камыша, высматривал там водичку. Скоро небольшую соленую лужицу нашел, и вместе с привычными следами потенциальной добычи, здесь были свежие волчьи.

Наверное, благодаря водичке, вокруг лужи разросся кустарник, невысокий, по пояс. Был он не сплошным, а с небольшими полянками, и выбитыми ногами животных тропами. По одной из троп я начал прорываться, посмотреть, куда тянется, и отошел от лужи метров на тридцать, почти до конца зарослей. И здесь кто-то в кустах от меня ломанулся! Отскочил метров на десять и затих.

Сняв с предохранителя одностволку с зарядом картечи, я осторожно полез по кустам, не сводя взгляда с места, где затих зверюга. Что бы его выгнать. На пять метров он меня подпустил, потом затрещал кустами убегая. Через десяток метров снова затих.

Интересно, с кем я играю в прятки? Не с зайцем точно, у того так ломать кусты силенок не хватит. Не лиса тем более – эта проползет между кустами по земле бесшумно. И на волка не похоже – тот слишком осторожен, что бы человека, главного своего врага, дважды подпустить на пять метров.

Минут десять я непонятно кого гонял, расстояние между нами постепенно сокращая. И вот он: все же волк, молодой, на моих глазах попытался с прогалины залезть в кусты, и....не смог этого сделать. Передние ноги у него были в порядке, а задние, нелепо подвернутые в сторону и будто связанные невидимыми путами, не могли нормально держать массу половины тела, и только дергались при попытках животного на них подняться. Волк, поняв, что больше ползти не в силах, замер, в неестественном положении, и смотрел на меня полным боли и тоски взглядом. Потом вытянул передние лапы и лег на землю, опустил голову и от меня ее отвернул.

Бедняга. Я сделал к нему пару шагов, что бы получше рассмотреть. Волк на это никак не отреагировал. Теперь я увидел причину паралича задних конечностей: перед ними ровная линия хребта кончалась, и дальше к хвосту продолжалась после сдвига вверх и в сторону на один два сантиметра.

Позвоночник был сломан, животное обречено. Но никаких ран вокруг увечья я не увидел. И что делать? Избавить его от мучений? Но такая тоска в глазах!

Короче говоря, я пошел дальше, только перезарядил ружье с картечи на дробь. И – пусть меня бог простит – застрелил зайца, тех в долине водилось множество и я давно перестал обращать на них внимание.

Вернулся к волку, нашел его на том же месте – только заполз в кусты, и теперь на меня смотрел повеселее, по крайней мере не уставившись в одну точку. Бросил к нему зайца поближе – и он его понюхал и даже облизнулся. Жаль бедолагу, но большего я сделать ничего не мог.

Время поджимало. Если хотел вернуться в отряд к обеду, то через полчаса нужно разворачиваться. Я эти полчаса можно сказать пробежал – кроме инвалида-волка и зайцев я пока никого не выгнал, а очень хотелось увидеть тех, чьи отпечатки копыт постоянно встречались. И в последний момент, когда собрался разворачиваться – вот они! Три каракурюка: самец, самка и малыш, выскочили из кустов совсем близко, и побежали к ближней горке. Я замер, а они, эти очень любопытные создания, взлетев по склону не очень и высоко, остановились, замерли, и начали смотреть в мою сторону. Так мы и стояли, с минуту. Потом я махнул рукой – они в этот же миг сорвались, и через пару секунд скрылись за горкой.

Ну все – я улыбнулся, хотя демонстрировать эмоции было некому – теперь с чистой совестью можно домой. В темпе и побежал, время – если хотел успеть к обеду – ну совсем поджимало!

А в домике ждал сюрприз: стол был заставлен мисками с обедом из столовой, разделанной на куске фанеры селедкой с порезанной головкой лука, и пустыми стаканами в количестве четырех. А на кроватях, вместе с Леней, сидели гости: Виталий и Слава. И где-то здесь же – ума большого не надо догадаться – была припрятана бутылка водки. А может и две. Вот для чего, оказывается, начальник утром приказал к обеду не опаздывать! Посылочку он с бензовозом получил, и даже мне, соседу по домику, о ней не проболтался!

Леня театральным жестом поднял руку и посмотрел на часы:

"Что я говорил? Ровно два, появился тютелька в тютельку!" – с улыбкой прошелся взглядом по гостям, и обернулся ко мне, – "Снимай амуницию, споласкивайся, и за стол. Пока водка не перегрелась!"

Через пятнадцать минут, после первой рюмке, я рассказал про встречу с волком-инвалидом. Жалостливые Леня и Слава повздыхали, и даже одобрили мой поступок, имею ввиду убийство зайца волку на пропитание. Хотя конечно понимали, что жить тому недолго. А Виталий, этот ночной гонщик, с остальными не согласился:

"Пристрелить надо было! Волк он всегда волк, даже если и больной. А зайца – сюда бы принес, вечером мы из него жареху б сделали!"

Мы еще раз выпили, каждый за свое, потому без тоста, и теперь начал жаловаться Леня:

"Хорошо вам живется! Пришел с работы – и никаких проблем. В теннис поиграл, мяч попинал – и на боковую. Или как Юра с ружьем пробежался", – все на начальника начали смотреть с интересом, – "А я сегодня пол ночи не спал!" – и замолчал, ничего не сказав о причине бессонницы.

"Так в отряде все нормально", – кашлянул Виталий, – "Или тебе бензовоз кроме водки письмо привез с неприятностью?"

Вместо ответа Леня вздохнул, потянулся ко второй бутылке, и открывая ее всех заинтриговал:

"Письмо ладно. Если и с неприятностью – то на час, потом можно и забыть. А он мне (то-есть, шофер бензовоза) геморрой привез на все лето!"

"К-какой геморрой?" – заикнулся Виталий в недоумении.

"А такой!" – Леня начал разливать водку по стаканам, – "Студенток слишком продвинутых!" – свой стакан поднял, – "Скоро из-за них все ребята передерутся! Мне уже парочку разнимать пришлось! Давайте и выпьем, что бы заразы эти меня до инфаркта не довели!"

Конечно, мы выпили, но вряд ли кто начальнику посочувствовал: студентки в отряде – это как родник в пустыне. А если они еще и продвинутые – то это уже как ручеек, многим можно утолить жажду.

Часть пятая.

Леня у нас не только начальник – он отвечал и за дела геологические. Поэтому, в палатке-камералке постоянно с геологами просматривал карты, подсказывал что и как нужно сделать. Но геология была простой, породы легко различаемы, и его подсказки честно сказать никому не были нужны. Так что с работой все было нормально.

А после нее, по вечерам, и только со мной, Леня делился и хозяйственными заботами, и возмущениями по поводу возникающих конфликтов.

Насчет хозяйственных забот я посмеивался. Подумаешь, хлеб зачерствел, или масло сливочное горчить начало – после нашей работы на свежем воздухе это мало кто замечал. Да и понимали все, что в жару многие продукты свежими долго быть не могут. Главное, свежее мясо было всегда, благодаря такыру рядом, и Виталию с товарищами, любителями покататься на машине ночью.

Насчет конфликтов – тоже не находил ничего ужасного. Везде они случаются, а в отряде, где девушек единицы, а парней ого-го, их отсутствие меня бы больше удивило. Только в отряде, в случае конфликта, обиженной и оскорбленной стороне некуда деваться – кругом в радиусе двести километров бежать некуда. А как Леня заметил, красивая студенточка уже бы и побежала, потому что самый молодой канавщик Гриша, с прилепившейся кликухой "Курортник" (больше отдыхал, чем работал), перестал давать ей прохода. И не только по вечерам, хотя ее охраняли поклонники из компании молодых ИТРовцев, в которую девуля и ее подруга естественно сразу же были приняты. Этот молодец постоянно приходил к ней на работе, к канавам, которые она документировала, и там клялся в любви! Впрочем, в любви к Розочке клялся не он один, только не так нахально и нагло.

Леня с парнем поговорил, и без толка. Тогда я предложил задать Грише канаву там, откуда в рабочий день навестить зазнобу физически невозможно. Что на следующий день и сделал, с согласия начальника, и малость его успокоил. Но по вечерам влюбленный "Курортник" постоянно возле компании молодых ИТРовцев крутился, а по ночам и вокруг палатки девушек, чем их пугал. Как, конечно, и Леню.

В отряде невозможны любовные тайны. Все обо всех знают – скрыться от посторонних глаз просто некуда, если только не в ближайшие кусты или горки. Но если парочка туда направилась, то ясно же зачем!

Поэтому все знали, кто у наших студенток избранники. У блондинистой Розы им оказался молодой геолог Паша, у темненькой Вики – его друг Саша. Первые в мужья кандидаты, ребята с высшем образованием! Третьи лишние приставать к девушкам перестали, кроме канавщика Гриши – тот успокоиться никак не мог, и уже разочек получил по "суслам", как успокоительное на повышенную возбудимость.

Но красивенькая Роза оказалась с повышенными запросами, и очень быстро в молодом ИТРовце Паше разочаровалась – не выдержал, наверное запросов амазонки, в поведении и поступках которой опыт общения с представителями сильного пола просматривался невооруженным глазом.

Я к ней по необходимости заглянул на канаву, проверить, все ли нужное она в ней увидела. А заодно имел глупость слегка посочувствовать, насчет не сложившихся отношений с моим молодым коллегой, женихом перспективным.

"Еще чего!" – расщедрилась Розочка на презрительную усмешку, – "Жлоб и двух слов связать не может, сынок маменький! Не знает, что от него девушке нужно!" И я быстренько заткнулся. Потому что Паша действительно отличался скромностью и неспешностью в развитии отношений с девушками. А Розочке нужен огонь-парень! Что б все сразу и не теряя времени!

А молодой канавщик приободрился, в надежде, что девочка внимание теперь обратит на него. Не тут то было! Девуля начала заигрывать сразу с двумя парнями, а все начали ждать, кого из них она выберет для "прогулок" в горки. Выбрала, и дружбы опять хватило на неделю.

"Девке цены нет", – вечером Леня со мной разоткровенничал, – "не успокоится, пока со всеми ребятами не перетрахается", – посмотрел на меня с прищуром, – "Не вздумай моментов воспользоваться! Совсем невтерпеж станет – Томочку нашу порадуй! Проверена девка: болтать не будет, потому что муж вроде как есть, и в то же время при ней его редко кто видел!"

Я усмехнулся, пообещал Лене совета послушаться, хотя сейчас мне не до женщин: любимая жена вот-вот наградит ребенком, и все мысли только о ней и о нем. А на следующий день в отряде появились знакомые три Камаза.

Часть шестая.

Еще издали заметил, что с ними не все в порядке: метров в двухстах за первым, два других приклеились друг к другу. Оказалось, один другого тащит на тросе. Высыпали встречать старых знакомых.

"Яма у вас есть?" – Палыч поинтересовался у Лени после приветствий; кивнул на весь в пыли последний Камаз, – "Сцепление полетело, менять будем. А без ямы не обойдешься!"

"Все есть!" – Леонид похлопал его по плечу, – "Сейчас давайте в столовую, а потом работа!"

После обеда повеселевшие гости из кузова одного из Камазов вытащили две большие коробки и отнесли их в столовую – это заказанная Леней зелень и продукты. А поломавшуюся машину затянули на яму, и до вечера под ней ковырялись, снимая сцепление. Потом сходили в душ, из него трое – те, что и в прошлый раз – пришли в гости к Лене, ну и ко мне тоже, раз уж я с ним занимали один домик, и успели к встрече приготовить что бог дал. Другие три шофера, как мы поняли, пошли в гости к Виталию и Славе.

У нас мужики появились не пустыми. К лично мной приготовленной в столовой жареной сайгачатине – мягкой, ароматной, таящей во рту – очень к месту оказались свежие редиска, лук и даже огурчики. Как и две бутылки водки, вкус которой мы уже начали забывать.

Выпили по первой: чтоб с Камазом все обошлось, и больше ни один не сломался. Выпили по второй: что б груз довезли и домой вернулись здоровыми. Потом Леонид захотел рассчитаться с Палычем, за зелень и продукты. На что получил ответ:

"Ты нас накормил, яму предоставил, сейчас и водку пьем. Какой расчет? Это мы вам должны! За то, что здесь стоите, за то, что на вас надеемся, за то, что в случае чего в помощи не откажете!" Третий тост и придумывать не пришлось:

"За дружбу!"

После него разговоры пошли пустые, как всегда между подвыпившими мужиками, а потому никому трезвому неинтересные. Покинули нас гости по-темному.

Следующий день был рабочим, отряд проснулся рано, и после завтрака опустел – кому положено уехали в поле, в том числе и я. Никто из ночевавших возле своих машин гостей нашему примеру, в смысле раннего подъема, не последовал. А когда с поля вернулись, Камазов в отряде уже не было.

"Недавно уехали", – объяснил Виталий, остававшийся в отряде и первым попавший мне под руку, – "сказали, что до границы полигона доберутся, и там будут ночи дожидаться".

"Могли б и здесь постоять, полигон то рядом", – пожал я плечами, показал, что на их месте предпочел бы иное решение вопроса. А Виталий усмехнулся:

"Могли. Да только наш начальник не захотел!"

"С чего бы?" – теперь я удивился.

"А у него и спроси!" – Виталий не только ушел от ответа, а и быстренько побежал в свой домик, словно на эту тему говорить не хотел. Чем удивил меня еще больше. Я бы, конечно, у Лени поинтересовался, насчет неожиданного исчезновения Камазов раньше времени, но в домике он появился только после обеда. С видом озабоченным, если не сказать – мрачным. И не поинтересовался, как всегда делал, у меня успехами по работе, молча улегся на кровать.

"Леня, что случилось?" – попытался я спровоцировать разговор.

Не получилось, и пришлось добавить:

"Почему гости до вечера у нас не остались?"

Леня молчал, и только тяжело вздыхал, на меня не глядя. Что-то случилось серьезное, в таком отвратительном настроении начальника и товарища я еще не видал. Но что? Не будешь же лезть в душу.

Я и не полез – начал устраиваться на кровати, с полчаса после обеда и мне можно полежать. И уже закрыл глаза, когда Леня наконец очнулся:

"В партию придется ехать, из-за этой куклы".

"Какой?" – глаза у меня автоматически раскрылись, лежать расхотелось.

"А студентки продвинутой! Красивая же девка – ну выбери парня хорошего и трахайся на здоровье! Так нет же! Ей одного мало! Ей надо всех по очереди! А вчера одного из гостей соблазнять начала! Причем в открытую, словно наши техники и инженера простому шоферюге в подметки не годятся!" – Леня на кровати заворочался, от переполнявших эмоций, и теперь на нее сел, уставившись на меня взглядом прямо таки испепеляющим. Этот взгляд заставил и меня перейти в положение "сидя", и попытаться товарища успокоить:

"Не переживай. В любом отряде хоть одна "давалка" да есть. А у тебя она – высшего сорта, не простая девушка без профессии, так сказать на подхвате, а студенточка, почти со средним образованием".

"Насчет мужиков – образование у нее высшее! А мне что делать? Если так дальше пойдет – через месяц она в отряде всех "образует!"

"Кроме нас, стариков, и Гриши-"курортника"!" – Лене я улыбнулся, в надежде снизить градус агрессии к как ни крути красивой дев... пардон, женщине", – и спокойно попросил, – "Расскажи, что здесь случилось, пока я в поле был".

Леня с минуту помолчал, наводя в мыслях порядок. А потом я услышал кусочек захватывающей истории, где глупость, легкость нравов, любовь, ревность настолько обострили отношения между ее участниками, что потребовалось срочное вмешательство начальника отряда. И началась эта история не сегодня, как я до этого момента думал, а еще вчера вечером, когда я и Леня сидели за столом с тремя неожиданными гостями в своем домике, а Виталий и Слава с тремя другими в своем. Только у нас встреча прошла нормально – выпили, закусили, обо всем поболтали и разошлись. А вот у Виталия и Славы получилось по-другому. В разгар веселья в домик постучала, после чего зашла студентка. Народ же там был простой, уже "веселый", и ее пригласили за стол. Приглашение с удовольствием приняла, хотя прекрасно знала, что можно от выпивших мужиков ждать, если рядом девушка, а тормоза у них водкой отпущены.

Девуля быстренько на одного из гостей-шоферов глаз положила, кстати, на напарника Палыча, и вскоре из домика с ним на минуту вышла "подышать свежим воздухом". А там их встретил безнадежно влюбленный Гриша. Который, как и обычно, обожаемую Розочку везде старался сопровождать. Но сейчас он получался третьим лишним, причем обоже сопровождал не один из молодых ИТРовцев, с чем он уже смирился, а всего лишь простой шофер! То-есть, равный по статусу, причем, можно сказать, человек проезжий!

Такого оскорбления молодой канавщик стерпеть не мог и полез выяснять отношения. В результате от смелого авантюриста – мало кто не побоится контрабанду возить – получил профессиональный апперкот и на несколько секунд вырубился. А когда пришел в себя – противника и предмета обожания рядом не было. Не было их и в пределах отряда, и в палатке, в которой студентка иногда ночевала. И даже на завтраке не появились. Но после него, когда народ повезли в поле на работу, а Леонид начал уже думать, где кралю искать, она объявилась. Объяснила, что плохо себя чувствует, и решила покамералить. Только под глазами имела синие круги, на шее и плечах следы страстных поцелуев в виде так называемых "засосов". В камералке на глазах присутствующих девица томно вздыхала и потягивалась как кошка, разминая тело после бурной ночи, и демонстрируя на шее золотую цепочку с золотым же крестом, по своим размерам изделием явно мужским, а если еще точнее – ранее принадлежавшим напарнику Палыча. Который, как я сейчас только узнал, имеет имя Роман, очень для происшествия подходящее.

Молодой канавщик тоже оказался не здоровым и на работу не поехал – подтвердил свою кликуху "Курортник". Зато навестил ремонтируемый Камаз, с приличной дубиной, и попытался засветить Роме между глаз за недавнее двойное унижение: и девушку увел, и в нокаут отправил. В результате от умельца-шофера заработал фингал, и обратил на себя гнев Леонида Дмитровича, как на нарушителя дисциплины и порядка во вверенном ему отряде.

Со своей стороны, Палыч тоже своему напарнику кое-что высказал, и что бы не усугублять ситуацию по завершению ремонта машины, Камазы из отряда увел. Потому что канавщик Гриша, доведенный неразделенной любовью до почти невменяемого состояния, все время вокруг них крутился и не дай бог мог решиться на еще какую-нибудь выходку почище применения дубины. Вот такие дела.

"Следующий раз контрабандисты с лихим Ромой у нас появятся через месяц, и канавщика Гришу, прибабаханого любовью, я успею в партию отвезти", – рассуждал Леня вслух, – "но не поможет же! Эта краля еще что-нибудь отчебучит!" – и уставился на меня, ожидая ответа.

"Гришу можешь и увезти, с "Курортника" толку как с козла молока. Канаву одну никак закончить не может. А девушку", – я Лене подмигнул, – "не вздумай – ребята наши тебе этого не простят!"

"Ты еще предложи отдельный домик ей выделить! Что б с очередным клиентом (совсем грубо, Леня!) не нужно в кусты бегать! Подружка (вторая студентка) уже не знает что делать – эта краля норовит и в палатку на ночь парня притащить!" – возмутился начальник! Однако на это я не купился: ситуация в общем то знакомая, и даже привычная для нас обоих. И раньше свободу нравов в отрядах Леонид если и не поощрял, то и препон не ставил. Из убеждения: девушки всякие важны, девушки всякие нужны. Особенно когда их мало, а ребят много. Я и попытался Леониду объяснить пагубность его намерений:

"Помнишь, как ты из отряда повариху в партию отправил? Не потому, что она никому не отказывала, а за то, что с обязанностями перестала справляться – днем отряд три раза накорми, а ей ночью мужики спать не давали. И что получилось? После работы в субботу – к ней в партию, за пятьдесят километров! – ребята бегали. И к утру понедельника возвращались! Довольные, но без сил и для работы негодные!" – Леня вначале вид принял заинтересованного, потом заулыбался, а я продолжил, – "А помнишь, как в отряде шоферами были две бабы-эстонки? Им же цены не было! Не пили, не ругались, машины всегда в порядке, и мужикам не отказывали! У тебя ж тогда рай был в отряде!" – Леня теперь и рот открыл в улыбке, – "А сейчас от бесценной девушки ты избавиться хочешь!" – здесь я изобразил на лице максимальную серьезность и помотал головой, – "Наша молодежь тебя не поймет!"

Леонид улыбку спрятал, рот закрыл и с шумом вздохнул:

"Не поймет. Я и не против, что б здесь осталась, но зачем в открытую отношение с ребятами демонстрировать?"

"Поговорю с ней – и все образуется", – предложил я на полном серьезе.

"Попробуй", – согласился начальник, – "может и присмиреет. А я канавщику объясню: не успокоится – пусть вещички пакует, в партию отправлю!"

Часть седьмая.

Разъяснительную беседу с Розочкой я провел в поле – специально пришел на канаву, которую она документировала. Вопреки ожиданию, ни на одно мое слово, насчет «аморального» поведения, не возмутилась, и даже наоборот – выдала загадочную фразу, смысл которой я толком не понял:

"Я на ваших козлов", – так назвала молодых ИТРовцев, с половиной из которых успела...., – "смотреть не могу! И дел больше – не имею!" – и в такое поверить, ежели девуля можно сказать в разнос пошла?