Текст книги "Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое. (СИ)"

Автор книги: Александр Воронецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

лощинки между сопками, куда по оставшемуся варианту могли

бежать преступники с мешком денег, то все же к ней поближе прямо

на мотоцикле.

Дока начал глядеть под ноги, как только мы с Урала слезли.

Щебенка, мелкий баялыч, и никаких следов – все это тянулось, пока

не подошли к долине. Здесь остановились, сориентировались по

приметному месту на железнодорожной насыпи, где беглецы ее

пересекли – и внимание удвоили.

Минут двадцать я раздвигал и осматривал кусты, изучал

накопы и норы колоний крыс песчанок. Дока занимался тем же

рядом – мы то сходились, то расходились, стараясь не пропустить

неисследованным ни одного квадратного метра.

«Гав!» – услышал я Чапу, и сразу вслед возбужденный голос

Доки, – «Давай сюда!» – вместе с треском ломаемых кустов. Глянул

в сторону звуков – силуэт напарника смутно проглядывал за

густыми зарослями тамариска. Пошел в обход препятствия -

наконец-то одному из нас пофартило! Неужто мешок с деньгами

нашелся?

Дока что-то рассматривал под ногами, Чапа там же что-то

вынюхивал. Наверное, мешок закопан – мелькнула мыслишка.

Следопыт ее отверг:

«Мотоцикла след», – обернулся ко мне, – «Похож на

Восходовский».

«На тот, что с Михаилом в кошаре видел?» – напомнил я, что

третий сообщник преступников был в ней при мотоцикле. Тот, кто

как мы с Докой предполагали, подал сигнал, что к трамплину

подъезжает машина с деньгами. И на данный момент еще живой, в

отличии от двух других, главных исполнителей хищения.

Остановился с Докой рядом, неожиданный след изучали теперь

вдвоем.

«Сказать точно не могу», – не решился напарник на

категорический вывод, – «но можно у Михаила фотку взять, со

слепка, что мы в кошаре сделали. И еще раз сюда вернуться».

«Придется вернуться», – одобрил я предложенное, все же с

сожалением, что вопрос откладывается на «потом».

«Вернемся!» – вдохновлено пообещал Дока, понявший, что у

нас есть железный повод для встречи с опером – попросить те

фотки, а заодно показать необходимость нашего участия в

расследовании дальше.

Мотоцикл нарушил покой колонии песчанок, и только

благодаря их усердию – выброшенному при строительстве нор

материалу на поверхность, оставил на нем хорошо различимый

след. За пределами колонии в не нарушенном почвенном слое он

исчезал, для подавляющего большинства прямоходящих. Мы же с

Докой, учитывая громадный опыт не совсем законной деятельности

по обеспечению семей дефицитными продуктами питания, могли

кое-что разглядеть и в безнадежных местах. А потому, прикрыв

травой самый лучший отпечаток (вдруг и опер вздумает его

посмотреть?), по еле различимым признакам – отдельным смятым

травинкам, мельчайшим углублениям на поверхности, можно

сказать «поползли» по следу в направлении к железной дороге –

важно было узнать, куда мотоциклист прорывался, и где повернул

назад. На проселке-то вчера мы его следов не обнаружили.

Очень медленно проползли метров двести по менее

заросшей части долины. Дальше начинались сплошные заросли,

куда с мотоциклом лучше не соваться. Внимание еще раз удвоили, и

не напрасно – след техники кончался под саксаулиной, с содранной

на стволе корой. То-есть, мотоцикл был к ней прислонен, а

небольшая площадка рядом истоптана и несла следы побочной

жизнедеятельности в виде трех окурков. Дока тут же их собрал:

«Два похожи на те, что мы на бугре нашли, возле

трамплина», – обрадовал после осмотра, – «о третьем сказать не

могу», – продолжил с сожалением, но тут же сменил его на надежду,

– «Точно к Михаилу придется идти, у него же окурки из кошары, вот

с ними и сравнить!» – и спрятал в карман целлофановый пакет с

драгоценными находками.

Получалось, что здесь, возле саксаулины, к которой

мотоцикл был прислонен, преступники встретились. А встреча

обговорена заранее, как и само место – слишком легко нашли друг

друга в этих зарослях, когда счет времени шел на минуты – милиция

уже перекрывала все дороги. Только для чего эта встреча?

Непонятно, в нашу версию событий она не укладывалась – не

находилась для нее причина. Но раз была, то можно попытаться ее

отыскать, и нам не оставалось другого, как чуть ли не на

четвереньках искать вокруг непонятно что, несомненно где-то

рядом присутствующее.

«Сюда давай!» – опять пофартило напарнику, минут через

десять.

Я ломанулся через кусты, не разбирая дороги. Дока стоял на

небольшой прогалине, с лучезарной улыбкой:

«Закопано что-то!» – показал вниз рукой, – «Придется к

мотику бежать, за лопатой!»

Я уже был рядом, смотрел вниз, и видел явные следы работы

острым предметом – яма выкопана недавно, в диаметре меньше

метра. И очень тщательно (для дилетантов) замаскирована.

«Хорошо бы мешок с деньгами», – сейчас я в этом

сомневался. Для чего мотоциклисту сюда прорываться, если не за

мани-мани? Вот их и увез, может быть, вместе с одним из

похитителей. А может и с обоими, что тоже выполнимо. Но зачем

тогда этот схрон?

Во всяком случае, можно считать, что до него от железки

через большую часть долины путь беглецов мы проследили. И ясно,

что делать дальше: вернуться к областному шоссе и найти, где с

него мотоцикл вначале съехал, а потом на него же вернулся. Это не

легкий человек, следы на обочине мы не пропустим. Но вначале

нужно разобраться с ямой.

«Ты нашел – тебе и за лопатой бежать», – я и закончить не

успел, а Дока уже летел к Уралу. Давая мне время привести мысли в

порядок.

Для начала я метров пятьдесят пробежал за ним – выбрался

из густых зарослей на более открытое пространство, затем

внимательно осмотрелся вокруг, разглядывая не то, что под ногами,

а верхушки кустов повыше. Казалось мне, что место встречи

преступников должно быть чем то обозначено, иначе его трудно

найти. Причем обозначено так, что бы видно было и из лощинки,

откуда добирался мотоциклист, и с железнодорожной насыпи, с

которой бежали похитители денег.

Долго высматривать не пришлось – метрах в пятидесяти от

саксаулины, к которой был прислонен мотоцикл, на высоком кусте

полоскался под ветерком кусок синей материи. Я к нему подошел,

ветку нагнул к земле – тряпка не новая, но ни капли не выгоревшая.

То-есть, повешена на днях. Баночку дали эти шустряки, после

встречи тряпочку могли бы и снять, на всякий случай!

Кажется, прошло пять минут, не больше – я вернуться к

знакомой саксаулине не успел, а Дока уже подбегал к ней с лопатой.

Конечно, не мировой рекорд, но туда – сюда – почти километр, а он

и не запыхался. Не останавливаясь, полез напрямую по кустам, и

пока я пробирался через них более осторожно, успел расчистить

схрон от сухих веток и травы, которыми тот был замаскирован.

Посмотрел на меня:

«Можно начинать?»

«Только не торопись», – видок у Доки был как у

кладоискателя, уверенного, что сейчас вытащит из земли сундук с

драгоценностями.

Дока заработал лопатой с учетом замечания – задавливал ее

медленно, зато землю выбрасывал с реактивной скоростью. На

глазах яма углубилась сантиметров на сорок, и почувствовав под

лопатой препятствие, кладокопатель отбросил ее в сторону, начал

выбрасывать суглинок руками. Через минуту ухватил обеими

руками показавшуюся мешковину, с трудом выдернул мешок

полностью, бросил его на край раскопа.

«Легкий!» – сообщил с гордостью, – «Похоже деньги!»

«Развязывай! Только считать не придется – нет их в нем!» -

на всякий случай не мешало освободить напарника от излишних

иллюзий. Но что он выкопал – я представить не мог.

Развязывать мешок не пришлось – он был вверху

перекручен, как это делается, выжимая белье после стирки.

Размотав, Дока заглянул внутрь, повернул ко мне удивленную

физиономию:

«Шмотки какие-то!» – не замедлил вывалить их на землю.

Двое брюк, две куртки камуфляжной раскраски, две пары кед

– одни громадные, размера сорок пятого, вторые маленькие, сорок

второго. И все стало понятным: здесь беглецы, дважды оставившие

следы на проселке, поменяли камуфляжную форму на яркий

броский прикид – типа модных шорт, цветной майки с «ай лав ю»,

красивых босоножек. Что бы не отличаться от местных отдыхающих

и бездельников – если направлялись на турбазу, или в другое людное

место.

Дока понял все не хуже меня, но одной мелкой несурадицей

заинтересовался:

«А зачем они в мешок все складывали? Не могли просто так

шмотки в яму бросить?»

«Наверное, собирались за ними вернуться, попозже», -

брякнул я первое, что пришло в голову. И тут же задумался: а что,

если угадал? Тогда подтверждается, что по крайней мере один из

преступников человек местный – не будут же возвращаться за

тряпками откуда-то от черта на куличиках, имея на руках кучу денег.

Я уже начал придумывать, как возле ямы организовать

постоянное наблюдение хотя бы в светлое время суток, и заикнулся

об этом Доке. Но он от фантазий оторвал:

«Объяснишь Михаилу, когда с ним встретимся. Караулить

самим у нас времени нет. Нам теперь важнее понять, куда повернул

мотоциклист, когда вернулся на шоссе – в сторону областного

центра, или к нам поближе, на Придорожный, над которым, как ты

говорил, самолет двигателем ревел, сигнал подавал».

Приведя яму в первоначальный вид, то-есть, на всякий

случай закопав и замаскировав, побежали к Уралу, я с лопатой в

руках, Дока – с мешком шмоток. Подъехали к областному шоссе,

остановились, не выезжая на обочину, и налегке пошли вдоль нее в

сторону Придорожного – интуиция подсказывала обоим, что

мотоциклист умотал туда, возможно прихватив одного из

подельников.

Известные нам детали в подстроенной аварии с

инкассаторской машиной, и заранее спланированные действия

преступников после нее, говорили, что это люди по крайней мере

не глупые. Но и без особого таланта, если учитывать, как скоро мы с

Докой кое в чем разобрались. Вот и сейчас, выезжая на совсем

низкую насыпь шоссе, они сделали очередную банку: вместо того,

что бы одному сойти и мотоцикл облегчить, водила дал газ, и с

пробуксовкой под тяжестью лишнего пассажира выскочил вверх,

оставив сами понимаете какой шикарный след. И показав

направление, по которому они покатили дальше – след на обочине

явно стрелял в сторону Придорожного.

Но на одном этом следе мы не зациклились. Пробежались по

обочине шоссе еще немного, и нашли еще один след Восхода при

одном седоке, теперь слабенько отпечатанный – с шоссе в знакомую

лощину. Правда, понять, с какой стороны он сюда подъехал, не

удалось.

Домой вернулись засветло. Мешок со шмотками Дока

оставил у себя, и как о деле решенном, предупредил:

«Завтра едем к Михаилу. Есть что показать!» – с гордостью

глянул на добытые вещественные доказательства.

Часть шестнадцатая.

В машину Паша принес охапку колышек. Для всех геологов

– выставлять на местности намеченные экскаваторные канавы. С

Владимиром вел себя мирно, без словесной перепалки, чем крайне

удивили Наташу, не оправдав ее надежд лишний раз посмеяться над

мужиками.

День летел незаметно и скучно. Экскаваторные канавы я

тоже выставил – а больше нечего и делать, все возможное уже

просмотрено, и оставалось ждать, когда канавы будут пройдены.

Решил пробежаться за те дайки, что слагают гребни черных пород -

посмотреть геологическую ситуацию там, заодно и подумать, что

всем нам делать дальше.

Поднимаясь на ближайший гребень, по укоренившийся

привычке старался не шуметь, не стучать молотком, и не

выскакивать на верх с излишней поспешностью. Потому что с его

другой, не просматриваемой из лощинки стороны, мог быть кто

угодно, в том числе и сайга, которая о моем присутствии рядом не

предполагает, потому что не видит. И очень приятно захватить ее

врасплох, лишний раз подтвердив навыки хорошего охотника. Вот и

сейчас я медленно-медленно поднял голову над последним на

вершине камнем – пять сайгаков спокойно паслись метрах в

двадцати пяти. Как всегда, когда ты без ружья! А будь оно – этой

сайги вообще бы не встретил, или гуляла бы в километре, не ближе!

Думаете, что я сделал дальше? А осторожно спустился вниз,

сайгу не потревожив, и пошел через лощину к ограничивающей ее

другой дайке. И для себя отметил, что при необходимости добыть

пропитание, вдоль даек-гребней можно прогуляться с ружьем –

очень они к месту для охоты с подхода.

За вторым гребнем сайги не оказалось, я начал колотить

камни, где это было возможно, а заодно подумывать о нашем

будущем. Потому что цели и задачи, стоящие перед группой,

существенно изменились. Прежде всего, приезжавшее из города

начальство нашими делами не заинтересовалось, и толкаться дальше

втроем, когда все уже исхожено и нужно лишь последовательно

наращивать объемы вскрытия в основном на перспективном пятачке,

совсем необязательно. А пятачок, с «березитами» и «железной

шляпой», у Паши. К тому же он уверен, что золото есть, и горит

желанием до него добраться. Вот и пускай добирается, под

контролем моим, а не Владимира, не разделяющего некоторых

Пашиных убеждений.

Ну а «вестника космоса» пора убрать подальше. Ему кстати,

как и мне, тоже смотреть нечего. Кроме канав, которые сегодня

только выставит на местности.

Пока бегал по покрытой мелкой сухой травкой ровнятине, в

голове план дальнейшей работы определился окончательно. По нему

Паша не только остается на пятачке, но в его ведение передаются

площадки моя и Владимира – на них ему придется проследить за

сегодня заданными канавами. А оставшиеся не у дел возвращаются

на старые планшеты, с которых пришлось срочно сорваться.

О своем решении ребятам рассказал в камералке,

вернувшись с поля. И встретил полную поддержку – так один хотел

держаться от пятачка подальше, а другой – ковыряться на нем, и не

слышать постоянных нотаций, что там есть, а чего нет и быть не

может. Оставалось и главного геолога поставить в известность о

намеченной передислокации сил.

«Правильно решил», – поддержал Игорь Георгиевич, – «но за

Пашей присматривай, что бы не переусердствовал – в меру и дудок

БКМовских проходил, и канав – у вас сейчас не разведка, а всего

лишь оценочные работы».

«Буду контролировать», – согласился с замечанием, после

чего главный геолог улыбнулся:

«А проект по эксперименту как лежал в городе, так до сих

пор и лежит. И никаких разъяснений!» – махнул рукой, – «По

времени – пора площадку под выщелачивание строить, и Павел

Петрович на свой страх и риск к старому шурфу бульдозер

отправил, дорогу торить».

Я покачал головой, удивляясь безответственности некоторых

«ответственных» товарищей, но в душе все же надеялся, что это

всего лишь временные неувязки и партии повезет – появится

возможность самой зарабатывать денежки, в добавление к

государственному финансированию.

* * *

Возле дома нашелся Урал, конечно Докин, с устроившимся в

люльке Чапой. Приятель топтался в огороде – определял на вкус

качество экспроприированного овоща.

«К Михаилу едем, в милицию», – сообщил с удовольствием, -

«Я ему позвонить не успел, а он уже предложил встретиться!»

«Даже о мешке с тряпками не пришлось упоминать?» -

улыбнулся я напарнику, проявившему неожиданную храбрость. Хотя

она легко объяснялась – для опера у Доки есть серьезнейшие улики

по расследуемому делу.

«Мамой клянусь!» – перекрестился убежденный атеист, -

«Сам поговорить предложил!»

Что-то Михаил от нас хочет, это очевидно. Только вот что?

Не мог придумать, пока катили на Урале в Мирненскую милицию.

«Охраняй давай!» – приказал собачухе, и она осталась сидеть

в люльке. Мы же с Докой прошли в здание.

Опер встретил приветливо, и без лишнего трепа тут же

потребовал полного отчета за последние дни – так был уверен, что

мы не сидели сложа руки. Для начала я, как говорится, их умыл, то-

есть дал возможность напарнику продемонстрировать найденные в

долине мешок с одеждой, оставленные следы встречи трех человек

(три окурка), а затем и рассказать по порядку, как все это попало в

наши руки.

Михаил внимательно выслушал, похвалил обоих: «Молодцы,

ребятки», – поинтересовался и моим мнением: «Что обо всем

думаешь?»

Что думаю? А правильно угадал, что два преступника,

перескочившие железную дорогу с похищенными деньгами,

вернутся к областному шоссе. И если возле него переоделись, то с

намерением затеряться, вероятнее всего, среди отдыхающих на

озере. На турбазе, точнее. Поэтому в Придорожном Михаил их не

нашел, в направлении на Пионерный или Солнечный в нужное

время их никто не заметил, и место аварии, когда опер там

разбирался, на Мирный они не проскакивали. Насчет третьего

преступника, мотоциклиста, подходящих мыслей не было. Мог куда

угодно смотаться. И на турбазе побывать, и место аварии

проскочить, на Мирный – тогда Михаил должен был его видеть,

когда разбирался на месте аварии. Теоретически и похищенные

деньги мог с собой прихватить, только вряд ли ему их доверили – на

всех дорогах милиция и армейские патрули проверяли любой

транспорт. Больше за то, что деньги рядом с областным шоссе

спрятаны, и их поискать стоит.

Оперу я все рассказал, после чего он в очередной раз

задумался. Мы же, выложив представителю правоохранительных

органов результатами своей незаконной деятельности, теперь сидели

тихо, как мышки, с надеждой, что и с нами чем то поделятся.

«Я в Солнечном (это районный центр) побывал, в аэропорту

с летчиками поговорил. Теми, что над Придорожном двигателем

ревели,» – наконец начал опер оправдывать наши надежды, – «В тот

день, когда собрались в Мирный лететь и уже рассаживали в

самолете людей, к ним подошел молодой парень, не из пассажиров.

И попросил над Придорожном пару раз газануть, за бутылку

коньяка. Купил мол, знакомой бабе из поселка подарок, и она за ним

в Мирный подъедет – у него пассажир знакомый, с ним и передаст.

Если конечно они газанут – так он с бабой договорился. Ну а

летчики тоже люди, почему за коньяк и не помочь человеку? И,

кстати, они уже третий раз гудели, в разное время» Он помолчал,

посмотрел на нас – как его слова воспринимаем – и продолжил:

«Я приметы парня у летчиков выпытал, в кассе узнал

фамилии пассажиров того рейса, и с тремя нашими, Мирненскими,

поговорил. Парней возле самолета они видели, но кого – не имеют

понятия, и даже не знают, кто из них гудеть просил и с кем посылку

передавал. И в Мирном никто самолет вроде бы не встречал, хотя

уверенности полной нет. А мотоциклист в кошаре был не из

Придорожного – я туда еще раз мотался, все Восходы проверил -

сравнивал протектора колес с отпечатками в кошаре.» Помолчал

недолго, закурил не знаю какую по счету сигарету: «И на турбазу

наведался, посмотрел по документам, кто у них домики снимал в

нужные дни. Там как везде: в субботу и воскресенье постояльцев

регистрируют, а в остальные дни стараются обойтись без лишних

бумажек – я тебе домик и постель, ты мне деньги сразу и в руки. Вот

и поди теперь разберись. Я кое с кем из обслуги поговорил, тет а тет,

и одна женщина вспомнила, что два человека с пятницы на субботу

ночевали, без регистрации конечно. И по описанию», – кивнул Доке,

– «подходят под одежду и обувь в найденной тобой яме – один

мужик большой, а другой действительно замухрышка, и видела их в

плавках. Точно наши клиенты, даже на опознание в морг женщину

тащить незачем. Но с турбазы утром они исчезли, естественно с

концами. И где прятались до воскресенья – непонятно. Про

«мотоциклиста» я тоже спросил – рядом с ними ни мотоцикла, ни

кого-то третьего она не заметила». Михаил сделал паузу, несколько

раз глубоко затянулся, придавил остаток сигареты в пепельнице, и

зафиксировал взгляд на мне: «А на асфальте, когда с аварией

разбирался, на Мирный Восход проскочил, это я помню. С одним

седоком,» – у меня даже уши покраснели от его слов – неужели

мотоциклист-преступник из Мирного? Опер в некотором роде

подобное предположение подтвердил: «Теперь мне придется все

Восходы в Мирном проверить».

«А у тех двоих, что на турбазе ночевали, сумки с собой

были, что бы деньги таскать?» – Дока не сдержался, – «Или они их

еще до турбазы заныкали, если мотоциклист с собой не увез?»

«То-то и оно, что пришли на турбазу с небольшой сумкой,

причем в ней, как тетка услышала, бутылки позвякивали, для денег

места не оставалось», – объяснил опер, – «Но где они следующую

ночь провели? С деньгами или без них?» – сам себе опер задал

вопрос, и снова задумался. Я и Дока молча ждали, когда он из этого

состояния выйдет. В тишине просидели минуты две.

А у меня мыслишка

мелькнула: не ради ли этой сумки с

бутылками и состоялась встреча

мотоциклиста с бегунами в долине?

Им же стресс не мешало снять, на

турбазе, а потом и за приют

следующей ночью с кем-то

расплатиться.

«Вот что, ребята», – продолжил Михаил твердо, как командир

на поле боя отдавая приказ, – «те двое, что ночевали на турбазе, уже

жмуры, далеко отсюда», – показал пальцем в небо, – «деньги с собой

вряд ли таскали, и «мотоциклист», который при мне место аварии

проскочил, их не вез точно – я бы заметил, да и на всех дорогах

кордоны стояли, подозрительных мужиков обязательно бы

обшмонали. Значит, деньги спрятаны, и где-то здесь рядом. Отсюда

вам задание: искать и искать. Сопки навестить, куда бандиты с места

преступления побежали, еще раз в долине все посмотреть, возле

шоссе полазить – работы много, а время в обрез». Нам ничего не

осталось, как покивать головами. Михаил оценил «сговорчивость»,

кивнув головой тоже, – «Ну а он», – показал на Доку, – «завтра со

мной прокатится, до ямы, где вы шмотки откопали, и со следа

мотоцикла там нужно слепок сделать, подтвердить, что он и в

кошаре засветился. А потом буду в Мирном Восходы проверять, до

победного конца – «мотоциклист» и парень, что в Солнечном к

самолету приходил, у меня предпоследняя зацепка. А последняя» -

посмотрел на меня и Доку поочередно, – «придется и в Пионерный

ехать. Машина с инкассаторами оттуда, и преступники хорошо ее

знали, значит видели не раз», – помолчал недолго, – «Хотя насчет

парня, что к самолету подходил», – он в сомнении покачал головой, -

«не знаю что и думать. Я старые дела за год просмотрел – он же три

раза к летчикам приходил и три раза они гудели над Придорожным.

И ничего, больше никаких в это время грабежей, краж или

хищений», – посмотрел на меня внимательно, – «Может и правда

бабе знак давал, что бы в Мирный приезжала?»

Я не знал, что ответить, слишком хорошо парень вписывался

в общую картину хищения денег, в роле информатора аж в

Солнечном. Но тогда он точно не наш мотоциклист, потому что

незачем было просить летчиков газовать! Он же, получается, узнал

об инкассаторах в самолете, и поехал в Придорожный, где следы его

мотоцикла нашлись в кошаре. Газовать то зачем?

«Мотоциклист был», – наконец я решился, – «как вариант,

может и не он к летчикам приходил, а кто-то другой. Но бабу, для

которой гудели, поискать в Придорожном все же нужно. Она

должна на парня в Солнечном вывести, раз летчики не могут».

«С бабой я разберусь», – пообещал опер, но без особого

энтузиазма.

Кабинет Михаила мы покинули, озабоченные поставленной

перед нами задачей. Но отнеслись к ней творчески, потому что

искать деньги в сопках за железной дорогой, как опером предложено

и сейчас, и в предыдущую встречу, и куда с места аварии

преступники побежали, пустое дело. Правда, в том же направлении

через два-три километра была наша старая шахта, возле которой

можно спрятать что угодно, но бежать до нее преступникам незачем,

в любом случае деньги удобнее спрятать там, куда за ними легче

вернуться. То-есть, рядом с шоссе Я в этом уверил себя с самого

начала, а потому начинать поиски в сопках за железкой не

собирался.

Дока, учитывая его и сейчас еще возбужденное состояние,

несколько раз порывался высказать свое мнение, но уже ослепив

меня взглядом и открыв рот, почему то впадал в ступор – глаза

тускнели, лицо каменело, рот закрывался. Какие-то мысли у него в

голове мешали друг другу, никак не могли связаться в логическую

цепочку, и Дока демонстрировал это всеми своими действиями.

Наконец навел в голове порядок:

«Будем искать деньги, но не там, где Михаил предложил.

Нет их в тех сопках и быть не должно, сам понимаешь», – я не

замедлил с ним согласиться – кивнул головой, – «Спрятать их

должны недалеко от областного шоссе, ну а если в долине нет, что

мы уже установили, то лежат где-то недалеко от турбазы, где

главные бандюки побывали и ночь провели».

В такой вариант я тоже не верил, и для того были причины:

по моему убеждению, забравшие деньги из инкассаторской машины

могли не доверить их третьему, то-есть «мотоциклисту», и

добираться до турбазы вдвоем, без него. А это десять километров, и

тащить мешок с собой совсем необязательно, его легче спрятать

сразу, рядом с шоссе, где позже можно спокойно забрать. Да и на

турбазе двое бандюкови появились без мотоциклиста. То-есть, сразу

двоих, да еще и с мешком денег, к турбазе мотоциклист не подвозил.

Что бы капитально не засветиться.

По всему выходило, что спрятать добычу бандиты должны

рядом с шоссе, а не тащить к черту на куличики. Но вариант мой

Дока полностью не разделял:

«Деньги оставались у тех, кто к озеру пошел пехом. Вот и

посмотрим, где эти гады шли, что бы поменьше маячить на виду.

Все подозрительные места проверим!»

Не стал Доку убеждать, что дело пустое и ничего мы не

найдем. Промолчал, вроде как согласился – все же вариант

предложил не худший. Но завтра суббота, и я был уверен, что жена

обязательно придумает мероприятие, требующее присутствия мужа.

Не зря уже неделю смотрит на меня с подозрением, и отнюдь не

приветствует постоянные отлучки после работы непонятно куда. И

что бы у нас не начался открытый конфликт, настало время хотя бы

день посвятить семье. Пришлось об этом и Доку предупредить:

«Но завтра отдыхаем, никаких поисков!» – и не мог не

улыбнуться, наблюдая, как лицо у него трансформируется в то, что

мы называем «постной рожей».

Возле Урала крутилась пара пацанов, делавших вид, что

сейчас дотронутся до мотоцикла – Чапа на каждую попытку скалил

зубы и грозно рычал. Охранник отлично знал свое дело!

Часть семнадцатая.

«Почему дома сидишь?» – удивилась Света, когда я, успев

поработать в огороде, зашел в комнату переодеться в одежду

почище. Не гулять же по поселку в драном трико?

«Деньги нашли, тебе делать нечего», – уколола с ехидством, и

усмотрев на моем лице подобие улыбки, сделала предложение, -

«тогда готовь машину, в Мирный поедем, транжирить!»

«Это с удовольствием, но», – развел я руками, изображая на

лице огорчение, – «бог удачи не дал, шиковать можем только на свои

кровные».

«Бога нечего приплетать, скажи лучше, что нюх потерял! Это

вам (наверное имела ввиду и Доку) не за сайгой гоняться!»

«Насчет денег – нюха у меня никогда не было! Зато мясо в

холодильнике есть всегда, и вегетарианство нам не грозит!» -

ответил с ноткой незаслуженной обиды.

Света сразу же на тему вегетарианства и перешла:

«На рыбалку съездил бы, мясо каждый день есть надоело!» -

надо же, еще и из дома выпроваживает! Я открыл рот,

поинтересоваться, с чего бы такие изыски, но озвучивать вопрос не

успел: «Только не на машине – с девчатами в Пионерный едем, там в

магазин сапожки зимние привезли, вдруг разобрать не успели?»

«Удачи вам!» – пожелал с удовольствием, поняв, что сегодня

день в моем распоряжении. И приготовился бежать к Доке, надеясь

на рыбалку – раз так жене хочется – рвануть на его Урале.

Света мои намерения поняла, и обреченно махнула рукой:

«Для вида бы возмутился! Жена уезжает, а ему хоть бы хны!

А если у меня любовник?»

Совсем смешно: любовник – это стихийное бедствие, самум,

тайфун, ураган, пожар. Как и любовника, их невозможно

предотвратить, можно лишь чуть-чуть ослабить связанные с этими

событиями душевные неудобства. То есть, закрыть глаза и

спрятаться, или, как при пожаре в тайге, пустить встречный пал,

исходя из идеи, что клин клином вышибают. То есть самому завести

любовницу. Это мое мнение, и я его Светочке донес:

«Любовника, насколько я знаю, у тебя пока нет», – Света с

улыбкой качнула головкой – мол, откуда знаешь? – «Но если

приспичит, если я тебя не устраиваю – флаг в руки и вперед! Буду

дружить с твоим любовником, а ты – с моими любовницами!»

«Только попробуй!» – погрозила кулаком, – «Заставлю дома

сидеть, от всех стервоз подальше! И на охоту не пущу!» – совсем

изуверское наказание!

Дока, к счастью, оказался дома.

«Я уже с Михаилом в долине побывал, слепок со следа

Восхода сделали», – информировал меня после приветствий, почему

то без обычного веселого настроения. Попробовал его поднять:

« Прокатиться на озеро не желаешь? Покупаемся, рыбку

половим».

«Хотел в степь мотнуть, посмотреть, что там делается», -

буркнул сердито, – «да Нинка не пустила, говорит, что мясо девать

некуда, весь холодильник забит».

Конечно, пол архара за неделю слопать трудно. У меня дома

такое же положение – не зря жене рыбки захотелось. Наверное,

сейчас и Ниночке покажется деликатесом, если о ней напомнить – а

она очень кстати возле нас появилась, помахала мне ручкой:

«Здравствуй Юра! Рада тебя видеть, таким веселым! А мой

сегодня», – скосила на мужа глазки, – «с утра хандрит, не в

настроении!»

Ниночку я можно сказать обожал, и как жену Доки, и как

женщину всегда веселую, подвижную, жутко компанейскую и

умеющую дружить даже с представителями другого пола. Со мной

она была в приятельских отношениях, а потому это вот «Юрочка» в

приветствии, а не «Юрий Васильевич», как сказала бы подруга жены

Наташа (хотя я считал ее и своей подругой тоже).

«А мы это настроение враз поднимем», – пообещал с

оптимизмом, – «если на озеро заставим нас везти, покупаться!»

Ниночка немного растерялась: «А как же ты без жены? На

мотоцикле можно только втроем поместиться!»

«Собачка моя с тобой в люльке посидит, места она много не

занимает. А жена,» – я покрутил над головой рукой, демонстрируя

неопределенность, – «на машине умотала, наверное любовника

искать. Так что один я».

«Ой, Юра! Что ты говоришь! Да Света в тебе души не чает,

какого любовника!» – не поверила Ниночка в мою сказку. А Дока

уже менее мрачно посоветовал: «Смотри, не накаркай!» – и начал

оглядываться, что было первым признаком подготовки к выезду на

природу. А Нина это начинание поддержит, он не сомневался.

На озеро прикатили не к турбазе, а к рыболовным местам,

где на берегу вместо песочка галька, сам он покруче, а из воды

торчит камыш. Натянули тент, накачали единственную лодку.

Ниночка крутилась рядом, и было понятно, что она хочет в лодку

попасть, когда мужики поплывут ловить мелочь на резку – насадку

для крупной рыбы.

Вдвоем с Докой оттащили лодку к воде, и он пошел к

мотоциклу за веслами. А я Ниночку, переживающую, что может

остаться на берегу, обрадовал:

«Садись в лодку, сзади. Поплывете с муженьком воблу

ловить».

«А как же ты, Юра?» – посочувствовала мне, но не без

удовольствия.

«Зайду по пояс, к ближнему купаку», – приходилось нам и

так мелочь ловить.

«А как же Чапочка? Он что, вокруг тебя плавать будет?» -