Текст книги "Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое. (СИ)"

Автор книги: Александр Воронецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

ИНОЙ ЖИЗНИ ДЛЯ СЕБЯ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ!

Книга шестая.

НИКОГДА НЕ БРОСАЙ НАЧАТОЕ!

Часть первая.

На вопрос о профессии, я по молодости гордо выставлял

грудь вперед:

«Геолог!»

И что? Не космонавт же, и не марсианин. Потому улыбались

единицы – все ж романтик, не от мира сего. А большинство в

сомнении качала головой, кое-кто и усмехался с презрением: нашел

чем гордиться – по горам бегать, на жизнь ногами зарабатывать!

Чушь полная! Бегать! Да через десять метров мне нужно

нагнуться, отколоть образец, сравнить с уже просмотренными – не

дай бог пропустить породу новую; отметить наблюдаемые

изменения и разглядеть какими процессами; оценить значимость

встреченных разломов и их проследить, и т.д. и т.п.

Так что бегать не получается, приходится ползать, причем

хаотично, как молекула в броуновском движении. И за день от

первой точки наблюдения до последней набирается от трех до

десяти км. и 200-300 приседаний. Плюс в голове постоянное

присутствие видений геофизических карт – магнитки, радиометрии,

гравики, иногда сейсмики и электроразведки. Представляете, какой в

ней уже компот, даже без учета текущих наблюдений? Выходит, что

кормят не ноги, а голова.

Если она со всем справляется, лет за десять можно найти

значимый объект – месторождение. Не в одиночку конечно, а в

составе поисковой группы. А сколько год за годом надежд и

ожиданий этого объекта, сколько адреналина! Неудивительно, что

появляются причуды, можно сказать мистического характера.

Слышали о древних рудознатцах? Когда человек с вербовым

прутиком в руках определяет места с рудой, водой, может и еще с

чем? Сейчас прутик отошел, пользуются определенным образом

согнутой проволокой – «рамкой», с надеждой, что кто-то свыше в

нужном месте заставит ее крутануться. Сколько раз и меня

соблазняли, водили по проверенным местам, где у коллег по

профессии эти «изделия» необъяснимо отклонялись из

определяемого силой тяжести положения! Более того – однажды

видел геофизическую карту с оцифрованными изолиниями

«биоприема»! То-есть, одаренные запредельно, научились и усилие

измерять, с каким конструкция из проволоки на их руки

действовала!

У меня не получалось ничего. Меняли рамки железные на

медные, алюминиевые, однажды даже на серебренную –

бесполезно, в моих руках они подчинялись законам физики и

выходить из состояния покоя не пытались. То-есть, загадочная

энергия, способная над столь же загадочным объектом под ногами

вступить с ним во взаимодействие, и как следствие придать

«прибору» импульс движения, в моем теле отсутствовала

полностью.

Получалось, что никакой связи с неведомыми космическими

силами у меня нет, а стало быть, и никакой от них пользы.

Осознание ущербности в этом вопросе меня огорчило – все геологи

верят в фарт, предвидения и предчувствия. И конечно убеждены, что

даже при хороших знаниях и отлично работающей голове, без этих

составляющих найти и захудалое месторождение невозможно, не

говоря о действительно ценном объекте.

Однако должность старшего геолога, которую я получил

точно не за красивые глаза, свидетельствовала, что с делами

геологическими у меня как раз все в порядке: группой выявлено

несколько рудных проявлений, парочка из которых после

разведочных работ превратились в объекты добычи драгоценного

металла. То-есть, фарт, предчувствие и предвидение в группе имели

место, а следовательно, один из нашей троицы (меня и двух моих

главных помощников) без связи с космосом не обходился.

Подумав, я решил, что им мог быть только Владимир, мой

негласный заместитель и главный заводила не только в группе, но и

во всей геологической службе. Он то точно подпитывался энергией

из космоса, и часть ее трансформировал в понятную энергию

земную, заставляющую его постоянно встревать в дела свои и

чужие, в разговоры нужные и ненужные, принимать участие во всех

общественных мероприятиях как признанный организатор и

непревзойденный тамада, и вообще быть во всем и всегда первым.

У него и рамка крутилась запредельно, а попытки заметить признаки

шарлатанства успеха не имели.

Приняв как должное, что носитель фарта, предчувствия и

предвидения в группе нашелся, я успокоился. Однако в силу своего

мерзкого характера – обожал всякие-разные приколы – приятеля и

коллегу пытался при каждом удобном случае спровоцировать, на

связь с космосом, интересуясь его мнением о появлении и развитии

событий, никем в партии не ожидаемых.

Владимир на «дурацкие» вопросы – по другому их и не

назовешь – нисколько не обижался и отвечал столь же прикольно,

норовя внести во все долю юмора. Вначале он принимал

сосредоточенный вид, задирал вверх голову в сторону солнца и

закрывал глаза – устанавливал связь с космосом, затем с минуту (и

хватало же выдержки!) выдерживал паузу. После чего с серьезным

видом вещал, что ему оттуда нашептали. Часто он угадывал, как

событие будет развиваться, и мне приходилось с ним соглашаться –

когда эти его космические «подсказки» не противоречили и моему

мнению по данному вопросу, исходящему из оценки имеющихся

«земных» фактов. Ну для примера. Прошло пол сезона полевых

работ, а у нас нет ничего, что можно было бы, пусть и с натяжкой,

представить как успех. Правда, впереди была площадка, на которой

в отобранных прошлым летом пробах содержание золота достигало

десятка миллиграмм, а в одной – пол грамма. Мы, геологи, к этой

площадке подбирались, вот я у Владимира и поинтересовался, чем

дело кончится. Он принял необходимую для общения с космосом

позу, и после минуты контакта, озвучил отнюдь не

обнадеживающую подсказку:

«Можно не напрягаться, нет там ничего серьезного, даже

рудопроявления!»

И я не огорчился: да, исходных данных для рудопроявления

маловато, и в этом году мы его не выявим. То-есть, втык обеспечен.

Но не так и давно нашей группой уже найден объект, который тянет

на месторождение и сейчас разведается подземными горными

выработками. А такое событие по статистике случается раз в десять-

пятнадцать лет. Следовательно, нам еще предстоит хорошо и долго

повкалывать, пока появится что-то действительно ценное.

Этот вопрос я задавал Владимиру несколько дней назад, а

сейчас вырисовывался другой, тоже неопределенный. Дело в том,

что партию собралось посетить из города руководство нашего

объединения в лице начальника, главного инженера и неизвестного

нам деятеля из какого-то химического института. То-есть, приезжали

лица, к геологии отношение имеющие в плане субсидирования работ

и их технического обеспечения. Если не учитывать непонятного

химика. И это вызывало нервозность у всех: зачем высокая комиссия

в благополучную партию, в которой объект в настоящее время

разведается?

В подходящий момент, в камералке я и задал нашему

экстрасенсу вопрос: что он думает о подозрительном визите.

Владимир подошел к окну, где солнце попадало в поле

зрения, и осуществил обычную манипуляцию контакта с космосом,

которую я и Паша постарались не нарушить словами или движением

– очень было интересно, что ему нашепчут. Нашептали чушь

полную:

«Денег много поимеешь», – «обрадовал» меня с ехидной

улыбочкой, – «наверное, премию дадут, за наш объект, который

сейчас разведается!» – последнее была точно отсебятина, раз

началась со слова «наверное».

«Значит, и нам перепадет малость!» – с оптимизмом озвучил

Паша свою надежду. На что экстрасенс с серьезным видом

персонально для него уточнил:

«Не мечтай, нам с тобой шиш с маслом, а не деньги! Шефу

(это мне) счастье светит, и никому больше!» – осмотрел меня с ног

до головы, – «Вот так всегда: как вкалывать – все вместе, а как

денежки – так врозь!»

«Не болтай чепуху», – посоветовал предсказателю, -

«премию если и дадут, то всему геологическому цеху. Уж нас всех не

обойдут точно!»

«Ты попросил – я свое видение выложил. Один деньги

поимеешь!» – и хитренько глянул на Пашу, который опустил голову

и прискорбно вздохнул, приняв откровения приятеля за чистую

монету. Я конечно улыбнулся, считая бодягу насчет денег ответным

приколом Владимира, но для душевного спокойствия

впечатлительного Паши, пообещал премией с ребятами поделиться

во всех случаях. И мы разговор закончили, а через пару минут

разбежались по домам.

О предсказании экстрасенса я и забыл, как только открыл

калитку в огород возле дома – за ней улыбаясь чуть ли не по

человечески, радостно крутил остатком купированного хвоста мой

преданный друг и общий любимец семьи.

«Дождался наконец?» – обрадовал Чапу даже такими

словами, и он по установленному ритуалу побежал впереди меня к

крыльцу, зная что уже на нем обязательно пройдет более тесный

обмен любезностями.

Через минуту мы сидели рядышком на одной ступеньке, я

трепал лохматика за морду, почесывал за ушами, а он то лизал мне

лицо, то прятал мордашку под руку, и радостно повизгивал. Потом

вместе посетили душ, окунулись в семейном микробассейне.

Дальше до ночи он не отходил от меня ни на шаг.

Прошло не так много дней, и

предсказание экстрасенса сбылось в

деталях: я держал в руках сумку, полную

купюр различного достоинства в пачках

банковской упаковки. Правда, сумка мне

не принадлежала, но все равно – как

после этого не поверить в потусторонние

силы?

Насчет денег я не поверил, но призадумался о другом: визит

больших начальников заставлял и геологов предусмотреть все, что

бы убедить их в успешности проводимых работ. А у меня в группе

пока ничего, кроме пробы с пол граммами золота. И получалось, что

прямо сейчас нужно начать с этой пробой разбираться. А что дело не

терпит отсрочки и с начальством лучше не шутить, интеллигентно

напомнил и главный геолог партии Игорь Георгиевич:

«Не забыл, как с Московским гостем разговаривал, и что он

мне приказал?» – это о не так и давнем инциденте, случившемся в

городе, на защите перед министерской комиссией планируемых

партией объемов геологических работ.

«Такое буду всю жизнь помнить!» – расплылся я в улыбке,

потому что инцидент касался меня и показал порядок мышления

чинуши большого ранга. Не знаю с какого перепуга, но взбрело тому

в голову выслушать не начальника партии и главного геолога, а

меня, непосредственно руководившего работами на перспективном

рудопроявлении. То-есть, попал я под руку, но толково объяснил,

как и какими объемами будем изучать выявленный объект. И все

было хорошо, пока под занавес этот начальник меня не огорошил:

«Дай слово, что доведешь до месторождения!» – и удостоил

взгляда, не оставлявшего сомнения, что я должен тут же поклясться

именем матери и месторождение родить, даже если его нет и я не

могу этого сделать по причине определенной половой

принадлежности.

«Ручаться за месторождение не могу, но до реального

объекта, каким окажется, доведу точно!» – а как по другому я мог

ответить, не имея для этого никаких данных?

«Все!» – большой начальник повернулся к Игорю

Георгиевичу, – «Сегодня чтобы понизил этого парня до простого

геолога!» – ткнул пальцем в мою сторону, – «Он не верит в

месторождение, значит и не найдет его никогда!»

Я непроизвольно начал расплываться в улыбке – работы мне

поубавится! Но увидел, как Павел Петрович, начальник партии, из-

за спины чинуши делает знаки, что бы я заткнулся и не вздумал

ляпнуть еще что-то, пока развивается тема моей полной

профнепригодности.

Конечно, дело пустым трепом и осталось, никто меня в

должности не понизил и понижать не собирался. Но с недельку

геологи посмеялись, а меня с тех пор при подобных говорильнях

Игорь Георгиевич предпочитал держать подальше, потому что в

отдельных случаях объективное мнение кое до кого лучше не

доводить. Вот так-то.

* * *

На следующее утро наша троица катила для совместного

маршрута к месту отбора этой самой пробы, в разведку, без которой

нормальную работу начинать нельзя.

После долгого бездорожья, наконец добрались. Вылезли из

машины, осмотрелись. На первый взгляд ничего приятного:

лощинка, до двухсот метров шириной, между двумя удивительно

ровными гребнями пород черного цвета, разглядеть за которыми

что-либо уже не получалось. Гребни, свободные от растительности,

блестели под солнцем, пространство между ними заросло пожухлой

травкой.

«Мрачное место», – оценил энергоноситель, не

удосужившись согнуться и поднять с земли кусочек породы для

осмотра, – «даже саксаул не растет, в обед посидеть в тени негде!»

Паша проявил заинтересованность – поковырял молотком

под ногами:

«Делювий, до коренных без БКМа и канав не доберешься», -

заметил с удовольствием, будучи большим любителям ковыряться в

этих самых канавах и дудках. Причем обычно дольше, чем

требовалось для дела.

«Быстрей начнем – быстрей кончим!» – Владимиру уже

надоело обозревать окрестности, – «А делать здесь нечего, только

время зря потеряем!»

Я молча глянул на пессимиста, с легкой усмешкой: мол,

помню его космическую подсказку, что даже рудопроявления не

будет, стало быть и напрягаться не стоит. Но не поддержал его

словом, дабы впечатлительного Пашу, уже проявившего какую-

никакую заинтересованность, лишний раз не охлаждать, не

отвлекать от дела отрицательным прогнозом.

«За мной давайте», – предложил ребятам, и пошагал к

ближнему гребню, к блестящим под солнцем единственным в

пределах видимости скальным выходам коренных пород.

Для начала взобрались на верх гребня – оглядеться пошире.

Вдруг за ним выходов коренных пород побольше, а травы и

суглинков поменьше? Надежда не оправдалась – за гребнем та же

ровнятина, что и в лощинке, а по ней от опасных гостей со всех ног

летело стадо сайги голов в десять. Уже хорошо – успел подумать,

пока Паша прицеливался из молотка, – золота если и нет, то

живность водится.

«Пух!» – выстрелил коллега из рабочего инструмента, и

повернулся ко мне, как к носителю пагубной страсти к охоте, -

«Видишь, шашлык убегает?»

«Упал один», – подыграл приятелю, на что другой,

законченный, как сейчас говорят – гринписовец – нелюбезно

заметил:

« Вы в сайге только шашлык и видете! Бедные животные!»

Вот она, двойственная натура! Говорит одно, а шашлык в

любых компаниях вниманием не обделяет! И всегда участвует в его

приготовлении!

Я улыбнулся, получив удовольствие от незапланированной

встречи с местными бегунами, и запомнил направление, в котором

они предпочли от нас смыться – на случай, если надумаю вернуться

сюда с ружьем. Теперь можно приступить к делу:

«Посмотрели – и хватит, пора камни колотить!»

При внимательном изучении гребень оказался дайкой

основного состава, вмещающие ее породы – зеленые песчаники, без

следов изменения процессами рудными или предрудными.

Коллеги размялись, постучав молотками, но наблюдаемое

оптимизма ни у кого не прибавило – золота здесь не было точно, как

Владимир и предсказал, а сейчас это предсказание подтверждал

хмыканьем и ехидными улыбочками.

Проба с пол граммами золота отобрана в середине лощинки -

повел ребят туда. Теперь под ногами появился почвенно-

растительный слой, а под ним суглинки (песочек) с редкой щебенкой

тех же основных пород и зеленых песчаников, без радующих глаз

пятен ожелезнения, осветления, ноздреватых текстур и других

признаков рудного процесса. Ситуацию, не противоречившую его

предсказанию, Владимир не пропустил, и тут же прокомментировал:

«Пока мура, золотом не пахнет!» – обернулся к Паше, с

надеждой на поддержку, – «А ты что думаешь?»

Мог и не спрашивать! Паша у нас не такой скорый на

выводы, ему сказано «давай» – он и будет «давать» до победного

конца, до тех пор, пока вверенная ему площадь не будет исхожена,

простукана молотком, запредельно вскрыта канавами и дудками

БКМ. И только после этого может и скажет, что золота наверное нет,

но что одну скважину, заверочную, пробурить не помешает, на

всякий случай. Вот такой он, наш работяга. И с моей стороны

главная задача – его вовремя остановить, не допустив превращение

изучаемой территории в непригодное для любой жизнедеятельности

пространство, по которому «Мамай прошел», а выводы насчет

золота – есть оно или нет – сделать самому. Понятно, что на вопрос

коллеги Паша пожал плечами и не ответил. Владимир вздохнул с

нескрываемой досадой, и переключил избыток энергии на меня:

«С ним понятно», – то-есть с Пашей, – «думает так быстро,

как черепаха ползает», – успел со вступлением, на что наш трудяга

неожиданно бодро отреагировал:

«Зато у тебя они порхают, как воробьи на куче дерьма!»

Я оторвался от планшета, удивленный невиданной

словоохотливостью признанного молчуна, и заметил, что Владимир

от него отвернулся, озадаченный услышанным. Конечно не

сомневался, что не более, чем через пол минуты, вопрос

Владимиром будет мне все равно задан, а поэтому малый резерв

времени постарался использовать с толком: через пятнадцать секунд

мы стояли на месте отбора пробы, содержание золота в которой пол

грамма на тонну породы.

Ситуация под ногами немного изменилась: почвенно-

растительный слой и суглинки, скрывающие коренные, стали

мощней, а наблюдаемая в них щебенка более разнообразной -

обломки как уже знакомых нам пород, так и других, трудно

диагностируемых и принесенных невесть откуда. Непонятно, какая

щебенка – местная или принесенная – содержала золото в

отобранной пробе, но некоторые обломки песчаников имели бурый

цвет, включали прожилки серого кварца и пустоты выщелачивания.

То-есть, несли признаки гидротермального процесса.

Прокрутить в голове нюансы геологии Паша быстро мог и не

успеть, а Владимир все понял в момент. Однако предпочел разговор

не начинать и топтался рядом, ковыряя молотком под ногами.

Пришлось коллег окликнуть и махнуть рукой, приглашая сойтись,

обсудить увиденное и сделать выводы. Ну как всегда делается.

Собрались, и я ждал, когда же Владимир, самый из нас

нетерпеливый, разговор начнет. Однако он не проявлял обычного

рвения, пришлось потревожить Пашу:

«Выкладывай, что думаешь. Тебе, как самому молодому, с

космосом связи не имеющему, первое слово».

Владимир хмыкнул, услышав намек на космос, а Паша

встрепенулся, как это делал, когда ему приказывали, и без особой

уверенности доложил:

«Тут это, наносов много, ничего не видно. Канаву надо

пройти», – и замолчал, так ничего конкретного не предложив.

«Тебя не о канаве спрашивают, а о руде – может она здесь

быть, или не может!» – теперь и Владимир надавил на коллегу,

надеясь, что тот ничего нового под ногами не заметил.

Паша потоптался, глядя в землю и изображая на лице

непонятные гримасы, но поняв, что ответа от него мы ждем, выдал:

«А чего говорить, он же», – кивнул на Владимира, -

«предсказал, что здесь ничего не будет!»

У меня глаза на лоб полезли – неужели поверил в его

приколы? Не знал, что и ответить, слава богу, Владимир не смог

допустить в свой адрес «неточность»:

«Не ври», – оскорбил Пашу, – «я сказал, что рудопроявления

не будет, а простое проявление золота, с непромышленным

содержанием, может быть где угодно!»

Вот так то! Наш экстрасенс не пропустил признаки

гидротермального процесса в щебенке под ногами, и утверждать,

что ничего здесь быть не должно, уже не решается. То-есть, может

что и будет, но так, ерунда никому ненужная. Но мы, как геологи, не

можем пропустить и «ерунду», а потому мне оставалось об этом

напомнить:

«Часть щебенки изменена, в пробе золота пол грамма.

Придется поискать, откуда все это появилось. Канаву пройти

обязательно, но на ней не зацикливаться, пошире посмотреть».

Владимир тут же определился:

«Вот я и буду пошире бегать, а Паша пусть здесь ковыряется,

он же без канав никак!» Так нашел для себя выход, желая держаться

подальше от места, где по его предсказанию «нет ничего», что бы не

дай бог своими руками и головой это предсказание не опровергнуть.

Вернувшись с поля и разобрав привезенные образцы пород,

обговорив кто чем будет заниматься завтра, я решил навестить

главного геолога. Возможно, он уже знает, для чего партия

удостоилась чести посещения большими начальниками, когда по

всей стране «перестройка» и сплошные непонятки, а магазины стоят

пустые. Не дай бог нам хотят объемы работ урезать и часть

денежек изъять, в том числе и положенные на зарплату.

Игорь Георгиевич махнул рукой – входи, садись. На столе

перед ним лежали геологические карты по одному из старых

участков, где давным-давно оценивался небольшой объект, в итоге

оказавшийся рудопроявлением и даже плохоньким – золота больше

двух грамм на тонну руды даже в лучших пробах не было. Меня

карты заинтриговали:

«Кому участок понадобился? Неужели старатели глаз

положили?»

«Не угадал», – вздохнул мой начальник с сожалением, -

«старателям здесь работать – себе в убыток. А наше начальство

почему-то заинтересовалось. Получил распоряжение приготовить

материалы. Для чего – не знаю. Думаю, какой-то хотят эксперимент

поставить».

Что денежки у партии не заберут – я понял в момент и с

удовольствием. А насчет эксперимента подходящих мыслей не

появилось. Ну и какой? Новую технику для разведки или добычи

испытать? Я такой вопрос шефу задал, и он подтвердил, что о

подобном подумал. Но все только предположения. Ясности никакой.

Пришлось тему изменить – я рассказал о сегодняшнем совместном

маршруте, о слабеньких признаках гидротермального процесса на

локальном пятачке, а также о том, что обольщаться и надеяться на

что-то масштабное не стоит.

«Что есть – то есть», – главный геолог и не расстроился,

помня о разведуемом партией объекте, – «но если начальству

придется докладывать – ты уж постарайся без мрачных прогнозов.

Нечего людей раньше времени расстраивать».

И на этом мы разговор закончили. Я побежал домой

обрадовать Чапуху возвращением и привести себя после поля в

божеский вид. После чего сгонять на «копейке» в пивбар Мирного

до пяти часов, когда там начинается столпотворение в связи с

окончанием рабочего дня местных горняков, и отсутствием в

магазинах расслабляющих напитков.

Теперь о Мирном: поселок золотодобытчиков, от нас в

пяти километрах. В котором есть спортивный комплекс, отличная

больница, школа, пивбар и несколько магазинов. Только в последних

раньше можно было купить все, а сейчас кое-что, ввиду непонятно

откуда возникших сложностей в государственной экономике.

Отовариться пивом успел вовремя, когда запредельной

очереди еще не образовалось. Чапа от моих ног ни на сантиметр,

посторонним позволял себя гладить и вообще вел по

джентельменски. Но это здесь и сейчас, пока никто на меня не

кричал – такого человека он враз относил к моим обидчикам, и не

смотря на размер (малый пудель), отважно кидался на защиту. На

что как правило мужики рядом смеялись, а «обидчик» на всякий

случай от меня отодвигался: вдруг хватит по настоящему?

В пять часов Чапа у калитки встретил друзей – Владимира и

Пашу. Проводил их до крыльца, на котором стояли стаканы, банка

пива и тарелка с нарезанной соленой рыбкой. Поговорили, выпили

за начало работы на новом месте, Паша предложил тост за удачу, но

Владимир фыркнул как на невозможное, и каждый выпил за что

хотел. Я – что бы ребята в выходные не ругались и настроение себе

не портили – я то рядом не буду, дело нашлось в степи, требующее

незамедлительного решения.

Часть вторая.

Вообще-то дел нашлось больше, целых два. И если одно во

всех отношениях богоугодное, то про второе сказать такое не могу,

из-за определенных моментов в плане соблюдения законности. Хотя

считал, что эту законность как раз и собираюсь восстановить.

Рано утром привязал к Минску лопату, небольшой ломик, и

приказав Чапе следить за домом, покатил в степь, где в сорока

километрах от партии существовал небольшой родничок, из

которого попить дикой животине в данный момент невозможно.

А теперь, пока я добираюсь до нужного места, можно

немного пофилософствовать. Насчет браконьеров.

Геологи конечно браконьеры, этого не отнимешь. Только

интересно найти человека, который в отряде, за сто-двести

километров от ближайшего магазина, согласится питаться сухарями,

тушенкой и другими консервированными продуктами. Через месяц

любого тошнить начнет при их виде! Да что отряд – сейчас и в

Мирном (не говоря о партии) мясо купить невозможно, не доходит

оно до простых смертных! А вокруг гуляет дикая животина, которую

государство отстреливает десятками тысяч, для услады гурманов за

рубежом, и ни одного человека в радиусе не меньше полста

километров. Вот и приходится, сами понимаете что делать, только

всегда в меру, исключительно для пропитания.

Но не геологи главные уничтожители. Судите сами: в степи

вода – на вес золота, а ее стараются от диких животных оградить,

ставя на родники чаще всего бетонные кольца, или, что еще хуже –

делая бетонную заливку в опалубке вокруг воды высотой около

метра. И все, сайге, архару, большинству пернаты в радиусе

километров двадцать делать нечего – нет воды, нет и жизни.

Ну и кто главный браконьер? Не хочу подсказывать. Но и не

мирюсь с таким положением, и каждый год трачу несколько дней,

специально навещая обетоненные родники, и если хватает сил,

чертовы кольца с воды сдергиваю всеми возможными способами,

при этом постоянно возмущаясь и не понимая, для чего они ставятся

– чабанов-то с отарами возле них никогда не вижу.

Как правило, после моих незаконных действий тут же

начинает ходить сайга попить водички. А я, видя теперь ее следы,

удивляюсь, чем же занимается охотинспекция, и почему никогда –

подчеркиваю – никогда не замечалась в подобной моей абсолютно

необходимой для выживания и размножения животных

деятельности.

Родник на месте, кольцо на воде стоит, и вода из под него

ручейком не вытекает. Рядом никаких следов, ни диких животных,

ни человека. На моей памяти чабаны здесь никогда не

останавливались по причине простой: воды из родника не хватит и

небольшую отару напоить, мало ее – согласно топографической

карты, приток меньше десяти литров в час.

Огляделся, приготовил инструмент, и, с большим трудом

загнав конец лома под углубленное в суглинок со щебенкой кольцо,

немного его приподнял и сдвинул в сторону. Уфф!! Дальше пошло

легче – на уровне поверхности ломом работать сподручнее, и за

несколько приемов кольцо с воды сдвинул полностью. Передохнул,

поднес к нему несколько камней разного размера, и поднимая ломом

одну сторону кольца, в появившуюся щель между ним и землей

ногой затолкал вначале небольшой камень, затем чуть больше,

потом уже приличный, наконец еще усилие – и кольцо полетело на

бок. Осталось откатить его на десять метров, на большее не хватало

сил – во все стороны от родника начинался хоть и пологий, но

подъемчик.

Поработал лопатой – сгладил спуск к воде, от поверхности с

пол метра, поплескал водички на лицо, сполоснул руки. И начал

рабочий инструмент привязывать к технике – впереди в почти

десяти километрах ждало второе место, требующее еще большего

приложения физических сил.

Добираться пришлось по бездорожью, потому что никакого

родника там не было, а стало быть, никаких к нему следов техники.

Но между двумя невысокими буграми, в данном месте с крутыми

обрывами, рос шикарный куст камыша, высотой метра три, а

диаметром всего два. Откуда то камыш тянул водичку, и учитывая

его сочный внешний вид, влаги хватало с лихвой. Вот я и решил

попытаться до нее добраться, с помощью лома и лопаты.

Для начала ножом камыш срезал под корень – что бы не

мешал махать железякой. И за час выкопал яму до коренных пород

глубиной с метр, которая на глазах начала наполняться водой.

Попробовал на вкус – солоновата, но для животных пойдет.

Перекусил, и до пяти часов яму расширял, делал пологий

спуск к воде, выброшенную на поверхность землю и щебенку

разравнивал. Водички за это время набралось прилично, попить

стаду сайги голов в десять хватит с лихвой. Посмотрел на творение

своих рук, похвалил себя, и конечно запланировал через неделю

вернуться с ружьем. А буду я браконьером или нет – это уж пусть

каждый решает, согласно внутреннему убеждению, и оценки

проделанной мною работы.

* * *

В партию вернулся как раз к ужину, на который после долгой

и тяжелой работы ломом и лопатой очень рассчитывал. А когда,

поставив мотоцикл в гараж и удивляясь, что Чапа не встречает,

подходил к крыльцу, из дома выскочила подруга жены Наташа, с

ведром для отходов в руках и в старом халате, много раз виденном

на моей супруге. Молодая женщина, поравнявшись со мной,

подозрительно хихикнула, отвела в сторону глазки и поскакала

дальше к калитке, за которой находилась яма для мусора. Я

удивился, увидев Наташу в непривычном для глаза одеянии, и уже

заинтригованный, поднялся на крыльцо, открыл дверь коридора, а

по совместительству летней кухни – и застыл истуканом, с

перекошенной физиономией и открытым ртом: дальний конец

кухни-коридора блестел свежей побелкой, а ближний – побелкой

тусклой старой, усеянной множеством коричневатых пятен самого

разного размера. И возле этого безобразия Света в одеянии маляра

счищала пятна тряпкой. Увидев меня, тряпку швырнула на пол, как

говорят, «в сердцах», и первый раз в совместной жизни возмутилась

моим долгим отсутствием:

«Целый день пропадал где-то! Лодырничал! А я должна

кухню ремонтировать! Одна! Слава богу Наташка помогает!»

«Так ты же ничего ремонтировать не собиралась», -

тихонечко я прокашлял, удивляясь, чем это женушка ухитрилась так

красочно заляпать стены.

«Не собиралась», – согласилась Света, – «только меня бог

наказал, за то, что тебя всегда отпускаю непонятно куда!»

К счастью, очень вовремя появилась Наташа, уже с пустым

ведром, и желанием разрядить атмосферу.

«Он нас двоих наказал», – уточнила с улыбкой, – «и за дело.

А Юрий Васильевич (это я) здесь непричем!»

Света плюхнулась на табуретку, с видом замученной

непосильным трудом, и вынесла вердикт:

«Причем или не при чем – меня сейчас не касается. Пусть

тряпку в руки берет, и пятна на стене счищает. У меня сил уже нет!»

«Отдохни, Светочка», – пожалела ее Наташка, – «а мы с

Юрием Васильевичем быстренько все доделаем».

Я не заставил ждать, и шмыгнул в лично мною

пристроенную к кухне комнатушку, из–за двери которой доносилось

обиженное повизгивание лишенного свободы Чапы. После обычного

ритуала встречи с лохматым другом, переоделся в настоящую

рванину, которую не жалко выбросить, и оставив дверь в

комнатушку открытой, но приказав Чапе из нее не выходить, уже

через пять минут возюкал тряпкой по стене. Наташа за мной

наносила на нее побелку, и дело шло быстро. Света посидела на

табуретке с хмурым видом, посидела, и ушла в комнату-столовую.

После чего я у Наташи поинтересовался:

«Что здесь случилось? Откуда эти пятна? И почему их так

много?»

«Бомба взорвалась, Юрий Васильевич!» – ответила с

улыбкой и так, что бы в соседней комнате жена не услышала, -

«Меня со Светой убить могло!»

«Какая еще бомба?» – не поверил конечно, наверное голову

мне морочит.

«Самая настоящая!» – приняла Наташа серьезный вид. И

рассказала удивительные подробности.