Текст книги "Василий Иванович Чапаев"

Автор книги: Александр Чапаев

Соавторы: Яков Володихин,Клавдия Чапаева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Недостойно вело себя и бывшее командование бригады. Со взятием Сломихинской напились пьяными и вели себя недопустимо бывший командир бригады Андросов, начальник штаба бригады и другие лица. Чапаев приказал всю пьяную компанию арестовать и отправить в Александров Гай. Заведующий политотделом бригады Ефимов занял при этом неправильную позицию. Его обеспокоили не поведение Савинского полка, не выступления в Интернациональном полку, не случаи грабежей населения красноармейцами и бесчинства пьяных «руководителей», в чем и его вина, заведующего политотделом, а возмутили меры, принятые Чапаевым по наведению дисциплины и порядка в бригаде. Признавая арест правильным, он в то же время заявил, что Чапаев вносит дезорганизацию и анархию и что работать с ним он не желает. Между Ефимовым и работником политотдела армии Мюратом по поводу ареста произошел следующий разговор по прямому проводу.

«Мюрат: Зав. политотделом армии тов. Кучмин предлагает сообщить подробности ареста штаба бригады, так как из политических известий ничего толком понять невозможно. Сообщите, можете ли из ваших сотрудников назначить временно заведующим политотделом до приезда нового?

Ефимов: Я сообщал, что начальник бригады и начальник штаба, зав. оперативным отделом, комендант станицы Сломихинской, врид политкома бригады арестованы помощником политкома кавалерийского дивизиона за пьянство. Арестованы они при выходе из штаба бригады. Политком связи, тоже бывший в пьяном виде, скрылся неизвестно куда. Пять арестованных под конвоем прибыли в Александров Гай. Штаб бригады тоже прибыл в Александров Гай.

Прошу вас, чтобы вы назначили вместо меня на должность политкома бригады. Я работать в этой должности с партизанами не могу. Желаю остаться зав. политотделом. На должность политкома бригады временно можно назначить одного из сотрудников или комиссаров части. Сейчас затрудняюсь назвать кого, так как сейчас в бригаде полный хаос. Завтра созываю собрание всех политкомов и политсотрудников, тогда только могу сказать, кого назначить врид комиссаром бригады, но боюсь, что желающих заступить на эту должность, возможно, не окажется, так как все сотрудники и политкомы резко осуждают дезорганизованность и взгляды на армию чапаевских помощников, которые находятся в бригаде, в частности, вновь назначенный начальником бригады Потапов.

Мюрат: За сведения благодарю. Вызывать охотников на вашу должность не рекомендую. Скажите, ваш уход объясняется последней причиной или есть еще другие?

Ефимов: На три четверти повлияли последние путаные распоряжения штарма-IV и анархия, внесенная Чапаевым. Об этом завтра представлю протокол нашего заседания. Кроме того, я занимаю две должности, истрепался нервами и думаю, что необходима моя замена другим, более хладнокровным работником. А меня прошу заменить как в должности политкома бригады и в последующем заведующего политическим отделом.

Мюрат: Скажите, существует ли единство мнений по отношению к чапаевцам между вами и Фурмановым? А также как относитесь к аресту штаба бригады, и не примешано ли тут что-нибудь другое? Рекомендую по окончании разговора взять ленту нашего разговора. Вопросы, поднятые вами, поставлю на обсуждение и отвечу завтра.

Ефимов: Между мною и Фурмановым почти не было никакого разговора о Чапаеве, за исключением моих слов, что я с Чапаевым работать не могу. Арест поименованных лиц произведен правильно, так как некоторые бесчинствовали и были в бессознательном состоянии. Как работники они сейчас были бы, ввиду перегруппировки, крайне необходимы»[506]506
  ЦГАСА, ф. 184, оп. 2, д. 60, л. 119–123.


[Закрыть].

Между тем группировавшийся в районе Чижинских форпостов противник предпринял наступательные действия на город Новоузенск. Ему противостояли только небольшие силы, собранные новоузенским военкомом[507]507
  Там же, оп. 3, д. 213, л. 105.


[Закрыть]. Успешное наступление белых по тылам Александров-Гайской группы могло привести к захвату Новоузенска и Александров Гая, к нарушению железнодорожного сообщения с Саратовом и Уральском, к изоляции Александров-Гайской группы в степях, к срыву ее дальнейшего наступления на Лбищенск – в тыл основной уральской группировки противника. От Чапаева требовалось срочно перегруппировать свои силы навстречу противнику в район Шильной Балки.

Фурмановым в то время сделана следующая запись о Чапаеве: «Насколько он быстр в решениях, настолько же тверд и в проведении этих решений. Свое дело знает, в себя верит крепко, в чужих советах не нуждается и делает все самостоятельно. Работник он неутомимый. Голова не знает иных забот, кроме своего дела. Оно его поглощает всецело. В ночь моего отъезда, например, он сидел до 6 часов утра и все разрабатывал план переброски полков на Шильную Балку, писал приказы, говорил по прямому проводу с центром, а меня будил через каждый час, чтобы подписать тот или иной приказ. Работник, повторяю, неутомимый. Инициативы в нем много. Ум у него простой и ясный, схватывает все быстро и схватывает за самую сердцевину. В нем все простонародно и грубо, но и все понятно. Лукавства нет, за лукавство можно по ошибке принять требуемую иногда обстоятельствами осторожность. Словом, парень молодец. Натура самобытная, могучая и красивая»[508]508
  Дм. Фурманов. Собр. соч., т. 4, с. 178.


[Закрыть].

Командарму Чапаев 12 марта доносил, что в 5 часов Балаковский и Савинский полки выступили на Шильную Балку под руководством командира Балаковского полка Зубарева[509]509
  ЦГАСА, ф. 184, оп. 3, д. 213, л. 77–78.


[Закрыть]. На следующий день, 13 марта, через дежурного по штабу армии Чапаев доложил, что путь в той местности испортился совершенно. Дорога на Лбищенск через чижинские разливы залита водой. Люди в валенках. На санях ехать невозможно, фургонов нет. Выступить на Лбищенск ранее, чем через четверо суток, не сумеет. Главные силы направлены в Шильную Балку и на их возвращение потребуется не менее четырех суток. В Сломихинской же всего 700 человек, с которыми идти на Лбищенск, при всей слабости противника, недопустимо. К тому же через 4 дня чижинские разливы отрежут путь и, в случае неуспеха и вынужденного отхода, люди могут погибнуть. От Сломихинской до Шильной Балки, как и до Лбищенска, 150 верст. Для перехода всеми силами потребуется 10 суток. Наступление станет возможным, если в течение недели будут морозы[510]510
  Там же, л. 64–66.


[Закрыть].

Понимая создавшиеся для Александров-Гайской группы условия, М. В. Фрунзе из Самары к исходу того же дня ответил: «Сегодня Уральской группой занят Скворкин, где опять сдалось 200 человек. Это доказывает полную деморализацию противника и диктует вместе с тем необходимость скорейшего окончательного удара. Я хочу не допустить отхода хотя бы части сил его к югу и главное – увоза оружия. Вот почему при первой возможности атакуйте. Ничего больше сказать не могу, полагаясь на то, что, зная общую задачу, вы сами на месте решите, как ее лучше выполнить»[511]511
  Там же.


[Закрыть].

Одновременно 13 марта 1919 года Фрунзе отдал приказ № 014, в котором говорилось, что боевая задача армией частью уже выполнена, войска Александров-Гайской группы овладели районом Сломихинской, войска Уральской группы – Скворкином. Взяты трофеи и 800 пленных, часть из которых сдалась в конном строю и с оружием. Войскам выражалась благодарность и приказывалось: Александров-Гайской группе, удерживая район Сломихинской, овладеть районом Богатырев, Шильная Балка, Чижинский 3-й для обеспечения тыла, продолжать, насколько возможно, наступление в направлении на Мергеневский, Лбищенск, угрожая тылу главных сил противника. Уральской группе продолжать наступление и овладеть Лбищенском[512]512
  М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны, с. 66–67.


[Закрыть].

Понимая общую задачу армии, Чапаев принимал все меры, стремясь выполнить приказ, но безуспешно. Через сутки он доложил, что наступление на Лбищенск приостановлено: дороги совершенно испортились, кругом вода, снег сошел весь. Лошади в санях через 5 верст попадали. Через чижинские разливы перебраться невозможно. Направленные батальон пехоты и эскадрон кавалерии перейти их не смогли. По сведениям, полученным от местных жителей, выйти к Уралу будет невозможно до мая. Просил распоряжения формировать транспорт для летней операции или перебросить на другой участок, так как бездействовать целый месяц невозможно. Дислокацию группы пока наметил в Сломихинской, Киргизской Таловке, Шильной Балке и Чижинском 3-м, так как более остановиться негде. На донесении – резолюция Фрунзе: «Действия Алтайской группы, по-видимому, засыпались»[513]513
  ЦГАСА, ф. 184, оп. 3, д. 213, л. 62–63.


[Закрыть].

В разговоре по прямому проводу с командующим войсками фронта 18 марта М. В. Фрунзе сообщал, что «к югу от Уральска мы почти у Лбищенска (на следующий день Лбищенск был взят. – Авт.). Должен сказать, что противник все время оказывал ожесточенное сопротивление, особенно упорно отстаивал форпост Кожехаровский. В одном переходе от Лбищенска, где бой шел почти целый день и где он переходил в наступление, у нас в 1-й бригаде 25-й дивизии выведен из строя почти весь командный состав и вообще потери значительны, но и противнику досталось здорово. Указанную бригаду отвожу в тыл для отдыха и пополнения, а также для подготовки к будущим операциям».

На это сообщение командующий войсками фронта С. С. Каменев ответил Фрунзе: «Работа вашей армии превзошла все ожидания – единственная светлая страница нынешних дней фронта. Меня бы очень устроило, если бы 1-я бригада расположилась в районе Кинель, но опасаюсь ее слабости, привязанности к месту. Вот из-за этого приходится довольствоваться, если она расположится где-либо между Самарой и Саратовом, хотя если опасений в этом отношении у вас нет, то Кинель особенно желателен исключительно из-за обстановки на фронте»[514]514
  М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны, с. 78–79.


[Закрыть].

У М. В. Фрунзе, узнавшего полки 25-й и Николаевской стрелковых дивизий, как и самого Василия Ивановича, опасений не было. Бригада была направлена в Кинель. В тяжелейших условиях весенней распутицы и необеспеченности войска армии достойно выполнили поставленные им задачи. В обращении М. В. Фрунзе 19 марта 1919 года к воинам говорилось: «Войска IV армии овладели районами Лбищенска и Сломихинской, ближайшая поставленная им задача, таким образом, выполнена. Главные силы врага разбиты и рассеиваются на мелкие отряды.

Поздравляю все части геройской IV армии с победой. Отмечаю высокодоблестное поведение при тяжелой обстановке всего состава войск, начиная от рядовых и кончая командирами.

Особо должен оттенить деятельность частей 1-й бригады 25-й дивизии, потерявших за время многодневных боев значительную часть командного состава и тем не менее геройски бивших и гнавших врага вплоть до Лбищенска.

Именем рабоче-крестьянской Советской России приношу благодарность всему составу войск Уральской и Александров-Гайской групп. Россия труда может быть гордой своими товарищами»[515]515
  Там же, с. 80.


[Закрыть].

В ходе боевых действий командованием вносились изменения в организацию войск, вызываемые обстановкой. В приказе М. В. Фрунзе № 1 от 17 марта 1918 года объявлялось о назначении его командующим Южной группой войск, в которую, кроме IV армии, вводилась Оренбургская дивизия, развертываемая в Туркестанскую армию в составе стрелковой и кавалерийской дивизий. Реввоенсовет и управление IV армии становились одновременно Реввоенсоветом и управлением Южной группы.

Определялся состав соединений и частей группы. По IV армии в Николаевскую дивизию (в этом же приказе объявлено о присвоении ей № 22), помимо отдельных частей и подразделений, включались: 1-я бригада – Пензенский, Балашовский и Покровский стрелковые полки; 2-я бригада – Ново-Орлово-Куриловский, Малоузенский и 2-й Покровский стрелковые полки; 3-я бригада – Новоузенский, Мусульманский, 3-й Покровский стрелковые полки. В 25-ю дивизию (управление формировалось за счет управления бывшей 25-й стрелковой дивизии, переданного в IV армию): 1-я бригада – 217-й, 218-й, 219-й стрелковые полки; 2-я бригада формировалась особым распоряжением; 3-я бригада – Иваново-Вознесенский, Самарский и 224-й стрелковые полки. В Александров-Гайскую отдельную бригаду входили Интернациональный, Савинский, Краснокутский и Балаковский стрелковые полки[516]516
  Там же, с. 71–73.


[Закрыть].

Времени на организацию отводилось мало. Через двое суток последовал приказ, в котором требовалось от Туркестанской армии с Александров-Гайской бригадой, без одного полка, оборонять Оренбургскую область, заняв Актюбинск, Илецк, Ново-Илецкую, Илецкий Городок; 22-й дивизии с полком Александров-Гайской бригады – удерживать от противника Уральскую область, выдвинувшись на линию Джамбейтинская Ставка, Сахарная, пос. Кызыл-Убинский, Сломихинская.

Александров-Гайской бригаде, оставив полк с батареей в районе Сломихинской, следовать по железной дороге в Уральск и далее походным порядком в район Илецкого Городка.

25-й дивизии составить резерв Южной группы и, следуя по железной дороге из Уральска через Саратов и Самару, сосредоточиться: 1-й бригаде с Самарским полком – в районе станции Богатое, Алексеевское; Иваново-Вознесенскому полку – в Самаре; 3-й бригаде – в районе Борская, Благовещенская; 224-й полк бригады направить в указанный район через Новое Сергиевское и далее по железной дороге, после смены его в Илецком Городке частями Александров-Гайской бригады. Управлению 25-й дивизии прибыть в Кинель[517]517
  Там же, с. 80.


[Закрыть].

Из приказа видно, что М. В. Фрунзе, оставляя минимальные силы для удержания занимаемого войсками положения в Уральской и Оренбургской областях, выводил 25-ю дивизию в резерв по линии железной дороги Самара – Бузулук. Резерв ставился на самарском направлении вероятного наступления противника и к тому же обеспечивал тыл Южной группы от возможной ее изоляции от войск фронта.

Подводя некоторый итог боевых действий IV армии в зимний период 1918–1919 годов, можно сказать следующее. Ее частями были освобождены важные в оперативном отношении Уральск, Сломихинская, Лбищенск и большой район Уральской области. В проведенных боях контрреволюционное казачество понесло тяжелое поражение. Но и на этот раз ему удалось избежать полного и окончательного разгрома. Полки IV армии снимались с уральского участка фронта и направлялись против войск Колчака. Уральское казачество снова получило передышку и возможность восстановления сил.

X. На Колчака!

В 1919 году в строительстве Советского государства и его обороны важную роль сыграл VIII съезд партии. Он принял новую программу, определившую задачи на весь переходный от капитализма к социализму период, обсудил военное положение и военную политику, вопрос о работе в деревне и другие. Вопрос об отношении к среднему крестьянству был одним из важнейших на съезде. Политика нейтрализации середняка, проводившаяся в период подавления буржуазии и утверждения диктатуры пролетариата, заменялась политикой союза с ним. Прочный союз с середняком, при опоре на бедноту, для борьбы с кулачеством и всеми другими врагами Советской власти являлся одной из ответственных задач социалистического строительства в стране, где преобладало мелкое земледелие. В условиях гражданской войны и иностранной военной интервенции это был союз военно-политический, на основе которого создавалась массовая Рабоче-Крестьянская Красная Армия и от чего во многом зависел ход и исход войны. Решения съезда по вопросам военного строительства вооружили партию четкой программой создания регулярной Красной Армии, организации в ней партийно-политической работы и подготовки резервов. Съезд осудил извращения военной политики партии Троцким, порочную практику привлечения в армию бывших офицеров без должной проверки их благонадежности. Были отклонены требования «военной оппозиции», выступившей против создания регулярной дисциплинированной Красной Армии, централизованного военного управления и единого командования всеми вооруженными силами. Съезд указал, что партизанские методы борьбы необходимы пролетариату, когда он завоевывает власть. Но завоевав власть, рабочий класс получил возможность использовать государственный аппарат для планомерного строительства централизованной армии. В этих условиях проповедь партизанщины как военной программы выглядит как проповедь возвращения от крупной индустрии к кустарному ремеслу.

Дальнейшее укрепление Красной Армии остро диктовалось положением Советской страны, ведущей тяжелую войну и борьбу с разрухой. К весне 1919 года правительства стран Антанты выработали новый план задушения Советской республики. В нем главная роль отводилась армиям внутренней контрреволюции и силам малых государств, граничащих с Советской Россией.

Главный удар предполагалось нанести силами Колчака, отвлечь часть сил советских войск с юга, дать возможность Деникину нанести удар на Москву. Нанесение вспомогательного удара на петроградском направлении возлагалось на Юденича. В объединенном походе должны были принять участие смешанные войска интервентов и белогвардейцев на севере и в Туркестане, предусматривались активные действия против Советской Республики вооруженных сил Польши, Финляндии и прибалтийских государств. Антанта же, оставляя свои войска в захваченных районах, брала на себя всестороннее обеспечение всех контрреволюционных сил.

Наступление Колчака началось 4 марта 1919 года. Им было выставлено против советских войск Восточного фронта 130–145 тысяч штыков и сабель, 1300 пулеметов, 211 орудий. Советские войска на 1800-километровом фронте имели 100 тыс. штыков и сабель, 1882 пулемета, 374 орудия[518]518
  История гражданской войны в СССР, т. 4. М., 1959, с. 50–51.


[Закрыть]. Некоторое преимущество советских войск в пулеметах и орудиях сводилось на нет недостатком боеприпасов.

Особенность группировки войск сторон заключалась в том, что на правом крыле фронта (Сибирская армия) белые уступали в численности, на левом силы были примерно равны. В центре (Западная армия), на Уфимском направлении, противник имел пятикратное превосходство в людях, двойное – в артиллерии против слабой V армии и нависал над ее открытым левым флангом, где был у нее разрыв со II армией в 50 километров. Для войск Восточного фронта, вытянутых в линию и при отсутствии резервов, в такой группировке таилась большая опасность.

При разработке плана предстоящего наступления среди военных представителей Антанты и в колчаковском командовании мнения разошлись. Представитель Англии настаивал на нанесении главного удара Сибирской армией Колчака на Вятку и Вологду – с целью соединения с английскими войсками на севере, оттуда – через Ярославль на Москву. Это усилило бы влияние Англии на Колчака, так как снабжение его войск стало бы осуществляться через Архангельск, находившийся в руках английских интервентов. Представитель Франции и некоторые лица из колчаковского командования предлагали нанести главный удар силами Западной армии Колчака на Среднюю Волгу, чтобы соединиться с войсками Деникина для совместного удара на Москву с востока и юга. Колчак, зависевший больше от англо-американских агрессоров, должен был считаться в первую очередь с ними. Кроме того, он был заинтересован овладеть Москвой без участия Деникина, считая, что «кто первый войдет в Москву, тот будет господином положения»[519]519
  Там же, с. 52.


[Закрыть].

В середине февраля Колчак поставил армиям задачу занять к началу апреля более выгодное положение для решительного весеннего наступления: Сибирской армии предстояло разбить II армию и овладеть районом Воткинск, Ижевск, Сарапул; Западной армии – районом Бирск, Белебей, Стерлитамак, Уфа; армии Дутова – овладеть Оренбургом и соединиться с Уральской белоказачьей армией.

Наступление колчаковских войск началось ударом Сибирской армии в стык между II и III армиями. С захватом (7 и 8 марта) Оханска и Осы армия стала развивать наступление на сарапульском направлении. В течение марта II и III армии вели ожесточенные оборонительные бои, сдерживая натиск противника, но 1 апреля начался отход за Каму, 7 и 10 апреля были сданы Воткинск и Сарапул. За месяц боев II армия потеряла до 10 тысяч человек. Большие потери имела и III армия. Сибирская армия Колчака, также с большими потерями, сумела продвинуться на 80—130 километров.

Западная армия Колчака нанесла удар в центре Восточного фронта по левому флангу V армии и 6 марта смяла его. 10 марта колчаковцы захватили Бирск, 14 марта – Уфу. В Уфе в руки белых попали большие запасы хлеба, фуража, суда речной флотилии. Мост через реку Белую остался неповрежденным. Это позволило противнику воспользоваться железной дорогой и в тот же день захватить станцию Чишма. Центр Восточного фронта оказался прорванным. Потеряв половину своего состава, V армия отходила по двум расходящимся направлениям вдоль железных дорог на Бугульму и на Белебей, что еще больше расширяло прорыв. В тылу советских войск, в Самарском, Сызранском, Сенгилеевском, Ставропольском и Мелекесском уездах, 8 марта вспыхнули контрреволюционные мятежи. В ночь на 11 марта в Самаре взбунтовался и захватил склады с оружием 175-й полк[520]520
  М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны, с. 77.


[Закрыть].

Белогвардейское командование попыталось использовать благоприятную для него обстановку, но после захвата Уфы войска противника встретились со все возраставшим сопротивлением советских войск. Ожесточенные бои вели 26-я и 27-я дивизии V армии и подошедшие им на помощь части I армии, задержавшие на 12 дней противника на важнейших направлениях: через Бугуруслан на Самару и через Бугульму на Симбирск. Но сдержать нараставший натиск противника советские части не смогли и 1 апреля снова начали отход. Были оставлены Мензелинск, Бугульма, Белебей, Стерлитамак. Отступление V армии вынудило к отходу и I армию, глубоко продвинувшуюся к Южному Уралу. Казачья армия Дутова 11 апреля захватила Актюбинск, перерезав железную дорогу Оренбург – Ташкент. К середине апреля наступление войск Колчака достигло наивысшего напряжения. Его армии находились в 85 километрах от Казани и Самары, немногим более 100 километров от Симбирска. В образовавшийся 150-километровый разрыв между II и V армиями устремились войска противника. Продвижение белых к Волге, в район Самары, ставило под угрозу охвата все правое крыло Восточного фронта, а отход советских войск за Волгу привел бы к соединению Колчака с Деникиным[521]521
  История гражданской войны в СССР, т. 4, с. 57.


[Закрыть]. Положение осложнялось наступательными действиями контрреволюционных сил на других фронтах.

Надвигавшаяся грозная опасность потребовала огромного напряжения всех сил, мобилизации людских и материальных ресурсов, укрепления Красной Армии. Программу действий Коммунистической партии по мобилизации сил против Колчака Центральный Комитет изложил в «Тезисах ЦК в связи с положением Восточного фронта». По призыву Центрального Комитета развернулась мобилизационная работа в губерниях, уездах и волостях. Большая работа по мобилизации коммунистов, рабочих, членов профсоюза и комсомола проводилась в Петрограде и Москве. Необходимо было создать превосходство в силах над Колчаком, не отрывая сил с юга. «Для Восточного фронта, – говорил В. И. Ленин на конференции фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов Москвы 17 апреля 1919 года, – мы соберем новые армии, и для этого объявлена нами мобилизация»[522]522
  В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 38, с. 317.


[Закрыть].

Мобилизация, объявленная в девяти центральных губерниях, должна была срочно дать десятки новых полков и пополнять действующие части. Всего в Красную Армию было направлено в этот период более 877 тыс. человек[523]523
  История гражданской войны в СССР, т. 4, с. 86.


[Закрыть]. Были приняты меры к увеличению производства вооружения и боеприпасов.

Мобилизация позволила уже в апреле оказать помощь Восточному фронту. Коммунистические и рабочие части и подразделения направлялись прежде всего из прифронтовых районов, а также группы коммунистов и добровольцев – из центральных губерний.

Но для того, чтобы возможно быстрее остановить продвижение белых армий к Волге, необходимо было найти силы на самом Восточном фронте. Такие силы имелись на правом его крыле, где действовали почти не затронутые колчаковским наступлением и имевшие меньшие потери IV и вновь созданная Туркестанская армии.

По предложению фронтового командования 7 апреля 1919 года М. В. Фрунзе принял командование Южной группой в составе I, V, VI и Туркестанской армий. Членами Реввоенсовета этой группы армий были назначены В. В. Куйбышев, заместителем командующего – Ф. Ф. Новицкий.

Михаил Васильевич Фрунзе – командующий IV армией, Южной группой войск Восточного фронта, Восточным и Туркестанским фронтами.

Валериан Владимирович Куйбышев – член Реввоенсовета IV армии Южной группы войск Восточного фронта, Туркестанского фронта.

Создание Южной группы более сильного состава и принятие плана Фрунзе было важнейшим шагом в организации разгрома Колчака. Замысел Фрунзе сводился к решительному приостановлению дальнейшего продвижения противника, скорейшему созданию сильной ударной группировки из наиболее боеспособных частей I, IV и Туркестанской армий в районе города Бузулука, нанесению удара в северном направлении во фланг и тыл выдвинувшейся к Бугуруслану Западной армии генерала Ханжина, наступавшей на самарском направлении, ее разгрому и воспрещению отхода на восток.

Несмотря на весеннюю распутицу, части ударной группы выдвигались в район Бузулука. Сюда же направлялась 25-я стрелковая (бывшая Самарская) дивизия в новом составе. Дело было в том, что в конце 1918 года она была передана I армии. По ходатайству вступившего в командование IV армией М. В. Фрунзе Реввоенсовет Восточного фронта 3 февраля 1919 года вынес решение о передаче 1-й бригады и кавалерийского полка 25-й дивизии, находившихся в районе Уральска, в IV армию[524]524
  ЦГАСА, ф. 184, он. 3, д. 102, л. 152.


[Закрыть]. В последующем командующий I армией 2-ю и 3-ю бригады (кроме 224-го стрелкового полка 3-й бригады) включил в состав 20-й дивизии. Таким образом, известная в Среднем Поволжье дивизия перестала существовать.

Став командующим армиями Южной группы, М. В. Фрунзе 25-ю стрелковую дивизию воссоздал. Оставшееся без войск управление дивизии и 224-й полк также были возвращены в IV армию. Приказом от 17 марта 1919 года определялся состав соединений и частей Южной группы, порядок их комплектования и формирования[525]525
  М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны, с. 71–73.


[Закрыть]. Этим приказом положено и начало воссоздания 25-й стрелковой дивизии.

В день подписания приказа В. И. Чапаев и Д. А. Фурманов уже выехали по вызову М. В. Фрунзе из Александров Гая в Самару. «Путь грандиозный, свыше четырехсот верст, – писал в своем дневнике Фурманов. – Мы были в пути четыре дня: выехали семнадцатого в час дня, приехали двадцать первого в три часа дня.

Чапая всюду крестьяне встречали восторженно; в Совете лишь только узнавали, что приехал Чапай, – начинали говорить шепотом, один другому передавал, что приехал Чапай, и молва живо перебрасывалась на улицу. Стекался народ посмотреть на героя, и скоро Совет сплошь набивался зрителями. А когда уезжали, у ворот тоже стояли любопытные и провожали нас взорами. Популярность его всюду огромная, имя его известно решительно каждому мальчугану. В одном селе как раз попали на заседание Совета. Его пригласили „хоть что-нибудь сказать“, и он рассказал крестьянам о положении наших дел на фронте. Крестьяне шумно выражали ему свою благодарность»[526]526
  Дм. Фурманов. Собрание сочинений, т. 4, с. 179.


[Закрыть].

В Самаре М. В. Фрунзе коротко ознакомил прибывших с обстановкой и тяжелым положением, создавшимся на Восточном фронте, с вытекавшими из него задачами Южной группы и IV армии. Вечером пригласил к себе во флигель рядом со штабом (теперь в этом здании музей М. В. Фрунзе) пить чай. Там, выслушав мнение и Д. А. Фурманова, он объявил Василию Ивановичу о назначении его начальником 25-й дивизии.

Сведение прежних пяти боевых полков вновь в 25-ю дивизию, оказание доверия этим полкам, как и ему, Чапаеву, назначение начальником именно той дивизии, от которой его изолировали, – все это никто не мог понять, прочувствовать и оценить лучше, чем сам Василий Иванович.

Непринужденная обстановка, в которой происходил разговор с командующим, простое обращение переполнили сердце Чапаева чувством величайшей благодарности к этому человеку. Большое уважение и любовь к М. В. Фрунзе Чапаев сохранил до конца своей жизни, а его выбор и доверие блестяще оправдал, как оправдали и созданные им полки. Комиссаром дивизии назначался Д. А. Фурманов. В итоге разговора и обмена мнениями на следующий день Александров-Гайская бригада приказом войскам Южной группы № 2 от 22 марта 1919 года была включена в состав 25-й стрелковой дивизии как 2-я ее бригада. Интернациональный полк бригады этим приказом расформировывался. Савинский полк, согласно ранее отданному приказу № 015 от 19 марта 1919 года, оставался в оперативном подчинении начальника 22-й (Николаевской)[527]527
  Незадолго до этого начдивом Дементьевым самочинно ей присваивался № 30.


[Закрыть] дивизии в районе Сломихинской; остальные части бригады, согласно тому же приказу, должны были отправиться в Илецкий Городок, в оперативное подчинение командующего Туркестанской армией[528]528
  ЦГАСА, ф. 254, оп. 4, д. 73, л. 44; М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны, с. 80.


[Закрыть].

Чапаев и Фурманов, не задерживаясь в Самаре, выехали в Уральск. Попутно, как и при следовании в Самару, заехали в Клинцовку, к семье Василия Ивановича. В тот день провели в селе митинг, а вечером по случаю приезда гостей в Народном доме был показан спектакль, поставленный участниками художественной самодеятельности. С утра следующего дня выехать не смогли: нездоровилось Д. А. Фурманову, но днем он выступил в том же Народном доме с лекцией о Парижской Коммуне. Из Клинцовки убыли через день после приезда. Это был последний приезд Василия Ивановича в семью.

В Уральске было много неотложной работы. Расформировывался Интернациональный полк. Интернационалисты с полным вооружением отправлялись в распоряжение штаба IV армии в Самару, остальной личный состав полка распределялся по частям внутри бригады. Все части дивизии требовалось срочно отправлять в районы Самары, Бузулука, Илецкого Городка. Подвижного состава на железных дорогах не хватало. Отправлять части без промедления своим ходом не представлялось возможным: санный путь кончился, колесный транспорт в войсках отсутствовал. Необходимо было повсеместно мобилизовать крестьянские подводы. Нужна была кожаная обувь.

1-я бригада дивизии была отправлена в район Бузулука только 27 марта, то есть через 8 суток после подписания приказа, походным порядком. Артиллерию удалось отправить железной дорогой. Александров-Гайская бригада перевозилась по железной дороге в Уральск для дальнейшего следования в Илецкий Городок своим ходом. Не закончившие формирование Иваново-Вознесенский и Самарский полки отправлялись в Самару. Управление дивизии, бывшее до этого в I армии, находилось в Илецком Городке и, вследствие оторванности от войск, в перегруппировке частей не участвовало. Для некоторых это было и не столь важно, их интересовало другое, о чем свидетельствует разговор по прямому проводу комиссара штаба дивизии Чакина и заведующего политотделом Шунякова с адъютантом М. В. Фрунзе Сиротинским.

«Сиротинский: Тов. Чакин, тов. Кучмин поручил мне вас выслушать.

Чакин: Здравствуйте, товарищ. Я хотел бы выяснить более ясно положение в нашей дивизии. В настоящее время у нас имеется три начальника дивизии: т. Восканов, т. Луговенко (начальник штаба дивизии Луговенко оставался за Восканова. – Авт.) и, по последним сведениям, т. Чапаев. Тов. Восканов производит закупку в Москве для дивизии различных необходимых вещей. Тов. Луговенко управляет сейчас дивизией. Тов. Чапаев тоже издает приказания, которые в некоторых случаях расходятся с приказаниями т. Луговенко. Кроме того, штаб группы делает распоряжения как Чапаеву, так и Луговенко и тоже иногда противоречивые. Еще желательно узнать, кто у нас сейчас политком дивизии? До сих пор у нас был Куклин, который сейчас находится в Самаре. Но за последнее время мы стали получать телеграммы на имя политкома дивизии т. Фурманова, который находится при Чапаеве и уже подписывает телеграммы совместно с Чапаевым. Если вы на это мне ответите, то я еще буду с вами разговаривать. Еще будет говорить заведующий политодивом тов. Шуняков.