Текст книги "Василий Иванович Чапаев"

Автор книги: Александр Чапаев

Соавторы: Яков Володихин,Клавдия Чапаева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Учебный процесс осложнялся еще и тем, что руководители практических занятий создавали подчас обстановку для тактических задач неумело и упрощенно, придерживаясь опыта первой мировой войны. Между тем в академию пришли слушатели с полей войны совсем иной, маневренной, и по характеру – войны гражданской, революционной.

Разрабатывая тактические задачи, руководители практических занятий обычно исходили из полной штатной численности стрелковой дивизии по 10–12 тыс. штыков, имевшей в своем составе многочисленную артиллерию. В действительности же на фронтах гражданской войны действовали дивизии, в которых насчитывалось по 5–6 тысяч бойцов и два-три артиллерийских дивизиона. Слушатели академии хотели знать, как вести бой именно такой, реальной, а не придуманной дивизией, да еще в полосе наступления 30–40 километров. На эти и подобные им вопросы красные командиры не всегда получали ответы.

Недостатки в преподавании ряда военных дисциплин, естественно, вызывали у слушателей недовольство и протесты. Это недовольство обострялось тем, что молодые командиры пришли в академию, чтобы овладеть действительно необходимыми военными знаниями и методами вождения войск для успешной вооруженной борьбы против белогвардейцев и интервентов, а их стремились учить «чистой военной науке», с ее «вечными и неизменными принципами», предусматривающими, в частности, что армия была и должна быть вне политики[474]474
  Академия имени М. В. Фрунзе, с. 23–24.


[Закрыть].

В. И. Чапаев, имевший богатый боевой опыт в новых, революционных, условиях, в письме председателю Реввоенсовета IV армии Г. Д. Линдову писал из академии: «То, что здесь преподают, я прошел на практике»[475]475
  Центральный музей Вооруженных Сил СССР. Альбом «В. И. Чапаев». Фотокопия письма В. И. Чапаева. См. также: С. Мищенко. Чапаев в академии; И. В. Тюленев. Через три войны, с. 73–74.


[Закрыть].

По воспоминаниям другого сослуживца Чапаева А. Ф. Федорова, в дни учебы в академии Василий Иванович близко сошелся с Александром Михайловичем Чевыревым[476]476
  А. Ф. Федоров. Октябрьские зори. Военные мемуары. М., 1962, с. 170–181.


[Закрыть]. Чевырев был членом большевистской партии с 1908 года, принимал активное участие в установлении Советской власти на Урале, во главе им же сформированного отряда геройски сражался против белоказаков и белочехов, был несколько раз ранен. После преобразования отряда в полк регулярной Красной Армии А. М. Чевырев стал его командиром. За героический штурм Ижевска полк был награжден Почетным революционным красным знаменем, а его командир – орденом Красного Знамени и золотыми часами.

По воспоминаниям сокурсников, Чевырев, как и Чапаев, тоже стремился на фронт. Не потому Чапаев рвался в бой, что чувствовал себя «дезертиром» с фронта, как трактуют авторы некоторых публикаций. Ему просто не хватало необходимых знаний для продолжения учебы. Об этом, обращаясь в Реввоенсовет IV армии с просьбой отозвать его на фронт, он написал сам вернее всех, что нуждается в общеобразовательной подготовке, которой в академии не получает. На фронт стремился потому, что не хотел, по его выражению, «лежать без дела», а желал «приносить пользу»[477]477
  Центральный музей Вооруженных Сил СССР. Фотоальбом «В. И. Чапаев».


[Закрыть]. Наибольшую пользу он мог принести только на фронте и действительно ее принес.

Интересуясь военным положением страны, Василий Иванович особенно внимательно следил за событиями под Уральском.

В начале 1919 года возобновились бои за овладение этим городом. До этого времени наступление на Уральск с ноября месяца было приостановлено, т. к. производили отправление Уральской дивизии на Южный фронт, передачу некоторых ее полков в Николаевскую дивизию, перегруппировку частей в полосу убывавшей Уральской дивизии. Не обошлось и без осложнений, вызванных нежеланием некоторой части личного состава ехать на Южный фронт. Уральская дивизия, как и другие соединения IV армии, формировалась из местных красногвардейских отрядов, а затем из таких же полков и бригад Красной Армии. Добровольцы, многочисленное батрачество и беднота Поволжья, испытавшие беспощадную эксплуатацию помещиков и кулаков, зверство белогвардейцев и интервентов, были замечательными бойцами, проявлявшими образцы мужества и героизма в борьбе за свою родную рабоче-крестьянскую власть. Но личный состав был неоднороден по классовой принадлежности. Далеко не всегда и не везде строго соблюдался принцип классового отбора в армию, что приводило к большой засоренности чуждыми элементами – кулаками и эсерами, проводившими подрывную работу среди бойцов. Кроме того, все эти местные формирования имели один существенный недостаток: стойко защищая родные места и свои семьи, они неохотно шли, а иногда вовсе отказывались воевать вдали от своих мест, говоря так: «там» пусть другие так же воюют. Эти настроения, подогреваемые подстрекательством несознательных и неустойчивых элементов, особенно сильно проявлялись в моменты неорганизованности, необеспеченности, тяжелой обстановки и военных неудач.

Такие организаторы и командиры, как В. И. Чапаев, умели держать эти массы в руках, поднимать и водить на большие дела, вдохновлять на героические подвиги. Позже Д. А. Фурманов в своей книге написал: «Чапаев этим даром управления обладал в высокой степени, – именно управления такой массой, в такой момент, в таком ее состоянии, как тогда»[478]478
  Дм. Фурманов. Собрание сочинений в 4-х томах, т. I, М., 1961, с. 208.


[Закрыть]. Там же, где не было необходимого влияния командно-политического состава и коммунистов, не было твердого руководства, организованности и боевых успехов, начинали распространяться нездоровые настроения, проникать чуждые влияния, контрреволюционная агитация и прямые призывы кулаков и эсеров к неповиновению и восстанию. В Уральской дивизии, не отличавшейся высокой дисциплиной, организованностью и боеспособностью, как повод к беспорядкам враги Советской власти использовали распоряжение об отправке дивизии на Южный фронт. В этом, в частности, была и одна из причин слабого продвижения дивизии на Уральск и вынужденного выезда в нее командарма Хвесина в конце октября 1918 года, когда Николаевская дивизия рядом находилась в окружении, а Уральская дивизия не оказала ей помощи. В декабре 1918 года в Ново-Орлово-Куриловском полку этой дивизии были убиты прибывшие из политотдела IV армии для наведения порядка комиссары Челыхаев и Букреев[479]479
  ЦГАСА, ф. 184, оп. 1, д. 20, л. 57.


[Закрыть].

В январе 1919 года, после отправления Уральской дивизии (без бригады) на Южный фронт и подчинения 25-й дивизии I армии, из действующих войск в IV армии остались только Николаевская дивизия и Александров-Гайская бригада, сформированная на базе отряда Винермана. В Николаевскую дивизию из убывшей Уральской была передана ее 1-я бригада (1-й Мусульманский, 2-й Новоузенский, 3-й Ново-Орлово-Куриловский стрелковые полки), а также Покровско-Туркестанский стрелковый полк[480]480
  Там же, оп. 3, д. 87.


[Закрыть].

Численность Николаевской дивизии возросла, однако боеспособность ее до времени не повышалась. В некоторых полках, принятых из Уральской дивизии, продолжались открытые контрреволюционные выступления. В Покровско-Туркестанском полку были убиты один за другим два командира полка. Выехавший в дивизию председатель Реввоенсовета IV армии Линдов на станции Озинки был ранен и от паралича сердца умер. Покровско-Туркестанский полк, вступивший в связь с уральскими казаками, 28 января был разоружен другими полками дивизии[481]481
  Там же, оп. 1, д. 15, л. 102, 103.


[Закрыть]. Участие в освобождении Уральска Николаевская дивизия могла принять только в своем прежнем составе, в каком она была при В. И. Чапаеве. Остальные полки, вошедшие в ее состав, получили задачу «поддержать своих боевых товарищей 1-й бригады», обойти Уральск с юга и не дать возможности казакам отходить на Лбищенск[482]482
  Там же, оп. 3, д. 32, л. 11–12.


[Закрыть]. Но и эта задача ими не была выполнена. Собравшиеся по этому поводу и по поводу убийства Линдова, а также работников политотдела армии Мяги и Майорова член Реввоенсовета IV армии Берзин, начальник политотдела армии Кучмин, начальник Николаевской дивизии Дементьев, бывший начальник 25-й дивизии Захаров и другие на станции Деркул (в Зелененьком) 25 января во время проведения собрания представителей частей были ими арестованы, но вскоре выпущены[483]483
  Там же, оп. 1, д. 15, л. 110–117.


[Закрыть].

Для совместных с Николаевской дивизией действий из 25-й дивизии были назначены 1-я бригада и кавалерийский полк, наступавшие на Уральск с севера, через Красный. Николаевская наступала с запада и северо-запада. Глубокий снег затруднял движение казачьей коннице. В пешем же строю казаки действовали слабее. Бывшие чапаевские полки обеих дивизий наступали решительно. Смело обходили очаги сильного сопротивления, атаковали противника с фланга и тыла. Несмотря на упорное сопротивление противника, к 14 часам 24 января Уральск был взят. Первыми в город вошли Пугачевский и Разинский полки 25-й дивизии, которыми командовал И. М. Плясунков, а двумя часами позже вступили и полки 1-й бригады Николаевской дивизии.

Взятие Уральска, как административного центра области и узла важных путей, имело большое значение. Оно впервые нанесло непоправимый удар по уральской контрреволюции, отбрасывало ее в глухие степи. Однако уральские казаки, как и оренбургские, сохранили большую часть своих сил и территории областей, откуда могли получать людские и материальные ресурсы и помощь интервентов через Гурьев. Контрреволюционное казачество еще долго боролось и неоднократно пыталось вернуть себе Уральск. Первая попытка была предпринята уже 26 января, то есть через двое суток после падения города. Подтянув и перегруппировав войска, казаки повели наступление на Уральск с трех сторон значительными силами. Зная о неблагополучии в Николаевской дивизии, они рассчитывали также на поддержку Покровско-Туркестанского полка и других. Бой длился 10 часов. Восточная часть города горела от артиллерийского огня. Противник настойчиво рвался в город, но все его атаки были отбиты.

Части Николаевской и 1-й бригады 25-й дивизии продолжали наступление и в первой неделе февраля овладели Круглоозерным и Барбастау.

В. И. Чапаев стал свидетелем победоносного наступления созданных им дивизий. Произошло это следующим образом. Из академии в армии Восточного фронта один за другим уезжали знакомые и товарищи. Еще в конце декабря в IV армию вернулся П. И. Баранов. Вслед за ним, в начале января 1919 года, получив отпуск, на Восточный фронт убыл и В. И. Чапаев. 14 января он послал из Вязовки (Клинцовки) телеграмму в Самару в Реввоенсовет-IV о том, что он болен и ехать в Москву в Академию Генерального штаба не может. Просил разрешения явиться в Самару с докладом[484]484
  Там же, д. 27, л. 148.


[Закрыть].

Пребывание Чапаева в Москве в академии, хотя и кратковременное, несомненно, дало определенную пользу: не могло быть для него лучших условий для знакомства с военно-политической обстановкой в стране, как в Москве и в военно-академической среде. Это расширило его политический и военный кругозор. Приобретение определенных сведений из области тактики, военного искусства и других военных дисциплин, безусловно, способствовало успеху его дальнейшей деятельности. Об этом, в частности, свидетельствует и такой факт, что он потом, в августе 1919 года, решительно возражал против требований командования армии, направленных на рассредоточение его войск, в нарушение устава[485]485
  Н. М. Хлебников, П. С. Евлампиев, Я. А. Володихин. Легендарная Чапаевская. М., 1975, с. 197.


[Закрыть].

Его возвращения в Москву ждали долго, и лишь 14 мая 1919 года В. И. Чапаев был официально отчислен из академии[486]486
  ЦГАСА, ф. 24696, оп. 1, д. 149, л. 189. Приказ по академии Генштаба РККА № 166 за 1919 г.


[Закрыть].

О том, что он был слушателем этого высшего учебного заведения Красной Армии, ныне напоминает мемориальная доска с надписью «Герой гражданской войны Василий Иванович Чапаев в 1918–1919 гг. учился в Военной академии имени М. В. Фрунзе», установленная на фасаде ее здания.

IX. Командир Александров-Гайской группы

31 января 1919 года в командование IV армией вступил М. В. Фрунзе. Приказ о его назначении был отдан еще 26 декабря 1918 года, но дела комиссара Ярославского военного округа не позволили ему освободиться раньше. Однако и в этот срок он сделал много полезного для IV армии, например, создал рабочий отряд, ставший основой 220-го Иваново-Вознесенского полка.

Вступив в командование армией, М. В. Фрунзе с первых дней начал энергичную работу по ее организации и изучению частей. Отдал приказ, запрещающий производить непредусмотренные и не обеспечиваемые всем необходимым формирования. Добился оставления в составе IV армии 1-й бригады 25-й дивизии. Проводя работу по укреплению армии, положил конец и пассивным ее действиям по «обеспечению путей, ведущих с юго-востока на Самаро-Сызрань»[487]487
  М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны. Сб. документов. М., 1941, с. 51–52.


[Закрыть], проводившимся по директиве штаба фронта.

7 февраля М. В. Фрунзе выехал к войскам в Уральск. Штаб Николаевской дивизии и ее 1-я бригада к его приезду находились в Уральске; 2-я бригада располагалась в районе хуторов Серебряков и Круглоозерный со штабом бригады в последнем; 3-я – в хуторах Паника, Широков, Астраханский, Чернухин со штабом на станции Деркул; Александров-Гайская бригада занимала поселки Вербовский и Таловка Киргизская[488]488
  Ф. Е. Огородников. Удар по Колчаку. М., 1938. с. 50.


[Закрыть].

Став командующим IV армией, М. В. Фрунзе поставил конкретные задачи перед частями: Александров-Гайской бригаде овладеть Сломихинской, Николаевской дивизии разгромить группировку противника южнее Уральска, овладеть Лбищенском и установить связь с Александров-Гайской бригадой, 1-й бригаде 25-й дивизии, составляющей армейский резерв, одним полком занять Барбастау, остальными частями – Уральск и Круглоозерный, обеспечив тыл и левый фланг Николаевской дивизии. Отряду особого назначения – продолжать охрану Уральска, выделив конную часть в личное распоряжение командарма в Круглоозерный, где должны были находиться штаб Николаевской дивизии и командный пункт Фрунзе (схема 10)[489]489
  М. В. Фрунзе на Восточном фронте. Куйбышев, 1985, с. 34–36.


[Закрыть].

Схема 10. Положение войск IV армии на 15.11.1919 г. и их задачи.

До начала операции было решено в ночь на 16 февраля предварительно овладеть населенным пунктом Щапов. Выполнение задачи возлагалось на 2-ю бригаду Николаевской дивизии и Мусульманский полк. Куриловский и Малоузенский полки бригады с выступлением запоздали и начали атаку в светлое время, когда внезапность уже исключалась. Противник встретил атакующих огнем на всем фронте. Поднявшаяся снежная метель с сильным встречным ветром лишила возможности наблюдения и ведения артиллерийского огня. Нарушилась связь и взаимодействие между частями. Несмотря на усилия личного состава, успеха добиться не удалось. К середине дня части возвратились в исходное положение. Указывая на неточное выполнение приказа по времени, на имевшиеся недостатки и несогласованность в действиях частей, М. В. Фрунзе отметил доблесть воинов и потребовал ответственности от командиров[490]490
  Там же, с. 37–38.


[Закрыть]. Однако для дальнейшего наступления нужна была более основательная подготовка. Встретив значительное сопротивление противника, который, по сведениям, полученным от перебежчиков, стянул сюда лучшие части, М. В. Фрунзе решил произвести перегруппировку и заняться пополнением частей.

Сделать предстояло многое. Причины невысокой боеспособности армии М. В. Фрунзе видел в плохой подготовленности частей, чрезвычайно слабом командном составе, в исключительной малочисленности ее войск, не превышавших 6 тыс. штыков, и в недостатке вооружения, особенно артиллерии. Для доведения линейных частей до боеспособности им привлекалось все, что можно было взять из тыла армии. Настоятельно добивался он помощи в укомплектовании личным составом и вооружением у командующего войсками фронта. Необходимость усиления армии диктовалась и обстановкой. Противник проявлял все большую активность. Его 18 полков (13 уральских, 5 илецких) и несколько батальонов 33 пехотного полка имели общую численность 10 тыс. штыков и сабель. Им проводилась реорганизация частей и мобилизация населения[491]491
  М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны, с. 60.


[Закрыть]. М. В. Фрунзе готовился к разгрому противника, как только будет получено пополнение и оружие.

Направляя работу на повышение боеспособности войск, М. В. Фрунзе умело и настойчиво искоренял неисполнительность и недисциплинированность. Одним из примеров сочетания убеждения и жесткой требовательности является его приказ от 3 марта, в котором говорилось, что за время всего лишь месячного командования он натолкнулся на целый ряд фактов, свидетельствовавших о крупных нарушениях порядка службы и дисциплины иногда лицами старшего командного состава и даже военными комиссарами. Среди них упоминается и случай, имевший место с комбригом 25-й дивизии Плясунковым.

Анализируя нарушения, говорилось в приказе, каждый раз приходится убеждаться, что совершались они не по злому умыслу, не из желания проявить неповиновение, а по непониманию основ службы, взаимоотношений между начальниками и подчиненными, из-за превратного толкования требований дисциплины. Предупреждалось, что впредь всякое нарушение долга службы и дисциплины будет беспощадно наказываться[492]492
  Там же, с. 63–64. С целью восстановления личного состава против нового командарма, вражескими элементами был распространен слух, что М. В. Фрунзе – бывший царский генерал. Командиры и комиссары встретили появление его в войсках и действия настороженно и даже враждебно. Собравшись в Уральске, они потребовали от него объяснений за введение «старорежимных порядков». Для дачи объяснений М. В. Фрунзе вызывался командиром бригады Плясунковым. Михаил Васильевич прибыл и, выслушав собравшихся, сказал, что пришел к ним не как командующий, который на таком собрании присутствовать не может и не должен, а как коммунист. От имени партии он подтвердил свои требования к командирам и комиссарам и предупредил их об ответственности за разложение дисциплины в армии. На имевшие место угрозы ответил, что он как профессиональный революционер дважды приговаривался царским правительством к смерти и от своих убеждений не отказался. Не отступит и от проведения требований Советской власти к армии. В случае же повторения подобных явлений к нему, как к командующему, будет карать беспощадным образом, вплоть до расстрела. На вопрос Михаила Васильевича: не имеет ли кто еще что сказать – в помещении воцарилась тишина. Сказав: «До свидания, товарищи», – Фрунзе направился к выходу. Присутствующие, как положено в армии, встали. Он был признан командармом (см.: А. С. Чернов. У чапаевцев. – «Воспоминания о Фрунзе». Иваново, 1959, с. 237–244). В последующем М. В. Фрунзе ценил комбрига Плясункова и вскоре назначил его начальником гарнизона г. Уральска вместо командира Николаевской дивизии Дементьева, снятого затем с дивизии.


[Закрыть].

Проводя комплектование частей, пересматривая и подбирая командно-политический состав, М. В. Фрунзе получил сообщение о прибытии Чапаева в штаб армии. Д. А. Фурманов, будучи в это время уже в Уральске, 26 февраля записал в дневнике: «Недавно у Фрунзе обсуждался вопрос о том, чтоб Чапая пригласить сюда, в нашу армию, и поручить ему боевую задачу… Фрунзе хотел свидеться с ним в Самаре и привезти оттуда сюда, в район действий нашей армии»[493]493
  Дм. Фурманов. Собрание сочинений в 4-х томах, т. 4. М., 1961, с. 167.


[Закрыть].

В Самару в штаб IV армии В. И. Чапаев прибыл в начале февраля 1919 года. На время отсутствия командующего, который находился в войсках и возвращения которого ему предложили дожидаться, Василий Иванович 4 февраля получил удостоверение о разрешении выехать в Николаевский уезд для устройства домашних дел[494]494
  ЦГАСА, ф. 184, оп. 1, д. 31, л. 56.


[Закрыть]. В Николаевске он повидался с друзьями в уездном комитете партии и исполкоме, встречался с некоторыми командирами, находившимися на излечении и в командировках, от них узнал подробности о положении на фронте. В Клинцовке (Вязовке) был занят семейными делами.

Возвратясь 23 февраля в Самару, М. В. Фрунзе впервые встретился с В. И. Чапаевым. В беседе Василий Иванович рассказал об учебе в военной академии, о причинах ухода из нее, как и о мотивах поступления, о проведенных им боях в составе IV армии. Рассказал о себе все, что интересовало командующего. М. В. Фрунзе поделился с ним результатами своей поездки и впечатлениями от войск. Василий Иванович со знанием дела охарактеризовал командующему части и их командиров. М. В. Фрунзе разглядел в нем незаурядного командира. В заключение беседы он объявил о предстоящем наступлении и о назначении В. И. Чапаева командиром Александров-Гайской бригады и группы.

Продолжая комплектование и подготовку частей, М. В. Фрунзе приказом № 8 от 26 февраля 1919 года предусматривал иметь Николаевскую дивизию в составе 3 бригад и каждую бригаду – 3-полкового состава за счет включения в них по одному полку из расформировываемой Покровской бригады. Александров-Гайскую бригаду предполагалось развернуть в дивизию за счет развертывания в полки Иваново-Вознесенского, Самарского отрядов и Балаковского батальона; в каждой дивизии сформировать кавалерийскую бригаду двухполкового состава, инженерный батальон и батальон связи. Этим же приказом производился ряд назначений и замен в командном и политическом составе, назначался и Чапаев[495]495
  Ф. Е. Огородников. Указ. соч., с. 52.


[Закрыть].

Несмотря на принятые меры, М. В. Фрунзе к началу марта армию достаточно готовой не считал. Но обстановка, складывавшаяся на Восточном фронте, требовала активизации действий. Приказом командарма № 012 от 2 марта ставилась задача на наступление, разгром противостоящего противника и овладение Лбищенском. К этому времени несколько пополнились отряды иваново-вознесенских ткачей и самарских рабочих. Ими была сменена находившаяся в армейском резерве, испытанная в боях и наиболее боеспособная 1-я бригада 25-й дивизии, выдвинутая в первый эшелон для наступления. Правой группе войск в составе Александров-Гайской бригады и вновь формируемого Балаковского полка предстояло овладеть станицей Сломихинской и выходом в тыл основной группировки противника отрезать ей путь отхода; совместно с Николаевской дивизией и 1-й бригадой 25-й дивизии, наносивших удар от Уральска на Лбищенск, уничтожить основную группировку противника южнее Уральска[496]496
  М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны, с. 62–63.


[Закрыть].

В частях и штабе Александров-Гайской бригады, организованной на базе отряда Винермана, не все было благополучно. Части все еще были засорены чуждыми эсероменьшевистскими и кулацкими элементами. После гибели в октябре 1918 года первого командира отряда, Винермана, в Савинском полку сформированной уже бригады был убит мятежниками его преемник Гербе. Заведующий политотделом бригады Ефимов и комиссар полка Федулов были арестованы. В бригаде до конца 1918 года продолжала иметь место выборность командиров. На общих собраниях решался и допуск назначавшихся в бригаду лиц командного и политического состава. Например, назначенный комиссаром бригады Лебедев не был допущен, а занял эту должность тот же заведующий политотделом Ефимов. Бывших офицеров в бригаде «решили» вообще не принимать[497]497
  ЦГАСА, ф. 184, оп. 1, д. 1, л. 107, 108, 170.


[Закрыть]. Теперь бригадой командовал не преуспевавший в делах бывший полковник Андросов. Бригада 4 месяца стояла на месте. В такую недостаточно боеспособную правофланговую группу армии, от которой во многом зависел теперь успех предстоящей операции, и назначался Чапаев.

Василий Иванович остался доволен встречей с М. В. Фрунзе и своим назначением. Делясь потом со своими товарищами впечатлениями от этой встречи, он говорил, что понимал и видел, как изучал его командующий, как он сам изучал командарма.

Получив назначение, Василий Иванович выехал в Уральск. Встреча с боевыми товарищами была оживленной. И. С. Кутяков вернулся после лечения и вновь командовал 1-й бригадой 25-й дивизии. И. М. Плясунков, бравший с этой бригадой Уральск, принял 1-ю бригаду Николаевской дивизии, которой командовал Чапаев до отъезда в академию. Некоторые, узнав о приезде Василия Ивановича, приезжали повидаться с ним с позиций. Собрались командиры и комиссары первых бригад 25-й и Николаевской дивизий, другие товарищи. Василий Иванович рассказал друзьям о Москве, об учебе, о встрече с Фрунзе, который произвел на него большое впечатление. Сообщил, что с разрешения командующего возьмет ряд командиров и штабных работников для формирования штаба и управления Александров-Гайской бригады и группы.

Согласовав с начальником Николаевской дивизии вопросы предстоящей операции, взяв с собой более двух десятков человек из Николаевской дивизии, Чапаев служебным вагоном выехал в Александров Гай. С ним уезжали Федор Потапов, Петр Чеков, Петр Исаев, Семен Туркин, Иван Долгушев, Алексей Васильев, Яков Володихин и другие.

В пути, который был не так далек, но в те времена продолжителен, был оформлен штаб, изучался приказ командарма, уточнялись данные о противнике и о своих войсках, готовились карты. Между работниками штаба производилось распределение функциональных обязанностей и инструктаж, так как некоторые не имели никакого опыта работы и были взяты как близкие, проверенные и надежные люди. Чапаев проинформировал о положении в частях Александров-Гайской бригады и состоянии ее управления. Рано утром 9 марта чапаевский вагон был доставлен на станцию Александров Гай. Подали лошадей. Чапаев, Потапов, Чеков, Исаев направились прямо на квартиру к Д. А. Фурманову, ожидавшему приезда Чапаева.

Д. А. Фурманов пришел в армию впервые. Родился он в 1891 году в селе Середа Костромской губернии (ныне г. Фурманов Ивановской области) в семье крестьянина. Окончил в Кинешме реальное училище. Обучался на филологическом факультете Московского университета. Затем работал в санитарных поездах и летучках братом милосердия. Шла мировая война. В 1916 году возвратился в близкий ему город Иваново-Вознесенск. Преподавал на рабочих курсах. В 1917 году, по выражению самого Фурманова, «пламенные настроения, при малой политической школе» привели его в партию максималистов, а затем анархистов. В июле 1918 года по рекомендации М. В. Фрунзе вступил в Коммунистическую партию. После этого около шести месяцев был секретарем губкома РКП(б) и членом губисполкома в Иваново-Вознесенске[498]498
  Дм. Фурманов. Собр. соч., т. 4, с. 13–14.


[Закрыть].

Дмитрий Андреевич Фурманов, назначенный для ведения политической работы в Александров-Гайской группе, комиссар 25-й стрелковой дивизии.

В день приезда Чапаева в Александров Гай, 9 марта 1919 года, Фурманов записал: «Утром, часов в семь, я увидел впервые Чапаева. Передо мной предстал типичный фельдфебель, с длинными усами, жидкими, прилипшими ко лбу волосами; глаза иссиня-голубые, понимающие, взгляд решительный. Росту он среднего, одет по-комиссарски, френч и синие брюки, на ногах прекрасные оленьи сапоги. Перетолковав обо всем и напившись чаю, отправились в штаб. Там он дал Андросову много ценных указаний и детально доразработал план завтрашнего выступления. То ли у него быстрая мысль, то ли навык имеет хороший, но он ориентируется весьма быстро и соображает моментально. Все время водит циркулем по карте, вымеривает, взвешивает, на слово не верит. Говорит уверенно, перебивая, останавливая, всегда договаривая свою мысль до конца. Противоречия не терпит. Обращение простое, а с красноармейцами даже грубоватое»[499]499
  Там же, с. 172.


[Закрыть]. «Доразработав» план бывшего полковника Андросова и его штаба, Чапаев приказал:

Краснокутскому стрелковому полку выступить в 19.00 9 марта из Казачьей (Русской) Таловки на Порт-Артур, откуда, после двухчасового привала (с 23.30 до 1 ч. 30 мин.), на Сломихинскую и к 6.00 10 марта подойти к пункту в 7,5 верстах от нее, установив связь с Интернациональным полком для одновременного удара.

Интернациональному стрелковому полку выступить из Саракупа 9 марта в 22.00 на Моч. Кожан и далее (после привала с 1.00 до 3.00) на Сломихинскую. К 6.00 10 марта подойти к пункту в 7,5 верстах северо-западнее Сломихинской и установить связь с Савинским полком.

Савинскому стрелковому полку в 20.30 9 марта выступить из Вербовского и к 1.00 подойти к месту двухчасового привала – южной оконечности озера Рыбный Сакрыл. К 6.00 10 марта выйти к М. Кара-Уткуль, в 7,5 верстах юго-восточнее Сломихинской, установив связь с Интернациональным полком для нанесения одновременного удара по противнику.

Артиллерии (прямой наводкой) открывать огонь по взводу от батареи, не допуская одновременного подавления артиллерией противника всей батареи. При обнаружении батарей противника немедленно заставить их замолчать вторыми взводами (схема 11)[500]500
  Легендарный начдив. Сборник документов, с. 117–118, № 174.


[Закрыть].

Схема 11. Взятие станицы Сломихинская 10.III.1919 г.

Формировавшийся Балаковский полк находился еще в городе Красный Кут и по приказу Чапаева срочно перебрасывался для участия в проводимой операции в Александров Гай, а затем в Казачью (Русскую) Таловку[501]501
  ЦГАСА, ф. 184, оп. 3, д. 213, л. 105.


[Закрыть]. Месяцами сидевший здесь и не сумевший овладеть Сломихинской Андросов скептически улыбался. Чапаев продолжал диктовать, не обращая на это внимания.

Внимательно наблюдал за Чапаевым Фурманов. Стоял, присматривался, восторгался и опасался новой для него среды.

«Чапаев – герой, – рассуждал он с собою. – Он олицетворяет собою все неудержимое, стихийное, гневное и протестующее, что за долгое время накопилось в крестьянской среде. Но стихия… черт его знает, куда она мо…»

<В оригинале отсутствует стр. 215. – Прим. авт. fb2>

…хорошо окопан, укрыт за домами и другими постройками. Наступавшие же залегли под огнем на снегу и, видные как на ладони, оказались в трудном положении. В этот напряженный момент слева показалась казачья конница. Глубокий снег не позволил ей развить стремительную атаку, и Чапаев успел перебросить на левый фланг полка пулеметную команду. Конница была встречена плотным огнем пулеметов и артиллерийской батареи, бившей картечью. В рядах конников образовалась свалка, замешательство, а в следующий момент они уже гнали лошадей обратно, неся большие потери.

Отбив контратаку, артиллеристы перенесли огонь по пулеметам на мельницах и, как только ослаб их губительный огонь, бойцы Краснокутского полка перебежками стали сближаться с противником, чтобы затем устремиться в атаку.

Интернациональный полк тем временем вышел к Сломихинской с запада и завязал бой на ее окраине. Противник ожесточенно сопротивлялся, вел огонь из окон и с крыш домов, но интернационалисты, уничтожая огневые точки, настойчиво пробивались к центру станицы. В Краснокутском полку уже дружно гремело «ура!». Бойцы устремились в атаку. Сопротивление противника заметно ослабло, а вскоре и окончательно было сломлено. Всюду были видны разгоряченные боем красноармейцы.

С юга с запозданием подходил к Сломихинской недисциплинированный Савинский полк, «усомнившийся» в своем командире, который якобы уводил их к противнику. С наступлением надолго задержались, шумели, «выясняли», ко времени не подоспели, в бою не участвовали, дали возможность противнику отвести свои силы. Возмутительное поведение полка много доставило хлопот Чапаеву, который во время боя гнал туда гонцов, не имея с полками связи и не зная, в чем дело.

Тяжело переносил сломихинский бой Д. А. Фурманов. «Отлегло, стало дышаться легче», – отметил он в дневнике, когда узнал о взятии Сломихинской[502]502
  Дм. Фурманов. Собр. соч. в 3-х томах, т. 1, с. 73.


[Закрыть].

Но как бы ни было в бою, а через два часа в штаб армии доносили:

«Сегодня в 13 часов станица Сломихинская занята войсками Александров-Гайской группы. С нашей стороны потери незначительные. Силы противника в два раза превышают численность наших войск. Техническое вооружение противника – 5 трехдюймовых орудий, одно – 11,2 дюйма и более 30 пулеметов. Противник отступил по направлению Мар Тазуба в 25 верстах северо-восточнее Сломихинской.

Комбриг Чапаев, военком Фурманов»[503]503
  ЦГАСА, ф. 184, оп. 3, д. 213, л. 79.


[Закрыть].

После боя пришлось заниматься не только Савинским полком. Если Савинский полк не участвовал в овладении Сломихинской, то Интернациональный полк отказывался наступать дальше. Он был укомплектован бывшими военнопленными австро-германской армии, работавшими в 1915–1918 годах в приволжских городах – Самаре и Симбирске – и изъявившими желание вступить добровольцами в Красную Армию. Большинство их стремилось на Западный фронт, чтобы принять участие в революционном движении у себя на родине, в Австрии, Венгрии и Германии. В данный момент этот вопрос был остро поднят приехавшей из Астрахани делегацией военнопленных с целью отправки интернационалистов полка в Астрахань и далее на запад. С их уходом в Александров-Гайской группе осталось бы 700 штыков при отсутствии специалистов – пулеметчиков и артиллеристов. Это грозило срывом начатой операции, о чем 11 марта М. В. Фрунзе сообщал телеграммой в Реввоенсовет Восточного фронта[504]504
  М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны, с. 66.


[Закрыть]. В конце концов интернационалисты, поняв необходимость, остались. Многие из них позднее прекрасно сражались в составе Чапаевской дивизии.

Не обошлось в Сломихинской и без случаев грабежей, хотя и мелких. Отдельные бойцы позволяли себе брать вещи даже совершенно ненужные, «просто так», по распущенности. Узнав об этом, В. И. Чапаев распорядился провести утром следующего дня митинги во всех полках. Красноармейцы поклялись впредь не допускать подобного, борясь с этим злом в своей среде самым беспощадным образом[505]505
  Дм. Фурманов. Собр. соч., т. 4, с. 177–178.


[Закрыть]. На митинге Фурманов впервые слушал Чапаева и описал потом воздействие его речи на бойцов в романе «Чапаев».