Текст книги "Тачанка с юга"

Автор книги: Александр Варшавер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

14

Сколько времени я добирался до города и что перечувствовал, рассказать трудно. Позади мычал Аркадьев. Впереди был темный неизвестный лес… Я осуждал себя за то, что оставил Кирилла одного, хотя и понимал, что выполнял его приказ.

Стрельба за моей спиной то учащалась, то затихала. Изредка хлопали гранаты, и при каждом взрыве мне хотелось повернуть назад, но вспоминал приказ: «Доставить или…» – и я нахлестывал обессиленную сибирку. Она все чаще останавливалась, тяжело поводя взмыленными боками. Тогда я сходил с тачанки и несколько десятков шагов тащил лошадь под уздцы. Стараясь, чтобы меня не слыхал Аркадьев, я тихо плакал от своего бессилия помочь Кириллу.

Наконец колеса тачанки застучали по булыжной мостовой. Я узнал район: сейчас будет городская свалка, бесконечный забор лесного склада, железнодорожный переезд и наши мастерские.

Неожиданно впереди выросла темная фигура с винтовкой.

– Стой! Кто едет?

– Это я, Саня!

– Какой еще, к черту, Саня? Пропуск! – Голос был чужой, и я с ужасом подумал: «Неужели тут, у переезда, бандиты?»

– Слезай, топай ко мне! – настаивал вооруженный и недвусмысленно щелкнул затвором.

Чтобы выгадать время, я сердито закричал:

– Не могу я слезть, конь понесет! Зови начальника. Браунинг я держал наготове, прижав к груди, чтобы караульный не видел его.

– Я тебе позову, черта твоей бабке… Слазь с брички! «Явно бандит! Наш сразу бы вызвал разводящего», – решил я и крепко стиснул пистолет. Но в это время из темноты послышался чей-то начальственный голос:

– Что там у тебя, Костенко?

– Тут, товарищ Панов, какой-то приехал на тачанке одноконь!

Обе фамилии я услыхал впервые, но обращение «товарищ» меня немного успокоило. Возможно, в мое отсутствие сменили караульную команду.

– Я работаю здесь, в мастерских, – прокричал я, – везу в Чека бандита! Мне нужно срочно к телефону!

К тачанке приблизился часовой и, заметив в моей руке браунинг» отскочил в сторону, закричал:

– Кидай оружию, бандитская рожа!

Ко мне подошел другой человек с наганом в руке. Я отдал ему браунинг. Увидав связанного Аркадьева и нашу растерзанную упряжку, он оборвал часового:

– Погодь, помолчи, Костенко! Парень, вроде, дело говорит.

– Товарищ Панов, – взмолился я, – давайте скорее, ведь в лесу товарищ от банды отбивается!

Панов сел в тачанку, и мы подъехали к мастерским. Не дожидаясь, пока откроют ворота, я кинулся в калитку.

– Стой! Стой! Куда?! – всполошился Панов. Я вбежал в кабинет Лукича. Здесь было темно. На ощупь я отыскал телефон. Вслед за мной, грохая сапогами и что-то зло крича, бежал Панов. Неожиданно щелкнул выключатель, и я увидел Лукича.

– Ты откуда взялся, хомяк?

– Потом, потом! – отмахнулся я.

Ошарашенный моим знакомством с Лукичом, Панов замер, а я стал звонить. Меня соединили с Чека, и дежурный чекист тотчас переключил телефон на кабинет Лембера.

– Здравствуйте, Ян Вольдемарович! – обрадованно заорал я в трубку, – Это я, Саша!

– Откуда вы звоните? Где Кирилл? Что с ним? – взволнованно спрашивал Лембер. Я стал докладывать, но Ян Вольдемарович, не дослушав, тревожно спросил: – Кира жив? Сейчас приеду, тогда расскажете подробно.

Когда я закончил разговор, смущенный Панов протянул мне браунинг.

– Возьми! Мы ведь не знали, кто ты, – сказал он миролюбиво.

* * *

Во дворе вокруг тачанки толпились красноармейцы. Аркадьев сидел с закрытыми глазами, привалясь к спинке тачанки.

– Развяжите его! – распорядился я. Аркадьева сняли с тачанки. Устоять на ногах он не смог и, как куль, повалился на землю.

– Отойдите, ребята, человек в обмороке, – сказал Панов. Кто-то принес ковшик воды и вылил на генеральскую голову. Аркадьев встрепенулся, сел и, оглядывая всех выпученными, невидящими глазами, попросил пить. Пил долго. Потом заметил меня и насмешливо сказал:

– На этот раз ваша взяла, господин самозванный Сараф. Зато вашему Бороде будет каюк! Каюк, каюк, – злобно повторил он. – Там такие хлопцы, что сам черт от них не уйдет!

– А Борода уйдет, – возразил я, хотя у самого на душе кошки скребли.

На двух машинах приехали чекисты. Лембер быстро подошел ко мне и, не интересуясь подробностями захвата Аркадьева, спросил;

– Где остался Бардин? Я доложил.

– Слыхали? Место найдете? – спросил Лембер коменданта губчека Бурова.

– Найдем. Киру выручим! – пробасил Буров и двинулся со двора, на ходу выкликая фамилии тех, кому с ним ехать.

– Ну, а теперь, Саша, показывайте ваш трофей, – обратился ко мне Лембер. Мы подошли к бричке. Кто-то из красноармейцев зашептал:

– Предчека, предчека.

Аркадьев встал и, держась за тачанку, напыщенным голосом представился:

– Генерал-майор российской армии Аркадьев!

– Российской армии? – удивленно повторил Ян Вольдемарович и усмехнулся. – А разве есть такая? – И, не ожидая ответа, пообещал: – Насчет армии мы с вами поговорим, только не о российской, а об вашей, бандитской.

Потом Лембер распорядился вызвать охрану и отвезти бандита в Чека. Он отвел меня в сторону и стал расспрашивать, как проходила операция. Поинтересовался, было ли мне страшно.

– До ужаса было страшно, Ян Вольдемарович, – без стеснения признался я. – За каждым кустом бандит мерещился. Будто притаился и ждет. Да еще Аркадьев за спиной…

Лембер улыбнулся.

– Верю, одному всегда нелегко.

– Вот я и думаю… не надо было оставлять Кирилла Митрофановича одного.

Ян Вольдемарович внимательно посмотрел на меня. Лицо его стало серьезным.

– Феликс Эдмундович Дзержинский говорил, что у чекиста должны быть горячее сердце и холодная голова. Вы, Саша, поступили правильно, совершенно правильно. Приказ старшего – закон. Иначе вряд ли удалось бы доставить Аркадьева живым. А он нужен нам, и только живой. А за Кирилла я тоже волнуюсь. Однако верю, убежден, что все обойдется. Взять его ночью в лесу – это задача не для десятка бандитов.

Лембер ушел звонить по телефону, а я вернулся к тачанке. Красноармейцы распрягли заморенную сибирку и соломой протирали ее опавшие бока. Аркадьев сидел на земле, курил и что-то односложно отвечал чекистам.

Я достал из сундука сверток с моим костюмом, саквояж с ценностями, мешок с остатками продуктов, отнес все в комнатку Лукича и разложил на столе. Саквояж был пробит пулей, она застряла в пачке денег. В моей кубанке зияли две дыры.

– Что за имущество? – взглянув на стол, спросил Ян Вольдемарович.

– Ценности, отобранные у Аркадьева. Вот акт. В нем все указано. А это костюм и кубанка – Аркадьев подарил.

В акте это тоже отмечено. Сапоги на мне, но я их сдам, когда получу свои.

– Постойте, постойте, а где же ваши?

– В Екатеринославе, в Чека. Обещали прислать. Лукич с любопытством поглядывал на нас, но в разговор не вмешивался.

– Надевайте, Саша, свои подарки, – разрешил Ян Вольдемарович. – Потом разберемся, что с ними делать. В ваших лохмотьях нигде не покажешься. Продукты оставьте себе. Вернется Кирилл, устроите званый обед. А переночевать можете в моем кабинете.

Вскоре Лемберу доложили, что прибыл конвой. Аркадьева увели. Потом подъехал фаэтон за Лембером. Ян Вольдемарович вышел, а я бросился к Лукичу: хотелось побыть с ним. Сколько мы не виделись? Немногим более недели. Но как я соскучился по нему за это время!…

Побеседовать нам, однако, не пришлось. С улицы раздался голос Лембера: «Саша, ехать пора!»

Я оставил Лукичу круг колбасы, каравай белого хлеба и простился.

* * *

Утром меня разбудил телефонный звонок. Я недоуменно оглядел комнату: спросонок не сразу понял, где нахожусь. Потом снял трубку и услышал женский голос:

– Губчека? Соединяю с Харьковом. Говорите. – В трубке защелкало, затрещало, и мужской голос спросил:

– Товарищ Лембер?

– Товарища Лембера здесь нет. А кто его спрашивает?

– Говорит член коллегии ВУЧКа Гусев. Найдите немедленно Лембера! – строго потребовал голос.

Накинув на плечи волочащуюся по полу шинель, я открыл дверь и выглянул в коридор. Навстречу мне шли Лембер и… Кирилл.

– К телефону, – пробормотал я и, чуть не сбив с ног предчека, бросился к Бороде.

– Вот, палка-махалка, все обошлось, а ты сомневался. – Он крепко обнял меня. – В самый раз машины подоспели, а на полчаса позже – была бы мне амба. Гранаты извел, патроны в карабине и кольте расстрелял, осталось в маузере штук пять, а тут еще светать стало. Взяли бы меня бандиты, как пить дать взяли бы!

Вокруг нас стали собираться чекисты.

– Пойдем, Саня, к Лемберу, а то ты как из бани выскочил, – сказал Кирилл. Чекисты заулыбались. Мы вошли в кабинет. Лембер кричал в телефонную трубку:

– Сегодня ночью привезли!… Тут, у меня, рядом эти товарищи. Взял его товарищ Бардин, Вместе с нашим новым сотрудником. Нет, нет! Бардин не руководил – сам взял Аркадьева. Передаю трубку! Возьми, Кира!

Борода сказал члену коллегии, что наше самочувствие отличное, как всегда. «Правда, жарковато было напоследок, – весело кричал он в трубку, – зато знали, что дело верное. – Кирилл Митрофанович стрельнул глазами в мою сторону, отчеканил: – Спасибо за доверие! Довезем, как куколку!»

Оказывается, Гусев приказал ему и мне сопровождать Аркадьева в Харьков.

– Зачем его от нас забирают? – возмутился было Кирилл. – Сами бы разобрались. Подумаешь, невидаль – битый бандит!

Лембер пожал плечами.

– На Аркадьева, Кира, особые виды. Гусев сказал, что его отправят в Москву. Сегодня, товарищи, отдыхайте, а завтра поедете в Харьков.

Снова зазвонил телефон. Лембер махнул нам рукой, и мы вышли. Борода, посмеиваясь, стал рассказывать о событиях после моего отъезда.

– Они, как услыхали, что тачанка тронулась, бросились к лесу. Я кинул лимонку. На крик пострелял из карабина. Но вот оказия – патроны кончились. Карабин я бросил. Пробовали бандиты заскочить в лес еще раза два. Я их опять успокоил гранатами. Потом полез на дерево: думаю, сверху виднее. Но лазил зазря: ни черта не было видно. Тогда я в сторону от дороги метнулся и снова пострелял наугад. Словом, канителил, сколько мог. Потом уж, вижу, светать стало. Ну, думаю, теперь мне конец! Как загудели машины, я сразу и не услыхал. Только потом слышу, кто-то из бандитов крикнул: «Чека едет! Беги!» Тут и я услыхал – едут! Подобрали мы одного убитого. Видно, попал под мою лимонку: уж больно его самого и лошадь посекло. А на второй опушке, в кустах, нашли раненого. Это, палка-махалка, твоя работа: я по той опушке не стрелял. Твой «крестник» сказал, что на подводе ехал «Батько Федор, что он тяжело ранен и, наверно, не выживет». Ты, брат, там устроил настоящее побоище! Стрелял, как в тире, да еще на полудохлой коняке привез Аркадьева.

– Ну уж как в тире, – скромничал я, – а кто по Бабашу дважды промазал? Вот вы сражались с целой бандой один. Это настоящий подвиг!

– Твои промахи, Саня, не в счет, – запротестовал Борода, – у тебя же кони из рук рвались, тут не до меткой стрельбы. А насчет моего подвига, так ты, брат, загнул. Какой это подвиг? Подвиг – это, палка-махалка, это… это, словом, подвиг, а я что сделал – пострелял, пострелял да побегал между деревьями, – он махнул рукой, – это же работа, а любую работу нужно выполнять хорошо!

– Кирилл Митрофанович, а куда делся другой раненый?

– Какой другой? – удивленно спросил Борода.

– А тот, что был на подводе? Борода пожал плечами.

– Куда? Увезли, конечно. Вот только куда увезли? Постой, постой! – Ему пришла какая-то мысль: – А не Сирый ли этот «батько Федор»?

– Навряд ли, Кирилл Митрофанович, как он мог…

– Мог! – оборвал меня Борода. – По правде говоря, работали мы грязно. На пути оставляли свои следы.

– Где, например? – удивился я.

– Например: на первой же дневке, в овраге. Было такое?

– Было, Кирилл Митрофанович. Только какой это след?

– Ну, пусть, это не след. А стрельба на мостике? А расспросы пастушка про названия деревень, а твой поход по воду в Катериновке? Это что, по-твоему, чистая работа? Сами указывали, где нас искать. Одно мне непонятно: как оповестили Сирого, если это был он?

– А может быть, Кирилл Митрофанович… – Я вспомнил и рассказал ему, как еще зимой Катря болтала, что бандиты пользуются телефоном и телеграфом на почтах, где у них есть «свои люди».

– Чего же ты раньше молчал? – рассердился он.

– Я, Кирилл Митрофанович, думал…

– Думал! Нужно, брат, из всего услышанного делать выводы, нет дыма без огня! – Он подошел к столу и сделал какую-то запись. – Приедем из Харькова, займусь этим делом. Если есть такая связь, то нужно найти ее концы и обрубить…

* * *

Через день мы отвезли Аркадьева в Харьков и сдали его в ВУЧКа.

На этом операция «Тачанка» закончилась.