Текст книги "Взгляд висельника"

Автор книги: Александр Варго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– А чем же мы тогда займемся?

Она ведь даже не могла представить, что у него в голове ТАКОЕ.

– А давай займемся сексом…

Света не верила своим ушам. Он предложил ей…

– Ну что ты? Светка, – он взял ее за руки, – давай потрахаемся.

– А как же физика? – глупый вопрос слетел с пересохших губ.

Стройные мысли в ее четырнадцатилетнем мозгу начали путаться. Законы Ньютона и Ома, теоремы Пифагора и Архимеда – все перемешалось. В ее детском мозгу было все, даже невеста в белом платье, которой ей предстояло стать. А еще там была аксиома мамы: приличные девушки занимаются любовью только после свадьбы. Любовью! Никакого секса, а тем более «потрахаемся», там не было. Приличные девочки занимаются только физикой. До свадьбы.

Света почувствовала горячее дыхание Артема на своей шее. Его рука спустилась к ремню и нервно задергала бляшку. Света дернулась, но парень с силой притянул ее к себе.

«Никакого секса! Никаких «потрахаться»! Никакой любви! До свадьбы – ни-ни!»

Света уперлась в грудь Артему и со всей силы толкнула. Ошарашенный юноша отлетел к учебникам.

– А как же физика?! – крикнула Мечникова сквозь душащие ее слезы и побежала к выходу.

* * *

Света сморщилась от боли. Женя схватила ее за руку.

– Ну что, лохушка? Ты трахалась с моим парнем?

– С чего ты… Нет. – Света подумала, что конкретный ответ отметет все последующие вопросы и ее отпустят.

– Неправильный ответ, – оскалилась Женька и сдавила руку Мечниковой еще сильнее.

– Отпусти! – Света попыталась вырваться. – Мне больно.

– А с Темой было приятно?

– Нет, – выпалила девочка, и это было ошибкой.

– Так ты, сука, все-таки с ним трахалась! – крикнула Женька и наотмашь ударила Свету по лицу.

Мечникова сначала услышала хлопок, будто кто-то ударил в ладоши, и только потом левый глаз заслезился, а щека зажглась болью. Девочка, опешив, схватилась за щеку, все еще не веря, что это происходит с ней. Она знала о жестокости Женьки и ее команды, но всегда думала, что ее это не коснется. Света смотрела на смеющихся одноклассниц. Слезы набухали в округлившихся глазах. Надя снимала на телефон и что-то комментировала. Света не слышала, что она говорит, но это явно не были слова, порицающие содеянное Женей.

– Что ты вылупилась, шалава?! – оскалившись, спросила Женя и снова схватила ее за руку.

Света уже не вырывалась, она обмякла. Она даже удивилась, что ноги еще держат ее. Мечникова боялась пошевелиться, чтобы не вызвать гнев мучительницы. Слабая надежда, что ее помучают и отпустят, была. Главное – не злить их.

– Опусти руку! – приказала атаманша.

Света послушно опустила.

– Ты что, плачешь?

На мгновение Свете показалось, что Женька пожалеет ее, что она не хотела доводить ее до слез, что она немного заигралась. Но, увидев хищное лицо хулиганки, она поняла, что это всего лишь один из пунктов ее плана по издевательствам над «чмошницами» и «лохушками».

– Ай, бедненькая, – Женя мотнула головой и обняла Свету. – Кто ж тебя обидел? Ты мне скажи, я их…

И снова Света подумала, что Женька осознала и хочет извиниться.

– Мы же с тобой подруги…

До Светы вдруг дошла нелепость ситуации. Она поняла, что над ней издеваются, и от этого ей стало еще хуже. Она уже не сдерживала слез.

– Девочки, отпустите меня. Пожалуйста.

Вдруг Женя отстранилась. Ее лицо стало серьезным. Даже злым. Верхняя губа затряслась. Света даже подумала, что Женька сейчас зарычит. Но она не зарычала. Женя растянула губы в хищной улыбке и спросила:

– Ты и Тему так же умоляла, чтобы он тебя трахнул?

– Нет! Нет! Он не трахал меня! – закричала Света и зарыдала.

– Да ну?!

Откуда взялись Артем и Стас, Света не увидела, но, судя по их наглым ухмылкам, они наблюдали за издевательствами давно.

– Расскажи, как ты умоляла меня засунуть тебе поглубже, – усмехнулся Артем.

Свету как ледяной водой обдало. Она на секунду затаила дыхание, а потом выдохнула нахлынувшую обиду.

– Мы же хотели позаниматься физикой! – Рыдания заглушили фразу, но Женька услышала ее.

– Теперь это так называется? – прыснула она. Надя и Влада тоже засмеялись. Стас криво усмехнулся.

– А со мной позанимаешься физикой? – спросил он.

Тишина. Гребаная тишина подкупала. Света даже решила, что Стас говорит серьезно. Она всхлипнула и сказала:

– Мой учебник остался там, на крыше.

Смех, словно взрыв, разорвал тишину. Света, все еще не понимая, над чем смеются ребята, смотрела на них мокрыми от слез глазами.

– У меня есть свой, – сквозь смех сказал Стас и схватил себя за пах.

Новый взрыв хохота заставил Свету вжать голову в плечи. Она уже не плакала. Она плохо соображала, что происходит, и думала только о том, что когда это все закончится, ей надо будет принять ванну.

* * *

Александр посмотрел на часы. Было без десяти минут восемь. Надо ехать за Сережкой. Лида, как всегда, задерживалась. Он не мог вспомнить, когда именно это началось. Но где-то в глубине души он знал, что обвинения в приставании к Жене, к девочке-подростку, сыграли свою роль. Пусть они были ни на чем не основаны, и он действительно был не виноват, тем не менее Лида как-то отдалилась. Стала задерживаться на работе, раздражалась по пустякам. Сережке доставалось больше всех. Лида набрасывалась на ребенка за то, что он слишком громко разговаривал с другом по «Скайпу». Саша заступался за сына и тут же «огребал» за разбросанные носки. Надуманные причины раздражали Истомина. Он готов был уйти куда-нибудь и переждать бурю, но не мог оставить Сережку наедине с матерью. «Кому рассказать, не поверят, – думал Саша. – Сын боится матери, словно она мачеха». Тишина наступала мгновенно. Лида садилась перед зеркалом краситься. В помещении повисало напряжение ровно до момента, когда хлопнет входная дверь. Она уходила всегда. После ссоры, спровоцированной ей же, Лида уходила.

«Лидка загуляла», – говорила ему мама, когда Саша просил ее забрать Сережку на пару дней к себе.

– Мама, не лезь, – отвечал он ей, а сам думал: «Лидка загуляла».

Лидка загуляла, мать ее! Он раздраженно ударил ладонью о стол и резко встал. Табурет опрокинулся на пол. Саша еще раз посмотрел на часы и вышел в прихожую. Сегодня же он выяснит, где она пропадает вечерами. Вот оно, равенство полов. Теперь жену постирать не заставишь. Чуть что – в крик, хлопает дверью… Нет, Саша не был мягкотелым подкаблучником. Он считал, что равенство, конечно же, должно быть. Семья, построенная на доверии и взаимопонимании – это лучшая семья. Чего в их конкретной семье не наблюдалось. Точнее так: он слишком доверял ей и понимал ее. А со стороны казалось, что он тряпка и подкаблучник.

– Ты не можешь вздрючить как следует свою бабу, – говорил отец. – Ты не видишь, что ей вожжа под хвост попала?!

– Иди отсюда, вздрючиватель, – кричала на него мать, и он, словно побитая собака, прихрамывая, выходил из комнаты. – Свою вожжу он не замечает, – бросала вдогонку ему мама, и Саша все понимал. Он такой же, как отец. Нет, не подкаблучник. Он просто человек, строящий свою семью на доверии и взаимопонимании. Человек, не понимающий, что их контракт на строительство уже давно разорван в одностороннем порядке.

«С другой стороны, – думал Истомин, – разве плохо, когда твоя женщина свободна? Для нее, возможно, хорошо. А для тебя? Давно ты начал догадываться, что Лида гуляет? Ты этого просто не хотел замечать. Пока тебя, словно обоссавшегося щенка, не ткнули в лужу у двери. И даже тогда ты фыркал и отворачивался».

– Решено. Как только она придет, я с ней поговорю.

– К черту разговоры! Вздрючь ее! – наставлял его отец, пока мама не слышала.

Глава 2

Ни «вздрючить», ни поговорить Истомин вчера так и не решился. Он съездил за Сережкой, а когда вернулся, Лида была дома и без умолку болтала с кем-то по телефону. Саша сел готовить отчет. Когда выключил компьютер, Лида и Сережа уже спали. О разговоре Истомин вспомнил только утром, и возможные измены супруги уже не казались такими реальными. Но он все-таки решил не отказываться от разговора, Саша просто откладывал его на неопределенный срок.

Истомин решил устроить сегодня выходной. Надо было привести в порядок балкон. Он собирался утеплить его еще в прошлом году. Да и программу «Санитар» нужно установить, пока пацан не нахватался ненужных знаний.

Саша позвонил на работу, сослался на подорванное здоровье на объекте, пообещал восстановиться к среде, то есть завтра быть на работе как штык. Едва он положил трубку, раздался телефонный звонок.

– Да, – ответил он, даже не взглянув на определитель номера.

– Сынок…

«Мама», – облегченно выдохнул Истомин.

– Сынок, как у вас дела?

– Все нормально, ма. Мы же вчера только с тобой разговаривали.

– Как Лидонька?

Это что-то новенькое. Мама никогда не спрашивала о Лиде. Тем более она никогда не называла ее Лидонькой.

– Что случилось, мама?

– А ты не знаешь?

– Ой, мам! Только не начинай, – Саша устал это слушать, но под ложечкой у него все равно засосало.

– Как ему плохо, он к маме бежит, а как мама дело говорит, мама заткнись…

– Я так не говорил, – поспешил оправдаться Истомин.

– Нет, говорил, – настояла на своем женщина.

– Хорошо… – согласился Саша. – Что ты хотела сказать?

– Ну, я не знаю…

Саша едва не взвыл. Нащупал на кресле пульт, включил телевизор и приготовился слушать нотации мамы.

– В Подмосковье учащаяся кулинарного колледжа отравилась «Белизной»…

Фраза диктора «Новостей» прозвучала словно гром среди ясного неба.

– Твою Лидку видели вчера с каким-то мужиком у метро «Аннино».

– Что? – переспросил Саша. Он не совсем понимал, что происходило на экране. Голос в трубке вообще казался чужим и говорящим какой-то бред. Истомин сделал звук на телевизоре громче.

– В Подольском районе Московской области вечером 6 августа учащаяся профессионального училища пыталась покончить жизнь самоубийством.

– Ты слышал меня? – прохрипела трубка у уха.

Саша дернулся и посмотрел на телефон так, будто все это время держал у головы раскаленный утюг. Потом, сообразив, что все еще разговаривает с мамой, произнес:

– Ма, я перезвоню, – сказал и нажал отбой.

Новость захватила его внимание.

– Шестнадцатилетняя девушка употребила «Белизну». Об этом нашему корреспонденту сообщила старший помощник руководителя СУ СКР региона Софья Качалова. Она отметила, что девушка находится в районной больнице. Ее мать предполагает, что дочь поругалась с другом, это и могло спровоцировать попытку суицида.

«Конечно. Как я сразу не понял? Неустроенность, мать ее, в личной жизни».

– Установлено, что девочка является учащейся кулинарного колледжа, она получает специальность повара-кондитера. Родом из поселка Быковка. В Подольске проживала в общежитии учебного заведения. В день происшествия гостила у сестры, которая живет в Климовске. Собственно, из квартиры родственницы учащуюся колледжа и доставили с отравлением в больницу. Подольским районным следственным отделом по факту отравления проводится доследственная проверка. Выясняются обстоятельства происшествия, а также причины и мотивы, которые побудили шестнадатилетнюю девушку выпить «Белизну». По результатам проверки будет принято процессуальное решение.

Вот так-то. Хоть эта жива осталась.

Он собирался выключить телевизор и позвонить матери.

– Добавим, – услышал он тот же ровный, без эмоций голос диктора, – что в Московской области с 1 сентября по 1 октября 2012 года зафиксировано 30 случаев самоубийств и суицидальных попыток среди несовершеннолетних.

Саша выронил пульт, и «картинка» потухла.

* * *

Тридцать! Тридцать человек! Тридцать смертей от «неустроенности личной жизни». Черт бы побрал эти СКР, СУ и все остальное! Тридцать детей за месяц. По ребенку в день. Это не может быть совпадением, это как минимум целенаправленное доведение до самоубийства. В его детстве такого не было. Истомин знал причину – телевидение и Интернет. С экранов на детей льются грязь и разврат. И если родители не успевают вовремя перекрыть доступ к опасной информации, то дети находят единственный известный выход избавиться от этой грязи – покончить с собой. А все эти люди, прячущиеся за аббревиатурами, произносят перед телекамерами заученную фразу: неустроенность в личной жизни. А ведь они почти все – родители. Неужели им не приходило в голову, что с их ребенком может случиться подобная «неустроенность». Судя по всему, не приходит. А вот Истомину приходило. Причем с завидной регулярностью. Как только он слышал новость об очередном самоубийстве, в душу закрадывалась тревога. Тревога за сына. Да что там за сына?! Он переживал каждую смерть, будто это смерть племянника как минимум. А эти СУ и не чешутся.

Истомин вошел в комнату ребенка. Сел на вращающийся стул и посмотрел в черный экран монитора. Неужели это великое изобретение человечества способно довести до самоубийства? У его создателей вряд ли были такие цели. У изобретателей топора тоже первой мыслью было создание орудия труда. И только со временем homo sapiens нашел ему еще одно применение. Только вот Интернет похлеще топора будет. Это оружие массового поражения можно поставить в один ряд с водородной бомбой.

Истомин крутанулся на стуле. Осмотрел комнату и тут же отругал себя. Он выискивал предметы, которые могли навредить ребенку. Черт возьми, эдак ты скоро поместишь сына в резиновую комнату с прикрученной к полу мебелью. К тому же на данный момент единственный предмет, который может навредить, стоял перед ним.

Он включил системный блок. Цифры забегали по черному экрану монитора. Еще десять лет назад Саша и представить себе не мог, что сможет хоть что-то проделать с компьютером. В студенческие годы это вообще было проблемой. Сдача зачета по информатике и программированию была непростым делом, которое в конце концов решалось приятной для преподавателя суммой в зачетной книжке. Истомин считал (и тогда, да и сейчас), что программирование ему в жизни не нужно. Все эти Fortran и Basic могли пригодиться только программистам. Человеку средних способностей, пусть и с высшим техническим образованием, такими знаниями обладать острой нужды нет. В чем он за пять лет пользования компьютером научился разбираться, так это в Microsoft Office и AutoCAD. И то потому, что от него требовали этих знаний на работе. Не овладей он ими в кратчайшие сроки, работал бы сейчас монтажником.

Система загрузилась, и на Сашу, открыв крокодилью пасть, уставился Тирекс. Сережке нравились динозавры. Каждую неделю он менял картинку на рабочем столе. Каждый раз там был новый динозавр.

Истомин взял с полки коробку с программой «Санитар». Еще раз осмотрел ее, будто решая, устанавливать или нет. Решился и начал быстро, с каким-то остервенением рвать обертку. Он спешил, словно боялся быть застигнутым врасплох. Сорванную пленку скомкал и бросил на стол перед собой. Достал диск и вставил в DVD-привод. Старенький дисковод зашумел, и на мониторе появилась таблица выбора дальнейших действий. Саша нажал «загрузка» и принялся ждать.

* * *

Света проснулась с опухшим от слез лицом. Она проплакала весь вечер и почти всю ночь. Хорошо хоть родители уехали в Москву к тетке, а старшей сестре не до нее. Она пришла около полуночи с каким-то парнем, закрылась у себя в комнате, а к Свете так и не зашла. Она все время вспоминала, как они издевались над ней. Артем ударил ногой по лицу. Света на несколько секунд отключилась. Понимать хоть что-то она стала, уже лежа на земле.

– Вставай, лохушка! – приказала Женя. – Вставай! Чего разлеглась? Или ты хочешь, чтобы Стас теперь позанимался с тобой… Физикой?

Смех, мат и снова удары. А сучка Надя продолжала снимать на мобильник, что-то бормоча себе под нос. Она словно шептала молитву, оберегающую ее от нападок Жени.

Света попыталась встать. Голова еще кружилась, и Мечникова упала на колени. Когда она попыталась встать снова, к ней кто-то пристроился сзади и под громкий хохот начал имитировать половой акт. Мечникова попыталась вывернуться и посмотреть на обидчика, но сильный удар снова повалил ее на землю.

«Почему?! За что они со мной так поступают? Они поступают со мной как…» Она знала это слово, но оно было плохим. А мама ее учила не только не произносить скверных слов, но и не думать о них. «Они поступают со мной как со шлюхой», – выпалила она про себя и всхлипнула.

– Что я вам сделала?! – выкрикнула девочка и зарыдала.

Она больше не вставала. Света лежала, свернувшись калачиком, и плакала. А еще она ждала, когда все это закончится. Мама всегда ей говорила, что плохое рано или поздно заканчивается.

Когда это все закончилось, она не знала. Света просто почувствовала, что ее уже не бьют. Она еще раз шмыгнула носом, будто хотела уловить запах обидчиков, и начала подниматься. Никто не засмеялся, не ударил ее и не пристроился сзади. Она была на аллее одна. Они сделали свое дело (унизили ее) и ушли. Свете снова стало горько на душе, и она заплакала.

Перед домом Мечникова остановилась и осмотрела себя. Одежда была кое-где грязной, а так в целом она выглядела прилично. Перед подъездом она снова остановилась и, глубоко вдохнув, прошла мимо замолчавших соседок. Света знала, они найдут, за что зацепиться. Старушки и замолкали-то только для того, чтобы оценивающе осмотреть прохожего, а потом обсудить двойную стрелку на брюках, свитер с коричневым пятном от кофе или «туннели» в ушах у Андрюхи с пятого этажа. Вообще, обсуждение молодежи было у них на первом месте. «Туннели», пирсинг в пупке, протертые до дыр джинсы. И если в подъезд по какой-то причине пройдут двое – мужчина в рубашке с грязным воротничком и парень с выбритыми висками, воротничок останется незамеченным, их целью будет тинейджер.

Дома Света сразу же пошла в ванную. Набрала воды, разделась и посмотрела на себя в зеркало. Маленькие груди напомнили ей о причине сегодняшних издевательств. Она резко прикрыла грудь. Но посчитав, что этого мало, закрыла глаза. В ванну Мечникова легла, так и не открыв их.

Она не могла успокоиться. Мысли путались. Света не могла понять: за что?! А еще больше она не могла понять, почему Артем с ней так поступил. Зачем он соврал, что занимался с ней… любовью? Зачем эта наглая ухмылка? Он хвастал. Точно! Ему до этого никто не отказывал. А тут какая-то замухрышка, зубрящая физику, взяла и сказала: нет!

– Замухрышка! Лохушка! Чмошница!

Слова звенели в ушах настолько сильно, что Света даже испугалась. Она открыла глаза. Нет, конечно же! Кто бы их пустил к ней в квартиру? Но она на всякий случай отдернула шторку и убедилась, что в ванной комнате одна. Но от этого ей не стало легче. В одиночестве зачастую человека одолевают мысли. Особенно если они горестные. И одна из них, самая настойчивая, все чаще давала о себе знать. Мысль о самоубийстве, как единственном выходе из сложившейся ситуации, уже кулаками стучала в дверь ее сознания.

* * *

Истомин не думал, что будет так сложно. Загрузка несколько раз останавливалась, предлагая установить какие-то программы. Однажды сработал антивирус, предупреждая о вредоносном содержимом. С подобным Саша уже сталкивался, поэтому принял решение отключить его на десять минут. В области уведомлений вращающийся оранжевый шарик с литерой «а» остановился, и на нем появился запрещающий знак. Это значило, что теперь антивирус не нес никакой ответственности за безопасность компьютера. Что и требовалось. За десять минут он скачал то, что было нужно для установки программы «Санитар». И едва антивирус начал сканировать компьютер, Истомин нажал кнопку «запустить» в небольшом меню. Основной процесс установки занял не более пяти минут. В правом нижнем углу появился маленький значок – голова в колпаке с красным крестом. При наведении курсора появлялась надпись: «Ваш ребенок защищен». Очень хотелось в это верить.

Стало ли Саше легче, спокойнее после этого? Трудно сказать. Но все же некоторую тяжесть с плеч он скинул. На фоне самоубийств в области, да и по стране его боязнь за ребенка выглядела более или менее нормально. А так, если посмотреть со стороны, – паранойя паранойей. Улица несет не меньше опасностей. И тут ты не поставишь защитную программу. Да и телохранителя не наймешь. С такой-то зарплатой! А сам за ним не находишься. Во-первых, это очень ограничивает ребенка (постоянный контроль родителей напрягает, особенно в подростковом возрасте), ну и, во-вторых, надо ходить на работу.

Саша с первого класса давал Сереже свободу. Псевдосвободу, если угодно. Мальчишка не хотел, чтобы его провожали в школу с первых дней. Благо школа находится во дворе дома. Саша выходил за сыном, поправлял рюкзак и делал вид, что заходит в квартиру. Потом снова выходил на площадку и смотрел в окно подъезда. Когда Сережа заходил в школу, Истомин возвращался в квартиру. Мальчишка думал, что самостоятелен, а отец не мешал ему так думать и при этом был в курсе событий. Саше так казалось. На самом деле за железной дверью, внутри школы, с его малышом могло случиться все, что угодно. Он мог упасть с лестницы, порезаться стеклом, подавиться во время обеда…

«Черт возьми! Истомин! Вот это и есть настоящая паранойя! Вспомни себя в его годы!»

И он вспомнил. Они бегали по крышам гаражей, лазали по заброшенному дому, плавали на плотах по заполненному водой котловану. И пусть плотом служила старая, в облупившейся краске дверь, им все равно было интересно. Интересно! Никто из них не думал, что отец или мать сейчас стоят за кустом, даруя своему чаду псевдосвободу. Потому что такого не было. Потому что у них была настоящая свобода. Они были счастливыми детьми, не знавшими педофилии и издевательств школьников постарше. У них не было этих зверств, чтоб впятером одного, чтоб лежачего ногами по голове. Они если и дрались, то один на один и всегда до первой крови. И простое правило – лежачего не бьют – не вызывало смех, как сейчас.

Он фактически не знал, что происходит с его сыном в школе. Озлобленные подростки готовы были унизить ребят-одиночек ради развлечения. Александр очень надеялся, что его мальчик – не одиночка.

* * *

Света встала с кровати. Легче не стало. Мысли о самоубийстве никуда не делись. Они пока не стучались, но Мечникова знала, что к вечеру они снова станут одолевать ее. Она прошла в ванную. Умылась и только после этого посмотрела на свое отражение. Левый глаз был красным от лопнувших капилляров. Левая скула болела. Света вспомнила, как этот подонок запросто ударил ее по лицу ногой, будто она была боксерским мешком. Она вспомнила, как они смеялись после этого. Света знала, что Женька и ее команда издевались над ребятами помладше, но она никогда не могла даже представить, что когда-нибудь окажется на месте этих «лохов» и «чмошников».

– Лохушка! Что ты воешь?! Тебя разве кто-то обижает? У-у-у я им! Кто обижает чмошницу?!

Звонко, отражаясь от кафельных стен, раздался голос Жени. И только когда Света снова посмотрела в зеркало, она поняла, что голос хулиганки звенит у нее в голове. Мерзкий голос обидчицы раздражал, от него тошнило. Живот свело, и Свету вырвало. Она сплюнула липкую, тягучую слюну. Подставила лицо под струю холодной воды. Некоторое время она не слышала голоса Жени, ни единой мысли не приходило ей в голову. И от этого ей стало так хорошо, что снова захотелось жить. Но Света знала, что, убери она лицо от струи и открой глаза, ее снова обдаст жаром стыда и безысходности. И снова вернутся эти слова: чмошница, лохушка. И снова она захочет убить себя.

Мечникова выключила воду, схватила полотенце и вышла из ванной. Голоса больше не появлялись. Света вытерла лицо, подошла к компьютерному столу и села на вращающийся стул. С класса пятого у нее не было друзей. Как-то так случилось, что они вдруг взяли и исчезли. Либо она отдалилась, либо ее сверстникам было интереснее не с такими зубрилами, как она. Вот тогда-то в ее жизни и появился компьютер со всеми составляющими в комплекте. Интернет был одним из них. Друзья в сети «ВКонтакте», в «Одноклассниках» и «Фэйсбуке». Общение с виртуальными друзьями занимало львиную долю ее свободного времени. Ей было интересно с людьми под всевозможными никами. Она не исключала, что имена ее новых друзей вымышлены. Но ей было наплевать. Она знала, что и им, по сути, наплевать на нее. И именно поэтому ей никто из них не сделает больно.

Света проверила почту. Все как всегда – пять писем с сайта «ВКонтакте», три с «Одноклассников», четыре письма с разных адресов. Несмотря на наличие отдела для спама, почтовый ящик большую часть не определял, тем самым напоминая мусорную корзину. Мечникова просмотрела письма только от знакомого отправителя. На сайте «ВКонтакте» пришли личные сообщения. Она нажала на первое и едва не отшатнулась. С аватара на нее смотрели маленькие злобные глазки.

* * *

Компьютер будто завис. Вот уже больше сорока минут ничего не происходило. Саша и меню нажимал, и Ctrl + Shift + Esc, и Ctrl + Alt + Del. Комбинации клавиш, вызывающие окно «Диспетчер задач», не принесли никаких результатов. Истомин уже собирался выключить компьютер из розетки, когда на экране появилось окно завершения установки программы «Санитар». Предлагалось перезагрузить компьютер сейчас или позже. Он выбрал «сейчас» и с замиранием сердца принялся ждать подвоха. Но через пару минут облегченно выдохнул. Компьютер работал, как и до его вмешательства. Как именно программа работает, Истомин проверять не стал. Он догадывался, что она должна блокировать все, что может навредить психике его ребенка. Саша очень надеялся, что депутаты Госдумы не приложили руку к созданию этой программы, а то Сережке теперь не посмотреть даже любимый мультик. Решение ввести цензуру на «Ну, погоди!», прямо сказать, возмутило Истомина. То есть, по их мнению, всем, рожденным в СССР, был причинен вред здоровью и развитию? Ну, судя по законам, которые они принимают, либо их развитию действительно причинен ущерб, либо они родились где-нибудь на Марсе, а в 90-е высадились в России.

Саша выключил компьютер. Еще немного посидел на месте сына. Осмотрел его комнату. Прикинул, сможет ли понять, если его ребенка станет что-то беспокоить. Нет, ни черта он не поймет. Ему нужен диалог с сыном. Ежедневные «как дела?» и «что в школе?». И не просто, а с анализом каждого слова. Нет, это понятно, что Истомин не психолог и, вполне возможно, ничего не поймет, но попробовать надо. А когда зайдет в тупик, вот тогда и обратится к спецам.

Истомин вышел на балкон. Открыл одну из створок и взглянул вниз. Вначале, когда они только въехали в эту квартиру, еще до рождения сына, внизу был пустырь. Сейчас же под балконом выросла небольшая рощица. Саша вспомнил свое детство. Он тогда даже еще в школу не ходил. Летом его отправляли к деду в Тулу. И все бы хорошо, но вот только когда приезжала тетка – родная сестра мамы, вся его счастливая жизнь накрывалась медным тазом. Причем практически в прямом смысле. Теткина опека ограничивала его во всем. Если дед разрешал покупать мороженое, то у тетки был один ответ: горло заболит. Если дед разрешал гулять, то тетка: пусть уберется в комнате. Сейчас, конечно, Саша понимал, что дед попросту его баловал, а тетка была права, но тогда… Она не пустила его гулять в очередной раз. И тогда маленький Сашка, эта шестилетняя сопля, решил: хватит. О чем незамедлительно оповестил тетю и вышел на балкон. Зачем тогда делали шпингалеты с улицы, Истомин до сих пор не понимал. Но именно этот шпингалет ему и помог. Уже с балкона из-за закрытой двери Саша предупредил любимую тетю, что если она его не отпустит, то он выйдет сам. С балкона. Она не поверила, что он на это способен. Сначала. Но когда он лег на пол и просунул ногу в щель, она закрыла рот рукой и округлила глаза. Саша прекрасно понимал, что лезть через перила было бы ошибкой, причем роковой. Поэтому-то он и выбрал такой путь. В щель между полом и перилами едва проходила его нога, то есть ребенок, даже шестилетний, туда бы не пролез. Но тетка этого не заметила. Она была слишком напугана, чтобы хоть что-то заметить.

Тетка не разговаривала с ним два дня, но зато он гулял и ел мороженое. Воспоминания о выбивании свободы вызывали улыбку. Но как только Саша подумал о том, что если бы с ним так поступил его сын, улыбка слетела с губ. Он настолько явно представил себе Сережку, стоящего на подоконнике в собственной спальне, что ему стало жутко. Ноги подогнулись и тут же выпрямились. Он выстрелил, словно пружина, и понесся к спальне сына. Но там никого не было. Истомин был в квартире один.

* * *

Света не могла оторвать глаз от злобного взгляда Женьки. А еще она боялась прочитать то, что ей написала эта тварь. Ничего хорошего там не будет, это уж точно. Мечникова поняла, что они не оставят ее в покое. Никогда.

На сообщение Света нажала случайно. Она хотела посмотреть потом. Мечникова почему-то боялась, что Женька узнает, что Света прочитала это сообщение, и придумает еще что-нибудь страшное.

– Чмошка любит физику? – зазвенело в голове, и Свете захотелось кричать. Но она не смогла. Она потеряла дар речи. В сообщении было всего два слова и ссылка.

«Смотри, сучка», – гласила надпись. Если бы даже не было этих двух слов, Мечникова все равно бы поняла, что эта ссылка на видео. Она часто заходила на «Ютуб» и смотрела приколы. Что-то ей подсказывало, что сейчас ничего смешного (по крайней мере, для себя) она не увидит. Но рука самопроизвольно дотронулась до мыши. Появилось окошко, спрашивающее разрешение на переход на неизвестный сайт. Света незамедлительно дала его. Она трижды прокляла себя за это, но все равно решила посмотреть на собственные мучения (а это были они, девочка не сомневалась) со стороны.

– Мало тебе? – слова Артема, когда Света начала подниматься после удара ногой.

– Мало тебе, – повторила она про себя и нажала на красный треугольник.

Видео началось с того момента, когда Женька обняла ее и с издевкой спросила:

– Кто ж тебя обидел? Ты скажи, я их…

Дальше Света смотрела не отрываясь. Сквозь слезы, иногда всхлипывая, она смотрела на издевательства. Ей казалось, что это не она лежит в грязи, а какая-то несчастная девочка, случайно зашедшая к ним на район. Света поняла, что в ней закипает злость. Необоснованная злость на эту чмошку, что валяется в ногах у одноклассников. Ярость стала невыносимой, и девочка до хруста сжала в правой руке компьютерную мышь. Света наконец-то расслышала, что шептала Надя.

– Вот так-то Светочка. Это тебе за то, что ты мне списать не дала в третьем классе, – раздалось за кадром.

Мечникова даже не поверила своим ушам. Она подумала, что ярость слишком отвлекла ее от звуков. Света остановила ролик, вернула назад и посмотрела еще раз. А самое главное – послушала. Надя действительно злорадствовала, припоминая какую-то обиду шестилетней давности.