Текст книги "Гиблое место"

Автор книги: Александр Рибенек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Занимаясь организацией разведки и контрразведки в стране, Николаи, конечно же, вспомнил о своем бывшем подчиненном и привлек его к работе. Рудольф фон Шредер занялся подготовкой тотального шпионажа против восточных стран – России, Польши и других. К сожалению, его взлет продолжался недолго. В 1934 году Эрнст Рем опрометчиво позволил поставить себя на один уровень с Гитлером. 30 июня эсэсовцами была проведена акция под названием «Ночь длинных ножей», во время которой было убито все руководство СА, в том числе и сам Рем.

Неизвестно, знали ли капитан Патциг и полковник Николаи о готовящейся акции, но буквально накануне ее Рудольф фон Шредер был отправлен в Восточную Пруссию для координации разведывательной работы. Может, буря и прошла бы мимо, но, в любом случае, хорошо, что он оказался подальше от Берлина в ту роковую ночь.

В отличие от Николаи, Рудольф фон Шредер всегда находился на службе. Единственное, что было похожего в их судьбе – оба они были оттерты впоследствии в сторону, хотя сделали очень много для создания разведки в стране. Несправедливо? Может быть… Но сам Эрих склонялся к мнению, что это было к лучшему. Отец всегда был в гуще событий, но в то же время как бы в стороне. И когда происходили крупные перемещения в руководстве абвера, он всегда оставался на своем месте. И адмирал Канарис, с 1935 года руководивший военной разведкой, ценил его, как высококвалифицированного специалиста.

Рудольфу фон Шредеру не нравился Гитлер. Он был полностью согласен с оценкой Николаи, данной им фюреру после встречи в Мюнхене в 1923 году: «Гитлер по своим убеждениям является крайним националистом, человеком, хотя и с ограниченными способностями, но в то же время с весьма большими замыслами, способными увлечь толпу». Отец тоже был ярым националистом, но считал, что Гитлер не вполне подходит на роль вождя нации. Он прочил на этот пост Эрнста Рема…

Рудольф фон Шредер считал войну с Россией преждевременной и неподготовленной. Хорошо зная эту страну, он догадывался, что разведданные, поступающие от агентуры, не вполне точные. Руководство недооценивало характер, уклад и идеологию народов, населявших Советский Союз, промышленный потенциал. Ошибочным было мнение, что русских можно будет разбить за одну летнюю кампанию. К тому же бытовало мнение, что едва германская армия перейдет границу, народы Советского Союза начнут движение за независимость, поддерживая наступление немцев. Они ошибались…

Рудольф фон Шредер понял, что они проиграли эту войну сразу после того, как русские разбили немецкие войска под Москвой. Дальше дела пошли еще хуже – разгром Шестой армии под Сталинградом, жесточайшее поражение под Курском. Он считал (и этого мнения придерживались многие офицеры вермахта), что Гитлер упорно ведет Германию к катастрофе, которой являлось поражение и дальнейшая капитуляция в войне. Он не скрывал своих взглядов, и это рано или поздно должно было привести его в концлагерь…

Будучи проездом в Берлине, Эрих хотел с ним встретиться и поговорить по этому поводу, но не успел. Дома отца не оказалось, а ехать в Управление абвера у него не было уже времени.

Рудольфу фон Шредеру слишком часто везло. Ему удалось отсидеться, когда уничтожали сподвижников Рема. Когда Гесс, которого он тоже неплохо знал, перелетел на «Мессершмитте» в Англию, он был одним из помощников посла Германии в Москве. И когда после поражения под Курском снимали руководство отделов абвера и отправляли на фронт, ему тоже удалось усидеть в своем кресле. Может, здесь сыграло определенную роль благоволение к нему Канариса, главы абвера, ведь Шредер был с ним в тесных дружеских связях. Но когда в феврале 1944 года того сместили, Эриху пришлось задействовать все свои связи, чтобы отца оставили на своем месте. Потому что для Рудольфа фон Шредера работа в абвере была делом его жизни. А без этой работы он не мыслил своего существования. В то время ему, как минимум, грозила отставка, потому что он тоже в какой-то степени был причастен к тому, что разведка собрала неверные данные о численности и боеспособности советских войск под Курском…

Тучи сгущались над головой отца. Да, ему очень часто везло. Но теперь фортуна, похоже, отвернулась от него. Эрих должен был скорее вернуться в Берлин, чтобы предотвратить беду…

Занятый своими мыслями, Шредер и не заметил, как вышел к довольно-таки широкой реке. Насколько он понял, в этом месте, если судить по картам, не должно было быть никакой реки, тем более такой большой. Но еще более странным было то, что, двигаясь к выходу из «гиблого места, он попал в совершенно незнакомое место, хотя точно придерживался хорошо ощутимого „следа“, оставленного им по пути сюда.

Времени было потеряно много, теперь ему следовало торопиться. Без еды и оружия долго в этих диких местах не протянешь, это он прекрасно осознавал и не тешил себя иллюзиями. Несколько дней он мог продержаться, с подобными ситуациями ему приходилось сталкиваться. Хуже было другое: Шредер не знал, какие сюрпризы ему еще приготовило «гиблое место»…

XII

Часа два они шли по тропинке, но вышли совсем не туда, куда предполагали. Перед ними простиралась большая река, неведомо откуда взявшаяся в этих краях. А на травке, прислонившись спиной к заросшему мхом валуну, сидел Шредер. Заметив их, немец встал и направился к ним.

Странно, но Свинцов не испытал ни радости, ни раздражения при виде этого человека, ради которого они и залезли в это проклятое место. Ему было все равно, хотя совсем недавно он так ратовал за дальнейшее преследование этого немца. Полное безразличие – вот что он чувствовал в этот момент.

– Добрый день, господа! – поприветствовал их Шредер на русском языке безо всякого акцента, подходя к ним. – Слава Богу, хоть вы появились, а то я уже начал думать, что мне одному придется коротать здесь время!

Эти слова обескуражили всех, за исключением, пожалуй, Свинцова. Тот ничем не высказал своего удивления или возмущения такой выходкой Шредера. А вот Дворянкин, Васнецов и Железнов были буквально шокированы этим.

– А ну-ка, поворачивайся! – грубо толкнул его Железнов стволом автомата. – Ишь ты, разговорился, фриц! Ну, ничего, теперь не сбежишь! Буду караулить тебя, как зеницу ока!

– Господа, я же не виноват, что вы так были заняты боем! – возразил Шредер, слегка поморщившись, когда сержант сильно затянул узел веревки на его запястьях. – Грех было не воспользоваться удобным случаем!

– Поговори еще! – Железнов ткнул его своим пудовым кулачищем в бок.

– Сержант Железнов! – вмешался Свинцов. – Отставить! Это теперь наш пленный, и обращаться с ним следует гуманно.

– Это за наших-то ребят, которые погибли из-за этого фрица? – возмутился тот и толкнул Шредера в обратном от реки направлении. – Давай, шагай! Они с нашими пленными не церемонятся!

Дворянкин и Васнецов не вмешивались. Они вообще мало говорили, предпочитая молчать, особенно после утреннего боя. Свинцов чувствовал их смертельный страх перед «гиблым местом». Железнов, наоборот, слишком много говорил, но это тоже был страх. Страх умереть неизвестно отчего и неизвестно какой смертью. Действительно, никто не знал, что их ожидает в следующее мгновение. И каждый гадал – не я ли буду следующим?

Свинцов, напротив, не испытывал никакого страха. Его сознание лишь бесстрастно фиксировал события и факты. Он уже понял, что они влипли в очень серьезную историю. Наверное, понял это и Шредер, раз не сбежал от них сейчас, а сам подошел, добровольно отдавая себя в их руки. Ведь факты-то были тревожными…

Его худшие опасения оправдались. Он это понял, когда они снова вышли к реке, к тому самому валуну, у которого встретили Шредера, хотя двигались в совершенно противоположном направлении.

– Что за чертовщина! – выругался Дворянкин. – Похоже, мы опять сбились с пути!

– Это и не удивительно, – откликнулся Шредер. – До того, как вы пришли сюда, я несколько раз пытался сделать то же самое, но все время возвращался к этому месту. Я пробовал идти вдоль реки в обоих направлениях, пробовал переплыть ее, но результат во всех случаях был один и тот же.

– И что это значит?.. – спокойно поинтересовался Свинцов.

– А значит это, господа, что эта зона не хочет выпускать нас отсюда. Мы попали в ловушку!

– Глупости! – ответил на это Дворянкин. – Что значит – «не хочет»? Ерунда какая-то!

Шредер пожал плечами.

– Можете мне не верить, это ничего не изменит. Факт остается фактом: мы крепко застряли здесь.

– Да не слушайте вы его! – вмешался Железнов. – Он просто хочет нас запугать!

– В этом нет необходимости, – усмехнулся немец, – вы и так напуганы.

Он был прав, просто остальные не хотели в этом сознаваться. Пожалуй, только Свинцов и Шредер оставались внешне спокойными, хотя и их беспокоила ситуация, в которую они попали. А Дворянкин, Васнецов и Железнов нервничали, это было заметно по их напряженным лицам и по тому, как они постоянно озирались по сторонам, словно каждую секунду ожидали какого-нибудь очередного подвоха.

– Товарищ младший лейтенант, – обратился к Свинцову сержант, – дозвольте сплавать на другой берег, проверить слова фрица?

Шредер опять усмехнулся, а Свинцов задумался. Он чувствовал, что немец их не обманывает, но кое-какие сомнения у него все-таки были. Может быть то, что не удалось Шредеру, получится у Железнова?.. В любом случае, стоило попытаться.

– А сможешь доплыть до другого берега? – поинтересовался он у сержанта. – Река-то широкая!

– Обижаете, товарищ младший лейтенант! – улыбнулся тот. – Я ж моряк!

– Ну, давай, – разрешил Свинцов.

Железнов быстро разделся и подошел к реке. Оставшиеся на берегу напряженно следили за ним. Он попробовал ногу водой и сказал, повернувшись к ним:

– Холодненькая!

И бросился в реку…

Железнов плыл довольно-таки быстро, отталкиваясь руками и ногами. Вот он преодолел десять, потом двадцать метров. Вскоре уже с трудом можно было различить среди волн его голову, но люди, стоявшие на берегу продолжали до рези в глазах всматриваться в водную гладь. Даже Шредер, и тот с интересом следил за бывшим моряком, искренне желая ему успеха, хотя и знал, что эта попытка ни к чему не приведет. Но в глубине души все-таки жила надежда – а вдруг? Вдруг этому бойцу удастся то, что не удалось ему? Вдруг он сумеет преодолеть эту преграду?..

Вот маленькая точка среди волн, в которую превратилась голова Железнова, скрылась под водой, и все сразу забеспокоились.

– Ты видишь его? – поинтересовался Свинцов у Дворянкина, пытаясь взглядом отыскать сержанта.

– Нет, – ответил тот.

– Вижу! – выкрикнул вдруг Васнецов.

– Где?

– Вон там, правее!

Старшина указал направление, и они увидели плывущего к ним Железнова. Потом боец развернулся в обратном направлении и опять попытался переплыть реку. С тем же результатом…

Обессиленный боец выбрался на берег, и они сразу же подбежали к нему. Железнов тяжело дышал, согнувшись и уперев свои сильные руки в колени. Потом распрямился и сказал:

– Дохлый номер!.. Фриц оказался прав!..

Ему помогли одеться. Васнецов покопался в своем мешке и вытащил на свет божий заветную флягу. Отвинтив крышку, он сунул фляжку Железнову.

– На-ка, выпей!

– Что там? – поинтересовался Свинцов.

– Спирт, товарищ младший лейтенант, – ответил Васнецов. – Специально прихватил на такой случай. Сгодилось…

Железнов отхлебнул из фляжки и закашлялся.

– Крепкий, зараза!

– Зато для сугрева очень хорошо, – возразил старшина…

И действительно, сержант практически сразу перестал стучать зубами, а глаза стали хмельными. Видимо, спирт и вправду был крепковат.

– В общем, все было нормально до некоторого времени, – рассказывал Железнов, сидя на стволе поваленной сосны. – Я уже подумал, что прорвался, и тут меня накрыла волна. Вынырнул на поверхность, гляжу, прямо передо мной – берег, и вы на этом берегу стоите! Ну, я развернулся, и сделал еще одну попытку. И опять через некоторое время оказался развернутым в обратную сторону. Вот так-то, братцы!

– Давайте-ка обмозгуем ситуацию, в которой мы все оказались, – Свинцов повернулся к Шредеру и посмотрел в его спокойные, уставшие глаза. – Вижу, что вы кое-что знаете об этом, майор. Или догадываетесь… По-моему, пришла пора поделиться своими впечатлениями.

Шредер улыбнулся.

– Приятно разговаривать с умным человеком! Очень хорошо, что вы, господин младший лейтенант госбезопасности, осознаете всю серьезность того положения, в котором мы с вами оказались. Итак, я предлагаю вам сотрудничество, господа! По крайней мере, до того момента, пока мы не выберемся из этого заколдованного круга.

– Мы принимаем ваше предложение, – ответил за всех Свинцов (остальные промолчали, видимо, понимая, что сейчас не время для споров). – Итак, что вам известно?

– Спасибо, господин младший лейтенант! – поблагодарил Шредер. – В данном конкретном случае нам придется действовать заодно, если мы не хотим сгинуть в этом прелестном местечке!

Он замолчал на некоторое время, собираясь с мыслями, потом продолжил:

– Итак, господа, мы в ловушке! Куда бы мы ни шли, все время попадаем в одну и ту же точку пространства. Выхода из этого заколдованного круга я не вижу – слишком мало информации. Давайте сделаем так: вы мне расскажете, что знаете об этом месте, а я расскажу то, что мне удалось уже выяснить здесь.

Свинцов пересказал Шредеру то, что знал от стариков. Немец внимательно выслушал эту легенду, а когда младший лейтенант закончил, сказал:

– Ну что же, ничего нового я не узнал. Эту легенду мне уже рассказывал Головин. Детали совпадают. Но и все на этом… Ничего такого, что пролило бы свет на то, что здесь происходит… С чем столкнулись вы здесь, в зоне?

Младший лейтенант коротко пересказал, что произошло с ними со времени вступления в пределы «гиблого места», а также свои соображения по поводу этих событий.

– Что ж, у меня не было ничего подобного, – сказал Шредер, выслушав его. – Но я с вами согласен, господин младший лейтенант. Это очень похоже на испытание. Только с какой целью?

– Не знаю, – честно сознался Свинцов. – Но вы говорил, что вам что-то удалось выяснить…

– На самом-то деле я знаю не так уж и много. С самого начала я обнаружил, что в этом месте присутствует очень сильное излучение, направленно действующее на объект. Источник этого излучения находится где-то там, – немец кивнул куда-то за реку. – Я сумел отследить сигнал, хотя это и стоило мне больших сил. И этот источник настолько мощный, что вызывает к жизни все те странные видения и вещи, которые проявляются здесь.

– Что это за источник? – поинтересовался Свинцов.

Шредер покачал головой.

– Я не знаю. Если бы знал, не сидел сейчас здесь.

– А чего хотят от нас?

– И это мне неизвестно. Но если нам удастся это понять, мы сможем отсюда вырваться. Возможно, кто-то останется живым.

– Есть какие-нибудь предложения в связи с этим?

– Надо как-нибудь перебраться через реку. Но пока лучше не сопротивляться, копить силы. Когда мы доберемся до источника и узнаем, что он из себя представляет, мы сможем бороться с ними. Бороться и победить…

– Чертовщина какая-то! – сказал Дворянкин, качая головой. – Ты ему веришь, Толя?

Вместо ответа Свинцов опять обратился к Шредеру:

– Как удалось узнать все это?

Немец немного помедлил с ответом.

– Я знаю, что у вас, у большевиков, не принято верить ни в Бога, ни в дьявола, ни в другие сверхъестественные вещи. Вы отрицаете все это. Поэтому, наверное, мне будет трудно объяснить…

– Попробовать-то можно, – предложил ему Свинцов.

– Хорошо, я попробую… Когда я был маленьким, я воспитывался у одного очень хорошего человека. Он был священником. Этот человек обладал сверхестественными способностями и успел часть своих знаний передать мне до того, как погиб. Впоследствии эти знания сыграли хорошую роль в моей жизни… Так вот, одной из таких способностей является способность чувствовать воздействие извне. Мысленно, усилием воли, я могу контролировать пространство вокруг себя. Но на этот раз я столкнулся с таким сильным противником, что мне пришлось уступить. Несколько раз мне приходилось применять свои способности, но в такую ситуацию я не попадал ни разу! Вы, конечно, можете мне не верить, но я-то знаю, что это правда!

Свинцов задумался. Он не доверял этому человеку, но каким-то внутренним чутьем чувствовал, что тот не лжет.

– Хорошо, тогда еще один вопрос. Почему это «нечто» отпустило Головина с Семеновой?

Шредер покачал головой.

– А кто сказал, что оно их отпустило? То, что их здесь нет, еще не говорит о том, что они смогли уйти. Может, их постигла участь ваших товарищей?

Эти слова болью отдались в душе Свинцова. Он не мог представить себе Лизу мертвой…

– Ладно, что будем делать? – спросил младший лейтенант, заканчивая это импровизированное совещание. – Уйти от этого места мы не можем, уже пытались. Переправиться на тот берег – тоже. Что же остается? Сидеть и ждать смерти от голода?

– От голода вряд ли, – ответил на его слова Васнецов, до сих пор не вмешивавшийся в разговор. – Вокруг полно ягод…

– На одних ягодах долго не протянешь, – заметил Дворянкин. – Да и кто знает, что это за ягоды…

– Нормальные ягоды, я попробовал, пока вы тут рассуждали о всяких там таинственных силах и способах разгадки тайны «гиблого места», – сообщил старшина.

– Зачем вы это сделали, Василь Василич? – укоризненно покачал головой Свинцов. – Мы ж договаривались!..

– Я человек простой, всю жизнь прожил в деревне и многого не понимаю, – сказал на это Васнецов. – Но я знаю одно: у нас практически не осталось припасов, так или иначе нам скоро придется голодать. Не все ли равно, от чего помирать – от неведомой силы, про которую вы тут так хорошо рассуждали совсем недавно, или от этих ягод? Часом раньше, часом позже…

– Товарищи, мы отвлеклись от темы разговора! – перебил их Железнов, которому очень не понравились слова старшины, хотя он и сам уже не надеялся на то, что им удастся выбраться отсюда. – Мы обсуждали вопрос, что нам делать дальше, как перебраться на тот берег!

– Как, как!.. – сказал Васнецов. – По речке, вот как!..

– Не понял? – удивился Свинцов. – Поясните свою мысль, Василь Василич!

Старшина пододвинулся к ним поближе и стал объяснять, рисуя на земле подобранной где-то палочкой:

– Вот река, вот мы… По суше мы никуда уйти не можем, через речку переправиться в этом месте – тоже. Но скажите, что нам мешает сплавиться вниз по реке? Может, ниже по течению есть место, которое нам позволит вырваться из этой ловушки?

– А ты уверен, Василич, что мы не вернемся туда, откуда начали? – поинтересовался Железнов, разглядывая рисунок старшины.

– Есть у меня пара думок по этому поводу, – ответил тот. – Вот тут немец говорил, что лучше не сопротивляться этой силе, которая морочит нас здесь. Пытаясь уйти отсюда, мы как раз этим и занимались… Плывя на плоту вниз по реке, мы не сами будем идти. Нас будет нести вода… То есть, эта таинственная сила, ежли только мое предположение верно, сама выведет нас туда, куда ей нужно.

– Плот? – переспросил Свинцов, задумчиво глядя на водную гладь.

– Ну да! – подтвердил старшина. – Мы с Железновым быстро его соорудим.

– Что скажете, майор? – обратился младший лейтенант к немцу.

– В рассуждениях старшины есть доля истины, – откликнулся тот. – Можно попробовать… Если получиться – хорошо. Не получится – значит, судьба такая!

– Итак, решено, – подвел итог Свинцов, – сплавляемся вниз на плоту. Возражения есть?

Возражений не было, и Васнецов, достав топор, сняв ремень и гимнастерку, приступил к постройке плавсредства…

Плот получился замечательным: хорошо держался на плаву и отлично слушался руля. Васнецов приспособил для этой цели на корме весло, возле которого стоял Железнов и управлял движением. Остальные держали в руках длинные шесты, которыми помогали плоту отталкиваться от берега на глубину. Исключение составлял лишь Шредер, который сидел посередине среди снаряжения. Они не рискнули развязать немца, не веря до конца в искренность его предложения о сотрудничестве. Впрочем, Шредер не обижался, понимая, что для них он, прежде всего, – враг. Он и сам на их месте поступил бы точно так же…

Они уже около часа сплавлялись вниз по реке, но приметного валуна, который должен был свидетельствовать, что зона снова вернула их в исходную точку, не было. Появилась надежда, что на этот раз им удалось вырваться из ловушки, хотя делать пока какие-нибудь выводы было преждевременным. Но, тем не менее, настроение у людей поднялось.

Мимо проплывали живописные крутые берега, покрытые хвойным лесом, подступавшим к самым краям обрывов. Высокие вековые сосны стояли, как часовые, освещаемые ярким солнцем, но дальше, в глубине леса, царила сплошная тьма.

На открытом пространстве реки люди чувствовали себя более уверенно, чем на берегу. Здесь, по крайней мере, опасность не могла приблизиться к ним незаметно. Ярко светило солнце с раскинувшейся над ними небесной синевой с редкими белыми барашками облаков, но близость воды давала о себе знать, – было довольно-таки прохладно.

Вдруг Шредер, до этого спокойно разглядывавший проплывающий мимо берег, повернул голову в сторону движения плота и принялся пристально всматриваться вперед.

– Господа, я чувствую приближение опасности! – наконец, сказал он.

– Где? – всполошился Дворянкин, беря свой шест наперевес.

– Впереди, – ответил немец. – Слышите?

Они прислушались.

– Ничего не слышу, – сказал Свинцов, поворачиваясь к Шредеру. – Может, вы ошиблись, майор?

– Да нет же, прислушайтесь!

И тут они услышали какой-то глухой шум. Его источник находился, видимо, еще далеко, но сам факт его присутствия обеспокоил всех, находящихся на плоту.

– Что это за шум? – поинтересовался Дворянкин.

Свинцов повернулся к Шредеру.

– Что там, впереди?

Немец пожал плечами.

– Пока ничего конкретного не могу сказать. Знаю только, что впереди – опасность!

По мере продвижения вперед шум усиливался. Теперь уже хорошо можно было разобрать, что это шумит вода. Берега сузились, течение заметно ускорилось.

– Это похоже на перекаты! – крикнул Железнов, стараясь перекричать шум.

– А это они и есть! – ответил на это Васнецов, стоявший у переднего края плота, и указал рукой вперед.

Глазам людей предстала величавая и впечатляющая картина. Впереди река сужалась, с большой скоростью устремляясь вниз по каменным перекатам, неведомо откуда взявшимся в этом совсем не горном краю. Вода, ударяясь о камни, бурлила и пенилась, издавая характерный шум, который они услышали на подходе к препятствию.

– Что будем делать? – поинтересовался Дворянкин, глядя на перекаты расширенными от страха глазами.

– Не дрейфить! – крикнул в ответ Железнов, крепче хватаясь за весло. – Прорвемся!

– К берегу давай! – приказал ему Свинцов.

– Поздно! – замотал головой сержант. – Нам уже не вырваться! Держитесь, ребята!

Действительно, плот уже попал в бурное течение, и его понесло к перекату со все увеличивающейся по мере приближения к препятствию скоростью. Люди опустились на бревна, из которых было сделано их плавсредство, и приготовились к схватке со стремниной…

Управляемый твердой рукой Железнова, плот держался точно посередине течения. Так его и вынесло на перекат. На мгновение он завис в воздухе, а потом ринулся вниз. Людей, находившихся на плоту, обдало водой, они буквально тут же оглохли от шума, стоявшего на перекате. Но почти сразу же они выскочили на открытое пространство и помчались к следующему перекату.

Люди старались изо всех сил, отталкиваясь шестами от камней, удар о которые мог запросто развалить их плот. Не снижая скорости, они влетели на следующий перекат, но на этот раз им повезло меньше. После падения вниз их ударило об один камень, развернуло и ударило о другой валун. Плот выдержал эти удары, но люди не удержались на мокрой поверхности и посыпались в бурлящую реку.

Оказавшись в холодной воде, Свинцов сразу же усиленно заработал руками и ногами, пытаясь удержаться на поверхности. Его с огромной скоростью тащило по камням, вода заливала лицо, и он изрядно нахлебался ее. Где-то впереди маячил плот с непоколебимо стоявшим у весла Железновым, но его было не догнать. Кроме сержанта никто не сумел удержаться на словно взбесившейся поверхности…

Мимо Свинцова промелькнуло перекошенное лицо Шредера. Он вспомнил, что руки у того были до сих пор связаны, и, ухватив его за шиворот, подтащил к себе. Захлебываясь, младший лейтенант все же умудрился как-то извлечь из ножен финку и перерезать веревки, стягивающие запястья немца. Потом их ударило о камень, и они потеряли друг друга из вида…

Наконец, их всех выкинуло на более или менее спокойное пространство. Свинцов оглядел своих людей, все вроде были на месте. Но успокаиваться было рано: впереди их поджидала еще более грозная опасность…

– Плывите к берегу! – услышали они крик Железнова. – Впереди водопад!

Свинцов не поверил своим ушам. Откуда здесь взяться водопаду? Но когда на его глазах плот клюнул вниз, на мгновение встав практически вертикально, и пропал из вида, он понял, что бывший моряк не шутил. Свинцов попытался выплыть из стремнины, но течение уже подхватило его, а на то, чтобы выбраться к берегу, у него не было уже сил.

Река вынесла его к водопаду и бросила вниз с высоты метров в тридцать. Он истошно закричал, ощутив под собой пустоту, но тут же со скоростью свободного падения полетел в эту бездну. Остальным его товарищам повезло не больше, все они последовали за своим командиром…

Падая с огромной высоты, Свинцов успел заметить их плот и большую воронку водоворота, к которой его несло. Железнова не было видно: возможно, он утонул или разбился при падении. В следующее мгновение он ударился о воду, уйдя с головой под поверхность. Свинцов отчаянно замолотил руками и ногами, выбираясь к спасительному воздуху, остатки которого выбило из его легких при падении. Вынырнув, он судорожно глотнул живительный кислород и опять ушел с головой под воду.

Оказавшись в следующий раз на поверхности, младший лейтенант с ужасом обнаружил, что его несет прямо к водовороту, впрочем, как и остальных его товарищей. Плота уже не было: видимо, его поглотила огромная воронка. А в следующее мгновение в водоворот засосало и самого Свинцова, несмотря на его отчаянные попытки выбраться…

Он закашлялся и перевернулся на бок, его вырвало водой, скопившейся в желудке. Сознание с трудом возвращалось в измученное борьбой тело, голова кружилась, мешая его телу принять вертикальное положение, а в ушах до сих пор стоял шум водопада. Наконец, после нескольких безуспешных попыток ему все же удалось сесть и оглядеться.

Место, которое предстало его глазам настолько мало походило на то, где они были до этого, что Свинцов невольно усомнился, не продолжение ли это его забытья. Его окружали невысокие горы, покрытые редким лесом, почва была каменистой, с чахлой растительностью. Неподалеку журчал небольшой ручеек, но той реки, по которой они сплавлялись, нигде не было видно, что само по себе уже было странным.

Остальные его спутники уже пришли в себя, не хватало только Железнова. Вокруг в беспорядке валялись бревна (все, что осталось от их плота), вещмешки и оружие, но самого сержанта он так и не смог обнаружить.

– Где Железнов? – спросил Свинцов у Дворянкина, который стоял над ним (это он помог ему вернуться к жизни, сделав искусственное дыхание).

– Пропал, – ответил лейтенант. – Мы его уже и звали, и искали. Бесполезно…

Шредер, заметив, что Свинцов очнулся, подошел к ним и встал рядом с Дворянкиным. Все они были мокрыми, но как-то не верилось, глядя на окружающую обстановку, что еще совсем недавно они мужественно боролись со стремниной.

– Долго я был без сознания? – поинтересовался Свинцов, вставая на ноги.

Его еще немного пошатывало, желудок сводило от приступов тошноты, но, в общем и целом, состояние его улучшалось с каждой минутой.

– Довольно-таки долго, – ответил Дворянкин. – Мы уж думали все, конец тебе пришел! Ан нет, очухался, слава богу! – Он приобнял его за плечи. – Так что, долго жить будешь, Толя. Считай, с того света вернулся!

– Насчет «долго жить» – это еще бабушка надвое сказала, – заметил Свинцов и спросил: – Куда это мы попали?

– А черт его знает! – пожал плечами лейтенант. – Шредер вон говорит, что мы теперь намного ближе к этому таинственному излучению, чем раньше. Видимо, воронка водоворота выкинула нас туда, куда надо. Старшина оказался прав…

Свинцов вопросительно посмотрел на немца, словно ожидая, что тот дополнит чем-нибудь слова Дворянкина, но Шредер покачал головой и сказал:

– Это все, что мне удалось выяснить. Другой информацией, способной пролить свет на то, где мы находимся и как сюда попали, я не располагаю.

Свинцов подошел к одному из вещмешков, поднял его и распорядился, повернувшись к своим товарищам:

– Проверьте мешки и оружие. Нечего ломать голову, надо двигать дальше. Чем быстрее мы доберемся до этого таинственного источника, тем быстрее, возможно, сможем покинуть эту проклятую зону!

Люди молча разобрали вещмешки. Здесь было все, что они в свое время погрузили на плот, но состояние съестных припасов было плачевным. Конечно, консервам в железных банках ничего не сделалось, а вот остальное (галеты, чай, сахар) превратилось в сплошную кашу. Но, несмотря на это, никто ничего не выкинул. Еды и так было мало, чтобы так транжирить ее: две банки тушенки и пакет несъедобной на вид мешанины.

После проведенной ревизии содержимое вещмешков было перераспределено так, чтобы у каждого было по одному мешку. Лишнее оружие решили тоже оставить, исключение составлял лишь гранатомет Шредера, который Свинцов оставил себе вместе со своим автоматом.

Наконец, все было готово к тому, чтобы продолжить движение дальше. Решили не есть, хотя уже давно пора было подкрепиться. После пережитого пища не лезла в горло…

– Слушай, Толя, тебе не кажется, что со старшиной не все в порядке? – шепотом поинтересовался у Свинцова Дворянкин, подходя к нему.

Он посмотрел на Васнецова. Поведение старшины вызвало его недоумение еще в тот момент, когда он только пришел в себя. Остальные что-то делали, а тот сидел какой-то безучастный ко всему, погруженный в себя. Правда, когда он отдал приказ проверить снаряжение, старшина вместе со всеми осмотрел оружие и вещмешки, но взгляд его при этом по-прежнему оставался каким-то отрешенным.

Теперь же состояние Васнецова значительно ухудшилось. Глаза его безумно блуждали по сторонам, губы раздвинулись в идиотской улыбке, обнажая прокуренные зубы. Свинцов почувствовал подступающий страх. Не хватало еще, чтобы старшина сошел с ума! Что им тогда делать с безумцем?..

Но оказалось, что это не самое страшное. Взгляд старшины упал на Дворянкина, и в глазах появилось какое-то новое выражение, от которого Свинцову стало не по себе. Он почувствовал, что это ничего хорошего им не сулит.