Текст книги "Невероятные приключения Владимира Кипяткова (СИ)"

Автор книги: Александр Темной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

  – Ну, как? – послышался голос Клуни.

  – Как в мясную лавку сходил, – ответил Владимир, прикладывая ко рту ладонь, чтобы сдержать натиск подступающих к горлу рвотных масс. Раньше он и предположить не мог, что лицезрение собственных внутренних органов вызовет такую реакцию организма. В голографическом организме начал сжиматься желудок, появилось движение вверх желтоватой массы в пищеводе. Отвернувшись, Кипятков с мольбой посмотрел на Систему: – Убери это, пожалуйста!

  – Хорошо! – Клуни, как фокусник, сделал взмах рукой, и всё исчезло.

  Владимир какое-то время стоял с закрытыми глазами, делая глубокие вдохи и выдохи. Когда рвотные массы наконец-то перестали его душить, он произнес:

  – А думал, что вы мне искусственные органы поставили, а они – настоящие и как новенькие...

  – В наше время вырастить внутренние органы для пересадки – как вырастить лук на грядке. Главное – сделать это правильно... Кстати, о луке: ты есть хочешь?

  – Да, – Владимир кивнул. – Только давай что-нибудь без мяса!

  – Хорошо! – перед Клуни замерцала панель меню, отражаясь в его зрачках, что придало ему вид волшебника из сказки. Довершал сходство костюм, расшитый золотистыми звездами, который был на нем. – Подойди к меню, выбери внутреннюю обстановку и список блюд. Об остальном я позабочусь.

  Глава 6

  Через минуту они сидели за одним столиком в шикарном ресторане. Джорж по понятным причинам ничего не ел и не пил, зато Кипятков за обе щеки уплетал всевозможные салаты и прочие закуски и с набитым ртом пытался благодарить за это гастрономическое изобилие Систему. Впрочем, последнее у него не очень получалось, и куски пищи из его рта летели в разные стороны. А Джорж, казалось, просто не видел этого. Он тихо сидел напротив Владимира, глядя на него влюбленными глазами, и кивал головой в такт каждому его слову. Именно тогда Владимир понял, что Система очень любит угождать. Джоржу было важно чувствовать себя полезным, чтобы им восхищались и хвалили его. Не случайно ведь Система приняла облик не какого-нибудь Вани Пупкина, а известного голливудского актера – Джоржа Клуни, что тоже достойно уважения.

  – Как тебе обстановка? – спросил Джорж, дождавшись, когда Владимир прожует и проглотит салат.

  – Нормально, – Владимир оглядел зал, зевнул. – Только чего-то не хватает... Скучно, блин!

  – Кажется, я понял, на что ты намекаешь, – Клуни сделал широкий жест рукой, и тут же появились столики, за которыми, тихо переговариваясь, сидели люди. Хотя все они уже были в возрасте, но одеты были как тинэйджеры, только что пришедшие с дискотеки. Свет неизвестно откуда взявшегося прожектора упал на сцену, и на ней появилась девушка, играющая на рояле и поющая на неведомом Кипяткову языке.

  Глядя на неё, Владимир испытал столь сильное желание, что не удержался и спросил:

  – Она настоящая?

  – Нет, имитация, как и все они, – Клуни обвел взглядом зал. – Слушай, я тебя хорошо понимаю, хотя я не человек. Дело в том, что в меня в своё время были загружены данные о сексе, о страсти, о любви. Если хочешь, я могу её сделать плотной. Могу даже сделать так, что она будет петь голой...

  Кипятков не стал его дослушивать. Поднявшись из-за стола, он направился к сцене. Заметив его приближение, девушка улыбнулась уголками рта, но продолжала петь. Обойдя её сзади, Владимир попытался положить ей руку на плечо. Подушечками пальцев он ощутил сопротивление воздуха под рукой, не дающее руке пройти сквозь девицу, словно рука соприкоснулась с потоком сжатого кислорода, подаваемого под большим давлением.

  – Ну, и как она тебе? – спросил Джорж, когда Кипятков вернулся за столик.

  – Ай, – Владимир махнул рукой. – Имитация, она и в Африке имитация. Нет ощущения тепла, упругости тела, нет запаха духов. А без этого она – всего лишь картинка. Красивая, но, сука, картинка!.. Кстати, а ты можешь становиться плотным?

  – Разумеется, могу, – Клуни важно выпятил грудь. – И могу перемещать предметы в пространстве весом до двух тонн!

  – И какого хрена ты не поддержал меня, когда я поскользнулся в первый день своего пребывания здесь?

  – Так ты и не просил меня об этом! – сказал Джорж с усмешкой на лице. – Если бы ты попросил, я бы с радостью тебе помог. Но, если честно, я просто не знал, чего от тебя можно ожидать, а потому предпочитал держаться от тебя подальше. Но сейчас я тебе доверяю и, как видишь, открываю тебе кое-какие секреты.

  Кипятков кинул печальный взгляд на девицу. Та продолжала петь, но исполняла уже другую песню, в которой без труда угадывались какие-то русские народные нотки.

  – Тоскливо мне, водки хочу! – проведя по коротко стриженой голове рукой, вдруг сказал Владимир. А после недолгой паузы крикнул: – Водки!

  В банкетный зал вошел РП-3, держа в руках поднос с запотевшей бутылкой и рюмкой.

  – Пожалуйста, – сказал он, наливая полную рюмку водки и ставя её перед Кипятковым.

  – Ну, ты просто красавчик! – Владимир хотел его по-дружески похлопать по горбатой металлической спине, но, в очередной раз глянув на пульсирующий мячик на затылке робота, опутанный паутиной, отдернул руку и произнес: – А от этого говна ты всё-таки избавься!

  РП-3 ничего не ответил, просто вышел из зала.

  А Владимир с рюмкой в руке повернулся к Джоржу.

  – За тебя, система!

   Клуни ничего не ответил, только, хитро улыбнувшись, кивнул.

  Но, как только Владимир опрокинул в себя рюмку, его рот и горло стало жечь огнем. Покраснев и вытаращив глаза, он выплюнул водку на пол.

  – Это что за хрень?

  – Водка, – ответил Клуни с невозмутимым видом. – Как ты и просил.

  – У вас вся водка такая?

  – Да...

  – РП-3! – тут же прокричал Кипятков. – Принеси коньяк!

  Что бы ни приносил на подносе робот-помощник – коньяк, вино, пиво, коктейль "Кровавая Мэри" – результат был один: Кипятков плевался и просил принести что-нибудь другое. Когда Владимира не устроило качество текилы, он попросил принести ему пачку сигарет "Флинт". Робот послушно сделал всё, как он просил и даже дал Кипяткову прикурить от огонька из пальца. Но, едва Кипятков сделал одну затяжку, он тут же начал надрывно кашлять и затушил сигарету в пепельнице.

  – Скажи-ка мне, Система! – обратился он к Джоржу, глядя на него покрасневшими глазами. – В бункере весь алкоголь и табак дерьмового качества, или вы только мне такое говно подсовываете?

  – И алкоголь, и табак изготовлены по традиционным рецептам, – спокойно ответил Клуни. – Всё только отменного качества. Но, когда мы тебе пересаживали новые органы, я понял, что ты сам себя убивал раньше, ты и дальше будешь себя убивать. Причем, целенаправленно! Пункт десять инструкции по пользованию бункером запрещает мне допускать случаи самоубийства. А пункт двадцать всё той же инструкции разрешает проводить хирургические вмешательства без согласия жителя бункера, если это спасет жизнь указанному жителю. Я уж не буду рассказывать тебе, какую операцию провели лекари, чтобы помочь тебе, но сейчас твой организм будет отторгать наркотики, алкоголь, табак и всё то, что сокращает срок твоей жизни.

  – Вот это да! – потрясенно произнес Владимир, отодвигая от себя пепельницу. Какое-то время он сидел молча, разглядывая узоры на скатерти, а потом сказал: – Спасибо, Система! Если бы ты был человеком, я бы обнял тебя и пожал тебе руку.

  – Ты можешь это сделать, но боюсь, что ощущения будут не те, – парировал Джорж. – Да и к чему это, если одних слов благодарности мне вполне достаточно.

  – Спасибо! – ещё раз повторил Кипятков, тыча пальцем в возникшее между ними окошко меню.

  Спустя полминуты в зал опять вошел РП-3. На сей раз на подносе в его руках стоял графин с томатным соком.

  Налив сок в стакан, и поставив его перед Владимиром, он уже собирался уходить, но тут "опухоль" на его затылке пришла в движение. Оболочка мячика, обтянутого паутиной, лопнула, забрызгав Кипяткова желтой жидкостью. В воздухе запахло тухлятиной, и на стол, прямо в большую салатницу, упал младенец, с ног до головы покрытый желтизной. За его спиной расправлялись два больших крыла. Видать, он готовился к первому в своей жизни полету.

  Кипятков вскочил, отшатнулся от стола. Пытаясь отбежать, он скользил ногами по желтой жиже, пока не упал. И тут его стошнило. Всё-таки организм не смог сдержать натиска рвотных масс.

  – Я же тебе говорил, что твой организм отвергнет всё плохое, – холодным голосом произнес Клуни. – А тебе то водку, то пиво подай. Теперь-то ты знаешь, что пить спиртное тебе нельзя?

  – Да это не от спиртного, – поднимаясь на ноги и вытирая рот, ответил Кипятков.

  Тем временем желтый малыш, не обращая внимания ни на Систему, ни на Владимира, выбрался из салатницы, сел рядом с ней и принялся поглощать салат, отправляя его в рот пухлыми ручонками с острыми коготками.

  – Что... Что мы с ним будем делать? – беспомощно глядя на Систему, спросил Кипятков.

  – Сначала возьми его на руки. Тогда ты будешь для него и мамой, и папой.

  – Но он весь в какой-то жиже, – Кипятков брезгливо скривился.

  – Ты тоже, но его ведь это не смущает, да? Бери!

  Кипятков осторожно подошел к столу. Малыш продолжал махать крыльями, но они явно были не способны поднять в воздух его пухлое тельце. И тогда он сложил их и принялся за поедание другого салата, громко чавкая и рыгая.

  – Ему это можно? – спросил Владимир, с опаской глядя на Систему.

  – Он ведь эльф, а им всё можно. Они – всеядные. Даже человека могут съесть... – Заметив испуг на лице Владимира, Джорж тут же внес поправку: – Мертвого, если им есть совсем нечего. А у нас с едой полный порядок, так что опасаться тебе нечего!

  – Угу, – сказал младенец, будто поняв, о чем идет речь.

  – Как тебя зовут, маленький? – спросил Владимир, подходя к новорожденному эльфу, разглядывая пушок волос на его голове, больше похожей на грушу, заостренные кверху ушки, черные глазки и острые зубки, которые со стороны напоминали гвозди.

  – Сё-ма, – ответил младенец.

  – Сёма? – удивился Кипятков. – Какое странное имя для эльфа. А я – Вова. Можешь называть меня папой!.. А вообще, ты как угодно можешь меня называть.

  – Вова... папа Вова, – повторил эльф и потянулся пухленькими ручонками к Кипяткову.

  – А что, эльфы с детства умеют говорить? – Кипятков кинул вопросительный взгляд на Систему.

  – Это не совсем эльф, – ответил Джорж. – Это мутант. Но ты его не бойся. Я не чувствую в нем угрозы.

  Слова Системы немного успокоили Владимира, но к столу он всё равно приближался осторожно, готовый в любой момент отдернуть вытянутые руки, если Сёма вдруг решит вцепиться в них зубами. Но младенец, похоже, и не думал этого делать. Он улыбался во весь свой зубастый рот и повторял: – Вова, Вова, Вова...

  Наконец-то, подойдя к столу вплотную, Кипятков взял младенца на руки. Тот был мокрый и скользкий, поэтому Владимиру пришлось прижать его к себе, чтобы тот ненароком не выскользнул из его рук. Младенец что-то лепетал, прижавшись к его груди, и, когда Владимир погладил его по головке, между ними словно прошел электрический разряд. Кипяткову вдруг захотелось оберегать, защищать это слабое существо, дать ему всё, что только можно, быть для него всем. Ничего подобного он не испытывал с того самого дня, когда держал на руках Ирину, когда она ещё была младенцем. Но это было так давно, что эти чувства позабылись и стерлись из памяти. А тут они снова нахлынули, накрыв Владимира с головой, и с уголка его левого глаза скатилась слеза и капнула на темечко маленькой продолговатой головки эльфа.

  Заметив минутную слабость Кипяткова, Джорж сказал:

  – Не плачь, Владимир Кипятков! Я понимаю, что ты расстроен, но всё не так уж плохо. В моей памяти есть данные о том, как растить эльфов-мутантов, так что этот малыш не будет тебе в тягость. Бремя по его воспитанию и уходу за ним возьму на себя я. Тебе всего лишь нужно будет изображать отца. И всё!

  – Да я не расстроился, – Кипятков шмыгнул носом. – Просто воспоминания накатили...

  – Какими бы плохими они ни были, помни, что всё это в прошлом.

  – Знал, что ты меня поймешь, – с сарказмом в голосе сказал Владимир, но Клуни, похоже, его не понял. Окинув взглядом Владимира и Сёму, он произнес:

  – Вам обоим нужна чистка!

  Тут же какая-то сила вырвала малыша из рук Владимира и подняла вверх. Из-под потолка опустились две странного вида конструкции, напоминающие раскрывшиеся тюльпаны, только перевернутые. Один из "тюльпанов" закрылся, проглотив Сёму, второй накрыл Владимира. В следующее мгновение Кипятков почувствовал, как миллионы мягких перышек одновременно касаются его тела. Было приятно, не холодно, не жарко и не страшно. Длилось это считанные секунды. Когда "тюльпан" опять раскрылся и втянулся в потолок, Кипятков почувствовал себя, как после бани. И его спортивный костюм был абсолютно чистым.

  Сёма уже сидел на руках РП-3, непринужденно болтая ножками. Он был тоже чистым, только одно его крыло отпало и лежало на полу.

  – Система! Ему, наверное, больно? – спросил Владимир Джоржа, указывая пальцем на крыло.

  – Как видишь, нет, – ответил Клуни, кивая в сторону малыша. – Его крылья есть не что иное, как атавизм. Скоро и второе крыло отпадет из-за ненадобности. Поверь мне, ему не больно.

  – Уф! – облегченно выдохнул Владимир. – И что вы с ним сейчас собираетесь делать?

  – Нужно провести кое-какие тесты, профилактические процедуры и взять анализы. Это займет много времени. Поэтому, чтобы тебе не было скучно, найди в меню какое-нибудь место, где бы ты хотел побывать или игру какую-нибудь, в которую ты хочешь сыграть... В общем, проведи время весело!

  – Меню! – тут же отдал команду Владимир. Когда перед ним появилось окно, он долго смотрел вслед удаляющейся троице и думал: а где бы он хотел сейчас побывать? В памяти тут же всплыл турецкий отель "Баттерфляй", куда они ездили с женой много лет назад, когда Ирина была ещё маленькой, а жена не такой толстой. Да, Владимир хотел ещё раз побывать в этом отеле, но вот только без жены. Неужели у системы получится сделать отель таким же реалистичным, как этот ресторан?

  Едва лишь Владимир указал пальцем на кнопку "выбрать", он тут же оказался в Турции, в вестибюле отеля "Баттерфляй". Кругом ходили туристы, сновали портье с чемоданами. Всё было как тогда и даже запах.

  "Твою ж мать!" – вырвалось у Владимира.

  Никто его не услышал. Все люди были голографическими, в чем он убедился, попытавшись ухватить за грудь девушку-администратора. Режим плотности у неё был выключен. Но Владимира это не очень расстроило. Он ходил по коридорам своего любимого отеля, в котором так давно хотел ещё раз оказаться, осматривал давно забытую обстановку, которая из памяти частично выветрилась, оставшись лишь на фотографиях и на видео.

  Он мог зайти в любой номер, где туристы занимались своими делами и его не замечали, мог послать кого угодно и куда угодно, но никто его не слышал и на его слова не обижался. Для всех он был духом, а они для него – призраками.

  Когда Владимир зашел в тренажерный зал, сильно обрадовался тому, что тренажеры, гантели и штанги оказались настоящими. Проведя час в "тренажерке", он направился в сауну. После сауны он нежился в джакузи. Потом какое-то время – абсолютно голый, так как стесняться было абсолютно некого, – он сидел в шезлонге у бассейна и пялился на красоток в бикини. Самым красивым кричал: "Посмотри на мой шланг, крошка! Иди ко мне, оттрахаю так, что мало не покажется!" Увы, ни одна не подошла. Для них его не существовало.

  Солнце припекало хорошо, но ожогов не было. Дул слабый ветерок, принося с собой запах моря.

  А про море-то я забыл!

  Поднявшись с шезлонга, Владимир пошел на пляж. Пробежавшись по горячему песку, он с разбега плюхнулся в море, очень удивившись жжению в глазах от соленой воды.

  – Класс! – крикнул он, доплывая до буйков.

  – Дальше будет ещё интереснее, – послышался голос Системы, доносящийся с берега. Владимир обернулся. Джорж стоял на берегу, держа в руках полотенце и одежду Кипяткова. – На первый раз хватит, плыви к берегу!

  Уже стоя на берегу и вытираясь махровым полотенцем, Владимир не удержался и спросил:

  – Как такое возможно? В чем секрет?

  – Сейчас ты создашь себе спальню и ляжешь спать, – Джорж в очередной раз пропустил мимо ушей слова Кипяткова. Ещё не так давно Владимир подумал бы, что Клуни дурно воспитан, но в данной ситуации пришел к выводу, что спрашивай-не спрашивай, а на этот и многие другие вопросы Система всё равно не ответит. Впрочем, Кипятков и не настаивал, понимая, что он – гуманитарий до мозга костей и, даже если Джорж откроет ему какие-нибудь тайны Казимира Козявкина, он всё равно ничего не поймет, запутавшись в технической терминологии. – Сёма уже спит...

  Слова Системы о том, что дальше будет ещё интереснее, оказались пророческими, хотя в тот вечер, стоя на берегу ненастоящего Средиземного моря, Владимир не отнесся к ним с должной серьезностью.

  А ведь дальше и вправду началось такое, о чем Кипятков из-за природного отсутствия интереса к фантастике не читал в книгах и не видел в фильмах.

  Интересным было всё, что происходило вокруг Владимира, но в первую очередь – развитие Сёмы. Уже на следующий день после своего появления на свет он заметно подрос и уже не напоминал новорожденного. Это был любознательный малыш, которому на вид было не меньше года.

  Его лоб стал значительно шире, а нижняя часть лица сузилась, и голова уже не напоминала грушу.

  – Система, а почему он так быстро растет? – спросил Владимир Джоржа за завтраком. Сёма в это время сидел на детском стульчике, с аппетитом уплетая зеленую кашицу из глубокой тарелки. На нем был симпатичный серебристый костюм, по которому на пол скатывались зеленые комки пищи. Несмотря на это создавалось впечатление, что мальчик давно умеет пользоваться ложкой, хотя он впервые взял её в руку всего минуту назад. – Ты ему в пищу добавляешь стероиды?

  – Я не знаю, что такое стероиды, – ответил Клуни. – В моих базах данных нет никакой информации о стероидах. Но могу тебе сказать, что я знаю, чем кормить таких детей, как Сёма...

  – Сёма! – малыш махнул рукой, так, словно в ней была зажата не ложка, а шашка. Сгусток каши, сорвавшийся с ложки, угодил стоящему чуть в стороне РП-3 в глаз. Владимир, увидев это, засмеялся, но робот и Система сделали вид, что ничего не произошло. Лицо Сёмы растянулось в счастливой улыбке. Именно в тот момент Владимир увидел, что гвоздики-зубки у Сёмы остались только спереди, на верхней и нижней челюстях. Остальные зубы куда-то исчезли. Неужели, выпали? – Смешной робот! Ха-ха-ха!

  – ...Еда, которую ест Сёма, представляет собой смесь белков, жиров, углеводов, витаминов и аминокислот, необходимых для полноценного развития его организма, – продолжил Джорж после возникшей паузы. – И никаких стероидов.

  – Но он развивается такими темпами...

  – Мальчики-эльфы все так развиваются. К тому же, он не простой мальчик.

  – Ясно, – Владимир кивнул головой. – А откуда он слова знает? Это ты его научил?

  – Чему-то научил я сегодня утром, что-то он услышал через оболочку икры и запомнил. Память у него отменная...Ты позавтракал, Сёма?

  – Да! – мальчик с готовностью кивнул головой, слезая со стульчика.

  – Тогда мы продолжим обучение, – Джорж посмотрел на Владимира. – Ты хочешь побывать на первом в жизни Сёмы настоящем уроке?

  – Конечно! – ответил Кипятков.

  – Тогда начнем! – Джорж сделал круговое движение рукой. Тут же в стене кухни образовалась арка, через которую было видно поле, на котором паслись коровы, а за полем виднелся лес. – Проходите!

  Владимир осторожно ступил на мягкую траву. В нос ударил запах навоза. Летали мухи и чирикали птицы, солнышко припекало.

  – Ух! – восторженно выдохнул Кипятков.

  – Сёма, это трава! – сказал Клуни мальчику, указывая себе под ноги.

  – Трава, – повторил малыш, довольно улыбаясь.

  – Посмотри наверх! – Джорж поднял вверх указательный палец. – Это небо!

  – Не-бо!

  Клуни показывал Сёме всё, что попадалось на глаза, говорил, как это называется. Малыш повторял за ним каждое слово. Через каждые пять или десять минут Джорж проводил "закрепление материала", переспрашивая, как называется тот или иной предмет окружающего мира. Сёма очень быстро вспоминал, что и как называется, что свидетельствовало о его отличной памяти.

  Через каждые двадцать минут Джорж делал небольшие перерывы, давая мальчику отдохнуть. В это время Сёма ел своё зеленое пюре, тарелки с которым в нужный момент оказывались на пне или на камне, пил воду из бутылочки, а потом играл мячиком, также "случайно" найденным в траве.

  Поначалу процесс обучения показался Владимиру интересным и увлекательным, но в какой-то момент он заскучал.

  – Я вижу, что тебе это не интересно, – сказал Клуни во время одного из перерывов, когда Кипятков сидел на траве, держа в руке веточку, по которой полз муравей. Глядя на это маленькое насекомое, ползущее от одного конца ветки к другому, он думал о том, что и ветка, и муравей выглядят очень реалистично. Ветка была сухой и твердой, а муравей ничем не отличался от своих настоящих собратьев. Кипяткову даже не верилось, что он находится в бункере глубоко под землей, а не на природе.

  – В общем, ты прав, – ответил Владимир, положив ветку на траву. – Хотя система обучения просто великолепная. Если бы я так обучался в своё время, я бы только и делал, что учился!

  – Так займись тем, что тебе было бы интересно. Ты ведь знаешь, как себя развлечь.

  – Поиграй в мячик! – подсказал Сёма.

  – В мячик мы обязательно с тобой поиграем, но потом, – нагнувшись и погладив ребенка по мягким светлым волосам, сказал Владимир. – А сейчас я ненадолго отлучусь. Увидимся вечером, за ужином.

  Подмигнув Системе, он вызвал панель меню и выбрал свой любимый турецкий отель. Тут же между двумя березками появилась дверь, открыв которую Кипятков увидел "Баттерфляй" и почувствовал запах моря.

  – До встречи, – сказал он Сёме с Системой и скрылся за дверью.

  И всё повторилось, как в прошлый раз: пальмы, песок, море, яркое солнце, под лучами которого можно и загореть, и сгореть. Это был искусственный рай, который не хотелось покидать. Но выходить из искусственно созданной реальности всё же приходилось, когда наступало время ужина и сна. В такие моменты появлялся Клуни и безапелляционно заявлял: "На сегодня хватит!"

  А за ужином Сёма, как правило, делился своими впечатлениями и полученными знаниями. Говорил он чисто, не картавя и не шепелявя, с каждым днем его словарный запас пополнялся новыми словами. И, если сначала он мог описать весь свой день несколькими предложениями, то позже он мог часами рассказывать о своих успехах, напрочь забывая о еде. Казалось, он мог бы говорить до утра, если бы не Клуни, который в свойственной ему манере говорил:

  – Вообще-то вы здесь собрались для совместного приема пищи. И во время еды разговаривать не рекомендуется!

  Ребенок замолкал, но ненадолго. Через какое-то время его опять "прорывало" и он продолжал рассказывать. Обычно к этому моменту Кипятков заканчивал с трапезой и играл со столом в шахматы или в карты, периодически говоря:

  – Ой, как здорово!.. Молодец, сынок!.. Я горжусь тобой!

  К слову сказать, кухонный стол был гаджетом. Его крышка была большим сенсорным экраном. Клуни стал ставить этот стол в столовой именно по просьбе Владимира, у которого хронически не хватало терпения, и усидчивости, чтобы выслушать речь мальчика от начала и до конца. А так он и с сыном мог пообщаться, и время интересно провести.

  Изначально Владимир избегал слов "отец" и "сын", панически боясь их. Заметив это, Джорж как-то сказал ему:

  – Не бойся называть вещи своими именами!

  – Что ты имеешь в виду? – не понял Кипятков.

  – То, что ты и есть отец этого ребенка!

  – А ещё и мать! – Владимир тогда подумал, что Система, как всегда, не поймет его шутки, но Джорж, похоже, понял.

  – Я не рассказал тебе всей правды о нем, что разрешает мне делать Инструкция, если это в чьих-либо интересах. В данном случае это был чисто научный интерес. Я оплодотворил твоим семенем неоплодотворенную икринку эльфа. Это был эксперимент, который удался...

  Услышав это, Владимир чуть не лишился чувств. И он упал бы, не подхвати его под руки, как всегда, оказавшийся в нужное время в нужном месте РП-3. Немного придя в себя, Владимир произнес:

  – А я думаю: какого хрена он так на меня похож?

  И действительно, чем быстрее мальчик рос, тем больше походил Кипяткова, каким он помнил себя по детским фотографиям: Сёме месяц – это Вовочка в трёхлетнем возрасте, в детском саду; Сёме полгода – просто вылитый Вова-первоклассник; в годовалом возрасте Семён – это Владимир в девятом классе, когда на лице начинала пробиваться первая растительность.

  – Так он через год в старика превратится! – сказал как-то Кипятков Системе.

  – Нет, – Клуни отрицательно покачал головой. – Он будет развиваться до тех пор, пока окончательно не сформируется как мужчина.

  – Свежо придание, но верится с трудом...

  Конечно, Владимир в тот момент не поверил Системе, но к двум годам, когда Семён выглядел на двадцать три-двадцать пять лет, его взросление прекратилось, и он перестал меняться. В то же время Джорж закончил его обучение, даже диплом выдал с печатью Университета К.К. Козявкина. Во вкладыше, помимо универсального гуманоидного языка и истории происхождения гуманоидов, были такие учебные дисциплины, как: кибернетика, программирование, магнитные двигатели, робототехника.

  Это были далеко не все предметы, которые Владимир увидел на первом листе вкладыша в диплом. Всего вкладыш состоял из трех листов. Разумеется, многие дисциплины были записаны с орфографическими ошибками, но Владимир уже привык не обращать на них внимание. Он был уверен, что все равно когда-нибудь научит Сёму писать без ошибок, и сможет объяснить ему, что в любой программе бывают сбои.

  После получения диплома у Семёна появилось много свободного времени. Когда это случилось, Владимир боялся, что сынок будет его дергать через каждые пять минут и, со словами: "Папа, мне скучно", будет действовать ему на нервы. Но этого не произошло. В то время, как Владимир путешествовал по отелям и городам солнечных стран, Сёма сидел в своей комнате и читал книги. Разумеется, большинство этих книг было технической направленности и, когда сын рассказывал Кипяткову, о чем они, Владимиру начинало казаться, что Сёма говорит на каком-то иностранном языке, лишь отдаленно напоминающем русский. И происходило это, чаще всего, за ужином, когда слегка уставшему за день от развлечений Владимиру в голову уже просто ничего не лезло. Поэтому он смотрел развлекательные фильмы, телепередачи сериалы и шоу, которых в распоряжении кухонного стола было великое множество. При этом он делал вид, что внимательно слушает сына, заблаговременно попросив Систему сделать так, чтобы он – Владимир – слышал звук, а Сёма – нет.

  И так продолжалось каждый день. Когда Владимир начал всерьёз беспокоиться за сына, боясь, что тот может сойти с ума от таких недетских нагрузок на мозг, Семён вдруг забросил чтение книг и переключился на имитацию полётов. Он летал на всевозможных космических кораблях к разным планетам, о которых читал в книгах, путешествовал по ним, воевал с инопланетными захватчиками.

  Владимир тоже летал и воевал, но отдельно от Сёмы. И, в отличие от сына, ему не интересно было летать на боевых кораблях. Он всегда выбирал полеты на гражданских одноместных кораблях, которые управлялись джойстиками и двумя кнопками – "вверх" и "вниз". Они были настолько просты в управлении, что с ними справился бы любой ребенок, не похожий не Сёму.

   Владимир летал над городами, лесами, пустынями, над водой, делая в воздухе фигуры высшего пилотажа. Ощущения были непередаваемые, и он был счастлив. В те моменты он понимал, почему многие мальчишки мечтают о небе и хотят стать летчиками. Только для того, чтобы реализовать свою мечту, им нужно полжизни учиться, а ему достаточно лишь ткнуть пальцем в нужную кнопку меню и изучить инструкцию по управлению кораблем. И летай, сколько влезет, щекочи себе нервы!

  Что касается военных игр, была у Владимира одна любимая – "Охота на человека". Игра всегда начиналась с того, что Владимир и десяток других людей летят на космическом корабле, и их атакует корабль враждебных гуманоидов. Разумеется, корабль людей падает, все разбиваются, но Владимиру всегда удавалось отделаться легким испугом. Он всегда оказывался один, без оружия, в каком-то полуразрушенном городе и видел, как где-то неподалеку садится корабль противника, из него высаживаются гуманоиды, и начинается охота на него, на Владимира.

  Перед началом игры можно было выбрать планету, на которой происходит крушение, город, расу гуманоидов и уровень сложности. Когда Кипятков выбирал самый простой уровень, из тарелки выскакивал только один инопланетянин, который с бластером гонялся по развалинам за Кипятковым, загонял его в какой-нибудь угол, расстреливал в упор, и игра заканчивалась. Причем, всё заканчивалось очень быстро, и продолжать дальше Владимиру не хотелось, так как он понимал, что слабоват для этой игры, даже для уровня новичка. Но всё же ему хотелось хоть раз победить. Это был чисто спортивный интерес. И тогда он решил изучить хоть какое-нибудь единоборство, чтобы в игре было легче.

  Но файлов с уроками единоборств в меню было очень много, а какое из единоборств лучше, Кипятков не знал. Тогда он решил обратиться к "всезнайке" Семёну.

  Как-то, зайдя к нему в комнату, он увидел, что тот, как всегда, находится в кресле пилота корабля и расстреливает из пушек летающие тарелки.

  – Тебе нужно изучить бузу первого уровня, – не отвлекаясь от боя, ответил тот. – Уроки ведет Иван Лапоть.

  – Откуда ты это знаешь? – удивился Владимир.

  – Я и сам подумывал заняться единоборствами, – Сёма остановил игру и развернулся в кресле, повернувшись к Владимиру лицом. – Времени свободного у меня сейчас много, да и в жизни умение драться может пригодиться.

  – А чего же ты раньше молчал?

  – Так ведь я думал, что тебя в твоём институте всему обучили, и тебе это не надо. Ты же рассказывал, что в лихие девяностые с бандитами в одиночку разобрался.

  – В институте меня этому не учили, но сейчас я хотел бы изучить бузу первого уровня.

  – Здорово! – Сёма вскочил с кресла, радостно потирая руки. Боевой космический корабль тут же превратился в его комнату, в дальнем углу которой стояла кровать, напротив неё – письменный стол. Из пола "вырос" шкаф для одежды, глядя на который Кипятков всегда думал: "Интересно, а что он там прячет? Ведь грязную одежду всегда забирает "медуза", а выдает РП-3". – Мне как раз нужен был живой спаринг-партнер, ведь с этими имитациями, сам понимаешь, полноценной тренировки не получится!