Текст книги "Невероятные приключения Владимира Кипяткова (СИ)"

Автор книги: Александр Темной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

  – Но "Железный Арни" было прозвищем Арнольда Шварценеггера, известного актера с Земли. Ты что, смотрел фильмы с его участием?

  – Я не знаю никакого Шарцернергера, – ответил Козявкин, расстегивая рваный халат. – Но на Зенле "Железным Арни" называли Арнольда Иванишкина, который был самым сильным кулачным бойцом. Его никто не мог побить, пока он не ослеп на один глаз. С искусственным глазом он уже не дрался. Боялся, наверное.

  – У меня на стене в комнате когда-то висело его машинописное изображение с подписью, – Оля закатила глаза и вздохнула. – Ах, какое это было время!

  Робот снова скрылся с глаз, а Казимир расстегнул некогда белую, а сейчас – покрытую маслянистыми разводами и пятнами крови, рубашку и принялся намазывать мазью грудь и живот.

  Арни появился через считанные секунды. В руках он держал поднос, на котором стояли глубокие тарелки и прозрачные бокалы с розовым напитком. В тарелках лежали крекеры. Тут же из пола перед каждым креслом выросли столики с небольшими углублениями на крышках. Одно было под тарелку, второе, соответственно, под стакан.

  Раздав гостинцы пассажирам, робот сказал:

  – Всем приятного аппетита. Я специально не принес горячие блюда, так как знаю, что скоро мы прибудем в пункт назначения. Крекеры высокопитательные, и я уверен, что их вам вполне хватит, чтобы утолить голод.

  "Как в самолёте, – подумал Владимир, ставя перед собой тарелку и стакан. – И стюард есть. Интересно, а кресло меняет своё положение с вертикального на горизонтальное?"

  Едва такая мысль пришла ему в голову, спинка кресла стала опускаться, а сиденье под ягодицами вдруг стало увеличиваться в длину. Ноги тут же вытянулись, а столик оказался сбоку. Само кресло при этом стало отодвигаться назад, чтобы Кипятков не уперся пятками в кресло Ольги. Было мягко, удобно, но не вовремя.

  – Нет! Не надо! – Владимир заерзал, вцепившись в подлокотники. – Сделайся прежним!

  Оля обернулась и засмеялась. К ней присоединились Аня и Казимир. Кресло принимало первоначальный вид под их дружный смех, как назло, долго.

  Семён натянул перчатку на руку, выключил автопилот.

  Корабль начал снижение. Кипятков доел крекеры и выпил розовое пойло с привкусом земляники. Громко рыгнув, Владимир поставил пустой бокал на столик. Крышка стола тут же исчезла вместе с посудой.

  Панель управления вдруг тревожно запищала.

  – Только не говорите мне, что у нас заканчивается топливо! – Владимир посмотрел вниз. Высота была небольшой, но и её хватило бы, чтобы разбиться в лепешку.

  – У нас проблема, – гном ткнул пальцем в экран. Видишь зеленое пятно? Это портал. Видишь два силуэта, заключенные в мигающие рамки? Это корабли троллей...

  С уст Кипяткова сорвались ругательства в адрес троллей, их матерей и всей "долбаной" планеты под названием Зенля. А как тут не материться, если душой он уже был на Земле, а тут возникло ещё одно препятствие на пути? И, если быть точным – целых два!

  – Включим режим невидимости! – предложил Сёма.

  – Не стоит зря тратить энергию. – Голос Коли был, на удивление, спокойным, словно он постоянно попадал в подобные переделки, причем, по нескольку раз за день. – Во-первых, они нас уже засекли, а во-вторых, у них есть тепловизоры.

  – Может, совершим посадку? – предложил Кипятков. – До портала ведь идти – всего ничего. Я не думаю, что вы планируете пролететь через портал на корабле...

  – Планируем, – не оборачиваясь, гном кивнул головой.

  Корабль, на котором летели все, кто хотел бежать с Зенли, подлетел так близко к кораблям троллей, что уже отчетливо были видны их очертания – пушки, антенны, иллюминаторы и турбины, – и туман за ними, похожий на большой ком плесени, которая шевелилась.

  В тумане вдруг вспыхнули два желтых огня, и из него на большой скорости вылетел черный внедорожник с включенными фарами. Не снижая скорости, он пролетел под кораблями троллей, расстояние между которыми было не больше пяти метров, и помчался по разбитой дороге – единственному напоминанию о том, что раньше здесь жили люди.

  Вид внедорожника наполнил душу Владимира приятным теплом. Его лицо растянулось в улыбке, а на глазах выступили слезы. Раньше он никогда бы не подумал, что можно истосковаться по обычным машинам. Оказывается, можно. Ещё как можно!

   Земля рядом. Совсем, мать её, рядом!

  Днища гигантских куколок бабочек – того, что из себя являли корабли троллей, – окрасились ярким светом. Это заработали их пушки. Внедорожник тут же разнесло на горящие куски железа. От него осталась лишь объятая пламенем рама.

  Улыбка мгновенно сползла с лица Кипяткова.

  – Твари, бля! – сорвалось с его уст.

  Корабль Владимира и сотоварищей остановился, зависнув в воздухе.

  Под днищами куколок снова появились вспышки. Гигантский мадагаскарский таракан затрясся. Послышался металлический скрежет. Языки пламени несколько раз подряд вспыхивали и сразу же гасли на прозрачном корпусе корабля. Они казались опасно близкими, отчего Кипятков инстинктивно закрывал лицо руками, боясь обжечься. Но температура внутри летательного аппарата не поднялась даже на градус.

  – Полный вперед! Ты слышишь? – человек-эльф протянул гному перчатку. – Лети между ними.

  Коля сделал удивленное лицо, но спорить с Сёмой не стал. Нет смысла пререкаться, когда дорога каждая секунда. Поэтому он быстро натянул перчатку и вытянул руку вперед в жесте, которым приветствовали друг друга когда-то нацисты.

  Металлический таракан начал набирать скорость, а Сёма приложил указательные пальцы к вискам. На его лице моментально выступил пот, на лбу вздулась пульсирующая вена. Он, как сумасшедший, вращал глазами, глядя то на один корабль противника, то на другой. Казалось, ещё немного, и у него будет инсульт.

  – Сёма, с тобой всё в порядке? – спросил его Владимир, но на его слова сын никак не отреагировал.

  Почувствовав несильный, но чувствительный толчок в бок, Кипятков посмотрел на свою подругу.

  – Он знает, что делает, не отвлекай его! Лучше посмотри, что там... – Ольга указала рукой на корабли троллей.

  Один из них – тот, который был слева, – вдруг начал лениво поворачиваться носовой частью к другому кораблю.

  – Вот ведь с-сука! – молвил Кипятков, напряженно наблюдая за маневрами гигантской куколки бабочки. Отблески пламени от сгоревшего внедорожника плясали на её темном боку. – Специально так встает, чтобы мы между ними не пролетели... Чертовы тролли!

  – Теперь нам точно пердец! – Ольга до боли сжала руку Кипяткова. – Останемся здесь, и нас всех перебьют, как когда-то инопланетяне перебили на Зенле всех собак.

  И тут произошло то, чего никто не ожидал: вставший боком корабль вдруг открыл огонь по второму кораблю троллей, который всё ещё продолжал плевать огнем в сторону серебристого таракана, на котором летели Кипятков и его друзья. Даже Владимир, будучи человеком, не особо интересующимся техникой, откуда-то знал, что самая защищенная сторона боевых кораблей – носовая, а потому он не удивился, как корабль троллей, который был справа, вдруг перестал стрелять, по его корпусу пробежала цепочка взрывов, и он начал разваливаться на горящие куски, которые, как метеоры, стали падать вниз.

  Тем временем второй корабль троллей вдруг поднял нос и начал набирать высоту в вертикальном положении. За считанные секунды он поднялся так высоко, что превратился в маленькую точку на фоне темного неба. В темноте мерцал только маленький огонек работающих турбин.

  – Они что, решили свалить? – задал вопрос Кипятков, но никто ему не ответил, так как никто, кроме Сёмы, не понимал, что происходит. А Сёма сидел в той же позе, сверля выпученными глазами мерцающую точку в небе.

  Огонек вдруг погас. Пропавшая из поля зрения на долю секунды точка снова появилась и стала увеличиваться в размерах, с каждым мгновением обретая формы военного корабля троллей, камнем падающего вниз с выключенными двигателями. Звук от соприкосновения его с грунтом и хлопок взрыва были слышны даже через обшивку "таракана". Упав, "куколка бабочки" взорвалась, и загорелась. Теперь на земле полыхали два больших снопа пламени: один справа и второй – слева.

  Владимиру второй раз за сегодняшний, чертовски длинный и не очень приятный, день вспомнилась строчка из ляписовской песни "Грай":

  "...Палыхае там вогнішча да неба..."

  Пламя огня на месте падения кораблей троллей действительно поднималось чуть ли не до тёмного неба, покрытого свинцовыми тучами. Неужели автор стихов к этой замечательной песни на белорусском языке видел нечто подобное. И где он мог наблюдать подобное зрелище?

  Серебристый таракан пролетел между двух столбов огня и юркнул в густой туман.

  Глава 12

   Перелет через портал длился доли секунды. Кипятков поначалу даже не понял, что уже находится не на Зенле, а на родной Земле-Матушке, пока не посмотрел между колен и не увидел до боли знакомый пейзаж – крыши домов, дорога, тропинки, деревья и крыши припаркованных во дворах автомобилей.

  Вот и граница садового товарищества – бетонный забор, на возведение которого с Кипяткова в своё время содрали столько денег, словно хотели построить вторую Великую Китайскую стену.

  – Стоп! Стоп! Сто-оп! – закричал Владимир.

  – Что такое? – гном обернулся. Летательный аппарат завис в воздухе.

  Растекшийся по креслу Сёма, с безвольно свесившимися по бокам руками, приоткрыл глаза и слабым голосом спросил:

  – Опять недолет?

  – Нет! – Кипятков замотал головой. – Перелёт! Мой дом остался позади. Нужно вернуться назад.

  Когда корабль развернулся, сквозь пелену тумана, окружавшую портал, ещё какое-то время было видно огненное зарево с той стороны портала. Но туман становился всё реже, а всполохи огня гасли, пока вообще не исчезли вместе с последними остатками зеленой плесени.

  – Всё, я понял! – Коля улыбнулся и направил "таракана" в нужном направлении. Зависнув над участком Кипяткова, начал плавное снижение.

  Корабль опустился как раз напротив дома, похоронив под собой клумбы с цветами, несколько кустов смородины и невесть откуда взявшуюся беседку.

  Так как в целях безопасности был включен режим невидимости, и корабля не было видно, сторонний наблюдатель, глядя на спуск команды Владимира по трапу, мог бы подумать, что Кипятков, Сёма, Ольга, Аня, Казимир и робот материализовывались из воздуха, спускаясь прямо с небес. В доисторические времена любой, кто бы их увидел, назвал бы богами. Но в тот момент гостей с Зенли не мог видеть никто, так как все в округе спали. Судя по только начавшему светлеть небу и росе на траве, было раннее утро.

  Ступив на землю, Кипятков сделал несколько шагов и рухнул на колени. Уткнувшись лицом в сырую траву, он плакал, сотрясаясь всем телом, чувствуя привкус соли на губах, втягивая ноздрями запах земли и одуванчиков. В тот момент он понимал, что мужчины не плачут, нужно прекратить это безобразие хотя бы для того, чтобы Ольга не видела его в таком раскисшем виде. Но впервые в жизни ему так хотелось полакать, что невозможно было остановиться. И не было ему стыдно за свою минутную слабость, ибо оказался он там, куда уже давно потерял надежду вернуться.

  Сёма с Олей суетились вокруг него, тормошили, а он лежал на траве в позе зародыша, закрывшись от всех руками, а в голове его крутилась песня всё тех же "Ляписов":

  "...Сатурн закурил трубку,

  Пускает туманные кольца,

  Кометы с цветными хвостами -

  Салют внеземным комсомольцам!

  Радостными маршами празднует апрель,

  Ангелы веселые кружат карусель,

  Диснейлэнд работает миллионы лет,

  Мы маленькие космонавты среди огромных планет!..

  ...Смерти больше нет!."

  Последнюю строчку Кипятков сказал вслух, поднимаясь на ноги и вытирая тыльной стороной ладони мокрое от слез лицо.

  – Чего нет? – глаза Сёмы были, как никогда, большими. В этих глазах было всё: удивление, жалость и страх за своего родителя. Да уж, видеть отца в таком состоянии ему ещё не приходилось. Лучше бы батя орал благим матом, но не плакал. Видеть его матерящимся Семёну было привычнее.

  – Да ничего, – Владимир всхлипнул и махнул рукой. – Не обращайте на меня внимание. Накатило что-то...

  Арни вдруг уставился на стену дома. Глаза его пару раз ярко сверкнули, после чего он повернулся к Владимиру.

  – Вижу двух людей на втором этаже. Это: особь мужского и особь женского пола. Они находятся в состоянии сна.

  – Особь женского рода я, кажись, знаю, – Кипятков направился к входной двери. Взбежав на крыльцо, он оглянулся на своих товарищей: – Постойте пока тут, а я схожу на разведку. Если не вернусь – считайте меня коммунистом.

  Подойдя к двери, он долго дергал за ручку, но потом понял, что дверь просто закрыта изнутри. Пока он, морща лоб, вспоминал, где раньше прятал запасной ключ, бесшумно подошел Арни. Робот приложил ладонь к дверному замку. Послышались металлические щелчки, после которых дверь открылась.

  – Спасибо, но ты все равно внутрь не входи. – Владимир вошел в прихожую, втянув ноздрями давно забытый запах своего дома – запах лакированной вагонки, мебели и старой обуви, стоящей на этажерке под вешалкой. Сердце в груди начало дикие пляски, а во рту вдруг всё пересохло.

  Кипятков смотрел по сторонам и прислушивался, пока поднимался по лестнице на второй этаж, пока шел по коридору в сторону пальни. Его мозг будто искал возможность за что-нибудь зацепиться, за что-то, что свидетельствовало бы о переменах, произошедших в доме за то время, пока его не было. Но – нет! Ничего не изменилось. Всё было таким же, как до того злополучного вечера, когда Марина застукала Кипяткова за интимной перепиской, и когда отключился этот долбанный свет. Эх, знала бы эта тупая сука, с кем он переписывался! С гномом! Это смешно. Но, если отношения с гномом у Владимира не зашли дальше переписки, то у Марины, похоже, отношения без мужа очень даже заладились. С кем? Вот это и предстояло выяснить Кипяткову.

  Ухватившись вспотевшей рукой за дверную ручку, он был, на удивление, спокойным. Это не было ни самовнушением, ни самообманом, он действительно был спокоен, не чувствовал ни злости, ни обиды. Ему просто интересно было посмотреть, кто смог его заменить, и кто отважился заниматься любовью с этой горой сала? А вдруг она сейчас хорошо выглядит? Ну, это вряд ли. Таким, как она, это не дано.

  Дверь спальни открылась бесшумно. Не скрипел даже пол. Всё было так, как тогда, за исключением маленького тощего мужичка, похрапывающего у Марины под мышкой. И на прикроватной тумбочке стоял пузырек с лекарством от импотенции. Несколько белых капсул были разбросаны по гладкой поверхности тумбы. Бросив на них взгляд, Кипятков подумал, что в то время, когда он и понятия не имел, что есть планета Зенля, этих капсул в его спальне просто не было бы. Не было секса, и не нужны были пилюли. И сейчас, с его новым членом, они ещё долго не понадобятся. Если верить Казимиру, лет двести.

  Насчет горы сала Кипятков оказался прав. Марина ни на грамм не похудела. Она даже умудрилась набрать килограммов десять-пятнадцать, как медведица, которая к спячке готовится.

  Присев на пуфик у стены, Владимир кашлянул в кулак, так как не видел другого способа разбудить свою бывшую. Подходить к ней близко он почему-то не решился. Вдруг она двинет ему спросонья, а рука-то у неё мощная, на кувалду похожая.

  – А? Что? – гора сала пришла в движение. Марина заморгала глазами, глядя то на потолок, то на стены, то на лысую макушку своего Дон Жуана, обрамленную венчиком седых волос. – Кто здесь?

  – Это я, – спокойно ответил Владимир, положив ногу на ногу.

  – Что? – Марина приподнялась на локте. – Кипятков?

  Как только прозвучало "Кипятков", мужичок скатился с кровати. Выдернув из-под массивной головы дамы своего сердца подушку, он прикрылся ею и забился в дальний угол спальни, между окном и трюмо. Оттуда он смотрел на Кипяткова, словно оценивая своего противника и прикидывая свои шансы, подслеповато щурясь. Его впалая грудная клетка ходила ходуном, и Владимир даже начал переживать, как бы не случился сердечный приступ у старичка.

   – Да, это я! – Кипятков улыбнулся, глядя на рыхлые формы своей экс-супруги. Это даже формами трудно было назвать. Скорее, это была бесформенная масса с болтающимися спереди бурдюками.

  Заметив на себе взгляд Владимира, Марина прикрылась одеялом.

  – Какого хрена приперся? Тебя почти год не было, ну и жил бы со своей любовницей. Чего тебе надо, неудачник?.. Ой, вы только гляньте на него! Пластику лица он себе сделал, подкачался, как клоун нарядился! Ты, случайно, не сменил ориентацию, нет? А то уж больно на гомика похож... Петух лемский!

  Такой вот была её тактика ведения боя: напасть первой, взять на испуг, морально уничтожить, втоптать в грязь.

  – По-моему, это наглость, – улыбка сползла с лица Кипяткова. – Ты живешь в моем доме, спишь с каким-то сморчком и меня же оскорбляешь!

  – Сморчок?! – Марина расхохоталась, запрокинув назад голову. Её подбородок в тот момент напоминал кожистый мешок под клювом пеликана. – Да он, в отличие от тебя, настоящий мужик, а не тряпка...

  – Ну, это уже слишком! – Кипятков сжал руки в кулаки. Он хотел подняться с пуфика, выкинуть бывшую жену из постели, выгнать из дома. Ударить по жирной ряшке? Нет, это в его планы не входило. Это он бы с удовольствием предоставил Ольге. Конечно, хотелось показать, кто в этом доме хозяин, но на его плечо вдруг легла чья-то крепкая рука и пригвоздила к пуфику. От неожиданности Кипятков вздрогнул. Подняв голову, он увидел, что это Сёма. И, судя по выражению лица человека-эльфа, он был не в восторге от того, как Марина обращалась с его отцом.

  За спиной Сёмы в ряд выстроились: робот, гном, Ольга, Анна и Козявкин. Они с плохо скрываемым презрением смотрели на Марину и её ухажера и, судя по их лицам, наблюдали эту сцену от начала до конца. И они всё поняли. Дополнительных комментариев не требовалось.

  – Я же вас просил не входить!

  – Распоряжение было отменено Семёном, – в голосе робота, как это ни странно, были слышны извиняющиеся нотки. Он даже голову наклонил, чтобы не встречаться своими голубыми глазами с взглядом Владимира. – Он сказал, что вам угрожает опасность. Это автоматически отменяет все распоряжения.

  – Интересное кино получается... Я отчетливо вижу, что этот молоденький красавчик – твой сын, – вдруг подала голос Марина. Этот голос был похож на визг поросенка. – А та шалава и есть твоя любовница. – Как дуло пистолета, Марина направила свой палец-сардельку на Олю. – Но как так вышло, что твоя сучка старше твоего же сына всего лет на пять? Или она родила в пятилетнем возрасте, или у тебя ещё кто-то был, да, Кипятков?

  При слове "сучка", оброненном в адрес любимой женщины, Владимир окончательно вышел из себя. Он снова попытался встать, но сын вновь не дал ему сделать этого. И в этот раз Кипятков обязательно ударил бы Марину. И ему было бы её не жалко, ведь для него она была и есть – тупая, заплывшая жиром тварь. И своим поведение она каждый раз будто доказывала: "Смотрите, какая я тварь! Да, я – тварь! И мне не стыдно, ведь я этим горжусь!" Но как она узнала, кто из них кто? Что это: женская интуиция или всё так очевидно? Неужели всё так просто, что и ежу понятно?

  – Сиди, отец. Толстуху я беру на себя... – Человек-эльф подошел к кровати. Марина плотно сжала губы, прижалась своей спиной – широкой, как у самки моржа, – к кроватной спинке и начала испуганно зыркать то на Семёна, то на всех, кто стоял за ним, нервно комкая руками одеяло.

  Человек-эльф вдруг резко нагнулся и достал из-под кровати топор. Прижав ко рту край одеяла, Марина издала сдавленный крик и прижалась к спинке кровати ещё сильнее, отчего та жалобно затрещала. Внимательно осмотрев топор, Сёма положил его у ног отца, как бы говоря: "Я не врал про опасность", и прошипел сквозь зубы, впившись взглядом в мокрое от слез и пота лицо Марины:

  – Слушай меня внимательно, женщина. Сейчас ты и твой дружок соберете все свои вещи и уйдете из этого дома навсегда. Куда хотите – туда и идите. У тебя не будет никаких претензий к мужу, ты забудешь о его существовании. Робот поможет вам со сборами, но, как только вы выйдете за ворота, вы его забудете и всех нас тоже. И вы будете думать, что покинули этот дом потому, что он стал разрушаться. Поняла?

  – Да, – бесцветным голосом ответила Марина.

  Семён перевел взгляд на мужичка, который уже не выглядел запуганным. Он стоял во весь рост, подушка валялась у его тощих ног, между которыми болтались сморщенные причиндалы. За исключением тусклых глаз, весь его вид выражал готовность выполнить приказ, и собственная нагота его не смущала.

  – Ты тоже понял?

  – Да, – мужчина кивнул и уже сделал шаг в сторону выхода, но застыл, остановленный голосом Сёмы:

  – И оденьтесь уже! На вас смотреть противно!

  Марина и её любовничек тут же кинулись к кучкам одежды, лежащим по обе стороны кровати. Кипятков и его друзья вышли из комнаты, оставив не очень сладкую парочку наедине с роботом.

  И компания с Зенли рассыпалась по дому, заходя в комнаты, всё внимательно разглядывая, как в музее. Кипятков же, с испариной на лбу, носился по этажам, курсируя между комнатами, отвечая всем на один и тот же часто задаваемый вопрос: "Владимир, а это что такое?" И он отвечал и показывал, как используется та или иная вещь, ведь ему это было не только не трудно, но даже приятно. Заодно он убедился, что практически ничего со времени его исчезновения с Земли не изменилось. Только вся его одежда и обувь, кроме старой, висящей на вешалке в прихожей, куда-то пропала. Но (слава Богу!) остался ноутбук, остался мобильный телефон. Также осталась нетронутой пачка сигарилл с фильтром и деньги, которые Кипятков когда-то заныкал на "черный день" в тайнике. Может, потому Марина не нашла его тайник, так в своё время никто, кроме Владимира, в кладовую не заходил.

  – Что это? – послышался из-за спины голос Казимира.

  – А... это? – Владимир печально вздохнул. – Сигариллы "Volcano" с классическим вкусом. Жаль, что мне их нельзя курить, а так хотелось бы тряхнуть стариной!

  – Так тряхни! – Козявкин улыбнулся немного усталой, но всё же голливудской улыбкой.

  – Ты что, издеваешься? – Владимир, прищурив глаз, посмотрел на Казимира. – Ты же сам меня запрограммировал на то, чтобы я не пил и не курил, поэтому в бункере в меня ничего не лезло.

  – Ах, ты об этом? – Казимир рассмеялся. Его громкий смех отскакивал от стен кладовки и неприятно бил по ушам. Вдоволь насмеявшись, он приобнял Кипяткова и, обдав запахом пота, зашептал ему в ухо: – Я вынужден был сказать тебе это. На тот момент я в бункере был абсолютно один, и мне не хотелось, чтобы ты умер из-за того, что твои новые органы не прижились. Поэтому я специально подсовывал тебе некачественный алкоголь и низкокачественное курево, чтобы ты не курил и не пил какое-то время. Когда же я понял, что всё прижилось, мне хотелось тебе признаться в том, что я – живой человек. Я очень хотел предложить тебе коротать вечера вместе со мной за распитием алкоголя и выкуриванием табачной продукции, но тут в бункере появились тролли... Что было потом – ты знаешь.

  – Да... Но получается, что мне можно и пить, и курить?

  – Сейчас – да! Но только в меру, так как отторжение органов всё же может произойти.

  – Спасибо тебе! Поднял настроение! – Владимир хлопнул Козявкина по плечам и пулей вылетел из кладовой. Выскочив в коридор, он пинком ноги отбросил в сторону ковровую дорожку, рванул на себя кольцо на крышке, закрывающей вход в "святая святых", едва не вырвав его с корнем. Быстро спускаясь по лестнице вниз, он ещё не включил свет, но уже откуда-то знал, что на Земле его запасы остались нетронутыми. Предчувствия его не обманули. Здесь всё было так же, как когда-то: ряды бутылок с мутной жидкостью на стеллажах, покрытый толстым слоем пыли самогонный аппарат, стоящий в углу. Только полка дальнего стеллажа, предназначенная под соленья, была пустой, и на самом ближнем к лестнице стеллаже несколько бутылок отсутствовало. Там, где стояли они, остались кругляшки на пыльной полке. Но, в общем, и в целом, потери были незначительными.

  От радости у Кипяткова в зобу дыханье сперло – столько бухла, и всё это можно пить! Он даже не услышал, как в погреб спустился Козявкин.

  – Вот это да!

  – А? Что? – Владимир обернулся.

  – Я говорю: вот это коллекция! – Козявкин присвистнул. Взяв со стеллажа одну из бутылок, он стер с неё пыль полой халата и стал рассматривать её содержимое на свет. – Как этот напиток называется?

  – "Удар под дых"!

  – Звучит круто! – Козявкин покачал головой, ставя бутылку на стеллаж.

  – Ладно, вылазь отсюда, – Владимир слегка подтолкнул Казимира к лестнице. – Вечером мы с тобой отведаем этого напитка. Отторжения органов не будет ни у меня, ни у тебя, обещаю. Мы просто выпадем в осадок, и всё!

  Экскурсия по дому закончилась примерно через сорок минут, и вся компания собралась в гостиной, расположившись вокруг телевизора. Оператором пульта дистанционного управления был гном. Ни на одном канале он особо не задерживался, но из сумбурных кусочков, составивших поток информации, льющейся из телевизора, Кипятков понял, что ни в стране, ни в мире в его отсутствие особых перемен не произошло. Как был бардак, так и остался. Здравствуй, матушка-Земля! Привет, Россия!

  Хотя смотреть телевизор инопланетным гостям было интересно, им это быстро наскучило, что было видно по их лицам. Уловив ноздрями запах пота, Владимир вдруг вспомнил про баню, которая стояла на самом конце его участка, которой он не пользовался, так как всегда мылся в ванной, но и сносить её не хотел – лень было.

  Подойдя к Коле, Кипятков вырвал из его руки пульт, выключил телевизор.

  – Ты что, Вова? – заелозил в кресле гном. – Дай посмотреть!

  – Великолепный, зачем ты теле-визор выключил? – произнося явно новое для неё слово по-слогам, спросила Ольга.

  – Уважаемые! – стоя посредине гостиной, Кипятков приподнял руки, привлекая к себе всеобщее внимание. – Посмотреть телевизор вы ещё успеете. Я же предлагаю вам отдохнуть по-русски: с баней, выпивкой, шашлыками, с танцами у костра. Ну, так как?

  Со всех сторон полетели радостные возгласы, будто они только и ждали этого:

  – Давай!

  – Мы согласны!

  – Чего раньше не предложил? Я уже засыпать начал...

  – Ладно, я сейчас проведу ревизию холодильника, а вы пока посидите тут... – И Владимир снова включил им телевизор. Послышалось восторженное: "О!". Это шла передача про животных.

  Открывая холодильник, Кипятков бросил взгляд на окно. По дорожке, ведущей к воротам, быстрым шагом шли Марина и её кавалер. За ними шел Арни. На его плечах лежал тюк – центнера два барахла, завернутого в связанные между собой простыни и пододеяльники. Тюк был такой большой, что он полностью закрывал робота. Видны были только две металлические ноги, поблескивающие в первых лучах утреннего солнца. Если бы кто-нибудь увидел в тот момент робота, он бы подумал, что перед ним самоходный тюк с ножками. Но, похоже, никто – за исключением Марины, её ухажера и Кипяткова, – Арни не видел. Да и то, первые двое скоро напрочь о нем позабудут.

  Только сейчас Владимир заметил "Патриот", стоящий на небольшом зацементированном пятачке перед гаражом. Покрытый грязью и дорожной пылью, он казался светло-коричневым, и только наспех протертые от грязи участки вокруг дверных ручек выдавали естественный цвет машины – черный.

  Из-под тюка вынырнула металлическая рука, распахнула багажник. В следующее мгновение гора вещей исчезла в темном чреве автомобиля. Едва багажник захлопнулся, робот подскочил к воротам и распахнул их, не забыв при этом поставить упоры. "Патриот" выехал за ворота, оставив после себя шлейф выхлопных газов.

  Взгляд Владимира переместился на полки холодильника. Тут же в памяти всплыло выражение: "Шаром покати".

  – Как это на неё похоже, – Владимир со злостью захлопнул дверцу холодильника. – Всё сожрала, а в магазин съездить ума не хватило!

  – Какие-то проблемы? – Перед Кипятковым возник робот. Он появился так быстро и внезапно, что Кипятков даже вздрогнул от неожиданности. Он-то думал, что он в кухне находится один.

  – Если бы проблемы были, их обязательно сожрала бы моя жена. А так... Нет продуктов, и нет проблем!

   Пока Арни "завис", обдумывая шутку Кипяткова, Владимир обошел робота и прошел в гостиную. Он уже открыл было рот, чтобы сказать, что всем либо придется есть еду с корабля, либо ждать, когда он в девять утра съездит в магазин, но не произнес ни звука, зажав рот ладонью. Похоже, его друзья в пище на тот момент не нуждались, так как все спали крепким сном.

   Гном похрапывал в кресле, пульт от телевизора выскользнул из его руки и с глухим стуком упал на ковер. Но Коля этого не почувствовал и даже не пошевелился.

  Оля с Аней расположились на диване, а Казимир спал, сидя на ковре, привалившись спиной к спинке дивана. Его голова была запрокинута, а из приоткрытого рта при каждом выдохе вырывался тетеревиный клекот.

  Похоже, групповой сон – вещь заразительная. Вирус сна добрался и до Владимира, хотя пять минут назад он чувствовал себя бодрым и полным сил. Пару раз зевнув, он ушел в соседнюю комнату, упал на софу и заснул крепким сном, погрузившись в темную пучину, в которой не было даже намека на сновидения.

  Он проснулся от легкого прикосновения и открыл глаза. Увидев склоненное над собой лицо робота, хриплым голосом спросил:

  – Я долго спал, Арни?

  – Предостаточно. Уже пятнадцать часов и три минуты по местному времени. Все проснулись и хотят отведать земной пищи. В доме я её не нашел, но, согласно моим данным, её можно приобрести в ближайшем продуктовом магазине, который находится...

  – Знаю я, где он находится, – перебил робота Владимир, поднимаясь с софы. – Сейчас сходим в гараж, попробуем завести машину, и я съезжу в лавку.

  – В лавку? – переспросил Арни. В его голосе отчетливо слышалось удивление.

  Владимир не стал тратить время на объяснения, что лавка и магазин – одно и то же, просто направился к выходу. Проходя мимо гостиной, он увидел, что дамы играют в виртуальный бадминтон, только под потолком туда-сюда летал не волан, а оранжевый шарик. Мужчины с увлечением играли в какую-то настольную игру. Сидя вокруг журнального столика, они с интересом передвигали по виртуальному игровому полю виртуальные фишки.

   "Вот и отлично, – подумал Владимир. – Хоть скучать без меня не будут!"

  Выйдя из дома, он направился прямиком в гараж. "Судзучка" стояла на месте, но она была покрыта таким толстым слоем пыли, что Кипятков даже засомневался, удастся ли ему завести эту колымагу. Открыв дверцу, он прыгнул на водительское сидение, вставил ключ в замок зажигания, провернул. Тишина. Раздраженно пробормотав: "Ни звука, ни изображения!", Владимир открыл из салона капот и вылез из машины.