Текст книги "Услышать Эмерсона и умереть, или Несколько эпизодов из жизни Израильского Хай-Тека"
Автор книги: Александр Шамес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– Это такой чернявый, средних лет? Откуда-то из-под Курска, кажется. Он все носился с идеей построить в Израиле атомную электростанцию. Чтобы ему, инженеру по реакторам, было где работать.
– Точно, он. Только господин Лазаренко уже устроился по специальности строит промышленный ядерный реактор в Ливии. Я уж не знаю, что он им там настроит. Но это – наш серьезный прокол. И в вашем случае мы тоже чуть не опоздали. Наша встреча должна была бы произойти значительно раньше, при куда как менее драматических обстоятельствах. Впрочем, если бы мы опоздали сегодня, встречаться через пару месяцев мне было бы уже не с кем. Поверьте, я знаю, о чем говорю. И постараюсь представить вам неопровержимые доказательства того, что события развивались именно в этом направлении. Но – позднее. А пока я хочу вам рассказать, что же все-таки произошло с фирмой "Саймон Ву энд Сан Электроникс".
Вам, конечно же, знаком такой термин – "Технологии двойного применения". Так называют технологии, с равным успехом применимые и в военных и в гражданских целях. Типичный пример "двойного применения" – использование спутниковых каналов связи, навигационные процессоры или, к примеру, мощные лазеры, использующиеся при металлообработке. Ваши криконы проходили в наших базах данных по категории "Коммуникационные системы", а потому мы не видели причин для особого беспокойства из-за возможной утечки технологии. Мы не можем надолго концентрироваться на изобретениях, непосредственно не связанным с ракетно-ядерными разработками в странах, являющихся нашими противниками. А если бы ваши криконы и попали к американцам – ничего страшного для безопасности Израиля в этом нет. Однако, после того, как господин Ву установил с вами тесные контакты, нам пришлось более внимательно присмотреться к вашей фирме. Помните, сразу же после визита китайца в парк Ницаним, вы обратились в компанию "Дан энд Бредстрит" с просьбой о выяснении финансовой состоятельность ваших гонконговских партнеров. С финансовой точки зрения "Саймон Ву" оказалась весьма респектабельной компанией, о чем "Дэн энд Бредстрит" поспешили вам сообщить. С другой стороны, все запросы "Дэн энд Бредстрит" относительно партнеров израильских компаний автоматически проходят через наши каналы и анализируются системными компьютерами на предмет интересующих нас совпадений в разведывательных базах данных. Так произошло и в этом случае: компьютер выдал информацию о том, что ваш гонконговский партнер несколько лет назад был замечен в поставках запрещенных НАТО-вской комиссией по контролю за ракетно-ядерными технологиями электронных компонентов через Тайвань в Северную Корею. Тогда ЦРУ удалось пресечь нежелательную поставку, но с тех пор "Саймон Ву энд Сан Электроникс" проходит по спискам компаний, сотрудничающих с северокорейской разведкой. Мы решили копнуть поглубже и выяснить, почему северные корейцы, сдвинутые на идее создания собственного ракетно-ядерного потенциала, вдруг воспылали интересом к коммуникационным технологиям, весьма далеким от их реальных технологических возможностей. Материал по криконам передали в группу интуиционного анализа и, одновременно, принялись агентурно выяснять сегодняшний статус "Саймона Ву". Полученные ответы ошеломляли. Вот вы, ребята – вполне грамотные физик и электронщик. А я по образованию физико-химик, учился в Технионе и Стэнфорде. Между тем, кому из нас придет в голову сопоставить криконы и термоядерные заряды?
– Может, синхронные переключатели во взрывателях? – подумав, сказал Федотыч. – Да нет, там и обычные переключатели вполне сгодятся!
– Ну вот, и я бы так подумал. Это потому, что мы с вами – не специалисты по конструкции современных боевых зарядов. А один паренек из нашего интуиционного отдела оказался именно таким специалистом – он недавно проходил стажировку в Ок-Ридже. Оказалось, что водородная бомба мощностью свыше одной мегатонны может быть изготовлена из компактного ядерного заряда средней мощности, окруженного цериевой сферой, наполненной тритием. И когда эта сфера, под действием взрывов внешних зарядов конвенциональной взрывчатки, начнет сжиматься одновременно с подрывом ядерного устройства – начнется термоядерная реакция. Однако, если все эти взрывы будут рассинхронизированы хотя бы на нанносекунду – никакого термоядерного взрыва не произойдет. Бомба, как говорят оружейники, "скиснет" и превратится в обычную маломощную атомную "хлопушку". Теперь вы понимаете, к чему тут сверхвысокопрецизионные криконы? А вы в опубликованных технических характеристиках еще умудрились услужливо оповестить потенциальных пользователей о высокой устойчивости ваших устройств ко всем видам радиационного поражения!
– О, черт! Ну кто же мог об этом знать? – простонал я. – Воистину изобретешь новую погремушку, а завтра какой-нибудь чудак на букву М начнет этой погремушкой глушить целые народы!
– Такова жизнь, уважаемые господа изобретатели. Но мы не будем сейчас дискутировать проблемы моральной ответственности ученого за результаты своей деятельности. Важно то, что корейцы уже несколько лет пытаются получить информацию о том, как проблему синхронизации решают американцы и русские. Уж не знаю, как это удается и тем и другим без ваших криконов. Может быть, такого типа термоядерных устройств до сих пор вообще не существует. Тем не менее, все подобные технологии в странах – членах "ядерного клуба" – отнесены к числу самых секретных. А для коммунистических корейцев компактная водородная бомба единственная возможность оснащения их маломощных и морально давно уже устаревших баллистических ракет эффективным термоядерным зарядом. Которым они смогут угрожать своим более благополучным южным собратьям. А из Северной Кореи заряды эти обязательно перепоползут на Ближний Восток – брату Саддаму, брату Муаммару или духовному отцу аятолле Хаменеи. Представляете ситуацию? Ким-ир-ченская разведка положила десятки агентов и потратила сотни тысяч долларов, пытаясь приблизиться к этому секрету. И тут какая-то мудрая корейская голова прочла в открытом сборнике нашего израильского Министерства Промышленности и Торговли про вашу продукцию. Прочла – и в этой голове щелкнуло: вот оно! То, что нам надо! Наши-то "Сионские мудрецы", (вернее всего один быстромозглый парнишка!) сообразили с большим запозданием. И то после того, как получили вполне конкретный намек. А эти хитрозадые азиаты не только быстро сообразили, но и моментально стали действовать. К делу подключился господин Саймон Ву и его "семейное предприятие". После чего события стали развиваться стремительно: визит китайца к вам на фирму, приглашение посетить Гонконг. К нам информация о ваших новых партнерах попала совсем недавно – вы уже собирали чемоданы к поездке. И лишь позавчера, когда вы уже вовсю договаривались о создании совместного предприятия, аналитики ШАБАКа раскопали подлинную суть происходящего. К счастью, у наших коллег из Лэнгли оказалось подробное досье на "Саймон Ву Электроникс". Это позволило нам быстро разработать план более-менее мягкой нейтрализации ваших "друзей". Вчера вечером я, вместе с группой оперативников (на всякий случай!), прилетел в Гонконг.
– Ну, так что же произошло сегодня ночью? Неужели вы отправили бедного господина Ву на корм местным рыбкам? Или накапали ему что-нибудь в ухо, как ваши "Мосадовские" коллеги "хамасовцу" в Иордании?
– Не вижу повода для иронии, доктор Альперин. Все оказалось гораздо серьезнее, чем вы можете себе представить. Кстати, в случае подписания тех самых договоров, над которыми вы так углубленно работали в течение последней недели, сотрудников "Крайо-Кона" вскоре ожидало весьма определенное будущее. Впрочем, не буду забегать вперед и расскажу все по порядку. Ночью мы нанесли дружественный визит в штаб-квартиру "Саймон Ву энд Сан Электроникс". Кстати, вы еще не успели посетить офис ваших партнеров?
– Нет, все переговоры проходили в "Пенинсуле". Мы полагали, что это было сделано намеренно – нам демонстрировали почтение к партнеру и высокую значимость этих встреч. Посещение офиса фирмы, исследовательского отдела и сборочных предприятий было назначено на конец этой недели.
– Наверняка вам было бы продемонстрировано нечто весьма внушительное. Но к компании "Саймон Ву" не имеющее никакого отношения. Потому что, как оказалось, такой фирмы, как производителя, давно уже не существует. Нет, конечно же есть юридическое лицо, почтовый адрес, банковские счета и все такое прочее. С формальной точки зрения "Дэн энд Брэдстрит" предоставили вам вполне объективную информацию. Вот только в реальном мире не каждое юридическое лицо адекватно лицу физическому. Ваши партнеры оказались как раз таким двуликим Янусом. Их штаб-квартира до сегодняшней ночи размещалась на арендованной два месяца назад (Да-да! Как раз незадолго до того, как господин Ву в первый раз прислал вам факсимильное сообщение!) вилле на одном из небольших островков, километрах в трех от города. В телефонном разговоре с господином Ву, предварявшим мой визит на остров, я поделился с ним некоторыми фактами, хорошо известными нашим американским друзьям. Как вы могли заметить, этот пожилой китаец весьма неглуп, а потому быстро сообразил, что дело лучше всего решить полюбовно. Поэтому встреча прошла вполне корректно, в полном противоречии с устоявшимися в гонконговских боевиках штампами захватывающих дух погонь и кровавых перестрелок. Я был нисколько не удивлен, встретив в обществе господина Саймона своего старого знакомого – шефа северокорейской научно-технической разведки полковника Ким Вон Сана. Помните молчаливого секретаря-референта господина Ву? Вот он-то и был там самым главным. Я познакомился с Ким Вон Саном лет десять назад в Испании, где мы в обстановке жуткой секретности пытались договориться с северокорейцами о прекращении разработки и производства ими СКАДов для наших арабских соседей. Ким Вон Сан тогда возглавлял северо-корейскую делегацию. О результатах той встречи вы, наверное, знаете – недавно в "Маариве" появилось хорошо отработанное разоблачение переставшей быть секретной операции. Мы тогда почти договорились – в обмен на инвестиции в их умирающее сельское хозяйство. К сожалению, наши по-детски прямолинейные американские коллеги как всегда невовремя проявили свою идиотическую принципиальность и сорвали нашу сделку со Страной Утренней Свежести. Чем и навлекли во время кризиса в Персидском Заливе хусейновские СКАДы на наши головы. Но им-то до этого какое дело!? Впрочем, не будем о грустном. Пойдем дальше.
Итак, после весьма непродолжительной беседы, все точки над "i" были расставлены – ваши "деловые партнеры" поняли, что так тщательно подготовленная и почти до конца проведенная операция сорвана. И столь вожделенной для коммунистических ядерных стратегов продукции "Крайо-Кона" им не видать, как своих ушей без зеркала. А посему ихней теплой компании лучше всего тихо свернуть свое пребывание в Гонконге и как можно скорее отбыть в известном только им направлении. Что они и проделали в максимально сжатые сроки. Мы, кстати, тоже не были заинтересованы поднимать шум и подключать к этому делу британские, гонконговские и китайские спецслужбы. Зачем? Лучший исход тайной операции – полюбовное решение конфликта. Без стрельбы, трупов и газетных публикаций. В общем, я им дал время до утра – на урегулирование всех дел перед отбытием. К сегодняшнему рассвету вилла на острове была не просто пуста абсолютно стерильна. Ни одного компьютера, ни клочка бумаги, ни дискеты. Как будто бы их там и не было. А я поспал пару часов, и поехал на встречу с вами в "Пенинсулу". Надеюсь, наша с вами гонконговская эпопея подходит к благополучному завершению.
– Благополучному? – я тяжело вздохнул, представляя себе состояние "Крайо-Коновских" финансов после уплаты расходов на командировку в Гонконг, а также последующие "радужные" перспективы. – Был у нас заказчик, а теперь его не стало. Как патриот и пламенный сионист, я безмерно рад, что такая опасная технология не попала во вражьи лапы. Но, как директор и один из владельцев компании, я – в полном ауте. Что же нам теперь делать? Ну почему вы не провели контроперацию хотя бы днем позже? После того, как мы бы получили от господина Ву хоть какие-то деньги? Ваш ШАБАК же не станет покупать наши криконы. Даже теперь, после того, как вы узнали о возможности их весьма нетрадиционного применения.
– После того? А вы уверены, Марк, что у вашей фирмы было бы это после? Конечно, мы полностью выполнили наш джентльменский договор с господином Ву и товарищем Кимом – дали им время подчистить все концы. Однако, нашим техникам еще до начала беседы на вилле удалось дистанционно снять с их компьютеров кое-какую любопытную информацию о дальнейших планах вашего плодотворного сотрудничества. Товарищ Ким – большой стратег. Он распланировал ваше, господа, будущее почти поминутно. С применением майкрософтовского "Проджекта" и других полезных программ. Ну разве мог он предполагать, что мы сумеем прочесть плоды его творчества посредством обыкновенной электрической розетки? Так вот, жить вам троим – владельцам фирмы, оставалось очень недолго. Приняли бы китайских специалистов, посвятили бы их в глубины Ноу-Хау (вы ведь в конце концов согласились на это, не так ли?) – и можно на покой! На вечный покой. Увлекательная поездка с семьями на отдых в Юго-Восточную Азию (за счет "Саймон Ву Электроникс", конечно!); автомобильная, авиационная или морская катастрофа – и "Крайо-Кон" тихо сам собой исчезает в глубинах времени. А ваши переключатели начинают секретно производиться в Северной Корее, Японии или на Тайване. Как вам перспективка, впечатляет? Если не верите, могу ознакомить вас с соответствующими документами. Там достанет специфических деталей, чтобы понять, что это – не подделка, сляпанная мной для вашего устрашения.
– Да, уж! – цитируя незабвенного Кису Воробьянинова пробормотал Федотыч. Отделались легким испугом. Хрен с ними, с деньгами, Марик! Как– нибудь выкрутимся. Главное – живыми остались! А с будущими клиентами, может быть, в самом деле доктор Лиштман и его уважаемая "фирма" помогут?
– Обещать ничего не могу. Все-таки это не входит в круг непосредственных обязанностей нашей организации. Но я поговорю кое с кем из наших оружейников и электронщиков. Думаю, в свете открывшихся возможностей, "Крайо-Коновский" продукт их живо заинтересует. Конечно, вам это не очень интересно с коммерческой точки зрения. Но какую-то поддержку вы, возможно, получите. А на первое время о вас позаботились мы с господином Ву и товарищем Кимом – я выхлопотал для вас неустойку в размере остатков их счета в "Гонконг Сити Банке". Как говорится, в возмещение морального ущерба. Это что-то около пятидесяти тысяч долларов. Деньги уже депонированы на счет "Крайо-Кона". Хватит на оплату расходов по поездке, господин Альперин? Так что мы имеем полное право сходить сейчас в ресторан и торжественно обмыть и наше знакомство и благополучный исход вашей гонконговской "Одиссеи". А вечером – домой! Двинулись?!
Часть третья
Малиновый "Ягуар", используя малую толику своих трех сотен лошадиных сил, вяло тащился сквозь казавшуюся бесконечной пробку на съезде в Сан-Пауло с шоссе, ведущего от международного аэропорта. Справа, со стороны, где сидел Марк, "Ягуар" сопровождал фордовский полугрузовичок-развалюха, за рулем которого восседал пожилой негр, похожий на хрестоматийного дядю Тома. Полугрузовичок был битком набит разновозрастными негритятами, принадлежавшими, скорее всего, дяди-Томовому семейству. Даже сквозь толстое тонированное стекло, отделявшее пассажиров "Ягуара" от окружающего мира, было слышно, как темнокожие дети оживленно галдели, рассматривая и обсуждая необычную машину рядом.
– А что еще делать в пробке? – лениво подумал Марк, – Только и остается языки чесать. Вон, Моти соловьем заливается. Демонстрирует Джонасу свою готовность к компромиссу. Жалко, я не успел Моти в аэропорту хотя бы в двух словах передать содержание сегодняшнего утреннего разговора с да Сильвейра и Ортезом. Эти гордые потомки португальских плантаторов вовсе не такие простаки и добряки, какими могут показаться на первый взгляд. Уж я не знаю, как удалось Моти раскрутить их на авансовую оплату эксклюзивности. Но я уверен – за каждый выплаченный нам цент они стрясут с "Крайо-Кона" по полной программе. Мало нам не покажется. И, что особо неприятно, снова, как и в Гонконге, непременным условие возникает требование полного доступа их инженеров к секретам технологии. Не то, чтобы мы очень боялись этого. Однако, не раскрывать же все карты на этапе предварительных проверок, когда будут оплачены только относительно дешевые пре-проекты. А ведь именно такое условие выдвигал незабвенный господин Ву в качестве главного при подписании любого контракта. И мы уже были готовы согласиться. Правда, тогда же стало ясно, чем наша покладистость могла бы обернуться для господ концессионеров – носителей Ноу-Хау и держателей патента. Спасибо доблестным израильским спецслужбам – они нас вытащили из глубокой щели в северокорейской заднице. Но в те времена основным "бизнесменом" был я сам. И вел переговоры по своему убогому разумению. Конечно, меня сделали. Как ребенка. А сейчас у нас есть такой ценный кадр, как Моти. Я неоднократно убеждался в том, что его, Моти, на мякине не проведешь. Наш коммерческий директор мне всегда напоминал помесь фокстерьера с шахматным гроссмейстером – фантастический нюх на всяческие каверзы и способность их аккуратно обходить, используя изящные многоходовые комбинации. Неужели же он, драгоценный подарок ШАБАКа, не чует, к чему нас склоняют португалы?
Моти
– Вскоре после того, как мы с Федотычем вернулись из Гонконга, обнаружилось, что текущее состояние компании можно (в печатных выражениях) охарактеризовать как хреноватое. Прошли сильный испуг и последующее ему эйфорическое чувство избавления. И выяснилось, что утекли еще три месяца, а мы по-прежнему сидим на бобах. То есть – ни серьезных потенциальных партнеров, ни возможности получить от кого-нибудь в качестве инвестиции серьезные вложения, которые бы помогли фирме просуществовать до (хотя бы!) первого контакта с возможными потребителями нашей технологии. Короче – полный тупик. Вернее, почти полный. Потому что было еще около сорока тысяч долларов, остававшихся на счету после оплаты расходов по нашему гонконговскому анабазису. Ну какие это деньги – сорок тысяч? Если не жечь свет, не смывать за собой в туалете и платить зарплату только наемным работникам (Лешику и Борису Самуиловичу), то на пару месяцев "Крайо-Кону" протянуть хватит. А как быть с интенсификацией попыток втюхать наш товар кому-нибудь большому? А есть-пить хозяевам Федотычу, Леонарду и мне – тоже не помешает. К тому же у всех у нас еще и семьи имеются (хотя личная жизнь крайо-коновцев ни к бизнесу, ни к этой правдивой истории не имеет почти никакого отношения)!
Итак, времена мы переживали не самые веселые. По причине всеобщего плохого настроения все валилось из рук: опытная партия многоканальных матриц, которую мы готовили к бесплатной передаче на испытания местным оборонщикам (с подачи доброго доктора Лиштмана), погорела на стенде в результате то ли моей, то ли Федотыча дурацкой оплошности. Разбор полетов с последующим выяснением отношений по общему согласию я, пользуясь официальным положением большого босса, решил не производить. Чтобы не усугублять напряженку и уныние. Во избежание последующих самодеструктивных действий, на Совете Директоров (который проводился в традиционной для наших Советов форме совместного с Леонардом и Федотычем субботнего перекура с выпивоном) было решено: всем выплатить отпускные и на пару месяцев разогнать народ как можно дальше от фирмы. На волю. В пампасы. В опустевшем помещении представлять "Крайо-Кон" остался я – собственной персоной. Один, без ансамбля. Что позволяло сэкономить на воде и электричестве. Я сидел под единственным включенным кондиционером, лениво переводя мышкой курсор между пиками и бубнами на грубо размалеванном старым "Марьяжем" экране, и периодически бросал полный надежды и отчаяния взгляд на стоящий рядом факсимильный аппарат: вдруг оттуда опять выползет завлекательное предложение от очередного господина Ву, но уже не плохого бяки – корейского агента, а какого-нибудь хорошего, доброго, мирного. Однако проклятый аппарат явно не был создан для приношения радости моей скромной персоне. Если из него и выползала какая бумаженция, то это (в лучшем случае!) была реклама. А в худшем – предложение оплатить счет или деликатное напоминание из банка о том, что я лично несу ответственность за стремительно возрастающие долги фирмы. И хотя наш "Крайо-Кон" – компания Эль. Ти. Ди., то есть – с ограниченной ответственностью, местные банки ограниченной ответственности не любят. А потому всегда стремятся превратить ответственность в неограниченную и обязательно личную. Как будто, в случае чего, лично мне будет чем с ними расплатиться?!
Но, очевидно, кому-то там, наверху, простое угасание маленькой хай-тековской фирмы показалось слишком банальным окончанием так интересно начавшейся истории. Ха, банкротство подстерегает десять из одиннадцати подобных проектов. Но не нас! Вернее, по отношению к нам, – не сейчас. Свежая струя ворвалась в остановившийся жаркий пустынный воздух сквозь узкую щель ничем ни примечательного телефонного звонка. Вообще, в противоположность факсу, от телефона я уже давно не ожидал ничего хорошего. Звонили чаще всего или Леонард, с сакраментальным вопросом: "Ну, что у нас сегодня плохого?"; или моя супруга, с просьбой по дороге домой заехать в "супер" за продуктами. Федотыч даже и не звонил, ибо свое сочувствие он обычно выражал почесыванием собственной бороды и похлопыванием меня по животу, кои действия, согласитесь, по телефону совершать абсолютно невозможно. Поэтому, подтягивая трубку к уху, ни на какие новости я не рассчитывал. И зря. Вместо унылого Леонардовского бормотания, трубка бойко затараторила, обращаясь ко мне хорошо поставленным мужским голосом. Говорящий владел высоким ивритом не хуже дикторов израильского телевидения. Однако в интонациях проскальзывал легкий акцент, истоки которого я на слух установить не смог: не русский и не английский – это точно. Мой невидимый собеседник отрекомендовался Моти Ноффлером, бизнесменом из Мигдаль-а-Эмека. А Мигдаль-а-Эмек, скажу я вам, это израильский аналог Силиконовой Долины. Где расположено множество электронных компаний, подходящих "Крайо-Кону", как говориться, по профилю в качестве серьезных заказчиков. Заинтригованный таким поворотом событий, я сразу же согласился встретиться с господином Ноффлером на следующий день в Тель-Авиве, где мы и сможем тет-а-тет обсудить взаимно интересующие вопросы во всех необходимых деталях.
Господин Моти оказался весьма колоритным типом: невысокий крепкий мужичок лет пятидесяти пяти. Крючконосый и пронзительно голубоглазый. Сократовский лоб переходил в отполированную безжалостным южным солнцем лысину, на которую с боков были аккуратно зачесаны несколько жидких смолянисто-черных прядей. Одет он был в распахнутую на шее розовую рубашку с отложным воротником, неглаженные брюки от Гуччи и сандалии на босу ногу. Облик, типичный для независимого израильского бизнесмена средней руки. (Впрочем, позже я убедился в том, что он носит респектабельные костюмы и дорогие галстуки с той же элегантной небрежностью, что и свой ежедневный средиземноморский прикид.) После крепкого рукопожатия Моти предложил посидеть в одной из кафешек на набережной а-Яркон и спокойно поболтать о том – о сем. Себе он спросил стакан горячего чая, а я удовлетворился бокалом холодного "Тюборга": поле битвы было готово. Первым предпринял атаку Моти.
– Мне рассказал о ваших успехах и проблемах мой старый армейский приятель Арик Лиштман. Не стану скрывать, долгие годы я проработал в должности, подобной той, которую Арик занимает в ШАБАКе. Только – в армии. Докторской степени у меня нет – не до того было. Но в технике я разбираюсь более-менее профессионально – успел получить в Технионе диплом авиаинженера. В армейской разведке я занимался, в основном, сбором научно-технической информации о военном потенциале наших многочисленных противников. Приходилось много работать с трофейной советской техникой, да и из репатриантов волны семидесятых удалось, к обоюдной пользе, извлечь много интересного. Да, кстати, если тебе удобно говорить по-русски – говори, не стесняйся. Русский – один из моих родных языков. В детстве в нашем доме говорили сразу на многих языках. Но эту историю я тебе расскажу позже, если захочешь.
Я охотно согласился перейти на русский, подивившись чистоте и правильности языка, какую не всегда встретишь даже среди поголовно считающих себя носителями высокой русской культуры свежих репатриантов из бывшего Совка. Между тем, тот странный акцент, который я расслышал еще по телефону, сохранился и в его русской речи. – Однако, откуда же он родом? Но это так, второстепенно – подумал я. – А первостепенно: чего он от нас хочет? На этом стоит сосредоточиться.
– Лет пять назад я вышел в запас, – продолжил Моти, – и начал работать генеральным менеджером небольшого государственного электронного предприятия "Метра-Бет" в Нетании.
– А, радарные антенны с фазированными решетками и коммуникационные системы для мирных спутников-шпионов серии "Офир-Кей" – поднапрягши память, блеснул эрудицией я.
– Точно, хотя про спутники ты, вроде бы, и знать не должен, эти данные до сих пор считаются закрытыми.
– Ну, у нас, олим, свои источники информации, – усмехнулся я, – скрыть что-нибудь в нашей маленькой стране очень трудно. Особенно среди людей, в какой-то степени связанных с этими делами. – Я так и не помню, откуда я узнал про "Метра-Бет". Наверное, ляпнул кто-то невзначай. А мозг зацепил и уложил на нужную полочку. Вот и пригодилось. К чему, только? Но, в любом случае – ставлю себе плюс.
– Оказалось, что навыки, приобретенные за долгие годы службы в военно-технической разведке, весьма и весьма способствуют успешному продвижению в бизнесе. За годы работы в "Метра-Бете" мне удалось заключить несколько неслабых контрактов: с турками, латвийцами и даже (через голландцев) – с саудовцами, на модификацию радионавигационных систем для их военно-воздушных сил и флотов. В общем, дела в фирме пошли так хорошо, что пришедшее тогда к власти право-либеральное правительство решило срочно приватизировать компанию для кого-то из своих. А эти свои, естественно, ни о каких высоких технологиях ни сном ни духом не ведают. И знать не хотят. Новыми хозяевами стали пейсатый миллионер из Бней-Брака – держатель куриной фермы и отставной пехотный генерал – поселенец. Ни о какой научно-технической политике и стратегии маркетинга в этом случае и речи быть не могло. Понятное дело, их целью было перепродать фирму подороже в самые кратчайшие сроки. В чем они и преуспели. Используя, кстати, мои связи на полную катушку. Перекупившее "Метра-Бет" американское отделение электронного концерна "Дроссельхаус" незамедлительно прислало в Израиль регионального директора по маркетингу. С первых же его слов стало ясно – наши взгляды на будущее компании диаметрально противоположны. Мне недвусмысленно было предложено уступить пост генерального менеджера кому-нибудь более идеологически близкому новым боссам. Что я, не без удовольствия, моментально и проделал. Конечно, меня проводили со всеми почестями и соответствующей (немалой!) денежной компенсацией. С тех пор, а произошло это около полугода назад, я свободен, у меня есть деньги и желание самому стать большим боссом в хай-тековском бизнесе. Я ищу перспективное старт-аповское предприятие, базирующееся на свежей технологической идее, в которое можно вложить сравнительно небольшие деньги, мои обширные связи и знания, и попробовать вывести его на уровень фирм, признанных на нью-йоркской бирже. Ну как программка, впечатляет?
– Программка-то впечатляет. Но я, с некоторых пор, стал слегка недоверчивым. Особенно по отношению к местным бизнесменам. А потому – заранее прошу прощения за бестактность – сразу поставлю вопрос ребром. Знаю, в бизнесе так не принято. Но я и не стремлюсь раздувать щеки и выглядеть перед вами крутым бизнесменом. Просто – спокойствие дороже. Да и время не хочется тратить на пустые разговоры.
– По крайней мере – честно и логично, – усмехнулся Моти, – что ж, твое право – спрашивай!
– Во-первых, почему именно "Крайо-Кон"? Из сотен технически успешных старт-аповских проектов, тихо доживающих свои дни в теплицах на бескрайних просторах Израильщины, вы решили остановиться именно на нас. Или – не знакомы с нашим (весьма проблематичным, честно говоря) положением? И сразу во-вторых: вы первый местный бизнесмен, который с ходу не просит от нас денег, но – деньги предлагает. Как-то это не характерно для деловых людей вообще и аборигенов, в частности. Все вместе приводит меня в лучшем случае в недоумение.
– Не буду темнить, Марк, и отвечу на оба вопроса сразу. В сущности, ответ на эти вопросы один: да, я вышел на вашу фирму не случайно. Я, как правило, для получения важной деловой информации не листаю проспекты Министерств Промышленности и Науки, но обращаюсь за советом к хорошо информированным людям. Таким, как небезызвестный вам Арик Лиштман. Он не только, как я уже сообщил тебе в начале нашей беседы, поведал мне об успехах и проблемах "Крайо-Кона", но весьма подробно описал значимость вашего изобретения и финансовое состояние компании. Более того, он высказал личный интерес к данной технологии, считая ее развитие важным для безопасности страны; но от своей организации оказать вам финансовую поддержку он сейчас никак не может – новое правительство, увы, имеет другие приоритеты. Поэтому Арик не только попросил, но и порекомендовал обратить на "Крайо-Кон" самое пристальное внимание. Как бизнесмен, я охотно к его просьбе прислушался. А как человек государственный и военный – не мог отказать такой рекомендации. К тому же и деньги, которые я планирую вложить в наше дело – не только мои. Но тут уж придется обойтись без комментариев. Понимаешь, Марик?
Понимать-то я все понимал. Еще до того, как задал Моти эти почти риторические вопросы. Однако, мне очень важно было услышать его ответ. И убедиться в том, что тут, по крайней мере сначала, все чисто. Такой, пускай и несколько необычный, источник поддержки нас вполне устраивал. От своих серьезного подвоха мы не ожидали. Я обсудил с ребятами Мотино предложение, и мы с ним ударили по рукам. Вернее, подписали контракт. Так полковник запаса и бизнесмен Моти Ноффлер стал нашим директором по маркетингу и обладателем определенной части акций "Крайо-Кона". Нам с Леонардом опять пришлось поджаться. Ну что ж, лучше владеть хоть несколькими процентами акций компании, которая чего-нибудь стоит, чем сидеть на контрольном пакете бумажек, ценность которых не превышает стоимости соответствующей кучи фантиков от конфеток. Бизнес, а в особенности – Хай-Тековский бизнес – жестокая штука. Жадные и слабонервные здесь просто не выживают. Пусть не сразу, но я все же осознал эту немудреную истину. И сумел убедить в ней Леонарда с Федотычем. А была ли у нас альтернатива?
