Текст книги "Хозяин Янтаря"

Автор книги: Александр Шакилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 8.
Огонь есть?

Я еще соображал, как мне быть, а пальцы уже вцепились в пистолет. Нервы ни к черту! Если всякий раз хвататься за оружие, можно прострелить себе что-нибудь очень нужное. Печень, к примеру.

А джип уже совсем рядом. Со стороны пассажира тонированное стекло поползло вниз.

Однако расклад.

Позади вооруженный вояка. Впереди подозрительная тачка. А между молотом и наковальней кто? Правильно – я. Ну-с, и куда сперва палить будем, а, Максимка? По колесам или по ногам? Или сразу в лобовуху и в лоб?

Похоже, я опять думал вслух, ибо дамочка, которая так и не попробовала кваса, шарахнулась от меня, как от психа. В наших местах народ ко всякому привыкший. Сталкеры частенько сходят с ума – Зона мало кого отпускает даже на гражданке.

Глубоко вдохнув и тут же выдохнув, я потянул из-за пазухи ствол. Сначала загашу военстала. Во-первых, кто сидит в машине – я не знаю. Может, джип здесь случайно оказался. А вояка точно по мою душу явился, у него даже автомат при себе. Все это промелькнуло в моем черепе за долю секунды.

– Да стой ты, ёлы! – опять крикнул военстал.

Его голос показался мне смутно знакомым. Где-то я его слышал… Я замешкался, и это спасло меня от непоправимой ошибки. Меня и вояку разделяло метров пятнадцать, когда я понял, где видел этого парня в форме.

– Стой! Руки вверх! – Сталкер в погонах сдернул с плеча автомат и навел на меня.

Щелкнув каблуками, я вытянулся по стойке смирно. Мимо меня по дороге прокатил блестящий черный «тазик» размером с небольшой броневик. Тонированное стекло достигло нижней точки и поползло вверх. С пассажирского сиденья мне подмигнул Джанки:

– Отличный прикид. Уважаю!

Джип резко ускорился – взвизгнули колеса, оставляя на асфальте полосы от протектора. Машина скрылась за поворотом. Я перевел дух. Не знаю, что хотел наркоторговец, но сюда он приехал явно не для того, чтобы похвалить мой костюмчик. И военстал вспугнул пушера.

А ведь так легко представить визг тормозов, хлопки дверей, хмурых спортивных ребят, выпрыгивающих из внедорожника японской сборки. И сыплются гильзы на асфальт под грохот выстрелов…

Я мотнул головой – и наваждение исчезло.

Зато рядом стоял очень даже реальный детина в пятнистом бронежилете, в армейских ботинках с высокими берцами и с десантным АКСУ в руках. На берете красовалась эмблема: знаки радиационной и биологической опасности на желто-голубом фоне.

– Ни стриляй, насяльника! – заголосил я, копируя акцент аборигенов бананового рая, где мне довелось служить. – Ни стриляй! Я харосая, я свая! Димакрати, пис, дрючба!

– Где прячутся партизаны?! Кто командир?! – подыграл мне военстал, опустив автомат и шагнув ближе. – Ну, здорово, брат! Столько лет, столько зим! Едва тебя узнал в этом маскараде!

И мы обнялись.

* * * 

Папа и мама называли его Тимуром. Подчиненные добавляли отчество. Но для Макса Краевого он был и будет просто Чингизом.

– Это мой товарищ. Воевали вместе, – Чингиз представил меня бабкам, дежурившим на лавочке у подъезда.

– А чего так официально? – спросил я, поднимаясь за военсталом на четвертый этаж.

Лифт, понятное дело, не работал.

– Это ж не бабки, а агенты СБУ и Моссада. А то и КГБ. Все обо всех знают и регулярно докладывают органам. Ко мне тут недавно Андрюха заглядывал, участковый наш. Приносил анонимки почитать. Ты знаешь, забавно излагают. Им бы детективы писать. Иронические…

Однажды я спас Чингизу жизнь, и с тех пор он уверен, что в долгу передо мной.

Помнится, на вторые сутки патрулирования небо прохудилось. Полил свирепый тропический дождь, видимость нулевая, грязь, душно и хочется выпить так, что хоть волком вой. И тут мы угодили в засаду повстанцев. Бой был короткий. К сожалению. От нашего отряда мало что осталось. Точнее, мало кто: только я да Чингиз. Все БТР пожгли из гранатометов… Почти неделю я тащил раненого товарища на горбу, выбираясь по джунглям к расположению украинских миротворцев.

– Ты не просто тащил. Ты меня вытащил. А это куда круче, брат. Мой дом – твой дом.

Конечно, приглашение Тимура мне не в жилу – каждая минута дорога. Еще неизвестно, как отреагирует на мое воскрешение Кажан, когда очнется. Он ведь знает о моих дальнейших планах. Он в курсе, что я наведаюсь к Профессору. А что, если майор предупредит похитителя девиц и свое начальство?..

Но интуиция мне подсказывала, что Кажан не станет никому подыгрывать. Пан Григорий очень зол на генералов. Оно и к лучшему…

Мне понравилась квартирка Чингиза – настоящее холостяцкое гнездышко. После вылазок в Зону мужчине есть куда вернуться. Обстановка располагала к интиму: громадная кровать – не траходром даже, а траходромище, бар с завидным ассортиментом, на полочке в ванной средства индивидуальной защиты – с запахом клубники, рифленые, всякие…

– Жениться тебе надо.

– Шутишь? – округлил глаза Чингиз.

Он как раз сервировал журнальный столик бутылками «пшеничной», бутербродами с конской колбасой и разносолами.

Зная о религиозной диете товарища, я не смог удержаться от подколки:

– А сало есть?

– Край, сколько раз я тебе говорил…

Вот так слово за слово и началась встреча однополчан. Первая бутылка водки опустела подозрительно быстро – мы едва смочили глотки. А вот второй пузырь уже совмещали с беседой.

– Анекдот хочешь? – Я потянулся за стаканом.

Чингиз не позволял моей таре хоть секунду оставаться сухой. Вот бы все военсталы меня так привечали. Хотя бы в Зоне.

– Давай за нас? – подмигнул Чингиз. – А потом анекдот!

Гранчаки приглушенно звякнули, и я почувствовал, что хмелею.

– Плывет как-то раненый Чапаев по реке Урал, а тут к нему спасатели на моторке: «Слышь, Василий Иванович, лезь к нам, мы тебя в больничку свезем». А он им: «Спасибо, ребятки, но я еще поныряю, раков половлю».

– И?.. – нахмурил лоб Чингиз, вновь разливая горилку по стаканам.

– И всё. – Я потянулся за корнишончиком и, закинув его в рот, хрустко сдавил зубами. – Мораль объяснять? Или продублировать шутку?

– Не надо. Смешной анекдот… – Даже не попытавшись изобразить улыбку, Чингиз поднял стакан. – А ведь я тебя похоронил, браток. Думал: всё, каюк тебе.

Мы выпили.

– Меня все похоронили. Я на кладбище был. Пацаны мне такой памятник соорудили, что прям ложись и подыхай – лучше ничего уже не будет!

Я едва не всплакнул – так себя жалко стало. Значит, набрался уже. Не то чтобы в опилки, но развезло неслабо.

– Не-а! – качнулся ко мне Чингиз.

Я зажмурил глаза, опасаясь, что военстал своим тренированным лбом боднет меня в нос.

– Не-а, брат, ты не понял. Ты ни хера не понял! Ты в отключке был! Мы тебя полтора кэмэ по Зоне тащили, а ты хоть бы «привет» сказал!..

Я почему-то вспомнил, как сержант Петренко учил нас, салаг, «убирать за собой посуду». Бутылки из-под пойла, употребленного «дедами», мы, молодежь, разбивали о собственные головы. С тех пор я знаю, что алкоголизм – это плохо, ведь старослужащие пили неприлично много…

Из-за ностальгии до меня не сразу дошел смысл сказанного.

– Погоди. Что значит – тащили по Зоне? Какой еще привет?

И тут Чингиз по-настоящему меня огорошил.

Он участвовал в том бою у Периметра. Это его отряд зашел в тыл танку. Он – командир взвода военных сталкеров, психов, подставляющих лбы под пули за копеечную зарплату и идеи старших по званию. Из военсталов получается отличное пополнение группировки «Долг»… Но главное – я стрелял по Чингизу и его людям. Я чуть не убил своего единственного друга.

Что ты делаешь с нами, Зона?! Зачем так шутишь?!..

Вернувшись на базу, Чингиз написал отчет о том, как обнаружил в подбитом танке труп известного преступника Максима Краевого. Ему поверили, ибо начальству доложили, что Чингиз реально мог опознать тело, ведь он служил со мной, знал меня в лицо.

На самом же деле бойцы Чингиза вытащили меня из под раскуроченной брони и вынесли с поля боя. Представляю, чего стоило Тимуру заставить парней тащить на себе убийцу товарищей. Вот что значит железная дисциплина! Меня спрятали в заброшенном доме, рассчитывая вернуться, когда все поутихнет. Чингиз оставил бойца присматривать за мной. Странно, что тот не перерезал мне глотку ввиду отсутствия командира. Я бы точно с собой не цацкался. На следующий день Тимур и его команда посетили дом в Зоне и не обнаружили ни раненого зэка, ни его сиделку. Останки военстала валялись в кустах у халупы – боец стал жертвой кровососа, а затем его обескровленным телом насладились слепые собаки.

– Вот и все, брат. Я думал, зверье и тебя сцапало.

– Меня хрен съешь… – сипло ответил я и потянулся за стаканом. – Мной только подавиться можно. – Выпив, я спросил: – Ты зачем все это затеял? Таскал меня, отчеты рисовал? А если кто сболтнет? Тебя лишат должности и звания. А то и головы!

Какая-то правильная мысль зудела у меня в черепушке, но я никак не мог прихлопнуть ее, как комара, чтобы понять, в чем дело.

– Насчет ребят, – сказал Тимур, – не волнуйся. Это мои люди, они не продадут, они…

Окончание фразы потонуло в грохоте взрыва.

Входную дверь вынесло. Пролетев через прихожую, она врезалась в стену. Однокомнатная квартирка Чингиза мгновенно наполнилась смрадным дымом.

Обычный человек закашлялся бы и позвал на помощь. Но мы-то – воробьи стреляные, нас пиротехникой не испугаешь. Мало ли что грохот? Надо было световыми гранатами да слезоточивым газом баловаться, а так…

Не сговариваясь, мы упали на пол. Я откатился к телевизору, Чингиз пристроился за быльцем кровати. Когда в комнату ввалились люди в военной форме и в бронежилетах, мы встретили их огнем из двух стволов – из моего «стечкина» и АКСУ Чингиза.

Дым, вспышки, грохот выстрелов. Незваных гостей пятеро. То есть пятеро вошли в квартиру. А в подъезде, может, томятся в ожидании еще столько же, и во дворе дежурит целая рота обаятельных мужчин в черных шапках-масках.

Первого вояку срезал Чингиз – короткой очередью в голову. Попутно веер пуль снес со столика бутылку водки и блюдо с бутербродами. Корнишоны расшвыряло по всей комнате. Вот зараза! Ну кто ж его учил так с выпивкой и закуской обращаться?! А все из-за покойника! Правильно Чингиз его завалил, таким уродам не место на этом свете!

Второй труп на моей совести. Я по привычке выстрелил в сердце – вояку отбросило назад. Забавно это выглядело: будто сам отпрыгнул. К чести воина, он сумел устоять на ногах. Сообразив, что бронежилеты у нападающих не просто хорошие, но отличные, я закончил начатое пулей в лицо.

Короче говоря, бах-бах – и в дамках.

Перестрелка продолжалась какие-то мгновения. Все произошло куда быстрее, чем я об этом рассказал. В квартире встретились люди с опытом, поэтому разборка получилась быстрой и деловитой: пришли, погибли, извините. Все атакующие повержены, хорошие парни – то есть мы – победили.

– Ах ты хорек! Ах ты падла! Урою!.. – Это Чингиз обнаружил среди гостей бойца из своего взвода.

«Падла-хорек» еще дышал. Только чудом Боженька не забрал его к себе после огнестрельного ранения в голову, но в любой момент мог исправить оплошность. Не теряя времени, Тимур принялся выпытывать у него – кто послал группу, какой был приказ и что, черт побери, все это значит?! Но предатель умер, так и не сказав ни слова.

Я проверил подъезд и осмотрел двор из окна.

Мой товарищ выглядел чуток расстроенным. Ну еще бы. Великолепный траходромище безнадежно испорчен. Стены, потолок, мебель… Капитальный ремонт и полная замена шкафов – вот что грозило Чингизу, если он таки останется тут на ПМЖ.

– Сейчас я… Трубу найти… Не помню, куда сунул… Ментов вызвать, да? Сейчас-сейчас, где-то здесь, я помню…

– Не надо ментов, – мягко сказал я.

Чингиз словно очнулся. Посмотрев мне в глаза, кивнул:

– Точно. Тебе с ментами пересекаться нельзя. Ты это… уходи. А я потом, минут через двадцать милицию вызову. Тебе времени хватит или дольше подождать?

Поверьте, мне было очень тяжело объяснять единственному другу, что его жизнь – из-за меня! – больше никогда не будет прежней. Но это нужно было сделать – причем жестко, без розовых соплей. К черту долгие беседы с терапевтическим эффектом! Стоит задержаться в холостяцком гнездышке – и враги навестят нас еще раз. И не факт, что мы сумеем за себя постоять. В конце концов, я не заставлял Чингиза писать в отчете полнейшую чушь!..

– С тех пор как я воскрес, шансов дослужить до полковника у тебя нет. Кажан видел меня живым. Уяснил? За тобой в любом случае пришли бы. Жаль, я слишком поздно это сообразил.

Вот какая мыслишка не давала мне покоя.

– И что мне теперь делать? – Чингиз выглядел потерянным.

– Брать бабло, какое есть, золото-брильянты – и отваливать в бега. Тебя объявят во всеукраинский розыск. Я дам тебе пару адресов в Киеве и в Харькове, скажешь, что от меня, – отсидишься первое время. А дальше… – Я замолчал. Я не знал, что сказать. – Фикус его знает, что дальше. Авось разберешься. Документы нужны новые да выбраться из страны…

– Это я – дезертир?! – Чингиз выпятил грудь и гордо задрал подбородок.

– Или труп. Тебе выбирать.

Я шагнул к двери, с сожалением решив, что времени на обыск трупов и экспроприацию оружия у меня нет. Взять табельный ствол – повесить на себя расстрельную статью. Ничего, я знаю, как обзавестись достойным арсеналом.

Внизу бабки с интересом поглядывали на подъезд, ожидая дальнейшего развития событий. Одна из них, прижав мобильник к уху, сообщала доблестным органам, что на улице Дубовика, пятнадцать произошла перестрелка, срочно пришлите ОМОН. Уже в пути? Спасибо большое!

Насвистывая, прогулочным шагом я вышел из подъезда. Бабки дружно уставились на меня. Ветерок холодил мой череп, покрытый коротким ежиком волос… Стоп. А где парик? Я вспомнил, что парик снял – в квартире Чингиза было жарко. Вот потому добровольные помощницы МВД на меня и уставились: входил при шевелюре, а выходит обритый налысо…

– Наши в городе, – подмигнул я пенсионеркам со значением. – Конспирация превыше всего! Но пасаран, товарищи!

Бабки синхронно закивали, а я скрылся за углом дома. Вот тут-то меня и догнал Чингиз. Он вцепился мне в плечо и открыл рот, чтобы выдать длинную тираду, но я его опередил:

– Все вопросы потом. А сейчас… Скажи, когда ты увидел меня в танке, рядом кто-то был?

Военстал мотнул головой, мол, никого, только ты.

– Оружие? В боевом отделении было оружие? Странное такое? И много?

– Ничего вообще, – ответил Чингиз. – И никого.

– Твою мечту! – выругался я.

Таки надо идти в Зону – к Профессору.

Воя и моргая сиренами, во двор влетел бронированный автобус. Это пожаловали ребятки капитана Новака, ныне разыскиваемого Интерполом. Интересно, кто у них теперь за главного? Кому доверили ответственный пост?

Словно услышав мой вопрос, злодейка-судьба тут же ответила на него. Высокий худощавый мужчина подошел к лавочке и спросил, кто вызвал милицию и что вообще происходит. Типа какая обстановка, гражданочки? Тем временем бойцы в черной форме уже заняли оборону и штурмовали подъезд.

Я узнал нового командира чернобыльского ОМОНа – это же лейтенант Бондарев! Он вытащил меня из-под пуль расстрельной команды перед тем, как я отправился в последнюю ходку по зараженным территориям.

Почувствовав взгляд, Бондарев резко обернулся. Я спрятался за углом. И хоть не прозвучало никаких команд, я знал, что времени на раздумья нет. Бондарев увидел меня. И узнал.

– За мной! – Я схватил Чингиза за рукав, увлекая товарища к подъезду соседнего дома. – Тут подвал есть?!

Метров пятнадцать до подъезда, не больше. Ерунда. Ну же! Ну!..

За нами хлопнула подпружиненная дверь.

– А как же, – выдохнул Чингиз. – У нас тут не просто подвалы, тут настоящие бомбоубежища. На случай выброса и расширения Зоны.

Нырнув под лестницу, я ударил ногой в дверь бомбоубежища. Надежный замок и крепкая древесина, а не ржавчина и гнилая ДСП, как хотелось бы. Вниз нам не прорваться. Разве что с грохотом, но вот шуметь как раз и не стоит.

– Подъезд проходной? Да.

Мы вынырнули в смрадной подворотне по другую сторону дома. И куда теперь?

– Пожарная лестница.

Я полез наверх первым. Один этаж, второй… В любой момент омоновцы могли выскочить из проходняка – а тут мы, все из себя симпатичные. Прикинув расстояние до ближайшего балкона, я прыгнул. Свалился на что-то мягкое – мешок с мукой. Сверху на меня тут же рухнул Чингиз. Видать, сообразил, что на лестнице торчать нельзя, а до крыши добраться он вряд ли успеет.

Хлопнула дверь черного хода. Послышались топот, ругань и команды.

От хмеля остался только кислый привкус во рту.

Спустя некоторое время все стихло. Погоня прошла мимо. Это хорошо, это просто замечательно. Не люблю разбираться с ОМОНом.

– Огонь есть? – вдруг спросил кто-то рядом. – Спички, может?

– Зажигалка, – хмыкнул Чингиз и полез в карман.

– Ты курить так и не бросил? – удивился я. – А ведь обещал. Если живым домой…

И осекся. Ведь кто-то с нами разговаривал. Кто-то, стоящий сзади.

* * * 

Нас рассматривал уже не ребенок, но еще не муж. Подросток лет четырнадцати максимум.

– Вы тут долго валяться будете? А то родители скоро с работы вернутся. Они таким гостям не обрадуются. Зажигалку все-таки дай, да?!

Чингиз протянул одноразовую пластмасску мальцу – по всему, хозяину балкона и прилегающей квартиры.

– Ты не очень-то громко разговаривай, – попросил военстал.

– Не дрейфь, менты ушли, – подмигнул ему паренек и со смаком затянулся. Зажигалку он тут же вернул хозяину. Мне это почему-то сразу понравилось. Я понял, что с парнем у нас проблем не будет.

Так и получилось. Покурив, тинейджер провел нас через квартиру и открыл дверь в подъезд. Мы спустились на следующий этаж, когда сзади послышалось:

– Удачи, Край. У тебя все получится!

Может действительно – послышалось? Мы долго шли по улице молча. Мамаши с колясками, пацанва, играющая в футбол, бабуля с баулом… Жизнь продолжается. А потом Чингиз не выдержал – схватил меня за грудки:

– Слышь, умник, а ты как теперь?! Куда собрался?! Есть мысли по поводу?

– В каком смысле? – Мне вовсе не хотелось обсуждать с другом планы по захвату Периметра. Вряд ли он сумеет понять. Чингиз всегда был малость не в себе: слишком уж заморачивался на долге и присяге.

– В прямом. Я все о тебе знаю, братишка. Как ты в тюрягу загудел. О побеге. О бабе твоей. Я ж не в курсе был, что тебя закрыли, в гости приехал, а мне твои старики: «Так и так, наш Максимка…»

Я стиснул зубы, чтобы не обругать Чингиза. Хрена он суется, куда не просят? Подавшись в бега, я с родственниками не пересекался. А что я им скажу при встрече?! Как бате в глаза посмотрю?!.. Разве что открытку отправлю на Новый год, чтобы знали – жив еще их непутевый сын.

– Я… я поклялся спасти дочь одного бродяги… Ворон его погремуха. Может, слыхал? Девчонка его вроде как в плену у одного урода по кличке Профессор. Урод этот в Зоне. Вот туда и собираюсь. Но это моя война, тебе туда соваться без надобности.

Видят Хозяева, я пытался отговорить Чингиза. Но он сказал:

– Я пойду с тобой! – И принялся с жаром обосновывать свое решение. Все равно ведь в бегах, семьи нет, податься некуда. А по бандитским малинам он – боевой офицер! – прятаться не намерен, пусть Максимка не обижается. Да и как он может отпустить товарища одного? Нет, он составит Максу компанию. Его, военного сталкера, Зоной не испугаешь.

– Дело твое. Отговаривать не буду. Лишний ствол не помешает.

Мне надо было обдумать расклад. Итак, что у нас на балансе?..

Ни патронов, ни оружия. Один автомат и один пистолет – все равно что ничего, курям на смех. Даже обмундирование Чингиза – ерунда, парадная бутафория для выхода в город. А уж о моем костюмчике журналиста и говорить нечего. С таким арсеналом не то что на Профессора идти, от тушканов не отобьешься. И жратвы у нас ноль без дырки, и воды ни единого литра. Я, конечно, авантюрист еще тот, но не самоубийца.

Деньги у меня есть, могу заплатить за снарягу, припасы и стволы. Но вот незадача – все точки, где можно ими разжиться, под контролем уважаемых людей. А уж они-то с удовольствием сдадут Края ментам, воякам или байкерам – да кому угодно, лишь бы правильно забашляли. Нет, по своим каналам ничего, кроме проблем, я не добуду.

По всему выходит, что придется заглянуть к Кардиналу.

Знал бы я тогда, чем все это обернется, сменил бы маршрут тут же.

Глава 9.
Храм Чернобыля-4

«А ведь дело к вечеру», – смекнул я, глядя на собственную тень.

Спать хотелось ужасно. И немудрено, ведь столько на ногах. Сейчас бы ударить по вене натовским стимулятором – для храбрости и тонуса. Но лучше найти укромное местечко и покемарить часиков двенадцать, можно больше.

«В гробу отдохнешь», – одернул себя я, шагая вслед за Чингизом. Военстал пообещал вывести нас к переулку Нэзалэжности за пару минут. Правда, прошло уже с полчаса, но я демонстративно молчал по этому поводу. Как говорится: «Без комментариев». Главное, что по пути нам не встретились милицейские патрули. А случайных прохожих мы не интересовали. Люди в нашем славном городе давно уже привыкли не обращать внимания на мужиков с оружием и в форме. Я же вообще выглядел вполне респектабельно. Разве что костюмчик слегка помялся.

– А что мы там забыли, а? В переулке этом? – До сего момента Тимур топал очень бодро, а тут сник. – Я, кажется, заблукал.

– Да ладно тебе, – не поверил я и указал на табличку на кирпичном доме. – А это что?

Надпись на прямоугольнике из жести гласила, что мы таки нашли нужный переулок.

– Я же сказал: «Кажется», – хмыкнул Чингиз.

– Когда кажется – креститься надо, – отрезал я. – Кстати, а ты умеешь?

– Чего?!

– Понятно. Сало он не ест, креститься не умеет… А к строевой ты хоть пригоден?

Беззлобно подкалывая друг друга, мы свернули в переулок. Почти все здания здесь пустовали. Во время сталкерского бума, когда каждый, кому не лень, бродил по Зоне, собирая артефакты мешками, сотни различных фирм открывали здесь свои конторы. Фронтир тогда объявили зоной свободной торговли.

Крупные партии оружия, наркотиков и людских органов – вот чем нынче торгуют в номерных Чернобылях, а рассказы о прежней коммерции кажутся наивным бредом стариков. Офисы строительных, юридических и прочих фирм давно пришли в запустение. Забавно, но с тех пор в наших местах недвижимость ничуть не подешевела. Работы у нас нет, промышленности нет, вообще ничего нет… а цены как в Киеве, а то и Москву переплевывают!

Боже, как мне хочется изменить все это! Сам того не желая, я довольно громко сообщил о намерениях. И меня не только услышали, но и поддержали:

– Ворота Храма всегда открыты для тех, кто просит Господа нашего о ниспослании милости! Мы рады тем, кто мечтает попрать вопиющую несправедливость. Я говорю о братьях, которые с оружием в руках готовы отправиться на битву с исчадиями ада, с сатанинскими отродьями!

Человек, который выдал эту напыщенную речь, стоял на пороге небольшой церквушки, пришедшей в упадок, как и прочие дома вокруг. Время сурово обошлось с храмом: купол обвалился, штукатурка осыпалась, двери попросту не было. И все равно от церкви исходило какое-то величие, что ли… Или меня так впечатлила фигура местного смотрителя, самозванного святоши по кличке Кардинал?

Некоторые считают его безумцем, бывшим сталкером, который нашел приют в развалинах храма на краю Чернобыля-4 после того, как его квартиру забрали за долги. Я сразу отбросил эту теорию как несостоятельную. У человека, который воздел руки к небу и проповедовал нам несусветную чушь, на груди висел золотой складень триптих. Я еще не видал бомжей, которые бы щеголяли изделием из металла стоимостью с двушку в престижном районе столицы.

Был ли Кардинал настоящим священником или же за такового себя выдавал, о том не ведаю, но ряса на нем сидела так, будто он в ней родился. Правда, роста он был совсем не смиренного – метра два, и в плечах широк. Кулаки – размером с херсонские арбузы. Представляю, что будет с тем, кто попадет под горячую руку. Просторное одеяние не могло скрыть развитую мускулатуру, буграми выпиравшую из-под черной, застиранной ткани.

И складень. Складень заинтересовал меня больше всего. Кило золота, а то и полтора.

Словно уловив мои низменные поползновения, Кардинал замолчал и внимательно посмотрел на нас. Его длинные распущенные волосы шевелил легкий ветерок, приносивший вонь с городской свалки. Внезапно в ручищах Кардинала возникли два очень даже пристойных «ингрема». Откуда он их взял? Из-под рясы, что ли, вытащил?.. «И вообще – с каких это пор святоши не чураются огнестрельного оружия?» – подумал я, спрятавшись за ржавым баком для мусора.

– Не стрелять! – рявкнул я Чингизу, который рефлекторно вскинул автомат, будто забыл, что в магазине у него если и остались патроны, то очень немного.

– Демоны! – категорично заявил Кардинал. Загрохотали «ингремы», фонтанчики пыли вспухли у ног военстала. Он бросил свой «калаш» на асфальт и поднял руки.

Вовсе не такой встречи я ожидал от безумного попа!..

* * * 

Я слыхал, что Кардинал готов поделиться стволами и провиантом с любым, кто поклянется на Библии, что отправится на зараженные территории и будет нещадно уничтожать мутантов. Снорков и бюреров. Кардинал записал в детишки Врага рода людского. Валить слепых собак – богоугодное дело, на Страшном суде зачтется.

«И ты поклянешься?» – удивился Чингиз, когда по пути к церквушке я объяснил ему свои намерения. «Да, – ответил я, – поклянусь. Во-первых, я атеист. А в Зоне нам встретится столько мутантов, по которым придется стрелять, что я ничуть не совру. Мало того, ты тоже поклянешься. И будешь, если надо, кушать сало. Иначе дальше я пойду один».

Чингиз ничего не ответил, но было видно, что затея с клятвами ему безумно не нравится.

И таки Чингиз был прав. Теперь он стоит с задранными к небу руками и улыбается мне с подковыркой, мол, я ж  тебе говорил, Макс, не надо было сюда соваться.

– Эй, Кардинал! – проорал я, не высовываясь из-за бака. – Мы пришли к тебе получить благословение на крестовый поход в Зону!

– Демоны! – не поверил святоша и дал очередь из двух стволов сразу.

Хм. А это вариант. Пусть расстреляет весь боекомплект, а потом мы поговорим с ним, как мужчины с мужчиной. И ничего, что нас двое, а он один. При его габаритах, мы в меньшинстве.

Я подмигнул Чингизу, который и не думал опускать руки. Чингиз подмигнул в ответ, мол, понял задумку, брат, готов поучаствовать.

– Эй, Кардинал… – Только он открыл рот и попытался сделать шаг к церкви, как вновь зазвучали выстрелы.

Самое забавное, что святоша давно мог завалить Чингиза, но почему-то не делал этого. Сан не позволяет? Типа не убий и все дела? Ой, сомневаюсь я в этом. Шикнув на Чингиза, чтобы молчал – не надо искушать безумца, – я сам попытался его разговорить:

– Эй, Кардинал, послушай меня! Мы вовсе… – Я замолчал, внезапно осознав, что святоша больше не стреляет при звуке моего голоса.

Ага, патроны закончились?!

К сожалению, я рано радовался.

– Что здесь происходит, святой отец? – В наш междусобойчик вмешались новые действующие лица.

Лиц было двое, и морды у них были такие, что мама не горюй, папа не смейся. Пропитые такие морды – типичные образины патрульных ментов из Чернобыля-4. В МВД других не принимают. Приходит будущий мент в отдел кадров, а у него спрашивают: «Пьешь как сапожник? Куришь как паровоз? Прессануть сталкера сумеешь и на бабло развести?!» А он отвечает: «Да!» Отдел кадров такому молодцу сразу ставит печать в трудовой – «Наш человек!», выдает фуражку, АКСУ, броник и дубинку. И напутствуют, вытолкав на улицу: «Служи, сынок, как дед служил, а дед на службе не тужил». А зарплату чернобыльским ментам вообще не платят. Мол, так каждый может, так много мозгов не надо, а вот ты пойди и насшибай себе на французскую булочку с черной икрой!

– Чего?! – Мент, вдвое толще своего напарника, скривился так, будто в рот ему затолкали кило лаймов.

С привычкой думать вслух надо что-то решать.

– Говорю, мы очень рады, что нашу молитву посетили представители правопорядка!

Представьте на минуточку расклад. Я за мусорным баком. Чингиз в форме военстала задрал лапки кверху. Автомат лежит у ног. А на пороге церкви – святой отец с импортными стволами. И менты – две штуки – с намерением поиметь бабла хотя бы с наших трупов. И патрульный «уазик» стоит в начале переулка, в нем отдыхают от мирской суеты еще двое жлобов при исполнении. Представили?

Писец – сибирский зверек. Примерно такой фразой можно описать наше положение.

– Так вы тут молитесь? – У толстяка явно не было профессорской степени, сомневаюсь, что он закончил хотя бы ПТУ.

– Молимся! – подтвердил Чингиз, зажмурившись в ожидании автоматной очереди.

Но Кардинал не выстрелил. Точно патроны закончились.

– Верно эти двое говорят, а, святой отец? – Толстяк не поверил Чингизу, но автомат навел почему-то на меня.

Стало так тихо, что я услышал, как стучит сердце военстала. Только бы горячая кровь товарища не взыграла раньше времени. Только бы… Твою мечту! Нет! Чингиз подмигнул мне и указал глазами на автомат, лежащий у ног. Мол, я начну, а ты поддержи огнем.

Слава Хозяевам, он не успел натворить глупостей.

– Послушники, да. Прихожане мои. Обряд у нас, – подал голос Кардинал. – Сейчас принесу святой воды, окроплю боевое оружие. А вам, дети мои, тоже освятить автоматы?

Прикусив усатую губу, толстяк с сожалением опустил ствол.

– А чего этот у бака развалился?

– Так ведь обет у него. Самоуничижение такое, – не растерялся Кардинал.

Чингиз застыл на месте, не понимая, что ему теперь делать: хвататься за оружие или не торопить события? Я скорчил такую рожу, что он сразу понял – спешить не стоит.

– Самоуничижение?.. – Толстяк с пониманием кивнул. – Нужное дело. Особенно некоторым не помешало бы. – И выразительно посмотрел на своего напарника, долговязого, лет двадцати. – А то присылают тут всяких… с мнением… Ну, честь имею!

Толстяк козырнул и вразвалочку зашагал по направлению к «уазику», повесив автомат на плечо. Долговязый – совсем недавно в органах – засеменил рядом, то и дело оглядываясь на нас.

Когда менты чуть отошли, новичок подал голос:

– Слышь, босс, а чего они вообще стреляли?

– Да мало ли чего люди стреляют? Захотелось им… – отмахнулся от него бывалый.

Но не так просто было избавиться от назойливого новичка:

– Босс, тут ориентировка была минут пятнадцать как. Ну точь-в-точь!

– A-a, ерунда. – На ходу толстяк снял с головы фуражку и платком вытер пот с округлой плеши. – У нас этих ориентировок по пять штук с утра и по десять вечером. Не забивай мозги, а то умным станешь. А у нас умных не любят!

«Уазик» укатил.

– Руки-то опусти. А ты? Долго там спать будешь? Вылезай, не трону, – устало подал голос Кардинал и неожиданно зло добавил: – Ненавижу ментов!

* * * 

Внутри церквушка выглядела еще хуже, чем из переулка. Роспись на стенах едва просматривалась. После того как обвалился купол, дожди и солнце быстро расправились с красочными образами. Крест лежал на полу, заваленном битым кирпичом и кусками мела.