Текст книги "Ищейки Смерти"

Автор книги: Александр Рыжков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Без лишних разговоров, великан схватил одного из насторожившихся усатых мужчин и швырнул в сторону. Томящееся личико Илины приняло увлечённое выражение. Мужчина повалил ближайший столик, вместе со всей посудой, едой и не успевшим отскочить драгом. Бледнолицый люрт занял место отброшенного. Кровь ещё отбивала молотом в висках: плохо слушающейся рукой он поднял со стола ложечку, с пригоршней зачерпнул из розетки вишнёвое кушанье и поднёс к губам возлюбленной. Девушка слизнула немного угощения, случайно уронив капельку на открытый декольте верх груди. Стрек так и сидел, не шевелясь. Усатый мужчина испуганно завертел головой. Илина кивнула люрту, и он припал к её груди, нежно слизывая растекающееся пятнышко.

Тартора всего перекрутило внутри: красавица позволяет этому хвостатому уроду обнимать себя! Да он ведь наполовину зверь. Слабоумный рогатый недочеловек! Ему бы гнить на рудниках Шахтной Цепи!

Но счастливые мычания люрта вскоре сменились воплями боли и отчаяния. Отброшенный им ранее усач не был из тех людей, кто так просто расстаётся со своим местом «под солнцем». Он подобрал с пола отбитое горлышко графина и вонзил его люрту в затылок. Великан ревел как смертельно раненный красный медведь. Разметая попадавшиеся на пути столики, стулья и зазевавшихся ухажёров, он мчался на ранившего его человека. Усатый мужчина оказался не так ловок и быстр, чтобы избежать расправы. Мощные ручища впились в его горло, сразу же сломав несколько позвонков. Люрт всё сжимал мёртвую шею. Изо рта и затылка гиганта текла кровь. А вместе с ней, вытекали и последние силы… Вскоре бледнолицый люрт упал замертво, похоронив под могучим телом своего убийцу.

Илина так внимательно следила за расправой. Так блестели её глубокие как Вечный Океан глазки. В такой радостной, милой улыбке расплывались пухленькие губки.

«Она ведь богиня! Богиня, богиня, богиня…»

Таверну «Дамский каприз» пришлось покинуть. С пополнением: трое подавальщиков-примов примкнули к рядам влюбчивой толпы мужчин. Три новых минус два убивших друг друга старых равняется плюс одному…

Начинало темнеть. Неудивительно, что Илина из рода Удочников захотела отправиться к себе домой. Жила она с недавних пор не в родительских имениях (которые, сказать по правде, были тесны для столь широкой души девушки): покровители совершенно недавно подарили ей дом, выкупленный у вдовы зажиточного торговца.

– Сейчас опять начнётся, – шепнул Тартору прим с розовым моноклем в левой глазнице.

Илина стояла на крыльце. Её нежные глазки блуждали по затаившейся в ожидании толпе.

– Ну… Сегодня это будешь ты, – божественным голосом произнесла девушка и показала хрупким пальчиком на высокого рыжебородого человека в дорогущем смокинге, чьё грубое лицо вмиг засияло невероятным блаженством. – Да, ещё ты… – она показала на двурукого прима. – Ну, и ты, новенький, – её выбор пал и на Тартора.

Остальные разошлись, образовав живой круг. С крыльца своего дома Илине открывался прекрасный вид на всё, что должно было происходить внутри этого зловещего круга. Она с нетерпением ждала развязки…

Тартор всё понял. И успел опередить рыжебородого, потянувшегося за пистолетом у себя под пиджаком. Удар был негромкий, хлюпающий. Из глаз мужчины брызнули слёзы, из перебитого носа хлыстала кровь, заливая ему подбородок и шею. Тартор занёс кулак для второго удара, но тут же остановился. Промычав что-то невнятное, рыжебородый отбросил пистолет на пол и побежал прочь, растворившись в толпе. С него хватит травм на сегодня. Сильный, подлый удар в висок. В голове Тартора зазвенело, в глазах брызнули кровавые искры. Ноги подкосились, но он успел обернуть это в свою пользу и провёл подсечку. Двурукий прим подпрыгнул, и нога Тартора пролетела мимо цели. Тартор лежал на земле. Такой беззащитный, такой доступный – бери и забивай до смерти. Но прим оказался опытным бойцом, способным трезво оценивать силы соперника. Видимо, потеря двух рук научила его многому… Подхватив с пола пистолет, он выстрелил во вскочившего на ноги и тут же ставшего боком противника. Свинцовый шар пули вскользь задел край плеча и спины Тартора и вгрызся в живот оказавшегося на его пути человека из толпы. (Как бы иронично это ни звучало, но человеком оказался именно рыжебородый владелец пистолета. Спасти его, кстати, удалось. Пусть весь немногочисленный остаток своей жизни ему придётся есть жидкую пищу. И что? Главное – жив остался…) Тартор пошёл в наступление. Благо, он почти сразу смог выбить из рук врага пистолет с тяжёлым металлическим яблоком в конце рукояти, которым прим размахивал как булавой, держась за дуло. Враг с присущей его роду ловкостью уклонялся, блокировал и контратаковал. И, нужно заметить, его удары не отличались благородностью: он целился в раны, оставленные пулей, пытался выколоть глаз, про попытки ударов в пах и говорить не хочется. После очередной успешной контратаки, прим пошёл в решительное наступление. Несколько раз его твёрдые как гранит кулаки настигали лицо Тартора. Пяткой – прямо в солнечное сплетение. Тартор отшатнулся, жадно глотая воздух. Перед ним стоял настоящий боец. Заслуживающий уважения. И мучительной смерти… Прим подался вперёд, готовя сопернику серию новых ударов. Тартор сработал на опережение. Кулаком прямо в подбородок. Очень удачный удар: был слышен отвратительный хруст челюсти. Прим рухнул на землю, словно мешок с дерьмом. В отличие от рыжебородого, ему придётся есть каши лишь полгода…

Вытерев рукавом с лица кровь от рассечённой брови, Тартор направился к возлюбленной. Илина смотрела на него глазами, переполненными восхищения.

Остальным ухажёрам – отбой. Сегодня ночь принадлежит Тартору!

В рукав пиджака был вшит крохотный мешочек с порошком из отборных поганок. Всего и нужно – потянуть за верёвочку, подсыпав отраву в бокал с шипучим вином девушки. Тартору бы не составило особого труда проделать это. Но он напрочь забыл про своё задание. Он вообще обо всём забыл. Мысли послушными рабами пластовались перед обелиском с вычерченным кровью именем: Илина!

Она повелевала им как хотела. Она приказывала ему делать унизительные для любого мужчины вещи. Она давала себя обнимать и в то же время лупила его плетью. Она плевала на его лицо и жарко целовала. Она пила шипучее вино и угощала его. Она отбирала вино и заставляла рыдать как младенца. Ей нравились его унижения. Ему нравилось её нагое тело…

Всё внутри Тартора разъедалось червями ревности. Илина должна принадлежать только ему! Всегда! Никто не смеет прикасаться к её божественному телу! Никто! Но к нему прикасались… до встречи с Тартором прикасались… Нет! Она не могла позволить этим уродам (тут же в голове пронёсся образ бледнолицего люрта, целующего её грудь)… От этих мыслей хотелось выть – так тяжело было бремя слепой ревности.

На её запястье поблёскивал золотой браслет в форме змеи, поедавшей свой хвост, с рубиновым и изумрудным камешками вместо глаз. Кроме этой вещи на девушке ничего не было.

Тартор обнимал свою любовь, ласкал – она позволила ему это делать. Но ревность просто разрывала его, не давала покоя.

– Откуда у тебя этот браслет? – осмелился спросить он.

– Не твоё дело, послушный раб, продолжай… – сладко вздохнула Илина.

– Это подарил мой соперник? – внутри сделалось невыносимо больно.

– Да, – ответила девушка, – не останавливайся, мне так хорошо…

– Сними его, – взмолился Тартор. – Сними его, моя любимая. Сними, я прошу тебя. Мне очень больно… Сними!

– Ух, тебе придётся здорово заслужить это.

И Тартор заслужил…

Илина сняла браслет и положила на столик подле камина.

А после, уставшие и довольные, они повалились на кровать. Илина тут же уснула. А Тартор не смог. Ему не давало спать странное чувство, будто что-то вдруг отпустило. Словно с плеч упал невидимый ранее груз. И стало так невероятно свободно. И мысли. Подобно стае спугнутых рыб, они заметались по голове. Ими больше не повелевал тот обелиск, мгновениями ранее державший в таком строжайшем подчинении.

Девушка, лежащая рядом, оказалась просто девушкой. Да, красивой. Но видал Тартор за свою жизнь девиц и пошикарнее! Как это он мог так слепо подчиняться её воле? Это до дикости смешно. Чтобы Тар, старина несмеймнеприказыватьженщина Тар, оказался под каблуком…

Браслет! – пушечным ядром пронеслось в голове.

Тартор поднялся с постели, собрал разбросанные по всей комнате вещи, оделся и подошёл к столу. Огонь камина плясал в драгоценных глазах золотой змеи. Не раздумывая и секунды, он спрятал браслет в карман. На столике стоял бокал с недопитым шипучим вином. Чётким движением, словно всю жизнь только этим и занимался, наёмник насыпал в бокал ядовитый порошок. Вино смертоносно зашипело.

Тартор подошёл к постели и нежно притронулся к плечу Илины. Она разлепила веки и потянулась, сладко улыбаясь. Заспанная девушка, вполне симпатичная, но не сказать, чтобы богиня… Она приподнялась, взяла бокал и поднесла его к губам. Нет! Тартор выбил бокал, не дав сделать и глотка. Хрусталь звонко разбился, окропив паркет шипучей отравой.

– Что же ты делаешь, мой милый раб? – удивилась девушка.

– Спасибо потом скажешь, – ответил Тартор, молниеносно выхватил нож из голенища сапога и полоснул острым, как клык дигра, лезвием по нежной женской щеке.

Шрам останется довольно-таки уродливый.

Задание выполнено.

Глава 6: Падшие герои, благородные злодеи

Тысяча золотых. Разве что-то может согреть душу сильнее, чем тысяча золотых? Тугой, тяжёлый мешок с золотыми монетами. Кто сказал, что от денег все беды? Как такое может быть, когда с ними так легко и приятно? А лишь они начинают кончаться – тут и раздражённость повышается, и настроение подавленное… И необязательно их где-то тратить. Мастук упаси! Само наличие мешочка с золотом в тайнике – верный залог хорошего расположения духа.

После недолгого совещания, было решено отправиться на север, в город Малый. Подальше от Фермерских и Рыболовных Угодий. Прочь от житейских проблем провинциалов! Шороху Смертельные Ищейки наделали предостаточно: подкрепляющие репутацию слухи будут ещё долго будоражить умы тамошних жителей. Как обычно, большинство слухов окажутся лживыми, переполненными крови и насилия. Ну что ж, репутация наёмников от этого всегда только выигрывала.

Лучшего пути, чем вдоль реки Изогнутая, придумать невозможно. В аграрном городишке Пашни, стоявшем по обе стороны реки, пополнили запасы. Дальше предстояла скучная, но и успокаивающая своей скучностью дорога.

Тартор, между прочим, не удержался от соблазна: когда вернулся с задания, на запястье блестел золотом браслет в форме поедавшей хвост змеи. Хотел проверить его магическую силу на собратьях, в частности на Филике.

Командирша тогда расчёсывала гриву лошади. Зачем это делать, спрашивается? Причёсанная или нет, лошадь одинаково тянуть повозку будет. Лишняя трата драгоценного времени. Лучше бы совершенствовала боевые навыки. Тартор тогда всё что на душе было – всё выложил в доступной ему манере. Думал, Филика проглотит оскорбление. Думал, в ноги упадёт, изнемогая от избытка чувств. Думал, главным его сделает…

Но думать – удел для других, отнюдь не для Тартора. Он это понял, когда лопатой соскребал лошадиный навоз с земли. Ради такого зрелища даже Тос и Моррот из кареты вылезли.

В общем, не так просто из магических вещей выгоду извлекать…

Когда страсти улеглись и Тартор рассказал, в чём заключался секрет девушки, Филика попросила браслет себе (Тар не смог отказать, ведь это впервые за последние дни, когда командирша заговорила с ним нормально, без посредников и ругани). Долго рассматривала вещицу, пытаясь вспомнить, где же раньше видела подобное. Не вспомнила и спрятала опасную вещицу в карете, подальше от пытливых глаз товарищей. Выкидывать или ломать – рука не поднялась. А одевать… Нет, лучше без экспериментов.

На второй день пути случилось непредвиденное.

Обеденный привал. Тос сидел на крыше кареты и молчаливо глядел на бесконечность неба. Таился за ним такой грешок. Если раньше, до заточения на серебряных приисках, знакомые всегда отмечали его болтливость, отменное чувство юмора и утончённость манер. То после заточения – Тос сделался молчаливым, задумчивым, иногда даже злым. Он мог часами, если не сутками сидеть, уставившись в небо или воду, давая путь грустным мыслям об испорченной жизни. И он очень раздражался, когда что-то или, не приведи Мастук, кто-то нарушал ход размышлений. Поэтому тёмное пятнышко вдалеке, растущее, обретающее очертания парящего стрека он воспринял с неприязнью.

Стрек приземлился возле Тоса и попытался представиться, но раздражённый прим тут же повалил непрошенного гостя. Они боролись, пока не повалились с крыши кареты. На шум прибежали остальные.

– Пошмотрите, что жа фрукт к нам пожаловал! – заговорил запыхавшийся Тос, держа в неразрывных захватах незваного гостя.

– Погоди, – Тартор поднял с земли золотую цепочку с аметистовым бюстом мужчины, должно быть оброненную во время падения. Непонятно почему, но от прикосновения к камню, Тартора бросило в ледяной пот. – Я его знаю. Один из подкаблучников Илины.

Тос расцепил пальцы. Стрек поднялся, «случайно» облокотившись на рявкнувшего от неожиданной боли прима. Быстро осмотрел крылья на наличие заломов, не обнаружил таковых и выхватил из рук Тартора медальон.

– Чего тебе здесь нужно? – не стала церемониться Филика.

– Я прилетел по делу, – высоким клекотом сообщил стрек. – Смотрю, к работодателям у вас особый подход… – сказал и покосился на потирающего царапины Тоса. – Надеюсь, моё колючее тело не доставило вам неудобств…

– Да иди ты к Гирену в жопу! – окрысонился прим.

– Хочу поблагодарить вас за спасение, – стрек подошёл к Тартору и горячо затряс его руку. – Не лиши вы стерву чар, я бы рано или поздно погиб в очередной драке за её покровительство.

– Её чар? – настороженно спросил Тартор.

– Ну да, её чар. Чар красоты, – без намёка на эмоции заклекотал стрек. – Это ведь ваша рука оставила на её щеке глубокую рану.

– Кто тебе такое сказал? – возмутился Моррот. – Мы знать не знаем ничего об этом.

– Боюсь, что у меня совершенно другие сведения, – не сдавался стрек. – Каждый об этом знает из слухов и сплетен. А я, к тому же, своими глазами видел.

– Что ты видел? – разозлился Тартор.

– Я видел, как вы зашли к ней в дом на ночь, – сказал стрек. – А наутро её нашли связанную, с забитым тряпкой ртом и глубокой раной на левой щеке. Рана, кстати, была хорошо обработана и не кровоточила…

– Поблагодарить Тартора – это всё, что ты от нас хотел? – спросила Филика.

– Ох, где же мои манеры? Меня зовут Парфлай. Я не из этих мест. С городка Ижкир, что располагается в крайней западной части королевства Техмаг. Должно быть, вы не слыхали о таком…

– Сердце древесной промышленности Техмага. Вырубка леса, переработка, заготовка древесины, изготовление мебели, каркаса для карет, рукоятей для орудий труда и войны, ну и тому подобная дребедень, – блеснул эрудицией Моррот.

– Я могу только похвалить ваши познания, – сказал Парфлай. – Так вот, я – владелец крупного лесоперерабатывающего завода. Должно быть, вы понимаете, что за этим стоит?

– Долговая яма? – предположил Моррот.

– Взбунтовавшийся заместитель? – загадала Филика.

– Высокие налоги шишки из Магаррана требуют? – вставил Тартор.

– Бандиты обещают крылья выдрать жа неуплату дани? – с надеждой спросил Тос.

– Деньги, – всё тем же бесцветным голосом отрезал предположения стрек. – За моей спиной большие деньги. Очень большие. И я готов поделиться с вами…

– Дай договорю: и ты ими поделишься за выполнение невероятно опасного задания, – перебила Филика.

– Абсолютно верно. Вам придётся убить очень опасных преступников.

Из-за холма в километре от них выросло нечто угловатое, извергающее пар из трубы.

– А вот и мои слуги, – махнул в сторону холма Парфлай. – Новейшая модель паровой повозки. Очень удобная и практичная, скажу по секрету. Не в пример её допотопным предшественницам. Я к вам так спешил, что не выдержал и полетел сам. Не стал дожидаться её прибытия.

– Кто заказанные и что они сделали, чтобы заслужить смерть? – холодно спросила Филика.

– Это великие люди… – стрек помолчал. – Вернее, были такими… Вы ведь слышали о героях, остановивших армию Тризолуса?

– Отовсюду разное говорят… – задумчиво почесал за ухом Тартор. – Есть и про героев молва, но смутная очень, маловероятная…

– Так знайте, механические порождения злого гения Тризолуса Первого были остановлены группой доблестных мыслящих. Только благодаря их смелости, отваге и самоотверженности мы можем наслаждаться свободной жизнью. Вы знаете, что хотел сделать этот детоубийца с покорёнными мыслящими? Он хотел всех убить. Абсолютно всех. Чтобы заточить их души и волю в хлипких телах механизмов…

– Стоп-стоп-стоп, – перебил Моррот, – откуда такие глубокие познания?

– Как откуда? – развёл руками стрек. – Каждый житель Техмага знает об этом. Я удивляюсь, как это большинство жителей Объединённого Королевства могут оставаться такими невеждами. Их души весели на волоске от самой, что только бывает ужасной участи, а они даже своих спасителей не знают.

– Так, давай без оскорблений, – предложила Филика.

– И вообще, чего ты от наш хочешь, нащекомое, – зашипел Тос. – Ешли они такие хорошие, жачем их уничтожать?

– Увы, другого выхода просто нет, – ответил Парфлай. – Даже самые лучшие из нас способны пасть. Начну с самого начала. Без малого три года назад отважная группа воинов совершила дерзкий, немыслимый штурм Форта Террора. И пусть они атаковали с воздуха…

– С воздуха? Они все стреками были, что ли? – перебил Тартор.

– Нет. Построили летательные аппараты из болотных грибов… – ответил Парфлай и после значительной паузы продолжил: – Их шансы на успех были настолько ничтожны, а противостоящая армия – настолько сильна, что, должно быть, Тризолус попросту не воспринял их как серьёзную угрозу. Или просто не рассчитывал, что кому-то взбредёт в голову построить аппараты по сомнительным чертежам Винчида Леона. В любом случае, они добились своего. Пусть и с потерями… Их трофеем стала Смертоптица – крылатый техномагический исполин, переносящий хозяев в своём чреве, – стрек осмотрел слушателей: – Вы просто не могли про металлическую птицу не слышать.

– Недавно даже видели, в облаках летала, крылышками махала, – сообщил Моррот.

– Слава Летуну, хоть какие-то знания в этом невежественном лесу… – похвалил Парфлай.

– Так, глубокоуважаемый, ещё что-то подобное, и мы тебя пинками под рогатый зад вышвырнем! – не удержалась Филика, разглядывая свои ногти на руках.

– Этот трофей и стал причиной гибели светлых принципов, – пропустил её слова мимо ушных дырок стрек. – С ним пришло сильно много власти… Смертоптица – вторая по мощи после Форта Террора. Три года герои погрязали в её сети. Путешествовали по миру: изучали Выжженные Земли и Пустой Материк. Первое время, даже помогали нуждающимся: спасли Тикус от набега кровожадных воинов Повелителя Леса, выявили и обезвредили причину плохих урожаев в Диде, убили потустороннее чудовище, засевшее в подземельях Бирры, утолявшее свой дикий голод обитателями города, помогли сбросить диктатуру «Фиолетовых Мундиров» в славном городе Тампе…

– Подумаешь, герои… – ревностно перебил Тартор. – Мы до тех городов просто не добрались ещё.

– Я не сомневаюсь в этом, – всё тем же монотонным клекотом ответил стрек. – В общем, со временем их стремление помогать мыслящим наткнулось на немую неблагодарность. На ужасающее безразличие. Думаю, вам оно знакомо… Забыть, что когда-то было не так хорошо, как сейчас – самое простое дело. А забыв о злых днях, забываются и герои, которые помогли их пережить… Вы ведь понимаете. Да, по глазам вижу, что понимаете…

– Давай уже к сути подводи, – потребовал Тартор.

Паровая карета, если можно было так назвать массивное металлическое сооружение на восьми колёсах, остановилась в нескольких метрах от них. Лошади нервно забили копытами по земле. В смотровых окнах виднелось два бесстрастных лица примов.

– Знаете, кто спалил дотла Диду? – поинтересовался Парфлай.

– Да иди ты, – не поверил Моррот.

– Недавно герои залетели туда пополнить запасы, – продолжал стрек. – Предприимчивые купцы потребовали с них чрезмерную плату. Это оказалось последней каплей…

– Нет, не понять мне, откуда ты это всё знаешь? – хлопнул себя по бедру Тартор.

– И какое тебе дело до жителей Диды и вообще до всего этого? – добавил недоверия Тос.

– И что вообще это всё значит? – сказал, чтобы не молчать, Моррот.

– Я знаю многое, – ответил Парфлай, медленно сменяя взгляд сетчатых глаз от собеседника к собеседнику. – И мне это так не безразлично потому… Понимаете, я раньше был… – он долго молчал, вспоминая, – я раньше был… Слугой Тризолуса… Капитаном Форта Террора…

Возникшее напряжённое молчание прорвал Тартор, потянувшись за эспонтоном:

– Так давай мы тебя сейчас убьём!

Из кареты стрека тут же выскочило шесть вооружённых до зубов примов.

– Тар, не будь умалишённым, – осадила его Филика.

– А я и есть умалишённый, если не помнишь, – не заставил ждать ответа Тартор, но оружие отставил. Охранники стрека не казались слишком грозными противниками – с ними, при необходимости, и врукопашную справиться можно.

– Да, я ожидал что-то подобное, – это показалось, или в голосе Парфлая действительно можно было уловить что-то похожее на грусть? Он щёлкнул пальцем и его примы скрылись в карете. – Когда кто-то узнаёт о моём прошлом… Нет, не хочу вспоминать… Понимаете, я был слеп. Я был беспомощен и глуп. Он приютил меня. Он помог мне. А взамен я служил ему как верный цепной боброс. И, как это не печально, успел наделать очень много глупостей до того, как понял… – Парфлай сутулился, его крылья повисли на спине, словно завядшие листья. – Тяжело… Я улетел прочь. Я бежал от его власти. И всё это время. Всё это ужасное, полное душевных мучений время я провёл в попытке загладить свои злодеяния. Я раздавал деньги бедным, выполнял просьбы нуждающихся, защищал от обидчиков слабых…

– Я сейчас расплачусь, – не выдержал желчный Тартор.

– Да заткнись ты уже, помойная яма! – топнула ногой Филика и попросила гостя продолжать.

– Только помогая другим, я чувствую себя сбой, – вновь заговорил Парфлай. – Не тем чудовищем, в которое меня превратил Тризолус, а простым, добрым и открытым парнем. Кем когда-то был…

– Ну, а от наш ты тогда чего хочешь? – всё выпытывал Тос, чьи царапины по телу невыносимо зудели. – Вожми и убей шам швоих героев. Вон, у тебя целая когорта преданных молокошошов.

– Будь всё так просто, я к вам бы не обратился, – заговорил стрек. – Падшие герои – великие воины, равных которым нет. Трое из них обладают сильнейшим магическим существом в крови. Ещё у одного – могучее волшебное оружие. Остальные – искусные бойцы. Вам ни за что с ними не справиться…

– Во-первых, насчёт справиться – вопрос спорный, – встрял Тартор. – Во-вторых, если всё так плохо, каким чудом мы выполним заказ?

– Выполните. Я всё продумал, – сказал стрек и два раза щёлкнул пальцами. С левого бока паровой повозки распахнулась широкая дверь. И распахнулась не так, как это принято, а вверх. Примы принялись выгружать из салона тяжёлые мешки. А с ними – какую-то цилиндрическую вещицу из чёрного матового металла. Эта вещь была высотой не больше полуметра.

Парфлай похлопал по мешку:

– В каждом таком – тысяча золотых монет. Можете проверить. Всего десять мешков. Это задаток. Столько же вы получите после выполнения задания.

Смертельные Ищейки стояли как были, старались не показывать свои эмоции. Жаль, что каждого выдавала пелена, золотой пылью застелившая глаза…

– А теперь о выполнении, – перешёл к делу Парфлай. – Эта железяка, на которую вы с таким недоверием смотрите – сильнейшее взрывное устройство. Я разработал его специально для этого случая. Всё, что вам нужно сделать – установить бомбу на борту Смертоптицы. Чтобы похоронить под её обломками заказанных. Желательно всех. Обязательно: Дрима и Бирюка. Они оба дали приют в своей крови могущественным магическим существам. Один – человек, другой – волк.

– Волки могут быть магами? – не поверил ушам Тартор. – Нет, я знаю, что некоторые падшие представители их расы способны заводить дружбу с другими мыслящими. Но чтобы магами становились…

– Как же всё-таки вы, молодой человек, мало знаете, – сообщил известную всем истину Парфлай. – Так вот, ваша команда зарекомендовала себя безупречными специалистами подобных дел. Говорить мне ещё что-либо – бессмысленно, – стрек опять выдержал свою коронную паузу. – Насколько я понял, задание вы приняли.

– Нам нужно немного посовещаться, – ответила Филика, жадно пялясь на мешки с золотом.

Парфлай понимающе кивнул.

Смертельные Ищейки зашли за свою карету, склонили головы поближе друг к другу и принялись совещаться.

– Славься великий Моол, – громким шёпотом заговорил Моррот, – дорогостоящие заказы нам просто на голову падают. Да после такого куша нам на три беззаботные жизни хватит!

– Мне он не нравится, – сказал Тартор. – Мне стреки вообще не нравятся. Они чересчур скрытные, чтобы им доверять.

– Он шлишком колючий, – двусмысленно добавил Тос, не переставая чесать зудящие царапины.

– А я ему верю, – сказала Филика. – Пусть его лицо и голос – лишены эмоций, но видно, что он страдает за это дело сердцем. Или сердцами, не знаю, сколько их там у него.

– Да, и сказочно богат при этом, – напомнил Моррот, в чьих глазах ещё стояла золотая пыль.

– И к тому же… – добавила Филика задумчивым голосом. – Они спалили Диду… Пусть я и ненавижу своё детство, но всё же…

– По пять тысяч на каждого… – мечтательно проигнорировал её Тартор. – Я бы смог себе построить большой каменный дом где-нибудь у реки, засадить несколько полей виноградом, завести прислугу и нескольких красавиц-жён…

– Ух, каким ты романтичным иногда бываешь, – съязвила Филика. – Мне особенно про жён нравится.

– Думал, тебя к ним взять, но теперь не хочу, – наигранно обиженно отразил шпильку Тартор.

– Всё, моя жизнь потеряла всякий смысл! – не заставила ждать с ответом Филика.

– Он, как вщякий штрек – личношть неприятная, – заговорил Тос. – Но мне кажетша, его шлова правдивы. А цена – более чем окупает ришк. Вы вшпомните, как мы жа пятьшот жолотых щебя в Щедом Лешу подштавили… Уж ешли жижнь швою ложить, как бедняга Лирк, так хоть жа шоштояние целое…

Вспомнив о погибшем товарище, они помолчали в знак его доброй памяти.

На этом совещание закончилось.

Парфлай стоял на том же месте, где и раньше. Казалось, что за это время он ни разу не шелохнул и усиком.

– Мы согласны, – обрадовала его Филика. – Если вы не против, хотелось бы проверить…

– Да, пожалуйста, – согласился Парфалй.

Тос подошёл к первому выбранному им мешку и развязал узел. Золотые монеты. Настоящие. Пьянящие. Манящие. Звенящие… Драгоценное сырьё, из которого умный способен создать своё благополучие…

– Теперь слушайте и запоминайте. Хорошо запоминайте. И вглядитесь в их лица, – Парфлай щёлкнул пальцами и его шестёрка прим раздал наёмникам листы с портретами и записями карандашом на обратной стороне: как зовут, насколько опасен, каким оружием владеет в совершенстве и так далее. – Их всего восемь, – продолжал стрек. – Дрим – их предводитель, могущественный маг. В бою опасней его, поверьте мне, вам из мыслящих никого ещё не доводилось встречать. Джина, Ночная Бабочка, – бывшая воровка, теперешняя подстилка Дрима. Хорошо владеет кинжалами и метательным оружием. Опасна, но с ней вы, думаю, легко справитесь. Брок – могучий люрт, чья и без того непомерная сила подкрепляется магическим перначом из самой Стальни. С ним проблемы в бою серьёзные возникнуть могут. Тона – люртша, жена Брока. Любит двуручные мечи. Её вы убрали бы с закрытыми глазами. Бирюк – волк-маг. С ним связываться вообще не стоит. Лароус – сын Тризолуса, предавший отца и переметнувшийся к врагу. Он тоже маг. Но не совсем, чтобы человек… В общем, это не сам сын, а его душа. Заточённая в тело магомеханической машины. Кстати, он сыграл не последнюю роль в столь низменном падении из героев в разбойников. Что тут скажешь, яблоко от яблони… Кич – прим, лишённый в одном из боёв руки. Но это ни в коем случае не сказалось на его боевых качествах. Он непревзойдённый стрелок. Лучше не попадаться на линию огня его многозарядного мушкета… И Камоорн – щуп. Как и все щупы, искусен с гарпуном, копьём, сеткой и тому подобными глупостями. Вам он на один зубок.

– Да-а-а, не воодушевляет список, – сделал вывод Тартор.

– Я уверен, что вашего мастерства хватит выполнить задание, – подбодрил Парфлай.

– Есть какие-то предположения, откуда начинать поиски? – спросила Филика.

– Совсем недавно они залетали в Пашни, – сообщил стрек. – Там живут отец с мачехой Дрима. Адрес их дома записан на обратной стороне одного из листов. Это всё, чем я могу помочь.

– А как мы получим вторую часть платы за заказ? – задал всё это время терзающий вопрос Моррот.

– Даю слово: выполните задание – и я отыщу вас в тот же день, – сказал Парфлай. Его сетчатые глаза бликовали появившимся из-за туч солнцем.