Текст книги "Ищейки Смерти"

Автор книги: Александр Рыжков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Глава 16: Нежданная Встреча

– Будь ты проклят швоим любимым Моолом! – вопил Тос на пустившего «кожаные крылья» в затяжной поворот Моррота. – Меня щейчаш вывернет наижнанку!

– Чего?! – попытался перекричать завывающий в ушах ветер Моррот. – Я не слышу! Что ты хочешь?

– Чтобы ты покрылша яжвами и плещенью! – в сердцах пожелал Тос. – Кто тебя летать учил? Выживший иж ума бежкрылый штрек?

– Не вижу никаких «штреков» впереди, – ответил Моррот и потянул за верёвку, отчего левое крыло опустилось ниже: поворот стал ещё резче и стремительнее.

– Клянушь детьми, которых у меня никогда не было, когда мы прижемлимщя, я тебе такое ушт… – Тос недоговорил: их хлипкую летательную конструкцию тряхнуло, от чего страх проглотил все нарождавшиеся в голове прима проклятья.

Густой молочный туман облаков постепенно рассеивался. Тёмное пятно Смертоптицы начало обретать очертания: продолговатый корпус, похожий на панцирь навозного жука, широкие, судя по всему – сложенные вдвое крылья и клинообразный перед, уж очень сильно похожий на клюв хищной птицы.

Чем ближе к дивному механизму, тем тревожнее становилось Морроту. Заказанные опасные мыслящие. Даже слишком опасные – небольшой группой вырезать целую Диду… Если только представить, что они способны сделать с двумя подвернувшимися под руку наёмниками! Нет, лучше не представлять… Дела – хуже некуда. Задуманный Филикой план вышел из-под контроля: потеряны фитасы, с помощью которых нужно согласовывать действия. Теперь ей самой придётся убивать Краспа и разыгрывать искусный спектакль перед заказанными. А что остаётся делать Морроту и Тосу? Без весомой легенды лететь в логово ужасных убийц! Вряд ли заказанные настолько глупы, чтобы поверить в «случайно пролетавших мимо любителей горных полётов»…

Моррот выровнял «кожаные крылья». Долгое время полёт проходил плавно, что неимоверно радовало Тоса.

Яркий розовый свет вспыхнул и тут же погас, на несколько секунд ослепив наёмников. Но эта досадная мелочь не способна навредить. Заколдованные Горы опять потешаются магией? Благо, хоть не лабиринт бесконечности…

Некоторое время спустя Моррот разглядел на земле две крохотные фигурки мыслящих. До Смертоптицы оставалось не так уж и много – вполне хватило бы часа два-три пешего пути. Интерес и желание отсрочить встречу с кровожадными заказанными взяли своё:

– Спустимся к ним?! – попытался докричаться до товарища Моррот.

– Вщё что угодно, лишь бы твёрдую жемлю ощутить! – ответ Тоса был предсказуем.

Моррот пошёл на снижение. Да, летать он худо-бедно умел, вот только с посадкой как-то не клеилось… Задубевшие от постоянного напряжения и холода члены отказались слушаться в необходимый момент и «кожаные крылья» спикировали в громадный куст оранжевого трествольника. Куст, кстати, спас наёмникам жизнь, хоть и хорошенько исцарапал.

– Вот это ты кушок гниющей мертвечины! – проклинал Тос, продираясь сквозь заросли оранжеволистных ветвей. – Ты наш чуть не отправил в потушторонний мир, гиренов ты пришпешник! Чтоб твои обглоданные волками оштанки желтели на рашкалённом пуштынном шолнце! Чтоб… – здравый рассудок вернулся к приму, – Мор, ты жив?

В ответ тишина.

Тосу было уже не до проклятий. Он полез обратно в кусты, отыскал тело Моррота и вытащил его наружу.

К счастью, крот дышал, хоть и еле-еле. Он отключился: не от ушибов, а от перенапряжения. Уж слишком тяжёлое это дело – управлять наспех сколоченными «кожаными крыльями».

Несколько смачных оплеух привели Моррота в сознание. Только после этого наёмники рассмотрели тех мыслящих, ради которых спустились с небес.

Филика сидела на земле, подобрав колени к груди. На ней была странная одежда: чёрная с белыми узорами, похожими на узоры паучьих сетей, облегающая ткань и никаких намёков на пуговицы, застёжки, карманы и тому подобную шалость, без которой трудно представить современные одеяния. В руке Филика сжимала окровавленный булыжник. Её лишённое какой-либо печати эмоций лицо было белее мела. Её глаза смотрели в одну точку. Её уста едва шевелились, всё повторяя глухое: «нет, нет, нет». Рядом лежал Красп. Вернее то, что осталось от Краспа: тело, завёрнутое в такую же причудливую одежду, что и командирша, и размозжённая в месиво мозгов, крови и костей голова.

Моррот остался на месте. Тос подошёл к командирше и осторожно прикоснулся к её плечу. Филика вздрогнула и обратила к нему непонимающий, испуганный и подавленный взгляд.

– Филочка, девочка, положи камушек… – как можно ласковей попросил Тос.

Филика вновь вздрогнула, будто вспомнила что-то ну уж слишком плохое, и тем же отрешённым взглядом покосилась на окровавленный камень в своей руке, потом на тело Краспа, потом вновь на камень…

– Прекрасная погода, – совсем тихо сказала она.

– Да, Филочка, прошто отличная погода, – согласился Тос, – только положи камушек…

– Я никого не люблю! – вскрикнула Филика. Её пальцы разжались, и окровавленный камень покатился, упёрся в начинающий коченеть локоть Краспа.

– Что здесь, да пощадит нас Моол, произошло? – это Моррот подошёл.

– Я никого не люблю! Прекрасная погода! – выкрикнула Филика и разрыдалась, пряча лицо исцарапанными, запачканными запёкшейся кровью ладонями.

– Дружище, давай не будем её какое-то время трогать, – предложил Тос.

Моррот молча кивнул, с чем-то вроде досады и сочувствия рассматривая мёртвое тело прима.

Невыносимо хотелось есть. Ещё невыносимей – пить. Не было ни того, ни другого. Моррот остался приглядывать за командиршей, а Тос – отправился на поиски съестного. Хотя, надежд он особо не питал: там, где растёт оранжевый трествольник – места съедобным плодам и кореньям совсем не остаётся. Трествольник, будь он оранжевый, красный или белый – самый настоящий безжалостный монстр растительного мира. И пусть поверхностный безобидный, даже милый глазу вид не вводит никого в заблуждение. Его корневая система не такая сильная и размашистая, как у пустынника. Но это не мешает ей выпускать в почву ядовитые выделения, отравляющие существование практически любому съедобному растению. И даже если вблизи трествольника какое-нибудь плодовое деревце или полный ягод куст каким-то чудом не засохли – не стоит обманываться. Плоды и ягоды с них будут последним, что отведает неосторожный голодный путник. От корневого яда трествольника ещё никто не смог найти противоядие! Нет, были, конечно, случаи, когда мыслящие выживали – но только потому, что съеденные ими «щедрые дары природы» ещё не успели как следует напитаться ядом.

Филика пришла в себя гораздо раньше, чем ожидалось. Она поднялась с места и твёрдым голосом заявила, что всё будет хорошо. Командирша была молчалива, на вопрос Моррота, что же с ней, Гирен подери, произошло, отвечать наотрез отказывалась. Но зато её глаза, а значит и разум, были ясны. А это – самое главное.

Наёмники и не подозревали, что всё это время за ними наблюдала пара налитых кровью и лютой ненавистью глаз…

После тяжёлого перелёта впору было расслабиться, набраться сил. Но как тут расслабишься и отдохнёшь, когда в желудке хоть шаром покати? Возвращение Тоса только всё усугубило: поиски увенчались полнейшим крахом. Не то, чтобы пожевать чего нашёл, так и воды не раздобыл. А ведь страшнее голода – только жажда…

Он появился действительно тихо: искусный хищник, подкарауливший добычу. Налетел, будто нежданный смерч, и одним махом хвоста повалил Филику и Моррота, о чём-то беседовавших друг с другом. Тос толком ничего не успел сообразить, когда зверь со всего маху сбил его наземь твердым, как камень, лбом массивной головы.

– Конец вам, ничтожества, – прорычал волчьим языком напавший и разразился душераздирающим гиеновым хохотом.

Это было последнее, что слышал Тос, прежде чем потерять сознание.

Очнулся он от ужасающей боли в ногах – они были придавлены валуном. Филика и Моррот лежали рядом, точно так же скованные. Подобным образом заточать пленных любят волки. В особенности – чёрные…

Ворка было очень трудно узнать: его шерсть полнилась проплешинами с уродливыми, плохо зажившими ранами от ожогов. Но никто бы не спутал его чудовищный, полный жажды живой плоти взгляд.

– Наконец-то вы все очнулись, ничтожества, – заговорил вожак чёрных волков.

– Мразь! Тварь! Гад! – завопила бьющаяся в бессмысленных попытках вырваться Филика, наконец-то понявшая, что же с ней произошло.

– Ох, как мне приятно слышать слова твоего страха, – сладостно проскулил Ворк. – Ещё немного. Ещё совсем немного, и твой страх станет вкусным. Таким, что мне по душе.

– Филика, прекрати паниковать! – рявкнул Моррот. – Не бойся его! Не дай этому ошпаренному псу насладиться твоим страхом!

– Что, мудрый старый крот решил всех спасти? – ехидно протявкал Ворк. – Не получится, гнойное подземное ничтожество. Не получится!

Волк подпрыгнул к Морроту и разверз смертоносную пасть прямо перед его головой, обдавая из неё вонью застрявшего в зубах мяса. Мгновение спустя голова крота была внутри пасти. Моррот ощутил больное прикосновение слюнявых клыков, острых и крепких как лучшие клинки из павшей под натиском армии Тризолуса Стальни. Крот и не думал пугаться: смерть его не страшила. Наоборот, последнее мысли о встречи с ней всё больше прельщали. Слишком сильно устал он за свою жизнь. Но, умереть нужно достойно! Если и суждено великим Моолом принять смерть от зубов этого ненасытного монстра – пусть так тому и быть. Пусть этот гад подавится сухостью и храбростью угощения. Ни капли страха он не получит! Ни крохи испуга!

– Ничего, ничего, ничего, – зарычал Ворк, отнимая пасть от головы Моррота, – ты у меня ещё испугаешься. Да так испугаешься, что все те ничтожные жителишки Гродица покажутся мне великими смельчаками. Вы так просто у меня не умрёте. За то, что вы сделали с моим лесом и моими подданными – вы получите заслуженное наказание. Ой какое заслуженное. Все без исключения.

– Это вы, дряни, убили Лирка! – завопил Тос. – Паршивые комки блох и клещей!

– Ох, того однорогого люрта? – весело проскулил Ворк. – Скажу по правде, я хорошенько упился его страхом. Такой грозный на вид, и такой трусливый на вкус. Признаюсь, он был довольно неплохой закуской.

– Жамолчи! – приказал Тос.

– Мне указывают замолчать? – ехидно проскулил вожак чёрных волков и чудовищно рассмеялся, как гиена. – Кто мне указывает? Лохматое шестилапое ничтожество? Ко всем недостаткам которого можно добавить ещё и обречение своих товарищей, таких же ничтожеств, на мучительную и страшную смерть?

– Что ты нещёшь? – захлёстываемый ненавистью, прошипел Тос.

– Выследить вас было проще простого, – упивался Ворк. – В суматохе пожара ваши запахи, ничтожества, смешались с горелыми ветвями, листвой и мхом. Многие из моей стаи погибли в костре. Те, кто выжили – разбежались кто куда. Они больше не хотели слушать меня… – в жестоких глазах зверя на мгновение блеснуло что-то вроде сожаления и печали. – Я уж совсем отчаялся. Думал, никогда не поквитаюсь с вами. Да вот вдруг учуял свой собственный запах. Совсем слабый. Я решил пойти по следу. И мои старания не прошли даром. Теперь вы – мои пленники, которым уготована страшная участь. И всё благодаря этому сгорбленному фиолетовому приму. Это ничтожество, на счастье мне, но на несчастье вам, носило в набедренном кармане клок моей шерсти. Почему он это делал – мне всё равно. Зато теперь я могу поквитаться с вами.

Тос похолодел от страха и осознания своей глупости. Действительно, расследуя места убийств в Гродице, прим положил найденный клочок шерсти себе в карман. А потом неожиданные события сменяли друг друга, словно картинки кошмарного калейдоскопа. Куда там дело до какого-то комочка шерсти? А после – и вовсе забылось. До сегодняшнего злополучного дня…

– Значит, ты лишился своей стаи, говоришь… – ухмыльнулся Моррот.

– Ненадолго, тупые ничтожества, совсем ненадолго, – зарычал Ворк. – Они вновь придут, когда на моей шее будет красоваться ожерелье из ваших тупых голов.

– Ну, так чего ты медлишь? – каким только возможно спокойным голосом спросила Филика и обнажила золотые клыки в презрительной улыбке. – Или ты решил нас до смерти заболтать?

– И вправду, – согласился Ворк, подскочил к Тосу и укусил его за плечо. Прим взвыл от боли. Клык прошёл плечо насквозь, задев кость. Волк упоительно дёргал головой, расковыривая рану.

Вопли Тоса пугали обречённостью. Нет, сегодня умирать он совершенно не хотел. Да к тому же эта боль. Эта ужасная, невыносимая, растекающаяся по телу кислотными струями боль…

– О да, мне нравится, – Ворк оторвался от раны. – Твой страх не самый вкусный, но ничего, вскоре будет лучше, – он продолжил пытку.

– Отпусти его! Отпусти его! Отпусти! – всё повторяла Филика.

– Отпусти его, – прорычал кто-то за спиной.

Ворк навострил уши и повернулся на рык. Тут же его морда приняла боевой оскал:

– Проваливай отсюда, нечёрный, это не твоё дело.

– Я не позволю тебе издеваться над ними, – грозно прорычал скалящийся в ответ волк с пепельной шерстью и загнутым набок хвостом.

– Вы, нечёрные, – одиночки. Вам не понять, что такое лишиться стаи, – скалился Ворк. – Уходи прочь. Или я убью и тебя.

– Уходи ты, оставь их, – отвечал пепельно-шёрстный незнакомец. – Я не люблю лишать жизни мыслящих. Даже подлых и мерзких чёрных волков.

Ворк ответил ему боевым кличем и напал. Два волка сцепились в ужасающем танце смерти. Мелькали клыки. Хвосты, точно плети, хлыстали. Массивные лапы впивались короткими но острыми когтями в тела соперников. В таком танце стоит кому-то ошибиться – и путешествие в потусторонний мир обеспечено.

И волк с пепельной шерстью ошибся… Ворк выкрутился из его захвата за холку, лишившись при этом доброго куска шкуры, и в то же мгновение вцепился врагу в горло. Хватило нескольких секунд, чтобы сделать своё кровожадное дело.

Защитник наёмников лежал на боку. Жадно глотал воздух. Шерсть на его шее заливалась кровью из чудовищной раны.

– Ты – не ничтожества, за которых решил отдать жизнь, – проскулил запыхавшийся Ворк. Его тело покрывали раны и ушибы, но все они были не смертельными. – Мне даже жаль тебя.

Умирающий волк попытался прорычать что-то в ответ, но вышел только булькающий хрип.

– Чего ты пялишься, ничтожный землекоп? – рявкнул Ворк на Моррота и хлыстнул его по лицу хвостом. Широкий и длинный нос крота переломился в нескольких местах, из ноздрей хлынула кровь. Моррот взглядом полным ненависти и отсутствия страха поглядел на мучителя.

– Ничего, ты у меня ещё забоишься, – пообещал чёрный волк. – Забоишься. Накормишь меня сладостным страхом.

Ворк подскочил к Тосу и принялся вновь раздирать рану.

– Я же сказал тебе оставить его в покое, – раздался рык за спиной.

Ворк вздрогнул и резко обернулся. Не может быть: оставленный умирать волк стоял на лапах и скалился.

– На этот раз я отгрызу тебе голову, – пообещал Ворк и приготовился к прыжку.

Но обещанию не суждено было сбыться. Из пасти пепельно-шёрстного волка вырвалась толстая змея молнии, вмиг окутавшая электрическими объятьями чёрного волка.

Ворк взвыл от боли и помчался прочь. К спасению. Оставляя после себя отвратительный смрад палёной шерсти. Но этот смрад вскоре растворился в прохладном послеобеденном воздухе.

В памяти наёмников всплыл только один волк, разделивший кровь с жидким магическим существом. И этот волк был одним из заказанных. Бирюк!

Бирюк откатил валуны. К счастью, ноги у наёмников остались невредимыми, если не считать ссадин и гематом. Мягкая земля с травой помогли обойтись без переломов.

– Спасибо тебе… – еле выдавил Моррот, держащийся за расквашенный нос.

Бирюк не ответил, обвёл спасённых пристальным волчьим взглядом. Затем сорвал зубами с задней лапы кожаную перевязь с мешочком, непонятно как удержавшуюся во время боя, и бросил командирше.

Филика обнаружила в мешочке лечебную мазь, поднялась и тут же упала: затёкшие ноги не смогли её удержать. Тос держался за рану, мужественно стараясь не показывать, что ему невыносимо больно. Командирша со второй попытки поднялась и подошла к приму. Смазала рану мазью, а потом перевязала шарфом, которым ещё недавно Тос безуспешно укрывал лицо от пронизывающего холодного ветра в полёте. После пришёл черёд фыркающего Моррота. Несмотря на его сопротивление, Филике всё-таки удалось добраться до носа: резким и умелым движением пальцев выровнять его, а потом как следует обработать лечебной мазью. Стоит ли говорить, что крот дико взвыл от боли при этом?

– Скоро чёрный вернётся, может быть, даже с помощью. Нужно идти, – сказал волк. – Сможете?

– Куда денемщя? – сквозь зубы процедил Тос.

– Спасибо тебе доблестный… – нацепила притворную улыбку Филика, но Бирюк оборвал её:

– Здесь неподалёку труп прима. На нём такая же странная одежда, что и на тебе.

– Да, ты прав, – Филика поёжилась, ведя внутри титанический бой с наплывающими обрывками ужасающих воспоминаний. – Это я убила его.

– Ты убила? – переспросил навостривший пепельные уши волк.

– Да. Я убила, – Филика пытливо посмотрела в глаза хвостатого собеседника. – Ты ведь знал его? Краспа? Пусть на теле и не рассмотреть лица, но вам, волкам, этого и ненужно, чтобы узнать.

– Самки людей – самые коварные и лживые существа во всём Главном Материке, – ответил Бирюк. – Я чувствую, как ты втягиваешь меня в какую-то хитрую игру, которыми вы так хорошо владеете… Но мне всё равно интересно. Я отвечу: да, я знал его.

– Раз ты знал его, – продолжала Филика, – значит, ты знал и то, что он хотел убить тебя и всех твоих друзей. Ведь верно, Бирюк?

– Теперь ты совсем меня удивила, – говорил с ещё большим интересом глядящий на командиршу волк, – мало того, что ты знаешь моего врага, так ты ещё знаешь и моё имя.

– Ну как же не знать имена тех, кто путешествует по миру на Стальной Птице?

– Вот как? – склонил набок голову Бирюк. – И, может, ты что-то слышала о нас ещё, кроме имён?

– Да разные слухи болтливые языки по Материку разносят… – отмахнулась Филика. – Всему верить – быть глупцом…

– Ты права, – согласился Бирюк. – Идёмте за мной.

Ноги ныли, раны обжигали болью. Но боль можно и не замечать. А усталость? С ней способен справится любой наёмник-середняк. Что уж говорить о таких элитных головорезах как Филика, Моррот и Тос?

Путь до лагеря «падших героев» оказался длиннее, чем рассчитывали Моррот и Тос, когда пустили на посадку «кожаные крылья». Давно стемнело, и вторая луна вовсю сияла обломком платиновой монеты на испещренной самоцветами звёзд пелене неба. Первая луна тонула в мрачных громадах ночных облаков. Накрапывал мерзкий холодный дождь.

В полумраке ночи проглядывались огни. «Вот и вы, наши заветные денежки…» – подумала Филика. Но эта мысль не согрела её. Наоборот, противным холодком обдала всё внутри. О чём подумали Моррот и Тос – знают лишь они сами. Но мысли их были далеко не приятными…

Глава 17: Дети Носолома

После в прямом смысле победы над Скукой, Тартор помрачнел. Сделался злее и подозрительнее. Каждый шорох, каждое дуновение ветра, каждый крик птицы – заставляли его содрогаться. Он не верил, что Скука ушла насовсем. Это магическое наваждение – или чем оно там вообще было – клинком не остановить. Посему наёмник ожидал его триумфального возвращения. И это ожидание выедало духовные силы, делало нервным и нетерпеливым. Уж лучше зевать от скуки, чем содрогаться от подозрительности…

Погружаясь в чтение «Книги Божественных Величий», Тартор каждый раз боялся оторваться. И не потому, что было уж так интересно. По большому счёту, книгу он знал практически наизусть. Причина крылась в другом: наёмник боялся вновь увидеть блеклое морщинистое лицо. Но утомлённый до предела, он откладывал книгу. А Скука всё не появлялась. От этого напряжение росло ещё больше.

К тому же, большинство времени свинцовые дождевые тучи кутали небо. От мрачной погоды на душе становилось ещё хуже.

А шакалы беззаботно резвились, словно и не помнили всех тех прошлых визитов унылой старухи. А ведь приходила она часто. И всегда неожиданно. Впрочем, уходила она так же неожиданно. Разве что в последний раз Тартор поторопил её уход, снеся эспонтоном голову.

«А вот и я, родненький!» – время от времени проносился в голове наёмника голос Скуки. То ли воображение разыгрывалось, то ли старуха потешалась. В любом случае, когда это происходило – дрожь проползала по телу тысячами ледяных гусениц.

И непонятно ещё, чем бы всё это дело закончилось, если бы из мучительного ожидания Тартора не вырвал лай шакалов, а затем и жалобный визг. Именно благодаря мохнатым четвероногим – наёмник смог сохранить свою жизнь…

К лагерю приближались незваные гости.

В чём был – босой, в штанах и сорочке – Тартор выбежал из кареты, автоматически захватив с настенных крючков эспонтон. Стоило ему лишь высунуться, как рой смертоносно свистящих стрел и болтов забарабанил по карете, жадно впиваясь в лакированное дерево. Да, вот так просто высунуться – тупее ошибки наёмник допустить и не может. Лишь только волей покровительствующих богов ему удалось избежать прямого попадания. А ведь несколько стрел задели сорочку, каким-то невероятным чудом лишь царапнув тело! Повалившись наземь, Тартор заполз под карету. Нескольких секунд ему хватило оценить серьёзность ситуации: на земле лежал сражённый десятком стрел шакал (кто именно, разглядеть было невозможно), дюжина лучников и двое арбалетчиков приближались, не жалея стрел обстреливали место укрытия; за ними шли с полдюжины мечников и столько же копейщиков. Хватило лишь беглого взгляда на их серые облегчённые латы с теснённым красным гербом на груди определить: это отряд Наёмников Севера.

Пусть из-за расстояния герб на грудях надвигавшихся бойцов разглядеть было трудно, но Тартор и так знал, как тот выглядит: сжимающий стрелу кулак. Как же не знать герб твоих заклятых конкурентов? Если уж на чистоту, то до того, как Филика сколотила Смертельных Ищеек, лучшими наёмниками во всём Главном Материке по праву считался отряд Сификура Пятого, который дал им гордое название «Наёмники Севера». Отрядов у Сификура было много – по большому счёту, это была гильдия наёмников, объединённая одним гербом и одним предводителем. Разумеется, все заказы, а, следовательно, и их оплата, проходили через Сификура. Попасть в гильдию было совсем уж непросто. Филика задумалась о создании своей собственной банды отчасти из-за того, что не прошла отбор в неё… Будущая командирша решила сделать ставку не на внушающие страх силу и количество, как это было у Наёмников Севера, а на ловкость, интеллект и сравнительно низкие цены за услуги. И она не прогадала! Благодаря её небольшому отряду из пяти мыслящих (тогда Лирк ещё не успел погибнуть в Седом Лесу) громадная организация Сификура понёсла потерю славы. Нет, конечно же, заказов хватало, и всегда будет хватать на всех. Но, подобно пожару в сухом лесу, распространившиеся слухи о Смертельных Ищейках, выполнявших задания быстро, качественно и недорого, сделали своё дело. Практически каждый потенциальный заказывающий в первую очередь намеревался обратиться к отряду Филики. И, только если не получалось, искал помощи у Наёмников Севера или у других наёмников, коих по всему материку – как собак нерезаных.

Сификур и его подчинённые до последнего старались не замечать новообразованное подразделение наёмников. Всё отшучивались и смеялись над «тупыми дилетантами». Где же это видано, чтобы во главе отряда наёмников стояла женщина? Наёмники Севера первые отказы постоянных работодателей восприняли несерьёзно, списав всё на прихоть судьбы. А тем временем Филика и её отряд набирали обороты… А когда наконец-то Наёмники Севера восприняли конкурентов всерьёз, было уже поздно: молва о Смертельных Ищейках ходила по всему Материку. Но что громадной махине мелкая кучка выскочек? Так, просто назойливая муха – ничего больше.

Стоит несколько слов сказать о предводителе Наёмников Севера. Более сотни лет назад, профессор магического искусства ковки и оружейного дела Сификур Пятый утомился от обыденности жизни в Стальне (тогда никто и не подозревал, что город падёт от наплыва армии ещё не родившегося Верховного Мага Тризолуса). Он выбрал себе весьма странное занятие, как для профессора. Обладая значительным капиталом, собранным за годы проживания в городе, расположенном в жерле потухшего вулкана, он собрал под одной крышей лучших на его взгляд наёмников, упорядочил их работу и чётко расписал обязанности. Но самое главное – вооружил их оружием, выкованном в Стальне. Нанял мыслящих, представляющих его в большинстве городов Материка. Представители имели право принимать заказы. Но окончательное слово всегда было за Сификуром. Большие расстояния для общения между главой и подчинёнными преградой не были: почтовые фитасы всегда доставляли послания в срок. Заказы принимались в основном на убийство мыслящего или группы мыслящих. Реже – на подавление бунтарских мыслей путём физического наказания (без смертельного исхода). Иногда Наёмники Севера привлекались в помощь армий воюющих городов. Множество раз их нанимали для тихого устранения «невыгодных» политиков. Нужно отметить, что в подавляющем большинстве случаев наёмники справлялись с заданиями. Сам Сификур в исполнении заказов непосредственное участие принимал весьма редко. Но если принимал, то только в кровавых, обрекая заказанных на мучительную смерть от укусов роя магических ос или пауков. Его боевая магия подчинения и создания насекомых наиболее сильна.

Но до поры до времени Смертельным Ищейкам удавалось сохранять с Наёмниками Севера если не дружеские отношения, то хотя бы – нейтралитет. С какого это слизня им взбрело в голову напасть? Времени размышлять у Тартора не было, но и без этого из памяти выплыли сравнительно недавние события в Саре. Тартор тогда насмерть зашиб охранника… Как узнали Моррот и Тос, покидавшие город, за головы Филики и Тартора власти Сара назначили по двести золотых. Вот тебе и прекрасный повод поквитаться с «мелкой кучкой выскочек»!

А тем временем бойцы всё приближались…

Да, ситуация не из лучших: до ближайшего укрытия за скалами метров двести. А до реки – так вообще в два раза больше. Бежать – верное самоубийство. Пусть, линии обстрела мешали кареты, но лишь на первых десяти-двадцати метрах. Дальше – поминай, как звали…

«Вот тебе и домик на берегу речки и размеренная старость, – панически подумалось Тартору. – Сейчас ближе подойдут и обстреляют как загнанного пса, а то и вовсе – затыкают копьями, как неблагородную скотину…»

Но если уж и подыхать, то с собой кого-нибудь забрать! Тартор прополз несколько метров и… провалился под землю!

Благодарить судьбу было некогда: нужно ползти прочь. И как можно быстрее! В норе оказалось вполне просторно для человека, стоял сухой гнилой запах, со стенок торчали коренья, ползали слизни и червяки. Держа впереди клинок эспонтона, Тартор полз прочь от подбирающихся к карете наёмников. Из-за движимого им страха, он даже не задумывался о том, кому могла принадлежать эта нора…

А тем временем Наёмники Севера обнаружили исчезновение заказанного. Откатили карету и наткнулись на нору. Но в неё никто лезть не захотел: мало ли какое потустороннее чудовище способно её вырыть. Решили просто засыпать, что и сделали. Пусть лучше Тартор там заживо сгниёт, если повезёт не встретиться с обитателем…

Командир отряда Вик Носолом – жилистый и высокий прим с уродливым шрамом от уха до уха вдоль перебитого набок носа – был доволен своими бойцами. Они осмотрели кареты и близлежащие места возможных укрытий, но никого не обнаружили. Вот и замечательно! Теперь все пожитки Смертельных Ищеек принадлежат его отряду. То есть – ему.

В салоне раздался обречённый вопль.

– Носолом, – позвал высунувшийся из кареты лучник-драг, – здесь на сундуках ловушки!

– Неужели? – рявкнул командир. – А ты чего ожидал? Что конкуренты нам свои сокровища просто так отдадут?

– Эмм… – замялся лучник.

– Ну, кто на этот раз? – сдвинул толстые коричневые брови на чёрной шерсти лица Носолом.

– Тифук, мечник… – выдохнул драг.

– А-ну пошёл с прохода! – громом разразился командир и швырнул наземь так неудачно ставшего на входе в карету лучника.

В салоне витал густой дух крови и потрохов. Рядом с сундуком лежал изувеченный драг. Его руки по локоть больше напоминали изорванные бобросами тряпки, а не руки, а из широкой дыры вдоль грудного доспеха выглядывали кишки. Он был ещё жив, но с каждой секундой его душа всё ближе подбиралась к створкам ворот потустороннего мира. Из сундука торчали окровавленные лезвия.

В окна и дверной проход кареты уставились пытливые глаза. Наёмники отлично знали нравы командира и понимали, что внутрь заходить не следует…

– Что же ты так, Тифук? – раздражённо спросил Носолом, тщетно укрывая от вони нос рукавом сорочки.

Тифук прохрипел что-то невнятное в ответ.

– Ты думал, так просто сундучок откроется? – допытывался командир. – Раз, и всё?

– Боль… – с невероятным трудом смог выдавить из себя смертельно-раненный мечник.

– Тебе больно, друг мой? – с издёвкой спросил Вик Носолом.

– Помоги… – вновь выдавил внятное слово Тифук.

– Если бы мог, всё равно не помог! – нараспев ответил командир.

Умирающий драг прокашлялся кровью.

– А знаешь ли ты, тупой ублюдок, – совершенно спокойным, ровным голосом говорил Носолом, – что нам несказанно повезло?

– Боль… Помоги мне… – молил раненный.

– Не перебивай, шваль! – рявкнул Вик и пнул драга в изувеченную руку.

– А-а-а-х-х-х… – обречённо выдохнул Тифук: у него не оставалось сил даже вскрикнуть от новым потоком нахлынувшей боли.

– Так вот, – вновь спокойно и сдержанно заговорил Носолом, – нам повезло, что ловушкой здесь были эти лезвия. А представляешь, уважаемый Тифук, что бы случилось, будь вместо них добротный заряд чёрного пороха или ещё чего-нибудь взрывного? А мы тут все рядом стоим…

Тифук виновато опустил окровавленные глаза.

– Вижу, что понимаешь… – тоном простившего блудное дитя отца сказал Носолом. – Да не съедят твою душу боги.

Носолом молниеносно выхватил из ножен искривлённый меч и одним махом снёс голову Тифуку. Вытер лезвие о висевший на крючке камзол Тартора и вышел из кареты. Подглядывающие наёмники разбежались от кареты, как спугнутая стая рыбёшек.

– Тилип, – позвал капитан своего главного помощника.

Здоровенный человек с лысой, как кость, черепушкой и толстой, словно ствол дуба, шеей подошёл к Носолому.

– Распорядись, чтобы убрали в карете, пригнали лошадей и взломали ловушки, – потребовал командир.

Тилип молча кивнул, а потом разразился на подчинённых грозным басом, сравнимым, разве, с взрывом осадочного ядра:

– Вы слышали командира, мелюзга бесхребетная! Выполнять! Сирог и Тафа – за вами взлом!

Наёмники поспешно выполнили приказания, первым делом закопав тело товарища близ реки Нали. Ещё бы: попробуй, возрази командиру и его помощнику, на чьих кровавых руках, по меньшей мере, смерти трёхсот мыслящих. У каждого…