Текст книги "Большая книга о природе"

Автор книги: Александр Пушкин

Г. Скребицкий
Январь

Зимняя полночь. Крепчает мороз, густым серебряным инеем опушил он ветви деревьев, будто одел их в белые варежки.

Всё небо усыпано звёздами. Зимой в сильный мороз они кажутся особенно яркими и лучистыми, так и сверкают холодным голубым блеском.

И в окнах домов тоже, как звёздочки, светятся огоньки разукрашенных ёлок. В ночь на первое января люди встречают Новый год. В домах по-праздничному светло, тепло и уютно.

А в природе январь – это самая середина зимы, пора лютого холода. Мороз и ветер знобят всё живое, загоняют зверей в норы и логовища; заставляют птиц искать укрытия где-нибудь под застрехами или мёрзнуть на голых ветках, а иных даже прятаться в снег, рыть там глубокие норки.

Суровый месяц январь, но уже в начале его, даже немного раньше, в двадцатых числах декабря, наступает «перелом зимы».

В народной пословице говорится: «Солнце – на лето, зима – на мороз». Это значит, что в январе, хоть и крепчают морозы, зато солнышко с каждым днём светит всё дольше и дольше.

21 декабря – самый короткий день. Это – день зимнего солнцестояния. С этого числа день идёт на прибыль, а ночь на убыль. Вот и в природе тоже начинается новый год, и начинается он прибавкой дневного света.

Но в начале января день прибавляется очень медленно – всего на две-три минуты в сутки. Такую прибавку света, конечно, и не заметишь, да и солнышко ещё не даёт тепла. Туго приходится в эту пору и зверям, и птицам. Многим из них нужно помочь пережить холодное, голодное время. В наших заповедниках и охотничьих хозяйствах зимою подкармливают оленей, косуль, кабанов… А вы, ребята, должны оказать помощь зимующим птицам, тем из них, которые ютятся возле ваших жилищ.

Вот перепрыгивает с ветки на ветку синица. Она заглядывает в каждую древесную щёлку, ищет – не запрятался ли там на зиму какой-нибудь жучок. Но зимой не часто удаётся ей найти такую добычу. Летом синица тысячами уничтожала разных жучков и личинок, охраняя этим наши сады и леса от насекомых и вредителей, а теперь все жучки и личинки попрятались в глубокие щели, их там и не разыщешь. Трудно добыть синицам зимою еду. Птички жмутся поближе к жилью человека, кормятся в мусоре разными крошками, зёрнышками. Да разве одни синицы голодают зимой? Много наших крылатых друзей с трудом добывают корм в эту суровую пору. Всем им, ребята, очень нужна ваша помощь.

А. Блок
Снег да снег

 
Снег да снег. Всю избу занесло.
Снег белеет кругом по колено.
Так морозно, светло и бело!
Только чёрные, чёрные стены…
 
 
И дыханье выходит из губ
Застывающим в воздухе паром.
Вон дымок выползает из труб;
Вон в окошке сидят с самоваром;
 
 
Старый дедушка сел у стола,
Наклонился и дует на блюдце;
Вон и бабушка с печки сползла,
И кругом ребятишки смеются.
 
 
Притаились ребята, глядят,
Как играет с котятами кошка…
Вдруг ребята пискливых котят
Побросали обратно в лукошко…
 
 
Прочь от дома на снежный простор
На салазках они покатили.
Оглашается криками двор —
Великана из снега слепили!
 
 
Палку в нос, провертели глаза
И надели лохматую шапку.
 

С. Есенин
Пороша

 
Еду. Тихо. Слышны звоны
Под копытом на снегу,
Только серые вороны
Расшумелись на лугу.
 
 
Заколдован невидимкой,
Дремлет лес под сказку сна,
Словно белою косынкой
Подвязалася сосна.
 
 
Понагнулась, как старушка,
Оперлася на клюку,
А над самою макушкой
Долбит дятел на суку
 
 
Скачет конь, простору много,
Валит снег и стелет шаль.
Бесконечная дорога
Убегает лентой вдаль.
 

А. Фет
* * *

 
Мама! глянь-ка из окошка —
Знать, вчера недаром кошка
     Умывала нос:
Грязи нет, весь двор одело,
Посветлело, побелело —
     Видно, есть мороз.
 
 
Неколючий, светло-синий
По ветвям развешан иней —
     Погляди хоть ты!
Словно кто-то тороватый
Свежей, белой, пухлой ватой
     Все убрал кусты.
 
 
Уж теперь не будет спору:
За салазки, да и в гору
     Весело бежать!
Правда, мама? Не откажешь,
А сама, наверно, скажешь:
     «Ну, скорей гулять!»
 

В. Бианки
Синичкин календарь
(Сказка)

ЯНВАРЬ

Зинька была молодая Синичка, и своего гнезда у неё не было. Целый день она перелетала с места на место, прыгала по заборам, по веткам, по крышам, – синицы народ бойкий. А к вечеру присмотрит себе пустое дупло или щёлку какую под крышей, забьётся туда, распушит попышней свои пёрышки, – кое-как и переспит ночку.

Но раз – среди зимы – посчастливилось ей найти свободное воробьиное гнездо. Помещалось оно над окном за оконницей. Внутри была целая перина мягкого пуха.

И в первый раз, как вылетела из родного гнезда, Зинька заснула в тепле и покое.

Вдруг ночью её разбудил сильный шум. Шумели в доме, из окна бил яркий свет.

Синичка испугалась, выскочила из гнезда и, уцепившись коготками за раму, глянула в окно.

Там, в комнате, стояла большая – под самый потолок – ёлка, вся в огнях, и в снегу, и в игрушках. Вокруг неё прыгали и кричали дети.

Зинька никогда раньше не видела, чтобы люди так вели себя по ночам. Ведь она родилась только прошлым летом и многого ещё на свете не знала.

Заснула она далеко за полночь, когда люди в доме наконец успокоились и в окне погас свет.

А утром Зиньку разбудил весёлый, громкий крик воробьёв. Она вылетела из гнезда и спросила их:

– Вы что, воробьи, раскричались? И люди сегодня всю ночь шумели, спать не давали. Что такое случилось?

– Как? – удивились воробьи. – Разве ты не знаешь, какой сегодня день? Ведь сегодня Новый год, вот все и радуются – и люди, и мы.

– Как это – Новый год? – не поняла Синичка.

– Ах ты, желторотая! – зачирикали воробьи. – Да ведь это самый большой праздник в году! Солнце возвращается к нам и начинает свой календарь. Сегодня первый день января.

– А что это – «январь», «календарь»?

– Фу, какая ты ещё маленькая! – возмутились воробьи. – Календарь – это расписание работы солнышка на весь год. Год состоит из месяцев, и январь, его первый месяц, – носик года. За ним идут ещё десять месяцев – столько, сколько у тебя пальцев на лапках: февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь. А самый последний месяц, двенадцатый, хвостик года, – декабрь. Запомнила?

– Не-ет, – сказала Синичка. – Где же сразу столько запомнить! «Носик», «десять пальцев» и «хвостик» запомнила. А называются они все уж больно мудрёно.

– Слушай меня, – сказал тогда Старый Воробей. – Ты летай себе по садам, полям и лесам, летай да присматривайся, что кругом делается. А как услышишь, что месяц кончается, прилетай ко мне. Я тут живу, на этом доме под крышей. Я буду тебе говорить, как каждый месяц называется. Ты все их по очереди и запомнишь.

– Вот спасибо! – обрадовалась Зинька. – Непременно буду прилетать к тебе каждый месяц. До свидания!

И она полетела и летала целых тридцать дней, а на тридцать первый вернулась и рассказала Старому Воробью всё, что приметила.

И Старый Воробей сказал ей:

– Ну вот, запомни: январь – первый месяц года – начинается с весёлой ёлки у ребят. Солнце с каждым днём понемножку начинает вставать раньше и ложиться позже. Свету день ото дня прибывает, а мороз всё крепчает. Небо всё в тучах. А когда проглянет солнышко, тебе, Синичке, хочется петь. И ты тихонько пробуешь голос: «Зинь-зинь-тю! Зинь-зинь-тю!»

ФЕВРАЛЬ

Опять выглянуло солнышко, да такое весёлое, яркое! Оно даже пригревало немножко, с крыш повисли сосульки, и по ним заструилась вода.

«Вот и весна начинается», – решила Зинька. Обрадовалась и запела звонко:

– Зинь-зинь-тан! Зинь-зинь-тан! Скинь кафтан!

– Рано, пташечка, запела, – сказал ей Старый Воробей. – Смотри ещё, сколько морозу будет. Ещё наплачемся.

– Ну да! – не поверила Синичка. – Полечу-ка в лес, узнаю, какие там новости.

И полетела.

В лесу ей очень понравилось: такое множество деревьев! Ничего, что все ветки залеплены снегом, а на широких лапах ёлок навалены целые сугробики. Это даже очень красиво. А прыгнешь на ветку – снег так и сыплется и сверкает разноцветными искрами.

Зинька прыгала по веткам, стряхивала с них снег и осматривала кору. Глазок у неё острый, бойкий – ни одной трещинки не пропустит. Зинька тюк острым носиком в трещинку, раздолбит дырочку пошире – и тащит из-под коры какого-нибудь насекомыша-букаришку. Много насекомышей набивается на зиму под кору – от холода. Вытащит и съест. Так кормится. А сама примечает, что кругом.

Смотрит: Лесная Мышь из-под снега выскочила. Дрожит, вся взъерошилась.

– Ты чего? – Зинька спрашивает.

– Фу, напугалась! – говорит Лесная Мышь.

Отдышалась и рассказывает:

– Бегала я в куче хвороста под снегом да вдруг и провалилась в глубокую яму. А это, оказывается, Медведицына берлога. Лежит в ней Медведица, и два махоньких новорождённых медвежонка у неё. Хорошо, что они крепко спали, меня не заметили.

Полетела Зинька дальше в лес, Дятла встретила, красношапочника. Подружилась с ним. Он своим крепким гранёным носом большие куски коры ломает, жирные личинки достаёт. Синичке за ним тоже кое-что перепадает.

Летает Зинька за Дятлом, весёлым колокольчиком звенит по лесу:

– Каждый день всё светлей, всё веселей, всё веселей!

Вдруг зашипело, зашипело по лесу, побежала по лесу позёмка, загудел лес, и стало в нём темно, как вечером. Откуда ни возьмись, налетел ветер, деревья закачались, полетели сугробики с еловых лап, снег посыпал, завился – началась пурга. Зинька присмирела, сжалась в комочек, а ветер так и рвёт её с ветки, перья ерошит и леденит под ними голое тельце.

Хорошо, что Дятел пустил её в своё запасное дупло, а то пропала бы Синичка.

День и ночь бушевала пурга, а когда пурга улеглась и Зинька выглянула из дупла, она не узнала леса: так он весь был залеплен снегом. Голодные волки промелькнули между деревьями, увязая по брюхо в рыхлом снегу: собирались в стаю – делать налёт на деревню. Внизу под деревьями валялись обломанные ветром сучья, чёрные, с содранной корой. Зинька слетела на один из них – поискать под корой насекомых.

Вдруг из-под снега – зверь! Выпрыгнул и сел. Сам весь белый, уши с чёрными точками держит торчком.

Сидит столбиком, глаза на Зиньку выпучил… У Зиньки от страха и крылышки отнялись.

– Ты кто? – пискнула.

– Я беляк. Заяц я. А ты кто?

– Ах, Заяц! – обрадовалась Зинька. – Тогда я тебя не боюсь. Я Синичка.

Она хоть раньше зайцев в глаза не видела, но слышала, что они птиц не едят и сами всех боятся.

– Ты тут и живёшь, на земле? – спрашивает его.

– Тут и живу.

– Да ведь тебя тут совсем занесёт снегом!

– А я и рад. Пурга все следы замела и меня занесла, вот волки рядом пробежали, а меня не нашли.

Подружилась Зинька и с Зайцем.

Так и прожила в лесу целый месяц, и всё было: то снег, то пурга, а то солнышко выглянет, денёк простоит погожий, а всё равно холодно.

Прилетела к Старому Воробью, рассказала ему всё, что приметила, он и говорит:

– Запоминай: вьюги да метели под февраль полетели. В феврале лютеют волки, а у Медведицы в берлоге медвежатки родятся; солнышко веселей светит и дольше, а морозы ещё крепкие. А теперь лети в поле.

Г. Скребицкий
Февраль

Что за пурга на дворе! Идёт снег, а ветер кружит его, снова вздымает вверх, гонит по полю белым крутящимся вихрем.

Напоследок разгулялась зима, видно, хочет высыпать на поля, на леса весь свой остаток снега. Сыплет и сыплет его вот уже третьи сутки. Всю деревню укрыла снегом до самых крыш. Попробуй-ка отгреби его от домов, сараев, от скотного двора. Понаделала дел – на весь день работы хватит. Видно, недаром в народе давно подметили, что февраль – самый снежный, самый метельный месяц.

А всё-таки, как ни бушует зима, ей недолго осталось хозяйничать в наших краях. Даже в воздухе уже чувствуется приближение весны. И солнышко начинает слегка пригревать.

Как хорошо бывает, когда утихнет метель и небо разъяснится, тогда хочется побродить в лесу. Всё кругом – и кусты и деревья – завалено снегом. Под его тяжестью молодые деревца согнулись в дугу, белыми арками перекинулись через тропинку. Под такой аркой надо пробираться с опаской, чтобы не задеть за неё, иначе на вас обрушится вся масса снега.

Но беда в этом невелика. Зато поглядите, как ослепительно белеет на солнце свежий, только что выпавший снег и какие ярко-синие тени лежат на нём от деревьев. Такого блеска снега и таких синих теней зимой не бывает. Это уже преддверие весны.

И верно, на земле ещё всюду снег – зима, а в воздухе, в небе уже весной повеяло. Давайте заглянем в отрывной календарь да сравним долготу дня с той, которая была в январе, в самом начале. Тогда от восхода и до захода солнца продолжительность дня была всего семь часов, а теперь – девять. Значит, день прибавился на целых два часа. Есть чему порадоваться!

Теперь скоро наступит весна!

С. Есенин
* * *

 
Поёт зима – аукает,
Мохнатый лес баюкает
Стозвоном сосняка.
Кругом с тоской глубокою
Плывут в страну далёкую
Седые облака.
 
 
А по двору метелица
Ковром шелковым стелется,
Но больно холодна.
Воробышки игривые,
Как детки сиротливые,
Прижались у окна.
 
 
Озябли пташки малые,
Голодные, усталые,
И жмутся поплотней.
А вьюга с рёвом бешеным
Стучит по ставням свешенным
И злится всё сильней.
 
 
И дремлют пташки нежные
Под эти вихри снежные
У мёрзлого окна.
И снится им прекрасная,
В улыбках солнца ясная
Красавица весна.
 

М. Пришвин
Лягушонок

В полднях от горячих лучей солнца стал плавиться снег. Пройдёт два дня, много три – и весна загудит. В полднях солнце так распаривает, что весь снег вокруг нашего домика на колёсах покрывается какой-то чёрной пылью. Мы думали, где-то угли жгли. Приблизил я ладонь к этому грязному снегу, и вдруг – вот те угли! – на сером снегу стало белое пятно: это мельчайшие жучки-прыгунки разлетелись в разные стороны.

В полдневных лучах на какой-нибудь час или два оживают на снегу разные жучки-паучки, блошки, даже комарики перелетают. Случилось, талая вода проникла в глубь снега и разбудила спящего на земле под снежным одеялом маленького розового лягушонка. Он выполз из-под снега наверх, решил по глупости, что началась настоящая весна, и отправился путешествовать. Известно, куда путешествуют лягушки: к ручейку, к болотцу.

Случилось, в эту ночь как раз хорошо припорошило, и след путешественника легко можно было разобрать. След вначале был прямой, лапка за лапкой к ближайшему болотцу… Вдруг почему-то след сбивается, дальше больше и больше. Потом лягушонок мечется туда и сюда, вперёд и назад, след становится похожим на запутанный клубок ниток.

Что случилось? Почему лягушонок вдруг бросил свой прямой путь к болоту и пытался вернуться назад? Чтобы разгадать, распутать этот клубок, мы идём дальше и вот видим: сам лягушонок, маленький, розовый, лежит, растопырив безжизненные лапки.

Теперь всё понятно. Ночью мороз взялся за вожжи и так стал похлёстывать, что лягушонок остановился, сунулся туда, сюда и круто повернул к тёплой дырочке, из которой почуял весну.

В этот день мороз ещё крепче натянул свои вожжи, но ведь в нас самих было тепло, и мы стали помогать весне.

Мы долго грели лягушонка своим горячим дыханием – он всё не оживал. Но мы догадались: налили тёплой воды в кастрюльку и опустили туда розовое тельце с растопыренными лапками.

Крепче, крепче натягивай, мороз, свои вожжи – с нашей весной ты теперь больше не справишься! Не больше часа прошло, как наш лягушонок снова почуял своим тельцем весну и шевельнул лапками. Вскоре и весь он ожил.

Когда грянул гром и всюду зашевелились лягушки, мы выпустили нашего путешественника в то самое болотце, куда он хотел попасть раньше времени, и сказали ему в напутствие:

– Живи, лягушонок, только, не зная броду, не суйся в воду.

Н. Сладков
Как Медведя переворачивали

Натерпелись птицы и звери от зимы лиха. Что ни день – метель, что ни ночь – мороз.

Зиме конца-краю не видно. Разоспался Медведь в берлоге. Забыл, наверное, что пора ему на другой бок перевернуться.

Есть лесная примета: как медведь перевернётся на другой бок, так солнце повернёт на лето.

Лопнуло у птиц и зверей терпение. Пошли Медведя будить:

– Эй, Медведь, пора! Зима всем надоела! По солнышку мы соскучились. Переворачивайся, переворачивайся, пролежни уж небось?

Медведь в ответ ни гугу: не шелохнётся, не ворохнётся. Знай посапывает.

– Эх, долбануть бы его в затылок! – воскликнул Дятел. – Небось бы сразу зашевелился!

– Не-ет, – промычал Лось, – с ним надо почтительно, уважительно. Ау, Михайло Потапыч! Услышь ты нас, слёзно просим и умоляем: перевернись ты, хоть не спеша, на другой бок! Жизнь не мила. Стоим мы, лоси, в осиннике, что коровы в стойле, – шагу в сторону не шагнуть. Снегу-то в лесу по уши! Беда, коли волки о нас пронюхают.

Медведь ухом пошевелил, ворчит сквозь зубы:

– А мне какое до вас, до лосей, дело! Мне снег глубокий только на пользу: и тепло, и спится спокойно.

Тут Белая Куропатка запричитала:

– А не стыдно, Медведь? Все ягоды, все кустики с почками снег закрыл – что нам клевать прикажешь? Ну что тебе стоит на другой бок перевернуться, зиму поторопить? Хоп – и готово!

А Медведь своё:

– Даже смешно! Им зима надоела, а я с боку на бок переворачивайся! Ну какое мне дело до почек и ягод? У меня под шкурой сала запас.

Белка терпела-терпела – не вытерпела:

– Ах ты тюфяк мохнатый, перевернуться ему, видишь ли, лень! А ты вот попрыгал бы по веткам мороженым, лапы до крови ободрал бы, как я!.. Переворачивайся, лежебока, до трёх считаю: раз, два, три!

– Четыре, пять, шесть! – насмехается Медведь. – Вот напугала! А ну – кыш отседова! Спать мешаете.

Поджали звери хвосты, повесили птицы носы – начали расходиться. А тут из снега Мышка вдруг высунулась да как запищит:

– Такие большие, а испугались? Да разве с ним, куцехвостым, так разговаривать надо? Ни по-хорошему, ни по-плохому он не понимает. С ним по-нашенски надобно, по-мышиному. Вы меня попросите – я его мигом переверну!

– Ты – Медведя?! – ахнули звери.

– Одной левой лапкой! – похваляется Мышь.

Юркнула Мышь в берлогу – давай Медведя щекотать. Бегает по нему, коготками царапает, зубками прикусывает. Задёргался Медведь, завизжал поросёнком, ногами задрыгал.

– Ой, не могу! – завывает. – Ой, перевернусь, только не щекочи! О-хо-хо-хо! А-ха-ха-ха!

И пар из берлоги. Как дым из трубы! Мышка высунулась и пищит:

– Перевернулся как миленький! Давно бы мне сказали.

Ну а как перевернулся Медведь на другой бок, так сразу солнце повернуло на лето.

Что ни день – солнце выше, что ни день – весна ближе.

Что ни день – светлей, веселей в лесу!

К. Ушинский
Проказы старухи-зимы

Разозлилась старуха-зима: вздумала она всех заморозить. Прежде всего она стала до птиц добираться – надоели они ей своим криком и писком. Подула зима холодом, сорвала листья с лесов и разметала их по дорогам. А птицы собрались, покричали и полетели за синее море, в тёплые страны. Остался воробей, и тот под застреху забился.

Накинулась зима на зверей. Запорошила снегом поля, завалила сугробами леса и посылает мороз за морозом. Идут морозы, один другого злее, – зверей пугают.

Не испугались звери. Белка в дупле орешки грызёт, заинька, прыгаючи, греется, а лошади, коровы в тёплых хлевах сено жуют, тёплое пойло пьют.

Пуще злится зима. До рыб она добирается – посылает мороз за морозом.

Морозы бойко бегут, по озёрам, по рекам мосты строят. Замёрзли реки и озёра, да только сверху, а рыба вся вглубь ушла – под ледяной кровлей ей ещё теплее.

«Ну, постой же, – думает зима, – дойму я людей».

И шлёт мороз за морозом, один другого злее. Заволокли морозы узорами стёкла в окнах; стучат в стены и в двери. А люди затопили печи да над зимой посмеиваются. Случится кому за дровами в лес ехать, наденет тулуп, валенки, рукавицы да как примется топором махать, даже пот пробивает.

Обиднее всего показалось зиме, что даже малые ребятишки и те её не боятся, катаются себе на салазках, в снежки играют, лепят из снега, горы строят, водой поливают да ещё мороз кличут: «Приходи-ка пособить». Щипнёт зима со злости одного ребёнка за ухо, другого за нос, даже побелеют, а мальчик схватит снегу, давай тереть – и разгорится у него лицо, как огонь.

Никто не боится старухи-зимы.

Народный календарь

Декабрь год кончает, зиму начинает. Народный календарь издавна называет декабрь сту́день, стужáйло. Он приносит с собой стужу и морозы. По стылой земле «стелет белые холсты», «узоры на окнах расписывает», «сеет, веет, дует, кружит, мутит, рвёт и метёт – семь погод на дворе», – так говорили в народе.

Январь – году начало, зиме серёдка, и назывался он просинец, от древнерусского слова «синь» – светлый, яркий, красный. После зимнего солнцестояния, 22 декабря, начинают синеть небеса, дни постепенно прибывают. Январь ещё называют се́чень – сечёт зиму пополам. Трещит январь-лютове́й, треску́н, снеговик.

А солнце с января на лето поворачивает. По народному поверью, оно, наряженное в яркий сарафан и кокошник, выезжает и направляет своих коней на летнюю дорогу.

«Замыкает» зиму февраль – сне́жень и вьюгове́й. В Древней Руси он «замыкал» не только зиму, но и год. За это его прозвали ме́жень – календарная межа (граница) зимы и весны. Февраль и лю́тень, и бокогре́й: ещё очень холодно, но пахнет весною февральский снег.