Текст книги "Заморье"

Автор книги: Александр Пташкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Александр Сергеевич Пташкин
Заморье

Удачлив тот, у кого коленки спереди, а пятки – сзади…

Ф.Е.Топорищев

Глава 1

Поесть от пуза – мечта любого бродяги. А если уж вы – вурдук, то представьте порцию размером со слона, умноженную вдвое. А если вкусности «залакировать» медовухой, то настроение само собой наладится. Но, как известно, алкоголь бьет в голову, и вот уж тогда может произойти все, что угодно… открывай ворота сюрпризам.

Пройдоха Арсел Данк – искусный вор, профессионал своего дела – крепкого телосложения, с веснушечным лицом, кучкой рыжих прядей на голове, что именуются волосами, носом картошечной формы и парой, оставшихся после недавней драки с булочником Кимом, передних зубов. Громила очень любил залить горло после долгого рабочего дня. Много горячительного ему и не требовалось. После второго же стакана он впадал в сущее беспамятство.

Конечно, хитрец старался перед возлиянием в таверне поскорее избавиться от добытого за день добра. Умудрялся заработать семьдесят вир и радостный мчался к Урсуле – хозяйке питейного заведения "Мокрая утка", что находится на Лимонной улице, удивительной красотке с пышными формами… щёк, разумеется. С Данком у нее имелась поразительная схожесть в росте – чуть выше среднего, голубые глаза, но полные губки и темные длинные волосы, собранные в косички отличали Урсулу от Арсела.

В забегаловке Арсел усаживался поудобнее и наблюдал за возлюбленной:

– Как же она прелестна! – выкрикивал подвыпивший великан, обращаясь, то и дело, к пробегающей с подносом Урсуле.

Девушка не реагировала, лишь одаривала косым взглядом, минуя стол одинокого Данка. Компанию ему составить никто не осмеливался. В салуне было необычайно зауныло, да и отыскать хорошего собутыльника – дело, так сказать, непростое. Поэтому молодой, но ушлый вурдук-воришка, время от времени, оглядывал питейное заведение, не забывая еще и удостовериться, нет ли у входа в столь заманчивое местечко очередного олуха, готового распрощаться со своим кошельком. Таковых в этот вечер не намечалось. Именно поэтому вздумал верзила любоваться красотами за окном.

День закончился, и на небо выплыла луна, слегка осветив верхушки густого, неприветливого леса. У самого входа в таверну бил копытцем, тряс пышной гривой, словно девица-молодка, гнедой конь, подаренный Урсуле воздыхателем-пьяницей. Куда его девать – девушка пока не знала. Упрашивать Данка забрать подарочек назад – было бесполезно. Прокорму чудо хвостатое тоже не поддавалось, а денег не хватало даже на себя… Но доброта, свойственная упомянутой даме, делала свое дело. Брюхо лошадки регулярно пополнялось овсом, хозяйка "Мокрой утки" привыкала к живности, сама недоедая, а посетители запоминали новую парнокопытную достопримечательность в районе Дамстон в городе Угль.

В салуне, а именно, в дальнем темном углу, подсвеченным тусклой лампадкой, скучковались пять троллей. Разговор там даже и не теплился, может что-то и бубнили себе под нос, но до вурдука ни единое слово не долетало. Учтивая хозяйка таверны сменяла кружки на столе гостей. Любят же поганцы выпить – успевай только ставить на стол очередную порцию горячительного. Зеленоватые худенькие жители Южных Топей (область весьма мерзкая, людям и вурдукам там явно жить не хочется, кому же хочется оказаться в окружении троллей, гоблинов и иной нечисти), в коричневых туниках с капюшонами, жестикулировали, строили на лицах гримасы. Кто их поймет, чего им надобно?! Просто так они в королевстве Свирд не появляются. Навести порчу могут, вполне с них станется и одурманить толпу заклинанием просто так, ради шутки. Более серьезные происшествия имеют место быть. Не брезгают и разбоем среди белого дня.

Нет отдыха в этот день у Арсела. Присутствие ненавистных ему троллей испортило настроение. К тому же эль казался не столь крепким, голова совсем не кружилась. Так полагал вурдук. Решимости в тот вечер у Данка было хоть отбавляй, а посему великан рискнул устроить заварушку.

Для начала стоило напугать врага устрашающим голосом:

– Стран…но, эти твар. рри поя…вляются в нашиххх краях когда ееесть чем пож…ивиться, – Арсел привстал, покачиваясь и икая. – И…ик…как…же…так…ик…неужели…город наводнят богачи? – Пухлый воришка в весьма подпитом состоянии разухмылялся, не удержал равновесие и рухнул на место. Сил на дополнительные телодвижения явно не хватало. Данк отключился, уткнувшись лицом в любимое, но так и не съеденное в этот вечер, блюдо из телячьих ребрышек.

***

О том, что в Угль – столицу королевства Свирд, возвращаются «работнички» – сборщики налога Его Величества, Арселу было и невдомек. Откуда ему прознать о столь важных процессах в государстве?! Спит буйное дитя и не знает, что скоро ему предстоят сюрпризы…

Долгий поход по сбору дани, длиною в десять месяцев по подчиненным землям, закончился, а это значит, что и без того увесистая казна пополнится. Запасники лопнут по швам! Ну, ничего. Не столь далекий умом король Вир Лысый – маленький, без намеков растительности на голове, всегда взбалмошный, сумеет потратить сотни, а то и десятки сотен тысяч золотых, на обворожительных фавориток, коих найдется превеликое множество в царстве. И, Его Величество, Вир Лысый, и носа не высунет из опочивальни, а любимой забавой станет стрельба дробью с балкона по слуге, "изящно" облаченного в шкуру кабана с узнаваемой маской Сигизмунда XVI – изрядно поднадоевшего противника из Алтарии. Ох, нелегка доля Вира! Так и приходится ему раз в три года выдерживать набеги гнусного государя-соседушки. А пока есть передышка и не видно копья вражеского вблизи стен угольских, могучих – балуется батюшка, да своих приближенных "радует". Из ружьишка палит, да Угука ни как не поразит. Есть у короля забава такая – стрелять по подчиненным солью. Так и виляет пятой точкой меж дубов вековых паж изворотливый, но опытный в делах увеселительных. Фрейлины так вздыхают и аплодируют при каждом выстреле, что воодушевленный царёк от восторга корону роняет. А пока Вир по полу мечется в поиске сей реликвии, у Угука, чей словарный запас и ограничивается междометием "угу", есть минутка, чтоб прийти в себя, отдохнуть.

Шалостям, даже королевским, рано или поздно настает конец. Так бывает, когда приходит недобрая весть. Отвлечь Вира от охоты на собственного слугу, играющего роль дичи – мероприятие опасное. Видимо поэтому советник Квик часто оставляет доклады о делах государственных на потом, но утренние события не должны были быть отправлены в долгий ящик.

Служивый, немного помедлив, все же рискнул выпалить за спиной охотника:

– Войско Ваше в недоумении. Собранные с волостей налоги исчезли!

Отчитавшись спешно и прямо под ухо стрелку, советник отпрянул в сторону, ожидая заслуженный порыв гнева в свою сторону. Очередного залпа не последовало. Послышалось удивленное вопросительное: "Как?!". Рука государя разжалась, ружье нырнуло с балкона вниз и, через секунду, брякнулось о землю прямо перед веселящейся публикой, издав звук, похожий на взрыв хлопушки. Суетливый кабанчик Угук охнул, заряд точнехонько угодил в мягкое место, и, в следующий миг, держась за нижнее полушарие мозга (там, где спина переходит в ястребиный глаз), служивый умчался вглубь сада. Охране правителя пришлось долгих два часа ловить израненного зверя, подавляя желание добить дичь, чтоб не мучилась. Поймали, накормили и успокоили, мол, в следующий раз будет бегать в ранге хищника кто-нибудь другой из королевской свиты.

Что ж, утречко выдалось прелестным. Тишь и благодать, не считая чудаковатого Вира, но даже он не мог нарушить привычного распорядка в жизни.

Прохладный ветерок обдувает лицо, а неуемные синички так и снуют с ветки на ветку. Оживают ото сна кузнечики, осматривают владения в поисках вкусненького, а трудолюбивые шмели уже давно облетают столовые-цветы. Ах, если бы не шумные великаны – люди, вурдуки и тролли! Как прекрасно было бы, наверное. Так рассуждают муравьи, коим достается больше всего. От толстого башмака гвардейца королевской особы только и успевай уворачиваться. Грубый башмак шагает по траве, тропинкам, позвякивая шпорами. К нему присоединяются десятки других, образуя целый отряд, обосновавшийся прямо под окнами дворца Его Величества. По узким дорожкам, змейкой, обвивающей королевские владения, постукивают подковами верные спутники царской рати – мускулистые ретивые жеребцы. Наездники бурчат, переговариваются, с волнением ожидая прихода Вира. Случай-то из ряда вон выходящий. Украдена изрядная сумма, и это в присутствии целого охранного полка! В умах паника. Наказание рисуется лишь одно – казнь за халатность.

Прислуга уже привыкла к тому, что карета с самыми драгоценными финтифлюшками подается прямо перед замком. Остальная добыча в виде золотых монет автоматически "улетает" в цепкие лапы хранилища, что находится неподалеку в отдельном крыле дворца, где умператорской крови особа может принять ванну в награбленном у народа фонде, словно Скрудж Макдак. Но сегодня творится что-то редкостное – у экипажа столпилась доблестная рать с глазами испуганного дрозда, пойманного за деликатное место. Создавалось впечатление, что вояки из царской роты уже мысленно привыкали к мысли о смерти. А кто, в какой очереди, проследует на эшафот уже решать королю.

Еще не показалось личико правителя в дверном проеме, а голос его писклявый уже сотрясает стены и стекла резиденции, отстроенной, между прочим, на деньги бедных крестьян, вынужденных задаривать Его Прелестность, лишь бы не последовало возмездие.

Его Светлость, облаченная в пижамку, рвалась к подданным. Пуще загалдели особо мандражирующие. Вечно снующий советник Квик, в своем фирменном зеленном камзоле и редкостно дурацких розовых чулочках, выскочил к солдатам пробкой, как будто получил стимул от своего Господина. Так или иначе, но под поклоны придворных и войска, зашагал Вир, отвешивая подзатыльники Квику, да так, что с головы оного не раз слетал паричок курино-белесого цвета. Нос служаки при этом от злобы заострялся, а без того узкие губы съеживались в гримасу. Талантом Квика можно признать способность стиснуть зубы и ни за что не показывать презрение к "хозяину". Вот и получалось, что уже через мгновение на физиономии индюка, а именно так кличил его сам Глава Свирда, красовалась улыбка подлизы.

К возмущенному Виру Лысому вовремя подоспел капитан гвардии – Марсель – совершенная пародия на Квика, с некоторыми отличиями – должной выправкой истинного офицера и конечно формой.

Голова советника уцелела, но сильно побаливала от неуемности и агрессивности Вира. Квик потирал макушку.

Марсель сделал шаг навстречу к разъяренному быку, что зовется королем. Капитан намеревался доложить царевичу о делах, но был ошарашен визглявым криком:

– Здравствуйте, сволочи! – шумел Вир. – Что?! Профукали деньжата?! Идиоты! Как вы могли?

Длиннющий, словно селедка, Марсель слегка покосился в сторону подпиленной березкой, но устоял.

– Ваше Превосходительство, сетуем мы. Болваны, признаем. Виданное ли дело, при нас… сами понимаем, но не было никого. Кроме этого увальня, что спит в карете, – отчитался офицер, отворяя дверцу экипажа.

– Что?! Ммм…Кто? Подлец здесь? Так что же вы не дознаетесь? – заверещал царь, с опаской заныривая внутрь повозки.

В экипаже на скамье, в позе безобидного младенца, обняв, словно женщину, пустой ларец, дрых, с улыбкой счастья на лице, пьянчужка Арсел Данк.

– Мерзавца в темницу и пытать, пока не выдаст сообщников. Не скажет, тогда готовить к виселице. Даю вам два дня. Если не вытрясете из него сведения, всю вашу бравую роту сошлю в Дурст, а там, как вы знаете, не сладко. И почему он пузыри пускает, при короле так цинично спит, а?

– Государь, дело в том, что он пьян вдрызг, – отозвался мгновенно на вопрос Квик.

– Как же он такой пьяный и смог утащить сокровища мои, да еще и остался здесь?! Несуразность какая-то. Может вы, капитан, объяснитесь? – дознавался Вир с пристрастием, чуть не хватая военного за шиворот.

– Ничего странного не происходило, Ваша Светлость. Вчера на закате налетела туча темная, ветер разыгрался и холод подступил, прямо зубы застучали, а потом случилось нам всем увидеть вспышку света, карета качнулась разок из стороны в сторону и притихла. Ну, мы и подумали, что ветер шалит, и не смекнули о такой диверсии, – Марсел заметно нервничал, переминался с ноги на ногу, словно винодел при приготовлении лазурного напитка. Сейчас он мечтал о том, чтобы не встретиться взглядом с государем, а то не миновать позора быть избитым в присутствии солдат.

Вир жаловался на суровые реалии и укорял:

– Позже решу, что с вами делать! Вы меня уморили. Снова будет плохое настроение, как вчера, когда мне вовремя не подали любимое мороженное с черникой. С глаз долой, иначе передумаю и прикажу всех вас казнить, хоть от этого у меня на душе радостно становится! – последние грозные реплики подействовали на умы и психику собравшихся. За считанные секунды двор опустел, разлетелись все, как пчелки, кто куда. Арсела отправили в тюрьму, гвардейцы по кабакам вздумали прошвырнуться, а королю ничего не оставалось, кроме как наслаждаться, приготовленным в его честь, концертом, где основное действо заключалось в описании прекрас земель угльских и восхвалениях гениальности королевской. Скоморохи, фейерверки, хлопушки, дивчины прелестные и взбесившаяся в танце захмелевшая знать.

***

В сотнях тысяч километров от царства Свирд, на юге, в Альтаруских Топях (или как их еще называют Южные Топи), зарождалось новое орудие Фрила Темного – старого тролля, мага и вождя, мстителя «за всех испепеленных в дни Падения собратьев». Безумства данному предводителю троллей не занимать. Фрил всегда грезил мыслью о создании сильного государства на пепелище людских государств. Не забывал он и о родственниках, коих убили люди и вурдуки лет сто назад. И никто не смог бы убедить его в том, что мирные королевства лишь защищались от кровожадных кочевников с юга. Не малую роль в том, что Фрил вырос полным ненависти и злобы, сыграли его родители, именно они с детства вбивали в голову неокрепшего паренька размышления о нескончаемой расправе над людьми до полного их истребления. Тролльи книги о камне Кам, дающим обладателю бессмертие, завладели умом молодого темного волшебника. Когда же он прознал о том, что сей артефакт в руках людей – гневу не было предела. Отыскались в письменных источниках и упоминания о геройских походах деда Фрила, Каввы IV, который еще сто лет назад пытался захватить Кам, армия его была разбита, а ему отрубили голову, публично, на площади города Сарагон, что находится в царстве Свирд.

Так и родилась болезненная, навязчивая идея о мести и получении желанной реликвии. И пусть для достижения поставленной цели придется взбудоражить и переворошить весь мир. С помощью необычного оружия… Магии лучше не жалеть.

"Настал час мести!" – излюбленная фраза вождя изрядной рвани, сброда. И найдется не одна сотня крепких воинов, что отзовется на сие сказание резким "Да!". И взметнутся секиры, и блеснут бледным холодным светом лезвия мечей, а полусгнившие зубы сформируют оскал на и без того отвратной морде гибризкого тролля, чьи собратья давно разбрелись по всем весям в поисках того, что неровно лежит и, по их мнению, должно непременно принадлежать им.

Грядет время возмездия в глазах настоящего параноика, чье сердце давно превратилось в булыжник, а рука поднимается лишь для того, чтобы указать войску вперед, на врага. И неважно, что недруг не знает о твоем существовании, а все претензии – плод больного воображения. Должен найтись очень смелый воин, готовый встать грудью на защиту Заморья против "оружия", сваренного искусным магом Фрилом, аквианового гигантского короба из железа. Одурманенный собственными заговорами да приговорами, безумный тролль монотонно двигался к своей идее истребления безмозглых людишек и вурдуков. Заклинание, поверх него еще одно. Словно кирпич за кирпичиком выстраивалось чудо оружие.

В топях нашлось немало места, где можно было припрятать гигантский, всеразрушающий, визжащий, скрипящий ящик с "прелестной" начинкой из ядов, которые, под действием магии, с легкостью превращали в песок все живое. День за днем "кораблик" плавился, принимал нужную форму, а после каждого рабочего дня над Аквианом, Фрил – старый, седой, меньше полуметра ростом, с чрезмерно длинным бородавчатым носом, давно уже годный лишь сидеть на завалинке, потягивал чаёк с малиновым вареньем в неприметной с виду хибарке. Спокойствия ему было не занимать, и даже когда монстр Аквиан оказался в строю и готов был выполнять любые приказы, тролль сидел ровненько, ожидая 6 августа 947 года – Своеобразный юбилей, ведь сто лет назад грозное войско из 5 тысяч солдат под командованием дяди Фрила, Эдмундом, обрушилось на безоружный город Самра, оставив от него лишь руины и множество загубленных жизней, и все для того чтобы отыскать сокровище. Кам не был обнаружен в поселении. А уже при осаде Дуквы, второго по величине города королевства Свирд, Эдмунд был пленен и заточен в тюрьму до скончания веков.

А пока Фрил ждет, когда сможет держать в лапищах реликвию столицы Свирда, города Угля – амулет Кам, дарующий вечную жизнь не только обладателю, но и всему племени, к которому принадлежит персона, так и не был найден. Нашлись ревностные ценители, умыкнувшие на вид неприметный камушек, чей след простыл в тот же день. После этого сменилось не одно поколение, а ненависть к людям только усиливалась. А посему организовывался поход за походом. К всеобщему удивлению, бездонная агрессия неожиданно сошла на нет. Тролли захотели мира. Вернее так казалось лишь простому жителю, но не специалисту, коих нашлось среди людей не один десяток. Они знали, что даже самый плюгавый тролль, прознавший о несметном сокровище, забудет обо всем, пока не добьется своего и на потной ладони оного не заблистает такой пленительный артефакт. Да и какой житель Топей не мечтает о сотнях лет беззаботной жизни?

Кам, созданный безвестным гением рода человеческого, издревле находился в руках уважаемых вельмож, королей, представителей науки. Никто из них не использовал амулет, а лишь хранил, не показывая его никому на глаза. Почти никому… Круг избранных составляли члены тайного общества "Удулук". В орден входили приближенные того или иного короля. Они трепетно относились к артефакту и по сути своей являлись охранниками-фанатиками. Если будет нужно и свою жизнь на кон поставят. А пока таких жертв не требовалось. Жизнь тихая, мирная, с небольшими происшествиями местного значения.

Что ж, возможно, сией радостной гармонии окружающего мира суждено растаять, как утреннему туману и, возможно, безвозвратно.

Знающих о чуде всех времен, Каме, троллей безмерно мучает желание стать одними в этом мире и рушить все прекрасное, зная, что на такое мероприятие можно затратить и целую вечность. А пока тролли чинно и благородно изображают благоденствие и смирение в отношении человека.

***

Тьма, на редкость непредсказуемая дама, скрывает тайны, прислушивается к гоготу незнакомцев и служит убежищем как для испуганного путника, скрывающегося от крадущегося головореза, так и для пирата, готового наброситься и расправиться с любым из-за парочки монет. Но тьма может стать и спасением, когда хочется укрыться от неурядиц, глубоко вздохнуть и разложить в слегка помутненной голове все по полочкам.

Боже, чего же я такого глотнул-то?! Голова кружится, как юла. Опять, наверное, перед Урсулой опозорился. Ну, ничего, теперь точно все, пойду к ней, брошусь в ноги и буду просить о пощаде. Ругань гарантирована, но так уж у нас повелось, и пусть она возьмет меня и как захомутает! Буду милым и добрым, как суслик. Что ж я лежу-то?

Последняя фраза прозвучала уже вслух, отразившись от глухих стен каталажки. Данк "заскрипел" глазками, словно заржавевшими ставнями, не открывавшимися добрую сотню лет, прищурился, оглядывая новое жилище, из-за чего "морда" превратилась в подобие увесистого пельменя килограммов на пять.

О, как! Значит, вчера хорошо погулял. Во я пижон! Это ж надо было так! А что я сделал? И что мне теперь будет?

Арсел присел, оглядывая апартаменты. Овальное помещение с высокими потолками и темными закопченными стенами, узкое оконце почти у самого потолка, через которое настойчиво пробивался дневной свет, и большое отверстие в центре с железной решеткой, откуда, то и дело, исходил шум, напоминавший рык льва. Данк немного развеселился. По его мнению, такие же звуки "извергала" родная тетя Риа, когда отстаивала свою точку зрения в диспутах.

Неужели тетю Риу взяли на службу? Несчастные те, кто будут с ней работать! Да нет, не она это… Показалось… Нужна она им, как рыбке зонтик.

Заскрипел замок и через дверь в каменный мешок влетела орава не то монахов, не то фанатичных агентов очередного тайного ордена, кои сменяются так часто во всех королевствах людей, что невозможно уследить за назначением новых предводителей. Хотя, для служб короля они значились в нужных картотеках. Трогать их никто не хотел, поскольку, как ни крути, основным лозунгом любого сборища, что громко зовется орденом, непременно считалась защита рода человеческого. Все бы ничего, но в последнее время приглянулся Виру "Свет меча" – сборище, практикующее пытки и жертвоприношения. На равных правах теперь сосуществовали два тайных ложа: "Орден Луны" и "Свет меча". Друг другу не мешали, предпочитая прислуживать королю по максимуму, и тем самым, надеясь выйти в лидеры в необъявленном соревновании. Орден Луны в последнее время совсем потерял свои позиции, его догмы уже не особо нравились королю. Судьба "Света меча" также находилась в руках короля.

Удалые молодцы из "Света меча", с вечно прикрытыми лицами, выстроились, как солдатики, у самого входа в темницу новоиспеченного заключенного.

Через толпу, кряхтя, протиснулся Дук – добрый палач с улыбкой до ушей. В свободное от работы время, трудится на поприще знахаря. Круглолицый, с рыженькой бородкой в форме лопаты, карлик с маленькими нахальными черными глазками наподобие бусинок. Долго не чинясь, завел душегубец разговор:

– Я присяду. Поговорить есть о чем, – Дук пошарил взглядом и нашел у дальней стены стол для допросов и стул со сломанной ножкой. Аккуратно уселся, почти не дыша. – Так уж случилось, что я ваш защитник. Постараюсь вам помочь, только поведайте мне всю правду. Ничего не скрывайте.

Палач-защитник утерся платком, вынутым из кармана. В камере и впрямь было душновато. Помещение проветривалось редко, а посему пропиталось отвратным смрадом с привкусом кислятины, просачивавшимся из овального отверстия в центре каталажки. Да и спутники Дука добавляли жару, зажигая факелы и подсвечники, встроенные в специальные настенные углубления.

Арсел с неподдельным интересом вглядывался в процессию, до боли знакомую его оппонентам, с холодными, лишенными всяческих эмоций лицами, и лишь Дук изображал участность и сочувствие к заключенному. Но даже поддельная симпатия к заключенному смотрелась изрядно противно, потому как исход встречи был предрешен. Скажешь правду – и тебя все равно повесят, солжешь – и с тобой не будут долго разбираться, а эшафот опять же приветливо помашет рукой.

– Черт-те что творится! В чем дело? – негодовал вурдук.

Дук показал передние зубы в участливой натянутой улыбке.

– Говорите, говорите, – успокаивающим тоном приговаривал "адвокат". – Вам пора нашептать нам как можно больше! И пусть от Вас вопросов будет самая малость, а вот о подельниках в деталях объяснитесь, ведь украли вы не у бакалейщика пучок лука, а сокровища Его Величества. Я даже не верю, что произношу эти слова вслух! И не могу поверить, что нашелся подлец, покусившийся на святое, – дознаватель заерзал на колченогом стульчике, совсем позабыв о своей зыбкой позиции: раскачанная табуретка вот-вот могла рухнуть, прихватив с собой на пол и неуклюжего наездника.

– Не было никаких подельников! Как и преступления не было. Лучше познакомьте с вашими друзьями, уж больно они тут суетятся.

– А-а-а! Друзья мои прелестные, очень искусные ребята. Знают толк в психологии. В чужой, правда, "вскрывают" мозг, как грецкий орех. Расскажите все как есть, и мои подопечные не сделают вам больно, – вкрадчиво предложил хитрый палач.

– Уж не знаю, что и поведать Вам. Напился, как следует, у дивчины и все, аминь. Не помню ничего дальше, – Вурдук развел руки в стороны, изображая недоумение.

– А давайте так поступим. Я вам скажу, что случилось дальше, а ты, – Дук решился перейти на ты. – Подтверди, на этом твоя миссия закончится. Упомянешь вскользь о собутыльниках своих, так вообще героем будешь. Может так статься, что и отпустим тебя восвояси. – Предчувствуя, что стул скоро сдастся под его весом, отъевшийся карлик Дук подскочил, как ошпаренный. Приспешники недоростка, тем временем, завершили "ответственное" задание по подаче света в камере и встали в шеренгу за спиной палача. Расчет явно был сделан на то, что сей театр повлияет на преступника морально и тот выложит все факты как есть, дрожа и умоляя о пощаде.

Арсел оказался не из пугливых. Уже давно кулаки чесались – тренировки, видимо, требовали. Более суток никому по голове даже ни разу не стукнул, поэтому понурость, грусть, подавленность отравляли нутро. Данк так и решил, что если будут упорно доставать расспросами, то в действие придет вся его "конституция". Тогда кулак точно станет вбивать недругов в бетонный пол как гвозди, оставляя головки оных в виде шляпки. Ох, уж эти люди! Вурдуку куда проще. Сила – аргумент: раскидай вражин как головастиков, а потом с ними беседуй! Палач бурчал нечто под нос, а великан вскипал, как чайник, мысленно подумывая о перспективе дальнейшего общения с не очень дружелюбными визитерами:

Вот достань меня только. Бороденку твою выдерну, а из прихвостней сделаю одну большую икебану.

– Итак, вопрос – где царские драгоценности?! – Видимо нервы не выдержали, и видимое приличие Дука отступило на второй план. – Говори, сволочь! А то не дождешься казни на площади, я тебя сам, прямо тут, закопаю.

Можно с легкостью догадаться, чем закончилось столь непочтительное поведение дознавателя. Обещание, данное Арселом самому себе, сдержать захотелось, очень. По этой причине, "нежная" рука вурдука клешней зацапала пушистенькую бородку негодяя. Знал ли Дук, что однажды станет эквилибристом? Пару взмахов из стороны в сторону, и вот, новое открытие – палачи умеют летать, да еще как! Даже братья "Ордена меча" раскрыли рты, да так и замерли, изучая, как начальник совершает круговые пируэты над головами, повизгивая.

– Ты мне изрядно поднадоел. Пшел вон! – попрощался Данк с гостем, и, в знак любезности, раскрутил его еще сильнее. Сверкнули в полете пятки госслужащего, совершенно "покорно" устремившегося птицей к выходу. Братия предпочла быстренько уйти на своих двоих. Темница вновь опустела, оставив вурдука, как ни странно, в добром расположении духа. Дук дал о себе знать буквально спустя минуту, придя видимо в сознание. Открылось узкое дверное оконце, и в нем показались те же злобные маленькие глазки.

– Не будет тебе два дня раздумий! Готовься. Завтра тебе конец, – Подлецу вздумалось злорадствовать, но через секунду одумался, потому как не было никакого желания получить еще пару оплеух. А что, кулак Арсела бы как раз прошел в проем. Наверное, учтя недавний опыт, Дук испарился окончательно.

И что теперь?! Вот так умереть, просто потому что вокруг творится маразм? Ведь мне не предъявили никакого обвинения! Да, ладно, что я несу. Не может быть в нашем государстве ни честности, ни справедливости. Все сделают как надо, как правильно для больших шишек. Господи, что я несу! Надо думать, как отсюда выбраться! Если такое вообще возможно!

Данк опустился на пол, приподнял голову и посмотрел в дыру крыши.

День близился к концу. Слепящее солнце спряталось за тучи после обеда, так что никто не заметил, как непогода перешла в сумерки. Вот тогда одиночество Арсела и разбавил некто из пугливой своры рыжебородого. Худой юркий паренек отворил дверь и нырнул в камеру, как в клетку с тигром. Сдернул с места железный засов на клетке, что находилась в центре камеры, откуда, не переставая, доносился странный гул и запах сгнили. Сил пареньку было не занимать, в следующий момент железная конструкция, что так долго усмиряла необузданные силы, спрятанные в подземелье, слетела, как карточный домик, и во временное жилище Данка хлынул поток янтарного света, бьющий колонной в высокий потолок.

– Теперь ты нам выложишь подробности на блюде! Сам ведь будешь умолять нас выслушать. Господин Дук придет рано утром. И это твой последний шанс, чтобы уберечь свою шкуру, если, конечно, она тебе дорога, – злорадная улыбка служаки, наверное, была к месту. Арсел уверял себя, что всем подлецам только лишь и остается, что наслаждаться чужим горем. Правда не стоит отчаиваться, авось да посчастливится и найдется способ к спасению.

Вурдук даже не удосужился ответить визитеру, а может, и не успел, поскольку тщедушный юнец спешно отрапортовал и ретировался, с опаской оглядываясь на Данка, на случай атаки со спины.

Суета вокруг нового постояльца темницы прекратилась до утра. Ночь же прошла спокойно.

Поначалу сомкнуть глаз воришке не представлялось возможным: лучше уж сидеть и дежурить, чем стать жертвой приготовленного эксперимента. Чего ждать от зловонного каменного сундука с приоткрытой ямой?! А спать вурдуку хотелось. Были бы спички, так вставить их не медля!

Подойти и заглянуть, что там внизу – великану не хватало духа, уж очень громкий и свирепый рык доносился, будто тушу бедной затравленной лани терзает целый прайд голодных львов. К трем часам "бедлам в преисподней" поутих и Данк принялся клевать носом, а вскорости впал в дрёму, да так, что все свечи и факелы тухли при его дыхании, а стены сотрясались в такт. Засевшему в яме чудищу, если оно там есть и пробудится, то само, наверное, испугается от присутствия столь шумного чужака.

Правда в этом была. Потому как под утро, когда петух уже горланил со всей дури, и тому, кому еще хочется помять подушку, да поваляться, нестерпимо хочется эту птицу поймать и сварить в качестве мести за недоспанные пять минут, вот в это самое время и появилось чудо из смрадной ямы посреди камеры, что зовется драконом – c желтой цыплячьей кожей и отъевшимся, как у государственного мужа, пузом.

Из отверстия высунулась голова змея – испуганного и недоумевающего. Да, дружок, дракоша, раньше ты пугал, так что у некоторых бандюг заикание на всю жизнь оставалось, а теперь тебе не дали выспаться. Вот так, знай вурдучьих богатырей!