Текст книги "Мои произведения (СИ)"

Автор книги: Александр Литвинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

  -Хорошо,– проговорил Мак сквозь смех,– а можешь продолжить мысль про горе? Мне интересно тебя послушать, да и так быстрее станет лучше, проверенный метод. На моём плече было пролито столько слез, а потом все эти люди сказали спасибо.

  -Могу, а про какое горе? А точно,– она махнула рукой и рассмеялась,– так проще. Алкоголь на меня очень плохо действует. Боль притупляется, так отключается мозг, а с ним и совесть, с...– она осеклась,– с...– опять осеклась...– с ним люди прячут свою боль, себя и эмоции. С...– разум отключался с каждой секундой. Она уже понимала, что себя ей контролировать не удастся со всем ее желанием удержать себя от болтовни и дурного поведения.

  -C чем?

  -А тебе какое дело?– Андриэль кинула в Мака пустой стакан, она сама не поняла зачем, да и не надо ей это было. Она нашла выход той боли, которая оставалась внутри и требовала свое,– я так напилась,– неожиданно сказала девушка, все сильнее наваливаясь на стойку.

  -Ага, парой стаканов,– Мак вышел из-за стойки закрывать парадные двери трактира. Он оглянулся и посмотрел на Андриэль,– иди за мной. Ты напилась, а значит, тебе надо проспаться. Пока моя таверна ещё цела. Все равно клиентов больше не будет, да и ночью выходить на улицу это глупость.

  -Угу,– Андриэль кивнула головой так, что свалилась вместе с табуреткой на пол, зацепившись ногтями за столешницу, оставляя на ней полосы.

  -О,– Мак поднял голову вверх и сложил ладони в мольбе,– святые боги близнецы, простите меня грешного за то, что я её напоил! Моя доброта меня и губит. Нелегко мне придется в этом мире, ох нелегко. Не убилась?

  -Мм?

  -Значит, нет,– он подошел к ней и поднял на руки. Андриэль что-то непонятно выговаривала и начала колотила Мака по груди, а он нёс её будто, не замечая это лишь изредка фыркая носом. Он поднял ее на второй этаж. Там была только его комната. Он не хотел, чтобы в его таверне останавливались на ночь и редко он такое позволял кому-либо. Мак посадил её на бархатное кресло, напротив каменной печи. Он налил в деревянную чару вина и высыпал туда ещё один мешочек трав,– пей. Это поможет тебе уснуть и быстрее прогонит дурман из головы.

  Комната Мака была просторным залом с кроватью, каменной печью, двумя бархатными креслами, между которыми была шкура вернандского медведя и журнальный столик с подогнутыми ножками, еще на стенах красовалось множество полок с различным хламом и пара красивых мечей. Стены комнаты были из светлой сосны, а недалеко от печи красовался большой дубовый шкаф, украшенный языческой символикой.

  -Хорошо, а что это за город и почему он такой странный,– сказала Андриэль, собрав последние силы трезвости в голове, чтобы дальше провести беседу и не уснуть, пока травы не начнут действовать. Девушка отпила из чары. Вино было вкусным, словно теплый апельсиновый сок. Это напомнило ей о поместье Шлицэров. Когда Зигфрид украл с кухни бутылку вина и они провели половину ночи в садах, где были загоны для перепелок.

  -Почему он странный,– спросил Мак, поднимая черные толстые брови вверх.

  -Нет пьяниц на улице, никого не разыскивают, криков по ночам, стража ходит и мирно патрулирует улицы. По пути мне попалось лишь пара бандитов и то они были словно... заняты чем-то другим вместо того чтобы вести свое обычное сущ... сущест...

  -Не продолжай. Ты же сразу в мою таверну зашла?

  -Угу, а откуда ты об этом знаешь,– решила спросить девушка.

  -Сапоги не такие грязные, не такие как у моих постояльцев обычно. И вот ещё понимаешь тут не все так, как ты думаешь. Тут нет воров, нет похоти, убийств, здесь спокойный город, но у каждого спокойного города есть свои тайны и загадки. Здесь есть синдикат, но ведет себя по-другому. Так скажем, что это город загадка. Я живу здесь достаточно и всех вещей ещё сам не понимаю, но главное здесь можно жить. Жить так, как нельзя жить в других городах долины.

  -Я,– в её глазах начали мелькать искры, голова закружилась и возникло желание. Рассудок словно сказал свое,– «я пожалуй пойду прогуляюсь, а то у тебя в голове невозможно находится». Она не понимала что происходит, она не могла понять из-за чего это, Андриэль будто вышла из своего тела и начала смотреть со стороны. Возможно, это произошло из-за алкоголя или подсыпанного в вино трав,– хочу. Нет, я прям желаю тебя!

  Девушка оттолкнулась от кресла и пролетела вперёд, падая в руки хозяина комнаты. Она накинулась на него с поцелуями, страстно, со всей своей похотью, которая хранилась внутри. Мак крепко прижал её к себе. Андриэль стонала от удовольствия поцелуев и прикосновений. Вдруг она поняла, что смотрит на себя со стороны. Ей захотелось ударить себя, ударить как можно сильнее, чтобы мозги встали наместо и она начала понимать, что она идиотка. То что отделилось от ее Тела завопило в крике,– «это ловушка, дура!», но звука не было. Андриэль пыталась подойти к себе, но ноги, будто стали прибиты к доскам. Она упала на четвереньки, ощутив прилив боли, словно ноги и вправду забили гвоздями, и она пыталась с них сорваться. Ей приходилось тянуться к своему Телу, но результатов не было все равно. Андриэль не могла отцепить прикованные ноги, а до Тела было чуть больше метра. Даже если она полностью ляжет, то не сможет дотянуться. Ночь была светлая, хотя тучи закрыли луну. Звёзды освещали улицы Голдстейнна, а на улице также оставалась тишина. Лунный свет заглядывал в окно небольшим квадратом, освещая часть комнаты.

   Мак грубо и жестко поднял её, а потом ласково опустил на ковёр из шкуры вернадского медведя. Они раздевали друг друга не отрывая губ, связанных в поцелуе. Когда они оба были обнажённые, страсть между ними вспыхнула новой волной куда более сильной и жгучей. «Нееееет»,– опять закричал дух Андриэль, вцепляясь ногтями в доски, пытаясь подтянуться к своему Телу, но все было тщетно. Теперь у нее появилось ощущение, как будто на спину ей положили гири в несколько десятков килограммов и надёжно привязали, чтобы она не смогла их скинуть. Тело начало гладить спину Мака руками и слегка царапала, в ожидании и страсти.

  При свете камина грудь Андриэль казалась такой красивой и привлекательной, не смотря на клеймо и шрамы, которые покрывали ее тело, а шрамов у нее было много. Чересчур много для юной девушки. Она уже забыла откуда некоторые, большинство стало уже невидимые, но она их запомнила и не забыла что эти шрамы для нее значат. Каждый шрам для нее что-то значил. К примеру, едва видимый шрам на голени давал ей память о том, что не стоит забывать смотреть под ноги. Так эти шрамы становились своеобразным напоминанием или учителем о чём-то важном. Мак покрывал её тело многочисленными поцелуями. Он облизывал её грудь и играл языком с ее сосками, грудью и шеей. Андриэль совершило ещё одну попытку дотянуться до себя. В ярости она ударила рукой о доску пола, а та застряла в ней. Ей показалось, что кто-то схватил ее за руку и яростно сжимает, не давая выбраться. Тело постанывало от удовольствия, как же ему это нравилось. От каждого прикосновения приятная дрожь пробегала до самых кончиков пальцев ног и замерла там приятной дрожью. На местах касания оставались приятные, до мурашек, ощущения.

  Мак спускался ниже и ниже, Тело была в ожидании удовольствия, но вдруг он замер. Тело и Андриэль пришли в недоумении обе, одновременно. Лунный свет освещал их тела, лежащие друг на друге. Без того волосатое тело Мака начало покрываться шерстью, он начал постанывать и схватился за кистевой сустав левой руки. Повязка, которая была на ладони, слетела, открывая татуировку павлина с распущенным хвостом. Почти того самого, который стоял клеймом на груди девушки. Отличие было в профиле и стиле, но до Тела и Андриэль дошло моментально. Вдруг, руку Андриэль отпустило. Рука, застрявшая в доске, выскользнула, а правая нога будто обрела крылья и взлетела к Телу, обгоняя голову. Андриэль пришла в себя за долю секунды, словно проскочила через ушко иголки, заходя в полный комплект лат, сразу обретая над ними контроль.

  Павлин с распущенным хвостом,– тихо проговорила Андриэль уже в своем теле. В голове возник образ той самой хижины, где она была служанкой у бандитов, где пьяные бандиты решили пометить свой трофей, чтобы никто не мог его перепутать, где ее грудь обожгли металлом, ставя клеймо. Она начала оглядываться по сторонам, ища что-то острое для самообороны, хотя ей мало верилось, что она сможет отбиться от оборотня. Тело все ещё дорожало, а остатки прикосновений все ещё летали на коже. Мак поднял голову к луне, его глаза засияли красным цветом, как два уголька в костре и завыл. Завыл как самый настоящий волк на полную луну.

  Андриэль мощным ударом ног откинула зверя в стенку. Она не думала, что у нее получится. Такие силы дали ей резкий всплеск адреналина и страха, а также воспоминание о хижине. Оборотень долетел до самой стены, он ударился с грохотом, а вещи, которые были на полочках, посыпались на него сверху. Мак начал покрываться шерстью ещё сильнее, его начало дергать из стороны в сторону, словно его волчья натура вылазила с боем, вопреки самому Маку. Этого было достаточно, Андриэль побежала вниз совсем нагая, беззащитная и напуганная. Ей было плевать на все, главное лишь спуститься вниз, будто тот кошмар оставался только там и не с ней. Внизу она прижалась под стойку и задержала дыхание, стук ее собственного сердца бил по ушам так, словно она стояла на площади, а кто-то рядом стучал в ближайший колокол.

  Оборотень выл и рычал, бегая по дому. Он звал её имя рычащим голосом, от этого Андриэль вжалась в стойку ещё сильнее. Страх расходился по крови, она не знала, что делать и думать. В голове забили сотни мыслей одновременно, она задержала дыхание и мысленно начала считать до десять, сердце продолжало бить оглушающими ударами. Цоколь когтей о доски стал удаляться, вдруг Андриэль услышала грохот стекла и цоканье острых когтей по мощённой дороге. Девушка начала жадно поглощать воздух. Она была готова встать и уйти, даже полностью голой, лишь бы подальше отсюда. Если бы не одно «но». Закрытая дверь. Мысли вернуться, одеться и поискать ключи от двери пришли инстинктами. Так она и сделала. Андриэль вернулась на второй этаж, оглядела свои раскиданные вещи по комнате. Девушка начала быстро и бегло одеваться. Оглянулась вновь. На стене висела изогнутая сабля, рукоять которой была оплетена кожей белого носорога. Оружие, оружие,– завопил голос в голове,– возьми его. Андриэль думала выпрыгнуть со второго этажа, как раз с разбитого оборотнем окна, но ей пришлось от этой идеи. Прыгать со второго этажа таверны, на камни было бы сравнимо идеи что-нибудь добровольно себе сломать.

  – «Сойдёт»,– Андриэль взяла саблю, она проделала простое движение под названием «мельница»,– «А сабелька-то хорошая».

  Такие сабли делают только суладины из пустыни Аххата. Именно в Аххате водятся белые носороги. Белые носороги – выглядят как обычные носороги, но крупнее и с белой кожей. Есть ещё один отличительный признак, белые носороги не имеют глаз. Они ориентируются с помощью ушей и запаха, но от этого они ещё опасней своих сородичей. Андриэль не поймет, что ей досталась одна из лучших сабель долины Блэнтэ. Суладины делают сабли лучше, чем сами гномы. Это неудивительно, в пустыне Аххата слишком мало рек и плодородных земель. Песок нагревается до того, что начинает обжигать ноги, если ты ходишь по нему босиком. В такой пустыне выжить можно только отбирая у слабых. Собственно этим и занимаются суладины. Суладанат скачет по пустыне, опустошая всё на своём пути, а если в пустыне нет еды. Они выходят за её приделы и грабят ближайшие города, как было с Эльстауном. Такая сабля может принадлежать только очень богатому и человеку, который любит роскошь. Долина Дол'Блэнто находится далеко от Аххат, а суладины редко занимаются торговлей оружием. Их правило было сформировано так,– «не стоит вооружать врага своим же оружием, которое он же направит против тебя самого». Суладины торговали только награбленным и рабами. Свое же имущество они предпочитали придерживать только у себя, исходя из того же самого правила.

  Внизу послышались глухие шаги. Андриэль прижалась к стене около двери. Она прижала саблю к груди перпендикулярно лбу. В зале таверны слышались громкие, ругательные команды. Андриэль не поняла кто вернулся, в голову первым делом пришли мысли о Маке.

  – «Дьявол! Оборотень вернулся!»,– пробежали мысли у нее в голове, вызывая панику и новый всплеск адреналина. Она сделала глубокий выдох, успокаивая себя и прислушиваясь к тому, что происходит внизу.

  По таверне ходили убийцы и воры. Те самые, которых нет в городе. Они переговаривались между собой, осматривая таверну. Теперь до нее дошло. Это была ловушка на нее. Бандиты знали, что первым делом девушка придет в таверну, они знали, кто она и что будет дальше. План Мака сорвала не вовремя вышедшая луна. Ночь должна быть облачной, но тучи все-таки смогли дать просвет лунному свету, показывая истинную сущность хозяина трактира, если он и вправду им являлся. Андриэль прислушалась к бандитам, которые находились внизу.

  -Босс приказал привести ее живой любой ценой, а если кто-то решит ее тронуть, он сделает с нами тоже самое, что хотел и с ней,– произнес один голос.

  -Не во время Мелифоро обратился. Он уже почти своего добился,– произнес другой голос и раздался грохот двери, говоря о том, что ещё несколько человек зашло внутрь.

  -Найди девку, быстрее! Босс не любит ждать! Вы трое, идите на второй этаж,– произнес третий голос, а следом раздалась серия шагов к лестнице.

  – «Была не была!».– Андриэль шла вниз по старой скрипучей лестнице. Она смирилась с мыслью о смерти. Она даже на неё надеялась. Зигфрид был единственным ради чего её сердце билось в этом мире, а сейчас она не знала что с ним и жив ли он вообще. Отчаяние одна из ужасных вещей на свете, но с этого есть плюс. Человек, который полностью отчаялся, ему уже нечего терять и он может сделать все что угодно. Люди впавшие в отчаяние способны идти преодолевая себя, свои собственные страхи, веру в то что есть другой выход или свет, который способен вывести тебя из этого. Вот что такое отчаяние. Это силы, которое забирает у тебя все и толкает вперёд по течению, а тебе остаётся только плыть по нему и сказать свое заключительное "я".

  Пошел!– Лысый бугай с татуировкой павлина с распущенным хвостом набитого на затылке смотрящего гордо прямо, вышвырнул молодого паренька лет двадцати, из скрипучей повозки. Парень упал пластом на землю, он сделал выдох, приподнялся на руках и принялся осматривать местность. Он лежал на дороге. Дорога была достаточно широкой и ползла вверх как змея к воротам старого замка,– Трилиан, тебя, ждёт,– проговорил бугай, отряхивая остатки соломы от штанов. Юноша пытался встать дальше, но бандит ударил его деревянной дубинкой по плечу и рассмеялся. Он холодно смотрел на страдания паренька. Бандит лишь ухмыльнулся и толкнул Зигфрида ногой, когда тот встал на четвереньки чтобы подняться ещё раз. Маул! Маул! Маул, мать твоя шлюха, ты где?– Орал бугай на всю округу, пока на дороге не появился орк с разбитым и иссеченным лицом. Похоже, его били кунаи. Маул остался без глаза, его губы были изорваны и изуродованы, из его выпирающей прямоугольной пасти торчал только один выпирающий клык, второй же был сломан. По лицу орка проходили шрамы от ужасных рваных ран, если бы орк был слабее, то он не выдержал бы такого и умер. Мало кто может пережить избиение таким оружием. Кунаи это такие полосы кожи с множеством крючков ржавых, но острых, привязанные к палке. Они пользовались огромной популярностью среди палачей, бандитов и сектантов. Бандиты переняли их себе в качестве оружия для наказания провинившихся или устраивать показательные устрашающие сцены избиения. Очень наглядно выходит, когда пара троек бандитов забивают этими плетьми человека среди толпы. То рванье, которое остается от человека заставляет несговорчивых быть более покладистыми и дружелюбными по отношению к синдикату.

  -Я слушаю,– проговорил он рычащим басом. Орк был выше бугая на пол головы и весьма худощав. Синдикат держит орков как за рабов и нередко пренебрегает уходом за ними. Для них орки это живой ресурс. Именно ресурс. Живой материал для расхода, работ и потех.

  -Бери этого сукина сына и тащи к Трилиану,– сказал бандит, кивая в сторону лежащего Зигфрида.

  -Повинуюсь,– безэмоционально ответил орк.

  Орк положил юношу одной рукой себе на плечо. Развернулся на месте и пошел по земляной дороге к воротам замка Рюмхина. Замок Рюмхин,– злачное место. Там расположена голова синдиката Распущенного Павлина. Замок был весьма старый, ему насчитывалось около пятисот лет. На вид это обычный, обшарпанный замок с высокими и толстыми стенами, пошарпанные от старости дома и постройки. За стенами находился сам дворец, несколько жилых бараков, конюшни, мастерские, сад и амбары, также там были подобия улочек. Двор замка был выложен серыми плитами и убран, иногда стояли укрытые брезентом кучи материалов. Орки целыми днями ходили в патрулирование, обслуживали хозяев замка, выполняли поручения бандитов и трудились в мастерских силовыми рабочими. На них держалось благополучие Рюмхина. Главное обслуживание строений, укреплений и хозяйство стояло на плечах орков.

  Синдикаты получают орков от черных магов Семи Городов. Каждый город представляет собой магическую энергию: земля, вода, огонь, воздух, свет, тьма, жизнь. Черные маги это своего рода ренегаты. Они тайно продают труды Семи Городов. Орки Семи Городов в отличие от своих диких, зелёнокожих собратьев получены искусственно. Орки Семи Городов выше, сильней, с коричневой кожей, но безвольные, так называемые бездушные. У таких орков вместо стандартного глаза всего лишь один белок. Им не позволяют повольностей, иначе у них может выработаться душа. Их создали из земли и глины. Сначала маги создали фигуру из земли, но она была слаба и рассыпалась. Тогда землю закрепили глиной и обожгли сеё творение. Оно стало прочным, но ещё не живым. Волшебники провели несколько лет в попытках оживить этих созданий и когда оно стало живым, маги радовались как малые дети. Они продолжали экспериментировать из любопытства и жажды новых открытий и знаний. В итоге волшебники потеряли изначальную формулу, а существо мутировало и стало из крови и плоти. Первые орки значительно отличались от своих поздних собратьев. Первые были выше, их головы были без волос, а лица больше напоминали овалы, в которых грубо прорезали черты лица, не обращая внимания на красоту и пропорции.

  Тогда маги не знали, что при обращении с ними как с равными, у орков может выработаться душа и полноценное сознание. Когда появились первые орки с душой, маги Семи Городов были на седьмом небе от счастья, но не орки. Они видели, что люди делают с их собратьями. Люди истязали бездушных, заставляли их работать целыми днями без еды и воды и выпускали на арену. На арене орки гибли сотнями, ради развлечения толпы. Орков продавали как скот для убоя. Тогда разумные орки приняли решение освободить своих собратьев. Они затаили обиду и думали над спасением. Через десяток лет им это удалось. Количество разумных стало больше, а люди по прежнему относились к оркам, как ко своим вещам. Это стало ошибкой. В один день, когда была установлена связь между городами, найдены припасы и оружие, орки поднялись против своих хозяев. Восстановление проходило несколько месяцев, по всем Семи городам. Оно было жестоко и кровавым, но оно принесло огромные результаты.

  После орочьего бунта появились так называемые дикие орки, свободные. Тысячи орков ушли в пустыню и основали свое государство Алаксар. Ему не раз приходилось отвоевывать свое право на жизнь, но оно существует до сих пор. Маги Семи Городов решили больше не допустить такого. Были приняты суровые меры. Количество создаваемых орков уменьшилось в разы, были изданы эдикты о орках и как ими можно обладать, а последние остатки воли привязывали к артефактам, чаще всего это было специальное оружие, кольца из рубинов или сапфиров, серьгам и фигуркам обладающими достаточной мощью для чтобы не рассыпаться от заключённой в них силе.

  Внутри дворец Рюмхин был сосредоточение элегантности и искусства. Помимо шедеврального тронного зала с колоннами в виде фавнов веселившихся с лесными дриадами, находился целый комплекс спален и комнат, обширные кухни, галереи картин и скульптур, залы трофеев, темницы и арена. Трилиан любил излишнюю роскошь, это у нее из детства. Когда бедный ребёнок становиться богатым и властным взрослым то он желает наверстать то упущенное что у него не было. Некоторые могут перебороть это, а большинство поддаются этим навязчивым желаниями. Так Трилиан утопал в бессмысленной роскоши, которую он не всегда мог себе позволить или она была просто глупой. Это было сравнимо со свиньей одетой в лучшие и модные наряды и обвешена элегантными украшениями.

  Многие эстеты континента желали бы жить прямо в тронном зале Рюмхина. Тронный зал был сделан из различного мрамора украшенного красным деревом и черным деревом. На стенах висело множество картин, гобеленов, ковров, декоративного оружия, а также красивые доспехи на стойках. Трилиан любит ходить по залу, разглядывая свои картины, а ещё больше он любит их обсуждать с кем-либо, но такое было редко. Большинство из присутствующих разбирались в мелких житейских вещах, но никак не в исскустве. Красная дорожка с позолоченной обшивкой шла между колон, в виде фавнов, к трону Трилиана. Трон находится напротив огромных крепких врат, которые выходят в серый двор без грамма эстетики. Над троном находится штандарт синдиката, павлин с распущенным хвостом на красном поле. Павлин стоял гордо, вытянув голову вверх, распушив свой прекрасный хвост, переливающийся цветами перьев. Вышивка была выполнена очень искусно, на штандарте можно было увидеть самые мельчайшие детали. К примеру, взять тонкие линии на бубенчиках на голове птицы. Трон и его окружение находится на трёхступенчатой платформе. На этих лесенках, как правило, сидят трое сынов Трилиана, он сам решил установить такой порядок. Старший Трилин сидит на ближайшей ступеньке к трону, средний Райлиан сидит уже пониже, а младший Лилиан сидит ниже всех. Это был порядок унаследования престола «царя». Его дети являлись первыми генералами и советниками хозяина Павлина.

  Трилин был самым старшим из детей Трилиана. Он уже давно обзавелся собственной женой и маленьким сыном. По внешнему виду Трилина нельзя было сказать, что Трилиан был его отцом. Они значимо отличались лицом, фигурой и повадками. Старший имел атлетическое телосложение, также у него не росла борода. Он решил обойтись усами, уходящими до подбородка и бакенбардами, ещё о нем можно сказать, что Трилиан был красавцем. В свою юность он был первым любимцем у многих дам, а в жены решил взять одну из красавиц Халифата Гизы. Поскольку Трилин был старшим, он занимал наивысшее место в иерархии синдиката, после отца, конечно. Средний сын Лилиан был самым отличным от своих братьев. Он был слабее всех. Его мать скончалась во время родов, а ребенок вышел с огромным трудом. Во время детства Лилиан Трилиан несколько раз мысленно прощался со своим сыном, но мальчику удалось выжить. Средний сын короля бандитов полностью соответствует своему отцу в молодости. Он хитёр, умён, красив и чрезвычайно смел. У Лилиана нет детей и семьи. Большую часть своего времени он проводит со своими друзьями детства. Именно с ним он учился своим навыкам. Таким как хитрость и отлично развитое стратегическое мышление. Несколько лет подряд он учился этому игрой в шахматы орками. Иногда он вел мини-войны или проводил масштабные тренировочные сборы. К тому же отцу он соответствовал и внешне. Избыточный вес, борода, залысина и лицо. Младший сын Райлин это своего рода огромная детина, он умён для среднестатистического бандита синдиката, но его повадки и характер иногда давали представление, что перед тобой взрослый ребенок. Его лицо было что-то среднее между человеческим и мордой кабана, которому срезали клыки. У Трилина было ещё двое детей. Один из них скончался ещё младенцем от болезни, а второй был убит за пределами долины. Алан отправился с одной из банд синдиката за долину, чтобы больше понять жизнь своих подопечных, и как устроен синдикат, но в итоге был убит одним из отрядов конных рыцарей, который проезжал мимо одной из оккупированных бандитами деревень у границы Дол'Блэнто.

  -Зигфрид Шлицэр,– сказал Трилиан, широко расставляя свои толстые руки в стороны, словно приветствовал друга детства,– ну здравствуй!

  -Кто ты? И зачем я тебе нужен,– процедил Зигфрид, разглядывая собеседника. Трилиан имел вид, напоминавший доброго старичка. Короткие седые волосы, белая приглаженная борода, большие голубые глаза, пухлое лицо и губы. Он имел лишний вес, но это даже больше придавало образ славного старика, чем главу одного из самых сильных синдикатов долины Дол'Блэнто, но внешность бывает обманчива. Под личиной добродушного старика скрывается один из опаснейших умов долины. Правда говоря, со временем Трилиан больше стал относиться к делам синдиката халатно, а больше уделял внимание своим личным заботам или желаниям. На подобии охоты или пьянки в своих роскошных садах.

  -Ну как же,– прохрипел Трилиан и положил руку на избитые плечи Зигфрида,– так сразу к делу, а поговорить, узнать друг друга?

  -Сразу. И ты мне ответил. Я не многословен,– брезгливо выплюнул слова парень.

  -Что,– Трилиан помотал головой, в актерской печали,– за народ пошел? Все такие деловые, даже связанные верёвкой. Ну что ж приступим,– Трилиан сел на свой позолоченный трон. Он поигрывал толстыми пальцами с маленькими коронками на подлокотниках,– твой отец Арчебальт Шлицэр?

  -Да, а тебе какое дело до моего отца,– нагло спросил Зигфрид, смотря со злобой на толстяка стоящего напротив.

  -Твой отец шесть лет назад убил моего сына. Поскольку твой отец на том свете,– Трилиан наклонился вперёд,– расплачиваться придётся тебе,– Трилиан отвернулся в сторону винтажного окна, отхлебнул из кубка вина «Эт-эт»,– за грехи отцов расплачиваются их дети. Я такое не прощаю! Это был мой сын,– его лицо стало багровым,– за все приходиться отвечать! Даже если ты не думаешь, что это коснется тебя сейчас, это коснется в будущем. Запомни это, парень! Я заставлю тебя заплатить за то, что сделал твой отец, заплатить за ограбление моего города, за попытку обмануть меня и твою дерзость мальчишка! В темницу его! Я скоро спущусь сам к нему!

  Орк с изуродованным лицом поднял Зигфрида на плечо. Орк что-то буркнул себе поднос и оглянулся на хозяина. Трилиан сделал так называемый жест рукой «пошел вон», хотя и понял своего раба. Орк просил дальнейших распоряжений, но хозяину павлина было не до этого.

  Бандиты кинули её на цветной ковер медового зала. Мелифоро сидел на троне с самодовольным видом. Ближе,– сказал Мелифоро и улыбнулся, наклоняя голову вправо, любуясь своим трофеем. Бугай схватил Андриэль за шиворот курточки и одним грубым махом он кинул девушку к подножью трона своего босса. Мелифоро ласково взял Андриэль за нижнею челюсть, словно она была его хрустальной мечтой, к которой он шел долгое время. Теперь, Ты, моя,– тихо проговорил Мелифоро с ухмылкой на лице,– такая девушка обязана родить мне сына, я заполучил себе такую красоту и не собираюсь с ней так просто расставаться. Андриэль подняла голову выше, она взглянула на него. Его вид вызвал самые мерзкие чувства, которые она хранила в себе. Презрение и ненависть, застыли комом слюны в горле. Девушка сосредоточила единственные силы, ей было тяжело. Тело болело от боя, а по пути ей успели несколько раз дать тумаков, за попытки побега и к тому же она не спала больше суток. Андриэль выплюнула тот ком обиды, ненависти и презрение Мелифоро в лицо.

  -Что ты сделал с Зигфридом, Мак или Мелифоро?! Как там тебя?!– закричала она на него. Мелифоро сидел неподвижно, сохраняя свою ухмылку, а остальные бандиты, сидевшие в зале, опешили от испуга. Тихая музыка оборвалась совсем, теперь все внимание было сосредоточенно только на ней и атамане бандитов.

  -Непокорная, значит, придётся учить,– прошипел он в полурыке, оскаливая верхний ряд зубов, Мелифоро обтер слюну рукавом тонкой кожаной куртки на голое тело и затем ударил девушку ладонью по лицу.

  От удара Андриэль рухнула на пол. Удар был такой сильный, что в её милых серых глазах блеснули белые искорки, голова закружилась, а боли все не было. Она привыкла к ней. Привыкла жить с вечным чувством боли, обид и попытках что ее будут ломать, словно надоевшую игрушку. Девушка застонала не от боли, а машинально. В уголках ее глаз покатились маленькие слёзы. Слёзы того что она опять попала в руки бандитов, в те руки которые она возненавидит до конца своих дней. Она вернулась в детство, в шкуру той самой маленькой девочки, которая жила прислугой бандитов около года. Воспоминания приходили одно за одним, она постепенно ушла в себя за доли секунды. Ей было безразлично, что происходит вокруг. Андриэль смотрела картинку, как она готовит бандитам суп на всю бригаду, а те смеются и веселятся как дети, наблюдая за ее трудами и обсуждая сегодняшние дела.

  Бандиты замолкли окончательно, теперь в зале не было даже тихого перешептывания, танцующие девушки заканчивали свои танцы, а те кто радовали парней прекращали и смотрели на то что происходило. Всё внимание было сосредоточено на происходящую сцену. Это напоминало пьесу театра абсурда, где главными героями были Андриэль и Мелифоро. Девушка лежала на полу, оперевшись на правую руку. Она смотрела на узоры ковра стеклянными глазами, погрузившись глубоко в себя, а Мелифоро стоял гордо над ней с пылающими глазами.

  Начнём урок,– проговорил Мелифоро, стягивая с себя куртку и делая пару шажков к лежащей девушке. Один из бандитов со шрамом через бровь, глаз, щеку и уголок губы кинул пурпурно-зеленое одеяло в клеточку за спину Андриэль. Оно легло ровно за ней...

  Он поимел её там, при всех. Толпа разбойников только восхищённо гикала, кто-то выкрикивал что-то вроде: так её, покажи этой сучке и тому подобное. Когда Мельфоро закончил, он положил свою тушу на растоптанную и униженную Андриэль, но она уже ничего не чувствовала, кроме злости и острой, режущей жажды мести требующей крови. Крови всех тех ублюдков, что поддерживали своего босса, тех продажных сук, которые холоднокровно смотрели как ее имеют, крови мерзкого сукина сына который сделал с ней такое и отнял любимого. Мелифоро сел на трон и начал одеваться, а Андриэль свернулась клубочком и горько-горько заплакала, это единственное что она могла сейчас сделать. Вскоре ей станет ужасно от мысли, что она смогла позволить себе такое, но сейчас ей хотелось только этого. Свернуться клубком и заплакать как маленькой разбитой девочке в окружении хулиганья, которое ее довело до такого. Мелифоро посмотрел на неё холодно, так как смотрят на вещи,– убрать и дайте ей новые шмотки, а старые сжечь,– он махнул рукой, а сам принялся оглядывать зал. Он был доволен тем, что совершил. В глазах своих подчинённых он видел открытый страх и ужас, а также уважение как к атаману бандитов. Одна из женщин, танцевавшая на импровизированном столе, с обнаженной грудью и проколотым пупком, помогла встать Андриль. Одной рукой девушка приобняла её, а второй рукой взяла вещи, лежащие на полу и повела Андриэль прочь из медового зала.