Текст книги "Мутанты (СИ)"

Автор книги: Александр Бурмагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Виктор встретил Марксину с восхищением: «Замечательно! Очаровательно! Все мужчины у ваших ног, а я первый!».

«Вот что значит деньги», – подумала Марксина, и, поблагодарив за комплимент, приняла хитрую игру.

За тонированными стеклами лимузина быстро замелькали пешеходы, спешащие по своим делам, разноцветные, разномастные автомобили, чахлые деревца по краям улиц. В салоне автомобиля прохладно, гарь от выхлопных газов не проникает, пахнет цветущим садом, льется интимная музыка. Марксина сидит рядом с Виктором в строгом костюме деловой женщины с неприступным видом, строит из себя «ну очень крутую» и незаметно присматривается к Виктору. В каждом его движении проявляется сила и уверенность, даже с наглостью. По-мужски красивое лицо, серые с металлическим блеском глаза смотрят на дорогу, быстрой лентой несущуюся на лимузин. Чем дольше она его рассматривает, тем больше он нравится. Особенно волосы: волнистые, спускающиеся до плеч. Невольно сравнила с мужем, с его рябым, невыразительным лицом, носом лаптем, редкими, торчащими пучками в разные стороны, волосинками на почти лысой голове, с привычкой Сергея шмыгать носом и плеваться.

Многие современные женщины считают: мужик допускается чуть красивее обезьянина, но какая откажется провести ночь с классным? Сейчас, имея большие деньги, может позволит найти любовника, знающего свое дело, чтобы бабы завидовали: «вот оторвала себе хахаля, а сама, как кошка драная».

Марксина инстинктивно потянулась к Виктору, страсть как приспичило потрогать его роскошную шевелюру, но сдержала порыв. Посмотрела в зеркало заднего вида. Ее глаза наткнулись на глаза Виктора, который смотрел на нее раздевающим взглядом. Отвела глаза. Виктор положил руку на колено. Марксина смутилась и краска залила лицо, словно девушке, не знающей мужчин. Хотела сбросить руку (почему, сама не знает), но Виктор загипнотизировал.

«Любовь, похожая на сон, сердец хрустальный перезвон, но, вопреки законам сна, ему бы не было конца», – откуда-то доносился голос.

Марксина не слышала, что остановился автомобиль, ничего не видела, кроме лица Виктора, только громкий стук его и своего сердец околдовал ее. Виктор обнял за грудь. Марксина ждала, что он сгребет, залезет, как муж, и начнет свое дело, но Виктор подарил, нежный, неповторимый, проникающий до последней клеточки, поцелуй, от которого отключилась и вознеслась на небеса любви. Сергей не умел так целовать. Марксина дотронулась до волос Виктора. Рука утонула в мягком, шелковистом волосе. Виктор залез под платье рукой, и, возбуждая Марксину, провел по плоской груди. Мурашки побежали по ее телу, и сердце захолонуло.

Нахлынули чувства, которые не пережила за всю жизнь.

– Виктор, перестань! – чисто из-за женского кокетства проворчала она.

Виктор сразу же отпустил ее, ухмыльнулся и завел мотор.

Да ладно. Не пролезло – и не надо.

Вы извините за мой порыв. Больше такое не повторится, – попросил прощенья Виктор.

Марксина не ожидала такого поворота, ждала более настойчивых попыток, желательно в другое время и в другом месте. До усадьбы ехали молча. Марксина сожалела, что этим закончилась любовная игра и поняла, что больше не повторится. А жаль, все-таки какая я дура, ведь один раз на свете живем!

Расстались друзьями. А вечером тетя привезла вдрызг пьяного Сергея. Двое грузчиков вынесли его из машины, занесли в спальню и бросили на тахту, как мешок с дерьмом. Рассерженная Матрена Иосифовна костерила зятя и заодно всех мужиков на свете.

Представляешь, – делилась с Марксиной, – украли грузчики ящик водки и твой муженек заодно нажрался нахаляву. У кого ворует? Сам себя обкрадывает!

Сергей, в пьяном бреду, закричал из спальни: «Ты опять вылез из канавы? Я же тебя закопал! Вот тебе лопатой по башке!»

Марксина и Матрена Иосифовна узнали тайну исчезновения Шурика, и, переглянувшись, как волчицы, поняли друг друга: стоит ли нагружать себя проблемами? Кто старое вспомнит – тому глаз вон. Сели ужинать. В суматохе, вызванной пьяным мужем, Марксина не обращала внимания на нового человека в штате тетушки.

Респектабельный мужчина военной выправки, с благородной сединой, поднялся из-за стола и подал Марксине тренированную руку:

Владимир Ильич, – отрекомендовался он.

А я Карла Марла, – пошутила Марксина, чтобы скрасить неловкость из-за выходки мужа.

Значит, мы соратники. Ценю Ваш юмор, – понял ее Владимир Ильич.

«Не любовник ли тетки? Еще бы не хватало конкурента, а вдруг тетка вздумает расписаться с ним?», – забеспокоилась Марксина и в душе появилась тревога.

С завтрашнего дня Владимир Ильич займется достройкой гаража, а ты продолжай учиться, – приказала Матрена Иосифовна.

Весь вечер тетя Мотя высказывала свои проблемы Марксине и, хотя надоела своим нытьем, Марксина из нытья выбирала нужную информацию для будущего.

Насколько днем, в делах, тверда и порой жестока была тетушка, зато вечером, потратив энергию, становилась жалкой старухой, для которой необходимо было излить душу, разрядиться эмоциями и набраться сил на предстоящий деловой день.

Закончив разряжаться, Матрена Иосифовна ушла отдыхать. Марксина, волнуясь, ждала, пойдет ли Владимир Ильич за ней и с облегчением вздохнула: Владимир Ильич остался смотреть телевизор и подробнее рассказал о себе.

Отдал армии двадцать пять лет. Горел желанием служить еще, но увы! Его патриотизм не поняли. Предложил Марксине научиться стрелять из пистолета, но она отказалась.

Владимир Ильич доказывал: мы живем во времена коммертизации и криминализации. И каждый день может быть последним. Марксине надоели заморочки Владимира Ильича, но она не уходила из холла до тех пор, пока он не ушел в свою комнату, которая была около двери коттеджа, как будка для охранной собаки.

Марксина вошла в спальню: Сергей, лежа на тахте, в робе и сапогах, храпом отпугивал мух, в горле у него булькало, словно закипевшая вода в чайнике. В комнате стояла вонь перегара. Марксина открыла окно. Время туманов и мороси закончилось. Почти весь день светило солнце. Земля, прогретая за день, дышала теплом. Легкий ветерок шелестил листья. Кусты вишни зажглись огоньками ягод. Разноголосые птицы, под барабанную дробь дятла, исполняли джазовые импровизации. Марксина дышала свежим воздухом и, обозревая пейзаж, думала о муже.

Им так повезло с тетушкой: живи да радуйся, так нет, Сергей начал заглядывать в бутылку, что раньше с ним не случалось. Неужели, как говорила тетя, начал беситься от жира? Хотелось верить, что перебесится, адаптируется к новой жизни.

«Пьяный – проспится, дурак – никогда», – надеялась Марксина.

Сергей зашевелился, замычал как бык, сгреб жену как медведь и залез на нее. Впился слюнявым ртом в ее губы, будто паук старался высосать Марксину. От него воняло, как из заброшенного общественного туалета. Марксину чуть не стошнило. Попыталась сбросить его с себя. Муж потребовал: «Стоять! Задирай хвост!».

Чтобы он не опозорил перед тетушкой и посторонним человеком, Марксина уступила мужу. После этого его начало рвать. Марксине удалось сбросить с себя Сергея. Он брякнулся на пол и затих. Пришлось Марксине менять облеванное постельное белье и отмываться в ванной.

Утром за завтраком, на семейной планерке, Сергей отсутствовал по понятной причине.

Тетя Мотя, озадачив всех, отправилась по делам с Владленом. Вскоре приехал Виктор за Марксиной, чтобы отвезти ее на лекции. Также, как вчера, приветливо поздоровался и повез в университет. В салоне авто было прохладно. Играла бодрящая музыка. Виктор не шутил, не забавлял сальностями. Вел себя, как будто везет важную персону.

Не пролезло – и не надо, – вспомнила Марксина вчерашние слова Виктора и надулась на него.

В назначенное время, после окончания лекций в университете, где училась коммерческому делу и юриспруденции, Виктор приехал за ней. День прошел жаркий, и к вечеру стало нестерпимо душно. От раскаленных за день кирпичных и бетонных коробок, от поплывшего асфальта несло жаром и гарью. Виктор предложил съездить к морю. Марксина согласилась.

Заехали в один из бутиков тети. Продавщицы встретили Марксину, словно маму родную, прогибались перед ней, из кожи лезли, чтобы угодить. Марксина выбрала веселенькое платье и бесстыдный купальник. Виктор, по пути к морю, попросил заехать за его семьей. Марксина сделала одолжение. Жена Виктора оказалась миловидной, даже красивой женщиной в соку. Их шустрый мальчишка крутился юлою и, пока ехали до пляжа, одолевал вопросами: почему, зачем и для чего.

Марксина по профессиональной привычке отвечала на его вопросы и досадовала, что в свое время не родила ребенка. Жена Виктора одергивала почемучку: «Эдик, не приставай к тете!».

Когда приехали на пляж, еще Виктор не заглушил двигатель, а их сорванец выскочил из авто и, подражая боевому кличу индейцев, помчался к морю. Жена Виктора скинула с себя халатик, начала переодеваться и Марксина. Посмотрела на жену Виктора и пальцы остановились на пуговицах из-за разительного контраста между ними. Чтобы не выглядеть пугалом по сравнению с ней, решила подождать, пока она уйдет купаться. Виктор, раздевшись до плавок, взял жену на руки. Она делала вид, что вырывается и кокетливо протестовала: «Виктор, отпусти, неудобно же, люди вокруг». Но он, не обращая внимания на ее фальшивые просьбы, понес ее к белой пене морского прибоя.

Марксина с завистью смотрела на широкую спину Виктора, на белые руки его жены, обнимающие мужа, еще не загоревшие красивые ноги, смотрела на счастливую в любви пару, и черная зависть скребла ее сердце. «Ну почему я не на ее месте. Почему природа тратит краски на одних и скупится для таких, как я?». Ни один мужик не задерживает на ней взгляда, наоборот, если попадется на глаза, то подумает: «Вот баба! Страшней атомной бомбы!».

Раздевшись, посмотрела в зеркало. Лучше бы не смотрела.

«Пугало я огородное», – подумала, и слезы потекли из глаз. – «Утопиться, что ли?» – отчаялась Марксина и пошла к морю, в последний путь. Морская вода окатила ее прохладой. Следующий вал прошел через голову и рассыпался белой пеной на берегу. Марксина продолжала «топиться». Еще одна волна, выше и круче прежней захлестнула Марксину и оторвала ото дна, и Марксина забарахталась. Морские волны понесли ее к берегу.

Почувствовав легкость тела и души, топиться передумала. Освежившись, вышла на берег и направилась к машине, чтобы переодеться (загорать не стала по известной причине). Около авто крутились два подозрительных типа. Заметив Марксину, быстро ретировались. Дверца автомобиля оказалась закрытой, а Марксина не знала, как ее открыть. Кстати подбежал сынок Виктора. Просунул руку в приоткрытое окно, что-то щелкнуло и дверца открылась. Сел в кресло, что-то нажал пальчиком, подкрутил, и мелодия легкомысленной ламбады, рожденная морем и солнцем, вырвалась из тесного электронного ящика и чайкой полетела над заполненным загорающими пляжем, над кромкой прибоя, покрытого белой пеной, над темно-синими волнами с белыми гребешками. Раскаты прибоя контрбасом вторили ритму танца.

Тетя, потанцуем ламбаду! – пригласил хлопчик. Марксина представила себя крутящейся обезьянкой на виду людей и засмеялась.

╦ Не умеете? Зато я умею! У мамы научился, – похвастался мальчонка и начал выпендриваться в такт музыке. К нему присоединилась пигалица с мороженым в руке. Кушая мороженое, завертелась и завихлялась похлеще мальчика.

Прибежали и другие дети и тоже завертелись, точно дикари около костра. Даже самые маленькие задергались, подражая старшим.

– Черт те что устроили, – заворчала толстая, с лицом из прошлого, старуха.

– Сталина надо. На Колыму всех, пущай на морозе киркой повкалыват! – поддержал ее злобный беззубый старик.

– Выключи сейчас же, – тоном учительницы сказала Марксина, но свистопляска продолжалась.

Марксина села в машину, но не знала, как выключить антисоциальную музыку. Подошел Виктор. Веселье прекратилось.

– Ну папа, включи, – попросил его сынок.

– Дядька, включите, – тоже попросила напарница сына по пляске.

У нее в руках растаяло мороженое и белые подтеки стекали по руке, и все ее прелестное личико испачкалось молоком.

Пора ехать домой, – сказал Виктор и запустил двигатель.

С моря ехали веселые, отдохнувшие. Виктор рассказывал анекдоты с намеками, а чтобы сын не слышал, пикантные места нашептывал жене на ушко. Она же, наклоняясь к нему, смеялась. Комплекс неполноценности мучал Марксину и, чтобы переживания не повторились, решила в дальнейшем не давать повода к общению.

Папа, а ты купишь такой же кар? – прервал размышления Марксины мальчик.

Нет, не купит, – за отца ответила мать, – нам и в этом хорошо.

Марксину разозлили эти слова. Убедилась, что она – ягодка другого поля, что ее ниша в жизни совсем другая и с такими, как Виктор, ей не по делу.

На следующее утро Сергей, извинившись перед женой и тетушкой, уехал с Матреной Иосифовной – делать деньги. Виктор отвез Марксину в университет. Жизнь вошла в деловую колею: Сергей практически осваивал коммерческое дело, а Марксина теоретически.

– Господи, повезло! – радовалась Матрена Иосифовна успехам наследников.

II

Дождливым днем, когда Марксине надоели лекции, учебники и конспекты, когда беспрерывный дождь навевал скуку и хандру, Марксине захотелось расслабиться и взбодриться, а хобби пока не придумала, попросила Владимира Ильича научить ее стрелять. Проблем для него не оказалось: пистолет нашелся, знакомые в тире тоже.

В тире Владимир Ильич доходчиво объяснял, как надо обращаться с оружием, куда стрелять и как.

Первый раз в жизни Марксина взяла оружие в руки. Наставила на мишень, прищурилась и нажала спусковой крючок. Грохот от выстрела оглушил ее. Испугалась и уронила пистолет.

Все, никогда не возьму его в руки, – отказалась учиться стрелять.

Хорошо, но пистолет нужно поднять, – согласился Владимир Ильич.

Марксина подняла пистолет.

Стреляй, быстро стреляй! – поторопил опытный учитель.

А куда? – спросила Марксина.

Не в меня же, в мишень. – Владимир Ильич показал в сторону мишени. Марксина зажмурила глаза и выстрелила.

Молодец, будешь стрелять! – одобрил Владимир Ильич и еще раз объяснил, как правильно держать пистолет и целиться.

Благодаря терпению и знанию психологии женщин, Владимир Ильич научил Марксину стрелять и тренироваться в свободное время, чтобы не потерять форму. Мало того, стрельба соответствовала ее характеру и стала хобби.

Виктор, узнав что Владимир Ильич подрабатывает стрельбой, предложил Марксине уроки вождения автомобиля. Устройство двигателя для Марксины – темная ночь, но правила движения вызубрила на зубок. В университете Марксина училась для того, чтобы умело «обчекрыживать» конкурентов и красиво надувать налоговиков.

Сергей исправился: перестал пить водку, набирался опыта в коммерции, работал экспедитором на тетку, а очень хотел на себя. Если раньше, когда «слюсарил» на заводе, прекрасная половина человечества не обращала внимания на него, зато теперь очень интересовалась его персоной, и это очень радовало и возбуждало Сергея.

В тот счастливый для него день он привез ящики с мануфактурой для комка, где торговала Надя. Пока принимали товар, расслаблялся пивом в подсобке – алтаре любого магазина. Вдруг вошли две волчицы в облике рекламных красоток: уже знакомая Надя и ее подельница Галка – высокая, стройная, сентиментальная блондинка, ноги от плеч.

Скучаете? – сочувственно пропела Надюша и парализовала взглядом несчастного Сергея. Да и была причина: с ним впервые заговорила королева красоты. Волчицы поняли его обалделость от их чар и решили, используя свою магию, вытряхнуть из Сергея побольше ассигнаций. Раньше, таких как Сергей они и на пушечный выстрел не подпускали, зато когда деньги перестали пахнуть, жизнь заставила привечать, (а куда денешься?).

Волчицы пошли в наступление с двух сторон: Надя уселась в обшарпанное кресло напротив Сергея, положила ноги на стол так, что Сергей видел прелести ног до голубых трусиков в красную горошину. Выгнула спину словно кошка и пропела: «Эх-ма! Вот бы мужичка хорошего, чтобы кровь по жилам разогнал!». Галина обняла со спины Сергея белыми лебяжьими руками и положила киношный подбородок на плечо. От нее пахло головокружительной косметикой.

Вуу, ты, мой миленький, не дрожи, не робей. Я не кусаюсь, – поглаживая по лысине, нашептывала на ухо.

Между классическим лицом Галины и физией Сергея оказался такой контраст, что Надя не выдержала правила игры и закатилась смехом: «Ой, не могу! Галка перестань придуриваться, а то обоссусь от смеха!», – слетело с ее притягательных губ.

Вмешалась старшая продавщица, серьезная пожилая женщина: «Девки, за работу! Хватит сачковать! Покупатели что-нибудь скоммуниздят!»

У нас такой закон: новички ставят магарыч! Лети за пойлом и закусоном, – наказала Надя и волчицы вышли из подсобки в торговый зал.

Сергей обрадовался такому предложению. Сунул руки в карманы пиджака – нет денег, а были, точно помнит. Хорошо, что в карманах брюк остались. Подъехал к продовольственному магазину, который принадлежал тетке Мотьке (вот зараза, всю торговлю захватила!). Зашел в торговый зал.

Что желаете? – подбежала продавщица.

Мне бы, – Сергей пощелкал по горлу.

Извините, а для кого? – уточнила продавщица.

Для девушек, – ответил Сергей.

Продавщица взяла корзинку и подвела Сергея к отделу с алкоголем.

«Вот это подойдет, вот это тоже», – быстро наполнила корзинку вином высшей пробы и десертом.

Подошли к кассе. Когда перестал пищать кассовый аппарат, кассирша назвала сумму.

Ого! – удивился Сергей и вытряхнул содержимое всех карманов. Оказалось мало.

Ничего, ничего, – успокоила кассирша, – свои люди, сочтемся.

Когда Сергей приехал к бутику и вошел в подсобку, Надя и Галина еще торговали. Дожидаясь, сидел в кресле, нетерпеливо поглядывая на дверь. Наконец пришли продавщицы.

Марганцовки набрал, – разочаровалась Надежда, вынимая из сумки магарыч.

Да ладно, на первый раз прощаем, – заступилась за Сергея Галина.

«Не жадный, легко колется», – взяла на заметку Надежда, прикинув стоимость магарыча.

Расселись вокруг старого, залитого вином и пивом, стола.

Серун, банкуй! – приказала Надя.

Хлопнула пробка. Сергей разлил шампанское по замызганным кружкам.

Ну, телки, будем толстенькими, за наше знакомство, Серунчик! Чтоб мужики были лохами, чтобы легко кололись на деньги и жизня катила по счастливой дороге, – пожелала Надя и акулой проглотила полную кружку вина.

Пасля первой не закусываю. Дальше банкуй, не держи тару сухой, – торопила Надя.

Сергей разлил. Выпили дружно.

У тебя засмалить есть? Курить хочу, аж ухи пухнут, – попросила Галина.

Есть, конечно есть, – обрадовался Сергей возможности говорить, а то подруги так трещали, что невозможно было рта открыть.

Наконец ты рот открыл, а то молчишь, как немтырь. Запомни раз и навсегда: девки губошлепов любят, любят, чтобы им на уши приседали и золотые горы сулили, потому что девичье время коротко, не урвала свое – пролетела, – высказала свое жизненное кредо Галина.

Сергей угостил всех сигаретами.

Клевые сигареты, барские, – одобрили вакханки.

А ты откуда взялся? С деревни утек? – заинтересовалась Надя.

Нет, я с завода.

Все равно лох, что с завода, что с деревни. Тебе подфартило, тетку с золотой жилой нашел, есть что доить. Эх, мне бы так! – позавидовала Галина.

Перекурили, выпили еще.

Во, блин, тепереча торкнуло, пошла, – сказала Надя, закусывая шоколадом.

Сергей, ты, наверное, скоро нашим боссом заделаешься? Матрена Иосифовна плачется: устала воевать с вами, надоели хуже горькой редьки, на пенсию пойду, пропадите все пропадом, – вмешалась старшая продавщица Тамара Петровна, которая до этого не вмешивалась в разговор.

Врет она, пока не сдохнет или прибьют, будет нам мозги компостировать, – за Сергея ответила Надя.

Сергей промолчал, а сам подумал: «Вот бы киллера нанять».

Ну, блин, давай еще мазанем. За Серого, чтобы быстрее нашим боссом заделался, быстрее тетька Мотька скопытилась, чтобы мужики любили и хорошо платили, – продолжила тост Надюша.

Пропустили еще и порядком закосели. Надя плюхнулась на колени Сергея, но тот не был готов к такому пассажу и Надя чуть не шлепнулась на пол задницей.

Ну и хахаль из тебя, Серун! И это не можешь! – куртизанки заржали беззлобно, от души. Сергей не обиделся и наполнил кружки еще.

Ой, блин, какая я балдая! Баба балдая – она чужая. Кто поит, тот и топчет, – заплетая языком, пропела Надюша.

Сергей витал на небесах. Вот она жизнь красивая покатила: наследство пить – не пропить, раскомплексованные девки на член бросаются. Что мужику нужно?

Надя, сидя на коленях Сергея, прилипла к нему обняла за шею, красивой грудью прижалась, узкие, плутовские глаза щипали душу. Старалась ногами обхватить Сергея, но мешала спинка стула. Тогда забросила ногу на плечо Сергея. Галина, оказавшись не у дел, включила магнитофон. «Помогите! Помогите!» – женским голосом заорал он.

Дамы приглашают кавалеров, – объявила Галина и обратилась к Сергею: – Приглашаю вас на танго.

Надя со злостью посмотрела на нее. Серегу ни одна девушка не приглашала, он – да, но всегда безуспешно. А тут – на тебе! Как было отказаться?

Сергей силой освободился от объятий Надежды.

Изменник! – обиделась она.

Сергей не умел танцевать, а так, выпендривался, изображая похоть. Его лицо оказалось на уровне груди Галины и поэтому тыкался носом в ее пышную грудь. Галина саженными шагами меряла подсобку, а Сергей не успевал за ней, спотыкался и, чтобы не упасть, крепко держался за осиную талию партнерши. Вдруг Галина вскрикнула, как будто ее укололи и, обернувшись к Наде, злобно спросила: «Ты что, жаба задавила?».

Конкурентки смерили друг друга волчьими взглядами и, возможно, схватились бы в смертной борьбе, но вмешалась старшая продавщица: «Девки, кончайте дурить. Магазин пора под охрану сдавать».

Закрыв бутик, остывшие вакханки попросили Сергея развезти их по домам, а то хахали что-то сегодня задерживаются. Первая вышла Тамара Петровна.

А куда вас везти? – спросил Сергей Надю и Галину.

Как куда? В кабак! – удивил вопрос Галину.

Даа... у меня денег нет, – смутился Сергей.

Во, блин, хахаль нашелся. Следующий раз бери у тетки много, или тебя научить, как? А сейчас развози по домам! – распорядилась Надя.

На перекрестке вышла Галина и направилась к мерцающим витринам. Подъехали к многоэтажке, в которой проживала Надя. Сергей горел желанием притормозиться у нее, но Надя отказала: «Серун, сегодня не до тебя. В другой раз трахнемся». И присосалась к нему губами. Сергею не терпелось ждать другого случая: залез руками под юбку и схватился за трусики, но опытная Надюша сумела вырваться и, покачивая и виляя бедрами, убежала.

Дома Сергея заждались, и, как только приехал, учинили допрос. Сославшись на поломку, отбрехался.

После знакомства с Надей и Галиной, чтобы ни делал Сергей: крутил баранку, таскал тяжелые ящики с товаром – всегда перед ним маячили фигуры Галины и Нади. Охладел к жене, заболел красотками. Марксину беспокоила перемена, но причину не могла вычислить. Сергей под разными предлогами старался заехать в бутик, в котором торговали подруги. Каждый раз, когда видел их, они хитро уклонялись от того, чего хотел Сергей, и поэтому разжигался аппетит.

И вот подвернулся случай. Сергей быстро управился с развозом и подъехал к заветному бутику. Тамара Петровна закрывала бутик на замки.

А где Надя и Галя? – с придыханием спросил он.

Поцапались из-за тебя девки. Галя пока бюллетенит, а как закончит, увольняется. В фотомодели идет. Быстрее езжай на автобусную остановку, может, Надьку перехватишь!

«Во как! Красотки из-за меня побились!», – вообразил себя Сергей среди секс-символов. Оказывается, не нужно выглядеть кинозвездой, чтобы девки без ума любили. Надю заметил на автобусной остановке. Посигналил. Она увидела его и помахала рукой. Здесь Сергей и «снял» ее.

Ты свободен? Я сейчас о тебе вспомнила. Легок на помине, – начала игру Надя.

Да, я весь твой, – обрадовался Сергей, хотя должен был привезти выручку магазина домой.

А мани в кармане? – сощурилась Надя.

Во! – похвастался Сергей, показывая сумку с деньгами.

Поедем на природу. Пойло возьмем и закусон клевый. Сегодня мне нужен витамин Х, а то застоялась.

Сергей не догадался, что такое витамин Х, но хватило ума не поинтересоваться, не проявить свою лохость перед Надей. Подъехали к магазину, на который указала Надя. Вышли из авто и вошли в магазин.

Позови Петьку. Скажи, что я приехала, – сказала Надя продавщице.

Петькой оказался высокий симпатичный парень в выглаженном костюме и при галстуке. Сергей понял, что они уже давно знакомы.

Ты так же Божье слово зубришь? – с ухмылкой спросила Надя.

Не богохульствуй, побойся Бога, – ответил Петр.

Вот мой Бог. Серый, давай сумку.

Сергей отдал ей сумку с деньгами.

Вот сколько за меня платят! – похвасталась Надя. Открыла сумку, взяла жмень ассигнаций и положила на прилавок.

Водяры и закуски на все, – прищурившись, Надя смотрела на Петра, как на человека не от мира сего.

Нет для тебя ничего святого. Пропадешь от Сатаны-дьявола. Лида, обслужи Надежду.

Подошла продавщица.

Я хочу, чтобы ты меня обслужил, – начала заводиться Надя и ее киношное лицо обезобразилось так, что Сергей удивился такой метаморфозе.

Петр, пересчитав деньги, спросил: «Что закажете?».

Я же сказала: водяры на все деньги!

Задумала открыть лавку? – улыбнулся Петр.

– А тебе какое дело? Пошел на ... – спровоцировала скандал Надя.

Сергею не хотелось скандалить. Попросил ящик и положил в него бутылки с алкоголем и хорошую закуску. Вынес из магазина и занес в микроавтобус. Надя вышла тоже из магазина и села в автобус. Из магазина вышел Петр со свертком в руках.

– Вы забыли сдачу, – удивил Сергея и Надю.

– Петя, поедем со мной. Я подарю тебе ночь любви, – Надя сказала с такой тональностью и так смотрела на Петра, что вряд ли какой-нибудь из мужчин отказался бы.

Не соблазняй меня, Сатана-Дьявол.

Христосик, баптист, евангелист, протестант! Развелось вас разных, как блох на собаке! Сталина нужно! – злопыхала Надежда.

Ударила по свертку. Деньги рассыпались по земле. Петр нагнулся и начал собирать.

Ага, дьяволу поклоняешься! – завизжала от злости Надя и приказала Сергею, – Едем!

В поисках укромного места долго колесили по берегу моря. Надя была не в духе и капризничала: то людей много, то пейзаж не нравился.

Сергею надоело и он остановил автобус около высоких кустов.

Давай для затравки тяпнем, – не терпелось Наде и, не дождавшись согласия, отвернула крышку бутылки и отхлебнула с такой жадностью, как будто очень захотела пить.

Сопьешься, Надюша! – пожалел Сергей.

Ну и что? Подумаешь, какая потеря!

╦ Ты же такая..., – Сергей подбирал слова, чтобы выразить, какая Надя, но словарный запас не позволил.

Надя, поняв его, психанула: «Знаю, заткнись!» и приложилась к горлышку бутылки.

Сергей за компанию тоже открутил другую бутылку и два раза глотнул.

– От жизни нужно все хапать, если даже не везет, – высказалась Надя и предложила: «Давай купаться!»

Сбросила с себя платье. Сергей схватил ее.

Во, блин! Что ты накидываешься? Изголодался, чи жена не дает, чи не умеет! – Надя вырвалась и, выпрыгнув из машины, помчалась к берегу моря. Сергей не любил море, потому что оно не любило его. Хотя наката не было и вода теплая, купаться не хотел. Когда-то в юности чуть живого вытащили из воды и с тех пор боялся моря, словно черт ладана и, осыпь его золотом, не полезет в грязную, пахнущую помойкой, воду.

Но что поделаешь, приходится рисковать.

Надежда как рыба плавала вокруг него и подначивала: «Серун, утонешь, домой не приходи!» Поднырнула под Сергея и схватила его за член. Сергей испугался и хлебнул горько-соленой воды. Надежда поняла, что Сергей плавает стилем «топор», перестала куражится над ним. Приказала Сергею нести ее до машины. Сергей, обрадовавшись окончанию пытки, сгреб Надю и понес ее до машины. Она возмутилась: «Что тащишь меня, как дрова? Во, блин, хахаль попался: ни видухи, ни обхождения, мапуи какой-то».

Залезла Сергею на плечи и взялась за уши. «Но!» – захлебываясь от смеха, приказала Надя и Сергей побежал. Надя, держась за уши, поворачивала голову Сергея и он как конь бежал по указанному направлению. Амазонка хохотала и погоняла ударами пятки по заднице. «Но, Серко, но! – заливалась смехом. – Ой, живот надорву! Ой обоссусь!».

Сергей уже устал от скачек, ему надоело скакать, но Надя продолжала понукать. Попробовал сбросить ее с плеч, но Надя оказалась хорошей наездницей. Повернула в сторону моря, Сергей зашел по грудь в воду и остановился.

«Отдыхай, Серко!» – пожалела коня наездница. Потом они снова «скакали» по берегу моря, пока Сергея не осенило: «Надя, надо же напоить коня!». Она повернула в сторону микроавтобуса. Сергей не обижался на Надежду, потому что такая любовная прелюдия нравилась, и он бы еще отскакал пару верст, но задыхался.

В салоне микроавтобуса Сергей попытался овладеть Надей.

Куда ты суешь? Как петух на курицу наскакиваешь? За кого меня принимаешь? Не по адресу! – Надежда освободилась от объятий, села напротив и закинула ногу на ногу.

Сергей трахал ее глазами.

Ну что уставился? Я тебе не телек. Разливай пойло, поехали.

Сергей отглотнул из бутылки и подал Наде.

А почему тары нет? Стаканы забыл? Дурак и ухи холодные. Вез на блядки, а об таре недокумекал.

Она ловко открыла непочатую бутылку и начала маленькими глотками отхлебывать.

Сергей пялил глаза на нее, сосущую бутылку, и думал: «Вот это телка! Никаких комплексов. Такое и в видиках не увидишь!».

Набулькавшись, Надя спросила: «Ну что, торкнуло?». Сергей не знал, что ответить.

Короче, пикник закончен. Разъезжаемся. Меня такие условия не устраивают. И не вздумай насильничать. Заору, менты сбегутся, посажу! – пригрозила Надежда.

Железная логика Нади остудила Сергея.

Сережа, поедем, так лучше для нас. В следующий раз я тебе отдамся, в приличных условиях.

Когда?

У Бога дней много!

Такой поворот не устраивал Сергея, но пришлось смириться. До автобусной остановки, где Надя попросила высадить, ехали молча. На остановке Надя вышла из машины и, помахав ручкой, послала воздушный поцелуй. Когда Сергей приехал домой, было еще светло. Поставил машину в гараж и вошел в гостиную, где за столом собирались ужинать Матрена Иосифовна, Марксина да примак Владимир Ильич, который числился охранником в штате тетушки.

Сергей, почему не сдал выручку в бухгалтерию? – строго спросила она.

Забыл, сейчас принесу, – спохватился он и поспешил в гараж. Обыскал весь салон, но барсетку с деньгами не нашел. Завел машину и приехал к магазину, в котором покупал угощение для Нади. Спросил продавщицу Лиду о барсетке. Она побожилась, что Сергей увез ее с собой.