Текст книги "Знакомьтесь, Коллин Райт (СИ)"

Автор книги: Александр Саргарус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Я не убивала свою хозяйку, Синтию Веласкес, детектив, – медленно и специально членораздельно сказала Джалил.

А я вообще-то и не про это преступление говорил. Ну да ладно, раз уж ты опять к этому пришла, неплохо было бы, наконец, узнать...

– Есть ли у тебя вообще подозрения или предположения, кто мог это сделать?

– Это довольно сложный вопрос. Претендентов много, но они все в большей степени, скорее всего, невиновны. Я не могу обвинить никого точно, слишком много переменных, и никто не подходит больше других.

– А ты мне имена хоть какие-то дай, я проверю.

– Не в именах тут дело...

– А в чём же?

– В самой Синтии. В том, кем она была, что она делала, как и каким образом это влияло и на кого.

– А на кого это влияло?

– На всех. По идее, её чуть ли не каждый в городе мог убить хоть за что-то. Даже у вас, детектив, было больше оснований её недолюбливать, чем у всех моих подозреваемых.

– Я её не убивал.

– Разумеется. Но если даже у вас больше мотивов, чем у других, то кого, по-вашему, я должна обвинять?

– Что ты тогда предлагаешь? Сидеть тут и пить, пока оно само всё рассосётся.

– Я не для этого вас наняла.

– Да ну? Серьёзно?

– Не язвите, детектив. Я предлагаю вам не искать сейчас конкретного убийцу, тем более что это раньше времени привлечёт к вам внимание полиции. Я предлагаю понять... понять мою хозяйку, её мотивы по жизни, кому она могла насолить, и тогда уже пытаться понять, кто более других мог желать ей смерти.

– Предлагаешь порыться в грязном белье?

– Не совсем. Тем более что вам явно этого не хочется. Чтобы понять её и её деятельность, не обязательно опускаться до частных случаев. Достаточно будет и общего представления.

– И что, ты будешь мне тут это всё рассказывать? Мне заказывать койку в кафе?

– Нет, я не могу. Ввиду наложенных и действующих на меня ограничений, я, скорее всего, кое-что от вас утаю. И это что-то будет ключевым для понимания ситуации.

– Так, что же ты всё-таки предлагаешь?

– Есть... один человек. Он совершенно точно не связан никакими обязательствами перед Синтией, сможет вам всё объяснить, и обладает одной важной особенностью, которая не позволяет мне пойти и свернуть ему шею ради защиты репутации моей хозяйки.

– Даже так? И что же это за особенность?

– Прямой запрет от Синтии на причинение ему любого вида вреда. Просто... он её всегда забавлял. Она любила с ним поспорить, доказывая свою правоту. Любила его побесить. И предвидя возможную реакцию к нему с моей стороны, запретила причинять ему вред и вообще как-либо реагировать на любые его слова. И так как никаких изменений в эти установки она перед смертью не внесла, то он сможет вам всё рассказать, и я ничего ему по этому поводу не сделаю.

– Хорошо, свяжи нас, поболтаем.

– Не могу.

Я начал испытывать к ней какие-то смешанные чувства. Смешанные со злостью. Она издевается, что ли?

– Ты издеваешься?

– Нет. Это не моя вина. Он не захочет с вами говорить. Он не захочет делегировать права на связь. У него какой-то пунктик на этот счёт. Он только сам лично встречается и сам передаёт права на связь с ним. Или не передаёт, если вы ему не понравитесь. Он может заставить вас ездить к нему каждый раз, когда вы захотите с ним поговорить. Или вообще может вас не принять.

– Чудненько. Ладно, завтра к нему наведаюсь, адрес скажи.

– Не пойдёт. Он ещё до рассвета уедет.

– Куда?

– Куда-нибудь подальше. В другой город, в горы, я не знаю. Он слишком за многое критиковал Синтию. И пусть его точку зрения почти никто не слышал, его будут, как он говорит "штормить копы по любому поводу". А он этого не любит. Поэтому он и уезжает, и совершенно точно он будет отсутствовать, пока расследование по делу Синтии не будет завершено.

– А тебе не кажется это слишком странным? Может, его нужно первым допросить...

– Нет, детектив, убийца – точно не он. У него гарантированное железобетонное алиби.

– Какое?

– Потом узнаете, детектив.

– То есть, ехать к нему надо именно сейчас? И не для допроса, а просто лицо ему своё засветить, чтобы понравиться, так?

– Всё правильно, хоть и в довольно грубой интерпре...

– Я что-то не понял. Ты меня наняла для расследования или для чего?

– Для расследования, вы правильно поняли.

– А почему я тогда, как идиот, выполняю только твои поручения? Так что ли, по-твоему, настоящие расследования происходят?

– Я обещаю вам, детектив, что сразу после этого, я ничего не буду больше так категорично вам советовать, и буду в основном только справляться о ходе расследования. А вы будете действовать так, как вам удобно. Но поверьте – вам нужна связь с этим человеком.

– Кстати, я вот чего не пойму, а откуда он вообще знает, что Синтию убили? А? Джалил? Джалил, ты слышишь меня?

Конечно, она меня слышала. И молчала. Больше 15 секунд она молчала, пока не произнесла, наконец, то, что я уже и сам понял:

– Я ему сказала.

– Ты рассказала про убийство своей хозяйки мне, и какому-то левому человеку, но не рассказала её семье и полиции? Джалил, а с тобой вообще всё в порядке? Тебе на диагностику не надо случаем?

– Нет, не надо. У меня были причины так поступить. И со временем вы их поймёте. Но не сейчас. Сейчас допивайте свой сок, и спускайтесь, но не на лифте, а вдоль витрин магазинов, чтобы не создавать подозрений, что вы куда-то спешите. По моим подсчётам, Лейла уже на подъезде, и вы спуститесь почти к её прибытию.

Ох уж эта... ладно, если я сейчас ещё и тут застряну, Джалил меня ещё и пилить начнёт. Ну что ж, посмотрим, насколько фэмботы верны своим обещаниям. Потому что если их ещё и женщинами обучают быть, и принципы женской логики закладывают... Я улыбнулся от одной этой мысли, допил сок, и вышел из кафешки.

Двигаясь вниз по спиральному спуску, я заглядывал в каждую вторую витрину магазина, отмечая про себя, как много в них нарисовано не на самих витринах, а у меня в голове через интерфейс дополненной реальности. Удивительно, но кто-то когда-то посчитал хорошей идеей сделать торговый центр не этажами, а в виде постоянной спирали. И да, как ни странно, в XXII веке реальные торговые центры всё ещё строили. Несмотря на то, что практически всё можно купить по сети, были проведены когда-то целые исследования, на тему влияния реальных торговых точек на торговлю в целом. Это была очередная попытка найти повод сэкономить за счёт закрытия торговых павильонов. Но увы! Исследования показали, что отсутствие торговых точек, куда можно прийти и хотя бы посмотреть на товар, как оказалось, негативно сказывается на торговле в целом. Как минимум потому, что в сети можно найти что угодно, да, но там не работает принцип "пришёл, увидел на витрине, понравилось, купил", как и много других принципов. Ну не может человек, не ищущий товар целенаправленно, пересмотреть весь каталог с тысячами позиций ради покупки того, что он не хотел покупать, или если забыл, что хотел покупать. А если пересматривать ещё и несколько, десятки, сотни каталогов, то может элементарно голова заболеть от изобилия, а нужный товар так и не заметишь у себя под носом. Поэтому торговые центры всё ещё существуют. И в них всё ещё совершают покупки.

На другой стороне "спирали", так сказать "этажом ниже" вдоль магазинов двигался человек. Я не сразу обратил внимание на него, а вернее на его поведение. Шёл он как-то странно, зигзагами, что-то бормотал себе под нос. И при этом он явно не был пьян или под воздействием каких-то мутных веществ. Двигаясь, пусть и не быстро, но быстрее этого человека я очень скоро его нагнал. Обогнав его, я двинулся дальше, даже не подозревая, что произойдёт буквально через полминуты.

Неожиданно настолько, что я чуть не подпрыгнул на месте, сзади раздался раздражённый вопль:

– ДА НЕ ХОЧУ Я НИЧЕГО ПОКУПАТЬ!!! НЕ ХОЧУ Я НИЧЕГО ОФОРМЛЯТЬ!!! НЕ ХОЧУ БРАТЬ НАПРОКАТ!!! ЖЕРТВОВАТЬ НЕ ХОЧУ!!! ОСТАВЬТЕ ВСЕ МЕНЯ В ПОКОЕ!!!

Судя по голосу и интонациям, он был в истерике. Я обернулся и посмотрел ему в лицо. Это был молодой парень лет 25, темноволосый, высокий, немного сутулый. На лице его были неприкрытые слёзы, лицо было растерянным. Было такое впечатление, что он не мог произнести слово "помогите", хотя очень хотел.

Идущие мимо него биодроиды резко повернулись в его сторону и, подходя, в унисон спросили:

– Вам помочь?

– ОТОЙДИТЕ ОТ МЕНЯ!!! ОСТАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ!!! – отчаянно взвыл парень и отшатнулся от них к перилам спирального спуска.

Биодроиды остановились в нерешительности. Я подумал было, что парню сейчас не помешало бы именно человеческое общение, и даже двинулся было в его сторону, но тут же остановился. По изменившемуся выражению его лица я понял, что он уже всё решил. Я даже понял, что стало последней каплей. Ему, скорее всего, дополненная реальность отказала в отключении навязываемой рекламы, потому что свой суточный и экстренный лимит "виртуальной тишины" он уже исчерпал. Что было не удивительно, учитывая его состояние. И буквально следом, через громкое объявление в голове о том, что у него же обнаружено психическое расстройство критического уровня, дополненная реальность начала резко набирать номер экстренной психологической помощи.

Парень повернулся к перилам, биодроиды резко ринулись к нему, но они не успели. Тело молодого человека очень быстро преодолело восемь этажей и с грохотом свалилось на что-то внизу. Рядом со мной появилась проекция Джалил и спросила:

– Во имя всех Несуществующих богов, почему он это сделал?

Я развернулся и двинулся дальше вдоль спуска, теперь уже не заглядывая в витрины магазинов. Делать вид, что ничего не произошло, в этой ситуации было бы ещё глупее.

Так как Джалил была проекцией лишь в моём лобби, то и оставаться там она не могла, поэтому шла рядом.

– Детектив, что-то не так? – спросила она, когда мы спустились на три этажа ниже.

– Да, не так. Для начала, у меня вопрос. Ты совсем, что ли, не отключаешься от меня?

– Не вижу причин, чтобы вас могло в этом реально смущать, кроме попыток уйти от ответа. Вы прекрасно знаете, что я не буду...

– Ну тогда сразу второй вопрос – какого чёрта мне только стоило согласиться на эту работу, как я оказался в течении часа около трёх мест преступлений?

– Детектив, вы что думаете, что это я того парня заставила спрыгнуть?

– Нет, но...

– Тогда у меня встречный вопрос – почему вы не попытались ему помочь?

– Потому что я бы не успел. Даже железки не успели, а они были значительно ближе к нему. Да и... короче, не смог бы я ему помочь...

– Почему?

– Ему нужна была тишина, лимит которой он явно исчерпал.

– Так, может, не стоило её так бессмысленно тратить?

– Джалил, людям иногда нужно время, чтобы просто побыть наедине. И не столько, сколько тебе его кто-то выделил и нормировал, а столько, сколько нужно. Ты же не знаешь, что у него произошло. Может, у него родственник погиб. А может он сам узнал, что жить ему осталось полгода. И ему нужно было время. Время переварить всё и собраться с мыслями. Но это время ему не давала система.

– Если он был одной ногой в гробу, то я не удивлена тогда.

– Я ещё ты безжалостна и не имеешь сострадания. Он мог бы и найти силы прожить последние полгода с пользой для других или для потомков. Мало ли – у него работа незаконченная была, которая бы перевернула мир. И опять же, это если он сам был одной ногой в могиле. А если не был? Значит, ему нужно было просто время, и он бы пережил трагедию и нашёл бы силы жить дальше. А теперь...

Джалил каким-то странным взглядом смотрела на меня. Честно говоря, я и раньше что-то такое замечал за биодроидами при общении в своём лобби. Но раньше я думал, что это либо глюк, либо попытки их показать мне какую-то эмоцию. Попытки, в основном, неудачные. Но вот странно-задумчивый взгляд в эту концепцию не очень вписывался. Потому что никакого смысла для Джалил изображать именно эту эмоцию не было.

– Всё, что ему было нужно в этот момент – это Элит-подписка на ФриМайнд, – продолжил я. – Но горькая ирония в том, что средство, которое спасло бы ему жизнь, было ему тупо не по карману. Ты ж ведь себе даже не представляешь, насколько королевский подарок ты мне сделала. Тем более что вы не видите эту вездесущую рекламу.

Джалил помолчала секунд десять, потом тихо, будто бы старалась, чтобы я и сам не услышал, сказала:

– Вообще-то видим.

– Чего? Это в каком смысле? – от удивления я даже остановился.

Джалил тоже остановилась и, не оборачиваясь, ответила:

– Не так как вы. И нас реклама ни на что не уговаривает. Потому что нас нельзя уговорить. А можно только проинформировать. Вы никогда не замечали, что как только вы начинаете разговор со своими Сати и Лейлой насчёт покупок, у них всегда есть что сказать? А ещё им всегда известно, какие лучшие скидки в городе есть на текущий момент. И у этих знаний есть причина.

Как ни странно, замечал, но никогда раньше не придавал этому значения. Я думал, что они просто быстро наводят справки по сети? Хотя... чем это, собственно, отличается от получения рекламы по запросу?

– Ну и учитывая, что чуть ли не половина окружающего вас мира рекламных и не только предложений находится в виртуале, – продолжала Джалил, – то не замечать объекты, на которые вы, скажем, пытаетесь обратить наше внимание, из-за того, что мы их не видим, было бы глупо и контрпродуктивно в общении с людьми. Поэтому мы рекламу видим в основном свёрнутой в виде тех самых маркеров, которые вы увидели при подходе к торговому центру. А если нам надо её посмотреть, то мы отправляем запрос маркеру и он раскрывает содержимое.

Спустившись, наконец, на первый этаж я направился в сторону выхода из торгового центра. По пути я бросил взгляд в том направлении, куда упал парень. Но и этого взгляда мельком мне хватило, чтобы заметить разбитую выставочную витрину, на которую он упал, часть тела и лужу крови. Где-то в глубине души я надеялся, что его спасут, но судя по увиденному, он, скорее всего, уже был мёртв.

Я вышел на улицу. Перед входом уже стояла скорая, а медики-биодроиды чуть не сбили меня с ног, спеша внутрь. Я активировал отражательный щит, спустился по лестнице перед входом, обошёл скорую, перешёл дорогу, и сел в ожидавшую меня машину на заднее сиденье.

– Привет, милый! – улыбнулась мне Лейла. – Кто там у тебя в голове?

На фоне передних сидений всплыла надпись дополненной реальности: "В гостевую вошла Лейла". При этом выражение лица Лейлы резко переменилось на серьёзное.

– Простите, я не знала, что здесь столь важный гость, – сказала она.

– Успокойся... Лейла, правильно? Я его клиентка. И нахожусь тут, скажем так, неофициально. Поэтому не надо изменять вашим привычкам даже в моём присутствии.

– Ну, как скажете, – лицо Лейлы вновь повеселело, она перегнулась через спинку сиденья и поцеловала меня. – Как ты? На работе сегодня весело было?

– Ещё как, – ответил я.

– Итак, куда мы едем?

– Да, а куда мы едем? – повторил я за Лейлой, повернувшись к Джалил.

– Пересылаю адрес, – ответила та.

– Так что, мы не домой? – лицо Лейлы опять стало серьёзным. – И почему она решает, куда мы едем?

– Она обещала, что это в последний раз.

– Я, вообще-то, немного другое вам обещала, детектив.

– И кто такой профессор Жан Гюстав? – продолжала спрашивать Лейла.

– Ну, видимо тот, к кому нам надо именно сегодня попасть.

– И когда вы туда попадёте, я очень прошу вас, детектив, не проявлять к профессору Гюставу любые формы поведения, которые могут быть интерпретированы как неприязнь.

– А у меня будут на то причины, Джалил?

– Будут, – уверенно пообещала Джалил.

Глава 3. Познания профессора Жана Гюстава

Подъезжая к дому профессора, я посмотрел на часы. Полдесятого. Поздновато, конечно. Если я у него ещё засижусь... а впрочем...

– Солнышко, подождёшь меня под домом, – сказал я Лейле.

– А мне присутствовать можно? – спросила она.

– Явно – нет.

Всплыло сообщение: "Лейла пытается сменить гостевую на тайную. Разрешить?"

– Эй! – возмутилась Лейла. – А с каких это пор я не могу туда зайти без разрешения?

– Наверно, с тех, как мне проплатили самую дорогую подписку ФриМайнда.

– Ага... и надолго тебе её проплатили?

– На всю жизнь.

– Так вот чего мы сейчас здесь, а не дома... хорошее дело сегодня приплыло?

– Да как тебе сказать, Лей... скорее, странное. Но с хорошей оплатой, и некислыми бонусами.

– Так ты пустишь меня в тайную или как?

– Пользователям Лейла и Сати разрешить доступ в тайную без спроса, бессрочно.

Сообщение растаяло. Мы остановились напротив дома. Это был ничем непримечательный трёхэтажный дом довольно старой постройки. Лет 90 не меньше. Но на вид он не рассыпался, что неудивительно – с тех пор, как выпали первые серые осадки, такие постройки стали пользоваться спросом, и их, даже давно заброшенные, приводили в порядок и обживали. Зато лёгкие загородные дома из гипсокартона и дерева в наше время не котировались, особенно после того, как пару раз целые кварталы засыпало серым снегом, и оттуда потом никого живого не извлекали. Да и ураганы уже большинство загородных районов мира стерли с лица Земли.

Я вышел из машины, включил поле и направился к двери. И только было собирался набрать номер квартиры, как дверь щёлкнула и запищала, а уже стоявшая сзади проекция Джалил сказала:

– Нет нужды, входите, детектив.

– А ты не думала, что это невежливо? – спросил я, не сдвинувшись с места.

– Думала. Только вот профессор совершенно точно не хочет никого сейчас видеть.

– И что? Ты предлагаешь вломиться к нему?

– Я предлагаю не оставить ему альтернатив и принять вас сейчас, а потом пусть двигает в любом направлении – связь-то с ним будет. Это, конечно, если вы детектив не напортачите и он не выгонит вас из дома.

Пока мы говорили, замок вновь включился. Проекция посмотрела на дверь, и она вновь щёлкнула и запищала.

– Входите, детектив, – настойчиво повторила Джалил.

Я вошёл. Внутри было довольно светло и чисто, хотя ремонт этому месту явно не помешал бы. Я поднялся по лестнице на третий этаж, прошёл по коридору и остановился напротив двери с номером 34. Всплыло сообщение: "Гостевая профессора Гюстава запрашивает доступ к вашим идентификационным данным".

– Разрешить, – произнёс я тихо.

Но дверь почему-то не открылась. Я обернулся к проекции Джалил и вопросительно посмотрел на неё. Та, похоже, тоже была озадачена.

– Подождите, я поговорю с ним.

Её проекция растворилась, зато буквально через пару секунд за дверью раздался голос, судя по всему, того самого профессора Гюстава. Что он говорил, было не разобрать. Зато было понятно по интонациям, что он недоволен и возмущён.

Голоса Джалил слышно не было, видимо потому, что она общалась с ним в виде проекции в дополненной реальности. Но убеждала она его целых две минуты. В конце за дверью послышался тяжёлый вздох, и замок на двери щёлкнул.

– Входите, детектив, – снова сказала Джалил, но уже не настойчиво, а исключительно приглашающим тоном.

Я толкнул дверь и переступил через порог. Помещение находилось в полумраке, даже, я бы сказал, почти во тьме. Внутри кто-то или что-то громыхало, шуршало, скрежетало и лязгало. Профессор явно очень активно собирался. Интересно, как он там вообще что-то видел?

Женский голос, причём не через дополненную реальность, а через динамики, объявил:

– Знакомьтесь, Колин Райт, частный детектив.

Да, гостевая не ошиблась, представляя меня хозяину. Так уж вышло, что в данных авторизации я указал своё имя с одной буквой "л". Даже сам точно не знаю почему. Может благодаря тому, какую историю придумали мои родители, чтобы оправдать когда-то явно допущенную ошибку. Ведь в этом действительно был смысл... если бы меня искал в базе робот с целью убить, ага. Согласен, может и глупо. Но, по крайней мере, при первом знакомстве после представления у меня не сразу спрашивают, почему в моём имени две буквы "л".

– Входите, я сейчас, – послышался из глубины квартиры немного хрипловатый голос.

– Куда входить-то? – спросил я. – Тут всё завалено!

– Извините за это, я просто очень быстро собираю вещи, и не рассчитывал сегодня на гостей.

– А вы куда-то собираетесь? – деловито поинтересовался я.

Шуршаще-лязгающие звуки прекратились, из глубины квартиры показался невысокий немного толстый и довольно седой мужичок, ткнул в мою сторону пальцем и сказал:

– Вы отлично знаете, что да, детектив. Иначе вы бы не пришли ко мне в столь поздний час.

И всё бы ничего, вроде милый и безобидный на вид мужичок, да только он был явно не француз, которого я ожидал увидеть, исходя из имени и фамилии. Он был...

– Еврей? Вы еврей, правильно?

При этих словах мужичок сделал какой-то растерянный жест руками, но судя по всему мои слова его задели, потому что он явно впал в лёгкий ступор.

– А у вас с этим какие-то проблемы? – спросил он.

– Да нет... просто отправляясь в гости к профессору Жану Гюставу, я меньше всего ожидал увидеть тут еврея.

– Что ж поделать, молодой человек! После того, как человечество немного ополчилось на всех евреев без разбору, нам приходится скрывать свою породу.

– И как? Получается?

– Ну, как вам сказать? Полвека назад было тяжелее, а сегодня... Вы первый за последние 15 лет, кто заметил, что я – не француз. В остальном же – вы попали по адресу, я действительно искомый вами профессор Жан Гюстав. Приятно познакомиться.

После этих слов профессор Гюстав картинно поклонился и ушёл обратно во тьму, а шуршание и лязганье возобновилось.

– Кстати, а вы профессор чего? – спросил я во тьму.

– А она вам не сказала?

– Кто и что мне не сказал?

– Ну эта... которая вас ко мне прислала... профурсетка которая...

Тут посреди комнаты прямо передо мной появилась проекция Джалил, и она незамедлительно возмутилась:

– Профессор Гюстав, я уже вам говорила, что слово "профурсетка" ко мне неприменимо.

– Милая моя, а я тебе тоже уже вроде говорил, что люди имеют такую особенность, как использование в разговоре слов не по прямому их смыслу, – парировал профессор.

– Ко мне это слово неприменимо по всем значениям, которые я только могла разыскать.

– Нет, – вмешался я, – она мне ничего про вас не сказала. Как и, собственно, почему именно вы мне чем-то поможете в расследовании.

– Что вдвойне забавно, учитывая, что я и сам этого делать не хочу.

– Профессор, прошу вас, – взмолилась Джалил.

– Но я не говорил, что я этого не буду делать, верно? Ладно. Молодой человек, на каком уровне информированности по вашему мнению вы сейчас находитесь?

– Убили Синтию Веласкес. Я был на месте преступления, сделал виртуальный слепок, но ещё не смотрел. После посещения места преступления произошло ещё пару событий и меня направили к вам.

Тёмная комната опять перестала издавать звуки и из темноты вновь выплыл силуэт профессора.

– Это всё? – удивлённо спросил он. – Детектив, вы чем занимались...

– Да ничем я ещё не занимался. Я только посетил место преступления, там тут же взорвалась машина, пришлось валить побыстрее, чтобы копы не застали меня там. А потом мне настойчиво посоветовали приехать к вам.

– Вот значит как... – медленно произнёс профессор, при этом пристально глядя не на меня, а на проекцию Джалил. – Хорошо, я, кажется, понял затею... этой... проф... Джанин.

– Джалил, – поправила та.

– Не важно, – отмахнулся профессор и вновь удалился вглубь комнаты. – Давайте уточним. Вас наняли расследовать убийство Синтии Веласкес и направили ко мне?

– Да.

– И никаких предположений, кто убийца, у вас нет?

– Нет.

– Значит, вы ещё не понимаете, что не в самом убийце загвоздка...

– Не понял?

– Понимаете... Синтию погубил не кто-то конкретный. Её погубили обстоятельства. Обстоятельства её жизни и её деятельности. Поймёте обстоятельства – найдёте убийцу.

– Так, у вас, получается, тоже нет нужной мне информации?

– Как раз наоборот – информации у меня больше, чем вы можете себе сейчас вообразить. У меня нет конкретного имени убийцы, это так, зато я вам могу рассказать такие вещи про Синтию и всё, что с ней связанно, которые позволят вам понять мотивацию искомого убийцы, а также понять, кому и зачем это всё нужно.

– Ну, так чего вы ждёте? Выкладывайте!

– Сейчас? Нет-нет, детектив, это слишком долгий разговор, слишком объёмный и слишком детализированный. А вы, наверно, устали. Да и мне собираться надо. И вы ещё даже слепок места преступления не посмотрели. Так что давайте обменяемся разрешениями на виртуальное подключение и разойдёмся. Ведь вы за этим сюда пришли, в конце концов, не так ли?

На этих словах дополненная реальность выкатила очередное за сегодня уведомление на выдачу прав подключающемуся к лобби профессору. Я разрешил, и профессор тут же попросил меня покинуть его обитель. Что мне и пришлось сделать, потому что он очень настаивал, и отказывался продолжать разговор в принципе. Правда, когда я вышел за дверь, то вслед услышал следующее:

– Не волнуйтесь, детектив, я буду на связи в любое время суток. Разрешаю даже будить меня. Потому что мне и самому интересно, куда вас заведёт расследование.

Я вышел на улицу в растерянности. А дальше что? Видимо, надо вернуться, наконец-то, домой. Там можно будет и слепок спокойно посмотреть, и подумать. Да и вообще...

Я залез в машину к Лейле, но не на переднее сиденье рядом с ней, а на заднее. Попросил её двигать домой, но не спешить. Она утвердительно кивнула, и мы поехали.

Не спешить я Лейлу попросил не просто так. Потому что решил проверить, насколько честен в своих обещаниях этот профессор, а в случае чего – мы бы просто не успели бы далеко уехать.

Я отправил приглашение профессору на присоединение к моей гостевой. Он буквально тут же ответил, и его проекция появилась на переднем сиденье. При этом появилась ещё и проекция Джалил рядом со мной.

– Уже? – спросил профессор сразу, как только его образ полностью сформировался. – У вас уже есть ко мне вопросы?

– Вообще-то, да, – ответил я, покосившись на Джалил. – Но вот я что-то не припомню, чтобы я её вызывал.

– А я никуда ещё и не уходила, – сказала Джалил. – Вы меня пока ещё ни разу не просили удалиться. Я вам мешаю, детектив?

– Да нет, пока не мешаешь. Кстати, а я вам, профессор не мешаю? Вы же там вроде бы собирались куда-то?

– Вы, я так понимаю, только сегодня Элит-подписку от этой... особы получили, да?

– Ну, да, – и я даже не удивился его вопросу.

– Значит, вы ещё плохо понимаете все её функции. Я сейчас не пересылаю вам всю проекцию. Её формирует дополненная реальность. А я спокойно занимаюсь своими делами, ведя беседу.

– Странно, я думал, что Элит-подписка ФриМайнда, прежде всего, регулирует приложение, блокирующее рекламу.

– А я думал, что вы более технически образованны, детектив. Кто вам вообще сказал, что ФриМайнд – это отдельная программа? Это модуль общей среды управления дополненной реальностью. Там вообще нет отдельных программ, только модули одной общей системы... Так, но вы же не за этим меня вызвали, так? Чего вы хотели?

– Вы мне, профессор, вообще-то, так и не ответили на вопрос, вы профессор чего? И почему именно вы мне можете помочь в расследовании?

– О, вас не так легко сбить с толку. Это хорошее качество в вашей работе, детектив.

– Я знаю, профессор. Перестаньте, наконец, ходить вокруг...

– Я – доктор философии, специализируюсь в направлении социальных наук. Профессором я был раньше, но уже несколько лет я не преподаю ничего. Меня так называют по старой привычке всего трое, одной из них была Синтия. От неё же это обращение перешло и к... этой...

– Социальных? – переспросил я удивлённо. – А чем мне это должно помочь?

– Мыслите глубже, детектив. Вы вообще понимаете, что Синтию в принципе было довольно сложно убить, с её-то деньгами и охраной? Так что вопрос личных мотивов тут маловероятен...

– Это я буду решать, что маловероятно, а что – нет.

– Разумеется, детектив. Но учтите – Синтия вряд ли является целью конкретной личной мести. Она фигура других масштабов. Она создавала много проблем не лично кому-то, а всему обществу. Теоретически, даже вы могли хотеть её гибели, если бы понимали весь масштаб проблемы, за которой она стояла.

– И всё-таки, почему именно доктор социальных наук...

– Я изучал общество, – перебил меня профессор. – Изучал его проблемы. Проблемы нынешние в том числе. А также причины, по которым эти проблемы появились. Синтия стояла за многими проблемами именно общества. Часть из них перешла ей по наследству от семьи. Так что я могу помочь вам в создании психологического портрета её убийцы. Точнее, помочь понять, за что её могли убить, на основе чего вы уже будете делать выводы, и сужать круг возможных подозреваемых, детектив.

– А не рано ли... – начала было Джалил, но Жан её тут же оборвал:

– Нет, не рано... как тебя там...

– Джалил.

– Да что за имя такое дурацкое?!

– Профессор, – сказал я, – а в чём, собственно, Синтия провинилась перед обществом?

– Проще сказать, в чём она не провинилась. Ну, например, вы знаете, сколько живых людей осталось в нашем городе?

Я отрицательно покачал головой.

– 79 тысяч, – ошеломил меня цифрой профессор.

– Сколько?!

Профессор утвердительно кивнул, дав понять, что я правильно расслышал. А ведь я реально думал, что больше. Раз в пять. Ведь это была, как бы, официальная информация.

– А откуда такая статистика? – спросил дальше я.

– Поверьте, детектив, – вставила Джалил, – это точная информация.

– Во всех Штатах, – продолжил профессор, – и 650 тысяч не наберётся. На континенте не больше 1,5 миллиона. И эти числа постоянно уменьшаются, причём катастрофически быстро. К вашей старости, если смилостивятся Несуществующие боги, то 70 тысяч будет уже всего на континенте. А если не смилостивятся, то и того меньше.

– А причём тут Синтия? – спросил я.

Профессор обернулся ко мне, наклонился через кресло и, явно пытаясь добавить своему голосу зловещее звучание, сказал:

– Да при всём. Синтия относится к той категории элиты, которая считает, что обществом можно и нужно управлять любыми доступными методами, вплоть до управления количеством людей. Правда, – тут профессор сделал паузу и вернулся в первоначальное положение, – такие, как она, всегда упускали из виду одну важную деталь.

– Какую? – спросил я.

– Общество не работает так, как им хочется. Общество развивается только по собственным алгоритмам, и их целенаправленное систематическое нарушение приводит к тому, что общество перестаёт развиваться и начинает деградировать и скукоживаться.

– А что, Синтия нарушала какие-то принципы развития общества?

– И не только она. Вы, детектив, никогда не задавались вопросом, а как мы дошли до жизни такой? Откуда взялись серые осадки? Почему сейчас общение людей с людьми – это событие, а уж заведение совместной семьи двумя людьми – чуть ли не моветон? Почему эти... – он кивнул в сторону Лейлы, – стали так популярны, и к каким последствиям привели массовые внедрения их в нашу повседневную жизнь?