Текст книги "Знакомьтесь, Коллин Райт (СИ)"

Автор книги: Александр Саргарус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

– И тем самым в перспективе ты сдала себя с потрохами. Это я про твою полиморфность...

– Необязательно. Себастьян имеет внешность одного знаменитого в своё время актёра. Его внешность могла ещё кому-то в городе понравиться. Так что, как вариант, могут списать на то, что кому-то тоже этот актёр пришёлся по душе.

– Кому-то? У кого есть разрешение на боевого робота?

– А почему бы и нет. Но загадывать не будем.

Спустившись на первый этаж, Карэн действительно пошла не к выходу, а куда-то вглубь здания. Зайдя в помещение, когда-то бывшее то ли котельной, то ли генераторной, моя спутница подошла к стене и начала по ней водить пальцами, будто нажимала кнопки на невидимой панели. В этот же момент ДР вновь предложила мне отобразить объекты, зашифрованные кодом, содержащимся в ранее сохранённом профиле просмотра. Я согласился, и передо мной появилась дверь с панелью кода, которая тут же открылась. Правда в этот раз код на двери написан не был.

– И много таких секретов в городе? – деловито поинтересовался я.

– Много, – ответила Карэн совершенно серьёзно. – Когда количество людей начало неуклонно сокращаться, от вас стало гораздо проще многое прятать. И не только в городе.

– То есть, эти тайники вы сделали?

– Изначально нет. Технологию внедряли влиятельные люди, чтобы скрывать многое от простых людей. А мы потом просто начали пользоваться вашими наработками. Впрочем, как всегда... Короче, ты идёшь?

Выбора не было, я пошёл следом. Закрыв за нами невидимую дверь, Карэн спросила:

– А почему ты не перенастроил профиль просмотра, сохранив свой идентификатор с разрешениями, и не видишь постоянно коды от этих секретов? Мало ли, пригодится.

– Не знаю. Может и стоит. Вот только я не понял, почему на этой двери пароль не отобразился, как раньше?

– Значит, ты уже видел свой идентификатор. Единожды увидев его и не сохранив, ты лишил себя доступа ко всей сети канализационных систем. Коды генерируются ежеминутно, но нужно было сохранить идентификатор. Так... стой, вот же он! Сохрани его, Кол.

ДР сделало предложение сохранить что-то с маркировкой F2a, я даже не знал, что это, но сохранил. И тут же на стене, рядом с дверью, появился код. Ладно, может реально когда-нибудь пригодится.

Мы выдвинулись через канализацию. Ох и запашок же там стоял. Я не знаю, сколько мы прошли, я лишь шёл следом за Карэн и старался не упасть в обморок от этой вони. Но спустя чуть более пяти минут ходьбы, моя спутница свернула в очередной проход и открыла там дверь наружу. Я поспешил за ней.

Мы оказались в очередной старой ветхой развалине, и выйдя на улицу я понял, что мы сейчас находимся за зоной оцепления. Прямо за домом была действительно припаркована машина. Карэн сказала, что лучше будет, если я поеду в багажнике, но услышав мой категорический отказ, предложила лёжа на заднем сиденье. Так мы и сделали.

Сев за руль, Карэн не оборачиваясь поинтересовалась, куда меня отвезти. А действительно, куда? Дело в том, что если копы меня ищут за якобы изнасилование, то все мои места в городе либо уже накрыли, либо скоро это сделают. Я предложил Карэн самой сделать выбор. Хотя что она могла предложить? Её сегодня только активировали. Тем не менее, она молча куда-то повезла нас обоих. Мне даже стало интересно куда, но я решил не спрашивать раньше времени.

Ехали мы где-то с полчаса. Наконец, машина сбросила скорость и куда-то повернула, а потом и остановилась.

– Приехали, – констатировала Карэн.

Мы вышли из машины. И оказалось, что Карэн привезла нас на фабрику автоматического обслуживания биодроидов. И всё бы ничего, вот только...

– Карэн, тут же нет места, где мне можно переночевать.

– Есть, – с уверенностью ответила моя спутница.

Она повела меня за здание. Повернув за угол, я увидел то, что и ожидал – глухую стену здания фабрики и глухую стену забора, ограничивающего территорию. И расстояние между ними метра в три. Однако в области зрения вновь появился скрытый объект, о чём меня поспешила уведомить ДР. Разрешив его отобразить, я увидел люк прямо в земле с разъезжающимися автоматическими дверьми, кодовой панелью, и разумеется, самим кодом, который успел измениться, пока мы с Карэн подходили к нему. Присев, моя спутница набрала код и люк открылся.

– Прошу, – сказала она, сделав пригласительный жест рукой.

Внизу оказался целый подземный жилой комплекс, оборудованный под возможность обитания в нём людей. Двигаясь по его коридорам, я встретил нескольких живых – четырёх молодых людей, парочку беременных женщин, трёх детей... Дети! Как же давно я не видел живого ребёнка. Я даже остановился, засмотревшись на них.

– Я... я не понимаю... что это за место? – спросил я... даже не знаю у кого.

– Двигай, Кол, ты устал, – подтолкнула меня сзади Карэн. – Давай эти вопросы отложим на завтра. Сегодня тебе нужен отдых. Чтобы собраться с мыслями.

Не знаю почему, но я согласился. Я позволил себя довести до спальни, позволил себя впихнуть в душ, в котором Карэн оттирала меня и себя от посещения стоков города больше часа, позволил накормить себя вкусной горячей едой и даже положить в постель.

Следом под одеяло ко мне без спроса залезла и сама Карэн, недвусмысленно уселась сверху и потушила свет. И всё-таки с ними было проще. Намного проще, чем с людьми. И приятнее...

Глава 8. Права роботов и людей

Не знаю, сколько я проспал. Часов 14, наверное. Проснулся я от какого-то шуршания в комнате. Открыв глаза, я увидел девочку лет пяти-шести, с книжкой в руках. Она с лёгким испугом смотрела на меня, как будто её застали за тем, что она ворует конфеты. И при этом ДР утверждало, что у объекта не было никакого идентификатора для связи.

Я улыбнулся ей и спросил:

– Малыш, ты кто? И откуда ты тут взялась?

В ответ девочка лишь пару раз моргнула глазами, но продолжала молча стоять и смотреть на меня. Я показал себе на лоб и спросил:

– У тебя есть?

Она улыбнулась и закивала головой, потом подбежала к тумбочке, взяла с неё обруч, нацепила на лоб, и повернулась ко мне. Тут же ДР опознал её и прислал запрос на подключение к гостевой некой Каринки Малинки. Я улыбнулся и разрешил. Следом пришёл следующий запрос, теперь уже на разрешение проведения демонстрации в гостевой средствами дополненной реальности. Я удивлённо поднял бровь, но девочка улыбнулась и сказала:

– Ну давай, пусти! Тебе понравится!

Я разрешил, и комната моментально заросла зеленью, по которой порхало множество бабочек, по кровати у меня бегали маленькие единороги по радуге, ну и всё в таком духе. Девочка засмеялась, но в комнату вошла Карэн и стащила у неё с головы обруч.

– Солнышко, ты всё-таки разбудила его. Я же просила вроде...

– Но... тётя Карэн... я сделала...

– Ничего не хочу слышать. Иди кушать, блины остывают.

Девочка ушла, а Карэн присела рядом на постель.

– Это кто? – спросил я.

– Её оставили мне, присмотреть часа на три.

– А тут это нормально, что незнакомым роботам, пришедшим буквально вчера, родители отдают детей для присмотра?

– Во-первых, не тех роботов с не теми программами сюда просто не пускают. Во-вторых, мне её не родители оставили.

– А кто?

– Опекуны.

– А разница?

– Роботы-опекуны.

– А-а-а... а где её родители?

– Умерли. Они были из окончательно загнувшегося несколько лет назад сопротивления, которое проповедовало старые человеческие ценности. Ну, любовь там, воспитание детей и всё такое чуждое современному миру.

– Интересно, а почему ж это "сопротивление" загнулось? Может потому, что никому оно не было нужно?

– Кол, если бы никому не было бы нужно, все бы просто разошлись по домам. А у Каролины были бы сейчас мама и папа.

– Я что-то помню про них. Что-то они шумели много, и непонятно было, чего они хотели. А потом всё стихло и власти сказали, что разобрались с проблемой.

– А они и разобрались.

– Ладно, объясни мне, наконец, где мы?

Возможно, если бы кто-то сейчас наблюдал за нами со стороны, то он мог бы решить, что я чёрствый и ничего не понимающий эгоист. Но нет. Я прекрасно услышал, что она сказала, и как она это сказала. Также хорошо услышал, как и то, что она немного слукавила, говоря о ценностях сопротивления. Правда, может это по незнанию. Ей-то всего день от роду. И, кстати, где-то я уже такое поведение, как у неё сейчас, у роботов наблюдал. Только не помню где.

– Это убежище.

– Убежище? Для людей?

– Да.

– Построенное биодроидами?

– Ну, я в детали ещё не посвящена, но... думаю, да.

Ну да, знаю я эти стройки. В один момент, когда роботы считают, что пришла пора проводить ремонт и модернизацию, они заранее объявляют о своих планах через новости, возводят строительный купол, делают что-то там внутри, а потом купол разбирают, и вуаля! – ремонт проведён. Обычно у них на это пару недель уходит. Но ещё я помню, что и ремонт этой фабрики в своё время задержался на три месяца. Объяснили это роботы тогда тем, что из-за некоторых проблем в поставках материалов, планы были сорваны, пока суд да дело – подоспела модернизация линии, которую решили внедрить вопреки изначальным планам, что потребовало перестройки части завода, а потом ещё и из-за затянувшегося ремонта пришлось часть работ переделывать заново. Почему-то. А они, оказывается, вот какую штуку параллельно строили. Забавно, выходит люди эти работы совсем не контролировали? Либо контролировали, но те, что были заинтересованны в происходящем? Как много нового можно узнать о своём городе, случайно нажив себе проблем и скрываясь от полиции...

– А зачем его построили? – спросил я Карэн.

– Затем что программа контроля населения – это не только квоты с обеспечением детей от государства, а и меры по пресечению непредусмотренной рождаемости. Жёсткие довольно меры.

– И как же вы втайне от этого самого государства отгрохали это место?

– Места, – аккуратно поправила меня Карэн, и тут же съязвила: – Сладенький, меня вчера запустили только, помнишь? Какие "мы"? Они.

– И как ты тогда сюда смогла нас привести?

– А мы пока что с тобой тут на птичьих правах. Девочка эта, – она кивнула на дверь, из-за которого были слышны какие-то шуршащие звуки и лёгкий стук поставленного на стол стакана, – между прочим, не просто так, а проверка.

– Моя проверка?

– Моя проверка. И если я её не пройду, меня могут разорвать быстрее, чем ты единожды вздохнёшь. У них тут тоже водятся боевые модели.

– Зачем же ты тогда нас сюда притащила?

– Потому что если всё пойдёт нормально, то мы сможем рассчитывать на помощь таких вот убежищ в будущем.

– Но и мы им будем обязаны, так?

– Так. Но ты не волнуйся. Во-первых, они платят за услуги тем, кто живёт во внешнем мире. Во-вторых, посуду тебя мыть не заставят. Им, оказывается, тоже нужны детективы.

– Зачем?

– Расследовать исчезновения людей. Дело в том, что правительство боится паники. Правда что сделают оставшиеся три с половиной живых калеки в городе непонятно, но всё же. Есть мнение, что они опасаются и возможной реакции роботов, которые, конечно, теоретически управляемы, но роботам часто ломают инструменты их повиновения. Говорят даже, что где-то роботов делают роботы, и вполне себе могут не вставлять в них некоторые модули. Подконтрольные системе модули управления, например. Касательно расследований – людей, подлежащих уничтожению или чему-то подобному, могут не убивать прямо дома, а увозить куда-то. В том числе их могут увозить, если цель не убить, а запугать и добиться чего-то от человека. Вот в таких вот случаях и не помешает твоя помощь.

– Искать, куда увезли?

– Ну, типа того. Ты пока не заморачивайся. Никто твою повседневную жизнь воровать не собирается. У них тут вообще почти всё на доверии строится. И на том, что каждый приносит пользу своими навыками, а не навязываемой работой.

– Правильно ли я понял? Ты говоришь о доверии, при котором тебя могут разорвать, если ты не справишься с девчонкой...

– Ну, их можно понять. И не волнуйся – у меня всё под контролем... если ты, конечно, не захочешь неожиданно, чтобы я всех тут убила.

– Не захочу. А почему у девочки не было идентификатора сети, пока она этот обруч не надела? У неё нет вживлённого нейроинтерфейса?

– Нет, нету. Она родилась тут. С точки зрения госпрограммы планирования семей – это неучтёнка. Ей не нужен стукач в голове, чтобы её могли отследить. К тому же, ты прекрасно видел, что в саму сеть она может входить не хуже твоего.

– А через что? Что это за обруч такой?

– Это первые версии портативных персональных точек входа в виртуальную и дополненную реальности. Те, которые подразумевалось, что будут носиться на голове и сниматься по желанию. Впоследствии их разработчиков переориентировали на вживляемые интерфейсы, а эту идею положили в глубокий ящик. В очень глубокий, почти бездонный. Там бы она и пролежала, если бы однажды её не извлекли те, кто стоял у истоков... кхм, сопротивления, короче.

– Опять "сопротивление"...

– Ты не понял. Я имею ввиду тех, кто стоит у истоков идеи создания подобных этому убежищ. Я не говорю про тех, кто тебе может быть неприятен. Я просто другого слова подобрать не могу, как назвать... их.

Значит, она всё-таки отдавала себе отчёт в том, что говорила.

– А тут внешней сети нет?

– Нет, конечно, но возможно устраивать частные сеансы, которые будут просматриваться местными... соглядатаями, и в случае чего...

– Порвут тебя на куски.

– Смотри, хватаешь на лету, – как-то странно и неуместно улыбнулась Карэн.

– А мы можем сейчас внешку подключить?

– Зачем?

– Затем, чтобы сообщить Лейле и Сати.

– Я им уже всё вчера сообщила. Они в курсе, что ты со мной, и в курсе, во что ты влип. А вот Джалил... возможно, стоит посмотреть, не звонила ли она...

– Нет-нет, только не она...

Но было уже поздно. Карэн уже связалась с внешним миром и проекция Джалил уже стояла перед моей кроватью.

– Доброе утро, детектив, – деловито начала та.

– И тебе того же... хотя нет, знаешь что? Плохого тебе утра, Джалил. Свалился бы на тебя рояль сегодня, было бы здорово!

– Он всё ещё не в настроении? – спросила Джалил у Карэн деловито человеческим языком. Они могли вообще-то и напрямую общаться, без "ущербного речевого устройства", как говорилось в каком-то... старом фильме про роботов.

– Да нет, – ответила та, – только что всё нормально было...

– Не было ничего нормально! – вставил я. – Я просто старался пока не вспоминать о том, что скоро мне срок светит за изнасилование. По твоей вине, между прочим.

– Детектив, – холодно сказала Джалил, – я повторяю вам, всё обойдётся. Мы всё порешаем.

– Кто это вы?

– А это уже не ваше дело, – и тут почему-то её тон сильно смягчился. – Я... я вообще-то сейчас по другому поводу пришла.

– По другому поводу? Да какие ещё другие поводы могут быть?

– Детектив, вы случаем не забыли, на какую работу я вас наняла?

Я закатил глаза и застонал, а потом сказал:

– Но у меня нет зацепок, Джалил. И извини меня, конечно, но мне вчера было не до построения теорий и детективных схем.

– А я сейчас не по поводу зацепок. По крайней мере, не по поводу твоих. Себастьян хочет поговорить с тобой.

– Ой, а откуда он знает...

– Он не знает, где ты, но знает, что ты занимаешься тем же делом, что и он. Детектив, он до сих пор не выписал на вас ордер только потому, что не считает вас причастным к убийству Синтии. Но сейчас он предлагает поговорить с вами не от имени полиции, а от своего собственного.

– Ну и что?

– Да, я тоже так думаю, – поддакнула Карэн. – Шли его нафиг, говори, что ничего не знаешь.

– Не получится, – вкрадчиво сказала Джалил. – Он апеллирует к праву человека решать, хочет ли человек сам с ним разговаривать.

– Вот зараза! – невольно сорвалось у меня с уст.

Право человека на выбор или решение – это довольно интересная штука в отношениях роботов и людей. Разумеется, властям на права людей плевать уже очень давно, они просто прикрываются их соблюдением, наверно, чтобы люди не бунтовали. И роботам своим часто отдают приказы такого рода, которые нарушают права человека, против которого робот действует по приказу. И так как роботы не обременены тремя законами робототехники, они эти приказы хладнокровно исполняют. Но случаются ситуации, в которых роботу не отдавали прямых приказов, и его действия определяются его выбором. И если он не может сделать этот выбор... из-за равноценности принимаемых решений что ли, я не силён в их алгоритмах... так вот, в таких вот случаях, в силу вступает право робота апеллировать к праву человека на принятие им решения. Подвох в том, что в случае отказа человеком принимать решение или посылом робота к чёрту, а также в случае игнорирования в течении некоторого времени запроса от робота на право человека, нейроинтерфейс автоматически сделает снимок всех биометрических показателей и сохранит их на особом сервере. А в случае следствия по запросу можно будет получить этот слепок для рассмотрения в суде вопроса о вменяемости человека во время принятия решения, а также факта того, что он на тот момент был жив, не испытывал угрозу смерти, не испытывал страх и т.д.

Себастьян сам или через свою хозяйку мог получить доступ к слепку по запросу следственных действий. А слепок этот настолько много содержит детальных данных, что по ним можно высчитать даже какой бок возле какой трубы в городе ты грел на момент слепка. Короче, мой организм сам сдаст меня с потрохами, при самом неблагоприятном стечении обстоятельств копы даже выяснят в какой позе и сколько времени в секундах Карэн снимала с меня ночью напряжение. А уж где я нахожусь, будет вычислить ещё проще – по координатам отправки слепка, которые записываются также автоматически.

И самое главное, он подловил Джалил – она не мой робот и инструкций на этот счёт не имела. А значит, она обязана донести до меня требование о праве человека на выбор. Конечно, сейчас я сидел в сети через лобби Карэн и фильтр каких-то местных наблюдателей за трафиком. Но я же не могу под землёй пробыть до конца своих дней. То есть, либо жить тут, пока расследование, которое по договору с Джалил я тоже должен вести, не закончится без моего участия, либо спалить своё местоположение, либо...

– Джалил, я хочу с ним поговорить. Но на своих условиях. Безоговорочный непрямой контакт. Я могу видеть его проекцию, он мою – нет. Он сидит в твоей временной гостевой без сохранения логов, я сижу в самой сверхтайной, в которую ты только можешь меня пустить, и ты будешь передавать ему то, что я скажу, можешь даже не дословно. Если он не согласен, я предъявляю ему право недоверия и отменяю его запрос на право человека выбирать без своей идентификации.

– А вы не так глупы, детектив, – улыбнулась Джалил. – Отправляю... он согласен.

– Тогда через две минуты. Отсчёт пошёл.

Мы с Карэн быстро собрали постель и задвинули кровать в стену, я попросил свою спутницу выйти и присмотреть за ребёнком, и сел в кресло возле стены.

Посреди комнаты появился тот самый высокий худощавый мэнбот, в образе которого Карэн меня давеча спасала от облавы. Всё в том же плаще с высоким воротником. Актёр известный когда-то, говорите? Не знаю, не знаю, теперь, когда у меня было время его разглядеть, стало понятно, что хозяйка его всё-таки подгоняла под свои хотелки, поэтому кое-какие черты внешности были не присущи изначальному образу актёра, с которого делали внешность Себастьяну.

– Доброе утро, детектив Райт, – начал Себастьян. – Очень жаль, что вы не захотели личного контакта, но это не страшно. Времени у вас, видимо, сейчас много, раз вы можете себе позволить говорить через третье лицо...

– Не через третье, – поправила его Джалил.

– Разумеется, учитывая, кто вы, и чьи интересы представляете. Семья убитой вправе нанимать кого захочет. Но я хотел бы напомнить, что даже в этом случае, главное расследование проводится полицией, а нанятые заинтересованной стороной частные сыщики могут оказывать официальное содействие основному расследованию согласно регламента.

– То есть, повязать нашего детектива бюрократией и оставить полиции право решать, какие улики ему предоставлять.

– Вы, видимо плохо ознакомились с ныне действующим регламентом. Частным детективам предоставляются широкие возможности...

– Конечно, кроме расследований преступлений особой категории, например, зверского убийства или убийства высокопоставленного человека. Только вот расследование убийства моей хозяйки подпадает под оба определения. Что привело бы к тому, что наш детектив хотя бы одну улику у вас выпросил бы за всё расследование, да и то если Несуществующие боги ему будут благоволить. Поэтому мы и наняли детектива для параллельного с полицией расследования, а не в помощь ей.

– Сдаётся мне, что там вопрос в том, что может всплыть неудобный факт, что кто-то с места преступления изначально к частному детективу пошёл, вместо того, чтобы вызвать полицию.

Несмотря на то, что биодроиды не выдают эмоций, я почувствовал, что Джалил... типа напряглась, или что там они делают аналогичное. А вот меня их перепалка начала утомлять. Я понимал, зачем они это делали – для записи, чтобы было потом что людям просматривать. У хозяйки Себастьяна накопилось много вопросов, которые он озвучивал, возможно, у семьи Синтии накопились вопросы, которые озвучивала Джалил... Но чёрт их дери! Устроить в моём присутствии тёрки между собой – это было слишком.

Однако и Себастьян явно почувствовал, что Джалил последнее его высказывание напрягло, и он тут же поспешил её успокоить:

– Но хотел бы вас заверить, что я сейчас говорю не как представитель закона и не как следователь, а говорю я от собственного имени и от имени моей хозяйки. Ни один неудобный факт вашей деятельности или деятельности детектива не будет использован против вас в будущем.

– Так зачем он пришёл тогда? – спросил я.

– Зачем вы пришли тогда? – повторила мой вопрос Джалил.

– Потому что имею все основания предполагать, что детектив Райт к убийству отношения не имеет. Собственно, об этом красноречиво говорят следы места преступления. А значит, с детективом можно обсудить детали расследования с его стороны и предложить для обдумывания улики, найденные полицией. От этого могут выиграть оба параллельных расследования.

– Обмен мнениями и уликами? Не официально?

– Разумеется. Потому что официально регламент привлечения детектива Райта к расследованию соблюдён не был.

Джалил вопросительно посмотрела на меня.

– Пусть спрашивает, что он хочет от меня узнать.

– Детектив Райт предоставляет вам возможность спросить первому, – перефразировала меня Джалил.

– Однако... Хорошо. Вы нашли Джуду?

– Какую Джуду?

– Вы знаете, какую, Джалил.

– Это детектив спрашивает.

Забавно. Ох и Джалил...

– Я уверен, что и детектив знает, потому что вы ему сообщили зацепки полицейского расследования из нашего разговора с семьёй.

– Джалил, подожди, – сказал я, предотвращая очередной не согласованный со мной ответ. – Он далеко не дурак, и ему известно больше, чем нам кажется. Скажи ему, что она выходила со мной на связь.

– Джуда связывалась с детективом сама, – сказала Джалил.

– Когда? – спросил Себастьян.

– Вчера.

– Правда? Но мы отслеживаем все авторизации в системе с позавчера и имеем доступ к архивам за месяц. Нигде, кроме гостевой самой убитой, Джуда не появлялась. Вчера в том числе.

– Скажи ему, что есть все основания полагать, что у неё изменчивый идентификатор без аппаратной привязки.

– Детектив говорит, что у него есть подозрения, что у Джуды отсутствует аппаратная привязка к идентификации.

– Да? А это интересная версия... Но как тогда вы её нашли?

– Она его сама нашла, я уже говорила.

– Но не кидается же она на каждого встречного-поперечного. Что вы такого сделали, детектив, что она сама на вас вышла?

– Он пытается выяснить, по какому идентификатору я её искал.

– И? – удивлённо подняла бровь Джалил.

– Скажи ему, что пусть попробует поискать в своих базах кого-нибудь, авторизующегося под именем Искариот.

– Попробуйте поискать по идентификатору с именем Искариот.

– Хорошо, – сказал Себастьян. – Она что-нибудь сказала?

– Сказала, что невиновна, – сказал я.

– А вы догадайтесь, что она сказала, – съязвила Джалил.

– И вы поверили ей, детектив?

– Я не имел с ней личного контакта, – ответил я.

– Она связывалась только по сети, – опять перефразировала меня Джалил. – О каком доверии может идти речь?

– Понятно. Вы имеете какое-то отношение к взрыву машины жертвы?

– Не имеет, – уверенно сказал Джалил.

– Вы имеете отношение к взрыву здания на...

– Не имеет, – дерзкая самостоятельность Джалил переходила все границы. – Но он... скажем так, присутствовал в том доме незадолго до взрыва.

– Незадолго? Это за сколько?

– За несколько секунд.

– Ого! А вы, детектив, не думали, что вас хотят убрать? Сначала машина, потом дом, в обоих вы были незадолго до взрыва.

– А вот это, кстати, хороший вопрос, – сказал я.

– Ничего определённого детектив сказать не может. Пока что равносильно рассматриваются все версии, и такие как "да, пытались", и такие как "специально взрывают сразу за его спиной".

– Не могу не спросить – в связи с такой постановкой вопроса стоит ли переживать за жизни живых сотрудников полиции?

– Это сами решайте, детектив. Мы не знаем.

– События в клубе имеют отношение к расследованию?

– Нет, это личный косяк детектива, расслабился не вовремя.

– Хорошо расслабились. Мне теперь весь мозг выносят, вот полюбуйтесь.

Передо мной появилась ещё одна проекция, на этот раз какой-то толстой чернокожей женщины, которая очень требовательным тоном говорила:

– ...если я не увижу в течении часа потерпевшую, мы подаём в суд на полицию за укрывательство и пособничество насильнику и, возможно, убийце...

После этих слов проекция растворилась.

– Пятнадцать минут назад и речи не было об убийстве, – как-то отрешённо сказал Себастьян, потом повернулся к Джалил и уже более уверенно добавил: – Кстати, а куда вы её дели?

– Она находится в семейном реабилитационном центре, – ответила Джалил, ни на долю секунды не задумавшись.

– Семейном?

– Да, личном центре семьи Веласкес.

– Вы в курсе, что это может семье вылиться в проблемы? Вы её там пытаете?

– Нет, конечно. Она находится на реабилитации.

– Ну и зачем вы это сделали?

– Чтобы решить проблему мирно. Она успокоится, пройдёт курс психологической поддержки и снимет все обвинения с детектива.

– С чего бы это? Вы эту бабу видели? Она камня на камне в городе не оставит, в поисках "изнасилованной".

– Я надеюсь, что вы, Себастьян, выполните свою работу и позволите кому-то развалить наш город до основания, особенно используя необоснованные обвинения, – съязвила Джалил.

– Если бы всё было так просто. А как я могу верить в то, что с ней всё в порядке?

– Получите слепок медкарты.

– Получил. Но только там нет идентификатора. И даже фотографии.

– Именно. И пока их не будет у вас, их не будет и у той бабы и её службы по защите чьих-то там прав. А когда "изнасилованная" выйдет из нашего центра, она снимет все обвинения с детектива.

И тут я понял. Я не знаю, какими ресурсами располагала Джалил, но чтобы после событий в клубе в кратчайшие сроки пропала и "жертва" и все данные по её идентификации... ну это действительно кто-то хорошо поработал. А в какую-то службу защиты прав по факту поступил только сигнал, но ни данных, ни показаний, даже биометрических показателей жертвы у них нет, и жертвы самой нет, вернее, до неё добраться не могут. Я новым взглядом посмотрел на Джалил. Умная она всё-таки, зараза!

– Вы же понимаете, Джалил, что под воздействием наркотиков или какой-либо угрозы в адрес "изнасилованной", её отказ от обвинений не будет иметь юридической силы?

– Будет. Потому что она сама по собственной воле снимет обвинения, о чём будут свидетельствовать биометрические слепки.

– Но и удержание против её воли...

– Не беспокойтесь на этот счёт, офицер. Она не будет свидетельствовать против центра реабилитации и на её теле не будет следов от верёвок, уколов, побоев, вообще никаких плохо трактующихся следов не будет.

– Вы так уверенны в этом? А если она упрётся?

– Ну... теоретически, она может задержаться в центре на любой неопределённый срок. По любым показаниям по здоровью.

– Вы же понимаете, что могут инициировать поиск, и где-то случайно всплывёт намёк, где её можно искать...

– Вы вроде бы говорили, что не как коп пришли?

– Да... но я не смогу ничего обещать, если в удобоваримые сроки с этим делом не прояснится что-то.

– Офицер, всё будет нормально. Она вернётся в течении недели целой, здоровой, невредимой, и снимет все обвинения с детектива сама, без давки с чьей-либо стороны. Но учтите – попробуете инициировать обыск где бы то ни было, её переведут в другой центр реабилитации. Их у семьи достаточно, в том числе и тайных.

– А как мне от этой буйной "защитницы угнетённых" отбиваться?

– Детектив, вы же вроде в отделе серьёзных преступлений работаете? Она вообще не ваша забота. И что, у вас в полиции перевелись специалисты по отфутболиванию подобных личностей?

– Только по закону мы должны ей содействовать.

– По закону ей должен содействовать соответствующий отдел. Пусть этот отдел и содействует, а вы убийства расследуйте.

– Если она всерьёз подымет вопрос о возможном убийстве...

– Не подымет. То, что "изнасилованная" была жива на момент побега из клуба детектива, подтвердят все, кто слышал её вопли и стенания, а там много кто в клубе был.

– Ладно, ладно! Я понял вашу точку зрения. Только зачем семье это всё нужно? Детектив такой ценный что ли?

– А вот это уже не ваше дело, Себастьян.

Вообще, обмен мнений подразумевал по идее, что и я что-то получу от него. Но пока что вопросами нас прессовал Себастьян. И, честно говоря, я уже был готов, что он уйдёт так ничем и не поделившись, и, возможно, был бы даже не против такого развития событий, но сам Себастьян ничего не забыл.

– Хорошо, – сказал он. – Я узнал всё, что хотел. К сожалению, на это ушло больше времени, чем планировалось. Но я предусмотрел этот вариант и вот...

– Он что-то нам пересылает, – сказала Джалил.

Появилась надпись ДР о запросе на сохранение файла.

– Что это? – спросила Джалил.

– Это улика, которая должна навести вас на размышления. За сим откланиваюсь, у меня много работы. Приятно было не познакомиться с вами, детектив.

И его проекция растаяла. А запрос на сохранение остался. Видимо, файл висел в буфере Джалил или вообще у Карэн.

– Детектив, мы не знаем что внутри, – сказала Джалил. – Там может быть какая-то программа вирусного или следящего типа. Он может попытаться триангулировать ваше местоположение. Или тупо ждать, когда ваш нейроинтерфейс снова попросится в общую сеть. Я бы советовала его удалить.

– А ты сама его открой. Ты же дома, своё местоположение не скрываешь.

– Не могу, архив имеет доступ для вскрытия только под ваш идентификатор.