Текст книги "Логофет Базилевса (СИ)"

Автор книги: Александр Санфиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Анна, как мне показалось, прониклась, и до моего отъезда вела себя тише воды.

Она открыла свои сундуки, в которых лежали ее пергаменты и папирусы, и приступила к работе над своими трудами. Варвара же смотрела на свою старшую сестру с обожанием, и старалась помочь ей во всем. Тем не менее, Ратибор получил инструкции не спускать глаз с Анны Комнин, береженого, как говорится, бог бережет.

Мои раздумья были прерваны. К нам подъехал один из десятников дозора и сообщил, что впереди стоят неизвестные рати.

Я встревожился, по мои расчетам в этих местах мы никого не должны были встретить. Но вот мои спутники совсем не удивились. Туазов переглянулся с Шаруканом и оба хором сообщили:

–Олешье забеспокоилось. Киевская рать там стоит.

Шарукан с язвительной улыбкой добавил:

– Ха, стоят они там! Годами по плавням от нас прячутся. Не хотят, как мужчины в поле выйти.

Я чуть не хлопнул себя по лбу, ну точно, совсем выскочило из головы, а ведь еще несколько месяцев назад вспоминал это княжество, находившееся в устье Днепра формально принадлежащее Киеву, и думал, что следующим летом заберу его под себя, хватит тут и моего посадника. Мой отец, вряд ли, будет против этого, а что подумают мои братья, меня особо не волновало.

Но сейчас было не до мелкого княжества, которое и так скоро без проблем было моим. Необходимо предупредить возможную схватку. Небольшой киевской рати хватило бы моим полчищам на пару часов.

Когда я подъехал к месту, где встретились войска, то там уже все было нормально. Воеводы оживленно переговаривались между собой, да и воины тоже, сломав строй, начали свои разговоры. Разочарованный тумен половцев, приготовившихся к битве, медленно удалялся на запад к берегу Днепра, оставляя русов одних. Мне конечно хотелось взглянуть на город, который в моей первой жизни стал Херсоном, но до него было еще прилично и не хотелось уклоняться просто так, от своей цели, поэтому я довольно быстро прекратил эти разговоры и колонны пешцев двинулись в сторону, куда уже ушли половецкие тумены. На ходу они скидывали большую часть своих доспехов и оружия на обозные телеги, с которых успели расхватать его, перед возможным боем.

Проходили дни, позади была переправа через Днепр и Буг, мы по прежнему шли по пустой степи не встречая никого на своем пути, но вскоре это должно было закончиться. Впереди нас ждал Белгород, последние владения Киева, за которым, наконец, закончится мой запрет на трофеи и мои воины начнут делать то, что делали все армии испокон веков, брать все, что плохо лежит. И так будет продолжаться до границ ромейской империи.

Король Иштван был недоволен, у него болел живот. А с рыночной площади Секешфехервара, доносились такие запахи, вместе с криками торговцев, что у короля от этого еще больше испортилось настроение. Рано утром дворцовый лекарь дал ему выпить лечебную настойку с прегадостным вкусом, от которой живот разболелся еще больше. И сейчас король раздумывал, а не сменить ли ему лекаря, предварительно отрубив голову предыдущему. Останавливало его лишь то, что этот лекарь лечил еще его отца.

Молодой безусый парень, закряхтел, сжимая руками живот, и опять ринулсяна горшок, только что принесенныйслугами.

В этот момент к нему зашел верховный ишпан, старый седоусый мадьяр, которого он ненавидел всей душой, за постоянное вмешательство в его дела.

–Как смеет этот старый дурак что-то советовать. Неделю назад мне исполнилось уже восемнадцать лет. И я сам достаточно опытен, чтобы принимать решения, а сейчас еще пришел, как будто не знает, что я болен,– думал он, восседая на горшке.

–Король,– с поклоном произнес ишпан,– извини, что мне пришлось потревожить тебя, но время не терпит. Пришло извещение, что по юго-востоку нашей страны проходит неисчислимое войско куманов. На своем пути они уводят население, и полностью разорили уже множество поселений.

–Ну так в чем же дело,– раздраженно спросил Иштван, – сколько мы уже воевали с куманами, и всегда побеждали, что мешает тебе сейчас отправить туда войска.

–Мой король, дело в том, что насколько мы поняли, они не собираются идти на нас, и только проходят мимо, направляясь в Константинополь. И самое главное их каган – сын князя Владимира Мономаха – Глеб.

От удивления, у короля даже прошли боли, и он вскочил с горшка, который был сразу же унесен, незаметно подскочившим, слугой.

–Джерго, как это возможно!– закричал он,– чтобы у куманов был каган из русов, это невероятно!

–Да это невероятно, но все об этом говорят, – вздохнул ишпан,– и сейчас мы должны решить, что нам делать.

–А почему мы должны решать, надо немедленно поднять всех королевских сервиентов и известить баронов,и завтра уже идти навстречу куманам.

–Король, дело в том, что нашим сведениям в наши владения вторглась небольшая часть войска, остальные проходят мимо и сейчас собираются переправляться через Дунай гораздо ниже по течению.

–Все равно, они не смеют идти по моей земле. Джерго, сегодня же объявить сбор. Все ишпаны, сервиенты и тяжеловооруженные иобагионы должны быть подняты. На всякий случай необходимо нанять секеев. Ты же знаешь, они так просто воевать не будут. Через два дня мы выходим в поход. Идем на куманов и русов.

Абсолютно не подозревая, что мои шустрые ребята уже залезли к унграм и во всю грабят и жгут села, мы ожидали прибытия всех сил, чтобы форсировать Дунай и двигаться к Константинополю. На берегу уже лежали надутые плоты, сшитые половчанками из лошадиных шкур для перевозки повозок и груза, тысячи кожаных мешков, набитые соломой, готовы были служить спасательными кругами для воинов. И тут, неожиданно с северной стороны появилось облако пыли, которое быстро двигалось в нашу сторону, вдоль берега Дуная. Раздались команды и тысячи воинов, готовившихся к переправе под охраной готовых к бою пешцев, лихорадочно хватали свое оружие и бежали к коням.Когда облако приблизилось, стало видно, что к нам мчатся несколько сотен половцев. Когда они подъехали, я увидел, что впереди скачет один из моих темников. Подъехав ко мне, он спрыгнул с коня и закричал:

–князь нас преследуют унгры, и наверно скоро будут здесь.

Я посмотрел на запыленного, остро пахнущего конским потом, темника и кивнул Шарукану.

Тот подошел и почти прошипел темнику в лицо,– а где твои воины, Алабай?

Тот растерянно посмотрел по сторонам:

–Они бьются с иобагионами, но у тех такие доспехи, нам с ними не справиться. Я решил отправиться за помощью.

А почему они напали на вас?– все также тихо спросил Шарукан, – мы же обговаривали, где должен идти твой тумен. И почему ты не со своими людьми, а здесь?

Шарукан вопросительно посмотрел на меня. Я в ответ кивнул головой,раздался легкий свист клинка и голова труса покатилась по траве.

Разошедшийся Шарукан хотел отдать команду перебить всех, но я положил руку ему на плечо и тихо сказал:

–Послушай, воины ведь не сами убежали с поля боя, они шли за темником. На первый раз я прощаю их, но доли в добыче они получат только тогда, когда я захочу.

Ну что же, судьба так решила, что первый настоящий бой будет у меня не за Босфором. Я крикнул слова приказа своим нукерам, и они помчались по берегу, сообщая всем, что сегодня нас ждет битва. Тем временем несколько пожилых воинов приехавших с темником подробно рассказывали о своих приключениях. Темники двух туменов край моего правого крыла, решил, что неплохо было бы немного пограбить унгров и после прохода карпатских перевалов рассыпались по равнине. Несколько дней они успешно жгли деревни и собирали караваны рабов, рассчитывая довести их до ромеев. И медленно двигались к Дунаю, чтобы соединиться с основными силами на планируемых переправах. И когда до этого момента оставалось совсем немного, их настигливойска унгров, которые в отличие от большинства половцев, одетых в кожу, имели приличное вооружение и доспехи.Мои воины, с караваном рабов не имели такой мобильности и были вынуждены бросить все и уходить, рассчитывая, что без доспехов и одвуконь они легко уйдут от преследователей. Но унгры были тоже не дураки и легкая конница у них тоже была. Единственное спасение было, что легкой конницы было крайне мало, и пришедшие в себя половцы смогли почти всю ее уничтожить. Но вот тяжеловооруженная конница и двигающаяся за ними пехота была им явно не по зубам.

А сейчас я размышлял, что делать, у меня было столько сил, что войска унгров были как капля в море для них. Но и фронта для построения всех этих сил у меня не было. Ладно, я начинающий полководец и буду вести себя соответственно. Пока размышлял, глядя на противоположный берег реки, вокруг собрались воеводы русов и темники. Трупа их коллеги уже не было.

–Эх, такой славный род был, – вздохнул рядом со мнойШарукан,– теперь долго уважение к ним не придет.

–Воеводы,– начал я,– на нас движется войско короля Иштвана, если верить нашим воинам у них около пяти тысяч тяжелых иобагионов, и где-то в два раза больше пехоты. Не знаю, мне кажется, что если они увидят все наши войска, то нам придется гнаться за ними до их столицы. Надо сделать так, чтобы они захотели воевать.

Несколько десятков половцев были отправлены в дальнюю разведку с целью уточнить, действительно ли количество венгерских войск, якобы идущих на нас, соответствует сказанному. Из сбивчивых рассказов воинов, было не очень понятно, что и как происходит там сейчас, ясно было одно, что силы унгров приличные и моидва тумена понесли большие потери, хотя и не фатальные и сейчас они пытаются пробиться к нам.

Ну что же, я все равно планировал применить свое тайное оружие, про которое знали всех несколько десятков человек, привзятии турецких городов. Но сейчас в мои руки могло попасть очень приличное количество доспехов и коней, которыепридутся очень кстати, не шибко хорошо экипированным половцам. Полки русов были обеспечены защитой гораздо лучше.

Пока разведка не вернулась, а вернуться по моим прикидкам она должна была нескоро, мы с воеводами начали обсуждать, каким образом будем действовать. Обсуждение было в самом разгаре, когда часа через четыре вернулись разведчики. Это было неожиданно, поэтому все всполошились, никто не ожидал, что унгры могли подойти так близко.

Десятник спрыгнул с лошади, переваливаясь на затекших ногах, подошел к нам.

Действительно унгры были почти рядом, я автоматически перевел расстояние в голове, всего около десяти километров. И что самое неожиданное они собирались ставить лагерь. Я посмотрел на солнце, которое заметно склонялось к западу, только сейчас сообразил, что советовались мы достаточно долго.

–Так дорогой товарищ,– сказал я сам себе,– ты не в своем кабинете и времени у тебя никогда столько не будет, давно пора привыкать, все делать быстро.

Ну, что же, если враг делает ошибки, надо их использовать. Придется выкинуть псу под хвост все наши домыслы, и начинать действовать. Подозвав разведчиков к себе, я начал их расспрашивать о местности, на которой расположился лагерь унгров. Не знаю, кто там у них был главный, но лагерь делался по уму, конечно не как у ромеев, но этот кто-то явно учился у них. Унгры перешли приток Дуная, и находились на нашей стороне, река эта, названия которой никто не знал, стекала с достаточно крутой возвышенности, а сам лагерь расположился почти на берегу. Ну что же подумал я, с точки зрения наших противников все логично, зачем под вечер, куда то идти, войску перед завтрашним боем надо подкрепиться. И к тому же они в полной уверенности, что на хорошо укрепленный лагерь половцы не полезут. Хе-хе, и это хорошо.

Пока проходило совещание все, что было приготовлено для переправы, было убрано. Загорались костры, на которых воины готовили себе ужин. Никто не знал, когда удастся поесть в следующий раз.

Я тоже, как следует, подкрепился, отдал последние распоряжения воеводам и после этого тысяча воинов и три десятка тяжелых повозок, в которые были запряжены быки, во главе со мной ушли в сторону вражеского лагеря.В лагере оставались сорок тысяч половцев, У нас отсутствовали три тумена левого крыла, которые должны были форсировать Дунай еще ниже по течению. Но зато вся пехота и тяжелая конница русов была на месте.

Первые несколько километров в вечерних сумерках было идти совсем нетрудно, но становилось все темнее. И хотя трое моих воспитанников резво бежали впереди, я боялся, что они все-таки пропустят, какой-нибудь тайный дозор. Но, к моему удивлению, никакого охранения выставлено не было и вскоре мына темнеющем сером облачном небе увидели отблески тысяч костров. Сейчас надо было уходить от ровной степной дороги на возвышенность, но к счастью там не было нагромождения скальных пород, просто неровная каменистая почва, по которой тяжеленные телеги двигались достаточно легко. А в случаях когда телеги застревали, хватало рук , чтобы вытащить их из ямы почти на весу. Вскоре мы глядели на лагерь унгров с ровной продуваемой ветром возвышенности. Хорошо, что на ней ничего не росло, иначе лагерь точно расположился бы здесь, а не в редколесье, где можно было набрать хвороста и кизяка для костров и было полно комарья.

Однако разглядывать эту картину времени не было, телеги разъезжались в стороны и сразу с них начинали снимать деревянные конструкции и канаты. Только сейчас до моих вояк наверно дошло, зачем они тренировались собирать баллисты в полной темноте. Зато сейчас у них это получалось вполне прилично. Я прикинул, что к утру все десять онагров будут собраны, и останется только выдвинуться вперед метров на пятьсот, чтобы стал возможен обстрел лагеря. Но сейчас подойти метров на сто к лагерю было бы слишком большим нахальством. Пусть спят спокойно. Но пока там не спали, до нас доносились отзвуки разговоров, выкрики и даже песни. У нас же было полное молчание.

У меня мелькнула мысль, сходить в лагерь и попробовать взять языка, но подумав, я отказался от этой затеи. Искать короля, если он там, долгая история. А, что может сообщить обычный воин, и без него все понятно.

К моменту, когда восток слегка заалел, все было сделано, быки были впряжены в десять колесных онагров, которые вскоре должны будут покатиться вперед, на необходимую для стрельбы дистанцию.

Я смотрел на утреннее небо, в котором исчезали звезды, и вот низко над горизонтом осталось только Венера.

Легкий свист, и заскрипели колеса онагров, мы начали медленно выдвигаться вперед к лагерю унгров.

Когда выходили на намеченные позиции, издалека послышался тяжелый гул тысяч копыт. В лагере затрубили, послышались крики, мы же встали в невысоком кустарнике, наблюдая за поднявшейся суетой. Только обслуга онагров лихорадочно крутила торсионы, натягивая канаты, сплетенные из конского волоса, а из телег, осторожно вынимались глиняные шары с вмазанными в них, фитилями.

Надо отдать должное армии Иштвана, растерянности там не было, запели рожки трубы, и началось построение, пехота группировалась, готовясь встретить врага.

Гул становился все громче и вскоре перед лагерем появились тысячи конных половцев, которые, как обычно начали скакать вдоль укреплений, поднимая в воздух тысячи стрел.

А в лагере, тяжелые латники, не обращая внимания на обстрел, садились на коней, быстро строились в несколько рядов, намереваясь, вступать в бой.Сотни лучников унгров также подняли в воздух множество стрел, и половцы резко отошли на большее расстояние.

Я посмотрел на своих воинов, русы образовали сплошную стену защиты перед строем онагров, в пращах которых уже лежали пристрелочные глиняные шары. Я махнул рукой, и первые десять шаров улетели в лагерь, в суете, которая там творилась, похоже, никто даже и не сообразил, что они находятся под обстрелом, вот только одному из рыцарей, уже сидевшему на коне, просто оторвало голову.

Обслуга лихорадочно подбивала клинья, под колеса, чтобы корректировать следующие выстрелы.

Как только закончилась перезарядка, я махнул рукой и десять глиняных шаров с искрящимися фитилями отправились в полет. Сразу несколько из них, упали в плотную массу, готовых к выходу иобагионов. Взметнулись языки пламени, послышались крики обожженных людей, пронзительное ржание лошадей,строй их резко нарушился, десятки лошадей, не слушались хозяев, неслись в разные стороны, да и их наездники, сами тщетно пытались сбить пламя. Мои воины уже не смотрели на меня и обстреливали противника по своему разумению. Я обратил внимание, что у самого большого шатра, появилась группа очень хорошо вооруженных людей, они размахивали руками и глядели в нашу сторону. Но тут один из шаров пробил стену шатра и влетел внутрь. Несколько мгновений, казалось, что там ничего не происходит, но внезапно над ним поднялся столб огня, и оттуда выскочило несколько пылающих фигур, окружающие кинулись их тушить, и сами начали загораться. И тут второй шар упал прямо посреди этой группы, иогонь растекся по земле. До нас уже начал доходить едкий дым и запах паленой кожи.

Неожиданно у онагра, стоявшего рядом со мной раздался треск,– лопнул один из канатов.

Один из воинов, стоял с выпученными от страха глазами, и прижимал к груди шар с горящим, разбрызгивающим искры фитилем.

Он держал его так крепко, что пришлось приложить немало сил, чтобы вытащить этот шар у него из рук.

Половцы, хотя и знающие, чего ожидать, вначале также были перепуганы, и в их действиях появилась неуверенность, но, увидев, что шары падают только на унгров, снова закрутили свою смертельную карусель.

Через два выстрела еще несколько канатов приказали долго жить, у меня остались всего четыре онагра, которые могли еще стрелять. Я с минуту раздумывал, может прекратить обстрел и поберечь свое зелье, но тут в дальнем конце лагеря у унгров появилось некоторое подобие порядка, слышались команды, бегающие пылающие лошади отстреливались, командиры пытались организовать мечущихся людей для сопротивления.

–Ай, все едино, ремонтировать, – подумал я, и показал цели оставшимся стрелкам. Когда мои онагры полностью вышли из строя, в лагере царила паника, а воды неизвестной речки чуть не выступили из берегов от желавших удрать воинов. Кони падали, всадники тоже, но следующие за ними беглецы не давали им возможности подняться.

Тысячи улюлюкавших половцев кинулись вдогонку за отступавшим противником. Но в реку пока благоразумно не лезли, предпочитая, осыпать спины убегающего врача тучей стрел.

Огромная масса людей и коней пытающаяся уйти от гибели давила друг друга, и уже никто не думал о сопротивлении.

Большой лагерь, еще недавно наполненный множеством здоровых крепких людей, был почти пуст, в ясном свете начинающегося солнечного дня догорали несколько десятков шатров, лежали убитые стрелами и обгоревшие лошади, стонали тяжелораненые бойцы. Сейчас было видно, что жертв нашего обстрела не так уж много, все-таки больше значило психологическое значение пылающего огня. Когда мы выдвинулись к лагерю мои бойцы, забыв обо всем, ринулись на сбор трофеев, по пути они милосердно лишая жизни всех тех, из врагов кто еще не умер. Надо сказать, что и половцев здесь полегло немало, даже среди моих стрелков были потери, было убито, по меньшей мере, десять человек и это только случайные стрелы. Я сам остался жив, только благодаря броне, но несколько синяков на теле, по-видимому, останется надолго.

Но главное было то, что последнее препятствие перед Константинополем было ликвидировано. И в отличие от моего первого появления в нем, когда до меня никому не было дела, сейчас обо мне знал каждый житель великого города, а не только Базилевс.

Надеюсь, я был достаточно убедителен в письмах и меня не ждет во дворце базилевса бокал с отравленным вином

.