Текст книги "Логофет Базилевса (СИ)"

Автор книги: Александр Санфиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

–Ишь ты, яхонт!– смущенно фыркнул старый воевода, – что-то ты уж больно разошелся, а на место мое можешь взять Туазова хотя бы. Он тут уже человек постоянный твой будет. Еще, когда мы торков повстречали, он попросил родичей своих по жене, все свое семейство и людей его в Тьмутаракань отправить, больно ему по нраву здесь пришлось. А сейчас вся землю по Купису вверх почти до предгорий свободна, так, что можешь наделы всем боярам киевским давать. Касоги то почти и не осталось, лишь те, кто крестился сейчас мирно живут. А вот на правых притоках Куписа теперьаланы, что-то воду мутить начали.Не нравится им, то, что русы здесь селиться начали. Я откуда знаю это дело, беседовал как-то с отцом Мануилом, так вот к нему епископ аланский приезжал и тревоги свои высказывал. Так вот, надо бы тебе с ними определиться, все же они народ христианский, и царство у них богатое. А сейчас царь у них появился молодой, наверно еще моложе чем ты, а титул у него язык сломаешь– багатар кэркундедж. Сил у негоне очень много, но две тьмы всадников выставить может. А самое главное, что он, как и ты ромеев не слушает. Базилевсы ему грамоты золотые посылают. Я вот думаю, надо тебе послов ему отправить с дарами и обговорить все по земле, чтобы неприятностей у нас никаких не было с ними. Еще в прошлом году он бы может и нос свой задирал перед тобой, а теперь против того, кто Биляр взял и великим ханом у половцев стал, гордиться не станет. Вот могу я перед тем, как монастырь уйти службу тебе сослужить в посольство съездить.

–Ратибор, что это ты решил, услуги в посольстве свои предложить?

–Да много про них рассказывали, очень древний народ они Глеб, давно живут здесь, любопытно мне просто.

Я не ожидал такого от воеводы и поэтому с ехидцей подколол его:

–Вот видишь Ратибор, а ведь так еще много есть, чего ты не видывал, в монастырь то уйдешь, так кроме стен каменных ничего не увидишь до самой смерти.

Собеседник засмеялся:

Ну, ведь не в темнице же буду сидеть, новиков учить, много забот, Может какие среди них к военной науке способные будут. С ними время незаметно будет идти.

Я встал, глянул в окно, солнце уже клонилось на закат :

–Ратибор, я мыслил в монастырь попозже поехать, а поговорил с тобой и решил, давай завтра с утра и отправимся туда, извещу и епископа владыку Мануила попрошу с нами поехать. Посмотрим, что там за год прошедший изменилось, как архимандрит Пафнутий свои владения обихаживает.

Утром мы еще немного ожидали появления епископа Мануила, к моему удивлению старец явился верхом на лошади, с ним было несколько крепких вооруженных монахов. Свою потрепанную рясу он подвязал к поясу, открыв на всеобщее обозрение драные штаны икожаные расшитые сапоги с искривленными носами. Он довольно легко спрыгнул с коня и перекрестил всю нашу команду, подошедшую за благословением.

Ехать до монастыря было не очень далеко, и вскоре перед нами начали вырастать его стены. Я с удовольствием глядел на них. Действительно монахи зря время не теряли, постройки, выглядели очень внушительно. Конечно, до моей крепости им было очень и очень далеко, как впрочем, и до Соловецкого монастыря, где я когда-то бывал в моей первой жизни.

–Ладно,– подумал я,– потом пройдусь везде подумаю, чем можно помочь монахам.

Встречали нас колокольным звоном, и почти сразу пришлось встать на обеденную молитву. В монастырской церкви народу собралось, как сельдей в бочке. В мой прошлый приезд здесь и близко не было столько народа.

Архимандрит Пафнутий встретил нас радостно, и сразу начал спорить с Мануилом, кому сегодня вести службу. Они так увлеклись, что мне пришлось негромко кашлянуть, Мой посыл был хорошо понят, старцы засмущались, и через несколько минутМануил уже облачался для службы, а я вышел, чтобы отстоять обедню вместе со всеми монахами и прочими присутствующими здесь.

По окончанию службы настоятель повел нас посмотреть, как живут монахи и подростки –будущие христовы воители. Сам монастырь оказался неожиданно большим, построен он был на месте старых каменоломен, видимо еще времен первых греческих поселений. И поэтому подвальных помещений здесь было множество. Мы медленно переходили из одного в другое. На стенах комнат кое где сочилась вода, в других местах осыпалась краска с изображений святых. Когда мы зашли в небольшую келью, куда пробивался свет небольшого закрытого слюдой оконца, Пафнутий сказал:

–Вот смотри князь, жил в сей келье основатель монастыря нашего чернец Никон.

Очень он много для нашего монастыря сделал. А самое главное труд здесь его хранится. Писал он его десятки лет. Но вот почему-то в Киев, в Лавру,где он игуменом потом служил, с собой не забрал . Я его несколько раз уже читывал.

И показал мне огромную толстую книгу, с деревянной обложкой, внутри которой были, исписанные мелким почерком листы пергамента. На обложке было начертано – Летописный свод. Я дрожащими руками взял одну из первых русских книг. Открыв первую страницу с трудом прочитал , путаясь в вязи старославянских слов,– в 6587 года индикта 15 лъета.

–Вот она,– проносилось в моей голове,– вот книга, которая могла бы столько изменить в истории страны, если бы она сохранилась еще тысячу лет.

–Отец Пафнутий, – спросил я, – а много сейчас у вас переписчиков трудится?

Старец смутился, – да, нет, всего два писца и есть, работы у них невпроворот. А к чему ты княже спрашиваешь, помочь, чем хочешь?– и он вопросительно посмотрел на меня.

–Владыко, знаю я способ один, как, сделав один раз книгу, повторить ее много раз, притом будет она, точь в точь, как лучший писец ее писал.

Если у вас такая штука будет, печатный станок она называется, то книг святых сможете сделать, сколько вам захочется, было бы на чем печатать. Бумага то пока еще редкость великая. Но и на пергаменте можно тоже все гораздо быстрей изобразить.

Епископ Мануил, молча слушавший нашу беседу заинтересованно спросил:

–Эпарх. Я даже и не подозревал, что ты такими вопросами интересуешься, может, вкратце опишешь, как этот стан, работает.

Пришлось тут же на куске драного пергамента, лежащего на столе, изобразить угольком подобие печатного станка и объяснить, принцип его работы.

Монахи, увидев чертеж, засмеялись:

–Да ты пресс для отжима винограда, да оливкового масла изобразил, Здесь конечно все ногами его топчут, но вот в кое в каких монастырях и прессы такие есть.

Пафнутий сказал:

–Как я понял, ты состава металла для буковиц не знаешь?

–Ну, отец Пафнутий, хорошо, что я еще это запомнил, а уж сплав , так то мастер должен подбирать. У меня сейчас хорошая мастерская плавильня работает, если вы захотите и вам буковицы отольем. А потом и попробовать книгу напечатать, может с божьей помощью и все получится. Тем более, что станок совсем немного надо переделывать.

Тема книгопечатания стариков заинтересовала всерьез, и вскоре передо мной предстал крепкий чернобородый монах, представленный мне, как дьякон Тимофей. Если говорить в современной терминологии, он был главным монастырским механиком, но кроме этого еще и писцом. Поэтому мое предложение его явно воодушевило.

– Княже,– говорил он мне,-когда меня позвали, подумал, что ты предложишь просто на досках деревянных слова вырезать. Я так тоже иногда делал. А вот отдельно буквы металлические отливать, чтобы из них слова складывать, мне эдакое диво в голову не приходило.Осенил же тебя князь господь, светлой головой!

–Владыко,– обратился он к Пафнутию, – благослови на труд,с сегодняшнего дня буду думать, как изладить такой стан.

Любопытный монах задал мне множество вопросов, но что я мог рассказать, большинство мелочей нужных для книгопечатания были мне неизвестны. Понятно было только одно, что с моей подачи книгопечатание может начаться на триста лет раньше, чем в прошлой истории. Но для этого еще надо было сделать все, чтобы этот монастырь не был разрушен, а стоял на своем месте еще не одну сотню лет.

По окончании беседы Тимофей моментально исчез, видимо ему не терпелось начать новое дело.

Я же с Пафнутием и Мануйлом, которые с интересом слушали нашу беседу, прошествовал далее.

В обширном монастырском дворе мое внимание привлекла гора свежевырытого грунта, Заинтересовавшись, я подошел посмотреть. Оказалось, что здесь выкопан большой колодец.

Увидев мое удивленное лицо, архимандрит пояснил:

– Княже, до сего дня брали мы воду из копанки небольшой, уже привыкли к ней, хоть и вода солоноватая была. Но появился у нас трудник один, из тех рабов булгарских, что ты в прошлом году привел. Оказалось, что мастер колодезник он. Просили мы его тогда воду нам отыскать. Постился он месяц, а недавно, с молитвой на устах начал копать, а братия псалтырь в то время читала, и вот сжалился над нами господь, ударил источник в яме, на рост человеческий вода поднялась, оказалась она как слезинка, и совсем несоленая. Мы теперь из старой копанки только для лошадей воду берем. А этот колодец сейчас будем кирпичом обкладывать.

И епископ, и архимандрит осенили себя крестным знамением, что пришлось проделать и мне.

Но для моего прагматического ума было достаточно одного заключения:

– Теперь монастырь, благодаря такому источнику может выдержать долгую осаду.

После этого я оставил своих спутников, которые вступили меж собой в какой-то теологический диспут, совсем мне неинтересный, и поспешил в половину монастыря, отданную для подростков.

Когда я зашел туда, на вытоптанном до плотности асфальта дворе стояли ребяческие выкрики и тупой стук деревянных мечей. Разбившись на пары, мальчишки с упоением колотили друг, друга. Несколько человек сидели в стороне, зажимая разбитые носы, и распухшие коленки около них суетился какой-то монашек видимо лекарь. И на все это безобразие взирала троица взрослых, Зосима с Досифеем и Ратибор. Они явно наслаждались происходящим. Увидев меня, Досифей хотел что-то скомандовать , ноя остановил его жестом и присоединился к ним, также с удовольствием разглядывая разгоряченных мальчишек.

–Ну, что же неплохо, -сказал я, – так они что только этим и занимаются?

Монахи мрачно посмотрели на меня:

–Эпарх, мы так понимаем, что ты пошутил. Конечно не только этим. Что мы зря двадцать лет в армии базилевса провели. Но вот сколько сил пришлось отдать, ссорясь с архимандритом. Пафнутий до сих пор считает, что послушники должны больше времени уделять молитве и посту. Надоело ему говорить, что воины Христовы должны быть крепкими не только духом, но телом, – сказал, обычно скупой на слова, Зосима.

–Монаси, так сколько тут у вас чад, в послушниках определено? Спросил я, глядя на орущих парней.

Досифей улыбаясь, сказал:

–Так вот осенью то прошлой когда первых отроков привезли, было семь десятков. А сейчас уже поболе сотни будет.

И если бы не деньги, то и больше можно было на кошт брать.

–Откуда детей то еще брали.

Ратибор усмехнулся,– князь, бояре то не слепые и не глухие, у них уже всех семьи здесь, а когда они увидели, как мы воинов готовим, так все своих старших пытались к нам подсунуть. Где они еще так смогут своих детей обучить. Таких воинов, как Зосима с Досифеем, не много, да еще они и бой ромейский знают.

А их ученики уже сейчас, многим, кто по домам сидит, носыпоутирают. Вот скоро мы игрища начнем проводить, посмотрим, как воспитанники Зосимы, против Досифеевских сражаться будут.

Мне конечно хотелось поговорить еще, дать советы, но я сдержался, рано было еще лезть к опытным воинам со своими замечаниями, потом в беседах с Ратибором можно будет ненавязчиво вводить методы подготовки, которые были мне очень хорошо знакомы.

Через пару часов мы с Ратибором сели на коней и оправились в хозяйство Ираклия. Небольшой касожский аул, расположенный неподалеку от монастыря ничем не отличался от десятков таких же, имевшихся в моих владениях. Разве, что только стена вокруг него была немного повыше.

Когда мы подъехали ближе, я начал крутить головой, разглядывая каждую кочку и деревья. Мне было интересно, где и как расположен дозор, но ничего не смог углядеть.

–Теряю хватку,– подумал я, и в этот же момент, на небольшом холме слегка ворохнулась трава,– ага вот они где сидят! – с торжеством подумал я, -нет, опыт не пропьешь.

Когда мы подъехали к воротам, там уже ожидала торжественная встреча, Ираклий радостно приветствовал нас, какие-то хромые ветераны приняли у нас лошадей.Наша охрана, для которой, собирались накрыть стол, осталась за воротами, а мы с Ратибором, сопровождаемые хозяином прошли в поселок.

Это было небольшое поселение в десяток обычных домиков типа сакли, все остальное место занимала полоса препятствий и снаряды для тренировок.

Мы прошли в самый большой дом, где Ираклий устроил себе резиденцию, тамсуетящийся хозяин усадил нас за стол, в то время, как высокая черноволосая красавица заставляла его едой. Мне сразу стало ясно, кто это такая.

–Вот хромой лохаг, а мнепесни пел, о том, что старый, больной, а такую красотку себе нашел, сразу видно касоженка.

Ратибор заметил мое внимание к девушке и успокаивающе шепнул:

– это дочь одного из князей касожских, весь род вырезан, так, что не беспокойся, лишнего ей просто некому говорить. Ираклий ее выкупил, еще до того, как полон в Таматарху привезли, все деньги на нее старый дурак потратил. Но в городе ему бы за нее в два раза больше пришлось бы отдать.

–Ираклий,– первым делом спросил я, а где же все?

Тот улыбнулся, – известно где, на марш-броске.

Слово марш-бросок он произнес таким важным видом, как будто, сообщал о прибытии царской особы.

Я внутренне засмеялся. В Константинополе Ираклий в основном решал общие вопросы снабжения, набора людей, и не принимал участие в повседневной жизни учеников, а здесь на него обрушилось, то чему я учил своих теней не один месяц и он с удовольствием вводил новые слова в свой лексикон.

–Двое в дозоре, и один дневальный на тумбочке.

Он вновь произнес эти слова с таким пиететом, что я чуть не задавился смехом.

Ираклий, я бы хотел посмотреть, как там все устроено, а потом можно сесть за стол

Мой товарищ с сожалением посмотрел на огромный дымящийся кусок мяса и встал из-за стола.

–Ну ладно, пойдем. Айша!– Обратился он к девушке, – пусть пока дальше ничего не носят, мы скоро придем.

–Слушай, а кто тут у тебя работает– вновь спросил я его.

–Да здесь у меня все ветераны собраны, у кого руки нет, у кого еще чего, зато молчать умеют, и им ничего не нужно за воротами аула,– ответил Ираклий.

Мы вошли в первый дом, оборудованный под казарму. Действительно за дверями стоял невысокий парнишка в черной форме, и за ним действительно была настоящая тумбочка. На наше появление он четко прореагировал.

–Взвод смирно! – раздалась его команда в пустом помещении. Затем он повернулся в нашу сторону и безошибочно определив старшего, обратился ко мне.

–Князь Глеб, взвод учеников Теней на марш броске, за время моего дежурства никаких происшествий не случилось. Дневальный курсант Сергий.

Я, с ностальгией, оглядывал казарму, шестнадцать идеально заправленныхтопчанов стояли в два ряда. На землебитном полу не было ни соринки. А из открытых окон веял свежий ветерок.

Да, у меня просто не было слов, и я тщетно пытался найти, к чему придраться. Вся форма была аккуратно заправлена на стенах, а сверкающее оружие стояло в стойках.

–Хорошо Сергий, твои действия при внезапном нападении?

Отрок посмотрел на меня серьезным взглядом.

–Князь, уточни, пожалуйста, вводную, – спокойно сказал он.

Это был финиш, я захохотал, взявшись за живот.

Сквозь смех я спросил,– кто твой наставник, курсант?

Тот также серьезно сообщил:

–Мой наставник – мастер Домн,– и уставился на меня с таким видом, что если я собрался говорить что-то плохое про его мастера, это для меня может плохо закончиться.

Я же в этот момент думал:

– Ведь даже мои интонации передали паршивцы, сейчас, как будто себя услышал.

Продолжая смеяться, я ударил дневального в лицо, раскрытой ладонью в четверть силы. Мальчишка не меняя выражения лица, дернул головой, и удар прошел мимо.

Сергий ехидно улыбнулся и сообщил:

–Со мной это уже не получается даже у мастера.

–Ого,– мелькнула мысль, – меня, что уже списывают со счета? А действительно, когда вы сэр последний раз тренировались? Сейчас, пожалуй, и не получится что– то показать.

С подобной мыслью я все же потрепал парнишку по голове и сказал, что ондостойный ученик своего наставника, после чего мы с Ираклием пошли на трапезу. Есть хотелось уже не по-детски.

По дороге я все же не утерпел и слегка прошелся по поводу Айши. Но Ираклий, как обычно на подначки не повелся, и сказал, что он уже окрестил рабыню и, скорее всего, возьмет ее в жены. Ратибор же шел молча, слушал наш разговор и только улыбался в густые усы.

Мы сидели, пили кислое местное вино, ели кабаний бок. Настроение было отличным, единственное где-то в глубине саднило сомнение, – слишком сегодня все гладко получается, как бы не пришлось горевать.

Но я постарался выкинуть сомнения из головы и с удовольствием болтал о всякой всячине со своими друзьями, от которых, я точно знал, не мог ждать никакой подляны.

Уже начинало смеркаться, когда открылись ворота и в них вбежали мои будущие Тени. Впереди бежали их наставники.

Я вышел к ним и Григорий, углядевший меня, сразу крикнул:

–Взвод стой! Смирно!и подойдя ко мне, доложил,– Князь, взвод курсантов возвратился с марш-броска, все здоровы, задание на сегодня выполнено. Старший мастер Григорий.

–Вольно! –прозвучала моя команда и Григорий ее немедленно продублировал. Я медленно прошел вдоль строя. Да, на этот раз парнишки у меня подобрались неплохие. Они стояли по уши в грязи, уставшие после тяжелого пробега в несколько десятков километров и, тем не менее, их глаза горели любопытством. Наверняка выслушали не одну историю обо мне.

–Григорий давай командуй, что там у вас дальше?

–Сейчас помывка, потом оружие, потом ужин, потом сон,– по быстрому перечислил командир.

После команды все уже толпой рванули к умывальнику.

Умывальник меня заинтересовал, Такой штуки я еще не видел. В протекавшем неподалеку ручье вращалось небольшое колесо с черпаками и подавало воду в водовод из выдолбленных половинок бревен. В последнем бревне было проделанополтора десятка дырочек, из которых текли тонкие струйки. Ребята сразу потеряли серьезность и шумно плескались, обдавая друг друга водой. Увидев, что я разглядываю умывальник, ко мне подошел Ираклий:

–Ну, как тебе мой акведук? – гордо спросил он.

–Ираклий, я тебя не узнаю, ты, что сам это придумал?– потрясенно спросил я.

–Придумаешь тут,– проворчал старый вояка,– когда они первый раз все залезли в ручей, столько грязи поднялось. Вот пришлось вспомнить свои детские годы. У нас в деревне так было сделано.

Сказав мастерам, чтобы они потом присоединялись к нам, мы ушли обратно и продолжили пировать. Нечасто у меня получались такие посиделки, и я хотел получить удовольствие по полной.

Трое моих Теней через час присоединились к нам. Они очень интересовались, как поживают их коллеги. Когда я коротко рассказа об их успехах, на лицах мастеров нарисовалась явная досада. Им тоже хотелось действий. Пришлось опять им говорить о важности дела, которым они занимаются. Что они готовят будущих воинов, и в процессе подготовки сами узнают что-то новое. Но все равно пришлось пообещать, что вскоре я их сменю, потому, что наставниками должны поработать все мастера Теней.

К вечеру я неплохо набрался и улегся спать в дом, который мне определил хозяин. Мои нукера быстро определили все слабые места и выставили охрану, несмотря на то, что аул и так был очень неплохо защищен.

Утром я проснулся от команд, раздававшихся на дворе. Там уже по полосе препятствий начали бегать курсанты.

–Да уж, – подумал я– с тенями это у меня получилось без проблем. А, как создать настоящую армию, вот это вопрос. Деньги и еще раз деньги. Мне нужны трофеи и победы, тогда можно будет думать и об регулярных войсках, конечно до Василевса мне пока, как до Луны, но дорогу осилит идущий.

С этими мыслями я встал с топчана, вышел из дома и побежал к полосе препятствий, ведь личный пример еще никто не отменял.

После завтрака, я провел сам занятие с курсантами, чтобы посмотреть, как идет обучение, и остался доволен, о чем сообщил своим помощникам.

В монастырь я решил не возвращаться, а сразу отправиться в хозяйство Диодора.

После нескольких часов пути мы добрались до него. Определить, это было нетрудно по запаху, который приносил ветерок. Пока добирались до цели, нас неоднократно останавливали не очень приветливые воины, которые убедившись, что мы – это мы, поднимали рогатки и пропускалидалее по дороге. Ираклий, также отправился со мной, сказав, что уже не видел Диодора больше месяца, и хочет посмотреть, что поделывает его старый сослуживец.

Резиденция Диодора располагалась в небольшой долине, отгороженной огромным утесом от его производств и запах селитряниц, здесь практически не ощущался. Видимо у него было налажено какое-то сообщение с охраной, потому, что когда наша процессия подъехала, он уже ожидал нас у входа. Как и Ираклий, при встрече он формально приветствовал меня, как своего суверена, а потом мы уже начали обниматься и хлопать друг друга по плечам.

На крыльцо вышла располневшая Феодора, которая с улыбкой поднесла мне ковш с вином.

Я взял у нее ковш и, выпив его до дна, отдал обратно. Феодора, гордо неся свой живот, ушла обратно.

Да моя бывшая девушка, с которой я делил постель полтора года, осталась вполне довольна, выйдя замуж за Диодора, который давно положил на нее глаз. И теперь, похоже, у старого воина будет пополнение семейства.

Пока Диодор обнимался с Ираклием, я оглядывал окрестности. Неподалеку от господского дома, располагались хозяйственные постройки и казармы для охраны. На первый взгляд ничто не говорило, о том, что неподалеку занимаются производством пороха, и работают мастера по отливке бронзовых пушек.

Диодор, наконец, закончил обниматься с Ираклием и обратился ко мне:

–Князь, что бы ты хотел осмотреть вначале.

–А давай навестим Бахиджа, хочу посмотреть, как он устроился, и на что я могу рассчитывать, пороха мне нужно, чем больше, тем лучше. Все, что я брал с собой в походе на Муром, уже использовано.

Диодор свистнул и ему раб подвел коня, на которого он ловко вскочил, пользуясь только одной рукой.

Я не преминул заметить это обстоятельство:

–Диодор, я смотрю, тебя годы совсем не берут, на коня взлетаешь, как молодой, жена на сносях.

Старый воин усмехнулся и подкрутил усы, поглядывая на Ираклия.

Тот сразу сообщил:

–Ты так на меня не поглядывай, я от тебя не отстану в этом деле.

Я же вновь стал доставать Ратибора,– воевода, посмотри, вот воины настоящие, все успевают, и даже детей нажили.

Мой друг усмехнулся:

–Да, я тут вас всех старше, мне седьмой десяток лет уже. В Киеве у меня и дети, и внуки, а я тут с тобойнасмешником вожусь. Вот будешь насмехаться, уеду к Владимиру Всеволодовичу, скажу ему, сын твой Глебстаршим дерзит.

–Так Ратибор, а как же мысли твои о монашестве, воспитании воинов христовых, все прахом пойдет. Пропадем же мы все без тебя.

–Ага, пропадешь ты, как же, удача Глеб у тебя на роду написана, носом чую. Из-за того и кинул все, и посадником здесь полгода сидел, хоть и надоело мне это дело смертельно. И вижу я, что не нравятся тебе помыслы мои в монастырь уйти. Вот скажи, опять ведь на все лето в поход уйдешь?

–Прав ты Ратибор, собираюсь в поход, да и как не идти, вот скажи, что будет, если половцы без дела останутся.

–Ха, известное дело что, в набеги пойдут, и тебя не спросят. Вернее вначале спросят, а ежели ответа от тебя не будет, пойдут точно.

–Так, что сам ответил на мой вопрос, нельзя мне не идти в поход, войско должно воевать. Вот со временем, может быть все будет по– другому, и ты в монастыре изрядно сможет в этом помочь,– сказал я и слегка пятками пришпорил коня.

Мы вновь проехали утес, и сразу запахселитряниц стал заметней.

На ходу я спросил у Диодора:

–Почему около твоего дома нет этой вони?

Тот засмеялся:

– Так я по уму все делаю, вначале в кучи дерьма складывали с бойни все отходы, мел, а потом я уже место искал, где вроде и недалеко и запаха поменьше. Да еще сегодня просто день неудачный, открывают самую старую закладку, так что готовься к настоящей вони.

Когда мы въехали на территорию пороховой мастерской, нас заметили не сразу. Около небольшой кучки работников стоял Бахидж и громко рассказывал, что он думает, про своих подчиненных. Вот только все это он говорил по-арабски, поэтому все его цветистые выражения типа, зачем Аллах позволил появиться на свет этим недоношенным выкидышам верблюдов с кривыми руками и головами ослов, кроме меня я никто не мог оценить.

Поэтому я не стал ждать окончания его речи, и подъехал ближе, старик, прервав свою речь на полуслове, подбежал ко мне и распластался на земле. Вообще, когда он впервые узнал, что я зять Василевса, разговаривать, со мной, как раньше уже не мог. В его речи сквозило такое подобострастие, что было неприятно его слушать.Но что же делать, я не собирался никого перевоспитывать, хватало других проблем.

При осмотре я увидел, что Бахидж выполнил все мои указания по разделению всех этапов производства, и теперь если , что пожар в одном из цехов,не перейдет на остальные, и не позволит потерять все, что было сделано месяцами тяжелого труда. Склады селитры, серы и угля располагались далеко друг от друга. А уже готовый порох находился дальше всего. По территории пробегала небольшая речушка, впадающая в Кубань, и около нее был расположен главный цех, где все компоненты смешивались в нужных пропорциях, продавливались сквозь решето, иполученная лапша сушилась, и затем полировалась в зерна. Полировка проходила в двух больших барабанах, которые крутили истощенные рабы, похоже, Бахидж, не много тратил на их прокорм.

Я показал Ираклию на речку, а потом на барабаны.

–Посмотри, тебе ничего не кажется знакомым?

Тот непонимающим взглядом смотрел на крутящиеся барабаны, потом хлопнул себя по лбу.

–Точно, Эй Бахидж, поди сюда, сейчас мы расскажем тебе, как еще больше сэкономить на рабах.

И мы начали в два голоса объяснять ему, что надо сделать. Про водяное колесо большую часть ему рассказал Ираклий. Но вот идеюпромежуточного прижимного валика, который будет натягивать ременный шкив, или наоборот давать слабину, я рассказывал уже один. Что Бахидж, что Ираклий идею поняли не сразу, но, в конце концов, до них дошло. Во время обхода старый мастер нюхом почуял, что мне все понравилось, и потихоньку разговорился, но когда я его спросил про учеников, он явно приуныл, и начал рассказывать сказки, о ничего не соображающих северных варварах, которые не слышали даже слово алхимия.

–Понятно,– сообразил я,– не хочет передавать знания, боится, что выкину или просто убью его на старости лет.

–Бахидж, а как поживает твоя семья, как внучка?

Мастер удивленно посмотрел на меня, видимо в его голове не укладывалось, что его хозяин может помнить о такой мелочи.

–Хвала Всевышнему, все мои домочадцы здоровы. А внучка вышла замуж, и уехала со своим мужем в твою новую крепость Тану. Ты же распорядился всех мастеров, которые могут строить корабли отослать туда.

–Бахидж, послушай, мне нужно, не только чтобы ты делал порох, но и обучал учеников, чтобы они смогли продолжить это дело. И не переживай, даже если появятся ученики, которые смогут заменить тебя, ничего страшного не случиться, ты будешь жить, как жил, даю тебе в этом слово.

И я, глядя ему в глаза, на арабском языке поклялся Именем Аллаха, что это правда. Когда же в клятве я назвал его братом, в глазах старика вспыхнул такой ужас понимания, что я испугался, и подумал, что мастер сейчас умрет от страха. Конечно, я теперь в его глазах был тайным исмаилитом, неизвестно для какой цели, ведущим жизнь христианского эпарха. Но работать он будет в несколько раз усердней, и будет выполнять все мои приказы и страх и за совесть.

Да, у Бахиджа было неплохо организовано, вот только селитры было маловато. Буртов было заложено у него прилично, вот только уж очень медленный был процесс. Я прикинул, что по настоящему нужно еще лет пять, чтобы процесс вышел на необходимые мне объемы, а пока придется довольствоваться малым. В голове у меня крутились воспоминания, о прочитанном когда-то. Что вроде каким-то князем на Руси был введен налог, с каждого нужника необходимо было сдать, по сколько то там селитры. И даже если я сейчас введу такой налог, выхода селитры все равно надо ожидать не ранее чем через два года.

Вот только население у меня было не царская Русь, а пока еще только княжество, притом такое, что с моей смертью развалится через несколько дней.

Тут я ухмыльнулся, вспомнив, что население у меня растет быстрыми темпами, перекрыло княжество всем русским князьям самый выгодный бизнес – торговлю людьми.. Большую часть рабов перехватывают мои половцы, и те оседают у меня в Тавриде и на Тамани. А в следующем году еще перекрою устье Днепра и тогда будут купцы в Константинополь только белок с куницами возить, а то моду взяли своих людей в рабство продавать. Может быть, хоть в этой истории не будут у англичан слова раб и славянин синонимами. А то, что через пару лет при упоминании моего имени у русских князей будет икота начинаться, сомнения нет. Надеюсь, что к этому времени пороха у меня будет достаточно. И хорошо, что за ними не надо будет бегать по всей Русской равнине, сами ко мне с разборками придут. Да и мои брательники тоже заявятся. Надеюсь, митрополит хоть меня поддержит?

Ну, с порохом придется пока обходиться тем, что есть. Вот только из-за этого не получается форсировать литье пушек, они вроде пока и не нужны, будут лежать без дела? Хотя нет, пару десятков картечниц надо будет отлить.

Я обратился к Диодору, молча сопровождавшему меня:

–Послушай, ты мне что-то ничего не говоришь про бронзовое литье.

Как там дела обстоят?

Тот улыбнулся.

–Да, неплохо, я здесь почти всех мастеров Таматархи собрал, купцы воют, цены то я поднял два раза. А пусть себе кричат, все равно дешевле отдавать ничего не будем.

Смотреть литейное производство я не поехал, так, как гостеприимный хозяин уже зазывал за стол. Да, что-то я с этими поездками совсем расслабился, а впереди меня ожидает еще крепость в Корчеве и Тана.

Вернувшись на следующий день в Тьмутаракань, я с удивлением увидел на спокойной глади моря несколько дромонов. Все наши корабли еще не вернулись из Таны, где они должнывысадить в десант первопроходцев по началу восстановления крепости и строительства верфи. С бродниками, в это время, кочевавшими в низовьях Дона, у меня был заключен договор, подкреплявшийся военной силой в виде многократного перевеса с нашей стороны и моим обещанием не трогать их нищие кочевья. Поэтому я был уверен, что этот договор будет выполняться, по немуони обещали обеспечивать мою, пока еще небольшую, колонию пропитанием. И, кроме того, должны были договориться с живущими выше по течению Дона славянами, о сплаве леса для строительства кораблей и жилья. Договариваться с бродниками было нелегко, они приезжали в Таматарху небольшими отрядами, и кого у них там только не было. По-моему это были первые сборные племена, от которых впоследствии пошли казаки, среди них затесались хазары, аланы, и даже несколько бывших новгородских жителей, которые сейчас вели бродячую только им понятную жизнь. И договорившись о чем-нибудь только с одним родом, нельзя было быть уверенным ни в чем.