Текст книги "Бухать и колдовать (СИ)"

Автор книги: Александр Руджа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Чего? – непонимающе уставился на меня белобрысый Малфой. Олух эдакий, ни черта не понимает в классике.

– Учителей, говорю, нормальных нам не завезли, – пояснил я спецом для тупых. – Хожу, ищу уже шестой год, хоть бы одна падла отозвалась. Нет, вру – одна-то как раз и отозвалась, Северус Снейп его фамилия. Больше пока не нашел.

– А они хоть когда-то тут были? – хохотнул Рон, с ходу въехав в суть вопроса. – Отец рассказывал, сорок лет назад была та же херня. И даже директор тот же самый. По ходу, в этом все дело.

– Мне Грозный Глаз нравится, – вступила в беседу Гермиона. Эта скользила по ступенькам своими точеными ножками до того ловко, что у меня заболела голова. То есть заболела еще сильнее, чем раньше. – Он рассказывает интересные вещи.

– Ну да, интересные, – снова влез Малфой. – Выдернули человека с пенсии: на, дорогой товарищ, тебе новый предмет, а то к нам на такую зарплату молодняк идти не хочет. А то, что защита от темных искусств за последние полвека малость эволюционировала, ему сообщить забыли. Вот и учимся применять вместо нормальных силовых заклинаний и трансфигураций какую-то адскую архаику... глаз жабы и кровь девственницы. Условной, конечно же.

– Почему условной? – заинтересовалась девушка.

– Потому что настоящей нынче днем с огнем не сыщешь! – заржал рыжий Рон, а Гермиона надулась, как мышь на крупу. То ли жалела о навсегда упущенном, то ли о несбыточном мечтала.

– Грозный Глаз клевый, только не по теме, – вынес я вердикт. – Только подумаешь, что вот сейчас будет что-то по-настоящему полезное, как он опять начинает хромать по комнате, вытаскивать протез, громко дышать на него, протирать полой плаща и втыкать обратно в голову, и торжественно в сотый раз рассказывать, каким героем он был когда-то во время Великой войны.

– Скакал бок о бок с Котовским! – снова хрюкнул Рон. Похоже, тот эль у Финнигана – забористая штука. Нужно будет его украсть.

– Т-с-с-с-с! – Гермиона приложила палец к едва-едва, но очень мило покрашенным губкам и перешла на шаг. Мы как раз выбрались в коридор, где находились лаборатории и обычно преподавал Грюм. Вот и сейчас из ближайшей доносилось ровное сопение спящих студентов и задумчивый голос Грозного Глаза:

– Это было в степях Херсонщины...

Двигаясь с изяществом Эйса Вентуры, я подкрался к двери, заглянул туда одним глазом – ну да, так и есть, все спят, а кто не спит, режется в карты и магические шахматы – и громко сообщил в пространство:

– А Котовского потом застрелил Майорчик, шоб он был здоров!

Что интересно, от ответного вопля Грюма проснулись не все. Дневной сон крепок и весьма, говорят, полезен для молодых организмов. А что он там кричал, я не очень понял, потому что красная, как редиска Гермиона отчего-то вцепилась в меня скрюченными ладошками и утащила по лестнице вниз, на этот раз уже окончательно. Но ничего – кто услышал спойлер, тот его услышал!

До чего же хорошо быть разгильдяем! Особенно – разгильдяем талантливым. Учителя много от тебя не требуют – разгильдяй же. Но и не придираются особо: ведь талантливый, чертяка! Да и чихать я на них хотел, и на их мнение тоже, если честно.

Мы выперлись во внутренний двор, вымощенный древней брусчаткой и заросший не менее древней травой. Вот где стоило бы приложить силы и энергию первогодков! Впрочем, они и так шевелились где-то сбоку, пытаясь не то поднять, не то передвинуть здоровенный огнеупорный шкаф. Архивы, что ли, сжигать приказали? Это тревожный признак.

Я вырвался из твердой, как дерево, ладони Гермионы и огромными прыжками понесся по двору. Предыдущие поколения озвучивали свои безумные шалости вслух и давали какие-то глупые обещания. То ли дело я! У меня слова не расходятся с делом, потому что я сначала делаю, потом говорю, а уже потом, в самом конце – думаю. Очень, кстати, советую этот способ, кроме тех случаев, когда вы размышляете о суициде.

Хотя нет – во всех случаях советую.

– Так! – сказал я так громко, что с ближайшего студента взвилась в небо и улетела шапка. – Это что это вы тут? Да как вы вообще... Вы чего, совсем уже тут ополоумели?

Это способ я подсмотрел у Дамблдора. Работает безотказно, плюс на удивление универсален. За каждым человеком вьется шлейф косяков. Обвинить его напористо и нагло – а остальное живое человеческое воображение додумает само. Метод не подвел и на этот раз – ребята присмирели, словно кролики при виде орла. Или какая там живая тварь жрет кроликов на завтрак?

– Да мы тут...

– Так! – взвился я стремительным фазаном. – Смирно стоять. Меня называть – игемон. Поняли меня? Или ударить тебя? Вот конкретно тебя, жирный?

– Н-не надо... – пробормотал паренек. Да, зря у нас тут убрали допризывную подготовку. С одной стороны, магам физо не особенно нужно. А с другой стороны, в здоровом теле – здоровый дух. Плюс с девчонками можно отрабатывать норматив "отдание чести в движении"!

– Странный ты парень, обычно все кипят трудовым энтузиазмом. Что за шкаф, отстающий?

– Э-это богарт... – заикаясь, сообщил первогодка. Эх, были мы все салабонами...

– Вижу что богарт, – сурово сказал я. – Почему не покрашен?

– А разве н-нужно?

– Еще как нужно! – разъярился я. – Хагрид увидит, что до сих пор не покрашено – шкуру с вас спустит, а то вы его не знаете!

Малышню словно ветром унесло. Про Хагрида они слышали много, но ничего – хорошего. А я приоткрыл дверку и аккуратненько заглянул внутрь. Ну да, как и предполагалось. У совсем мелких там живут всякие змеи да кузнечики. У ребят постарше – венерические заболевания и голая МакГонагалл. А у битых жизнью и многое повидавших дедов, вроде меня...

В темноте магической ловушки, кося на меня оранжевым глазом, сидел, весь в синьке и белилах, грустный клоун.

***

Часть 3

– Гарри Поттер! – засветился недобрым трезвым огоньком Аргус Филч. Трезвый человек – опасный человек, я всегда это знал. – Тебя-то я и жду. Тебя и... остальную компанию.

Завхоз – крепкий мужчина средних лет в наглухо застегнутой клетчатой рубахе и простых рабочих штанах – сидел на рабочем месте и пил чай с вареньем. Под рубахой у него, говорят, немеряно партаков, но насчет этого я пока сомневался. Те, кто видел Филча без рубашки, доверия, с моей точки зрения, не заслуживают.

Обитал он в подвале, который своими силами перестроил в помесь пустого борделя и солдатской казармы. Тоже пустой. Старые шторы, гобелены и гравюры, которые завхоз уволок из коридоров Хогвартса, выглядели на голых стенах дико, а двухэтажные кровати с проломленными боковинами – свидетели жестоких заруб между Слизерином и всеми остальными факультетами – высились здесь, как скелеты небоскребов в мрачном постапокалиптическом будущем, до которого мы, конечно, доживем.

– Привет, Филч, – закричал я и без особой надежды сделал ручкой, пытаясь поймать улепетывающее эхо. – Есть выпить?

Забыл сказать, именно по этой причине я и есть всеобщий любимчик и вообще душа компании. Тем для разговора у меня немного – но все они необычайно близки любой аудитории.

– И тебе привет, Парень-Который-Выпил, – завхоз с хрустом поднялся и обдал меня запахом колбасы, чеснока и спирта. Вероятно, технического. – Ты, вот что, пока не забыл... Как насчет одолжить мне до следующей недели с полсотни галеонов? Дело верное, на этот раз выигрыш, считай, уже у нас в кармане. И тридцать процентов, как всегда, тебе...

– Да они постоянно мне, Аргус! – с ласковым зубовным скрежетом сообщил я. – Я регулярно получаю ноль, с того самого момента, как вы впервые мне сообщили насчет теории игр и прочих своих интересных задумок.

– Так что... – Филч втянул голову в плечи, приобретя большое сходство с Грегором Замзой после того несчастного случая, но не отступил, – как насчет деньжат-то?

– Гермиона! – снова закричал я. Наша чудо-девочка только повернула голову с королевским видом. Слабая реакция на столь могучий талант – это плохо, очень плохо. – Запиши мое завещание. Версия ноль сорок два, окончательная, с правками!

– Ага, – равнодушно отозвалась эта наглая сирена, продолжая болтать ногами и сидеть на столе. И тискать Мисс Норрис, между прочим. А у меня на нее аллергия!

– Записывай... Ладно, запоминай. В случае моей безвременной смерти, или если я помру раньше мистера Аргуса Филча, и мой пепел, в соответствии с последней волей покойного, будет развеян над Бирмингемом... чего, конечно, никто не заметит, там постоянно какая-то фигня падает с неба... в общем, только в этом случае упомянутому мистеру Филчу отходят двадцать галеонов с мотивировкой "за настырность". Точка. Печать, подпись. Целую, Поттер.

– Зря ты так, Гарри, – закряхтел завхоз. Из-за десны он достал крохотною заточку – скрепку, что ли, модифицировал? – Ты только что дал мне весомый... да, очень весомый мотив.

Мне пришло в голову, что весь этот комический стендап с завещанием был так себе идеей.

– Спокойней, Аргус, – сказал я потому, что и сам был спокоен. – Не имейте эту привычку быть жадным на работе. Вот когда мисс Грейнджер оторвет наконец свою соблазнительно круглую попку от стола и официально запишет то, что я прошу...

– Не дождешься.

– Вот именно, не дождусь. Так что я пока что еще поживу, с вашего разрешения.

Филч расстроенно засопел, малость притух и засунул расклепанную железяку обратно в рот, но возражать не стал. Вот так понаберут технический персонаж из уголовников, а потом в школе дети пропадают. Нет, рано еще думать об этом. Рано.

– Так что, дядя? – сменил я тему. Их у меня, как вы заметили, всего две. – Вы проигнорировали мой вопрос относительно спиртного напитка! Не могу поверить, что сделали это специально! Должно быть, имеется другое объяснение.

– Правила школы, мистер Поттер, не позволяют продавать учащимся алкогольные и спиртосодержащие жидкости, – занудил было волосатый завхоз, но я пресек этот поток сознания царственным наклонением головы.

– Они также запрещают клянчить у учащихся бабло на свои странные развлечения, но это вас никогда не останавливало. А кроме того, кто говорит о продаже? Речь о подарке, Аргус! Сугубо добровольное дело.

За спиной захихикал Рон, одобрительно проворчал что-то Драко, устало вздохнула и ругнулась Гермиона. Ну, конечно, у нее же трубы не горят.

– Нету у меня спиртного, Гарри, – решительно и печально сказал Филч, потирая красный – вероятно, от здорового образа жизни – нос. И уточнил: – покамест нету.

– Назовите тогда хоть дату! – простонал я, приобнимая Гермиону, которая от такой наглости лишилась дара речи. О, счастье! О, моя похмельная голова! О, эта очаровательная пофигистская непосредственность!

– Точных данных выдать не имею возможности, – отрезал завхоз. – Но ты, Гарри, можешь поспособствовать, чтобы, значит, дата эта настала как можно скорее. Вдобавок к тому, чтобы выполнить, значит, поручение господина Дамблдора.

Вот же хитрый жук! Небось, напрячь меня хочет на предмет контрабанды всякого горячительного из Хогсмида! Ну правильно: нельзя продавать учащимся спиртное. А насчет несанкционированного проноса ведь ничего такого не сказано! Да этот старый капитан Флинт за те сто пятьдесят лет, что работает завхозом, наверное, все схемы выяснил и изучил. А многие даже сам придумал. Вот оно, преимущество долгой жизни!

Пока я пребывал в плену грез и хихикал, как умалишенный, Гермиона освободилась-таки из моих пылких, но трясущихся объятий.

– Гарри! – наша лучшая половина... нет, погодите – наша лучшая четвертина наконец нашла нужные слова. И это было мое имя! Думаю, это знак. – Ты... да я тебе... руки по локоть за такое!

– Не преувеличивай своих достоинств, дорогая, – нахмурил брови и засомневался я, а Малфой заржал уже совсем гнусно. В принципе, Драко-то парень неплохой, но вот дальше все, к сожалению, по тексту. Филч недовольно прислонил костлявую руку к уху, похожему на лист лопуха, но явно не расслышал.

– Так вот, значит, – сообщил он в пространство своим скрипучим голосом. – Насчет Дамблдора-то. День рождения у него приближается, знаете, наверное?

– Нет.

– Нет.

– Нет.

– Все в учебе по уши, – сокрушенно пояснил я единодушие своих товарищей-дебилов. – Такая обстановочка, понимаете ли. А Дамблдор, он ведь такой скромный, никогда про себя ничего и не скажет...

– Да я же в вестибюле огромную растяжку повесил! – разозлился завхоз. – "С днем рождения, Альбус!" Никто уже совсем ничего не читает, что ли?

– Так Альбус и Дамблдор – один и тот же человек? – поразился я. – Вот так раз, вот правильно говорят, век живи – век учись, а я пока что...

Тут меня кто-то обхватил и облапил, как пьяный медведь, и напрочь лишил возможности махать руками. А потом кто-то другой закрыл мне рот ладонью, так что и этот канал информации оказался потерян для человечества.

– Он молчит, – подтвердила очевидное Гермиона. Это ее ладошка закрывала мне рот, я уже понял. Роль пьяного медведя, судя по всему, выполнял Малфой – из-за спины явственно несло табачищем. Тут следует заметить, что в книжках Драко, в полном соответствии с гениальной авторской задумкой, был прыщавым белесым задротом. Но в жизни-то он – настоящий скандинавский викинг, хоть пока и не достигший товарных размеров, а потому вырваться из его захвата не смог бы, наверное, и сам Сириус Блэк.

О! Кстати о Сириусе...

– Так вот! – громовым голосом сказал Филч, и у меня немедленно заложило уши и потек нос. Не переношу, когда на меня орут. – Подарок ему нужен, вот что! Подарок, говорю! Сообразил?

Гермиона убрала обслюнявленную руку, и Вселенная снова установила со мной контакт. Возможно, даже половой.

– Сообразил, – сказал я. – Только я не смогу сам ничего выбрать, я Дамблдора с этой стороны и не знаю вовсе...

– Узнаешь, – пообещал завхоз. – Не надо ничего выбирать, уже все сделано до вас. В трактире "Кабанья голова" подойдешь к Аберфорту, хозяину, скажешь, что от меня, он тебе кое-что и передаст...

– Да ладно, в это невозможно поверить! – возмутился я. – Насчет Дамблдора я был почти уверен, но чтобы и его младший брат...

Филч взвыл.

– Отдаст! – пролаял он спустя некоторое время, как только снова научился складывать нечленораздельные звуки в обыкновенные слова. – Отдаст он тебе подарок для директора! Но это еще не все, погоди! После "Кабаньей головы" тебе нужно будет зайти в "Три метлы" и забрать там... э-э-э... ну, товары для поправки здоровья, значит. Розмерта обратно в курсе дела. Подарок для директора будет в мешке с надписью: "С днем рождения, Дамблдор!", а бутылки из "Метел" – в мешке под названием "Альбус, с днем рождения!" Ну, запомнил? Понятнее стало?

Я наморщил последние оставшиеся извилины.

– Да ничуточки. Вы же нас практически под противозаконное дело подводите! Заметут дементоры – будем чалиться по этапу, только в путь! Голуби летят над Азкабаном... – пропел я шепеляво. – Есть еще такая болезнь – туберкулез. И для нее заклятий пока что не придумали.

Вид у Филча стал малость пришибленный.

– Но ничего, я все продумал, – сообщил я уверенно. – Вот как мы это провернем: запустим сначала внутрь "Кабаньей головы" голую Гермиону и заставим ее танцевать экзотический танец. Потом, когда внимание гостей будет отвлечено...

Я воровато оглянулся. Драко и Рон внимали с интересом. Их внимание сейчас явно находилось где-то во внутренних сферах черепной коробки.

– Мистер Филч, – взмолилась Герми. – Дайте ему уже выпить, он же так никогда не уймется!

Завхоз осмотрел меня с ног до головы.

– Не, – вынес он вердикт. – Рано пока что. Вот возвратитесь – будет в самый раз. Ну, пошли вон!

***

– И почему девчонки ходят в туалет настолько дольше, чем мы? – задумчиво сказал Драко, пока мы столпились несвятой троицей в коридоре учебного корпуса, похожем на храм средней руки. – Меня мучает этот вопрос.

Судя по выражению на его широкой физиономии, мучить его мог разве что геморрой, но я не стал разбивать его детскую картину мира этим печальным фактом.

– Я-то думал, ты размышляешь о причинах появления во Вселенной звезд из антиматерии, – сообщил я осуждающе. – А ты, вижу, замахнулся на нечто более глобальное.

– Нет, ну правда же... им ведь даже штаны снимать не нужно, в отличие от нас. Сел, сделал дело, встал – вот и все.

В полумраке и тишине тупика было явственно слышно скрипение трех пар мозгов.

– Может, они заклинания читают? – предположил Рон, сверкая красным, как турмалин, глазом. – "Аве Мария" наоборот, или еще что?

– Зачем?

– Так ведь все женщины – ведьмы, даже сериал такой есть...

– Пока еще нет, – сказал я сердито. Чертовы анахронизмы, так и лезут в голову! – На самом деле все просто и примитивно, как песок. Они там... медитируют.

– Да ладно!

– Точно. Но не в том смысле, который обычно вкладывают в это слово. Вот сидит она в кабинке и думает: "Зачем я живу? Я тупая дура, которая только смешит всех окружающих. Может, пойти повеситься? Нет, у меня даже платьишка подходящего нет... Кстати, что бы вечером надеть такого, чтобы Драко обратил на меня внимание..."

– Это уж наверняка, – согласился Малфой, подбоченившись. – Меня все любят.

– В данном случае речь о Помоне Стебль, – уточнил я, и парня едва не стошнило. А я продолжил.

– А потом она выходит из кабинки, становится перед зеркалом и начинается самое интересное: "Жирная я? Жирная корова! Коровушка. Но вообще-то лапочка, несмотря ни на что. Сейчас подтяну сиськи, оттопырю попу, сделаю губки уточкой – и все парни мои будут! Да и не нужны они мне, хоть целая толпа за мной волочись! Я одинокая тигрица, хищница и недостижимая мечта! По моей воле светит солнце и текут реки! По мановению моего пальчика свергаются цари и воздвигаются..."

– Что-то ты слишком много знаешь о том, чем занимаются девочки в туалете, – с подозрением сказал Драко. – Чертов извращенец!

– Это со мной Гермиона поделилась, – нашелся я. – Вчера ночью. О, а вот и она!

Наша девочка-скандал и правда выползла из дверей, но выглядела малость задумчиво. Необходимо было ее подбодрить.

– Наконец-то она явилась изумленной публике! – закричал я голосом клоуна Пеннивайза из романа нашего почетного слизеринца. – У нас тут уже зубы начали выпадать от времени, и седина образовалась в самых немыслимых местах! Я понимаю, ты там, внутри, наверняка поклонялась своим темным богам, но всему же должен быть...

– Там кое-что странное, – прервала меня Гермиона. Она была бледна и сосредоточена. – И отвратительное. Вам бы лучше взглянуть на это.

– Серьезно? – Я даже чуточку удивился. – Это вот сейчас реальная жизнь, ребята? Гермиона Грейнджер своими развратными губками приглашает меня в туалет? У кого-то есть фотоаппарат? Диктофон? Ну, хотя бы блокнот?

– Гарри, – она смотрела серьезно. – Просто заткнись и зайди. Может, хоть тогда у тебя пропадет вкус к этим идиотским шуточкам.

***

– Что ж, – сказал я, оглядываясь. – Одно можно сказать точно: гигиенических прокладок у этой девушки с собой не нашлось.

Туалетная комната была стандартной – четыре кабинки, три раковины под зеркалом, две лампы да сушилка. Вот и все. Никаких хнычущих призраков, никаких плакс Миртл, которые вписала в свои романы явно психически нездоровая Жанна. "Водички бы, а?", – шевельнулась в мозгу ленивая мысль. Но лезть башкой под кран сейчас не стоило.

Раковина была залита кровью – яркой, артериальной. Не то, чтобы забрызгана сверху доверху, но с полстакана здесь набежало точно. На полу тоже было, но совсем чуть-чуть, пара капелек. И все. Вот это сбивало с толку – ни разбитых зеркал, ни следов борьбы, ни красных отпечатков ладоней на стенах. Будь все это, дело выглядело бы ясным – нападение древнего и могущественного чудовища, вызывай авроров. А так...

– Что здесь случилось, Гарри? – Гермиона почему-то решила перейти на шепот. Волнуется, поди. За меня. Или за ту девчонку, с которой тут случилось непонятное.

– Что ж, – сказал я. – Полагаю, дело ясное. Кто-то просто нёс мимо раковины кровь и пролил немного.

Она саданула меня по плечу. Больно, между прочим, а учитывая, что я только что разгадал самую большую тайну Хогвартса за последние сто лет, так еще и неблагодарно.

– Гарри! Ты можешь для разнообразия побыть серьезным хоть пять минут подряд? Здесь случилось что-то очень плохое, я чувствую! Кто-то стал жертвой! Совсем недавно, видишь, кровь даже не засохла! Рон! Драко! Скажите уже ему!

Парни переглянулись и пожали плечами. Драко вообще, судя по всему, больше интересовал интерьер, чем непонятно откуда взявшиеся струйки крови в раковине. Я чутко втянул носом воздух. Нет, никакой магией и не пахнет, только едой какой-то и сладостями; наверное, вентиляция с кухни рядом проходит. А может, здесь вообще эльфы крысу сожрали по причине бескормицы. Или какая-нибудь Вивиен Грохлис неаккуратно брила ноги. А мы тут панику поднимаем.

– Мир вообще злая штука, – сказал я. – Например, я уже второй час подыхаю от недостатка алкоголя в организме, а окружающие не то что не прониклись сочувствием, но и всячески тормозят мой неизбежный поход в "Кабанью голову". Но нет, граждане! Этот номер у вас не пройдет! Свободу не остановить!

– Можно было бы стукнуть старосте, – с сомнением сказал Рон. – Да только мы все втроем уже здесь!

Гермиона гневно засопела. Они и правда здесь были материально ответственными лицами, но брать на себя ответственность никому не хотелось. Один я сумел проявить слабые зачатки разума и избег чаши сей. А значит, решать придется тоже мне. Как самому предусмотрительному.

– Так, – решил я, – Тут речь явно не идет об убийстве – слишком мало крови. Так что паниковать мы не станем, а будем, наоборот, работать в хронологическом порядке. Сначала Дамблдор и его подарок. Потом Филч и его бухло. Потом туалет Гермионы и ее неудавшиеся месячные.

– Это не мои!

– Скажешь мадам Помфри то же самое, молодец, что тренируешься... Да и старшим пока ни слова, разберемся сами. Но потом.

Топоча, как стадо мустангов, от которых вихрем разбегаются даже самые опытные объездчики, мы покинули уборную. На входную дверь я мастерским штрихом повесил табличку "Не входить! Идет уборка!", которую нашел в половом ведре за дверью. Предусмотрительность во всем, а вы как думали.

Вокруг высились пустынные школьные своды. Еще бы, кто же в субботу проведет в школе больше времени, чем нужно? Только дуралей. Которым я, конечно, не являюсь.

– Так, – потер я руки, – теперь, когда мы со всем разобрались в школе, и ничто не омрачает прекрасного дня...

– Кроме залитого кровищей туалета, – мрачно добавила моя любимая зануда.

– Кроме мелких частностей, о которых позже... мы можем приступить к основному квесту! Так это называется, да? Доставьте таинственный мешок из пункта А в пункт Б, и персонаж даст вам ценный артефакт!

– Гарри, с тобой все хорошо? – Гермиона на ходу потрогала мой лоб. – Температуры нет?

Я сделал большие глаза.

– Потрогай лучше сердце, оно куда горячей!

– Там, куда ты показываешь, расположено вовсе даже не сердце... а мозг, судя по всему. Святые Мерлины, почему мальчишки всегда думают об одном и том же?

– Почему об одном? Я про разных думаю: про тебя, про Чжоу, про Джинни...

– Эй, братан, она ж моя сестра! – Рон, разумеется, влез со своими пресными замечаниями куда не просили.

– Мои соболезнования, парень... – рассеяно перекрестил его я. – Ладно, тогда просто про Гермиону и Чжоу. Возможно, вместе. Да, точно.

Что-то я сегодня в ударе – мы только вышли из школы, а девушка уже доведена до белого каления. В Хогсмиде она, будем надеяться, дойдет прямо до нужной кондиции, и либо прибьет меня, либо...

– Это. Просто. Невозможно! – взревела Гермиона, закатила глаза и глубоко выдохнула. Я почувствовал ее руку на своем плече, но не успел обрадоваться, потому что грудь тут де сдавили невидимые железные обручи, глаза, и без того измученные видением этого печального мира, словно вдавило внутрь, барабанные перепонки прогнулись, будто я оказался под водой... и в следующее мгновение все исчезло.

Мелькнула где-то внизу спокойная гладь Черного озера, какие-то камни, пятна, смазанные человеческие фигуры – и в следующую секунду оказалось, что мы, все четверо, стоим на мощеной булыжниками кривой улочке, а вокруг высятся перекошенными шляпами черные крыши, разукрашенные дома и магазинчики. Орали, как резанные, впервые выпущенные в свет младшекурсники, слышался смех и веселые восклицания, пахло сливочным медом и прочими вкусностями.

Гермиона превзошла саму себя и трангрессировала нас в Хогсмид.

***

Часть 4

– Вот это ты дала, сеструня! – восхитился я, как только желудок перестал водить хороводы во рту и отправился на подобающее место, а цветные круги перед глазами снова превратились в скучные колбочки. В голове, правда, яснее не стало, но это уже вошло в привычку. – Вот я тут стою, а если бы Дамблдор спросил: "Гарри Поттер! Скажи по совести, кто тебе дороже, отец родной или Гермиона?" – отвечу: "Гермиона", ей-богу...

Как видно, конгениальный план нашей сексуальной стервочки не сработал – накал веселья не только увеличился, но и приобрел какие-то уже вовсе пугающие формы. А ведь это я еще не накатил! Ни вот столечко! Но благодаря усилиям Гермионы теперь эта цель была ближе, чем когда-либо!

Я распахнул объятья и, искусно мимикрируя под дебила, скорчил дакфейс.

– Позволь, душа моя, я тебе влеплю по такому поводу один безе! Да, Гермионушка, уж ты не противься, одну безешку позволь напечатлеть тебе в белоснежную щеку твою!

– Гарри, отстань от меня, ты, пьяная морда! – завизжала девушка, покраснев; а после оттолкнула мое бренное тело и рванулась вперед, к "Кабаньей голове", где, как она наивно надеялась, мои странности приобретут более упорядоченный характер. Не хотелось бы ее разочаровывать, но сам я оценивал этот исход как маловероятный. И любой алкоголик, знакомый со мной достаточно накоротке, не смог бы не согласиться.

– Нормально, – оценил Рон этот демарш и вцепился в локоть, словно утопающий на "Титанике" – в спасательный круг. – Но сказать по правде, братан, ты уже децл напрягаешь всех своей активностью. Давай-ка приведем ее в обычный расслабленный вид.

Хотелось бы, кстати, заметить, что круги утопающим тогда не особенно помогли – вода была дьявольски холодна.

– Неужели отправимся бухать?

– Именно, братан. Именно.

Малфой одобрительно хрюкнул. У них, викингов, это вроде бы совершенно нормальный звук, вроде хихиканья. А что, самая викингская фамилия – Малфой. Не говоря уже об имени. Круче был бы только какой-нибудь Драккайнен Малфуссон. Но нельзя требовать от людей того, что они неспособны дать в принципе.

Я и не требовал. Покорно перебирал ногами и тихо радовался, что искомая вывеска с заветными словами насчет кабанов и голов приближалась. В холодном воздухе витал аромат спиртовых паров.

А еще впереди маячила возмущенная попка Гермионы, только самую малость прикрытая форменной (хотя и три раза перешитой в сторону укорачивания) мантией, и это бодрило не хуже предвкушаемого спирта. Может, даже чуточку сильнее.

На входе в "Кабанью голову" – логично же! – никакого кабана не наблюдалось. И даже с головой возникли заметные сложности. Вместо нее у входа торчало два тощих скелета, обряженные в рыцарские латы. А когда кто-то входил в заведение, эти твари вращали глазами и щелкали челюстями. Либо дешевая магия, либо такая же дешевая аниматроника. В любом случае, художественный вкус у владельца оставлял желать лучшего.

– А вот если бы кто-то написал такую книгу... – мечтательно сказал Рон, и я поперхнулся. Я даже не подозревал, что рыжий умеет читать. – И чтобы там вот такие вот зомби-викинги воевали с...ну, например, с драконами. Э, нет! С драконами-вампирами! Вот это был бы номер!

– Зомби-викинги, побеждающие вампиро-драконов – это такая избитая попса, что писать о таком не будет даже Златопуст Локонс, – строго сказал я. – Кому может интересен миллион первый роман на эту тему?

– Мне, – сказал Рон. Нетребовательные вкусы этого парня всем были, впрочем, знакомы.

– Нет, – сказал я. – У меня тут есть идея поинтереснее: мальчик приезжает на пару недель в дом отдыха или, может, пионерский лагерь в заснеженной России, и знакомится там с несколькими симпатичными девочками. С одной из которых он пытается построить отношения, потому что влюбился без памяти, а остальные пытаются его отбить. Что скажете, парни? Свежо, дерзко, увлекательно! По-моему, должно выстрелить.

Пританцовывающая от нетерпения Гермиона показала глазами, что готова меня пришибить и испепелить взглядом, но я ей не поверил. Нечего глазки строить, наши нервы крепче стали.

– Говно твоя идея, – сказал Драко. – А все потому, что поправить здоровье не можешь. Похмелос. Мысли из головы вываливаются. Давай уже внутрь, там целебные алкогольные пары спасут гиганта мысли и отца магической демократии.

– Когда мысли вываливаются из головы – это не похмелье, а творчество! – попытался спорить я, но спорил недолго, будучи подхвачен под белы рученьки верными сподвижниками.

В общем, мы вошли.

Внутри было тепло, накурено и напито. Народу оказалось не так чтобы яблоку было негде упасть, но мы, с другой стороны, совсем даже не яблоки, так что упали за свободный столик достаточно непринужденно и принялись с удовольствием озираться.

Журчащее многоголосие навевало сонливость и благодушие, в воздухе висели горящие мягким оранжевым пламенем свечи, от которых легко было прикурить, не опалив брови и бороду, пахло жарящимся мясом и капающими на пол слюнями, а в соседнем зале пели срывающимся голосом, но старательно, про то, как вокруг какого-то университета колючая проволока натянута в три ряда – лепота! Сквозили мимо, стреляя хитрыми глазками, грудастые официантки, одетые то ли как горничные, то ли порномодели, в общем, день начинал стремительно становиться томным, но только...

– Гарри! – почти что на парселтанге прошипела Гермиона. – Ты куда уставился?

– И кот может смотреть на короля, – находчиво парировал я старым английским присловьем.

– Кот – может, – решила девушка. – Вот только ушей я у тебя не вижу, и на мисс Норрис ты вовсе не похож. А уж те места, куда ты так пристально уставился, к королевским особам не имеют ровно никакого...

– Тс-тс-тс, – зацокал своим длинным языком Драко. – Официантки, конечно, официантками, но почему к нам ни единая не подходит? Мы что, такие страшные?

– Думаю, дело в том, что среди нас имеется девушка, – решил Рон. – И она очень враждебно смотрит на остальных девчонок, отчего они и боятся.

– Девушка? Да ладно, невозможно поверить. Где она, покажите! – нахально потребовал я, но рыжий не оценил иронии.

– Да вот же она сидит, Гермиона звать! – он ткнул пальцем с обгрызенным ногтем в сторону ведьмочки.

– Гермиона сидит и ушами шевелит, – сказал я, но на мой явно прорезающийся поэтический дар в очередной раз никто не обратил внимания, что обидно.