Текст книги "Говоруны: Везучие сукины дети (СИ)"

Автор книги: Александр Руджа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Джеки-бой? Ха!

– Не знаю, мне просто не заходит называть своего старого боевого товарища какой-то собачьей кличкой.

– Понимаю, о чем ты говоришь, дружище. – Лейтенант сделался серьезным. – Хоть мы все и зовем его Бадом, но его настоящее имя вовсе не Джек Райан Диксон.

– А какое?

– Мне скучно, господа! – кричал десантник в отдалении закуренного по самый потолок зала.

– Обещай, что не скажешь никому.

– Клянусь! – Ильяс сделал торжественное лицо.

– Фафник. Бадофут Фафник.

– Надеюсь, перспектива остаться без нижней челюсти ещё в силе? – Бад навис над столиком, как «Титаник» над айсбергом.

– Лучше без верхней, – задумчиво сказал Лейтенант. – Она мне жмет в последнее время.

Бад хохотнул.

– Как там я говорил… не лезь к психопату в штаны, да?

– Как же ты при таком подходе в туалет-то ходишь?

– Слышь, ты, двухмерный паразит! – вскипел десантник. – Ещё слово скажешь… и я уберу у твоего мирка пару диоптрий, понял?

– А, не обращай внимания, – отмахнулся ковбой, – я не замышляю плохого, это так, просто эхо от остывающих мозгов. Я тут практически закончил свою историю, так что легко могу быть следующим. Она от первого лица, там немножко гонок, стрельбы и любовь, конечно же, как без нее. Отменная беллетристика, первый класс. Рассказать?

– Алекс, черт тебя… когда я сниму с себя сан «священной дойной коровы», я вылакаю пару бутылок «Бейлеса» и буду ссать на твои леттресы с антресоли, понял? Черт возьми, ну и компания собралась! Один до состояния пудинга взволнован отсутствием любимой девочки, другой то и дело отращивает себе пару сисек, третий страдает от внутричерепных проблем и винит во всём чужих, дескать, хорошего человека теснят. Народ, с вами даже нельзя побыть чуточку психопатом – все роли давно разобраны и сыграны!

– О, да в баре беспредел! – на пороге стоял привычно франтоватый и нетрезвый Клэм. – Зашибись! Мне перекусить и комнату. Девочек не предлагать.

– Самим мало, – откликнулся Бад. – И это, ты еще не видел беспредела. По сравнению с ним, нынешний беспредел – просто детский сад.

– Принято, – согласился брюнет. – Но мне все ещё перекусить!

– Это не вопрос. – Бад нацепил фартук и направился к газовой плите. – Гренки?

– Отличный вариант, сэр. Лучше не придумать.

– Превосходно. – Десантник щелкнул пальцами и приступил к готовке. Мягкий хлеб легко поддавался ножу, сверху скибочки были умелой рукой посыпаны кориандром и тмином, сбрызнуты оливковым маслом и скоро оказались на шкворчащей сковородке. Через несколько минут, собрав большую Голгофу сухариков на огромное блюдо, он отправился обратно к столику. Там было пусто.

– Он опять ушёл, – покачал головой Бад, ставя блюдо на стойку.

– Я за него, – вынырнул откуда-то Лейтенант. – И я сожру эти гренки.

– Не думаю, – дуло «беретты» уставилось в лицо ковбою. – Лучше пива налей. Бокалы вон там.

– Иттадакимас, блядь, – непонятно откуда взявшийся Клэм отпихнул Лейтенанта и утащил тарелку прочь. Тот сделал большие глаза и покачал головой.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Бад? Это риторический вопрос, не отвечай. А риторический ответ таков: скорее чаще, чем нет ты ведешь себя словно ополоумевший опоссум, притворяясь опасным психопатом, хотя на самом деле вся твоя фронда – средство привлечь внимание к твоей, скажем прямо, пустяковой проблеме. Ну, украли у тебя из ящика бара столовое серебро, да и казалось бы хрен с ним, но нет, нужно раздуть из этого вселенскую проблему, равную по масштабам приступу поноса у бога. Скажешь, не так?

Десантник, выглядевший нелепо в фартуке, со своим бычьим торсом и бритой головой, лишь молча кивнул и снова включил газовую плиту.

– Послушай, те, кто выставляют своих оппонентов идиотами, вызывают у меня легкую жалость. И еще гадливость. Знаешь, как будто сидишь за столом, ешь мясо, запивая пивом, и вдруг случайно суешь руку в чьи-то теплые, разлагающие останки.

– Нет, не знаю.

– Это же совсем просто: вот был у нас один барыга неподалеку. Высокого довольно класса: продавал «первый» всем, до кого мог дотянуться. На безопасности у него был пунктик, отстроил и не дом даже, а настоящую крепость, две стальные двери на четырех петлях каждая, десяток замков, ставни, которые и грузовиком не оторвешь, оружия полный дом… даже ловушки какие-то смастерил насчет люка в подвал, в железную клетку для незваных гостей…

– И как незваные гости?

– Гости не были полными идиотами, они закачали в дом через систему кондиционирования опиаты, и парень тихонечко помер во сне. Одной проблемой меньше. Никто не будет бросаться на железную дверь и грызть ее зубами, если есть обходной путь, может, более сложный, но и более перспективный.

– Я вот одного не могу понять…

– Да?

– Как они потом проникли-то в дом?

– Поэтому я и сказал, что гости «не были полными идиотами». Но и умными я бы их тоже не назвал.

– Глупая история, Бад, и никак не связанная с моими тезисами. Ты говоришь настолько мало, что я успеваю обдумать шесть предложений, пока ты решаешь вставить где-нибудь свою вялую ремарку. Ты ремарочный импотент, парень. Извини за откровенность, но я уже вошел во вкус.

Бад пожал плечами и перевернул гренки.

– Далась тебе эта кулинария, – хмыкнул Лейтенант. – Что за чушь эти гренки? Сушеный хлеб, зачем-то облитый жиром. К тому же, похоже, твоя сковородка пуста – Клэм добрался до гренок раньше и уже сточил их своими мутировавшими зубами. Погляди, на ней даже остались борозды. Эти гренки не прожили долгую и счастливую жизнь, закончив свой путь в желудке сурового оборотня. Не так уж весело, а?

Бад звякнул, отключая плиту.

– Будет весело, когда я исчезну – в этом баре в последнее время становится жарковато. Однажды вы придете в бар, а здесь вас встретит тишина. И еще, может, Вю с вырванным горлом и посиневшим лицом. Мы с ней уже отрабатывали этот сценарий.

– Что ж, никто не вечен. Но вот, пришли новые люди – Ильяс плюс эта певичка, Лана… Теперь их можно пустить на фарш. И накормить страждущих. С тремя рыбами как-то не сложилось, но уж мясо и гренки я могу вам уверенно пообещать, не так ли, артиллерист?

Десантник медленно повернул голову и просканировал ковбоя в инфракрасном диапазоне.

– Пустить Ильяса на фарш…блядь, что с тобой случилось, Лейтенант?

– Так, сопоставил некоторые любопытные факты из недавней истории. Впрочем, если уж на то пошло, я и к стейкам неравнодушен.

– Эй, ты чего, нормально же общались, – блеснул тревожным взглядом по сторонам Ильяс. Бад огорченно цыкнул зубом.

– Лейтенант, когда ты становишься похожим на меня, это всегда выглядит страшновато. Но до каннибализма даже я вроде бы не докатывался.

– Брось, в той или иной форме это неотъемлемая часть практически любой культуры, бездушные вы остолопы. Ильяс, последнее слово – твоя костлявая тушка вкуснее всухомятку или термическая обработка тоже сгодится?

– Бад, это все серьезно? Парни, вы не предупреждали, что у него все так запущено…

– Предпочитаю среднюю прожарку. А разговоры с самим собой, должен заметить – тревожный признак. Твоя правая рука соблазнила тебя, парень. Отсеки же ее и брось от себя!

Артиллерист подскочил на месте.

– Санитары! Черт! Дурдом протек, где галоперидол! Доктор, доктор, тут поехавшие бунтуют и грозят переварить без лука и соли! Я с ними рядом сидеть не буду!

Он удалился приставным шагом, поминутно оглядываясь и жестикулируя, словно смеющийся паяц. Десантник огорчительно приподнял брови.

– Спугнули единственного адекватного человека здесь, что за манера?

– Все три определения ложны, Бад. Тебе ведь не нужны подсказки, правда?

– Сказать по правде, мне сейчас опять невыразимо скучно, а пальцы двигаются, словно ватные. Что со мной, ковбой?

– Гляди, Клэм, – изумился Лейтенант. – Этому рослому юноше скучно. Ты ж еще не жил, мелочь пузатая, чего тебе скучать-то? Давайте спросим Гайдара – не скучно ли ему было полком командовать, в шестнадцать-то лет. Не накрывала ли его временами мутная волна постмодернизма.

– Я давно знал, что ты скучный парень, – определил Клэм, вернувшийся за второй порцией. – Знаешь, с какого момента? Когда ты принципиально отказался трахать шлюху, которую я подарил тебе на Новый Год.

– В бога душу мать, Клэм! Она была уже два дня как мертвая!

– Твои придирки смехотворны.

– Печальная истина: когда к тебе возвращается та самая агрессия, от которой уходил – я хочу послать во все допустимые зоны Вселенной проклятое дежавю. – Бад медленно повесил фартук на крючок. С ним и вправду творилось что-то не то.

– Вот это объяснил, – присвистнул ковбой. – Все сразу стало намного яснее. Сейчас я расскажу свою историю – и после этого, в качестве компенсации, ты сможешь, не рискуя получить в задницу заряд из револьвера, подняться на второй этаж и погладить загорелую попу одной бывшей рыжей девушки. Я даже дам точный адрес.

– Спасибо, воздержусь, – твердо сказал Бад.

И покраснел.

***

Рассказ Лейтенанта. Два билета на частный рейс до рая

– Имею к тебе предложение, – ляпнул я, сворачивая из узкого коридора на втором этаже, где вечно пахло капустой, муксусом, дешевой туалетной водой и водой обычной, мокрой, на внутреннюю площадку над баром, куда обычно никто не забирался, потому что никто не знал о ее существовании, вывеска, да еще изреченные и записанные мудрости насчет срать каждое утро ее совершенно скрывали.

Алиса стояла у импровизированной балюстрады, с которой открывался довольно-таки полный вид на зал «Сломанного сна», и, склонив голову набок, задумчиво рассматривала что-то в руках. Мне показалось, что это был листок бумаги.

– Если решил замуж звать – не пойду, – решительно сказала она. Рыжие волосы до лопаток все еще смотрелись непривычно, в нашу последнюю встречу вне Города-минус-один она выглядела совсем иначе. – Или ты не от себя, а чисто транслируешь чужие мечты и пожелания? В интересном месте мы живем, все стесняются сказать друг другу важное, пользуются не внушающими доверия посредниками, вместо того, чтобы… А может, ты по другому вопросу?

Она сунула непонятный листок в карман, стала вполоборота, потянулась всем своим гибким, юным, лакомым телом, вся такая невинная и улыбающаяся и сахарно-сладкая от старательно подведенных глаз до загорелого обнаженного живота и наманикюренных коготков на маленьких, идеальной формы ступнях. Я вдруг понял, что хочу ее.

И она знала, что я ее хочу.

Сучка.

– По другому, – согласился я. – Пойдем прокатимся.

– Ты обналичил свои сбережения и купил самокат? – вскинула она тонкую бровь. – Рада, что наконец смог решиться на это, Лейтенант.

Мало кто умеет так мастерски выводить меня из себя, как Алиса. И об этом она тоже знает. Но совершенствует свои навыки. Постоянно.

– Пришлось взломать твои счета, мисс Дрейк, – сказал я с делано-равнодушным видом. – Иначе не хватало на тот автомобиль, который мне хотелось бы пилотировать в это время суток.

– Тебе покорился трехколесный велосипед? – захлопала она в ладоши. – Отлично! Правду говорят, учиться никогда не поздно!

Здесь следует понимать: в делах вроде этого самое важное – не слететь с катушек в неподходящий момент. Проще говоря – нужно держать морду кирпичом. Или, как здесь выражаются, «лицо кочергой», даже не знаю, почему.

– Поговорить нужно.

Судя по гримасе, которую скорчила Алиса, моему лицу могла сейчас позавидовать какая-нибудь не слишком амбициозная кочерга.

– А что здесь, – она обвела рукой тесный и, честно сказать, грязноватый коридор, рассохшееся, хотя и настоящее, дерево стен и балюстрады – нельзя?

– Здесь нельзя. У стен, видишь ли, бывают уши, а у ушей – головы и прочие хозяева. Ничего, прокатимся как следует, я обещаю.

– Клэм – наш рулевой?

– Обойдешься. Я и сам водить умею.

– Поправочка, – промурлыкала она, проходя мимо меня походкой манекенщицы, или, вернее, стриптизерши. Я всерьез задумался насчет того, чтобы остаться в пустом баре и уединиться с ней в одном из номеров наверху. – Уметь водить и уметь сидеть с важным видом в пассажирском кресле – разные вещи.

– Как скажете, мисс Дрейк. – Я выдал самый тупой свой взгляд. – Ваши слова – команды в наши уши, мадам!

– Ненавижу, когда ты меня так называешь! – прошипела она. – И уже во второй раз!

– Прошу прощения, милая Элли. Как долетели? Как погодка в Канзасе?

– Эл-Ти! Смерти своей захотел?!

– Вашу руку, мадам. Позвольте провести вас к карете, мадам.

Эл-Ти – конечно, не мое настоящее имя. По правде говоря, это просто сокращения от воинского звания. Называть меня «Золотой Шпалой», как обычно делают новички, она стеснялась, да я никогда и не носил этого дерьма. Так что она просто чередовала «Эл-Ти» и «Лейтенант» в удобных для нее пропорциях. А с недавнего времени, нахватавшись ненужного в баре, приплела сюда еще и «ковбоя». Это было забавно и мило и почти что отбивало воспоминания о том, как мы здесь оказались и что делаем.

– Да ладно! – светло-синий «Ламборгини» производил впечатление. Даже, наверное, большее, чем-то, на которое я рассчитывал. Алиса замерла перед ним словно бабочка на булавке. – Лейтенант! Кого ты убил, чтобы наложить свои волосатые лапки на этого зверя? Сказал бы раньше, что мы поедем кататься на вот этом вот чудовище, я отдалась бы тебе прямо на капоте!

Я, похоже, начинал понимать владельцев шикарных авто. Они и в самом деле помогают решать целый ряд проблем – быстро и безболезненно, даже приятно. Такими темпами мой долг перед Бадом, подогнавшим вчера эту машинку, не будет погашен никогда; а с другой стороны – какие счеты между старыми боевыми товарищами?

– Держись за эту мысль, дорогая, я тебе ее еще напомню, – изобразил я поклон. – А насчет убийств… знаешь, хитрость не в том, чтобы поубивать кучу народу ради нескольких сотен килограмм алюминия и листовой стали. Хитрость – получить все это, никого пальцем не тронув.

– Знаю я эти твои поговорки про пальцы, – проворчала Алиса, приплясывая у двери. – Не пальцами ты дерешься, ковбой. А револьверами. Давай уже, открывай двери, хочется проверить на прочность этот восхитительный экипаж!

А травма с переселением в другое тело и в самом деле сильно на нее повлияла. Сделала какой-то более непосредственной, что ли. И еще почти по-детски милой и откровенной. Впрочем, практически то же самое можно было сказать и обо мне.

Я торжественно нажал хромированную кнопку на брелке, двери автомобиля послушно поднялись вверх, словно уши у насторожившейся кошки. Если бы, конечно, кто-то додумался покрасить эту кошку в ярко-голубой цвет.

– А-ха! – закричала рыжая и метнулась внутрь, плюхнувшись в объятия ребристой кожи кресла. Я не стал торопиться, поэтому с хозяйским видом обошел машину, с трудом удержавшись от того, чтобы попинать колеса – какие идиоты вообще это придумали? – и легко опустился на сиденье, потянув дверь вниз. Стало удобно, только приходилось почти что лежать, и это выглядело странным и непривычным. Но непривычным в хорошем смысле этого слова.

– Чувствую себя пассажиром машины времени из старых фильмов, – хихикнула Алиса. – Я в детстве смотрела такие. В них машины работали то ли на ядерном топливе, то ли на мусорных отходах… Не помню. Но здесь все выглядит еще шикарнее, чем тогда. Солиднее, и все такое.

Анатомическое сиденье поскрипывало, подтверждая ее слова. Я со значительным видом поднял брови и воткнул длинный ключ зажигания в гнездо и повернул. Панель управления тоненько бибикнула и замигала зеленым. В двигателе что-то гулко провернулось.

Машина не завелась.

– Водить машину – это искусство, – поучительным тоном сказала Алиса. Она наслаждалась собой, окружающим днем, пахнущим деревом и кожей интерьером – хотелось верить, что и моим обществом тоже.

– Беззвучно пердеть – вот это я понимаю искусство, – огрызнулся я. – А это… просто полезный навык.

Я крутанул ключом в замке повторно, и двигатель, упрятанный, судя по звуку, под десятком дубленых бараньих шкур за нашими спинами, зарычал сытым зверем.

– Пристегните ремни, мальчики и девочки, – сказал я официальным голосом. – Компания «Эл-Ти Ламбо Райд» благодарит вас за то, что вы выбрали именно нас и надеется, что путешествие на этом ворованном, но от этого еще более прекрасном автомобиле оставит только приятные впечатления.

Машина подрагивала на холостом ходу, гул в кабине давил на уши, поэтому я снялся с тормоза и выжал сцепление. «Диабло» радостно фыркнула и заскользила по дороге, быстро ускоряясь.

– Класс… – восхищенно выдохнула девушка рядом со мной. Я промолчал. Я был с ней согласен.

Автомобили вроде «Ламборгини» очень хороши внешне, но ездить на них по городу – извращение, слишком быстро набирают скорость. То есть набирали бы, не будь в городе системы светофоров. В результате их преступной деятельности мы тащились словно беременная каракатица от одного перекрестка до другого. Я промучился таким манером минут десять, потом сообразил выход – рванул на окружную, кажется, пару раз нарушил правила, но выехал-таки на восьмиполосную магистраль безо всяких маленьких мигающих ублюдков и поддал газу как следует.

– Восемьдесят пять миль в час, продолжаем разгон, – сказал я, чтобы что-нибудь сказать. Рядом с Алисой не хотелось молчать. Она была рядом, и она была настоящей – имело значение только это. – Температура за бортом плюс пятнадцать градусов, и на пятьдесят миль вокруг, а может и больше, нет ни единого копа.

– Ты не знаешь этого наверняка, – лукаво посмотрела на меня рыжая сквозь ресницы.

– Открою тебе секрет, дорогая: в Городе-минус-один полиция с самого начала как-то не прижилась. Довольно сложно принуждать к соблюдению каких-то там законов существ, которые на эти законы во-первых плевать хотели, а во-вторых отлично знают, что за это самое наплевательство им ровно ничего не будет. Попробовал бы кто-нибудь оштрафовать Афоргомона за незаконную телепортацию…

Алиса отделалась гримасой, которую можно было истолковать по-разному.

– Из всех богов я знаю только Азатота. Он тоже тут есть?

– Надеюсь, нет, во всяком случае, пока… В общем, здесь нет копов – только автоматические модули, которые подбирают трупы после неудачно завершившихся дискуссий – пару дней назад неподалеку от бара кто-то изрядно повеселился, расколотили мой старый «плимут-фьюри» в тысячу и один осколок, восстановлению не подлежит, разве что по личному указанию парня на облаках, по мановению его морщинистого пальца, да и то вряд ли…

– А ты стал поэтом, Лейтенант… – Алиса неразборчиво хмыкнула и снова уставилась в окно.

Мы были на окраине города; солнца, конечно, не было, но низкие небеса словно бы подсвечивались из неизвестного источника; время от времени по ним словно бы пробегала волна вспышек, и тогда вокруг становилось чуточку яснее. По левой стороне все просматривалось на много миль вокруг, катила свои унылые волны Коктас-ривер, сливаясь дальше, почти у самого моря, с подпитываемым горячими источниками Флегетоном. Там, словно символизируя это слияние, торчал на одинокой скале Херасе-пойнт единственный в округе маяк. Но нам туда было не нужно, я знал места и повеселее.

– Как ощущения? – поинтересовался я, продолжая вести машину. Водительский стаж у меня был так себе, но не свалить машину в кювет на повороте пока получалось. – Кстати, уже можно говорить свободно, Бад вряд ли додумался влепить сюда жучков.

Рыжая поморщилась в кресле.

– Пока непривычно. Это тело… и скорость… и это место… Все непривычно, просто жуть! Здорово меня накрыло тогда, верно? На станции?

– Угу, – подтвердил я. Она не помнила, да и мои воспоминания уже блекли, выцветали, будто древние фотографии, вытеснялись новыми яркими впечатлениями, и хотелось забыть все, что тогда было, забыть, как дурной сон, такой, чтобы после пробуждения только помотать головой – приснится же такое… И Алиса – рядом, яркая, живая, настоящая…

Господи, почему там не оказалось спасателей, и как вышло, что реактор пошел вразнос когда все уже были в двух шагах от выхода, сколько там не хватило, тридцать секунд? И как она умудрилась спасти всех и почти выбраться, схватив при этом смертельную дозу радиации? И эти четырнадцать дней… Черт, целых четырнадцать дней…

Алиса медленно покачала головой. Наваждение рассеялось.

– Бад и остальные знают об этом?

– Не думаю. После взрыва нас обоих расшвыряло в разные места и времена. Тебя – сразу сюда, а меня занесло в одно довольно поганое местечко, пришлось пробираться через какие-то чертовы прерии, вроде Дикого Запада… Там меня и подхватил десантник. Теперь он думает, что я и вправду ковбой.

Девушка хихикнула.

– Ты ему расскажешь когда-нибудь?

– В отдаленном будущем, может быть. В любом случае, он не должен услышать правду от тебя.

– Я похожа на дурочку? – рыжая притворно оскорбилась.

– Ты не хочешь слышать ответа на этот вопрос.

– Ковбой, ты бука, – фыркнула она. Помолчала секунд десять, но больше не выдержала. – Надолго мы здесь застряли?

– Спроси что полегче.

– Это было самое простое. – в кабину врывался свежий воздух, он играл с ее волосами, словно котенок с фантиком, самозабвенно, неутомимо и раздражающе. – Меня эти психи уже начинают доставать.

– Всерьез? Клэм или Бад?

– Нет, не в этом смысле, – она состроила мне рожицу. – Но согласись, что жить в приюте для умалишенных, замаскированный под бар, со временем несколько надоедает. Очень мягко выражаясь.

– Посмотри на это с положительной стороны, – предложил я, – кому придет в голову искать двух специальных агентов из Корпуса Спокойствия в этой дыре?

Алиса фыркнула, но спорить не стала.

– И кстати, – добавил я, – я вытащил тебя не только затем, чтобы мирно поболтать о всяком дерьме, как в старые времена – хотя видит бог, я по ним скучаю – а с более прозаической целью.

– Трахнуть под звуки духового оркестра?

– Если это нужно для задания, мэм, я пойду и на это, мэм, – рявкнул я, приложив кончики пальцев к пустой голове. – Нет, на самом деле мы сейчас едем за покупками.

– Оружие, взрывчатка и прочее дерьмо? – рыжая вся подобралась. – Чтобы свалить отсюда, придется прорываться с боем? Ты уже разузнал насчет местных барыг?

– Нет, ничего такого, – я рассмеялся. – Просто тебе нужна новая одежда и косметика. И еще кое-что по мелочи.

Я впервые видел растерянную Алису.

– Ковбой, тебя на твоем Диком Западе, похоже, крепко приложили по куполу – какая, к дьяволу, косметика?

– Даже и не представляешь, насколько ты права… А косметика обыкновенная – «АртритСтринг Дайм Дифенс» или «Оруэллфлейм», словом, какую выберешь.

На меня смотрели очень круглые и бесконечно удивленные глаза. Ветер продолжал прорываться через систему вентиляции и вытворять разное с отросшими рыжими прядями. И я все еще ее хотел. Чертовщина.

– Ладно, – я сделал широкий жест ладонями, на секунду отлепив их от рулевого колеса, потому что автомобиль делал уже верных сто десять миль по трассе. – Ориентирую, агент.

Алиса вся подобралась, сгруппировалась, будто именно сейчас, на несущейся по дороге машине, на нее намеревались напасть сотни наемников Синдиката.

– Нашей главной задачей является нахождение способа выбраться отсюда, верно? – задал я риторический вопрос. Алиса кивнула. – И не просто выбраться, а по возможности сохранить в целости все жизненно важные органы. Корпус не одобряет калек на службе и почему-то отказывается выплачивать им компенсации. А между тем, в настоящий момент за всей нашей безумной ватагой идет охота. Точнее, в первую очередь за тобой, мы-то уже после увязались.

– Это еще почему?

– Так ведь автобус-то мы взорвали, – пояснил я, невесело скалясь. – В автобусе ехали стандартные мертвые души, направленные в преисподнюю – бандиты, пираты, убийцы, насильники и проститутки. Среди них, само собой, была и ты, хоть пока и непонятно, в каком именно качестве.

—Спасибо, ковбой – комплимент так комплимент…

– Всегда рад оценить тебя по достоинству, дорогая моя… Словом, Харона мы хлопнули, большинство душ упокоили, в результате чего адская приемка недосчиталась кругленькой суммы, и теперь очень на нас обижена. Вывод?

– Мистер Свет вышел на тропу войны? Ты уже написал завещание в мою пользу?

– Мистер Свет – это фигура, масштаб которой еще оценят когда-нибудь наши потомки. А может, предки, не знаю. Он не будет сам заниматься поисками, глупости какие. Но младший заместитель его шестого ассистента, возможно, поговорит к кем-нибудь из верхних боссов Города-минус-один… после чего жить нам может стать совсем кучеряво – и нам четверым, и тебе тоже.

– Я думала, вы договорились зарыть томагавк войны – я помню, в бар приходила Весна, она же работала с ним…

– Опосредованно. И верно, такой договор был, да только он действовал, пока мы выполняли заказы мистера Света. Но в какой-то момент Бад решил разорвать этот контракт. Не продумав последствия, и уж конечно не посоветовавшись с остальными. В результате мы сейчас имеем вялотекущую вражду, которая вот-вот превратится во что-то более серьезное. И когда это произойдет, я не буду ни капельки удивлен.

– Какой тогда смысл менять мне внешность?

– Пока только то, что никто не сумел связать тебя и «Сломанный сон», спасает нас от полномасштабного рейда на бар силами адских демонов, Синдиката или еще кого-нибудь. И меня очень устраивает именно такое положение дел. В массовых побоищах нет ничего плохого – вот только когда ты знаешь, что на помощь ни из-за каких холмов не прискачет кавалерия, становится немного грустно. Смекаешь?

– Ты мог бы просто закрыть меня в баре и не выпускать никуда…

—Верно, но есть еще одна причина: мне может понадобиться твоя помощь в ходе поисков выхода из этого дерьмового городишки. Да и после побега опасность никуда не денется, мистер Свет суров, так что смена внешности – не моя извращенная фантазия, а суровая необходимость. Понимаешь? Маскарад нужен для анонимности, анонимность для перемещения по городу, перемещения приведут к побегу. Вопросы?

– Только один. Смена внешности – все-таки твоя извращенная фантазия?

– О, да. Но об этом позднее. Как тебе идея в целом?

– Неплохо, – призналась Алиса, ворочаясь на сиденье. Я сбросил скорость, следовало съезжать с трассы и снова зарыться в неприветливые каменные джунгли. – У меня были, конечно, и свои варианты; сидение в баре целыми днями – тьфу, черт! – ночами напролет способствует некоторому обострению ума. Я немного разобралась с местной географией, но лучшее, на что меня хватило – угнать машину, выбраться в ближайшее время за город, на Интерстейт 60, и попробовать доехать до Рая. Я слышала, раскаявшихся грешников туда принимают – по большому конкурсу, но все же принимают, на небесах нынче текучка кадров и дикий недобор.

– Ты, должно быть, и в самом деле была в отчаянии, агентесса, – дорога принялась изгибаться между домами, снова появились эти маленькие паразиты-светофоры, приходилось следить за проезжей частью внимательнее. Впрочем, украдкой пялиться на девушку это не мешало. – Поверила в эдакую детскую чушь. К счастью, теперь у тебя есть я.

«Ламборгини» пронзала городской трафик словно иголка – не слишком плотную ткань. Подрезав какой-то медлительный грузовик под аккомпанемент ревущих клаксонов, я ловко ввинтился в крайнюю левую полосу.

– Куда мы первым делом? – вопрос Алисы застал меня врасплох.

– Эмм… – исчерпывающе ответил я. – Ну… надо бы за париком прежде всего, потому что твои рыжие кудри очень скоро примелькаются, и кто-нибудь обязательно вспомнит: «А не про эту ли девчонку нам говорил давеча Дон Балконе?» Ты, мягко говоря, бросаешься глаза, вот что я хочу сказать. С другой стороны, за париком в этой твоей школьной расцветке нельзя, она выглядит, словно прямиком из секс-шопа, видел я там такое…

Алиса как-то неожиданно смущенно разгладила над коленями синюю форменную юбочку.

– Снять? – поинтересовалась она ангельским голосом.

– Было бы неплохо, – признал я. – Увы, не в этой жизни, так ты привлечешь еще больше внимания. Но, как уже было сказано, очень удачно, что у тебя есть я! – я притормозил и щегольски втерся между двумя стоящими у тротуара «мини-куперами». С щелчком открыл отделение для перчаток – локоть при этом коснулся голых коленок Алисы, и меня в очередной раз бросило в жар. Да что ж такое-то?

– Неужели эротическое белье? – восхитилась девушка и тут же погрустнела. – Нет, всего лишь бейсболка…

– Поможет не привлечь внимание всех озабоченных парней, бандюганов и мартовских котов в округе. Давай сделаем это по-быстрому.

– Честно говоря, я думала, ты другое имел в виду, – пробормотала Алиса, когда я тащил ее к дверям магазина под названием «Пробешка», я пару раз слышал, как о нем упоминали немногочисленные девчонки, бывавшие в баре. – Но в качестве заменителя тоже, пожалуй, сгодится.

За что я люблю современные магазины – здесь всем на тебя чихать. Никто не бросается на тебя оголодавшим тигром, бормоча «Чем могу помочь, уважаемые господа, обратите снимание на скидочные товары», никто не вздымает жарким дыханием волосы на затылке. Ходишь, выбираешь? Вот и ходи себе, а надумаешь чего – касса в той стороне.

Мы ходили. Счастье еще, что Алиса, хоть и девчонка, умудрилась не перенять отраву консумеризма от местных продажных дурочек – да она и сама, похоже, понятия не имела, что именно ищет. В результате остановились на легких кроссовках «Скачерс», синих джинсах «Ливон», серой толстовке «Норт Маг» и черной футболке с надписью на груди «Хватит пялиться, я тебе не по карману». Небеса, должно быть, рыдали.

– Я тебя разорю, – обронила заметно повеселевшая Алиса, когда мы покидали магазин. Она переоделась сразу же, срезав ярлычки, старую одежду упаковали в полиэтилен и выбросили в ближайшую урну.

– Да нет, – осторожно сказал я, прикидывая в уме расходы. – Пока еще в пределах бюджета держимся.

– Ты не понял, ковбой, – хихикнула она, направляя меня ко входу в магазин с веселым названием «Психора». – Я говорю в будущем времени. О перспективе. И я не шучу.

Она не шутила.

В магазине продавалась косметика. И как-то в итоге получилось, что Алиса неслась по рядам, словно птеродактиль, вцепляясь то в одно, то в другое, рассматривая какие-то баллончики, тюбики и футлярчики, то с недовольным писком отбрасывая что-то обратно на полки, то с одобрительным ворчанием перебрасывая вещи за спину, в подставленную тележку. Через сорок минут я уже был мокрый, как мышь, а рыжая, кажется, только начала входить во вкус.

– Алис, еще немного, и ты станешь золотым клиентом этого магазина, тогда придется оформлять VIP-карточку с фотографией и личными данными!

Это ее остановило.

– Хм… Ладно, тушь мы взяли, корректор мы взяли, румяна и пудру тоже… Салфетки для снятия макияжа взяли, и даже гигиеническую помаду нашли. Клубничка, моя любимая!

«Мы?»

– Осталось… осталось… – пробормотала Алиса, морща лоб. – А! Влажные салфетки какие-нибудь, да еще пробничек духов. И дезодорант! Ты же хочешь, чтобы от меня пахло приятно, да, ковбой?