Текст книги "Паргоронские байки. Том 3"

Автор книги: Александр Рудазов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Янгфанхофен, ты каждый раз танцуешь вокруг того факта, что Тасварксезен – единственный вексилларий, который вышел в отставку, – заметил Бельзедор. – Мол, были, были еще какие-то случаи, конечно, просто редко и никто их не помнит… Почему ты этого так избегаешь?

– Потому что ему стыдно признавать, что если вексиллария сильно ранят, его тут же разрывают в клочья собственные легионеры, – угрюмо сказал Дегатти. Он все еще не отошел от описания гибели Каана и Кланца. – Не хочет признавать, что не такие уж они благородные воители.

Янгфанхофен ничего не ответил.

Гаштардарон дал Тасварксезену уйти непобежденным. Старик это заслужил. Он в одиночку провел Третье Вторжение, а до того за ним было еще множество побед и удачных кампаний. Он принес Паргорону немало славы и душ… и наверняка сам тоже немало скопил на счету. Долю вексиллария он отдаст после отставки, но останется довольно, чтобы спокойно зализывать раны в своем поместье.

А с чемпионатом за титул успеется. После войны их придется проводить как минимум пять. Четыре вексиллария пали на Парифате, и с ними почти пять тысяч рядовых гохерримов.

Что же до низших демонов… их погибло бессчетно.

Конечно, они очень быстро снова расплодятся, выжившие соберут все сливки, а душевая прибыль с лихвой покроет потери. И все же уход Тасварксезена прозвучал для Гаштардарона похоронным колоколом. Как будто бурная вечеринка подходит к завершению. Блюда еще на столе, и пары кружатся в вальсе – но солнце восходит, и гости начали расходиться.

На Парифате их осталось только двое, демолордов. Он сам и Таштарагис. Глем Божана покалечили еще в прошлом году, Кхатаркаданна сегодня изгнали безвозвратно, а Мараул… Мараул перестал выходить на связь. В Паргорон он не вернулся, но его счет не освободился, так что он либо сбежал, что сомнительно, либо был взят в плен.

И тем не менее, война еще не проиграна. Потери серьезные, конечно, но смертные пострадали гораздо сильнее. Кампанию все еще можно спасти, если разыскать Мараула и получить подкрепление.

– Гламмгольдриг! – воззвал Гаштардарон, прорвав Кромку.

– АУ?.. – раздался чавкающий звук. Желудок Древнейшего, как обычно, что-то жрал.

– Ты уже знаешь о Кхатаркаданне?

– ДА, ОН УЖЕ У МЕНЯ И ЯРОСТНО ДОКАЗЫВАЕТ, ЧТО ЕГО НЕ ПОБЕДИЛИ.

– Изгнание – это не поражение! – донесся жужжащий голос. – Меня одолевали только один раз – Кобалия Совершенная, кошачья богиня! И второму не бывать вовек!

– ЛУЧШЕ УБЕРИ СВОИХ ЛИЧИНОК С МОИХ СЫРОВ! – заревел на него Гламмгольдриг. – ХОТЯ ПОГОДИ, НЕ УБИРАЙ. А ТЫ, РЫЦАРЬ… ЧВАК-ЧВАК… ТЫ ЕЩЕ СМОЖЕШЬ…

– Не жри меня, Гламмгольдриг!!! – донесся дикий вопль.

– НЕ ОТВЛЕКАЙ НАС С РЫЦАРЕМ! ГАШТАРДАРОН, ТЫ МОЖЕШЬ ПРОДОЛЖАТЬ КАМПАНИЮ?

– Да, если пришлете еще хотя бы четыре легиона. И мы имеем право на еще двух демолордов, верно?

– ЭСВЕТАЛЛИЛА УЖЕ ТОЧИТ КЛИНОК. КОГО ТЕБЕ К НЕЙ ДОБАВИТЬ?

– Мистлето, – попросил Гаштардарон. – Кхатаркаданн сработал неплохо, но его прервали. Подбавим огня.

– ОНИ СКОРО К ТЕБЕ ПРИБУДУТ. А КАК ТАМ ТАШТАРАГИС?

– Все еще проваливает все, что ему поручают, – пожал плечами Гаштардарон. – Но он почти неубиваемый, и пока он здесь, я могу не опасаться Аэтернуса.

– А ТЫ ОПАСАЕШЬСЯ?

– Нет. Но пока титаны сосредоточены на Таштарагисе и его Низших, я могу спокойно…

– НЕТ НИЧЕГО ПЛОХОГО В ТОМ, ЧТОБЫ ПРИЗНАТЬ СВОИ СЛАБОСТИ, ГАШТАРДАРОН. Я ВОТ СВОИ СЛАБОСТИ… МНЯМ-МНЯМ… ПРИЗНАЮ. ПОДКРЕПЛЕНИЕ У ТЕБЯ СКОРО БУДЕТ. ПОСТАРАЙСЯ ПОКА ПРОДЕРЖАТЬСЯ И УНЯТЬ ДРОЖЬ В КОЛЕНКАХ. И РАЗЫЩИ МАРАУЛА. МАЛЕНЬКИЙ НЕГОДНИК НЕ ВЫХОДИТ НА СВЯЗЬ, А БАНКУ ДУШ НУЖЕН ДИРЕКТОР.

В отличие от Гаштардарона, а до него Мардзекадана, Эсветаллила возглавляла резерв. Несколько легионов, всегда оставляемые на всякий случай в родном мире. Ключница Паргорона уже тринадцать тысяч лет стояла на страже границ и не единожды отражала нападения из-за Кромки и из бездонной Тьмы. Теперь же ей предстояло отправиться с этим резервом на помощь Гаштардарону и спасти неладно идущую кампанию.

Она была настоящей гордостью своего мира. Рослая и статная, гордая и величественная. Обладательница острого ума и безупречной чести. Столь прекрасная, что даже демолорды предлагали ей руку и сердце. И свято блюдущая кодекс гохерримов, а потому всегда им отказывающая.

Лишь раз ледяная королева не удержала свою алебарду. Лишь раз поддалась искушению… или же была взята силой. Эта история покрыта тайной, а имя отца Клюзерштатена неизвестно даже ему самому. Эсветаллила всегда хранила молчание.

Она только что вернулась после инспекции. Вчера и сегодня Эсветаллила придирчиво изучала легионы. Размышляла, какие взять с собой. Чтобы подкрепление оказалось весомым, их должно быть не меньше четырех. И семь останутся в Паргороне… всего семь. Достаточно ли?

Надо попросить Ксаурра, чтобы бдительней стерег Кромку. Смеющийся Кот – страж неусыпный, но не может быть везде одновременно. К тому же он себе на уме и не очень-то прислушивается к другим демолордам.

В родовой усадьбе обычно было тихо. Эсветаллила жила не пышно, роскоши не любила, гостей принимала редко. Несколько Безликих вели хозяйство, раз в неделю заходил с отчетом бухгалтер, да заглядывал иногда на чай брат.

Но сегодня она сразу почувствовала чье-то присутствие. Высший демон. Перехватив удобнее алебарду, Эсветаллила пронизала мыслью усадьбу и окликнула:

– Садим, ты?..

Но в следующее же мгновение она поняла ошибку. Не бушук, гохеррим… наполовину гохеррим. Эту ауру Эсветаллила узнала бы из миллиона.

– А, Клюзерштатен, – вздохнула она, перемещаясь в гостиную.

– Здравствуй, матушка, – криво ухмыльнулся ее единственный сын, стоя у стола с бутылкой вина. – Давно не виделись.

– Лет восемь, кажется, – кивнула Эсветаллила. – Припоминаю, что ты заходил в попытке одолжить условок.

– Хотя бы сотню, – обнажил кривые клыки Клюзерштатен. – А ты мне отказала.

– Тебе четыре с половиной тысячи лет, – сухо сказала Эсветаллила. – Слишком много, чтобы кормить тебя с ложки и водить за ручку.

– Чего ты, кстати, никогда и не делала.

– Я содержала тебя до двадцати лет. Согласно кодексу. И отправила в Школу Молодых. Согласно кодексу.

– Кодекс, кодекс, кодекс!.. – болезненно скривился Клюзерштатен. – Опять этот кодекс, всю мою жизнь слышу от тебя только про этот кодекс!

– Ты опять за свое? – холодно спросила Эсветаллила. – Неуважение к кодексу – неуважение ко мне. Ты пришел сюда, чтобы устроить очередной скандал?

– Нет-нет, матушка, наоборот, – налил себе вина Клюзерштатен. – Я пришел похвастаться. Выпьешь со мной?

– Благодарю, нет, – отказалась Эсветаллила.

– И правильно, – ухмыльнулся Клюзерштатен. – Вдруг я туда ларитрина подсыпал?

Эсветаллила шутку не оценила.

На самом деле, она вполне ожидала от сына чего-то подобного. Тот с раннего детства обожал подлые розыгрыши. Но сейчас он пьет вино сам, да и бесполезен ларитрин, когда гохеррим держит именной клинок… кстати о клинке…

– Где твоя шпага, Клюзерштатен? – спросила Эсветаллила.

– Сломалась, – беззаботно пожал тот плечами. – Несколько лет назад.

– Несколько лет… ты ходишь безоружным несколько лет?.. – не поверила услышанному Эсветаллила.

– Прежде чем ты разозлишься, скажу, что мой новый клинок почти готов, – поспешил заверить ее Клюзерштатен. – Просто я хочу в этот раз создать нечто особенное… кажется, у меня получается. Думаю, ты будешь мною гордиться, матушка.

– Хотелось бы надеяться.

– Я предлагаю нам начать с чистого листа, – сказал Клюзерштатен, выпивая еще бокал. – Знаешь, матушка, последние несколько лет я провел на Парифате…

– Ты был на войне? – заинтересовалась Эсветаллила. – Я не знала.

– Не как легионер… – покривился Клюзерштатен. – В числе волонтеров…

– Все равно это похвально. Ты там сломал шпагу?

– Да… в неравном бою…

Эсветаллила не услышала в словах сына лжи и кивнула почти с гордостью. Он не так часто делал что-то, достойное гохеррима.

– На Парифате я много думал, – продолжил Клюзерштатен. – Размышлял о том, чего хочу от жизни. И я хочу что-то изменить, матушка. Мне… мне непросто принять кодекс… ты сама знаешь…

– Знаю.

– Но я хочу попытаться… – запнулся Клюзерштатен, глядя в каминное пламя. – Может, я бы снова попробовал попасть в один из легионов… теперь серьезно… Быть может, ты бы за меня замолвила словечко?

Эсветаллила совсем успокоилась. На Клюзерштатена она взглянула даже с некоторой теплотой.

Такую просьбу она выполнит с удовольствием.

– Если ты действительно возьмешься за ум, я попрошу вексиллариев, – сказала Эсветаллила. – В легионах сейчас большая убыль, так что тебя примут в любой… почти в любой. Но вначале придется все-таки закончить клинок. И обзаведись конем… кстати, моя Ежевика недавно ожеребилась.

– Как здорово! – обрадовался Клюзерштатен. – И так вовремя! Давай за это выпьем!

В этот раз Эсветаллила не отказалась. Вино оказалось неплохое, натуральное.

– Хороший букет, – одобрила она, усаживаясь в любимое кресло. – Что за сорт?

– Из погребов Колдующего Императора, – похвастался Клюзерштатен. – Трофейное. Я участвовал в Великой Казни, матушка.

– Обычно чем дольше ты говоришь, тем сильнее плачет мое сердце, – отхлебнула еще Эсветаллила. – Но сегодня все по-другому. Конечно, я бы предпочла, чтобы ты сражался с братьями-легионерами, а не помогал бушукам мародерствовать, но…

– Я нашел там не только вино, матушка, – перебил ее Клюзерштатен.

– О?.. А что еще?

– Один меч, – резко сжал кулак Клюзерштатен.

Щелчок. Эсветаллила мгновенно почувствовала опасность, тут же дернулась переместиться, исчезнуть… но было поздно. В руке Клюзерштатена возникли серебряные часы…

…Они изошли радугой… и время остановилось. Ровно на одно мгновение Эсветаллила оцепенела…

…А следующее стало гибельным.

Плоть разорвало холодным металлом. Все тело охватила боль, а с ней явился смертный холод.

И страшное ощущение невосполнимости ущерба.

Рана была смертельная. Клюзерштатен хорошо подготовил капкан. Адамантовый клинок прошел почти насквозь, прорвал сиденье и вспорол его мать, как свинью на бойне.

И ведь он толком и не применил демоническую силу! Только как активатор! А все остальное – обычная ловушка! Архаичный пружинный механизм! Поэтому Эсветаллила ничего и не заметила – адамант необнаружим даже для демолорда, а пружины в ее любимом кресле были и раньше!

Но она была еще жива. Дергалась в конвульсиях, но смотрела на сына, трясущейся рукой тянулась к алебарде…

– О нет, нет, нет!.. – прыгнул за кресло Клюзерштатен.

Снизу под спинкой торчала рукоять меча. Клюзерштатен дернул, провернул еще сильнее – и легким движением разрезал и кресло, и мать. Замахнулся добить, отсечь ей голову… и клинок встретился с лезвием алебарды.

Даже на последнем дыхании Эсветаллила оставалась воительницей-гохерримом. Она была демолордом. И удар Клюзерштатена она отразила.

Адамант разрубил ее алебарду. Но удар был так силен и внезапен, что меч выбило из руки Клюзерштатена. Он вскрикнул фальцетом, отпрянул… дернул в панике ногой… и сиреневое лезвие отсекло ему копыто.

– А-а-а-а-а!!! – заверещал Клюзерштатен, прыгая на одной ноге. – Нет!!! Нет!!! Не-е-е-ет!..

– В тебе… нет… достоин… ства… – выдавила Эсветаллила, обливаясь кровью. – Гохеррим должен… крепко дер… жать… оружие… и сохранять ли… цо… при ра… не… ни… ях…

Она говорила все медленней, а потом замолчала совсем. Ее глаза остекленели. А Клюзерштатен, что все еще отплясывал и пытался приладить на место копыто, вдруг испытал огромный прилив сил.

Он по-прежнему чувствовал боль в ноге, но одновременно его расперло от космического могущества. Расширилось сознание и все стало казаться возможным. Он пронизал своей волей время и пространство. Одновременно узрел закромочные миры, бездну информационных потоков и мириады душ повсюду. Всем своим существом познал вековечную Тьму – и она стала его лучшим другом и личной собственностью.

Только руку протяни.

– Ух!.. – хихикнул он. – Ха-ха. Ха-ха-ха!.. Аха-ха-ха-ха-а-а-а!!!

Он с опаской покосился на адамантовый меч. Какая подлая сволочь. Нет-нет, надо будет потом его перековать. Сделать привычную шпагу в трости.

Сил ему теперь на это хватит.

– В каком смысле Эсветаллила погибла?! – шарахнул руками о стол Худайшидан. – Как?! Она же еще не покинула Паргорона!

– Это произошло в Паргороне, – бесстрастно произнесла Лиу Тайн.

– Чародеи добрались до нас тут?! – загорелись глаза Худайшидана. – Какой великолепный ответный удар, молодцы! Но теперь-то мы можем драться все, верно?!

– Это не чародеи. Это…

– Кристальная Тьма?.. Как подло с их стороны!.. Как раз когда мы ведем войну!.. Я сейчас выведу кульминатов, и мы…

– Успокойся, Князь, – зло проскрипел Джулдабедан. – Войны не будет.

Вздох Худайшидана был очень тяжелым. А когда ему сказали, как погибла Эсветалилла… когда он увидел гнусную ухмылку Клюзерштатена…

– Ты!.. – схватил его за горло Худайшидан. – Ты не только не гохеррим, ты хуже любого гхьетшедария!..

– Эй, – лениво сказал Гариадолл. – Выбирай слова.

– Почему ты сделал это именно сейчас?! – отшвырнул Клюзерштатена Худайшидан. – Почему сейчас?!

Изо рта у него хлынула черная пена. Вне себя от бешенства, Гниющий Князь потянулся к маске… но Клюзерштатен отщелкнул рукоять трости. Сверкнул сиреневый металл.

– Давай не начинать битву калек, – притопнул он об пол культей. – Она будет скорее жалкой и потешной, чем доблестной.

– НЕ ЗАПАЧКАЙТЕ МНЕ КОВРЫ И ГОБЕЛЕНЫ, – брюзгливо прогудел сверху Гламмгольдриг.

– Нет у тебя тут никаких ковров и гобеленов, – огрызнулся Худайшидан.

– НУ ТЕПЕРЬ ВОТ ЕСТЬ, – чуть дернул глазными стеблями Темный Господин.

И действительно, нижнее пространство мгновенно устлали ковры, а вокруг расцвели гобелены. Лиу Тайн переглянулась с Ярлыком Мазекресс, и обе покачали головами.

– Все-таки давайте его убьем, – предложил Худайшидан.

– Поддерживаю, – присоединился Джулдабедан.

– Я согласен! – прорычал еще кто-то. – Я его лично готов убить!

– Он ничего не нарушил, – бесстрастно произнес Бекуян. – Не преступил никаких законов. Давным-давно было решено нами всеми, что демолорды не убьют другого демолорда, если его действия не вредят всему Паргорону.

– Так его-то еще как вредят! – возмутился Худайшидан.

– Но на тот момент он еще не был демолордом.

– И что?!

– Мы понимаем, что гохерримам всегда только в радость кого-нибудь убить, – тихо сказала Лиу Тайн. – Но в Паргороне есть не только ваш кодекс, но и наши общие договоренности и установления. И нам не нужен новый виток гражданских войн. Не сейчас, когда мы так озлобили против себя богов.

– Ладно, – поднял руки Гниющий Князь. – Ладно. Вы предлагаете смириться с тем, что мы потеряли нашу Ключницу, а взамен получили козломордого клоуна, убившего собственную мать? Ладно, я смирюсь.

Тон Худайшидана был холоден, и взгляд тоже оставался холодным. Но свой меч он стиснул так, что тот издал неслышный стон.

– Кого пошлем на Парифат вместо Ключницы? – спросил он, чуть промедлив. – Мне запрещено. Джулдабедан слишком занят. Неплохо было бы Агга, но…

– Агга против смертных? – хмыкнул Гариадолл. – Право же, Князь. Даже если бы нам не запретили посылать кульминатов, это как давить тараканов валунами. Столп Паргорона этих человечков даже не увидит.

– В таком случае отправляйся ты сам, – предложил Худайшидан. – Покажи пример, Шутник.

Гариадолл демонстративно зевнул. Давно миновали времена, когда у него вызывали интерес войны. Это развлечение древний демон испробовал во всех формах и не нашел в нем ничего занятного.

– Не хочешь? – почти ласково спросил Худайшидан. – Действительно, зачем нам все эти воители, защитники, полководцы, лидеры… Мы же тут просто клуб веселых друзей. Каждый занимается тем, что ему нравится.

Джулдабедан хмыкнул, с одобрением глядя на своего последнего собрата-Зуба.

– Есть новости, – снова подал голос Бекуян. – Минуту назад завершилась битва Таштарагиса и Аэтернуса.

– КАКАЯ УЖЕ ПО СЧЕТУ? – спросил Гламмгольдриг. – КТО-ТО ИЗ НИХ НАКОНЕЦ-ТО ПОГИБ ИЛИ ЭТИ КОКЕТКИ СНОВА ПОВАЛЯЛИ ДРУГ ДРУГА И РАЗОШЛИСЬ?

Демолорды уже распахивали кэ-очи. Бычьеголовый и Неразрушимый за годы войны выдержали пять поединков, и многие в Паргороне делали на них ставки. Даже храки в своих убогих халупах спорили, кто победит в итоге.

На несколько минут все забыли о большой политике и увлеченно смотрели повтор битвы. По пояс в океане месились два колосса – черноволосый титан и синий скелет с бычьим черепом. Они колошматили друг друга с непредставимой мощью, швырялись рифами и шваркали испаряющими сам воздух лучами. Таштарагис размахивал своим громадным мечом, Аэтернус дрался голыми руками… и видно было, что далеко не в первый раз эти двое выясняют отношения.

– Нет, ты видел?! – пихнул Худайшидана кулаком в плечо Джулдабедан. – Ты видел, как он бездарно пропустил удар?!

– Таштарагис, тупица, у тебя же клинок в руке! – орал Худайшидан. – Меч, используй меч!.. не маши им, как мельница крыльями!

– ПОДАЙТЕ МНЕ ЕЩЕ КУРОЧКИ! – ревел Гламмгольдриг.

А потом битва завершилась. Аэтернус поднял Таштарагиса на весу и сломал ему хребет о колено. В море посыпались синие кости, а титан поймал на лету пылающий череп. Сдавил его… стиснул… и развеял пылью.

– Он сдох? – с надеждой спросил Худайшидан.

– Нет, – сказал Бекуян, чуть заметно мерцая. – Таштарагис еще вернется. Хотя на этот раз восстановление займет три года, не меньше.

– Ну замечательно. Он теперь бесполезен. На Парифате у нас остался только Гаштардарон, и вопрос встал еще острее… кого пошлем вместо Ключницы?

Демолорды переглянулись. Какое-то время царило молчание. В кэ-оке все еще отражался воздвигшийся до самых облаков Аэтернус. Титан нашарил на морском дне меч Глаций, взвесил его на руке… и швырнул в голубые небеса.

– Их Заколдованный Император ведь все еще жив? – спросил Гариадолл.

– КОЛДУЮЩИЙ ИМПЕРАТОР, – поправил Гламмгольдриг. – ПОПРОШУ БЕЗ ОСКОРБЛЕНИЙ, МЫ С ЕГО ДЕДУШКОЙ ДРУЖИЛИ.

– Мы можем продолжать до упора, конечно, – произнесла Мазекресс. – Но, по-моему, уже очевидно, что устрашить еще сильнее мы их не сумеем. А на полное завоевание мы потратим больше энергии, чем получим от его плодов.

– Они научились с нами сражаться и могут вести войну еще много лет, – согласилась Лиу Тайн. – К тому же если мы слишком затянем, то дадим богам повод обвинить нас в злоупотреблении. А в этом случае мы вряд ли даже останемся при своих.

– Осталось убедить в этом Гаштардарона.

– Рыцарь сравнительно молод, но он разумен. Он знает, когда поединок проигран и лучше отступить.

– В отличие от некоторых, – посмотрела на Худайшидана Мазекресс.

– Это называется целеустремленностью, Матерь Демонов, – учтиво сказал тот. – Встречается среди тех, кто может… какой там был глагол?.. передвигаться.

Мазекресс никак это не прокомментировала. Они с Лиу Тайн, Бекуяном и Ге’Хуулом негромко посовещались, а сверху над ними нависал Гламмгольдриг.

– Новых легионов не отправляем, – наконец подытожил Бекуян. – Демолордов тоже.

– Но уже отправленные пусть продолжают, – согласилась Мазекресс. – Без завоевательной цели, просто сбор душ.

– ЕЩЕ НЕМНОГО ЖАТВЫ НА СЛАДКОЕ, – прогудел Гламмгольдриг. – А Я БУДУ СМОТРЕТЬ.

– Гохерримы опять будут лить кровь ради ваших прибылей, – процедил Худайшидан. – Мы, плоть от плоти Древнейшего, единственные здесь действительно первородные, будем гибнуть ради выгоды бушуков и гхьетшедариев!

– Ой, Князь, только не начинай снова эту канитель, – поморщился Гариадолл. – И вы не единственные среди нас первородные, кульминаты тоже. И ларитры… в некотором смысле.

– Они вообще вышли из трупа Легких, – фыркнул Худайшидан, косясь на Лиу Тайн и Дорче Лояр.

– Мы все вышли из одного трупа, – нахмурился Джулдабедан. – Шутник прав, Худайшидан, не надо снова поднимать эти древние счеты. Частей Древнейшего осталось слишком мало.

Худайшидан стиснул кулак, но ничего не сказал.

– Хорошо, в таком случае, с главным мы определились, – сказала Мазекресс, внимательно на него глядя. – Перейдем к менее важным вещам. Клюзерштатен, встань на середину. Прошу мажоритарных акционеров Банка Душ проголосовать за утверждение нового демолорда.

Гохеррим-полукровка заискивающе улыбнулся. Процедура была довольно формальной, и все это понимали. Эсветаллила не оставила завещания, и у нее был только один сын. Других она то ли не рожала, то ли они все умерли еще до рождения Клюзерштатена – он никогда не интересовался. Какую-то часть, возможно, мог бы получить ее брат, но теперь уже поздно.

А просто взять и отнять счет в Банке Душ невозможно. Только передать по доброй воле, это краеугольный камень системы. И убивать его демолорды тоже не станут – никто не хочет возвращаться ко временам Десяти Тысяч Лет Войны.

Но проголосовать они все же проголосовали. И Клюзерштатен следил за этим с напряжением. Он не знал, что будет, если он не получит большинства, но проверять не хотел.

Конечно, Худайшидан, Джулдабедан и Янгфанхофен проголосовали против. Эти трое глядели на Клюзерштатена с нескрываемым отвращением, и их симпатий он точно никогда не заслужит. Но большинству остальных, к счастью, было все равно, а Таштарагис, Гаштардарон и Мараул отсутствовали.

К тому же Клюзерштатен заблаговременно ублаготворил некоторых демолордов. Счет у матушки был большой, хватило на много подарков.

И не только в условках. После того, как он перековал украденный меч на скрытый в трости клинок, остались целых три обломка. Из них получились три дамских стилета – и Клюзерштатен презентовал их Дорче Лояр, Совите и Тьянгерии. Те остались весьма довольны, а Дорче Лояр еще и замолвила за него словечко перед маменькой.

– Двадцать семь и семь сотых процента за утверждение, – подсчитал Бекуян. – Тринадцать и девяносто три сотых процента против. Десять и одна сотая процента отсутствуют и в голосовании не участвуют.

– Поздравляем, Клюзерштатен, – сказала Мазекресс. – Теперь ты один из нас.

– Этот ублюдочный хромец стал демолордом, – закатил глаза Джулдабедан. – Куда мы все катимся?

– УБЛЮДОЧНЫЙ ХРОМЕЦ, ХО-ХО, – прогудел Гламмгольдриг. – НЕПЛОХОЕ ПРОЗВИЩЕ. ХОТЯ… УБЛЮДОЧНЫЙ – КАК-ТО ИЗЛИШНЕ. БУДЕШЬ ПРОСТО ХРОМЦОМ.

Клюзерштатен только пожал плечами. Ну да, это не так впечатляет, как Рыцарь Паргорона или Величайший Господин, но они-то свои прозвища заслужили делами. А ему еще только предстоит впечатлить Паргорон…

– И как, впечатлил он? – с иронией спросил Бельзедор.

– Нет, – коротко ответил Янгфанхофен.

– Не проголосовали Бго, Глем Божан, Таштарагис, Гаштардарон и Мараул, – добавила Мазекресс. – Гаштардарону я сообщаю прямо сейчас… он не в восторге. Что же до Мараула… Банк Душ не может существовать без управляющего. Кто-то должен его вернуть.

– Лучше бы он погиб, – заметил Худайшидан. – Тогда бы мы просто выбрали нового.

– Его пленением Абраксол нанес вреда гораздо больше, чем мог бы нанести убийством, – согласилась Лиу Тайн.

– ПОШЛЕМ КОГО-ТО ЕГО СПАСТИ. ДОРЧЕ ЛОЯР ИЛИ КСАУРРА, – предложил Гламмгольдриг.

Охотница и Смеющийся Кот переглянулись. Им чаще всего поручали миссии за пределами Паргорона – правда, обычно предстояло кого-то убить или похитить. Но иногда случалось и спасать.

– Темный Господин, позволь сказать, – вкрадчиво заговорил Клюзерштатен. – Если это не покажется дерзким, я бы предложил свою кандидатуру.

– ТЫ?.. ХО-ХО-ХО…

– Просто я тут самый новенький, – раскланялся Клюзерштатен. – Хочу делом доказать, что буду служить Паргорону не хуже моей матери.

Вернись к жизни Эсветаллила, она бы расхохоталась. Окажись здесь Гаштардарон, он бы заверил всех, что кто угодно будет служить лучше Клюзерштатена. Услышь это Мараул, он бы потребовал любого другого спасителя.

Но никого из них тут не было. А остальные демолорды Клюзерштатена толком не знали. Слышали, конечно, об этом позоре Ключницы, но кто он такой, что собой представляет… для них он был просто выскочкой из самых низов третьего сословия.

А то, как он стал демолордом, на многих произвело впечатление. Хитрый, пронырливый, беспринципный тип. Такой действительно хорошо подходит для подобных операций.

– МЫ ПОЗВОЛИМ ТЕБЕ СЕБЯ ПРОЯВИТЬ, ХРОМЕЦ, – благосклонно произнес Гламмгольдриг.

Так Клюзерштатен вернулся на Парифат. Но торопиться с розысками не стал – хотя одна догадка у него уже была. Война все еще тлела, разоренный Бриароген смердел Кхатаркаданном, а императорский дворец охраняли, как… как императорский дворец. Император Абраксол находился там почти неотлучно, а встречаться с ним Клюзерштатен не рвался.

К тому же он вообще не хотел форсировать события. Миссия у него трудная, миссия у него долгая… а кое-кто в Паргороне намекнул ему, что все только выиграют, если она затянется. Да и самому ему будет полезно какое-то время погулять за Кромкой, не мозолить глаза другим демолордам. Пусть привыкнут, что среди них теперь есть такой Хромец, пусть перестанут воспринимать как нечто чужеродное.

А то Худайшидан… Клюзерштатен опасался, что тот все-таки не выдержит, сорвет маску.

Так что он просто… отдыхал. Как в старые добрые времена. Гулял по Парифату, наслаждался новообретенным могуществом… кстати, нужно будет пообщаться с Садимом, матушкиным бухгалтером. Обычно с переходом счета в другие руки к нему прилагается и банкир-бушук, но это не обязательное условие. Всегда можно отказаться, выбрать другого бухгалтера… и Клюзерштатен собирался отказаться. Он терпеть не мог Садима, этого чванливого скрягу.

И вообще он намеревался свести общение с бушуками к минимуму. Как и прежде, подавать уже готовые декларации.

Нет уж, на нем они много не заработают.

Так прошли полтора года. Время от времени Клюзерштатен сообщал, что Мараул все еще не найден, но он над этим работает. Мол, все очень непросто, тайну знает один Абраксол, а подобраться к нему непросто даже демолорду… особенно демолорду.

А потом в степях Земелета, к югу от Трещины, от Пыльной Пустоши, состоялся поединок, ради которого Клюзерштатен прервал свои розыски и явился поболеть. Правда, он не был уверен, кому из бойцов желает победы, но его это не останавливало.

Арикед Черный. Сильнейший боевой маг Парифатской империи. Через полтора года после Великой Казни он бросил вызов Гаштардарону. Вызвал на поединок Рыцаря Паргорона – один на один, победитель получает все.

Они успели хорошо узнать гохерримов, эти парифатские колдуны. Любой другой высший демон послал бы их в задницу. Да и Клюзерштатен только рассмеялся бы на такое предложение. Но гохерримы, и особенно Гаштардарон… для них это как сладкая музыка.

Вызов от волшебника поплоше Гаштардарон бы все равно не принял, конечно. Он переборчив, с кем попало клинки не скрещивает. Но Арикед за годы войны успел себя прославить, успел зарекомендовать. Он дрался с Таштарагисом и помогал изгонять Кхатаркаданна, а уж простых гохерримов на его счету набрались десятки.

А кроме того, он убил Приторолгана. Тот был старым, опытным вексилларием. Одним из лучших. После того поединка Гаштардарон запомнил Арикеда Черного, и охотно согласился сойтись с ним один на один.

Их было двое. В северном полушарии Парифата начиналась весна, степи Земелета покрылись свежей травой – и на этой бескрайней равнине стояли демон и человек.

Оба были облачены в черное. Арикед казался двойником Гаштардарона – поменьше ростом, без рогов, но все равно удивительно крупный и крепкий для человека. Рукава бугрились мышцами, по плечам струились золотые волосы, в пальцах подрагивал огромный посох… скорее боевой шест, отлитый из бронзы.

– Неплохой стиль, демон! – крикнул Арикед. – Давай, начинай по готовности! Не боишься меня?!

Гаштардарон чуть слышно зарокотал, извлекая меч. Свой великолепный клинок Счастье Боя. Тот много поглотил душ за эти годы, в том числе титанов и великих магов… но Арикед обещал стать лучшим трофеем из всех. Сильнее него на этой планете разве что сам Абраксол, да Аэтернус еще.

Все начинаются на «А». Забавное совпадение.

Об этом Гаштардарон думал, уже летя вперед. Он метнулся молнией, а Арикед стоял недвижимо. Выставил защитные поля, напряженно смотрел на демона.

Мгновение!.. и гохеррим врезается в экран. Клинок вошел в него, как в масло, чары затрещали. Гаштардарон увидел, как искажается эфирный рисунок, как ломается система печатей.

Очень мощное заклятие. Простым напором его не взять. К тому же… Гаштардарон прислушался.

– Иди сюда! – повторил Арикед, вскидывая посох. – Я тя загашу!..

Но не сдвинулся с места. Гаштардарон тоже остановился, поводя мечом.

Печати… печати уходят куда-то в сторону. Вот это все – оно не просто защищает Арикеда.

Демолорд на секунду закрыл глаза. Пронизал мыслью пространство, узрел все на вспашку вокруг…

– Не отвлекайся, демоняка! – тут же шарахнул Арикед.

Очищающее Копье. Белый пламень накрыл Гаштардарона, опалил ему кожу, перехватил дыхание… но он ушел из-под удара. Исчез и появился в другом месте.

И в то же время увидел, что таится внизу.

Система пещер. Полости. Настоящее кольцо туннелей, окружающее их с Арикедом.

И в ней – множество смертных душ. Магов, постаравшихся скрыть свое присутствие.

Гаштардарон все понял мгновенно. Они пытаются повторить тот же трюк, что с Кхатаркаданном. Заманили его – и собираются изгнать. Заклятие уже готовится, вот-вот вспыхнут лучи огромной печати… а смертный перед ним просто тянет время.

Но на сей раз там нет императора Абраксола и других величайших магов. Им не удалось бы скрыть свое присутствие, их Гаштардарон бы почувствовал. И сама печать другая, на десятерых… десятерых очень сильных магов…

– Э, чего задумался?! – снова швырнул вспышку Арикед.

Слабовата. Просто отвлечение. Гаштардарон отбил ее мечом… и топнул ногой. Еще раз, еще. По земле побежали трещины…

Почва просела.

– Ты попрал святость поединка! – гневно воскликнул демолорд, ударяя снова.

Не мечом. Просто демонической силой. Гаштардарон приказал земле не быть – и все полетело в преисподнюю. Взметнулась туча пыли, пещеры рухнули.

От горизонта до горизонта образовалась расщелина. Она все продолжала расширяться, осыпались с грохотом камни. Солнце закрыло серым облаком, подул раскаленный ветер.

И из этой завесы вылетел черный силуэт. Рогатый демон со светящимся мечом втягивал души… десятки душ чародеев.

Они все погибли мгновенно. Гаштардарон не стал марать клинка о тех, кто не чтит честного боя. Просто приказал им умереть – и все умерли. Даже те, кто занимался именно тем, что защищал остальных, отвлекал внимание, подавлял демоническую силу… все умерли.

Они просто не справились с гневом демолорда.

Остался только Арикед. Он единственный устоял в этой волне.

– Э… ну… – растерянно произнес он, тоже паря над облаком пыли. – Ладно… Это все равно не я придумал. Так даже проще будет.

– Жалкие оправдания, – указал на него пальцем Гаштардарон.

Арикед вздрогнул. Его ударило демонической силой. Воля демолорда прошила его будто невидимой стрелой.