Текст книги "Паргоронские байки. Том 3"

Автор книги: Александр Рудазов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

На секунду ему захотелось проткнуть демоницу прямо сейчас. Выхватить клинок, отыграться на ней за все… заодно и счет пополнить. Но из тьмы сверкали глаза других самоталер. Их тут были десятки, они всегда гуляют возле «Соелу».

И тронешь одну – вцепятся все. Самоталер не так могущественны, как ларитры, но дюжина их высосет и гохеррима. Тем более – такого жалкого, как Клюзерштатен.

– Пожалеете, – мрачно пообещал он, уходя прочь. – Все еще пожалеете.

А тем временем Лиу Тайн уже текла в другой мир, сливаясь с туманами Лимбо и частично просачиваясь сквозь Кромку. Мелкие духи и дикие эфирные сущности разбегались с пути ларитры, как рыбешки – от плывущей акулы.

Погас Центральный Огонь, что пылает в центре паргоронской чаши. Вспыхнули на мгновение два желтых солнца, освещающих обычные планеты смертных. Промелькнула бесконечная река Урда, полухаотического мира. И все залило блаженным, струящимся отовсюду светом Сальвана.

Лиу Тайн сосредоточилась и снова приняла облик старушки в очках и с узелком седых волос. Она сконденсировалась на пороге Небесной Канцелярии, центра сальванской администрации. Четверть пространства закрывал бесконечный стержень Облачной Вершины, а с другой стороны простирался многоярусный Гиалис, громадный город небожителей. Вдали на огромном облаце плыл Диамполид, бриллиантовый дворец Космодана.

При появлении ларитры, да к тому же демолорда, стражи Канцелярии сразу подобрались. Два могучих Светоносных вскинули сияющие клинки, а святой Асвайлин стиснул узловатый посох. Но Лиу Тайн лишь приветливо кивнула и прошла внутрь. Ее проводили напряженными взглядами.

Сейчас меж Сальваном и Паргороном нет состояния войны. Сальванцы не запрещают демонам посещать свой мир, пока те соблюдают все правила и установления. Наоборот, они это приветствуют, надеясь, что если демон воочию узрит, как хорошо быть светлым духом, то и сам обернется к свету.

В Сальване даже есть специальное учреждение – департамент реабилитации темных существ. Там демонов и нечистых духов пытаются перевоспитывать, дают новую работу, обучают полезным навыкам… тем, что считают полезными сальванцы. Успехи скромные, но небожители тоже бессмертные и им тоже довольно скучно.

Конечно, никто здесь не надеется перевоспитать демолорда. И Лиу Тайн здесь хорошо знают – она посещает Небесную Канцелярию почти каждый год. Но все равно небожителей беспокоит ее присутствие.

– Мир тебе, Алемир, – произнесла ларитра. – Ты получил нашу заявку?

Бог правосудия насупил густые брови. Перед ним вспыхнули лазурные письмена сальванского языка, он распахнул их во всю ширь и гулким голосом произнес:

– Мир и тебе, Лиу Тайн. Жаль, что мои слова не могут получить буквального воплощения.

– Учитывая характер заявки?.. – чуть склонила голову ларитра. – Кажется, Гламмгольдриг оформил ее по всем правилам.

Алемир с предельной неохотой кивнул. Почти десять лет минуло с тех пор, как закончилось то, что на Парифате прозвали Третьим Вторжением. И все это время Небесная Канцелярия искала повод отказать Паргорону в его претензиях.

В тот раз они не вышли за рамки. «Вторжение» – слишком громкое слово для той череды набегов. Они просто появлялись в ночи, обрушивались на какой-нибудь город – и через несколько часов тот переставал существовать. Сальван каждый раз отправлял гневную ноту, но Паргорон отписывался тем, что это частная инициатива пиратов-гохерримов, и виновные строжайше наказаны. Пару раз даже выдали каких-то мелких сошек, позволили кинуть их в Хиард.

Там ведь не было ни одного демолорда. Один-единственный легион – Первый. Вексиллария Тасварксезена. И как только Парифатская империя поняла, что происходит, как только была задействована армия… демоны просто исчезли. Отступили, получив первый же серьезный отпор.

Смертные ликовали. Смертные праздновали. Смертные гордились тем, что прогнали демонов из своего мира.

Смертные даже не подозревали, что это всего лишь пролог. Проба сил, разведка боем.

Нынешняя Парифатская империя – раздувшийся колосс. Высокоразвитая магикальная цивилизация, занявшая целую планету… причем планету огромную. Она серьезный противник даже для Паргорона – и Тасварксезен два года прощупывал ее слабые места.

На Парифате никто не узнал, что еще до начала Третьего Вторжения к императору Парифата являлся один из демолордов. Являлся – и требовал отдать ему ни много ни мало, а половину целого континента. Остракии, того самого материка, что был создан двести лет назад Бриаром Всемогущим, величайшим волшебником в истории своего мира.

Паргоронские крючкотворы обосновывали это тем, что Бриар сотворил Остракию не в одиночку. Он сделал это совместно с Гламмгольдригом, Темным Господином Паргорона. Причем ничего за это не заплатил. Даже не дал выбора – просто призвал и заставил. Вынудил себе служить. Пригрозил смертью. Гламмгольдриг получил глубокую душевную травму и по сей день до конца не оправился от страха.

Он бы удовлетворился любым пустяком в награду. Хотя бы признанием его заслуг. Хотя бы тем, чтобы его имя носил… нет, даже не сам континент, а крохотный островок.

Но Бриар не дал ему и этого, жадный волшебник.

Ничего не дал.

И теперь, двести лет спустя, Гламмгольдриг отплакался, пришел в себя и пошел требовать свою законную половину. А когда парифатский император прогнал его взашей, обругал, да еще и пригрозил спустить собак… нет, Гламмгольдриг не мог этого снести. Со стенаниями он помчался к богам, жаловаться на злых смертных и молить о справедливости.

И слезы текли из его стебельчатых глаз…

– Янгфанхофен, прекрати юродствовать, – вздохнул Бельзедор. – Перебарщиваешь.

– Я не понимаю, – сказал Дегатти. – Даже если учесть, что ты юродствуешь… неужели такого обоснования было достаточно?

– А ты посмотри на себя, Дегатти, – ухмыльнулся Янгфанхофен. – Посмотри на ваши же смертные королевства. На ваши войны. Какие выдумываются поводы к их началу. Ничтожные, высосанные из пальца, каждый раз скрывающие банальное желание пограбить. А если можно вам – почему нельзя нам?

– Но вы же просили об этом у богов…

– А ты думаешь, боги не воюют с нами и друг с другом? Думаешь, боги не используют высосанных из пальца поводов, чтобы куда-то вторгнуться, захватить очередной мир? Ты слишком хорошего о них мнения.

Удовлетворять такую заявку богам безумно не хотелось. Десять лет они тянули и канителили. Десять лет вынуждали посланцев Паргорона бродить по инстанциям. В чем-чем, а в бюрократии Сальван знает толк. Большинство Светлых миров живет в высшей степени упорядоченно, а это означает огромное количество законов, правил, инструкций и ритуалов.

Но Паргорон тоже не вчера родился. Уже не раз проходил через эти предварительные ласки. И сегодня Лиу Тайн явилась на финальное слушание. Кульминацию десятилетней тяжбы.

Даже сейчас Алемир продолжал оттягивать неизбежное. Но Высший Судья – не только бог правосудия, истины и ключей. Он еще и хранитель мирового порядка. Хранитель баланса и равновесия.

В том числе – баланса между Светом и Тьмой.

И в конце концов он скрепя сердце произнес:

– Финальное слушание состоится в зале Последнего Суда. Явитесь туда в полном присутствии.

Лиу Тайн прикрыла глаза – и оказалась посреди белоснежного сияния. По левую сторону выросла мясная громада Гламмгольдрига, а еще дальше стоял гохеррим в маске на пол-лица.

Перед тремя демолордами воздвиглась трибуна с пятью богами. В центре восседал сам Космодан, слева – Алемир и Елегиаст, а справа – Херем и Просперина.

Небесный Отец, Высший Судья, Летописец Вечности, Хранитель Времени и Владычица Судеб.

– О СВЕТЛЫЕ БОГИ, ТОЛЬКО НА ВАС МНЕ ТЕПЕРЬ И НАДЕЯТЬСЯ! – прогрохотал Темный Господин. – ЗАСТУПИТЕСЬ ЗА ОБИЖЕННОГО СИРОТУ!

– Замолчи! – прогремел Космодан, крепко сжимая скипетр. – Не превращай слушание в балаган!

Лик владыки Сальвана был темен от гнева, брови сошлись на переносице. Он едва сдерживался, чтобы не обрушить на демонов громы и молнии. Но что скажут боги других миров, если он попрет законы гостеприимства и убьет того, кто явился к нему на суд?

Пусть даже тот открыто глумится.

– Я ЗАМОЛЧУ, ИЗВОЛЬ, – сказал Гламмгольдриг. – ХОТЯ НЕ МОГУ НЕ ЗАМЕТИТЬ, ЧТО Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СИРОТА. И ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ОБИЖЕН И ОСКОРБЛЕН. СМЕРТНЫЙ ПАХТАЛ МНОЮ ОКЕАН, КАК МУТОВКОЙ!.. МНОЙ, ТЕМНЫМ ГОСПОДИНОМ ПАРГОРОНА! СНЕС БЫ ПОДОБНОЕ КТО-НИБУДЬ ИЗ ВАС, СВЕТЛЫХ БОГОВ?!

Космодан сверлил его мрачным взглядом. Происходящий фарс был ему глубоко отвратителен, но он не мог отказать просто потому, что такова его божья воля. Невозможно отрицать, что Гламмгольдриг был призван величайшим волшебником Парифата. Бриар сделал из этого акцию, которая вознесла его на трон. Получил от демона все, не дав взамен ничего.

И таком образом ненароком создал повод. По всем вселенским установлениям у Гламмгольдрига есть право на половину того континента, Остракии. И он честь по чести пытался вначале получить ее в досудебном порядке.

Конечно, за двести минувших лет этот континент заселили миллионы смертных, и никто ни за что бы не отдал его половину демонам… но это уже частности.

Так что Гламмгольдриг властен осуществить взыскание силой. Правила высших сущностей на его стороне.

Это может показаться несправедливым. Но следует понимать, что именно эти самые правила защищают смертных все остальное время. Не позволяют тварям из-за Кромки проникать в любые миры беспрепятственно и пировать там вволю. Не будь этих правил, миры бы не успевали наполняться жизнью, постоянно страдая от катастроф, а боги и демоны находились в состоянии вечной войны. Повсюду царил бы кромешный ужас.

И также следует понимать, что если бы эти правила были категоричнее, если бы они не ограничивали жатву, а полностью запрещали… демоны просто отказались бы их соблюдать. Они все-таки тоже неотъемлемая часть мироздания. Они существуют и будут существовать, нравится вам это или нет. И, как и всем остальным, им необходимо чем-то питаться.

А если вас не устраивает их рацион… то отчего вы миритесь с тем, что другие существа точно так же убивают и пожирают друг друга? Не души, а только плоть – но так ли уж велика разница? Если вы такой моралист, то убейте свою кровожадную собаку, убейте кровожадного кота. Убейте самого себя за то, что из-за вас гибнут невинные курочки, свинки и коровки.

А если вы этого не делаете – не лезьте к другим со своими нравоучениями.

Дегатти поперхнулся говяжьим стейком и с ненавистью посмотрел на Янгфанхофена.

– МЫ ОБРАЩАЕМСЯ К ЛИМБИЧЕСКОМУ ДОГОВОРУ! – прогремел Гламмгольдриг. – МЫ МНОГИМ ТОГДА ПОСТУПИЛИСЬ И ПОЛУЧИЛИ ОПРЕДЕЛЕННЫЕ ГАРАНТИИ!

– Вы неоднократно нарушали условия договора, – холодно произнесла Просперина.

– Как и вы, – напомнила Лиу Тайн. – Но с нашей стороны их нарушали лишь частные лица и незначительно. Мы этого не одобряли и всегда пресекали. Вы же открыто…

– Мы удовлетворяем вашу заявку, – вскинул руку Алемир. – У вас есть право взыскать вам положенное. Однако, согласно договору, мы установим три ограничения.

– Каких? – осведомился Худайшидан.

– На Парифат ступит не более семи демолордов. Среди них не будет никого из здесь присутствующих. И вы не можете использовать кульминатов.

– Да чтоб вас!.. – озлился Худайшидан. – Гламмгольдриг!.. Ты зачем меня сюда притащил?!

– Ты чем-то недоволен, убийца Цидзуя? – нахмурился Алемир.

– МЫ ОЧЕНЬ ДОВОЛЬНЫ, – заверил Гламмгольдриг. – ВОИСТИНУ ТЫ СПРАВЕДЛИВЕЙШИЙ ИЗ БОГОВ.

Гламмгольдриг действительно остался очень доволен. Да, Сальван урезал ему возможности. Но не критично. Семь демолордов… это даже больше, чем нужно.

А что не получится выгулять кульминатов… это жаль, конечно, но против смертных они не особенно и нужны. Пусть лучше остаются дома – на случай, если нападут менее щепетильные небожители, вернутся из бездонной Тьмы ла-ционне или опять заявится гигантский хтоник вроде Виркордерана.

– Кроме того, мы сохраняем право на три вмешательства, – произнесла Просперина, богиня судьбы. – Трижды мы можем помочь…

– НЕТ, – перебил ее Гламмгольдриг.

– Что значит «нет»?! – вспылил Космодан.

– Я ГОВОРЮ «НЕТ» – И ЭТО ЗНАЧИТ «НЕТ»! – проревел Темный Господин, раздуваясь во весь зал, почти затмевая льющуюся со всех сторон благодать. – МЫ ОБРАЩАЕМСЯ К ПРАВИЛУ О ВЫСОКОМ РАЗВИТИИ! ВЫ НЕ ВМЕШИВАЛИСЬ В СУДЬБУ ПАРИФАТА СЛИШКОМ ДОЛГО, И НЫНЕШНЕЙ СТАДИИ РАЗВИТИЯ ОНИ ДОСТИГЛИ БЕЗ ВАШЕЙ ПОМОЩИ! СЛЕДОВАТЕЛЬНО, ВЫ ПОТЕРЯЛИ НА ЭТО ПРАВО! ТЕПЕРЬ ОНИ ОТНОСЯТСЯ К ДЕЕСПОСОБНЫМ ЦИВИЛИЗАЦИЯМ И ОБЯЗАНЫ ЗАЩИЩАТЬ СЕБЯ САМИ!

– Вы специально дожидались, пока Парифат объявят самостоятельным миром? – холодно спросила Просперина.

– КОНЕЧНО!

– Но мы согласимся на три вмешательства, если вы отмените три ограничения, – злорадно предложил Худайшидан.

Боги хранили молчание. Их лица застыли – пятеро из Двадцати Пяти с немыслимой скоростью обменивались мыслями, изучали древние законы и установления, искали прецеденты и возможные лазейки.

Наконец Елегиаст чуть заметно мотнул головой.

– Они в своем праве, – откинулся в кресле Алемир. – Мы не можем юридически обосновать отказ. Лимбический договор…

– Мы можем просто снова применить произвол, – неохотно пробормотал Космодан. – У меня есть право…

– К нему нельзя обращаться слишком часто, – бесстрастно произнес Херем, бог времени. – Даже единичное обращение к произволу есть сдвижение в сторону Хаоса.

– Думаю, я могу злоупотребить еще разок…

– Мы не можем постоянно нарушать правила. Ты лучше всех знаешь, что бывает…

– Я помню! – перебил Космодан с болью в голосе. – Я прекрасно помню!

– Может, обратимся к демиургам? – негромко предложила Лиу Тайн. – Пусть они нас рассудят.

– Я УЖЕ СОСТАВИЛ ЗАПРОС, – прогрохотал Гламмгольдриг. – МОГУ ОТПРАВИТЬ ПРЯМО СЕЙЧАС. ПУСТЬ ВСЕ УЗНАЮТ, ЧТО САЛЬВАН ТРЕБУЕТ ОТ ДРУГИХ СОБЛЮДЕНИЯ ПРАВИЛ… НО САМ ИХ НЕ СОБЛЮДАЕТ!

Боги угрюмо переглянулись. Демиурги – высшая из сил мироздания, но сила эта холодна и отстраненна, как космический вакуум. Демиурги мыслят глобальными категориями, оперируют тысячами миров, и их не заботят отдельные судьбы и мелкие склоки. Решением демиурга может стать разрубание Парифата пополам, разделение его на две планеты – и одну он отдаст демонам.

– Мы удовлетворяем вашу заявку, – сквозь зубы процедил Космодан.

3798 год до Н.Э., Парифат, Хоризаген.

Вода и воздух кипели. Над Саргаритским проливом плыло громадное облако – и из него сыпались демоны. Бесконечные развраги и чрепокожие обрушивались в океан, на гигантские корабли, управляемые хламенариями. Раскаленные демоны с лавой вместо крови палили из страшных жерл, уничтожая очередной портовый город.

Побережье Остракии планомерно зачищалось уже седьмые сутки. Отряды боевых чародеев не успевали вступать в бой – легионы Паргорона появлялись, наносили удары и тут же исчезали. Улетучивались в Туман, исчезали за Кромкой.

Уже больше года это происходило по всему Парифату. Демоны нападали буквально повсюду. Иногда огромными, почти неодолимыми силами, целыми легионами по сто тысяч боевых демонов. А иногда только когортами или вообще малыми диверсионными группами.

Они воевали рассеянной сетью. Наводили страх, сеяли террор. Крушили отдельные города, ломали порталы, били по ключевым точкам. Им не требовалось уничтожать или захватывать империю, какие-то материальные сокровища. Они хотели только запугать всех, сломить сопротивление, лишить Парифат военной силы – а потом брать добычу тепленькой.

– Дамы и господа, мы ведем нашу проесводку с мола Хоризагена, одного из красивейших городов молодого континента… а, тля, уберите его от меня!..

Журналистка дико заверещала, прикрываясь от летучего аргера защитным экраном. Вскинув пальцы, она сложила знак и швырнула в демона отражающее заклятье. Того отбросило, но он тут же ринулся на девушку снова… и был пронзен очищающим клинком. Выпрыгнувший из Тени летучий чародей несколько секунд давил аргера в призрачном захвате, а потом втянул в колбочку-поглотитель.

– Барышня, ушли бы вы за шпили, – устало сказал он. – У вас ведь даже добивалки нет.

Журналистка бросила взгляд на черный треугольник, висящий у чародея на груди. Так называемое «Горькое спасение», амулеты-чакроразрушители. Их начали выдавать участникам боевых действий несколько лун назад. Демоны наступали неумолимо, собирали свою ужасную жатву – и император Абраксол приказал лишить их хотя бы добычи.

Это добровольно. Носить добивалки никто не заставляет. Мало хорошего в том, чтобы душа в момент смерти разрушилась и отправилась сразу на Кровавый Пляж.

Но альтернатива еще хуже, поэтому бойцы носят амулеты почти поголовно. Надевают непосредственно перед сражениями.

Летучий чародей огляделся. Битва подходила к концу. Из Бриарогена телепортировали подкрепление, явился сам Арикед Черный, и демоны растворялись в воздухе. Несколько гохерримов пустили огненные вспышки, а их самый главный швырнул в воздух здание, подцепив его громадным гарпуном.

Но они все-таки отступают. Снова.

– Несколько слов для наших проезрителей! – набросилась на летучего чародея журналистка. – Как вас зовут, сколько вам лет, в каком отряде служите?! Что можете рассказать о ходе войны?!

– Звот Бецалли, тридцать восемь лет, Пятый Охранительный, – неохотно представился чародей. – А рассказать… что рассказывать?.. Воюем. Защищаем империю.

– О, мы в эфире?! – подлез к нему другой чародей. – Мама, мама, мир тебе!.. Я в Остракии! Мы опять победили, я вечером отзеркалюсь!

Журналистка отвела назад лучевую линзу, чтобы захватить в сферу обоих героев. Этот второй был намного моложе, и уже обзавелся алмазическим протезом вместо ноги, но улыбался весело, задорно.

– Что можете сказать нашим проезрителям?! – спросила она у него.

– А… да нормально все! – растерялся паренек. – Здоровья проезрителям! Выдержки! Вы там не волнуйтесь, мы демонам жопу надерем, [цензура] их…

– Довольно, довольно! – перебила журналистка, морщась от писка духа-словоглота. Проесводку смотрели и дети. – Давно воюете? Какие самые сильные впечатления?

– Давно, давно, – закивал юноша. – Вторую луну. Вот, ногу мне гохеррим оттяпал. Но это не так уж плохо, я-то ему оттяпал башку!

Он дико, чуть безумно заржал. В глазах запрыгали маленькие бушуки. А журналистка донельзя обрадовалась удаче – редко удается встретить того, кто сумел убить гохеррима. Даже для боевых чародеев эти твари почти неуязвимы.

– Меня Каан зовут! – торопливо пожал журналистке руку юноша. – Я ваши сводки обожаю, мы их всем отрядом смотрим!

По молу шагали мастеровые големы. Убирали обломки, расчищали портальный зев. Несколько магов-чистильщиков озаряли воздух, уничтожали остаточные миазмы. Демоны одним своим присутствием загрязняют эфир, а тут все-таки город, населенный пункт. Если все оставлять как есть, люди потом будут болеть, а дети могут рождаться с уродствами.

– Так, это что здесь? – окликнул Бецалли и Каана высокий полуэльф. – Пресса?.. Прессу убрать.

– Нельзя убирать! – заволновалась журналистка. – Люди должны видеть успехи на фронте, им это нужно, как никогда! Приказ командования!

– Барышня, я сам командование, – покачал головой полуэльф. – Это была только первая волна, ступайте за шпили.

Журналистка только теперь узнала это лицо, и у нее округлились глаза от возбуждения. Сам Камильф Хладнокровный, первый советник императора!

Разумеется, она ни за что не уйдет теперь за шпили! Умрет, но не уйдет!

– Хотя бы наденьте чакроразрушитель, – устало произнес Камильф, услышав ее эмоции. – И держитесь подальше – сейчас тут будет очень…

– МММММОООООО!!! – донесся издали басовитый гул, похожий на коровье мычание.

Все вокруг завибрировало. Землю тряхнуло, океан вздыбился. Кожа у людей покрылись мурашками, сердца неровно застучали.

– Арикед, он здесь, начинай, – негромко произнес в воздух полуэльф.

Снова страшно громыхнуло. Между небом и землей сверкнули вспышки – и из них выступил колоссальный синий скелет с бычьим черепом. Громадный меч полыхнул дугой – и воздвигся айсберг. Таштарагис схватил его – и швырнул прямо в город.

Глыба льда рухнула с космической силой – но врезалась в щиты. Кольцо шпилей создавало энергетическую защиту.

Хоризаген – крупнейший город Остракии, его главный порт, настоящая столица континента. Демоны уже не в первый раз его атаковали, и разрушения причинили воистину ужасные.

Но сегодня чародеи подготовились. Камильф, первый императорский советник, возглавил операцию лично. Арикед Черный вздымал экраны, швырял вспышку за вспышкой, а элитные летучие чародеи отражали булавочные уколы низших демонов. Камильф же тем временем наблюдал, как из-под земли выдвигается… жерло.

Черное, блестящее, с нарастающим синеватым сиянием. Поверхность в несколько слоев испещрена рунами. Похожая на искусственный вулкан, звездная катапульта раскрыла лепестки пылающего зева – и Камильф стиснул кулак.

Он принял непосредственное управление. Связал себя с гигантским артефактом – и одновременно послал сигналы шести другим наводчикам. Еще три звездных катапульты в Остракии, одна на Флиперии и по одной на берегах Драконии и Ящеризии. Глаза Камильфа замерцали, он проводил расчеты.

– Первый, – чуть слышно произнес он. – Второй… третий…

Паузы были тщательно рассчитаны. Расстояния между катапультами выверены идеально. Полуэльф смотрел на шагающего к молу Таштарагиса, выжидал…

– Кхраа-а-а!..

Бецалли, Каан и еще четыре чародея полоснули лучами. Демоны хлынули сразу отовсюду, и в том числе три гохеррима. Всадники на паргоронских конях обнажили клинки, волна зубов и когтей ринулась к Камильфу… и увязла в синем паре. Камильф вскинул руку, не переставая считать.

– Барышня, уберите сферу, уберите сферу! – завопил Каан, оттаскивая журналистку. – Это что, прямой эфир?!

– Конечно! – попыталась вырваться девушка.

– Но нас же кто угодно может видеть!..

– Ничего страшного, пусть смотрят, – спокойно сказал Камильф, загибая последний палец. – Шквал. Барышня, наведите линзу на Бычьеголового.

И журналистка тут же перевела линзу. В сфере оказался громадный демолорд, машущий ледяным мечом.

И ядра звездных катапульт, семь пылающих шаров.

Впрочем, их увидели только потом, на замедленном повторе. Они летели с такой скоростью, что не уследить никакому глазу.

Таштарагиса просто жахнуло со всех сторон.

Он все-таки успел отбить одно ядро мечом. Но хватило и шести. Колоссальный скелет будто засветился изнутри, его охватило пламенем, а океан испарился на две вспашки вокруг. Обнажилось дно, в нем появился кратер – и посреди него пылал Таштарагис.

В Паргороне за этим наблюдали шесть демолордов. Смотрели в развернутое кэ-око с живым интересом.

– Он сдох? – с плохо скрытой надеждой спросил Худайшидан.

Таштарагис не сдох. В экране было видно, как его кости осыпаются пеплом, но тут же собираются обратно, восстанавливаются в туманную фигуру. Удар сразу из шести звездных катапульт даже для демолорда оказался сокрушительной плюхой – Таштарагис покачивался, оставаясь не до конца материальным. Мертвенный свет в его глазницах померк, но постепенно разгорался снова.

– Жив, – прокомментировала Лиу Тайн. – Отступает.

– Отступает, едва получив отпор, – хмыкнул Джулдабедан. – В этом весь он.

Другие демолорды тоже захмыкали. Они пристально следили за ходом войны. Поначалу в ней участвовали только четыре легиона и только один демолорд со своей личной гвардией, Низшими. Все надеялись, что этого будет достаточно – и этого было бы достаточно для большинства обычных миров.

Но они явно недооценили Парифатскую империю. Ее не получалось нагнуть с такой легкостью.

– Все-таки было ошибкой посылать первым Таштарагиса, – заметил Джулдабедан. – Он систематически подводит нас.

– Он родом с Парифата, – напомнила Лиу Тайн. – У него есть застарелые права на этот мир и все еще действующая неприкосновенность. Он самый логичный кандидат.

– С точки зрения дипломатии – может быть. Но не с точки зрения здравого смысла. Он проваливает все, за что берется. Не умеет руководить и командовать.

– А что еще хуже – он каким-то образом каждый раз остается жив, – добавил Худайшидан. – И продолжает занимать место в наших рядах. Честное слово, я буду только благодарен смертному, который сумеет его грохнуть.

– Живучий ублюдок, этого у него не отнять, – согласился Джулдабедан. – Ну что ж, отправим ему подмогу? Думаю, еще шесть легионов и три демолорда.

– Лучше десять легионов и четыре демолорда, – сказал Гаштардарон, внимательно изучавший битву. – И я уже собрал свою котомку, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Итого четырнадцать легионов? – усомнилась Эсветаллила. – Не многовато ли? Надо оставить что-то и на защиту тылов. Кристальная Тьма в последнее время проявляет интерес к нашим перемещениям.

– Ты не останешься без войск, Ключница, – пообещал ей Гаштардарон. – Но взгляни сама.

В кэ-оке продолжала бушевать битва. Таштарагис уходил, скрывшись под облачным покровом, а смертные чародеи добивали низших демонов. Каан, паренек на блестящем протезе, окутал гохеррима замедляющими чарами и дрался с тем на равных, словно с обычным мечником.

– О, вторая! – провозгласил он, отрубая гохерриму голову очистительным лезвием. – Кажется, начинаю собирать коллекцию!

– Хорошо, я согласна, – сказала Эсветаллила, глядя на лучащуюся от счастья рожу смертного. – Какие легионы возьмешь?

– А кто из вексиллариев уже на жатве? – уточнил Гаштардарон.

– Тасварксезен, Бракиозор, Хаварпагон и Приторолган.

– Тогда Роскандрахара, Грагголовагга и Демкельдегрора, – первыми назвал своих старых приятелей Гаштардарон. – Сунгурамулу с ее псами. Раххалагана и Грашнатурраса. Ну и еще четверых… любых. Посмотрим, кто давно не ходил погулять.

– А насчет демолордов есть пожелания? – спросила Лиу Тайн.

– Я бы присоединился охотно, – вздохнул Худайшидан.

– Одного гохеррима будет достаточно, – помотал головой Гаштардарон. – Мне и так придется толкаться локтями с Таштарагисом. Я лучше возьму кого-то для площадных атак. Кхатаркаданна… и Глем Божана… Против смертных они незаменимы.

– Я польщен, – улыбнулся восседающий в дальнем углу Глем Божан. – Буду рад составить компанию, Рыцарь.

– А четвертый? – спросила Лиу Тайн, отмечая что-то у себя в блокноте. – Хочешь, я попрошу Мистлето? Он спалит там все дотла.

– Нет-нет, – возразил Гаштардарон. – Могучие бойцы – это здорово, но ключевой момент войны – снабжение. Так что я подумал кое о ком другом.

– Нет!.. – завизжал Мараул, срывая с лысой башки колпак. – Ни за что! Я не пойду!

– Рыцарь Паргорона оказал тебе честь, желая сражаться с тобой плечом к плечу, – процедил Худайшидан, нависая над директором Банка Душ. – Уважительной причины для отказа у тебя нет и быть не может.

– Да я же не гохеррим, я даже не ларитра!.. Какая там от меня польза?!

– Гохерримов там и так четырнадцать тысяч. А вот вас, бушуков, явная нехватка. Так что собирайся!

Мараул истерично заверещал. Худайшидан склонил голову, прислушался и спокойно сказал:

– Когда демолорд издает такие звуки, это оскорбление для моего слуха. Ты еще захрюкай.

Мараул и захрюкал. Бушук превратился в жирную свинью, упал на пол и пустил слезу.

– Я тяжко болен, у меня свинка! – заохал Мараул. – Уйди, Князь, оставь меня, пока не заразился!

– Не придуривайся, – пнул его Худайшидан. – Вставай и иди на войну!

– Я банкир! – зарыдал в голос Мараул. – Я же не вояка! Я больной старый бушук!

– У нас не так много вариантов, – терпеливо сказал Худайшидан. – Ты, как к тебе не относись, входишь в большую пятерку. И ты единственный из нас можешь отправиться на Парифат. Ты ведь не подпадаешь под сальванское условие.

– Мазекресс тоже не подпадает! – заныл Мараул. – Пошлите ее!

– Как ты себе это представляешь, придурок?! – аж поперхнулся Худайшидан.

– Не знаю, выкорчуйте ее!

– Суть Древнейшего, почему все, кроме гохерримов и кульминатов, какие-то… проблемные?.. – потер переносицу Худайшидан. – Мараул, ты там не будешь один. С тобой будут четырнадцать легионов и четыре демолорда!

– Почему только четыре?! Нам же разрешили семерых!

– Двоих мы пока оставляем про запас. На всякий случай.

– Просто вы хотите меня сгноить. Оставить Банк Душ без управляющего! Чтобы все пошло прахом, все пошло прахом!..

– Мараул, мы тебя даже не в авангард посылаем! – почти застонал Худайшидан. – Ты будешь снабжать войска, прикрывать их своим колдовством, собирать трофеи, подсчитывать потоки душ…

– Под… подсчитывать потоки душ?.. – подняла морду жирная свинья.

– Ну да, что вы там, бушуки, умеете делать лучше всех… Брать проценты с каждого чиха, обдирать честных солдат, заслуживших свою добычу пролитой кровью…

– А, да, это я могу, – превратился обратно в бушука Мараул. – Хорошо, милый Князь, ты меня уговорил. Если это нужно ради Паргорона, я пойду… я очень болен и стар, но я пойду…

– Я старше тебя, – зло прошипел Худайшидан. – Но я не прибедняюсь.

Он невольно коснулся своей маски. Если кто из демолордов и мог назвать себя больным, то это как раз он. В его голове будто постоянно пылало пламя. Разум и все тело разрывались от бесконтрольной, кипящей Тьмы.

Эта агония родилась прежде него самого. Он получил ее до того, как появился на свет. До того, как обрел самосознание. Но он как-то умудрялся ее терпеть, как-то жить с ней.

И поэтому ему особенно мерзко было смотреть на хнычущего трусливого бушука. У этих убогих созданий нет ни капли достоинства. Ни тени гохерримского духа. Дай им волю – и они бы никогда ни с кем не воевали, а просто торговали со смертными, скупая души за гроши. Многие владыки с удовольствием продают посмертие своих подданных – и бушуки этим пользуются.

Худайшидана титулуют Гниющим Князем. Но он гниет снаружи, а Мараул – внутри. Как и все его сородичи.

Конечно, Мараул отправился на Парифат не в одиночку. Он прихватил с собой десять тысяч родственников и друзей. Десять тысяч бушуков, в том числе семь банкиров.

– Родные мои! – всплеснул он когтистыми пальчиками. – Моя любимая семья! Гохерримы не справляются без мудрого руководства! Давайте поможем нашим дорогим друзьям в нашем общем деле и ко взаимной выгоде!

В отличие от самого Мараула, остальные бушуки были воодушевлены. Они уже потирали ручки, подсчитывая будущие прибыли. Многие приоделись, нарядились в военные камзолы, крохотные кирасы, золотые шлемы с перьями. На поясах рогатых карликов висели изящные шпаги и табельные мешки для добычи, а за плечами – миниатюрные мушкеты, огнеметы, бластеры. Бушуки любят работать с техногенными мирами и многое оттуда заимствуют.

– Вы же идете на войну, а не на парад, – заметил Гаштардарон, глядя на орду марширующих карликов.

– Пожалуйста, дай моей семье повеселиться, – попросил Мараул, похожий на железный бочонок. – Возможно, не все они вернутся домой.

– Мараул, а тебе будет удобно в такой броне? – усомнился Рыцарь Паргорона. – Мы собирались использовать вас в качестве колдунов, а не метать во врагов вместо ядер.