Текст книги "Криабал. Тьма у ворот"

Автор книги: Александр Рудазов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Глава 15

Мектига, Плаценту, Джиданну и Дрекозиуса продержали взаперти почти три дня.

Хотя как взаперти... Демоны просто кинули их в огромную яму, где уже сидели две дюжины индивидов. В основном мужчины, но было и три женщины. В основном люди, но были и два эльфа, гоблин, орк, кобрин и еще какое-то странное, будто покрытое ногтями существо.

И как три дня... Попавшие в яму понятия не имели, сколько прошло времени. Над ними раскинулось черное небо, освещаемое лишь зарницами на горизонте и морем огней во дворце Хальтрекарока.

Среди сидящих в яме только искатели Криабала были настолько глупы, что явились к демонам сами. Остальных похитили, выдернули из домов, из собственных постелей. Дрекозиус подробно расспросил каждого и узнал, что некоторые жили даже не на Парифате, а на каких-то других, фантастических планетах.

Сбежать не получалось. Джиданна была тут не единственной волшебницей – среди похищенных оказалось еще целых три чародея. Но в этой яме никакое колдовство просто не действовало.

Пробовали и иные методы. Один из пленных, например, умел удивительно ловко лазать по стенам. Не с первой попытки, но он таки ухитрился выбраться наружу... только для того, чтобы попасть в руки храпоидов. Те несли наверху дозор, швыряя обратно каждого, кто показывался из ямы.

Кормили из рук вон плохо. Голодом не морили, пищи давали вдоволь, но Джиданна отказывалась к ней прикасаться, глотая свои Пилюли Сытости. Все те же храпоиды просто приволакивали огромный котел белесой вонючей жижи и опрокидывали его в яму. Была это вроде бы каша, но такая мерзкая на вид, вкус и запах, что сходу ее начал есть только Плацента.

Ему даже понравилось.

Но и он был страшно недоволен. Полугоблин ночь-ночьскую шатался по яме, ныл, ко всем приставал и задирался. Дрекозиусу даже пришлось выручать его, когда он украл золотую ложку у одного толстяка.

В отличие от жреца и полугоблина, волшебница и дармаг ни с кем не общались. Джиданна послала свою белку за пределы ямы и переместила сознание в ее тело. Крохотного зверька храпоиды то ли не замечали, то ли не обращали внимания – и она искала путь к спасению, пока ее человеческое тело не начинало голодать или хотеть в уборную.

Мектиг же просто сидел молча. Мрачный как туча дармаг все прокручивал в голове свой короткий бой с храпоидами. Когда Мектиг вызвал любого из них на честный хольмганг, пузатые демоны только заржали, а потом набросились все вместе. Каждый из них был почти вдвое выше Мектига – конечно, они с легкостью его одолели. Даже не убили – просто выбили секиру и швырнули сюда, в эту поганую яму.

Демоны. Мектиг ненавидел демонов.

Выволокли их из ямы на четвертый день... вероятно, на четвертый. Часов ни у кого не было, солнце не всходило и не заходило, так что время определяли на глазок. Дрекозиус за это время спал ровно три раза, поэтому считал, что прошло трое суток.

Наверх подняли не только их – всех пленных. Вместе с искателями Криабала их оказалось двадцать семь. Было двадцать восемь, но тот упорный стенолаз выбирался снова и снова, пока храпоидам это не надоело. В яме не видно было, что они с ним сделали, зато крики, хруст, а потом чавканье слышали все.

Грязных и голодных узников привели в товарный вид. Помыли, накормили от пуза, даже исцелили раны. Вернули отобранное оружие – в том числе секиру Мектига.

И вот наконец все увидели, для чего их похитили, для чего столько времени продержали в яме. Храпоиды провели несчастных на огромную, покрытую рубиновым песком арену. Мектиг в юности сражался на такой, когда показывал доблесть великому конунгу Свитьодинара.

Но здесь заправлял совсем не конунг. На трибунах шумели и кричали демоны – тысячи ужасающих демонов. Одни были неотличимы от людей, другие похвалялись рогами или звериными харями, третьи вообще явились словно из ночного кошмара.

Когда перед чудовищами предстали их жертвы, они зашумели вдвое громче. Пленники столпились в центре арены, озираясь, тщетно пытаясь спрятаться друг за друга. Демоны хохотали над их испуганными лицами и швырялись испорченными плодами.

Но вот гомон стал стихать. В огромной, убранной алым бархатом ложе появился человек. Многие демоны при виде его привстали, кто-то оглушительно засвистел, другие захлопали.

– Темный Балаганщик... – прошептала Джиданна.

Хозяин арены театрально раскланялся. Выглядел он человеком, но это и был Хальтрекарок – один из всемогущих демолордов Паргорона. Рослый мускулистый красавец с волевым подбородком, он махал зрителям и ослепительно улыбался.

Одеждой Хальтрекарок себя не отягощал. Все желающие могли видеть, чем одарила его природа – причем щедро одарила. Тело демолорда отличалось идеальными пропорциями, бугрилось мышцами и поневоле вызывало зависть.

– Приветствую вас, мои дорогие друзья! – воскликнул Хальтрекарок. Хорошо поставленный голос заполнил всю арену, эхом отозвался в каждом ухе. – Я бесконечно рад видеть вас у себя в гостях! Пусть вас не ослепляет мое великолепие – я точно такой же, как и любой из вас! Только в тысячу раз умнее, красивее, богаче и могущественнее... но в остальном точно такой же!

– Что с нами сделают, дочь моя? – чуть слышно спросил Дрекозиус.

– Хотела бы я знать, отче, – пробормотала Джиданна. – Но думаю, нам сейчас все объяснят.

А зрители на трибунах восторженно внимали Хальтрекароку. Хозяин этого демонического представления лучезарно сиял, рассыпая свои речи:

– Я счастлив видеть всех вас, друзья мои, но троих из вас – особенно! Поприветствуем наших почетных гостей! Сегодня нас почтили своим присутствием два демолорда и Князь Тьмы! Впервые после освобождения и возвращения домой, обновленный и посвежевший... Кхатаркаданн! Та, о ком вздыхают все демоны мужеского пола, прекраснейшая из прекрасных... Дибальда! И наш специальный гость из великолепнейшего после Паргорона миров... Асмодей!

В ложе Хальтрекарока приподнялись и лениво помахали две фигуры. Уродливый рыхлый демон с ослиными ушами и красивая, пышногрудая, но очень толстая женщина.

А позади них в ложе взметнулось что-то бесформенное, похожее на тучу мух. Оно тоже сформировало подобие машущей руки, но тут же опало, разлетелось жужжащим роем.

Кроме почетных гостей в ложе Хальтрекарока сидели несколько молодых девушек. Разного цвета кожи и волос, одетые в прекрасные платья или нагие, не все людского племени, но все – умопомрачительно прекрасные.

– И почтим еще и память тех, кого среди нас больше нет, – поднял кубок вина Хальтрекарок. – Выпьем за того, кому я посвящаю сегодняшние игры – моего покойного друга Гелала. Он любил жизнь, но жизнь не любила его. Он любил женщин, но так и не нашел своей единственной. Он любил своих детей, но одна из них отплатила ему черной неблагодарностью. Для тебя, друг. Для тебя.

Хальтрекарок выпил половину кубка, а вторую вылил на песок арены. Он прищелкнул пальцами и в руке (лапе, щупальце, клешне) каждого зрителя тоже появился кубок вина – и каждый тоже выпил половину, а вторую вылил.

От такого количества вина песок у трибун стал влажным, а воздух наполнился терпким запахом. Искатели Криабала, не сговариваясь, жадно потянули носами – но пленникам вина никто не предложил.

– А теперь, когда мы покончили с формальностями, перейдем же к тому, чего мы все с таким нетерпением ждали! – провозгласил Хальтрекарок. – Перейдем к крысиным бегам! Приветствую вас, смертные!

Пленники молча на него уставились. Никто не знал, что их ждет, но выглядело все так, словно ничего хорошего.

И опасения оправдались. Сверкая белоснежными зубами, Хальтрекарок объявил, что им предстоит войти в его потрясающий, изумительный, известный на весь Паргорон лабиринт. Там их ожидают увлекательные конкурсы и испытания, преодоление ловушек и решение головоломок, а также встречи с удивительными и необычными животными. Все они окажутся в разных, случайных местах, и их цель – найти выход, вернувшись на эту арену.

А зрители будут наблюдать за их приключениями, болеть и делать ставки.

– Есть ли у вас какие-то вопросы? – любезно спросил Хальтрекарок.

Кто-то поднял дрожащую руку:

– А там будет... опасно?

– Конечно, – довольно подтвердил Хальтрекарок. – Безумно опасно. Я лично придумывал самые сложные ловушки и препятствия. А уж те монстры, что я для вас отобрал... о, вы будете потрясены! Все для вас!

– Но... но мы же можем погибнуть!

– Я буду очень разочарован, если этого не произойдет. Однако спешу вас обрадовать – все, кто пройдет лабиринт, получат награду. Бесценный дар, самое великое сокровище, какое только может пожелать любой из нас... жизнь. Да-да, вы не ослышались! Каждому, кто пройдет лабиринт, будет дарована жизнь! И не надо меня благодарить, я и сам знаю, насколько я щедр и великодушен.

Хальтрекарока никто и не собирался благодарить. Пленники в ужасе таращились на него, на орущие орды зрителей, на темный зев лабиринта.

– Эй, ты! – гаркнул один из пленников – тот самый толстяк, у которого Плацента украл ложку. – А если мы откажемся участвовать?! Если просто сядем на землю и не станем бегать по твоему лабиринту?!

– Умрете здесь и сейчас, – спокойно ответил Хальтрекарок. – Зачем мне игрушки, которые не хотят играть?

Кулаки толстяка сжались, он возмущенно уставился на демолорда, но смолчал. А Хальтрекарок с хитрецой продолжил:

– Однако у меня есть для вас еще один сюрприз... надеюсь, приятный. Чтобы сделать соревнование более интересным, я ввожу ограничение на количество победителей. Жизнь будет дарована не более чем половине из вас. После того, как ровно половина из вас, мои любимые игроки, покинет лабиринт, выход закроется.

– Что?! – заорал толстяк. – Это возмутительно! Я отказываюсь участвовать на таких условиях!

– А с чего ты взял, мой дорогой маленький подсвинок, что у тебя есть какой-то выбор? – прищурился Хальтрекарок. – И вообще, тебе не кажется, что ты немного перебарщиваешь с плюшками? Тебе не помешало бы сбросить немного веса.

Сказав это, он прищелкнул пальцами, и у толстяка... отвалились руки. Без крови, без боли – просто упали наземь, словно у деревянной куклы.

Толстяк какой-то миг даже не понимал, что произошло... а потом закричал. С надрывным диким ужасом.

– Так гораздо лучше, не правда ли? – улыбнулся Хальтрекарок. – Ну так что, есть здесь еще недовольные оказанной им честью?

Пленники подавленно смолкли. Зато зрители явно одобрили шутку демолорда – по трибунам пошли глумливые смешки. Сидящая в ложе Дибальда расхохоталась так, что ее телеса заходили ходуном.

– Итак, давайте подытожим, – сказал Хальтрекарок. – Вас здесь ровно двадцать семь – темная севига. Половина сегодня умрет. Половина останется жить...

– Э-э... господин Хальтрекарок!.. – рискнул поднять руку какой-то парень. – Но... но двадцать семь не делится пополам!

Хальтрекарок поморщился, на секунду задумался и щелкнул пальцами. Парень вскрикнул и осыпался серой пылью.

– Итак, вас здесь ровно двадцать шесть, – продолжил Хальтрекарок. – Половина сегодня умрет. Половина останется жить. Сами решайте, кто кем будет.

– Я останусь жить, – мрачно произнес Мектиг.

Плацента промолчал, но подумал так же. Джиданна стала напряженно вспоминать заклинание Перерождения. А Дрекозиус... Дрекозиус впервые в жизни попытался воззвать к богам.

Те не откликнулись, разумеется.

– Ну что ж, думаю, мы разрешили все спорные вопросы ко всеобщему удовлетворению, – довольно кивнул Хальтрекарок. – Пришло время начать крысиные бега! Спасибо за участие в шоу, мои дорогие игроки! Хорошего вам настроения, здоровья... и держитесь там.

– Советую так и сделать! – поспешно шепнула Джиданна, крепко обхватывая Мектига. – Держитесь за меня покрепче!

Дрекозиуса не надо было долго упрашивать, Плацента тоже мгновенно схватился за то, до чего дотянулся – и очень вовремя. Хальтрекарок в очередной раз щелкнул пальцами – и все исчезло.

Пленники перенеслись с арены в игровой лабиринт.

Всех разбросало по его случайным местам. Но те, кто держался друг за друга, остались вместе. В том числе и четверка искателей Криабала.

– Удачная была мысль, дочь моя, – похвалил Дрекозиус, разглядывая покрывающий стены плющ.

– Удачная, – согласилась Джиданна. – Кстати, вы уже можете убрать руки, отче.

– Мне кажется, стоит пока оставить их там, где они есть. Одни боги знают, что еще сулит нам злой рок.

– Уверяю вас, в этом уже нет нужды.

Еще в яме Джиданна рассказала остальным все, что знала о Хальтрекароке. Не так уж и много – по-настоящему глубоко демонов изучают в институте Апеллиум, где готовят магов-призывателей. Джиданна же окончила Унионис.

Тем не менее, базисные знания получают все волшебники. Паргорон – лишь один из множества демонических миров, но на протяжении всей истории он был тесно связан с Парифатом. Перечислить его владык-демолордов может даже волшебник-школяр... да и обычные люди многих из них знают. Кто не слышал о Темном Господине, Матери Демонов или Паргоронском Купце? Даже детям рассказывают о них сказки – пугающие, жуткие сказки.

Но Темный Балаганщик известен не так хорошо. Он не из первой когорты демолордов, его могущество и власть не так велики. Ни Мектиг, ни Плацента, ни Дрекозиус до всей этой истории не слышали его имени.

Но Джиданна слышала. Хальтрекарок славен грандиозными зрелищами, что устраивает для паргоронских зевак и даже чудищ из других миров. Его фантазия поистине безгранична, а на арене всегда что-то новенькое.

И чаще всего в качестве игрушек он использует смертных. Похищенные из собственных постелей, те умирают ради забавы демонов. Порой Темный Балаганщик заставляет их биться на арене, порой травит разными тварями, порой устраивает безумные соревнования.

Но самое любимое его развлечение – вот этот грандиозный лабиринт.

Пока что ничего страшного с искателями Криабала не происходило. Они просто стояли у стены, настороженно озираясь. Впереди виднелась другая такая же стена, слева и справа все тонуло в густом тумане. Из промерзлой почвы кое-где торчали странные предметы – то ли уродливые деревья, то ли причудливой формы валуны.

Взобраться по стенам не стоило и думать. Те уходили в невообразимую высь и были гладки, как стекло. А в черном небе порой мелькали фантомы в виде хохочущих рож. Джиданна сказала, что это зрители на трибунах – они сейчас видят происходящее в лабиринте при помощи волшебства.

Стояли на одном месте искатели недолго. Хальтрекарок ясно дал понять, что в живых останется только половина. Тринадцать человек из двадцати шести. Чтобы им всем попасть в эту половину, нужно поторапливаться.

И они пошли.

Долгое время с ними по-прежнему ничего не происходило. Они просто шагали по широким, подернутым туманом коридорам. Мектиг шествовал первым, держа наготове Крушилу, Джиданна и Дрекозиус прятались в середине, а Плацента крался позади всех, на небольшом отдалении и в любой миг готовый удрать.

– До чего же протяженный лабиринт, – хмуро сказала волшебница. – Мы бродим уже целый час. И я абсолютно уверена, что мимо этого дерева мы уже проходили.

– Наберись терпения, дочь моя, – смиренно произнес жрец. – Боги подскажут нам дорогу.

– В анналы богов. И тебя тоже в анналы.

В тумане раздалось тявканье. Из-за поворота выбежала собачка – самая обычная, похожая на любимицу какой-нибудь пожилой тетушки. Беленькая такая, пушистая.

Мектиг настороженно на нее посмотрел. Несмотря на внешность матерого головореза, он не резал бошки направо и налево. Мектиг Свирепый убивал только за деньги, ради еды или из самозащиты. Платить за эту собачку ему никто не платил, есть пока не хочется, а угрожать она вроде как ничем не угрожает...

Вроде как. Все-таки это Паргорон. Царство демонов. Лабиринт смерти, полный ловушек и чудовищ. Возможно, Мектиг и не отличался острым умом, но даже он сообразил, что встретить здесь подобную собачку – как минимум странно.

– Не пойму, что оно такое... – с сомнением произнесла Джиданна. – Аура не читается, все тонет в темных миазмах.

– Не может ли статься так, что это боги послали к нам чудесное животное, дабы утешить в печалях? – предположил Дрекозиус.

– Чё-т меня эта псина кирово утешает, тля! – фыркнул Плацента.

Собачка снова тявкнула. Приветливо виляя хвостиком, она выглядела настолько безобидной, насколько вообще могла.

И оттого все было только подозрительнее.

– Кажется, сей зверь желает, чтобы мы шли за ним, – предположил Дрекозиус. – Не поступить ли нам именно так, дети мои?

– Мы тебе не дети, святоша свинорылый, – пробурчал Плацента, но все же двинулся за радостно лающей собакой.

Та некоторое время прилежно вела искателей Криабала. И поначалу даже казалось, что они и в самом деле идут в какое-то хорошее место. Собака уверенно сворачивала в проходы, петляла меж скалодеревьями, а вскоре и туман начал рассеиваться.

– Отче, вы и в самом деле верите, что это посланец богов? – хмуро спросила Джиданна.

– Разумеется, нет, дочь моя, – вполголоса ответил Дрекозиус. – Но пусть оно, кем бы оно ни было, думает, что мы в это верим. Пока оно так думает, у нас над ним преимущество.

Еще через минуту собака остановилась и трижды гавкнула. Впереди булькало огромное пятно грязи. Искатели Криабала переглянулись.

– Я туда не полезу, – сразу заявил Плацента.

– Думаю, мы сможем обойти эту незадачу по краешку, – предложил Дрекозиус, втягивая живот.

Действительно, между лужей и стенами оставалось немного места. Не знающий страха Мектиг двинулся первым – но путь ему внезапно преградила собачка. Вздыбив шерсть, она зло зарычала и... плюнула.

Когда Мектиг Свирепый еще сражался за конунга, в тинглиде говорили, что он может поймать стрелу на лету. Возможно, что врали. Но сейчас Мектиг в самом деле успел вскинуть Крушилу так, что плевок впечатался в лезвие – и зашипел, оставляя уродливую щербину.

Мигом спустя топор разрубил собаке башку.

А грязевая лужа забурлила, исторгая вонючие пузыри. Как будто на дне кто-то заметался, заворочался.

Не сговариваясь, искатели Криабала развернулись и побежали назад. Плацента попытался на бегу отвесить пинка Дрекозиусу, но жирный жрец оказался ловчей, чем выглядел, и довольно изящно уклонился.

– Не вымещай на мне досаду, сын мой! – укоризненно воскликнул он. – Мы все были обмануты этим злокозненным созданием!

– Хотелось бы мне знать, куда оно нас заманивало... – проворчала Джиданна. – Кто там сидел, в той луже?.. Или сама лужа?.. М-да...

Появление беленькой собачки словно прорвало плотину. На протяжении следующего получаса искатели Криабала едва не провалились в яму с шипами, едва не были раздавлены огромным камнем и едва не были пронзены вылетающими из стен стрелами. Кроме того, на них напало какое-то страховидло с пятью ногами и семью щупальцами, целый рой птицепчел и три ходячих скелета с вазами вместо черепов.

Было очевидно, что если Хальтрекарок пожелает, от них четверых не останется и мокрого места. Но Темный Балаганщик явно не собирался заканчивать развлечение слишком быстро. Ловушки и чудовища были тщательно выверены – опасные, но преодолимые. Топор Мектига успешно сокрушил страховидло и скелетов, а птицепчел сожгла белка Джиданны.

А потом искатели Криабала встретили другого пленника. Того самого толстяка, что по капризу Хальтрекарока остался без рук. Он тоже попал в лабиринт и даже какое-то время ухитрялся выживать, но теперь и ему пришел конец.

Его пожирала гигантская змея.

Воистину это было огромное чудовище. Белое, как рыбье брюхо, длиной в целый караван и с пастью, способной заглотнуть человека так же легко, как обычные змеи заглатывают мышей.

Безрукий толстяк был уже мертв. Страшные змеиные челюсти переломали ему все кости. И Плацента при виде этой картины сделал то, что обычно предпочитал делать в сложных ситуациях.

Бросился наутек.

Только вот змея была действительно длинной. По-настоящему длинной. И добежав до конца коридора, Плацента едва не врезался в ее хвост.

Поскольку с этой стороны пасти не было, полугоблин не слишком испугался. Змея таких размеров может ударом хвоста расплющить человека, но здесь для такого было тесновато. Поэтому Плацента выхватил нож и принялся пырять чудище между чешуй.

Тем временем остальные искатели медленно пятились. Пасть змеи пока еще была забита, но оттуда виднелась уже только макушка безрукого толстяка.

– Дети мои, я считаю, что... – начал Дрекозиус.

Не слушая его, Мектиг рванул вперед и с размаху всадил Крушилу змее в нос. Он решил разделаться с тварью, пока у той занята пасть.

И мысль оказалась удачной! Змея забилась, заворочалась, но ее с обеих сторон стискивали стены. Разомкни она челюсти – тут бы и конец Мектигу... но не могла она их разомкнуть!

Дармаг рубил, как одержимый. Крови было много, но фонтаном она не хлестала. Просто стекала по чешуе, застывала лужей на холодной земле.

Однако даже топор лучшего из хирдманнов не мог враз отделить этакую башку от этакого тулова. Раненая змея все еще не могла укусить Мектига, потому просто подалась вперед, пихнула его мордой так, что дармаг упал.

Но он тут же вскочил на ноги и снова саданул Крушилой. Снова. И снова. От Мектига аж повалил пар – настолько охватила его сила вут. Джиданна даже испугалась, что в него сейчас войдет дух зверя.

Безумный дармаг-лемминг – не тот человек, который нужен рядом с гигантской змеей.

Но до этого не дошло. Мектиг нанес очередной удар, и нижняя челюсть твари обмякла. Громадная морда принялась заваливаться, как надломленная ветвь.

– Сын мой, аплодирую твоим силе и храбрости! – воскликнул Дрекозиус. – Воистину ты Рыцарь Парифат наших дней!

– Лучше помогите ее убрать, отче! – поморщилась Джиданна, наваливаясь с Мектигом на холодную упругую тушу.

Втроем они кое-как подвинули змеищу достаточно, чтобы протиснуться. Тут как раз вернулся и Плацента, догадавшийся по судорогам хвоста, что тварь издохла. Как ни в чем не бывало, полугоблин тоже принялся толкать громадный труп.

– Почему ты каждый раз убегаешь, а не дерешься? – хмуро спросил Мектиг.

– Моя сила в ногах, а не в руках! – огрызнулся Плацента.

– Снова убежишь – сверну шею.

– Понял, понял! – закатил глаза полугоблин. – Больше не убегаю!

– Врет, – холодно заявила Джиданна. – Убежит, как только кто-нибудь бзднет у него над ухом.

Плацента зло фыркнул.

По крайней мере, протискиваться между стеной и змеюкой пришлось недолго. Сама она загибалась налево, описывая почти полное кольцо, но прямо вперед вел другой коридор. По нему искатели Криабала и потопали.

Они понятия не имели, сколько уже бродят по лабиринту и есть ли у них еще шансы оказаться среди победителей. Всем четверым хотелось есть, но пока не настолько, чтобы жрать сырую змею. Мектиг все еще пытался оттереть топор от ее крови. Лезвие выглядело не очень-то – покрылось щербинами и нуждалось в точильном камне. Особенно глубокая выемка осталась там, куда плюнула белая собачка.

Лабиринт все не заканчивался. Кажется, он еще и постоянно менялся. Коридоры сходились и расходились, проходы закрывались и открывались в других местах, в стенах порой появлялись тайные двери. Не один час еще пришлось мерить ногами бесконечные извивы.

Но искатели Криабала упорно продолжали двигаться – и их упорство не осталось без награды. Преодолев крутящийся манекен с лезвиями и совместно одолев мерзкого вида тварь, похожую на безглазого упыря, они оказались на большой поляне – и не в одиночестве.

То был центр лабиринта. Здесь сходилось сразу четыре прохода, и встречь искателям Криабала обернулось шесть пар глаз. Шестеро других пленных дошли сюда раньше них и теперь стояли перед огромной пустой аркой. Орк, два эльфа и три человека.

Видно было, что в лабиринте им пришлось несладко. Все были грязны, некоторые испачканы в крови. У одного на пол-лица растекался синячище, у другого не хватало трех пальцев на руке, а третий выглядел так, словно искупался в кипятке.

– Что это за кирня? – спросил Плацента, подходя ближе.

– Я не совсем уверен... – пробормотал один из пленных, по виду – типичный волшебник. – Это похоже на кодовый портал Кивастра, но я не могу понять условие...

– А характериды видны? – прищурилась Джиданна. – Может, расчертить диаграмму?

– Пробовал уже – недостаточно.

– А если на три стандартных условия?

– На прохождение отзыва нет, на непрохождение – есть, на возвращение – отрицательный.

– Так... и этого недостаточно?

– Как видите, мэтресс.

Волшебники глубоко задумались. Остальные пленные молча смотрели на них, понимая, что помочь ничем не могут.

– А чё, все уже герцогьями заделались? – брюзгливо спросил Плацента. – Раз полугоблин спросил, то можно и оглохнуть, тля?

– Не сочти за оскорбление, но грамотен ли ты, сын мой? – вежливо спросил Дрекозиус.

– Пять классов закончил, тля.

– Тогда что мешает тебе просто взять и прочесть надпись, что вьется по этой арке? Не правда ли, она весьма крупна и хорошо читаема?

Плацента сжал губы, косясь на жреца. На арке действительно виднелись буквы. Чужого, неизвестного языка – но почему-то понятные.

И говорилось там: «БЫСТРЫЙ ПУТЬ К ВЫХОДУ. ПОЛОВИНА УМРЕТ, ПОЛОВИНА ОСТАНЕТСЯ ЖИТЬ».

Джиданна и другой волшебник тем временем принялись спорить о каких-то совсем уже непонятных вещах, пересыпая речь метафизическими терминами. Дрекозиус внимательно их слушал, а потом негромко кашлянул.

– Дети мои, простите, если покажусь неучтив, – мягко сказал он. – Понимаю, что я не учен мудрой науке волшебства и могу проявить невежество, а потому поправьте меня, если я вдруг скажу что-то совсем уже неподобное. Верно ли я понял, что для прохода в эту волшебную дверь надлежит выполнить некоторое условие? Еще раз простите, если сказал глупость, я всего лишь скромный божий служитель.

– Все верно, – кивнула Джиданна. – Это кодовый портал – проходит не кто угодно, а только тот, кто удовлетворяет заданным параметрам. Но мы не знаем, какие тут параметры. Пытаемся расшифровать, но... это непросто.

– А не является ли подсказкой к условию вот эта самая надпись над дверью? Наш в меру гостеприимный хозяин обладает мрачноватым чувством юмора, так что я не удивлюсь, если окажется, что понимать ее стоит абсолютно буквально – пройти может только пара индивидов, из которых один жив, а другой мертв.

Волшебники переглянулись и принялись проверять что-то, невидимое остальным. Они медленно кивали – похоже, догадка Дрекозиуса подтверждалась.

А лица остальных пленников стремительно темнели. До всех начинало доходить, что это означает.

Чтобы выйти, нужно прихватить с собой чей-то труп.

Плацента среагировал первым. Крохотный горбатый полугоблин прыгнул, как обезьяна, на лету выхватывая нож. Острое как бритва лезвие вошло в брюхо парню с покалеченной рукой.

Плацента тут же отпрыгнул назад. Его жертва, не успев вымолвить и слова, схватилась за живот, зажала края раны и стала медленно оседать.

– Хе-хе, – злобно осклабился Плацента. – Вот и мой проход.

– Не думай, что ты его получишь, гобло, – рыкнул здоровенный орк. – Я беру это мясо! Кто поспорит – сам станет проходом!

Эльфы переглянулись и сняли с поясов тончайшие саблекнуты. Они, судя по всему, были похищены вместе и работали в паре.

Так что теперь им требовалась пара трупов.

Волшебник и Джиданна тоже медленно отступали друг от друга. Глаза волшебника засветились и он уставился на Джиданну так, словно пытался убить ее взглядом.

Или не словно.

Джиданна дернулась, как от боли. Но на ногах устояла.

А из-за ее пазухи выпрыгнула белка. Выпрыгнула, пролетела десяток шагов, точно летяга... и вцепилась волшебнику в горло!

Тот закричал, стал отрывать зверька. Концентрация у него сбилась, глаза погасли.

Тем временем на Мектига налетел последний из пленных, с обожженным лицом. Был он пониже огромного дармага, поуже в плечах, но двигался быстрее. В обеих руках парень держал кривые кукри – и от первого его удара Мектиг уклонился лишь чудом. Лезвие рассекло кожаную куртку, обнажив бледную, даже голубоватую кожу.

Плацента кружил вокруг орка. Тот грозил ему длинным иззубренным мечом, но напасть не пытался. Он уже захватил один труп и не нуждался во втором. Теперь орку нужно было только пройти через портал – но на пути к нему стояли волшебники, эльфы и отец Дрекозиус.

Жрец втянул голову в плечи, схватился ладонями за пухлые щеки и жалобно хныкал. Эльфы уже явно облюбовали его для себя, но, видя, насколько он безвреден, пока не убивали. Они внимательно следили за остальными, выбирая еще кого-нибудь.

А остальные разделились попарно. Убив одного из волшебников, эльфам пришлось бы убивать и второго. Убив Мектига – драться и с его противником, или наоборот.

Но вот у орка труп уже был. Так что эльфы, не сговариваясь, хлестнули саблекнутами Плаценту.

Полугоблин подскочил как ужаленный. Нечеловечески ловкий, он скользнул меж усеянными лезвиями ремнями. Вместо него один из саблекнутов обжег орка – и тот грязно выругался.

– Дети мои, дети мои, для чего нам драться?! – отчаянно возопил Дрекозиус. – Что вы творите, дети мои?! Побойтесь божьего гнева, оставьте оружие, давайте обговорим все миром, давайте выпьем вина!

Не слушая его, эльфы насели на орка. У них уже не было выбора – тот разъярился и рвался их порубить. Плацента немедленно воспользовался шансом, схватил за ногу труп с распоротым брюхом и поволок его к порталу.

У самой арки Джиданна добивала своего противника. Она применила заклятие Царя Зверей, и другой волшебник теперь корчился под белкой размером с медведя. Зубы, способные грызть металл и перемалывать камни, обратили человека в кровавое месиво.

А орк наступал на эльфов, но те создали настоящую завесу из саблекнутов. Те ходили ходуном, не подпуская клыкастого здоровяка. Орк щерился, прикрывался щитом, но почти не продвигался.

– Стой, – холодным голосом сказал один из эльфов. – Это нерационально. Мы возьмем гоблина и его труп, а ты бери толстяка.

Орк призадумался. Он уже понял, что одолеть обоих ему будет тяжело. Возможно, сам же и сложит кости. Он неохотно кивнул и, продолжая подозрительно следить за эльфами, отступил к Дрекозиусу.

– Извини, чимча, – сказал он жрецу. – Без обид, но мне нужно чье-то мясо.

– Сын мой, побойся богов, не бери грех на душу! – всплеснул руками Дрекозиус. – Разве хочется тебе после смерти быть судимым страшнейшими из судов? Разве хочется до скончания вечности мучиться в воздаятах? Убийство невинного – грех, а убийство служителя богов – грех непрощаемый!

– Я прикончу тебя во имя Энзириса, – спокойно ответил орк. – Жестокосердный любит, когда по клинку течет кровь.

– Только если ты убиваешь в бою! – возразил Дрекозиус. – Если сражаешь другого воина в честной схватке! Но взгляни на меня – я безоружен, я не сопротивляюсь! Мое убийство отвернет Энзириса от тебя!

Орк в сомнениях цокнул языком. Видимо, мнение бога войны все же не было ему безразлично.