Текст книги "История Мальтийского Ордена"

Автор книги: Александр Андреев

Соавторы: Владимир Захаров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Мая 4 числа был боярин и братья его у грандмагистра на аудиенции, а шли со двора его пеши, для того, что в городе Мальте улицы весьма чисты, и лучшее обыкновение у кавалеров не ездить, а ходят все и высокородные пеши. А как шли улицами, то людей смотрело множество.

Как подошел боярин ко двору грандмагистра, то вышед от грандмагистра многие кавалеры, к самым воротам встретили боярина, и уклоняся они пошли пред боярином; потом по лестнице также и в сенях встречали боярина многие их мальтийские старшие кавалеры; сам же грандмагистр встретил боярина, вышед за две палаты покоевой своей, и уклонився привитался с боярином и с братьями его, и пошли чрез две палаты, пришедши же в уготовленную палату просил грандмагистр боярина сесть, но боярин поклоняся, говорил стоя титло Государево, и грандмагистр в то время стоял же сняв шляпу, а проговоря титло Государево сели на стулах друг против друга оба под балдахином. И боярин говорил речь. Встав боярин принял у маршалка своего Великого Государя грамоту, и подал ее Его Милости грандмагистру, а грандмагистр в то время стоял и принял грамоту, поцеловал и отдал своему секретарю.

Потом говоря еще, и посидев мало, встал боярин, и уклоняся пошел из палат, провожал боярина грандмагистр до той же третьей палаты, а кавалеры премногие до ворот, а иные до двора, где стояли, и того дня банкетовали боярина весьма преизобильно всяким удовольствием.

Мая 5 числа ходил боярин с кавалерами смотреть крепости и всяких воинских припасов. Та крепость, в которой дом грандмагистра находится, зело искусно сделана, и крепка, и раскатами великими окружена, а паче же премногими и великими орудиями снабжена.

Мая 6 числа ездил боярин с кавалерами в генеральской барке чрез канал смотреть трех крепостей, которые сделаны для защиты той большой крепости: сии крепости весьма крепки, и орудиев на них поставлено довольное число, а живут тут поочередно из кавалеров особливые воеводы с солдаты.

Мая 8 числа был боярин в церкви святого Иоанна Предтечи, в которой того дня был грандмагистр, и все кавалеры слушали литургию и все причащались. По окончании литургии выносили с процессиею и пением руки святого Великого Пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, и сподобились все ее целовать. Та святого Предтечи рука по запястья, и видом мощи весьма преудивительны являются, как будто недавно умершего человека. Показуют же оную руку всенародно годом немногажды.

Того ж дня послал боярин дары грандмагистру, мех соболий, ценою в 300 рублей, 2 изорбата персидских, во 120 рублей, 2 лисицы черных самых добрых, ценою во 100 рублев, 5 пар соболей 150 рублев, 100 огонков собольих 50 рублев, 5 сороков горностаев 25 рублей, 2 косяка камок самых лучших 25 рублей.

Мая 9 дня боярин ездил и смотрел гошпиталя, где содержат во всяком довольстве больных кавалеров и иных всяких чинов немощных людей. Сей гошпиталь снабжен весьма изобильно всяким довольством, строением, живописью, постельми и всякими для больных нужданы, тут же имеются и аптеки преизрядные, а служат больным многие знатные кавалеры" [37].

* * *

Б.П. Шереметев стал первым русским кавалером Мальтийского ордена Большого Креста с брильянтами, который вручил ему вместе с патентом на него сам Великий Магистр Раймонд де Перейлос де Рокафюль в своем дворце. "Того ж дня мая 10 о полудни от оного порта в фелюгах пошли в путь свой к Мессине, и того дня переехали 55 миль" [37].

Ниже мы приводим текст "Патента, данный в 1698 г. от Мальтийского ордена графу Борису Петровичу Шереметеву.

"Брат Дон Раймунд де Переллос и Рокафусс, Божиею Милостию Смиренный Магистр Священной Гостеприимной Обители Иоанна Иерусалимского и Воинских орденов Священного Гроба и Доминиканского, страж нищенствующих ради Иисуса Христа, и мы чиноначальники таких подвижников и братия Орденских соборов, Всепресветлейшего и Державнейшего Великого Государя, Царя и Великого князя Петра Алексеевича, всея Великия, Малыя и Белыя России, и иных многих стран Самодержца, верному Боярину и Наместнику Вятскому, Превосходительному и Высокоблагородному мужу Борису Петровичу Шереметеву, здравия и спасения желаем от Того, который есть истинное всех спасение!

Знаменитость твоего рода и воинская доблесть, давно уже нам известная, а наипаче твое оказанное к нашему Ордену благоволение, побуждающее тебя из стран, толико отдаленных, притти к нам, до ныне тобою невиданных, и твоим присутствием прославить наше братство, убеждает нас изъявить тебе какой либо знак нашего к тебе уважения и благодарности, и купно с тем усугубить любовь твою к нам, и достойно почтить тебя за оказанные и оказываемые тобою услуги всему Христианству, и в особенности твоему Великому Государю, Его Царскому Пресветлейшему Величеству. И так просим тебя, драгоценный крест, сделанный по обыкновенному нашему образу, даруемый тебе в залог нашего уважения, и освященный прикосновением к святому древу истинного креста, и к руке Иоанна Крестителя, нашего покровителя, кои хранятся в хранительнице нашей Великой церкви, благодушно принять, и его или какой-нибудь другой златой (на его охотно мы даем тебе разрешение) ради Богопочитания всегда носить на вые; да огражденный сим спасительным, для адских духов ужасным знамением, ко славе Христианского рода и имени твоего Великого Государя, удобнее низложить турок, татар и иных врагов Креста Господня, и навсегда сохранить к религии нашей приверженность. Сего ради приобщаем тебя отныне к сонму наслаждающихся всеми духовными благами, кои служат к прославлению имени Божия, и толико же к истинной Христианской Веры против врагов оныя, колико к благочестивому подвизанию в гостеприимстве. Всем и каждому из братий реченой нашей обители, пользующихся ныне и впредь правами нашего достоинства, объявляется, да почитают тебя усердным и приверженным членом нашего Ордена. Во свидетельство общая наша свинцовая булла у сего прилагается.

Дан в Мальте, в нашем сословии 1698 года мая 18 дня.

Эль Люгротин: Великий канцлер.

Брат дон Педро де Горгона.

Скрепил в канцелярии: брат Фердинанд.

Контролер: Вице-канцлер.

С наружности на сложенном патенте назади написано: Разрешение Превосходительному мужу Борису Петровичу Шереметеву носить ради Богопочитания сей златый крест.

На свинцовой привешенной к патенту печати, величиною в рубль, с одной стороны видимо тело, лежащее в гробнице, и при возглавии крест. Лампада освящает сей памятник. Слова подписи в округе: Hospitalis Hierusalem, то есть "Странноприимцы Иерусалимские". На другой стороне видимо много кавалеров, повергшихся перед крестом. Из подписи видимы только слова: Magistri et Conventus, то есть "Магистры и Сословие" [37].

* * *

Другое описание путешествия Б.П. Шереметева на Мальту было опубликовано в книге "Жизнь, анекдоты, военные и политические деяния российского генерал-фельдмаршала графа Бориса Петровича Шереметева", изданной в 1808 г. в Санкт-Петербурге:

"Из Венеции отправился он водою в Мальту 12 апреля вдоль италианских, а потом от Мессины 30 апреля около сицилийских берегов. Тогда стоял Мальтийский караван, то есть противу турок вооруженная эскадра, не в дальности от южного предгория Сицилии. Борис Петрович поспешил туда, чтобы видеть ополчение и действие мальтийских морских сил, и обрадовался немало сему доброму, представившемуся ему случаю. Он приехал как бы нарочно, ибо в самое то время вдали показалось несколько турецких кораблей, которые кавалерам по законам их Ордена подлежало преследовать. Он возгорел желанием участвовать в морском сражении, и чрез то кавалеры убеждены были предоставить ему начальство над всем их флотом. Но до сражения не дошло, и караван вошел под начальством боярина 2 мая в Мальту. Пребывание его на острове сем продолжалось хотя одну неделю, но было оное очень приятно как гостю, так и хозяевам. Они почитали в нем знаменитого воина и первого полководца великого монарха, мужа знаменитейшего по своей природе и заслугам, и оказали ему отличное уважение. Они приняли его в кавалеры и дали на то письменное свидетельство. Мая 9, что в день своего отъезда, боярин Борис Петрович приглашен был от Великого Магистра и кавалеров к обеденному столу. Пред обедом взял Великий Магистр золотой, алмазами усыпанный крест в руку, и говорил Борису Петровичу речь. Во-первых превозносил он цену и действие знака, который все кавалеры носят на своей одежде. По сем предлагал он боярину, чтобы и он принял от них знак, и позволил себя называть их братом и христовым кавалером, знак сей непрестанно бы носил на своем плаще, и внес оный в свой герб. Но с условием, чтоб после смерти его никто из его наследников креста сего не носил, или в гербе не имел, ибо сие дается ему только в вознаграждение его личных заслуг. После чего сам возложил на него крест, обнял его троекратно и пожелал щастия в сем рыцарском достоинстве, потом обнимали и поздравляли его все кавалеры, и называли своим братом. Наконец вручил ему Великий Магистр, кроме писем к царю и римскому императору, патент на сие достоинство. Крест, полученный Борисом Петровичем, был командорским.

Он был тогда уже женат, что составляло противное статутам, однако в это время он не был женат по смерти супруги своей. Папа Иннокентий XII предложил его в кавалеры и дал свое разрешение. В сие время отходил большой караван мальтийских кавалеров, назначенный в Морею, при сем случае отправился и новый мальтийский кавалер 9 мая, и ночью выпровожен до сицилийских берегов.

10 февраля 1699 г. прибыл боярин в Москву и в немецком платье по возвращении предстал Петру Великому, по его повелению, и притом украшенный полученным на Мальте орденом. Монарх принял его весьма милостиво, поздравил кавалером, приказал ему орденский крест всегда носить и 19 февраля повелел в Разряде и во всех присутственных местах записать: "что титло его сверх боярского достоинства еще получено приращение, и как в Боярской книге, в Росписях и других бумагах, так и сам бы он писал: боярин и военный свидетельствованный мальтийский кавалер". Слово "свидетельствованный" доказывает сколько похвальных казалось в очах Монарха признание храбрости и заслуг боярина его от мальтийских кавалеров, а не сам он хвастает свидетельством иностранным".

Путешествие на Мальту стольника Толстого

В 1698 г. Мальту посетил боярин П.А. Толстой. В проезжей грамоте, выданной боярину 30 января 1697 г., было сказано: "По нашему Царского Величества указу послан в европейские христианские государства и княжества и в вольные городы дворянин Наш, урожденный Петр Андреев для науки воинских дел" [69].

П.А. Толстой посетил Польшу, германские земли, Венецию и прибыл на Мальту 19 июля 1698 г., через два месяца после Б.П. Шереметева. Боярина принял Великий Магистр, разрешивший ему ознакомиться с оснасткой орденских военных кораблей и укреплениями Мальты.

При отъезде с острова П.А. Толстой получил свидетельство о пребывании на Мальте и личном участии в морском сражении с турками, и через Неаполь, Рим, Флоренцию и Венецию вернулся в Москву.

Историк Н. Попов писал в своей работе "Путешествие в Италию и на остров Мальту стольника П.А. Толстого в 1697 и 1698 гг.":

"Задумав обширный план собственного путешествия по Европе, Петр Великий кроме людей, вошедших в состав посольства, отправил еще около 60 человек в Англию, Голландию и Италию, преимущественно для изучения морского дела.

Покидая Неаполь Толстой пустился в наемной фелюге к Мальте, которой достиг 19 июля 1698 г.

Гроссмейстер принял его радушно; сняв шляпу и поклонившись, говорил он Толстому: "Я де себе почитаю за великое счастье, что де ты, великого государя человек, из дальних краев приехал видеть охотою мое малое владетельство, Мальтийский остров". Отблагодарив за ласковый прием, Толстой просил у гроссмейстера по вольности осмотреть Мальту; гроссмейстер предложил ему для того свою карету, а кавалера Полявичино в руководители. Осмотрев соборную церковь святого Иоанна Предтечи, Толстой и его спутник вернулись в австерию, "для того, что час того времени был жарок, и мало позабавились лимонатами. Между тем гроссмейстер присылал своего покоевого человека спросить Толстого о здоровье и не имеет ли он каких нужд" [67].

На следующий день Толстому показали оружейный двор, где было много трофеев, отбитых у турок. Между прочими вещами показали ему пушку "не малую, сделанну из кожи телятинной, а меди в ней положено самое малое число, тонее одного перста, а поверх меди все кожа; а сказали, что та пушка к стрельбе зело крепка". Потом осмотрели укрепления как самого города Мальты, так и отдельных фортов.

Кавалер Эммануил скоро познакомил Толстого с другими членами славного Ордена; они усердно показывали ему замечательные места их острова, рассказывая и исторические предания о них: борьба с неверными, осада города турками служили предметом для этих рассказов. Немало удивился после того Толстой, посетив госпиталь, куда принимали не только христиан, но и "басурман". Ездил Толстой смотреть и пещеру, близ которой апостол Павел, прибыв на остров для обращения к истинному учению его жителей, "пребывавших в балванохвальстве", проклял ехидну, укусившего его и сбросил ее с руки своей в огонь. Однажды целый день провел Толстой в загородном доме Гроссмейстера в кружке мальтийских кавалеров – за игрой в карты и прохладительными напитками следовал обед с великолепным десертом, потом прогулка в огромном саду с тропическими растениями и чудными фонтанами.

Гроссмейстер прислал Толстому лист, в котором выхвалял его "славные учтивости и явные поступки" и свидетельствовал о встречах с турками на море во время плавания от Сицилии к Мальте. Язык листа исполнен полонизмов: ибо между кавалерами были не только французы, цесарцы, итальянцы, гишпанцы, но и поляки. Гроссмейстер назван в листе "брат и господин Раймунд Перелос Рокафул".

По обычаю, к описанию своей жизни в Мальте Толстой присоединил и общий отзыв об острове, его жителях, их обычаях и порядках, принятых мальтийскими кавалерами. "Кавалеры отличаются по заслугам разными крестами, но все носят платье не богатое". Даже деньги на острове употребляются только медные. "Подлые люди" и купцы живут на острове с женами и с детьми, и жениться им не запрещается. Женщины на Мальте носят платья особой моды, "подобно турецкому: а по верху покрываются черными тафтами долгими, даже до ног от головы, а на головах те их покрывалы сделаны подобно тому, как носят старицы-киевлянки по обыкновению своему... Мастеровых всяких людей на Мальте довольно... Очень много кругом города ветряных каменных мельниц, кои мелют парусами, а паруса те шерстяные. Лесу на острове нет, лошадей и рогатого скота очень мало, товары все привозные". Во всякой работе у мальтийских жителей "зело много турков, которых берут на море в неволю, мужеска и женска полу; также есть и арапов, только не много, а больши есть барбарешков из Барбарии. Жары летом бывают жестокие, для того, что тот остров суть в Африке, имеет высокость полюса 39 градусов, к экватору близок, и потому в нем бывает безмерно жарко, а холодного времени и снегу на том острове никогда не бывает..." [69].

"Солдат иногда собиралось на острове более 60.000 человек, на всех укреплениях города считалось до 700. Ежегодною обязанностью рыцарей было высылать пять галер в Левант, то есть на восток, в Морею на помощь Венецкой армаде, и биться с турком; а две галеры повинны остаться в Мальте и ходить непрестанно от Мальты до Сицилии и от Сицилии до Мальты, очищая ту дорогу от турков, чтоб всяким приезжающим людям был путь свободен..." [69]*

{* Полный текст "Путешествие стольника Толстого" приводится в Приложении № 7.}

Русский флот в Средиземноморье

Уже в 1764 г. (через два года после восшествия на престол) Екатерина II поручает князю Д.А. Голицыну, Русскому посланнику в Вене, пригласить одного из мальтийских рыцарей, "сведущего в строительстве и управлении галерами".

В том же 1764 г. на Мальту по приказу Екатерины II по согласованию с Орденом "для приобретения навыка в военно-морском деле" были направлены шестеро русских офицеров – Козлянинов, Селифонтов, Коковцев, Рагозин, Скуратов и Мосолов, проучившихся до начала русско-турецкой войны (1769-1774 гг.) почти пять лет под началом бальи Бельмонте.

Когда началась русско-турецкая война, на Мальту для постоянного пребывания при Великом Магистре и для содействия русской эскадре А. Орлова* и адмирала Г. Спиридова* был назначен русский поверенный в делах – маркиз Кавалькабо.

{* Орлов Алексей Григорьевич (1737-1807) – граф, видный военный и государственный деятель. Один из главных участников переворота 1862 г., приведших на престол Екатерину II, за что получил графское достоинство. Вместе с братом Г.Г. Орловым подготовил средиземноморскую операцию. Главнокомандующий русским флотом в Средиземноморье. За победы под Наварином и Чесмой (1770) получил звание генерал-адмирала и титул Чесменского. Фаворит Екатерины II. С 1775 г. в отставке, вел обширную хозяйственную (селекция "орловских рысаков" и т.д.) и общественную деятельность.

* Спиридов Григорий Андреевич (1713-1790) – русский флотоводец. С 1769 адмирал и командующий эскадрой в Средиземноморье, занял ряд греческих городов. Одержал победу в Чесменском бою (1770). В 1771-1773 командовал русским флотом в районе греческого архипелага.}

"В 1769 году был отправлен на Мальту первый русский поверенный в делах маркиз Георг Кавалькабо, происходивший из древней венецианской знати. Первоприсутствовавший в Коллегии иностранных дел граф Никита Иванович Панин* снабдил его инструкциями, которые дают нам понятие о планах Екатерины II относительно содействия Мальтийского ордена в войне с Турцией:

{* Панин Никита Иванович (1718-1783) – граф, екатерининский вельможа, выдающийся русский государственный деятель и дипломат. С 1747 г. русский посланник в Дании, затем в Швеции. Участник переворота 1762 г. Глава внешнеполитического ведомства России с 1763 по 1781 гг. С 1760 по 1774 гг. был воспитателем Павла – Будущего Императора, ставил целью воспитать просвещенного монарха и пользовался у Павла большим авторитетом. Последние годы жизни работал над конституционными проектами.}

"Петергоф, 19 июля 1769 года.

Господин маркиз Кавалькабо, Вы найдете здесь приказания, полученные мною из собственных уст Ее Императорского Величества для Вашего руководства при исполнении поручения, которое Ей угодно было возложить на Вас... Кавалькабо имеет отправиться к месту своего назначения на эскадре адмирала Спиридова, идущей в Гибралтар, а прибыв на Мальту, вручить Великому Магистру два письма Императрицы и стараться склонить его к вооруженному содействию России против Турции" [2].

* * *

Русский посол прибыл на Мальту и 16 января 1770 г. получил аудиенцию у Великого Магистра Пинто. Непосредственные переговоры Кавалькабо вел с вице-канцлером Мальтийского ордена Годесом Магаленсом, но успеха не достиг. "При всем почтении мальтийцев к русской Императрице союз с Россией встретит большие затруднения в Совете, принужденном сообразоваться с видами Франции и других Бурбонских держав. 20 января Великий Магистр передал послу свое ответное письмо Екатерине II, в котором он вежливо отказывал в содействии Ордена. Маркиз ответил, что "несмотря на все это Императрица по-прежнему остается благосклонной к Ордену и Великому Магистру и постарается доказать это при всяком случае на деле"" [2].

* * *

После победы в Чесме граф Алексей Орлов прислал Великому Магистру 86 пленных алжирцев, чтобы он мог обменять их на христиан, захваченных берберийскими пиратами, что и было сделано. После битвы в бухте Мальты чинился корабль эскадры Спиридова "Ростислав" с капитаном Лупандиным, а в 1772 г. – корабль "Саратов". 6 августа 1772 г. граф Алексей Орлов "инкогнито был на Мальте, говорил с маркизом Кавалькабо и отправился далее на восток" [2].

Иоанниты и Екатерина II

Русский историк М. Морошкин писал в своей работе "Иезуиты в России с царствования Екатерины II":

"Еще Екатерина II поняла важность и значение острова Мальты в стратегическом отношении и обратила свое внимание на те выгоды, которые можно извлечь для России из дружбы с гроссмейстером Мальтийского ордена. Она вошла в тайные переговоры с тогдашним гроссмейстером Ордена принцем Роганом и старалась уговорить его и Орден принять участие в тогдашней ее войне с турками. Роган заключил тайный союз с Екатериной II, и корабли рыцарские под предводительством бальи Фляксляндена соединились с русским флотом, командуемом графом Алексеем Орловым в архипелаге, и стоявшим в гаванях Мальты. Союз Рогана с Екатериной II был разрушен происками министра французского короля Людовика XV – Шуазеля, грозившего отнять у Мальтийского ордена все имущества, которыми он владел во Франции, если он не разорвет союза с Россией. Под угрозами французского короля Роган отказался от союза с Россией, но передал русскому правительству все карты и планы, которые заготовлены были Орденом для экспедиции на восток, и ключ к тем секретам, на которые по преимуществу должно быть обращено внимание в этой экспедиции.

Екатерина II питала политическую любовь к этому ордену и передала ее и сыну своему; она старалась познакомить его с историей этого ордена посредством сочинения аббата Ферто, которое предложила ему для прочтения" [57].

В 1774 г., по окончании русско-турецкой войны, российский посол на Мальте был отозван.

Однако интерес русского правительства к Мальте не ослабевал. Мальта числится в рекомендованным Коллегией иностранных дел списке мест, где России следует иметь свои представительства (1782).

О Мальте в этом документе говорится: "Положение сего острова требует не столько по коммерческим, сколько по политическим резонам содержать в нем всегда поверенного человека, как то опытом последней с турками войны доказано" [64].

Новым русским поверенным стал в мае 1784 г. моряк-грек, кавалер ордена св. Георгия IV степени капитан II ранга Антоний Псаро. В инструкции Псаро, подписанной 24 февраля 1783 г. членами Государственной коллегии иностранных дел И.А. Остерманом, А.А. Безбородко и П.Н. Бакуниным, послу предлагалось "недреманном оком охранять интересы Ее Императорского Величества, противное оным отвращать и всякие происходимые иногда неосновательные разглашения опровергать" [2].

Встретив достаточно холодный прием по своему прибытию на Мальту, Антонио Псаро оказался весьма искусным дипломатом и сумел наладить отношения с Орденом.

В 1787 г. во время путешествия Екатерины II в Крым Великий Магистр Мальтийского ордена Роган послал ей в подарок с Псаро, отправлявшимся к ней на встречу, вставленную в букет искусственных цветов натуральную пальмовую ветвь как "символ ее бессмертной славы и побед" и золотую табакерку с его портретом.

Императрица приняла эту ветвь из рук Псаро и вручила ее князю Потемкину-Таврическому:

"Я не могла лучше сделать, – писала Екатерина II в письме Великому Магистру, – как вручить ее князю Потемкину-Таврическому, фельдмаршалу моих армий и предводителю моих морских сил на Черном море, оказавшему важные услуги не только своему отечеству, но и всему христианству; он поставил ее на корабле, носящем мой собственный флаг: это место назначило ей мое уважение к Вам и к славной корпорации, которой Вы управляете с таким отличием.

Она послужит, кроме того, хорошим предзнаменованием для моего оружия" [2].

В качестве ответного подарка Екатерина послала на Мальту свой парадный портрет (в рост) работы Д. Левицкого, который до сих пор украшает дворец Великого Магистра.

Во время второй русско-турецкой войны в июле 1787 г. на русскую службу были приняты два знаменитых капитана Мальтийского флота – Гвильельмо Лоренцо – "бич турецких морей", и Анджело Франчески – "собрат по оружию знаменитого генерала Паоли Корсиканца; на Мальте готовились припасы для русской эскадры адмирала Грейга" [2].

Тогда же на русскую службу был приглашен бальи граф Джулио Литта*, судьба которого навсегда будет связана с Россией. Посланник Антонио Псаро писал Екатерине II: "Я видел, что граф с жаром ухватился за этот случай отличиться" [64].

{* Граф Литта был аккредитован в качестве полномочного министра при Императрице Екатерине II в силу декретов Мальтийского ордена от 13 апреля 1795 г.; с 1797 г. граф Российской империи, с 1799 г. – посол, с 1810 г. наместник Великого Магистра (потом Салтыков, Ростопчин), обер-шенк, обер-гофмейстер, с 1826 г. – член Государственного Совета, обер-камергер, умер в Санкт-Петербурге в 1839 г. "Литта родился в 1765 г. в аристократической семье в Милане. В 1780 г. он поступил кавалером в Мальтийский орден, а через три года сделался капитаном галеры. Он имел богатырский рост, мужественную осанку и привлекательную, многообещающую физиономию.

7 марта 1789 г. состоялся указ о принятии мальтийского кавалера и тамошнего флота капитан-командора в нашу службу капитаном генерал-майорского ранга, с жалованьем по 1800 рублей в год и на стол по 150 рублей в месяц. Не прошло и полугода, как Литта за участие в первом Роченсальмском сражении, где он командовал галерами правого фланга, был произведен 13 августа в контр-адмиралы, получил золотую шпагу и святого Георгия 3 класса. Впоследствии Литта стал вице-адмиралом, получил орден Александра Невского, графское достоинство. Он заправлял всеми делами ордена и был наместником Великого Магистра, то есть Павла I" [57].

Сохранилось и характеристика Литты в "Мемуарах" Ф. Головкина царедворца Павла I и российского посла в Неаполе: "В это же время при Дворе появилось с большим блеском итальянское семейство Литта. Его история была короткой, но его судьба – блестяща. Покойная императрица Екатерина II, признав необходимым возобновить крайне запущенный галерный флот, обратилась к мальтийскому гроссмейстеру с просьбою рекомендовать ей человека, способного им командовать. Выбор пал на кавалера де Литта, сына маркиза Литта из Милана, кавалера ордена Золотого Руна и одного из самых знатных вельмож этой страны. Не удовольствуясь организацией галерных караванов, исполненной вполне удовлетворительно, кавалер де Литта занялся вопросами морской службы более чем было принято среди этого монашеского ордена. Скоро после его прибытия возникла война между Швецией и Россией, при чем Литта очутился под начальством принца Нассау-Загенского и получил чин контр-адмирала и георгиевский крест. 31 октября 1798 г. Юлий Помпеевич так русские звали командора Литта, – женился на вдове графа Скавронского, урожденной Энгельгарт, племяннице князя Потемкина" [23].}

Одержав ряд морских побед в войне против шведов, Литта сделал блестящую военную карьеру в России (получил чин контр-адмирала и знаки ордена св. Георгия). Но скоро удача от него отвернулась – Литта был обвинен в ряде неудач флотилии, которой он командовал. В 1791 г. он вернулся на Мальту, но с предписанием возвратиться на службу "по особому распоряжению".

* * *

Претензии на Средиземное море и враждебность против ислама, как считал историограф Ордена фра К. Туманов, были в течение многих лет основой переговоров России с Орденом, переговоров, которые были начаты Петром I и продолжены Екатериной II.

Французская революция конца XVIII века, нарушившая баланс в Европе, двинула французскую экспансию в регион Средиземного моря. Это революционное движение, считает К. Туманов, нарушившее стабильное течение жизни, разрушившее "троны и алтари", представляло в то время не менее серьезную опасность для христианства, чем военный напор со стороны Турции. Перед лицом растущей революционной напасти и руководствуясь соображениями столь же идеологическими, сколь и практическими, русская монархия прекратила любые проявления недоброжелательности в адрес католицизма и вместе с ним к Суверенному Мальтийскому Ордену и даже продемонстрировала, что она на стороне католичества и Суверенного Ордена [14a].

Конец XVIII века мог быть и концом Ордена... С одной стороны, римские папы, положение которых было критическим, потеряли всякий интерес к благополучию Ордена. С другой стороны – разразилась Французская революция. Сочетание таких факторов могло нанести Мальтийским рыцарям смертельный удар.

Орден имел в своем владении значительную собственность во Франции и обладал там юридическим иммунитетом, дарованным ему французскими монархами, освободившими членов Ордена от юрисдикции местных судов и законов. Но декрет французских революционных властей в 1792 г. "конфисковал в пользу народа" все владения Ордена во Франции.

* * *

Последняя четверть XVIII века оказалась для Ордена самой сложной. Внутренние распри, анархия, конфликты с местным населением обострили ситуацию в Ордене до предела. В этот момент Великим Магистром стал один из самых выдающихся деятелей Ордена Эммануил Мари де Неж граф де Роган-Полдю. Огромные долги почти в два миллиона эскудо, полностью расстроенное финансовое состояние – вот что получил в наследство де Роган. Им были приведены в систему старые уставы, разработан новый Кодекс, который с тех пор носит его имя.

Острожское наследство

В 1774 г. Екатерина II очень помогла Мальтийскому ордену в решении проблемы Волынского приорства.

История вопроса такова. В 1609 г. последний мужчина в роду польский князь Януш Острожский завещал по пресечению его рода и по женской линии свое имение на Волыни в наследство Мальтийскому ордену, учредив майорат (ordinatio) "Острожской ординации" для своей дочери Ефросинии – жене Александра Заславского.

"В случае прекращения рода Заславских в прямом колене, майорат должен был перейти в дом князя Януша Радзивилла, женатого на сестре князя Острожского Катерине, а в случае прекращения и этой линии, образовать командорство Мальтийского ордена. Линия Радзивилловская пресеклась еще ранее Заславской, а когда, в 1667 г., умер последний потомок Александра Заславского Владислав, то краковское дворянство избрало в командоры князя Иеронима Любомирского; но король Ян Собесский не утвердил избрания, и до решения дела на Сейме отдал майорат дочери Владислава Заславского Феофиле, своей племяннице, которая вышла после этого замуж за брата князя Иеронима Любомирского; потом имение перешло к их сыну, а когда последний умер бездетным, к князю Павлу Сангушко-Любартовичу, женатому на его младшей сестре. В роде Сангушко майорат, несмотря на многократные протесты Мальтийского ордена, оставался до начала 1775 года, когда было учреждено Великое Приорство Польское" [2].

В 1774 г. через два года после первого раздела Польши, в результате которого часть земель князя Острожского перешла под контроль России, по поводу Острожского майората в Санкт-Петербург Великим Магистром Пинто был направлен посол граф Саграмозо. После данной ему аудиенции Екатерина II повелела российскому послу в Варшаве графу Штакельбергу провести переговоры с венским и берлинским дворами и поддержать просьбу Мальтийского ордена. В Варшаву был направлен и сам граф Саграмозо с письмом к королю Станиславу Понятовскому.