Текст книги "Прерванный бой"

Автор книги: Александр Золотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Александр Золотов
Прерванный бой

Пролог

«Бог россам возвратит

Старинное наследство,

Злодеев истребит!

Усмирит соседство»

М.В. Ломоносов

Дальняя дорога сближает людей, толкает их к общению. Я стал свидетелем, а затем и участником любопытного разговора. Два попутчика средних лет говорили об истории России. Меня привлекла фраза: «Татаро-монгольское нашествие сыграло положительную роль в формировании нашего государства». Слова худощавого мужчины вызвали протест у его оппонента:

– Что же хорошего в том, что нас более двух сот лет угнетали завоеватели. Они отбросили развитие страны на многие годы!

– Я не сказал хорошо, я сказал положительно.

– В данном случае – это не большая разница.

– Дело в том, что Россия в то время представляла собой лоскутное государство, если его можно так назвать. Княжества не имели постоянных границ, междоусобица рвала Русь в клочья, а поэтому страна могла быть поглощена другими более сильными, сформировавшимися государствами. Нашествие монгол объединило страну. Появилась центральная власть, которая способствовала образованию сильного государства.

– Все это так, но власть была чуждой.

– Как раз это и толкнуло, в конечном счете, к объединению русских князей, а значит к спасению. Сколько было охотников покорить Русь? Немцы, поляки, турки, французы, прибалтийские народы, кочевники…. Но Русь выстояла и стала еще сильнее. Все говорят о непобедимой и загадочной русской душе. А ее понять совершенно невозможно, так как она впитала многие качества пришлых народов. Мы сами себя не поймем, ибо не знаем, кто в следующую минуту из нас выскочит, трудолюбивый татарин, или жестокий монгол, а может сам Сабутай-бахатур.* (Пояснения слов даны в конце книги) Разве мы не сможем найти в себе холодного латыша, немца с его порядком, коварного поляка или порывистого француза?

– Конечно, найдем. Многие народы оставили свой след в истории России.

– Чтобы познать русскую душу, следует разобраться сначала с душами народов, приходивших к нам с мечом. К примеру, возьмем тех же татар.

Насколько я понимаю, татары это сообщество народов, покоренное монголами до вторжения в Русь. Во время нашествия Бату-хана*, (Пояснения слов даны в конце книги) в его войске татар оказалось больше, чем монгол. Теперь если взять татарина, которого принято считать этнически чистым, живущего в наше время, то окажется, что он наполовину русский.

– Этого не может быть! – запротестовал его собеседник.

– Попытаюсь это доказать.

– Я тебя внимательно слушаю.

– Основная масса войск татаро-монгол, осевшая на землях Руси не везла с собой жен и вообще женщин. Поэтому по окончании военных действий, в жены они брали русских девушек и вдов. Других не было. Как ни крути, а у их детей оказалось пятьдесят процентов русской крови. В последующих поколениях, если подумать, крови окажется также пятьдесят процентов, так как в дальнейшем она будет складываться, каждый раз, по четвертинке. Русской крови у татар могло становиться только больше.

Я подсел к беседующим мужчинам и с интересом вступил в их разговор.

– Прошу прощения, с последним доводом я согласен, но истории других народов мало отличаются от нашей. Там тоже нашествия, войны, захват территорий, но нет понятия «загадочная душа».

– Все просто. Европа издревле населена примерно одной разновидностью племен, у нас же смешивалась кровь народов Европы и Азии, с разным укладом жизни и разных религий.

Наш собеседник, помолчав, предложил нам послушать легенду, а может быль из нашего прошлого. Мы, конечно, согласились.

Часть первая

Меч лежал рядом. Князь Василко Олегович ощупал его холодную сталь, прислушался к вою метели. Уснуть не удавалось. Ворог уже вторгся в его земли, татары, монголы и кочевники объединили усилия. Да, он готов к войне. Много лет назад он впервые увидел этих диковинных людей. Память князя повела его в далекую юность.

После неожиданной смерти удельного князя Олега, боярская дума стояла перед трудным выбором. За трон власти боролись два соперника. Умудренный опытом брат Олега, князь Юрий Владимирович, и он, едва вышедший из детства, неопытный юноша. Хитрые бояре связывали свои лукавые расчеты и помыслы с сыном почившего князя, надеясь, что настоящая власть окажется в их руках. Вечером, прошлого дня, новый властитель клялся у могилы отца. Преломив колено, он целовал обнаженный, отцовский меч, как символ власти и верности народу. Василко был объявлен удельным князем. Народ опустился перед ним на колени, готовый покориться и идти за его мечом и славой. Сегодня он встречает не просто рассвет, он на пороге новой жизни.

Вороной конь мчал Василко по зеленому лугу, мимо отдельных кустов и деревьев навстречу утренней заре и восходу солнца. Трава, обильно окропленная росой, сохраняла начало пути юного князя к победам и могуществу. Василко осадил коня на самой вершине холма.

Нет краше земли русской, за которую он теперь в ответе.

Все на миг затаилось в ожидании первого луча солнца. Даже река, несущая свои воды в неведомые дали, казалась неподвижной и спокойной. По ее берегам изумрудные луга чередуются с небольшими рощами и кустарниками. Там, совсем недалеко зеленеет лес. Вершины деревьев окрасились в багрянец. Они первые увидели восходящее солнце. В утренней торжественной тишине природа дарила Василко свою красоту, которая превращалась в нем в непреодолимую силу и решимость защищать свое отечество. Душа и сердце юноши и мужа требовали подвига.

Диск солнца едва выткался над горизонтом, радуя живой мир началом нового дня. Поднимающийся над гладью реки туман, клубился в лучах восходящего солнца, создавая сказочное видение. Розовая сказка не хотела отпускать его из детства и юности в опасный и тяжелый путь. Первое дуновение ветра породило легкие волны, которые охотно исчезали или превращались в мелкую зыбь. По берегам, у самой воды склонились ивы и вербы. В камышах плеснулась крупная рыба. Над его землей занимался новый день. Солнце неспешно карабкалось по небосклону, чтобы луговые цветы, раскрыв свои лепестки, попрощались с нежной красавицей весной и встретили жаркое лето.

Конь, осторожно ступая, спустился к реке и потянулся бархатной мордой к еще прохладной воде, но наездник не позволил ему утолить жажду. Переполненная душа князя требовала продолжения. Он поднял лошадь на дыбы и пустил вскачь, по песчаной отмели, вздымая тысячи брызг, которые под лучами солнца искрились и создавали хрустальный ореол. Еще через минуту Василко, держась за гриву лошади, плыл по течению реки, а она, словно хвалясь красотой своих берегов, несла свою драгоценную ношу, неспешно и величаво.

У сказки тоже есть конец. Трава, успевшая освободиться от росы, мягким ложе приняла Василко в свои объятия. Возможно, это была его последняя минута юности. Судьба уже приготовила ему первое препятствие. Она будто испытывала молодого князя на прочность. Пройдешь успешно преграду, откроется путь к победам и славе, нет – постигнет забвение, а возможно и проклятие.

Василко привлек запах дыма, который принес ветерок со стороны вечернего солнца. Первая мысль бросила его к дому, к войску, но, подумав, решил, что без явного повода поднимать панику нельзя. Возможно, это заплутавшие в ночи путники. Но почему они сделали привал, прячась от посторонних глаз? Рука Василко скользнула вниз к оружию, но его на поясе не оказалось. Никто не осудит, если безоружный князь пришлет дружину для захвата непрошеных гостей. Такого поворота событий он позволить себе не мог, так как не простит себе даже толику трусости.

Василко охватило сильное возбуждение. Он наскоро привязал коня, как учили, вниз мордой, с таким расчетом, чтобы тот не учуял запахи других лошадей и не привлек своим ржанием внимание пришлых людей. Юноша ползком направился к источнику дыма, пока не достиг края обрыва.

Много воды утекло через этот овраг, унося чужие тайны в прошлое. Василко предстояло разгадать еще одну.

На дне оврага, заросшего терном, у костра располагались семь человек. Четверо, видимо воины, выглядели совершенно необычно. Небольшие ростом, на кривых ногах, лица круглые, с узким разрезом глаз. Одежда, с чужого плеча, по всей видимости, отнятая у русского населения. Пятый воин, не был похож на своих спутников. Смуглый мужчина лет двадцати пяти, с внешностью славянина, одет в полосатый халат. По его поведению в нем угадывался командир группы. У всех мечи с искривленным лезвием в кожаных ножнах. Щиты, луки и колчаны лежали под рукой каждого воина. Чувствовалось, что воины опытные, застать врасплох их будет непросто.

Здесь же у перетухающего костра сидели пленники: худой мужчина, лет сорока, в длинных черной рясе, с крестом на груди, и юная девушка в изорванном сарафане, который едва прикрывал ее худенькое тело. Трапеза, состоящая из кусков жареной конины, заканчивалась, воины готовились ко сну. Священника и девушку связали арканом. Старший группы на непонятном языке что-то громко сказал. Один из воинов взял оружие и стал подниматься по крутому склону оврага вверх. Князь понял, что выставляется сторожевой пост. Теперь главное точно определить его расположение. Нукер* занял позицию, с таким расчетом, чтобы ему была видна вся окрестность. Василко понимал, что подобраться к посту будет непросто, придется ждать и надеяться, что усталость сделает свое дело. Его надежды стали вскоре сбываться.

Постепенно сон заманил в свои сети путников, а нукер, находящийся на посту, все чаще ронял голову на грудь. Выждав некоторое время, чтобы усталость, после ночного перехода сделала сон более крепким, Василко двинулся к спящему постовому. Ящерицей юноша начал перебираться на противоположный берег. Колючие кусты цеплялись за одежду, будто хотели остановить его и оградить от безрассудства. Наконец овраг преодолен. Дозорный монгол мирно спал, покорившись судьбе. Убедившись, что его товарищи спят, Василко подыскал увесистую палку. Заросли терновника погасили звук глухого удара. Меч и тонкий кинжал придали князю уверенность. Василко сначала хотел расстрелять врагов из лука, но, поразмыслив, отказался от такой затеи: «Если промахнусь, разбужу весь лагерь. Лук, оружие не для князя, а меч – это продолжение его десницы*». (Пояснение слов даны в конце книги)

Осторожно спускаясь, он не терял из виду своих врагов, которые не ведали, что их сон окажется последним. Командир монгольского отряда, положив голову на седло, спал. Его жизнь должна пресечься через несколько мгновений, но злобное ржание дерущихся лошадей бросило его в сторону. Василко рассек мечом только воздух. Привычный к боям и опасностям, главный нукер успел уйти от удара, но повторный удар рукоятью кинжала опрокинул его наземь. Добивать противника не было времени, на князя уже наседали три нукера. Но они были больше пастухами, чем воинами. Двух из них смерть спеленала и унесла, третий, бросив оружие, пал на колени и просил пощады. Душа юноши не успела зачерстветь, она не позволила убить безоружного противника. В жизни ничего не происходит просто так. Именно этот монгол, по имени Тули, спасет ему жизнь. Крики девушки и священника напомнили Василко, что бой еще не закончен. Меч его первого противника уже рассекает воздух над его головой, над его жизнью. Лишь молниеносная реакция да Бог уберегли князя от верной гибели, он успел увернуться от разящего удара. Лезвие меча, скользнув по плечу, срезало лоскут кожи. Ответный удар поверг противника в глубокое забытье. Воронок победно заржал, лохматый монгольский жеребец скатывался по крутому склону на дно оврага.

* * *

Воевода Данила Савич проснулся в прекрасном расположении духа. Князем провозглашен его любимец и возможно будущий зять, а он молод и неопытен. Власть, казалось, сама идет в его руки. Есть много охотников породниться с князем, но его дочь Пелагея красива и стройна. Данила не раз замечал, каким глазами смотрит на нее юный князь.

Тревожные крики вырвали воеводу из радужных грез и обратили в реальность.

– Князя нет нигде!

– Князь пропал!

Данила сорвался с постели и в длинной ночной рубахе выскочил из дома. Молодой сотник по имени Афанасий готовил охранную полусотню к поискам князя. Дружинники, тихо переговариваясь, седлали лошадей, проверяли оружие.

«Эх, старый дурень! Лежебока! Размечтался…, – ругал себя воевода, – а вместо меня поиски готовит сотник!»

– Скорее выезжайте на поиски! Почему тянете? Стражей опросил? В каком направлении выехал князь? – он яростно напирал на молодого сотника Афанасия.

– Конечно, опросил, знаю примерно, куда поехал князь.

– Я вас поведу!

– В ночной рубашке? – не удержался съязвить сотник.

– Да я тебя…, – воевода вырвал из рук Афанасия плеть и едва сдержался, чтобы не ударить.

Я прошу меня простить, – склонил голову сотник.

– Не теряйте времени, выезжайте! Я догоню вас. Колонной по два полусотня покинула город и перешла на рысь. Воевода сдержал слово и через некоторое время уже скакал впереди полусотни. Солнце начинало припекать. Железные доспехи накалялись, дружинники пытались хоть на минуту остаться в тени деревьев, но Данила Савич не разрешил снять кольчуги и латы, гнал их вперед.

Послышалось ржание дерущихся лошадей, которое доносилось из-за небольшой рощи.

– Это Воронок! – тревожно крикнул Афанасий, но чтобы не вызвать неудовольствия воеводы сдержал коня.

По команде Данилы дружина развернулась в лаву. Не встретив противника, через некоторое время, дружинники остановили своих коней у края оврага, а затем бросились вниз по склону к Василко, который, еще не остыв от схватки, стоял над поверженными врагами.

– Живой князь!

– Смотри, сколько положил ворогов!

– Молодец!

Все на миг забыли, кто есть кто. Дружинники обнимали князя, хлопали по плечам.

Данила кричал:

– Я нашел тебя, я нашел!

Возбуждение понемногу улеглось, Василко поморщился от боли. Кровь закапала с руки.

– Князь ранен, – громко сказал Афанасий.

Пока перевязывали князя, дружинники помогли подняться вверх по склону девушке и священнику. Вчера они присягали князю умом, сегодня сердцем.

– Пленных под замок, священника и девушку определить в моем дворе. – Превозмогая боль, скомандовал Василко. – А сейчас к реке.

– В железа, в железа! Заковать пленников! Сбегут! – возразил князю воевода.

– Ты за меня решать будешь? – сдвинул брови Василко.

– Я только предложил. Прости, князь! – Замялся Данила. А про себя подумал: «Намаемся с этим мальчишкой, пока приручим».

Дружинники, искупав лошадей, бросались в теплую воду и как дети радовались редкому отдыху и теплой воде. Со стороны могло подуматься, что это мальчишки вернулись, из «ночного»…..

Настороженные горожане встречали князя. Они, молча, расступались перед колонной всадников, но когда увидели раненого князя и плененных им врагов, гул одобрения и восторга сопровождал весь путь его до замка. Народное уважение к отваге и решительности юного князя, с первого дня возвысила его над всеми, вручив ему непререкаемую власть и доверие.

* * *

Юсуф жил в мазанке, зарабатывал на хлеб изготовлением глиняной посуды. Жену пока не заимел, но прикупил раба, истинного имени, которого не знал никто. За богатырскую силу, он получил прозвище Батыр. Еще мальчишкой турки его пленили где-то под Киевом и продали в рабство. Прошел через страдания во многих странах, научился большому количеству профессий, хорошо знал восточные языки. У Юсуфа мял глину, а в долгие зимние вечера рассказывал о своей Родине, где небо высокое и голубое, трава по пояс, вода в речке такая чистая, что дно видно, люди добрые. Юсуф постепенно познавал русские слова и пытался говорить. Батыр хороший учитель, но иногда к нему приходила тоска, которая превращала его в неуправляемого человека. В такие минуты хозяин побаивался своего раба.

– Отпусти меня! Все равно сбегу!

– Куда побежишь? Кто тебя ждет? Много лет прошло, на твоей родине живут совсем другие люди. И деньги немалые я за тебя заплатил. Вот немного разбогатеем, отпущу.

Раб успокаивался, но мечту о побеге не оставлял.

К вечеру ветер поднял пыль, небо окрасилось в желто-серый цвет, даже назойливые мухи куда-то попрятались. Батыр, выплевывая скрипящий на зубах песок, вспоминал чистые пруды и огромных карпов, которых можно ловить голыми руками, искушал хозяина русскими девушками-красавицами, жениться на которых можно без денег. Наоборот, ей причитается приданное.

Легли спать рано, но разговор отгонял сон. Юсуф старательно выговаривал фразы на русском языке и очень радовался, когда у него хорошо получалось. Стук в дверь и крик прервали приятную беседу.

– Открывай! Мы люди эмира! Открывай, или мы поможем.

– В чем дело? – открыв дверь, с тревогой спросил Юсуф.

– Завтра утром на площадь перед дворцом эмира, с оружием.

– Зачем?

– Там узнаешь.

– Где я возьму оружие?

– В лавке!

Ветер принес не только пыль, он принес большие перемены в жизни тысяч людей. Пришла война. Тревога, рожденная неизвестностью, не дала уснуть до утра.

Когда Юсуф пришел на место сбора, там толпилось много людей. Площадь тревожно гудела, но никто ничего не знал. Ранее ходили слухи, что монголы опять собираются в поход, чтобы выполнить наказ Чингиз-хана, и их путь может пройти через город. Если это так, то с ними придет разорение и возможно смерть. К толпе вышел человек эмира. Он говорил громко, но из-за гула голосов, Юсуф ничего не услышал. Ясно стало одно, что слухи подтвердились. Идут монголы. Никто еще не знал, что передовой отряд монгол уже грабит население на окраине города. Кто-то истошно кричал:

– Монголы пришли! Они грабят и разрушают наши жилища! Что будет с нашими детьми?

После некоторого оцепенения, толпа пришла в движение.

Юсуф бросился к своей мазанке, но ему пришлось укрыться в развалинах, какого-то строения, чтобы не стать жертвой, разгула нукеров.

К Батыру все же пришел сон. Ему снилась высокая трава, но она почему – то не зеленая, а красная, будто окроплена кровью. Дорога, по которой он идет, петляет и идет в гору. Небо свинцово-синее, и только на горизонте светлое пятнышко солнца.

От удара ногой, дверь мазанки слетела с одной петли и закачалась, издавая непереносимый скрип. Батыр*(Пояснения слов в конце книги) вскочил с ковра. Перед ним стояли два вооруженных кривыми саблями монгола. Они довольно улыбались, показывая редкие неровные зубы. Узкие щели глаз скрывали зрачки, поэтому было трудно понять, как они поступят через минуту. Когда один из пришельцев обнажил кинжал, Батыр, изображая испуг, стал отходить к стене мазанки. Это забавляло монгола, он, оскалясь, игриво взглянул на товарища. Этого мгновения хватило, чтобы нанести сокрушительный удар. Напарник, свалившегося без чувств монгола, взмахнул мечом, но зацепился за низкий потолок мазанки…

Батыр бросил трупы в яму, из которой добывали глину, наспех забросал их землей. К мазанке приближались еще несколько монгольских воинов, ему пришлось спрятаться среди еще невысохших горшков.

Юсуф вернулся домой. Разграбленная мазанка встретила хозяина зияющим проемом сорванной двери. Как жить дальше, он не знал. Все рухнуло в одночасье. Выход представлялся один, – идти вместе с монголами покорять страны вечернего солнца. Через несколько дней, он стал нукером* (Пояснения слов даны в конце книги) войска хана Батыя.

Батыр ушел, неведомо куда, выбрав, возможно, смерть. Воевать против русичей или жить в рабстве более не хотел.

* * *

Сердобольная Агафья, которую все звали Стряпухой, выполняла обязанности домоправительницы в княжеском доме. Она приютила у себя освобожденную из плена девушку. Слушая сбивчивый рассказ недавней пленницы, плакала и гладила ее по голове.

Девушка по имени Анна жила с родителями в небольшой деревушке, которая насчитывала несколько десятков домов. В вечерний час, когда день угас, а ночь сулила спокойный сон, сотня нукеров налетела внезапно. Деревянные избы горели, пламя высвечивало страшную картину: люди мечутся среди пожарищ и гибнут под мечами и стрелами конных нукеров. Ужас охватил несчастных людей. Анна видела, как ее отец, пытаясь защитить свое жилище, свою семью, свалил всадника, но стрела заставила его выпустить топор из слабеющих рук. Мать хотела спрятать дочь, но и ее не минула страшная смерть. Молодой десятник монгольского войска набросил на Анну аркан…

Обремененная добычей сотня уходила к основным силам войска хана Батыя. Пленные девушки и юноши, связанные арканами, сидели на запасных лошадях своих теперешних хозяев.

Анна тоже сидела на лошади, ее руки были туго связаны. Она постоянно плакала и просила отпустить ее, но пленная девушка очень понравилась Юсуфу. Он не сводил глаз с ее полуобнаженного тела. С нетерпением ожидая, когда на землю опустится ночь и Анна станет его женой. Сотник предложил за нее золото, но получил отказ, который может стоить молодому десятнику жизни.

Судьба распорядилась по-своему. Лошадь нукера Тули захромала, что заставило Юсуфа подать знак своим воинам остановиться. Осмотрев ногу, Тули вытащил застрявший в копыте острый сучок. Прошло около получаса, когда Юсуф со своими товарищами тронулся вдогонку сотни, которая успела скрыться за пригорком. Перейдя его, они увидели страшное зрелище. Совсем недавно здесь было поле брани. Убитые лежали в самых ужасных позах, иные рассечены почти надвое, некоторые обезглавлены. Раненые лошади бились в судорогах, пытаясь встать.

Неведомый отряд русичей, не обременяя себя пленными, ушел, захватив недавних невольников с собой.

Нукеры Юсуфа, привыкшие к ужасам смерти, спокойно искали среди убитых добычу. Осматривая убитого сотника, Юсуф очень удивился, когда нашел, в его одежде, золотую, с летящим соколом, пейцзу*. (Пояснения слов даны в конце книги) Увлеченные своим занятием, его сотоварищи ничего не заметили. Спрятав пейцзу в тулуп, который он припас на время будущих холодов, десятник более ничего не взял. Он понимал, что на добычу десятника не разбогатеешь, тем более война это очередь за смертью, а поэтому главная добыча – это жизнь. Если ему выпадет жить, то пейцза может ему многое открыть или принести гибель.

Юсуф привел своих нукеров к месту общего сбора, но все смешалось в этом мире. Несколько дней они искали основные силы, но совсем сбились с пути. Десятник решил взять «языка», но человек в длинной черной рясе сам набрел на них. Он повел непрошенных гостей, совсем в другую сторону. Когда Юсуф увидел деревни нетронутые войной, он понял, что его обманули. Священника хотели убить, но подумали, что без него, при встрече с населением, их просто разорвут.

Нукеры играли в кости на серебряный крест, который непонятным образом еще находился у служителя русского Бога. Повезло Тули. Яростную схватку между святым отцом и Тули, Юсуф прекратил, оставив крест у его прежнего владельца, надеясь таким образом задобрить священника, чтобы как-то выяснить обстановку. Он припомнил весь свой словарный запас, которому его научил Батыр.

– Как совут? – Юсуф ткнул священника пальцем в грудь.

– Отец Тихон. А как тебя Бог нарек?

Десятник ничего не понял, но догадался.

– Юсуф.

Первая и, как оказалось, последняя беседа между ними, ничего не прояснила, так как священник сам ничего не знал. Но из разговора с Юсуфом Тихон понял, какая беда нависла над Русью.

* * *

Тихон стал священником случайно, а возможно, по велению Бога. Жил в небольшом посаде, бегал со сверстниками на речку купаться, рыбу ловить, но случилась беда – умер отец. Мать слегла от какой-то болезни. Все шло к тому, что мальчишка останется сиротой. К тому времени, в посаде многие были крещенными, имели христианские имена, но молиться никто толком не умел, да и научить людей было некому. Все сводилось лишь к тому, что жители посада знали, как креститься. А случись беда, бежали к деревянным изваяниям просить помощи и защиты. От безысходности и страха перед будущим, мальчонка прибежал к деревянным богам, стоял перед ними на коленях, просил выздоровления для матери, но идолы, как казалось ему, смотрели в сторону. Пытаясь поймать их взгляд, он переходил с места на место, но бесчувственные изваяния отворачивали свои лики. Он плакал и просил, плакал и просил, пока силы не оставили худенькое тело. Сильные руки подняли его и принесли домой. Очнувшись, он увидел людей в длинных одеяниях. Кресты покачивались у них на груди, завораживали взгляд. Священники накормили и успокоили мальчишку, их слова о Боге попали ему прямо в раскрытую душу.

– Бог наш – Отец, и Святой Дух создал человека, дал разум, вдохнул в него душу, и только по его повелению может выздороветь твоя мать. Он нарекает тебя именем Тихон.

– Я понял, – лепетал новонареченный, хотя совсем ничего не понимал, но у него появилась надежда на выздоровлении матери.

Священники долго оставались в посаде, проповедуя слово Божье. Они звали за собой народ русский к вере, к истине. Тихон следовал за этим словом и впитывал все, что говорили святые отцы. Проповедники ушли, оставив молодому священнику Тихону серебряный крест с изображением распятия Иисуса Христа и несколько икон.

Первый росток веры в лице отца Тихона был очень слаб. Искушения могли просто погубить его, но молодой священник упрямо следовал по пути, указанному сподвижниками Иисуса Христа. Мальчишка с годами вытянулся, повзрослел, носил рясу и серебряный крест, но проповеди молодого священника никто не принимал всерьез. Жители посада посмеивались за его спиной. Мать продолжала болеть, казалось, что этот росток скоро завянет, и исчезнет из жизни людской. Тихон пытался ходить по домам, уговаривать, но все верили деревянным идолам. Тогда он решил строить часовню для молитв. Рубил лес, возил, строгал бревна. Мужики посмеивались в бороды, крутили пальцем у виска. Все же помощники нашлись, строительство быстро продвигалось.

Настал день первой молитвы в скромном храме. Тихон стоял на коленях перед иконами Иисуса Христа и Божьей Матери. Он шептал молитвы, отбивал поклоны. Пришедший поглазеть народ по-разному относился к происходящему. Одни с издевкой, другие с интересом. Наконец отец Тихон встал и обратился к собравшимся людям. Наступила полная тишина. Что скажет этот чудак-священник?

– Люди Божьи, мы построили часовню, чтобы вы стали ближе к Богу. Он послал к нам Сына своего единородного, обрек Его на страдания и смерть мученика, чтобы спасти ваши души и привести к истинной вере. Мы, милостью Божьей, живем на этом свете, Он дает нам жизнь на земле, зовет к жизни вечной. Кто пойдет за Всевышним Отцом нашим, тот будет спасен, гореть в огне тому, кто пойдет против Его воли. Бог справедлив и милостив!

Тихон вознес святой крест над головой. Багряный луч заката в ту же секунду вынырнул из-за туч, окрасив оструганные бревна часовни в цвет красного золота. Вид часовни поразил многих, будто сам Бог освятил ее. Тихон опустился на колени и с поклоном благодарствовал Всевышнему. Вслед за священником, многие, крестясь, опустились на колени. Люди расходились, обсуждая происшедшее событие, но все осталось по-старому, деревянные божества – изваяния владели их сердцами.

Осень принесла моровую язву.* (Пояснения даны в конце книги) Жители посада часами молились липовым богам, но все оставалось по-прежнему. Умерших людей несли на погост почти каждый день. Отец Тихон ходил по дворам, упрашивал прийти к часовне и просить Бога и Сына Его избавить их от напасти.

У скромного храма собралось почти все население посада.

Отец Тихон говорил, паства хором повторяла слова молитвы. Хлынул дождь, крупные капли его хлестали молящихся людей по лицам, но никто не ушел.

И свершилось чудо. Мор прекратился, и даже больные выздоровели. Мать Тихона после многих лет болезни, поднялась с постели.

Слух о чудесном избавлении прошел по посадам и деревням. Чтобы услышать слово о Боге, его жизни и Воскрешении, приходили люди издалека. Тихон не отказывал никому. Обучал вере молодых людей, которые решили посвятить себя служению Богу. Теперь никто не смеялся за спиной священника. При встрече с ним кланялись, снимая шапки, учтиво приветствовали:

– Доброго здоровья, батюшка.

– Здравствуй, сын мой!

Жители посада приходили к часовне на проповеди толпами, потянулись к нему за помощью и советом. Молитва стала источником душевного спокойствия людей, их надеждой.

* * *

Умер князь Олег. Тихон спешил в городище благословить нового князя, но их встреча произошла совсем не так, как ему представлялось. Священника привели в покои князя, когда солнце обосновалось в зените. Князь и воевода сидели за столом, и о чем-то говорили. Тихон стоял у двери, ждал, пока на него обратят внимание, но разговор не заканчивался, он терпеливо молчал. Наконец его пригласили к столу.

– Ты священник? – князь с прищуром взглянул на Тихона.

– Да! Несу слово Божье людям. Пришел благословить тебя на княжение.

– Почему ты считаешь, что я нуждаюсь в твоем благословении?

– Важно, чтобы княжение твое начиналось в добрый час, с благих дел. Тогда Бог будет охранять тебя и твое дело.

– Неужели я так интересен Богу?

– Бог думает о каждой душе и ее спасении.

– Ты говоришь, что пришел, но тебя привели. Как ты попал в полон к монголам?

Отец Тихон рассказал о своих приключениях и о страшной беде, которая нависла над Русью.

– О беде мне ведомо, но откуда тебе это известно?

– Ты пленил двух воинов. Один из них немного говорит по-русски. Он поведал мне многое.

– А не лазутчик ли ты? Сеешь панику, высматриваешь секреты.

– Не гневи Бога! Я говорю правду.

– Ты возомнил себя Богом?

– Я священник! Лукавить с тобой и Богом не стану! – отец Тихон сразу преобразился, давая понять, что высший смысл его жизни это служение Отцу и Сыну и Святому Духу. – Тебе, князь, тоже необходимо обратиться к нашему Создателю, ибо твоя жизнь и твои деяния в его руках. Без Божественного благословения твои дела обратятся в прах.

– Ты предсказываешь будущее? Ты волхв*? – усмехнулся Василко.

– Я верую в Бога! Предсказывать не могу, но знаю, что все происходящее на земле, происходит по его воле. Играть словами о вере не стану!

– Я все понял, – князь перешел на примирительный тон. – Есть у меня какие-то церковные книги, почитай, а затем расскажешь, в чем их мудрость.

Воевода Данила Савич, до этого молчавший, попросил поселить священника у него. Он сразу смекнул, что через него можно влиять на Василко. Савич привел Тихона домой и наказал дворовым, что за плохое отношение к нему будет сечь.

* * *

Юсуфа и Тули заперли в грязном сарае. Они лежали на тулупе, ожидая своей участи. День прошел спокойно, спустилась ночь. Голова Юсуфа, после перенесенных ударов, ныла, но физические страдания мало волновали его. Смерть уже занесла свою косу над его головой, оставалось только ждать, когда она эту косу опустит. Почти до утра он не мог уснуть. Когда восток стал белесым, ему приснился сон.