Текст книги "Тора Бора"

Автор книги: Александр Орлов-Рысич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Я вижу, у вас есть своя теория. Может, поделитесь, кто способен на такое? Начистоту, Боб...

– Начистоту? – Переспросил генерал. – В семьдесят третьем на комиссии, которая расследовала скандал вокруг деревушки Сонгми, меня спросили: "Что вы думаете о лейтенанте Колли, взвод которого учинил резню"? Я знавал Колли. Вот меня и спросили: "Начистоту, Боб"! У меня были свои соображения, сенатор Коллинз.

На своих вертушках я ежедневно доставлял нашим госпитальным девчонкам ребят из джунглей – без рук, без ног, в вонючей грязи. Бывает, что не успевал доставлять. И тогда, тоже моими "бортами" все эти человеческие обрубки перебрасывали в Дананг, на аэродром. Чтобы дальше сплавить их в Канзас, в Огайо, Минессоту... Родине и родителям – из Вьетнама с любовью!.. И очень многие американские парни почему-то не хотели возвращаться домой такими подарками. И потому очень не любили, когда у них за спиной оставались всякие там деревни. Деревни, сенатор Коллинз, – самые страшные на войне подразделения. В этих подразделениях ни командиров, ни званий. Там не играют марши, и нет флагов. Но там есть другое. Забитые крестьяне, которые по ночам вырезают чужих – отделения, роты, а в общем дивизии. Здесь я был за лейтенанта.

И второй ответ был у меня... В том же Вьетнаме было полно придурков. Наших, на которых ставить клейма негде. Они летели туда словить кайф, оттянуться. Сунув в рот жвачку, эти ребята – и рядовые, и командиры -чувствовали там себя пришельцами с других планет. И вышибали у "чарли" мозги, как соплю из носа. Не очень-то размышляя о великой миссии – нести по странам и континентам звездно-полосатый флаг свободы и демократии. Я бы сам таких резал в своей деревне...

– И что вы ответили, Боб?

– Вы прямо пастор. – Засмеялся генерал. – А разве вы не были членом той самой Комиссии? И к нам во Вьетнам прилетали не по этому делу?..

– Я просто не помню вашего ответа. – Поморщился Коллинз.

– Я ушел на крыло, Джордж. Есть такое выражение в авиации, уйти на крыло. Вот и сейчас... Я военный, военным экспертом и выступаю. А остальное – ваше, сенатор...

13 сентября 2001 года, Нью-Йорк

Минутная стрелка настенных часов прыгала на деление вверх и срывалась. Это продолжалось уже сутки. Ясно было, что села батарейка, но Алекс не в состоянии был заставить себя что-нибудь исправлять. Он часами сидел в полном оцепенении.

Сколько прошло с того момента, как он в последний раз слышал голос Анни, ее зовущий, плавающий от переживаемого голос в трубке телефона? Сутки, двое или мгновения?

Вывернув на Манхэттен, он попал в пробку. Бросив машину, бежал к объятой клубами дыма башне и вдруг увидел, как она начала оседать. Он что-то кричал, выкрикивал ее имя – Анни, Анни! – но навстречу ему бежали другие люди, лица которых были смазаны их же криком. Среди них не было ее.

Он звонил по сотовому. Ее телефонный номер до бесконечности не отвечал. Только длинные гудки...

Он не нашел ее. Он не успел. Не спас. Что пережила она в последние минуты?..

Все эти дни Алекс провел вблизи Манхэттена. Вместе со многими, ловя каждую новость оттуда, куда могли проходить только спасатели. Кого-то спасали в первые часы, мимо пролетал реанимационный автомобиль, и все родственники, чьи близкие числились без вести пропавшими, инстинктивно кидались вслед за машиной...

Анни, Анни!.. Почему ты не прислушалась к его просьбам перейти на работу в Джерси?..

В дверь постучали. Это, наверное, соседка привела Джони.

Открыв дверь, Алекс с недоумением смотрел на незнакомого человека.

– Я приношу свои соболезнования. И от себя, и от лица компании. -Склонив голову, незнакомец представился, но его имя проскользнуло мимо сознания.

– Какой компании?

– Нашей общей с вами компании, мистер Штерн. Мы знаем о горе, которое постигло вас. У нас общая, национальная трагедия. Здесь собранное сотрудниками, вашими коллегами. И средства, выделенные компанией лично для вас.

В руках у него оказался конверт.

– Нигде расписываться сейчас не надо. Формальности уладим позже. Компания надеется, что после окончания траура вы сразу вернетесь в строй. Честь имею...

Незнакомец откланялся. А Алекс остался на пороге дома с конвертом.

Общая трагедия... Выделенные компанией... Компания надеется...

14 сентября 2001 года, Белый Дом

– Я бы хотел, чтобы наш разговор не был привязан к событиям 11 сентября, эта дата всех гипнотизирует. Давайте, мой друг, постараемся выбросить из памяти все, что сообщали средства массовой информации, президент и всяческие разведки...

Этот разговор происходил в овальном кабинете. И начал его Джордж Буш сам, тщательно подбирая слова.

Он стоял у окна, вполоборота к Вашингтону и смотрел даже не на лужайку, а куда-то в пустоту. Вряд ли его взгляд фиксировал сейчас что-то снаружи.

– Я попросил вас приехать, сэр, чтобы узнать, как вы воспринимаете все, что происходит в стране и за рубежом. Может быть, попросить совета у вас. Вы знаете, Вашингтон, как я ценю все, что вы сделали для меня. Помогите мне в очередной раз. Помогите Америке...

– Как ты себя чувствуешь, Джордж? Мне нравятся твои слова насчет 11 сентября, но, похоже, этот день тебя все же не отпускает?

– Надо ли говорить, что это самый черный день в моей жизни. Он всех нас схватил за яйца. И все еще держит. Вы постарше меня, помните Перл-Харбор? Сегодня я разговаривал кое с кем из людей, которые хорошо помнят ту трагедию. Они говорят, что Америка морально оправилась от нее лишь после того, как сбросила бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Но там была ясность. А на кого сбрасывать бомбы мне?..

Все-таки у этого техасского парня больше самообладания, чем думают, мелькнуло в голове у миллиардера. И не похоже, что он трясется за свою шкуру.

– Бомбы?.. Джордж, это серьезно?

– Не знаю. Еще не знаю. Но кто-то бросил нам вызов, какого еще не знала Америка. И это не должно пройти бесследно. Либо мы, либо они...

– Кто они?

Джордж развел руками:

– Пока не знаю. Но одно знаю точно – смертельные враги Америки. Из тех, кто не любит, не понимает, боится нас. Кто не поймет никогда. И кто вынашивает планы раз и навсегда разделаться с нами.

– Минуту, Джордж. Я понимаю, вопрос будет наивным, но его тебе зададут. Америка принимает решение о войне самостоятельно? Международные нормы, право, вся архитектура глобальной безопасности...

– Оставьте, Вашингтон. Я хочу предложить и предложу миру дилемму. Кто не с нами, тот против нас. На мой взгляд, и меня поддержат, мы должны воспользоваться этой максимой Древнего Рима. Для этого у нас есть все возможности и нет выбора. Америка сейчас сильна, как никогда. Нас поддержит НАТО. Да и другие, кто включен в круг влияния наших ценностей. На нашей стороне сама справедливость. Другими словами, история нам дает возможности не стесняться. Более того, продвинуться вперед. Это шанс. И шанс с большой буквы, нам его просто подарили...

Это был новый поворот. А в его окружении и впрямь есть головы, подумал Вашингтон. Задумано с хорошей долей сумасшествия, может и получиться.

– Другими словами, игра ва-банк. – Кивнул он. – В этом случае действительно, думаю, излишне интересоваться как поведут себя страны НАТО. Но есть еще Россия, Китай, они полноправные члены Совета Безопасности ООН. Тебе скажут: лишь ООН имеет право давать санкцию на применение силы против того или иного государства.

– ООН? У нас в руках чиновничество этой организации, кто их кормит? Проблемы с Кофи Анненом? Не думаю. Россия? Ее давно надо перешагнуть, России нет, а мы все на нее оглядываемся. Что касается Китая, и тут сама история благоволит нам. Скоро саммит глав Большой восьмерки. До него, конечно, надо многое успеть, но, думаю, на встрече глав ведущих государств в Китае им все же придется выразить мне соболезнования. Это как минимум, а если хорошенько поработать, то и поддержат. Пусть даже с кислыми физиономиями...

Это говорил сильный политик. Сюда бы тех, кто относил его к к двоешникам в международных делах.

– О, кей. Чего ты ждешь от меня, Джордж?

Президент опустился в кресло и потер виски ладонями. Он будто решался, говорить или нет.

– Я разговаривал вчера еще с одним человеком. И сразу позвонил вам, меня что-то заставило. Есть одно обстоятельство, которым мне не с кем поделиться. Я встречался... Я встречался с одним прорицателем. Так вышло. Не подумайте, что у меня поехала крыша.

– Это нормально, Джордж. Ты должен черпать силы отовсюду.

– Я рад, что вы меня понимаете. Это был шаман из племени сиу. Он трижды за последний год хотел встретиться со мной. Последний раз – перед инаугурацией. А потом пропал. Мне действительно нужна была помощь. Наши психологи и психотехники слишком образованы, чтобы помочь в такой ситуации. Шамана по моей просьбе разыскал Арчи...

Кто этот Арчи президент уточнять не стал.

– Это была странная встреча, но пусть она останется между нами...

Вашингтон молчал.

– Я спросил, зачем он раньше хотел видеть меня? – Джордж усмехнулся. – Надо будет сказать в Голливуде, чтобы впредь индейских колдунов изображали скромней, не столь горделивыми в осанке и широкими в плечах. Этот обычный с виду человек сказал мне, что теперь это не имеет значения – все, что могло случиться, уже случилось. Я спросил, неужели именно об этом он хотел предупредить меня? Он ответил – не только.

Я высказал сомнение, может он хочет заработать. Или хотел раньше, что его приводило ко мне? Он ответил, что ему ничего не надо. Ни тогда, ни сейчас. А сейчас он здесь потому, что это я разыскал его...

– Что же поведал этот человек?

– Он сказал, что Америке нужно ждать еще большего несчастья. Точнее, целой полосы бед. – Остро глянул на гостя хозяин овального кабинета. – И еще он сказал, что вернулся Китчи Маниту, который будет заниматься истреблением всех пришельцев на эту землю. Его призвали другие маниту...

– Кто такой этот Китчи Маниту?

– Об этом позже. Я тоже попросил навести справки и мне их предоставили. Есть еще кое-что. Если верить шаману, нет таких бед, которые бы не предстояло пережить Америке. Они будут происходить до тех пор, пока Америкой не станет управлять индеец. Президент? – Спросил я. Он ответил -вождь.

– Глупости. И не ново. Что конкретного он напророчил? Какие конкретно беды?

– Он сказал, что на Америку уже наслана болезнь. Ее давно знают люди, но не знают лекарства. Я спросил его, какая это болезнь? Насколько смог понять, это не СПИД, не чума, не холера. Что-то не связанное с вирусами. Он странно назвал эту болезнь – боюсь, я его не понял.

– И как он ее назвал?

– Болезнь койотов...

– Болезнь койотов...

– Да.

– И что это за болезнь?

– Я проверил, никакими особенными болезнями эти звери не страдают. Странные животные, но болезни у них такие же, как и у других тварей.

С этими словами президент поднялся.

– А теперь о Китчи Маниту. Так у древних индейцев назывался верховный бог. "Маниту" – означает "дух". Силы мира контролировались разными духами. Их сотни, может, тысячи. Это племенные и родовые божки, подчиненные единому Китчи Маниту. Судя по легендам, этот "парень" стоял над добром и злом, преследуя какую-то лишь ему ведомую цель. Согласно одной из легенд, не останавливался и перед уничтожением собственных детей, когда те противились его воле. Тот факт, что индейцы оказались в резервациях, а белые покорили Америку, рассказывал шаман, это тоже воля Китчи Маниту. За какие-то грехи своих детей, индейцев, Китчи открыл белым все дороги на континент, дал им властвовать. Даже ему подвластные духи воспротивились этому. Объединившись, они ополчились против Китчи, и смогли его изгнать из этого мира. До недавнего времени он обитал... Где бы вы думали?

Вашингтон пожал плечами. Ему не нравилось с каким увлечением все это рассказывал его собеседник.

– На Белой Реке. Так индейцы называют Млечный путь. И теперь он вернулся. На смене тысячелетий все индейцы и их духи осознали свою вину перед Китчи, покаялись ему, принесли небывалые жертвы и попросили его вернуться. Чтобы все исправить и восстановить справедливость...

– Так недалеко и до пришельцев. – Хмыкнул Вашингтон.

– Боюсь, такой поворот меня бы устроил. – Откинулся в кресле Буш. -Сейчас я хочу сказать главное. Потому и попросил приехать, и забыть, о чем пишут в газетах. Этого народ Америки не знает, и надеюсь, мы убережем его от этого знания. Все версии, улики, доказательства, которыми спецслужбы якобы завалили Белый Дом, – липа. У Америки много врагов, может быть, весь мир. Но пока нет главного – того, кто все это задумал и сотворил. Я имею ввиду одиннадцатое. Да, да, Усама Бен Ладен... Я сам уже завтра с подобающим гневом на весь мир заявлю это имя. Негодяя из негодяев, фанатика и психопата. Ему повезет, если он в самом деле окажется причастным и не повезет, если это не так.

– То есть вина Бен Ладена?..

– Не доказана. Но на меня давит общественное мнение, военные. Всем нужен враг. А у меня небольшой выбор – Усама Бен Ладен да Китчи Маниту...

Президент молчал, ожидая реакции Вашингтона.

– Что вы хотите от меня, Джордж? – Наконец разлепил губы Вашингтон.

Буш поднял взгляд. В глазах его плавала растерянность.

– Если откровенно, не знаю. Наверное, просто совета. Как быть во всей этой чертовщиной. Вы, Вашингтон, сделали меня президентом. Не для того же, чтобы подставить под этот молох? Простите, я неловко выразился.

– Хорошо, Джордж. Я понял. Вы были искренни, я отвечу вам тем же. Но сначала вопрос. Вы говорили о врагах вне Штатов... Что, если они – внутри?

– У меня нет ни одной реальной улики, которую добыли бы спецслужбы. Они беспомощны. Я не верю ни ФБР, ни ЦРУ, ни военной разведке, ни даже АНБ с его стотысячным штатом. Вы меня наверняка поддержите в том, что нельзя верить тем, кто не раз доказывал, что они выше закона, парламента и президента. Кто опутал щупальцами всю страну, мир, но почему-то ничего не знал о приближении катастрофы...

– Потому я и заговорил об этом, Джордж. – Покряхтел Вашингтон. – Мне доподлинно известно, что информация о теракте стучалась в ваши двери не раз. И не только через колдуна, которого тоже неплохо бы пропустить через детектор лжи: какой мониту его озадачил. Информация, насколько я знаю, поступала и в ЦРУ, и в ФБР, думаю, и в Агентство национальной безопасности. Если у вас там есть свои люди – а я ставлю вопрос именно так -поинтересуйтесь, куда девался агент ЦРУ...

Вашингтон закашлялся. Он чуть не произнес имя Лари Уэлса. Видит Бог, он действительно попался на искренность президента и чуть было не забыл об элементарном. Но что-то сработало. Он вдруг ощутил опасность. В его родимой стране всем и всюду лучше все же свято блюсти правило айсберга – большая часть того, что ты знаешь должно оставаться ниже границы видимого.

Выпив воды, поданной Бушем, Вашингтон закончил:

– Куда все-таки девался бывший агент ЦРУ Бен Ладен? Коль скоро вы его назначили террористом номер один, вам нужно будет его предъявить миру живым или мертвым. Только вот незадача, боюсь, даже раздолбав весь Ближний Восток, вы не найдете его...

Это можно сказать, решил Вашингтон. Это хотя бы заставит тех, кто будет прослушивать запись, если она есть, шевелиться. И вдруг ему пришла в голову еще одна мысль. А что, если президент тоже предполагает, что их слушают? И весь этот разговор – не столько для него, сколько для тех, кто слушает?

– Я думаю, мы поняли друг друга. – Повел пальцем в воздухе Буш.

Или он только сейчас спохватился, что тоже слишком разговорился в своем кабинете? Все равно дальнейший разговор терял смысл.

– У меня много вопросов к спецслужбам. – Между тем продолжал президент. – Судьбу Бен Ладена мы обсудим как-нибудь при другой встрече. Думаю, вернемся и к спецслужбам. А пока я бы все-таки вернулся к началу разговора. Отстранясь от пропагандистской информации, абстрагируясь от всего случайного, какая версия вам представляется наиболее вероятной? Террористы, какие-то силы внутри Америки?

Выходило, что разговор еще нужен президенту. Для чего, Вашингтон не мог понять, но постарался действительно сосредоточиться на самой реальной версии.

Он без имен пересказал свой вчерашний вечерний телефонный разговор с сенатором. О той версий, которая сформировалась в ходе обмена мнениями в Мексике.

Он заговорил о том, что спецслужбы Штатов наплодили несметное множество террористических организаций. Многих, родившихся стихийно, приблизили к себе, поставили под контроль, надеясь использовать, как специальный, специфичный и грозный инструмент для борьбы с коммунистами, русскими и прочими врагами Америки. Наработки здесь велись десятилетиями. Но с падением восточного блока спецслужбы потеряли интерес к этому воинству и вот теперь, за неимением подходящих целей, все эти тайные армии избрали своим врагом Америку. Недаром их столько объявилось в качестве авторов черного дня – это первый смотр сил. Выращенный и натасканный на других хищник однажды выходит из-под контроля. Если ему не бросили кусок мяса, не дали размять мышцы в запланированной охоте, он примется решать эти проблемы сам. И начнет с того, кто ему ближе, более доступен, более предсказуем.

Вот и здесь кто-то вышел из-под контроля. Вполне возможно, что и Бен Ладен. Не исключено, что не без помощи тех же русских. Да, он воевал с русскими, но он воевал и с Саддамом Хусейном. Между тем, Хусейн, говорят, сегодня ему союзник.

Рассказывая сейчас все это, Вашингтон внутренне чувствовал себя препаршиво. Русских пристегнул неожиданно даже для самого себя. Как-то сами по себе пристегнулись.

– Прогуляемся по лужайке. Я вас провожу. – Неожиданно предложил Буш.

Когда они вышли из Белого Дома, Буш переспросил:

– Русские? Вы всерьез думаете, что они замешаны? Путин мне позвонил одним из первых. Вряд ли здесь поработал Кремль или Лубянка, хотя версия и не лишена логики. У России у самой проблемы с террором, с теми же исламистами. Арабы и Путину поперек горла.

– У меня тоже нет улик. – Напомнил Вашингтон. – Но я бы не забывал, что Путин – чекист. И хотя не ходил в больших чинах, по всему видно, все же был неплохим профессионалом. Да и человек он , похоже. не глупый. А это значит, умеет говорить не то, что думает. Кроме того, именно в силу чеченской проблемы ему выгодно, чтобы мы обрушились возмездием на арабов. И как на основных носителей ислама, и как на глубокие тылы передовых отрядов чеченских повстанцев.

А тот факт, что Путин позвонил первым... Знаете, мне вспомнился анекдот. История, имевшая место во времена Брежнева. С удовольствием расскажу. Это связано с новой тогда затеей русских дважды в год переводить стрелки часов – то вперед, то назад, на летнее и зимнее время.

– Переводить часы? Зачем?

– Кто-то из энергетиков убедил Кремль, что за этим существенная экономия электроэнергии. Так вот Брежнев осенью 1979 года пригрозил снять с поста руководителя службы времени. Как он выразился, к чертовой матери. За то, что никто не предупредил его о переводе часов. А он на час раньше "безвременной кончины" подписал соболезнование афганцам по поводу расстрелянного русскими же Амина...

– Это реальный факт? – Изумился Буш.

Вашингтон кивнул. Хотя сам бы на месте Буша поинтересовался другим. Откуда ему, Вашингтону, об этом известно.

– Представляю себе расстроенного Брежнева. С Рейганом они были очень похожи...

Посмеявшись, каждый своему, собеседники больше не вернулись к разговору о врагах и завтрашних испытаниях Америки.

Провожая дорогого гостя, Буш крепко жал его руку:

– Спасибо. Я даже не рассчитывал, что так много почерпну из нашей встречи...

И все-таки у Вашингтона после этой встречи осталось впечатление, что он беседовал с двумя совершенно разными людьми. Один из них был волевым политиком, патриотом, воспитанным в традиционно американском стиле, самодостаточным и безоглядным техасцем, а другой – нерешительным, слабовольным человеком, зависимым от очень многих вещей, включая мистику. Какой из них настоящий Буш?

Поразмыслив и не придя ни к какому выводу, он набрал телефон сенатора Коллинза, который уже тоже вернулся в Штаты.

– Мне нужен список известных людей Америки, которые – только не удивляйтесь – нестандартно, даже непатриотично отнеслись к налету на Нью-Йорк и Пентагон.

– Таких людей будет много, мистер Вашингтон.

– Даже так? – Удивляться пришлось ему.

– Например, в день налета в прямой эфир радиокомпании "Bomb" вышел чемпион мира по шахматам Боби Фишер. Он с восторгом приветствовал атаку, восхищен людьми, ее организовавшими. И выдвинул свои причины происшедшего. Они, по его мнению, в политике США. Цитирую...

– Господи, так и сказал?

– Высказываются и круче. Хотя многие журналисты, писатели, другие интеллектуалы публично держат взвешенную позицию, но за рамками кадра они переплюнут самого Фишера.

– Меня интересуют те, кто еще умеет мыслить. Способен на независимые обобщения.

– Зачем они вам? – Прозвучал озадаченный голос.

– Возможно, я захочу с ними встретиться.

14 сентября, Москва

Михеев появился на Лубянке к полудню. Его уже ждали.

– Вот здесь все. – Выложил на стол объемную папку документов его бывший сослуживец. – Я, с твоего позволения, сбегаю в столовку. Вернусь, поговорим. Да, я тебя закрою на ключ? От греха, знаешь ли, подальше -заглянет кто-нибудь с дурным глазом, стукнет потом...

Ключ провернулся в замке и Михеев открыл первую папку. На документе стоял заголовок: "Терракт 11 сентября: некоторые особенности подготовки и реализации".

Документ был без грифа, даже не пронумерован. Подпись отсутствовала. Кто-то из аналитиков, должно быть, работал на скорую руку, подгоняемый начальством. Михеев надел очки.

"Столь сложная в организации и точно скоординированная операция вряд ли могла быть организованна одними арабами, сама культура мышления которых создает существенные сложности для точного планирования. Точно планирующий будущее, по их вере, пытается подменить провидение Аллаха, то есть совершает хоть и неявное, но святотатство.

Вместе с тем, совпадение по времени с годовщиной кемп-девидских соглашений и активизацией связанных с Бен Ладеном структур – убийство Ахмад-шаха Масуда, активизация в Чечне, успешные поначалу действия талибов против Северного альянса – признак причастности последних к терактам.

Вероятное сотрудничество с мусульманами в США (организация Фарахана, устроившая марш полумиллиона черных на Вашингтон, насчитывает до 3 млн. человек) может объяснить укорененность террористов в американском обществе. Но подготовка подобного теракта в принципе невозможна без организаторов и психологов из развитых стран Запада или Израиля.

Кроме того, инфильтрация спецслужб в экстремистские организации неизбежно делает вероятность сохранения операции в тайне исчезающе низкой"...

Полковник усмехнулся: надо же, исчезающе низкой...

"Скорее всего , – читал он дальше, – сами по себе экстремисты выбрали бы мишенью наряду со Всемирным торговым центром здания ЦРУ или АНБ, но не Пентагон. В этой связи наиболее вероятно участие в подготовке терракта представителей спецслужб, либо бывших представителей спецслужб, скорее всего, США или Израиля. Именно эти страны могут получить и, наверняка, постараются это сделать, максимальные политические и иные дивиденды от беспрецедентной акции.

В то же время, версия о подготовке и совершении теракта спецслужбами США, как для дискредитации Буша или игры на бирже, так и для создания грандиозного повода для чистки силовых структур, представляется несостоятельной. Регулярные спецслужбы не способны на столь тщательную и эффективную подготовку подобной акции"...

Тоже закручено. Но по сути, пожалуй, верно.

"Для снятия противоречия между тем, что терракт не мог быть совершен без косвенного участия и осведомленности спецслужб и не мог быть совершен ими самими, надо рассмотреть само явление, на борьбу с которым нацелят все мировое сообщество, то есть международный терроризм.

В значительной мере он создавался спецслужбами во времена "холодной войны" для дестабилизации потенциального противника без угрозы развязывания ядерной войны. Прекращение блокового противостояния усилило естественный процесс выхода терроризма из-под контроля материнских спецслужб и сделало его частично самостоятельным.

Но и сегодня борьба против терроризма крайне проблематична, так как эта борьба создает угрозу разоблачения спецслужб. Так "Талибан" с его героиновыми лабораториями, обеспечивающими ему финансирование, создавали совместно спецслужбы США и Пакистана.

Ситуация усугубляется принципом самофинансирования спецопераций, который неизбежен для создания "полного ажура" в национальных бюджетах. Во многом пандемия наркомании, ее живучести в глобальном масштабе, связана с тем, что спецслужбы и отдельные региональные режимы использовали и используют наркобизнес для самофинансирования, хотя скандал "Иран-контрас" свидетельствует о наличии и иных механизмов.

В демократических странах труднее получать официальное финансирование спецопераций. Поэтому здесь практика самофинансирования более развита, чем в относительно авторитарных странах, где спецслужбы толкает на эту стезю зачастую бедность и жадность".

Демократическая подготовочка сказывается, отметил Михеев. Меняются ветры, меняются галсы. Зато насчет бедности и жадности – славно!..

"Данная практика обеспечивает значительный выход спецслужб из-под контроля собственной страны, как из-за независимости финансирования, так и из страха разоблачения. На этом поле формируются устойчивые неформальные группы представителей спецслужб, которые нередко начинают делать политику. Они могут вырастать и в самостоятельные субъекты мировой политики при смыкании их интересов с интересами самых разных других субъектов.

Оторванность от объективных общественных интересов или их своеобразное прочитывание, закрытость, высокая подготовка и волевые качества делают элементы спецслужб непредсказуемыми, а пренебрежение гуманитарными ценностями, наличие серьезных ресурсов и умение манипулировать общественным мнением национальных элит, не говоря уже о мнении собственного начальства -смертельно опасными.

Исходя из вышеизложенного и прилагаемых материалов, можно предположить, что теракт в США проводился по крайней мере с косвенным участием вышедших из-под общественного контроля элементов спецслужб. Инструментами информационного воздействия, рядом операций прикрытия, организацией корпоративной реакции многих стран и другими мерами факт участия означенных спецслужб в планировании и осуществлении терракта будет скорее всего дезавуирован. Надо ожидать, что в случае настойчивой работы в этом направлении будет включены механизмы прикрытия – скорее всего, перевод "стрелок" на заранее заготовленных "виновников"...

Михеев поднялся со стула, прошелся по кабинету. Пожалуй, он поотвык от работы с такими документами. За каждой строкой которых еще десятки других: донесения, справки, статистика. Да что там бумаги, чьи-то судьбы и жизни. Надо вариться в этом изо дня в день, за месяцем месяц, годы, чтобы представлять во всей многомерности фактуру и жизнь, которая за словами...

Он читал сводки. И понимал: люди делают работу, которой никто не воспользуется. Это подумалось как-то вдруг, с полной ясностью. Проблема века прошлого как и наступившего в том, что власть на планете отправляется людьми, чье сознание далеко от действительных проблем времени. Странно, планета стала совсем маленькой, но не вырос масштаб людей, они тоже помельчали.

Какими бы не были всякие глобальные теории, к добру они не приведут. Единственно, чему человечество научилось, это извлекать выгоду. Изо всех проблем, которые существуют вокруг. Но решать эти проблемы... Одна болтовня – об экологии, обнищании земных недр, даже душ. Учение Христа и то использовали в корыстных целях. Кто-то с такой же оборотистостью использует мусульманство. Кто-то индуизм, иудаизм...

А те, кто искренне пытается следовать заповедям Христа, Магомета, на этом фоне лишь вызывают жалость. Они не защищены, они слишком абстракты, чтобы что-нибудь определять в реальном мире. Надежда, вера, любовь, божье провидение, упование на то, что есть мир посмертный, потусторонний -слишком слабый фундамент для строительства земной жизни. Но, может быть, единственно верный?

Много раз Михеев думал о том, что человечество страдает от идей. Производит их с завидным упорством и наступает на одни и те же грабли. Всякая идея рождается во имя новой, светлой жизни. И обращается в свою противоположность, как только переходит в плоскость житейского. Схваченная организационными рамками, государственными учреждениями, человеческими страстями, она немедленно превращается в античеловеческую. И человеческая душа опять мается в поисках идеального.

Показать бы Христу вот эти бумаги...

В замке повернулся ключ.

– Скучаешь? – Вошел отобедавший и где-то надолго зависший после обеда приятель. – Я вижу, ты не терял времени даром. – Он кивнул на перебранную стопу бумаг. – Ну, какие будут замечания?

– Замечаний, Саша, не будет. Будет вопрос.

– Давай. – Вынул сигарету друг.

– Кто знает обо всем этом? – Положил руку на кипу Михеев.

– Все. Снизу до верху. И еще пара сотен людей. Но – по верхам. Ты единственный, кто перечитал все. Наверное, потому, что пенсионер. Другим все некогда.

Он закурил и, прищурясь, сквозь дым разглядывал друга.

– Куда сейчас?

– Я, Саша, переоценил свои силы. Дай и мне сигарету... Хотел войти в один бизнес, ухлопал два года, но ты сейчас мне доказал, что ниша занята.

– Ребята наши с тобой? Молодец, что поддерживаешь их.

– Поддерживал... Куда, говоришь? Поеду куда глаза глядят. Может, в монастырь податься?..

15 сентября 2001 года, Лос-Анджелес

– И вот из-за этого дерьма приходится убивать людей! – С брезгливой миной держал в руках пачку долларов молодой парень с темными очками на кончике носа. – Хоть человек-то хороший?

Сидящий рядом передал парню несколько фотоснимков.

– Слушай, что-то лицо знакомое! – Оживился тот. – Политик, звезда эстрады, шоумэн? Стоп, я его знаю. "Не парься, Джени! Не парься, Джим!.." Классный фильм. Там еще...

– Можешь заткнуться?

– Нет вопросов! – Поднял обе руки парень. – Нем, как рыба, тем и жив. Весь внимание.

– Это надо сделать по-тихому. Без нештатных отверстий в теле и всего такого. Желательно, чтобы вообще этот человек умер своей смертью, близкой к естественной.

– За столь ничтожную сумму я мозги себе парить не буду. Мне сам будущий покойник завещал – не парься, Джим!..

– Это задаток. Еще пятьдесят тысяч получишь после чистой работы. Он сейчас живет один, вот адрес. Это в Голливуде...

– Есть шанс прославиться. Так, Родди? – Подмигнул парень. -Знаменитость – особая такса, ты же знаешь. Придется накинуть еще полтинник.