Текст книги "Принцесса Гита (СИ)"

Автор книги: Александр Забигайло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

XXXVIII.По старчески слезы скупые роняя на вольную грудь, Вултрэпп загрустил провожая дочку и внуков в путь. Эдит волновалась конечно. Ведь этот поход для неё казался далёким и трудным. И что впереди там ждёт? Кибитка скрипела осями на кочках сельской дороги глухой, дети дремали под сенью лесной, Эдит сидела свесив с повозки ноги и юная мать с сыновьями дремали под сенью лесной. Лорд Гарольд не зря был в опаске за жизни любимых своих, и верный им Сейвик направлен спасти, чтоб и тайно вывезти их. Сейвик не просто шутом был заправским, он опытен был и хитёр, впереди колонны, как в военном походе направил он парный дозор. Всечасно по сельским дорогам восточной английской земли и в дождь, и в любую погоду сновали окрест патрули, и мало какой был бы случай, но чтобы спасти семью, Гарольд направил лучших – рубак закаленных в бою.

XXXIX.Отряд небольшой был, в походе бойцов было десять всего, но каждый сам стоил десятка, а может и больше того. К тому ж небольшому отряду всю Англию легче пройти, от Глостера от Глостера им полагалось не больше трёх суток пути. И опытных воbйнов колонна прошла осторожно и скоро, минуя засады и ковы, они бы прошли все тихо дозоры, но надо отряду пройти непременно мост Святой Мадалены, поскольку движенье в обход два дня может быть займет. Сейвик без долгих дум, вздохнув сказал капитану – Карл, я сам пойду, вы ждите , я вам через мост пропуск точно достану. Надел он простецкую куртку, на плечи взвалил бочонок, и двинулся с песней к мосту, лишь голос его раздавался весел, заливист и звонок.

XL.На удивление столь важный мост лишь трое солдат охраняли, и Сейвик был изумлен подойдя, подумал, – 'смысла, конечно, нет отступать , возможно совсем я прост, но может минут этак в пять ,взяли бы мы силой этот злосчастный мост'. 'Стой' ,– Сейвику крикнул один из дозорных солдат грозно махнув рукой, куда ты тащишь этот бочонок, и кто ты вообще такой? Окрик солдата был строг и отрывист. По старой куртке и башмакам обившим немало сельских дорог, Сейвик казался крестьянином местным , который поклажу свою на ближний рынок волок. 'Я местный крестьянин соседнего тэна' – Сейвик ответил, прикидываясь простаком ,– 'в бочонке моем двадцать пинт эля, хорошего эля при том'. – 'А ну ка,бездельник,давай ка бочонок', – хором воскликнул дозор. И не прошло тридцати минут – сосуд был опорожнен. Ну а еще через четверть часа трое дружно храпели, спали ,обняв свои скрамасаксы , как малыши в колыбели. Ясно конечно – чтоб трое дозорных во мху придорожном нашли на полсуток постель, сонного зелья немножко добавил Сейвик в разымчивый эль.

XLI.Конный отряд и обе повозки спокойно прошли через мост, оставив живыми весь примостовый крепко уснувший пост. Дальше пошли по лесному тракту, потом мимо мирных полей, мимо церквей ,ферм и селений земли саксонской своей. Слава Христу, больше не встретив врагов на своем пути, отряд без потерь и без побед кровавых прибыл к концу пути. Река протекала почти у дороги, то было то устье Стура, здесь укрывшись от северной бури, стояли у берега когги. Два крепких саксонских когга, что возят по морю товар, тропинка спускалась к воде полого, на плёсе стоял снеккар. Шкипер, эй слышишь ,– Сейвик воскликнул ,и замахал рукой. С ближнего судна бежали к отряду, видно что ждали, двое матросов спешили навстречу и улыбались с радостно и простотой. Эдит была молчаливой и строгой, весь путь о детях пеклась, но лишь увидела Гарольда когги, слезами тут залилась.

XLII.Прошел может час , или больше немного, к отплытию были готовы два когга. Снеккар острогрудый команда толкнула от плёса , и вышли из устья налёгши на весла. Когги неспешный свершив разворот, вышли из устья как из ворот. Лишь ветер, и волны ,и сила гребцов спасали на море теперь беглецов. По счастью случился им ветер попутный. Все латники сняли доспехи и мирно дремали на палубе судна. Эдит с малышами в трюме спала, а Сейвик свой меч точил спрохвала. Лишь шкипер фламандец , покинув причал, смотрел в горизонт и грозно ворчал, что вот мол полсуток почти потеряли, что вот мол вчера всех к отплытию ждали, и на море тот мол бывает счастлив, кто гавань покинул в высокий прилив.

XLIII.Утром выйдешь на берег, взойдешь на утёс и посмотришь на ранний восход. Если нет ни дождя, ни тумана, ты увидишь как море и небо сошлись полосой, ветер волны вздымает упрямо и рьяно. Где-то там паруса – корабельная стать, вдалеке от твоих берегов. Так хотел корабли ты рукою достать, но они от тебя далеко. Только в сердце твоём вдруг взъярится кураж, возомнишь в даль морскую взглянув, что скрипит на ветру корабля такелаж, и форштевень взрезает волну. Корабли ветер крепкий поймав в паруса , уплывают в чужую страну. Что же там чужбине? И долго ль бросать им бушприт на крутую волну? Коль волнам и ветрам кто-то вверил судьбу, знать на то пришёл его час, и пускай впереди, там вдали что ни будь, корабли с ветром вынесут вас.

XLIV.На море спустилась лунная ночь ,пришла с безмятежными снами, небо открылось звёздам, флотилия шла и шла на запад гонимая вольным норд-остом прочь от родной Британии. С палуб виднелись где-то в дали береговые огни , снеккар подальше шел от земли и караулил флотилию с юга. Ветер крепчая потряхивал ванты то резковато, то туго. Море качало волной убаюкав, тех кто свободен от вахты -, спали наемники в быстром снеккаре, от ветра укрывшись рогожей, все пассажиры в обоих коггах в сон погрузились тоже. Но рулевые крепко держали вверенные рули, и на мачтах в масляных лампах сигнальный огонь развели. Хоть опасались все нападенья с моря иль с берегов, но без огней нельзя на море, морской закон был таков. Трое дозорных тоже не спали – они напрягали взор, может мелькнет огонь сигнальный там где морской простор.

XLV.Лишь угасать стали звезды, пробились лучи рассвета; и стали видны с шедшего первым когга в дали какие-то силуэты. Дозорный не медля единой минуты шкиперу цель указал, опытный мореход фламандец вскочил, как будто совсем и не спал. Мигом подняли сигнал на мачту – 'тревога,враг впереди'. Как видно два больших вражеских судна с ночи здесь стерегли. В снеккаре атаку в горн протрубили, на весла гребцы налегли. Сейвик сказал – вот будет потеха! Эдит же хоть было совсем не до смеха, детей обняла она , так рассудив, – пусть будет что будет там впереди, и Гарольда четки прижала к своей груди. Рассвет разгорался, был ясен и розов. 'Я вижу' ',– вдруг крикнул один матросов, – 'такой же как наш на мачте штандарт...' Да, вовсе то был не каверзный враг, а Годвина был небольшой авангард, то Гарольд отца попросил на подмогу послать беглецам навстречу два когга.

XLVI.Угроза сражения миновала, лишь кто-то в снеккаре подумал с досадой, – 'обидно немало, ведь мой скрамасакс в бою абордажном промашки не даст.' Сейвик спустился по трапу к Эдит, набрал ковш воды, напился, и так говорит – 'ну как там принцы, наверное спят?' Эдит улыбнулась, она поняла, что принцами Сейвик назвал ее малых ребят, взглянула на маленьких нежно и с лаской, и сердце её отпустила опасность. Суда опустив свои паруса в дрейфе лежали уже полчаса, шкипер фламандец издалека увидев, узнал земляка , он с мостика что-то хрипло кричал и от возбужденья рукою махал. На веслах суда потихоньку сближались, все путники утром морским наслаждались. И скоро два судна бортами сошлись, и шкиперы их разговор завели. Мы ждали вчера вас,– сказал шкипер Ян, он Годвина когг большой возглавлял,– стояли мы тут дрейфовали, вдалеке от земли, за сутки тут восемь конвоев прошли... И шкиперы, кратко дела обсудив, направили строй в Ирландский пролив. Все когги как раньше линией шли, снеккар острогрудый дозорил вдали.

XLVII.Пять кораблей плывут туда, где волн бирюза плещет об остров Эйре, любовь и надежда полнят паруса, а путь пролагается верой. И шторм, и буря прошли стороной, а то не спастись бы им. Попутным ветром корабль гоним тот на котором Эдит его омывает высокой волной, и такелаж скрипит. Весь путь беглецов почти до конца пройден издалека. Справа по борту в лёгкой дымке открылись вдруг берега. Скоро, скоро конец пути, они не попали в плен, а в гавани Дублина сам Гарольд ждет их, одно волновало юную мать, что Эдмунд-малыш заболел, второй , что в честь деда был Годвином наречён, вполне по рыцарски путь перенес, держа по ветру свой маленький нос, как будто ему нипочём. Суда повернули за мыс и вот, в солнечную годину , в тихую гавань вошел маленький флот. И якорь улегся в тину.

ХLVIII. Конечно рада была Эдит, что путь завершился успешно, увидела Гарольда и обнялись любовники страстно и очень нежно. Кажется вот он – счастливый исход, но это лишь время для новых забот. Для матери нет ничего важней ее ненаглядных чад, ведь для нее болезни детей любой момент омрачат. Эдит так пеклась о малышах, с отцом их знатным знакомя, что не заметила, как оказалась в большом деревянном доме, в холлах здесь было три разных камина, один был побольше других, вот у него и расположил Гарольд троих любимых своих всех вместе. Вкруг деревянной усадьбы раскинулись земли поместья ,немного – может быть югеров сто или чуть рудов за двести. Дом оградой был обнесен, надежно сработан – ладен и крепок на вид, слуги Эдит и детей окружили заботой. К вечеру прибыл друид. Языческий знахарь суров был и мрачен, Эдмунда он осмотрел, чтобы исход был болезни удачен, чтобы не мучил жар, он приготовил больному ребенку древний валлийский отвар. Так что наутро когда наконец нашелся саксонский лекарь, было уже гораздо лучше маленькому человеку.

XLIX.Местный плотник сделал из дуба для малышей колыбели. Эдит чуть-чуть горевала по дому: по старику своему, по доброй веселой вдове Этели, взгрустнется бывало в ночь, накатит на сердце истома , но гонит Эдит свои печали нелепые от колыбелек прочь – нормально должно быть там дома. Она жила с любым мужчиной пускай и в далекой стране ,у ней родились два прекраснейших сына, судьба их надежна вполне. Не стать им наверное королями, но в бедности им не жить, и нечего ей горевать ночами, незачем глупо тужить. Эдит и забот то было – только о детях её, слуги Гарольда помогали во всем ей темною ночью и белым днём. Гарольд делами был занят, время часами в гавани он проводил. Бывало в их двор окруженный оградой зачем то народ приходил – саксы, ирландцы, а то и норвеги о чем то вели разговор, Эдит не видала таких вовеки, у каждого был скрамаскс немалый и абордажный топор.

L.Дни холодней становлюсь меж тем, и ветер на море крепчал, все меньше судов приходили в Дублин, на старый кельтский причал. Все ждали Гунильду – почтенную Гарольда мать, её корабль как считал Гарольд, должен был вскоре в заливе на якорь к причалу старому встать. Зима подступила, и горы Мхатейн накрыла ковром снеговым. Эдит привыкала к супружеской жизни к новым знакомым своим. Дом деревянный, почти был как замок, стоял вдалеке от воды, просторный и теплый и мрачен внутри, в маленьких окнах стояли пластины из полупрозрачной слюды. А рядом был дом большой и длинный для чужестранцев и слуг. Двор окружен был оградой осиновой – забор возвышался вокруг. Вечерами и дождь, и снег ветер бросает прохожему в спину, а в теплом доме Эдит и Гарольд и два подрастающих сына сидят себе у камина. И тут как всегда Сейвик рядом, верный Гарольда шут, сидит у камина тут.

LI.И так бывало Эдит хорошо, что кажется и не надо, чтоб этот миг счастливый прошел ,он для нее как награда. И вот , сказала Эдит эрлу, набравшись смелости вдруг , – 'Мне кажется ,мой ненаглядный лорд, поверь мне, я не совру, хотелось чтобы прибежищем стал нам на всю далекую жизнь этот ирландский порт, давай же отпустим слуг. Мы будем жить в этот славном доме, торговлей и честным трудом, и будем смотреть как вырастут дети, состаримся тут и умрем.' Смех мужчин был наградой для искренних слов Эдит. – 'Вы только поcлушайте ,славный милорд, что женушка вам говорит' ,– Сейвик промолвил сквозь слезы и смех,– 'Слава конечно Богу, это слышим только мы, и сказано не при всех'.– от смеха шут держась за бока свалился прямо под лавку,– 'Боюсь , милорд, что мне придется у вас попросится уйти в отставку, и поклянусь вам подагрой обеих верных вам ног , смешнее шутки я не слыхал, и даже придумать не мог.' Эдит не понятно было совсем , над чем так мужчины смеялись, она и представить себе не могла какие дела в Англии затевались.

LII.На море настала крутая пора, за штормом являлся шторм – порывы ветра гнали волну ночью и днём с дождём и снегом притом. Бывало поднимется рьяный вихрь, и пену рвет на волне, но вот однажды ветер утих, и море стихло вполне. Два или три погожих дня не было в море бури,погода стояла – чудо.И и вот в гавань вошли два корабля, и паруса свернули. Бухта была в тот день тиха, вода гладка будто блюдо. Одним из судов был крепкий когг, покрытый слоем блейвейса. На нем лорда Гарольда мать – Гита ,а по норвежски – Гюда, прибыла к нему из Уэльса. В Валийских горах укрывалась она со свитой почти полгода, и вот дождавшись уже наконец когда установится в Ирландском море тихая погода, отправилась к сыну в Дублин. Для этой цели побеленый когг был Гюдой Торкельдоттир и куплен. Кто знал о богатствах Уэссексов клана, тот понимал – не долго топтать им чужбину, вернуться они поздно иль рано, в изгнанье им быть не по чину.

LIII.Два дня из когга старой Гиты несли и несли поклажу, что было в ящиках и сундуках известно хозяйке самой, наверно и Гарольду ,а может и экипажу. Но кажется бравые моряки только предполагали, что скрывают дубовые сундуки,а точно навряд ли знали. Эдит с Гитой едва перекинулась парой неважных слов, а только два дня смотрела за суетой. Как вдруг один моряк показался будто бы был ей знаком, и сразу вспомнила она далёкий вулфтрэппов крытый соломой дом. Конечно! Да это же брат ее, уже повзрослевший Том, такой же веселый как раньше был, и белобрысый при том. 'Том, смотри это я – сестра', – провозгласила Эдит, а Том чуть не выронил из рук малый походный сундук, опешил и так говорит,– а я тебя не узнал Эдит, сестрёнка да ты ли это, по виду принцесса как будто совсем, как хлдэфдиге* ты одета! LIV.Брат с сестрой не чаяли счастья, обнялись от радости тут, при этой встрече конечно был хитрый Гарольда шут. Сейвик мигом метнулся в Лорду, и речь ему говорит, – 'милород ,к вам еще прибыла родня, хотя неказиста на вид'. В двух кратких словах описал шут встречу сестры и брата. Ну что же,– Гарольду он сказал ,– 'у Эдит есть брат, разве она виновата?' Гарольд задумлся на пару минут, о том что поведал верный шут. 'Ну хорошо',– сказал , – 'Сейвик, ступай, да и о том что узнал не болтай'. Меж тем Том покинул сестренку Эдит, хоть было ему неохота, в гавани судно его стоит, там ждет его работа. Но клятвенно дал обещанье сестре, что лишь покончит с делами, вернется, и посидят они тут во дворе за буковыми столами. Вспомнят отца, помянут мать, о старшем брате Ричарде – их брате втором он обещал сестре рассказать. Эдит воротилась в дом.

LV.Вечером Эдит вышла во двор из дома, села на лавку за буковый стол, задумалась в ожидании Тома. Вскоре явился Том, дозорным в воротах он хорошо был знаком. Только увидела вдруг Эдит , что к Тому шут подошел, что то тому тихо сказал, Брат Том сестре махнул лишь рукой , мол подожди ка тут , и поспешил с Сейвиком в дом, будто там его ждут. Не на шутку смутилась Эдит, она была в удивлении, встала с лавки в стала ходить по двору в некотором волнении. Вскоре Том вышел из двери и подошел к сестре, и завели они разговор о пролетевших годах, в радость свою yже веря. Время шло к вечерней заре. С каких же Том не видал её пор, не чаял увидеть в мечтах! – 'Ну расскажи ка сестренка как десять лет провела? Как там старик наш? Жив? Хорошо! Значит , такие дела'.

LVI.Эдит показалось смущен чем то Том. Что то волнует его. Набравшись смелости ,решилась она прямо спросить о том. – Скажи мне брат не таи ничего, что говорил тебе шут назад тому двадцать минут всего, ответь, не скрывай твой секрет, я приготовила уши. – Да никакого секрета тут нет, Эдит, хотел рассказать я потом, да ладно, тогда уж слушай. – Сегодня в гавань пришел человек из свиты Гарольда-лорда ,он хотел со мной говорить, а мне что, я ведь не гордый. Короче он предложил такое мне – что если пойду я в поход , помощшником шкипера буду на судне, а после, как выгорит дело ,может уже весной, ну крайнее время к июлю, когг наверняка уже будет мой, и Тома глаза блеснули. Ну вот,– говорит,– подумал я этак все пяток минут, и согласился, а в доме тут меня представил тут лорду Гарольду шут, сказал – я твоя родня.

LVII.Брат рассказал наивной сестре, какие ждут всех напасти, что Годвинсоны решили в Англию плыть и скоро вернутся к власти. Когда у Глостера Годвин собрал свои вассальные рати, к войскам Эдуарда на помощь пришли отряды тэнов и знати. Два эрла из разных концов английской земли, под Глостер силы свои привели. Один Леофрик Мерсийский был второй из Нортумбрии – Сивард. И вот, созвал Эдуард Витенагемот, чтоб Годвин не дал войсками своими у Глостера сраженья, а сам бы пришел к королю на суд и тем признал пораженье. Но Годвин опасности все учёл, он сам был с детства коварству учён, лишенный поддержки своих вассалов, свои сыновьям сказал он ,– сейчас оказалась мала наша рать, не будем себя под топор подставлять, тогда все Уэссексы вместе с ним покинули Англию всем семейством большим, суда их ушли из английских вод, а земли забрал у них Ввинтагемот.

LVIII.О многом узнала в тот вечер Эдит, но точно уверилась – её лорд победит. Владениья забрав был король несправедлив, но права восстановят в бою корабли, их Гарольд по всем морям собёрет, и двинет весь флот на Лондон вперёд. Еще говорили с Томом они, о чем никак не сказать не могли, они вспоминали умершую мать, потом начинали отца вспоминать, потом о брате едином о Ричарде вспомнил вдруг Том, – '...мы вместе ушли покинув наш дом...', отправились к Ап Ливеллину'. И вместе в Кембрийские горы пришли, поверь не найдешь ты красивей земли, женился я там и обжился, жена у меня и два сына, а Ричард у Ап Ливеллина в Уэльсе служил солдатом, в плен Рик наш попал к норвежским пиратам. Потом, будто младший мой брат, слухи лихие о том говорят, с драккаром ушел в далёкий Винланд – сказочный край за морскими простором, куда не летал ни орёл и ни ворон, а только привычные к морю норманны ходили туда сквозь шторма и туманы. Тут Том замолчал, он окончил рассказ, и слёзы у юной Эдит покатилсись из глаз.

LIX.Годвин был отпрыском старого клана, женою своею датчанкой Годвин гордился, знал окружающий мир – она была королевской крови Гита Торкельдоттир. Прадед её –  Синезубый Харальд, был королём  норвегов – храбрых бойцов, мореходов, воров – виновников дерзких набегов, и будто этот король даже старый сам в море водил драккарры в те давние времена. Все знали – из именитого рода у Годвина была жена. Детей у благородной четы было девять всего, Гарольд ребенком был вторым, но возлагалось много надежд на него, когда был ещё молодым. Все говорили – с именем 'Гарольд' он стал как прапрадед – король, будто бы силу, ум, благородство дал им обоим какой-то волшебный тролль. На голову сына Годвин корону примерил уже давно, сам Годвин имел во владенье Уэссекс – богатый западный край, здесь вел от валийцев он оборону, в Уэльсе соседнем был был вечный раздрай. Уэссексы снова между тем готовились к бою в тот достопамятный год. Людей собирали к себе они, в надежде на лучший исход. Сэр Годвин скрылся во Фландрии с Тостигом, – средним сыном своим. Невестой Тостига для сына там стала сама принцесса Юдит – дочь герцога Болдуина, и этот герцог этот Фламандский был весьма родовит. Годвин и с Тостингом во Фландрии в рать, стали крепких бойцов набирать.

LX.Вот так в это время готовился выйти в на бой славных Уэссексов флот. А горы Мхатейн снегом укрылись, уже завершался год. В канун Рождества как-то Гита спросила Эдит ,– давно ли ты причащалась? Ответом был Эдит взволнованный вздох, вопрос застал юную мать как то совсем врасплох, она покраснев засмущалась. – Матушка,– отвечала Эдит,– в церкви я не была наверно уж много дней, но я молюсь Мадонне Святой, и говорю с ней. Завтра пойдем мы с тобою в наш женский поход, – сказала старая Гита, – будем молиться в монастыре от глаз высоко укрытом. В горах Уиклоу четыреста лет стоит монастырь Глендалох , чтобы нашим мужчинам Господь дал много побед, чтоб враг не застал врасплох, мы поклянемся клятвой святой – дадим мы священный обет.

LXI.Зимним утром по раннему снегу санки отправились в путь, везли они Гиту , Эдит и малую свиту, Благословенье Господне, Страх Господен вовеки со страждущими пребудь. Они оправлялись в горы – в монастырь Глендалох, в святое ирландское место , где ждал их молитвы Бог. Дорога взбиралась в гору, средь сосен больших и дубов, Эдит что-то тихо шептала – не разобрать слов, перебирала четки, что Гарольд ей даровал – юной наивной девчонке красный заморский коралл. Солнце всходило все выше, санки взобрались на склон, путникам уже слышен, вдали колокольный звон. Воздух был густ и влажен, Солнце сияло ярко в куполе голубом, монастыря башни открылись вдруг за холмом. Повозки в ворота въехав, стали в большом дворе, Ну , вот,– сказала Гита -,здесь мы и поклянемся, коль нашим мужчинам судьба в жестоком бою умереть, мы свои дни должны окончить в женском монастыре. Гита подумала, взглянув на Эдит – ' сыну неплохо с нею, она красива ,мила, добра ,набожна, добросердечна ,и точно как лебедь клонит слегка красивую длинную шею, и неглупа конечно.'

LXII.Монастырская братия стояла у врат , а вскоре к путникам вышел и сам аббат. Видно уже здесь знали – кто прибыл молится к ним. Сам монастырь был четыреста лет свят и богохраним. Он расстроился и вырос с незапамятных пор. Гиту с Эдит проводили в монастырский собор. Долго они молились , глядя на лики икон, обет священный обещанный дали, обряд ими был завершён. Потом , помолясь о победе , вышли в церковный притвор, потом началась обедня, и долго священными гимнами Господа славил монахов ирландских хор,им принесли на дорогу теплый медовый отвар, Гита немного поговорила с аббатом, он седовлас был и стар, немного они постояли в монастырском дворе, Гита сняла с шеи кошель наполненный серебром висевший у ней на шнуре и отдала его в дар. И вот пустились обратно, вокруг были лес и поля, все это были владенья и земли этого монастыря. Сосны стояли прямо, дубы как колоны в храме, поляны укрылись снежным ковром , и слышно было – крестьяне работают топорами , рубят валежник и дром.

LXIII.Зимой шторм и буря на море в гавань влекут корабли, морякам тяжело с волнами спорить, кому же охота: на дне оказаться, или на скалах, а в лучшем случае на мели. В бухту Дублина приходили драккары , когги, и даже галеры; здесь укрывались: ирландские рыбаки, саксы-торговцы, викинги-войны, а в прежние времена, как говорили, и римские легионеры. Суда заходили не в поисках счастья или большой добычи, здесь отдыхали , чинили снасти , таков был морской обычай. Моряки тут искали отдых, покой и стол , всё то что людям могла дать земля под властью местного короля. Кто-то на судне обшивку крепил, а кто-то мачту менял, и не было кажется даже дня, чтоб в гавань новый корабль ни зашел, от волн суда защищал здесь большой насыпной мол. Сам Дублин – богатый предметом вечных был споров, кельты и викинги борьбу вели за ценный кусок ирландской земли,за этот приморский город.

LXIV.Гарольд, Эдит и старая Гита как прежде от Годвина получали вести и дом берегла верная свита, в этом Ирландском месте. Однажды во двор их дома ,когда на закат Солнышко собралось, пропущен был строгой стражей, груженый лесной поклажей большой монастырский воз, и так с того дня и повелось, стали монахи возить к ним бревно, брус сосновый, доску и тёс. То договор был Гиты с аббатом ирландского монастыря, что монастырь за хорошую плату Уэссексам лес поставлял. За этим товаром к ним в дом приходили разные моряки: то викингам надо чинили драккары , то когг подлатать кому-то старый, а лес был сосновый хороший, и судно чинить им стало быть очень с руки. Или надо тебе к примеру новый бархоут на твою галеру, а может, прибыл ты в гавань сегодня только, долго был ты в пути, а лес корабельный хороший попробуй так сразу найти. Купишь тёсу там или бруса, бери в руки топор , чини себе сколько хочешь судно своё: галеру, драккар или кнорр.

LXV.И вот в Дублин пришло известие – Годвин вышел в поход, меж тем Гарольд для совместных действий готовил суда к отплытию из ирландских вод. Годвина корабли прошли три графства: Кент, Сассекс ,Сурей – везде их встречали с радостью и люди, и знать и говорили плохо о короле, что Эдуард наводнил мол Англию норманнами из-за Ла-Манша, они надменны, чванливы и важны, и по виду совсем не наши. Между тем Эдуард направил на Годвина весь королевский флот, и вытеснил его корабли из южных английских вод. Годвин увел свои корабли во Фландрию, где те и встали, но тут случилось дело такое – команды на королевских судах против властей восстали. Видимо всем надоели норманны – алчные чужаки, они в английских портах набивали карманы, то видели моряки. Хотя точно никто не знает, что стало поводом тут, но на королевском флоте вспыхнул повальный бунт.

LXVI.Годвин вышел в море, чтоб попытаться опять у короля Эдурада земли свои отнять. Меж тем Гарольд готов был поднять свой дублинский флот, но вот еще что случилось в Ирландии в тот же памятный год. В Дублинском королевстве правил король из норвежцев – Эмарках мак Наргайл, был он из древней династии славной Уи Имар, он опирался на викингов, был он довольно стар. Ирландский народ города, а так же соседних земель не очень то и хотел дальше мириться с таким положением дел. И вот угрожая силой из соседней земли короля Лейнстера – Диармайта мак Маэлнам Бо военные силы пришли. Они захватили Дублин в тот приснопамятный год, когда корабли свои Гарольд собрал на Лондон в военный поход. И тут оказалось: норвежцы в Дублине не у дел, а каждый из них был викинг заправский и сражаться хотел. Пришли их конунги к Гите, и долго ей говорили, что тянет их на войну их всех на море тянет, чтоб Гарольд взял их на битву, они же послужат ему за ними же дело не станет.

LXVII.У Гарольда были свои корабли, но чтоб увеличить силы, Гарольд нанял еще судов, что в дублинской гавани были. Он привлек тех моряков, кто в битву идти готовы, тех что были у Гиты в долгах – тех что заняли лес монастырский для чинки судов их. Нанял ирландских викингов Гарольд, норвежцев, саксов, ирландцев, с таким войском лорду можно было с самим Королем тягаться. В день отплытия к Эдит пришел её брат, Том был взволнован немного, но в общем по виду был даже рад. Пришел он в плаще темно-сером , с мечем не малых размеров. – Ну что же, сестренка , иду на войну, может быть ноги свои протяну, а может быть стану я сэром. Эдит стараясь слёзы скрывать, с Гитой им оставалось лишь ждать известий и разрешения дел, а Гарольд и брат её шли воевать каждый за свой удел. Что же, не будешь мужчин у юбки своей держать. После полудня отправились все в гавань суда провожать.

LXVIII.И вот на прощанье Гарольд обнял Эдит в гавани у причала, с тяжелым сердцем Эдит в путь Гарольда провожала, дети их улыбались отцу, где им малюткам знать, что значит когда на одну другая поднимется рать, и что значит когда быть тебе в кровавом бою убитым. Это все хорошо понимала бабка их, мать Гарольда – старая Гита, несколько слов сказала она Гарольду по норвежски, видимо были эти слова значимы очень и вески. Гарольд ответил чуть слышно едва, никто не расслышал лорда слова. Шут Сейвик казалось походу был рад, а может обманывал всех хитрый взгляд, он прищурясь хитро пропел ,– 'ждет нас музыка славных дел', потом мечем о ножны звякнул, у всех вдруг это вызвало дружный смех... Прошло еще может быть полчаса, флот поднимал свои паруса, и вот уже, строясь друг другу в кильватер суда покидали прибрежный фарватер.

LXIX.Гарольд вел свои корабли флот короля побеждать, Эдит с детьми и бабкою Гитой остались в Дублине ждать. Однажды под вечер сидела одна Эдит, к ней старая Гита подсела и так ей говорит ,– 'что думаешь ты, дитя мое , о Гарольде, отце твоих чад'. Гита сама очень любила как видно своих внучат. – 'Ах, матушка, что мне думать, вы знаете как я лорда сильно люблю',-Эдит отвечала,– я только желаю огромной удачи ему и попутного ветра его кораблю'. 'Ты знаешь, Эдит',– ответила Гита,– 'одна из моих дочерей замужем за королём, как у тебя имя Эдит такое и у неё, я часто думаю о ней – как ей быть, какая судьба дочь мою в Лондоне ждёт, но я обещаю тебя любить, так же как и её. А Гарольд наш с детства силён был безрассуден и смел, он за себя и за друга и брата всегда постоять умел, за то и нарекли его Смелым, не может он быть другим, но это не важно ни волнам , ни стрелам , ведь страх не ведом и им.' – Молюсь я о Гарольде денно и нощно',-сказала старухе молодая Эдит,-'и верю и знаю он выживет точно и в бою победит'.

LXX.Так часто вели они разные речи о Гарольде и о войне, порой говорили о радостной встрече, о лордах, об Англии , об английской короне и обо всей родне. Старуха Гита была очень строгой и объясняла Эдит, что каждый своей дорогой должен по миру идти. – 'Ты понимаешь дитя моё, не стать тебе лорда женой, но и не оказаться как тысячи женщин в этом мире одной. Что объяснять тебе Эдит, сама ты должна понимать, ты из деревни простолюдинка, а мы – Уэссексы знать. Когда угодно было бы Богу на Гарольдову главу корону Англии и даже Уэльса одеть может быть наяву, никто не должен его упрекнуть в незнатном безродном родстве, его утвердить на троне должен Витенагемот в полном своем большинстве. В Витанагемоте лорды сидят, сплошь старинная знать, чванливости и важности им ,знаешь, не занимать. Но дети твои, уверься Эдит, не будут знать нужды, а может и сами получит кто-то из них лорда иль пэра бразды'. Эдит принимала Гиты слова, и все сжималось в душе, но надо смириться ради любви и милых двоих малышей.

LXXI.Зачем же славный король Эдуард к себе приближал норманов, а дело простое – у Вильгельма Нормандского в замке вырос и возмужал он. Жили они с Вильгельмом в Байе вдвоем под одною крышей, и там онорманился Эдуард, вот так потому и вышло. Английский народ короля любил, ведь каждый король от Бога, но то что Вильгельму король другом был, народ осуждал немного. А вот когда по городам стали селиться норманны, народ это вовсе не одобрял, и с такими делами не соглашался упрямо. Вильгельм же герцог Нормандский расширить мечтал свой удел, английский трон и корону он давно получить хотел. К тому же король был вовсе не прав, богатый Уэссекс норманнам отдав. Вот потому то Годвин всеми и был и поддержан вполне во вдруг разразившейся этой антинорманской войне, народ давно уже был готов, гнать норманнов из тэнов и городов. Да и сама английская знать, хотела подальше норманнов погнать. Надменные хамы в шелках, торгаши и воры, были нормандские эти сеньоры.